Последний октябрьский день выдался на редкость капризным. Резкий ветер гнал по небу рваные, как старый плащ, тучи и яростно трепал верхушки сосен, окружавших уютный, чуть покосившийся домик Астрид. Но внутри царила идеальная, выверенная до мелочей атмосфера. Пахло корицей, печеными яблоками и обещанием чуда. Настоящее колдовство начинается с правильных запахов, а Астрид это знала лучше кого бы то ни было.
Сама ведьма, закутанная в толстый вязаный свитер цвета осенней листвы, возилась на кухне. Ее рыжие волосы, собранные в небрежный пучок, то и дело выбивались непослушными прядями, а на нос перепала щедрая россыпь муки. Она напевала под нос простенькую песенку-заговор, отбивая такт деревянной ложкой по краю медного таза, где замешивалось тесто.
— И щепотка звездной пыли для легкости, — пробормотала она, доставая из банки с притертой крышкой щепотку сверкающего порошка. — И капля эссенции радости, чтобы магия была доброй.
Рядом на резной табуретке, свернувшись калачиком, грелся кот Корица. Его рыжая шкурка идеально гармонировала с интерьером кухни, а бдительные зеленые глаза были прикрыты лишь наполовину. Он наблюдал за хозяйкой с видом снисходительного монарха, допускающего некоторые вольности в своем присутствии.
— Сегодня все должно быть идеально, Корица, — обратилась к нему Астрид, с озабоченным видом пробуя тесто на вкус. — Самхайн — ночь, когда завеса истончается и мой пирог должен стать якорем, который удержит мою магию на плаву до следующего года. Никаких опозданий, никаких неточностей!
В ответ кот лишь благосклонно мурлыкнул, потянулся и облизнул лапу. Его больше заботило то, что капля эссенции радости капнула мимо теста и теперь ярким солнечным пятном сверкала на полу. Настоящее кошачье сокровище.
Главный ингредиент, краеугольный камень всего предприятия, ждал своего звездного часа на подоконнике. Это была тыква. Но не простая, а особенная, гордость Астрид и плод ее пятимесячных трудов. Сорт «Лунное Сияние». Она была невелика, аккуратной формы, и ее кожура была не просто оранжевой, а отливала призрачным серебром, будто ее в самом деле вырезали из лунного света. Каждый вечер Астрид выносила ее под открытое небо, каждый полнолунный цикл поливала лунной росой, собранной с паутин, и шептала ей слова силы. Эта тыква впитала в себя магию ночного светила и теперь была готова поделиться ею.
— Ну что, красавица, — ласково сказала Астрид, подходя к окну и беря тыкву в руки. Она была прохладной и удивительно тяжелой для своего размера. — Пришло твое время. Не подведи меня.
Она бережно уложила «Лунное Сияние» на разделочную доску и взяла свой особый, ритуальный нож с рукоятью из черного дерева. Церемония требовала сосредоточенности. Астрид закрыла глаза, сделала глубокий вдох, ощущая, как магия ночи уже начинает струиться за окном, сгущаясь в предвкушении.
И в этот самый момент раздался настойчивый телефонный звонок. Астрид вздрогнула. Нож в ее руке дрогнул и чиркнул по кожуре не в том месте.
— О, черт! Мама...
Она бросила взгляд на тыкву с ней, кажется, все было в порядке и побежала к аппарату, оставив нож на столе.
— Да, мам, я как раз... Да, тесто на столе... Нет, я не забыла про пыль с крыльев мотылька, она уже в тесте...
Пока Астрид, зажав трубку плечом, жестикулировала и пыталась объяснить матери, что она уже не маленькая ведьма и сама знает, как варить зелье удачи, на кухне началось тихое движение.
Корица, разбуженный звонком, поднял голову. Его взгляд упал на тыкву. А потом на пустующую дыру в сердце хозяйки, которая явно нуждалась в поддержке. А что может быть лучшим утешением для ведьмы, чем... еще одна тыква? В его кошачьем сознании сложилась безупречная логическая цепочка.
Беззвучно спрыгнув с табуретки, он грациозным движением юркнул в приоткрытую дверь и исчез в сумеречном саду.
Астрид тем временем положила трубку.
— Ничего, ничего, все под контролем, — ободряя себя, прошептала она, возвращаясь к столу. — Главное тыква.
Она взяла нож, собравшись с мыслями, и... остановилась. На разделочной доске лежала тыква. Такая же аккуратная, такого же размера. Но что-то было не так. От нее не исходил тот самый, едва уловимый лунный холодок. Ее кожура была просто оранжевой, без того волшебного серебристого отлива. Она была... обычной.
Астрид нахмурилась.
— Странно... Неужели я так разволновалась, что она и магию свою притупила? — Она пожала плечами. — Ничего. Главное суть внутри.
Она не заметила, как в это самое мгновение в дверь протиснулся Корица. Он был грязный, с прилипшими к лапам листьями, но невероятно довольный. А на пороге кухни, словно трофей, лежала вторая тыква, идеальный двойник той, что была на столе, только ее кожура мягко светилась изнутри лунным серебром. Настоящее «Лунное Сияние».
Кот, гордый собой, уселся рядом и начал тщательно вылизывать лапу, с видом знатока поглядывая на свою находку и на хозяйку. Он ждал похвалы.
Но Астрид его не видела. Она была целиком поглощена процессом. Она разрезала обычную тыкву, вынула семечки, нарезала мякоть и принялась смешивать ее с тестом.
— Итак, — торжественно произнесла она, ставя форму в печь. — Через час все будет готово. А пока... можно и прибраться.
Она повернулась и наконец-то увидела тыкву на пороге и довольного Корицу.
— Корица! — воскликнула она, руками в боки. — Опять ты тащишь в дом всякий хлам с соседского огорода! Мистер Джонс уже жаловался, что у него тыквы кто-то ворует! Сколько раз тебе говорить!
Она взяла «Лунное Сияние» — настоящее, пахнущее ночной свежестью и магией и с легким раздражением отнесла ее в кладовку, поставив в дальний угол.
— Вот, лежи тут. Завтра разберемся.
Дверца печи призывно подмигнула ей огоньком. Астрид вытерла руки о фартук и улыбнулась. Все идет по плану. Самый важный пирог в году почти готов.
Она и представить себе не могла, что настоящая магия, дикая, непредсказуемая и смешная, только-только затаилась в ее печи, готовясь вырваться на свободу вместе с первым кусочком того самого, неверного пирога.
Аромат, плывущий из печи, был божественным. Он был таким густым, что его, казалось, можно было потрогать, сладкие ноты засахаренной тыквы и корицы, пряный шлейф имбиря и мускатного ореха, и едва уловимый, холодящий душу оттенок чего-то неземного, того, что Астрид всегда называла «запахом звёздной пыли». Она зажгла на кухонном столе несколько толстых восковых свечей, и их трепещущий свет отбрасывал на стены причудливые тени.
— Ну вот, — с удовлетворением сказала она, глядя на Корицу. Кот, уловив изменение в настроении хозяйки, терся о её ноги, оставляя на тёмных штанах рыжие волоски. — Осталось дождаться полуночи. Самый важный момент.
Она подошла к окну и отдернула занавеску. Ночь за стеклом была густой и чернильной, луна, полная и самодовольная, пряталась за бегущими облаками. «Идеально», — подумала Астрид. Ветер стих, будто затаив дыхание вместе с ней.
— Магия ночи Самхайна самая сильная, Корица, — тихо прошептала ведьма, обращаясь больше к себе, чем к коту. — Она соединяет миры. И мой пирог... мой пирог станет мостом. Моим мостом к силе на целый год.
Раздался негромкий, но настойчивый щелчок таймера. Час истек. Сердце Астрид учащенно забилось. Она надела огромную прихватку в виде совы и, с замиранием сердца, открыла дверцу печи.
Тепло и тот божественный аромат ударили ей в лицо. Пирог был прекрасен. Идеально пропеченный, с золотистой, потрескавшейся корочкой, он излучал такое соблазнительное тепло, что Астрид едва сдержалась, чтобы не отломить кусочек тут же.
— Терпение, Астрид, терпение, — прошептала она себе, водружая форму на решётку для остывания. — Всё должно произойти в нужный момент.
Она рассеянно убрала со стола, вымыла посуду, стараясь не смотреть на пирог, который, казалось, манил её, как сирена. Корица уселся прямо напротив и, не отрываясь, смотрел на лакомство жёлтыми, как два маленьких месяца, глазами.
— Нет, — строго сказала ему Астрид. — Это не для тебя. Это для магии.
Наконец, старинные часы с кукушкой в гостиной пробили двенадцать раз. Глухой, низкий бой отозвался в самой груди. Наступила полночь. Ночь Самхайна вступила в свои права.
— Пора, — торжественно провозгласила Астрид.
Она взяла серебряный нож, тот самый, с ручкой из черного дерева и аккуратно отрезала ровный, идеальный кусок. Мякоть внутри была влажной, насыщенного янтарного цвета. Она положила его на маленькую фаянсовую тарелку и, закрыв глаза, загадала желание, которое повторяла про себя весь год.
— Пусть моя магия будет сильной и уверенной. Пусть она слушается меня и помогает мне. Пусть этот пирог даст мне сил на весь грядущий год.
Она поднесла вилку ко рту и откусила.
И мир взорвался.
Точнее, он не взорвался, а... хлопнул. Раздался негромкий, но очень выразительный звук — «БУМФ!» — и кухню залил ослепительный розовый свет. Искры, похожие на крошечные сверкающие бусины, запрыгали в воздухе, шипя и потрескивая. Астрид застыла с полным ртом пирога, глаза ее были широко раскрыты от изумления.
— Что... — она попыталась что-то сказать, но голос ей изменил. — Что это было?
Она ожидала почувствовать прилив теплой, уверенной силы, волну энергии, которая наполнит каждую клеточку ее тела. Но вместо этого она ощутила лишь странное, щекочущее нервы покалывание в кончиках пальцев.
И тут движение в углу привлекло ее внимание. Ее верная метла, «Пылинка», которая всегда стояла на своем месте у печки, вдруг пошевельнулась. Не просто упала, а именно пошевельнулась. Она выпрямилась, ее старая соломенная щетина отряхнулась, и из рукояти с хрустом появились две длинные, деревянные, сучковатые «ноги» в полосатых чулках.
— Пылинка? — недоверчиво прошептала Астрид.
Метла не ответила. Она вынесла вперед одну ногу, потом другую, щетка изящно изогнулась, и... «Пылинка» затанцевала. Не просто качнулась, а залихватски, отбивая дробь своими деревянными каблуками, пошла в настоящем канкане. При этом она сама наигрывала бодрую, звучащую как-то по-парижски, мелодию.
Астрид стояла, не в силах пошевелиться, с вилкой, застывшей в воздухе.
— Этого не может быть, — сказала она вслух. — Я, наверное, переутомилась.
И тогда из гостиной донеслись звуки музыки. Но это была не мелодия метлы. Это был мощный, проникновенный вокал. Астрид, как во сне, вышла из кухни.
Три полупрозрачных призрака, которых она призвала утром для создания атмосферы, стояли в ряд перед камином. На их бестелесных головах красовались микрофоны-вкладыши, а сами они, закатив глаза к потолку, с невероятным чувством исполняли балладу Уитни Хьюстон.
«I will always love youuuu-ou-ouuu...» — выводил тенором призрак в треуголке.
Астрид прислонилась к косяку двери, чувствуя, как почва уходит у нее из-под ног.
— Ребята? — слабо позвала она. — Вы что делаете? Вы же должны наводить уныние и тоску...
Призраки проигнорировали ее, уйдя в музыку с головой.
В этот момент что-то большое и пушистое ткнулось ей в спину. Астрид медленно, с страшным предчувствием, обернулась.
Ее паук-фамильяр, Шелкопряд, обычно умещавшийся на ее ладони, теперь был размером с пони. Его восемь огромных, мохнатых лап с трудом умещались в узком коридоре, а его большие, блестящие глаза смотрели на нее с немым укором и... мольбой. Паук тихо пискнул и тыкнулся в нее головой, требуя ласки.
— Шелкопряд... — ахнула Астрид. — Ты... какой большой...
Гигантский паук, поняв, что на него наконец-то обратили внимание, радостно потерся о ее плечо, едва не сбив с ног. Его лапа задела полку с зельями, и несколько склянок с грохотом полетели на пол, распространяя запах ферментированной паутины и сушеных летучих мышей.
Астрид опустилась на ближайший стул. Она смотрела то на танцующую в дверном проеме метлу, то на поющих призраков, то на гигантского паука, который улегся у ее ног, положив тяжелую мохнатую голову ей на колени, и тихонько похрапывал.
— Что я наделала? — прошептала она. — Что не так с пирогом?
Аромат тыквенного пирога, такой манящий и уютный всего полчаса назад, теперь казался Астрид зловещим. Он витал в воздухе, смешиваясь с запахом расплесканных зелий и пыли, поднятой танцующей метлой. Астрид стояла посреди кухни, пытаясь осмыслить масштабы катастрофы. Её взгляд метался от Пылинки, выбивавшей замысловатые дроби своими деревянными каблуками, до гигантского Шелкопряда, который, устроившись в углу, с грустью рассматривал свои лапы, не помещавшиеся теперь на его любимой подушечке.
«Так, Астрид, соберись, — сурово приказала она себе. — Ты ведьма. Пусть не самая могущественная, но ты справишься. Нужно найти противоядие».
— Корица! — позвала она, пытаясь звучать уверенно. Кот, сидевший под столом, лишь жалобно мяукнул в ответ. — Ладно, проехали. Сначала гримуар. Там должно быть что-то о нейтрализации побочных эффектов.
Она пробиралась к книжной полке, ловко уворачиваясь от Пылинки, которая, разойдясь не на шутку, пустилась в пляс, размахивая воображаемой юбкой-шотландкой.
— Пылинка, дорогая, не сейчас! — взмолилась Астрид, но метла была неумолима.
Гримуар, толстая кожаная книга с потрёпанными страницами, лежал на своём месте. Астрид с облегчением потянулась к нему.
— Ну, старый друг, выручай, — прошептала она, открывая книгу.
Но вместо привычных схем зелий и рунических кругов её взору предстали... рецепты. Страница за страницей, везде были рецепты тыквенного пирога. Классический, с орехами, с яблоками, с сыром, даже с перцем чили. Иллюстрации соблазнительно демонстрировали каждый десерт.
— Что?.. — Астрид в изумлении перелистнула несколько страниц. «Пирог "Осеннее наслаждение"», «Пирог "Тыквенная феерия"». — Да что же это такое?! Где мои заклинания? Где зелья?
Она с силой захлопнула книгу, а потом снова открыла. Та же история. Гримуар, её главный источник знаний и советчик на протяжении многих лет, превратился в кулинарную книгу.
— Прекрасно! Просто замечательно! — проворчала она. — Теперь у меня есть книга рецептов, которые, судя по всему, и приводят к таким вот последствиям!
Из гостиной донёсся очередной залихватский крик призрака-тенора, подхватившего новый хит. Шелкопряд, услышав громкие звуки, беспокойно заёрзал и, пытаясь спрятаться, неуклюже ткнулся головой в ножку стола. Стол с грохотом перевернулся.
— О, нет! Мои склянки! — закричала Астрид, видя, как по полу растекаются разноцветные лужицы её трудов. — Шелкопряд, милый, ну пожалуйста, сиди спокойно!
Паук испуганно пискнул и замер, глядя на неё преданными виноватыми глазами.
В этот момент Корица, словно приняв какое-то решение, вылез из-под стола и подошёл к Астрид. Он трогал её лапой за ногу и настойчиво тянул к двери, ведущей в кладовку.
— Что ты хочешь, Корица? — устало спросила Астрид. — Не до игр сейчас.
Но кот был настойчив. Он мяукал, тыкался мордой в дверь, затем бежал к ней и снова возвращался.
— Хорошо, хорошо, — сдалась Астрид. — Покажи, что там у тебя.
Она открыла дверь в кладовку. И тут её взгляд упал на ту самую, настоящую тыкву «Лунное Сияние», которую она убрала сюда утром. Она стояла в углу, и её кожура мягко светилась в темноте, словно кусочек луны, упавший с неба.
Астрид замерла. Пазл наконец-то сложился.
— Так вот в чём дело... — медленно проговорила она, опускаясь на корточки перед тыквой. — Ты принёс её тогда... настоящую. А ту, что я использовала... — Она обернулась, глядя на крошки пирога на столе. — Это была обычная тыква с соседского огорода.
Корица громко и виновато «Мяу!» и прижал уши.
— Всё ясно, — Астрид с облегчением и досадой выдохнула. — Магия обычной тыквы, усиленная моими ритуалами и звёздной пылью, дала... непредсказуемый результат. Значит, выход есть! Нужно просто испечь новый пирог! Правильный!
На её лице снова появилась надежда. Она схватила «Лунное Сияние» и решительно направилась к столу.
— Так, Корица, новый план! — объявила она, с энтузиазмом засучивая рукава. — Мы быстренько готовим новый пирог, и всё должно вернуться на круги своя!
Энтузиазм, однако, начал угасать примерно через пять минут. Процесс приготовления, обычно приносивший ей такое удовольствие, превратился в настоящее испытание на прочность.
— Мука... — пробормотала Астрид, пытаясь насыпать её в таз. Но в этот момент Пылинка, проносясь мимо в зажигательном танце, задела полку с банками. Несколько из них с грохотом упали, и облако муки окутало всё вокруг, включая саму Астрид.
— Пылинка! — фыркнула она, отплёвываясь. — Я же просила!
Из гостиной донёсся душераздирающий гитарный проигрыш, и призраки, кажется, переключились на рок-балладу. Их пение стало громче и драматичнее.
— Не могли бы вы... потише? — крикнула Астрид, пробираясь к двери. — Я пытаюсь сосредоточиться!
В ответ ей прозвучала лишь очередная мощная нота. Один из призраков, в порыве страсти, прошёл сквозь стену, оставив после себя лёгкое серебристое свечение.
Астрид, вздохнув, вернулась к столу. Нужно было разбить яйцо. Она взяла его, но тут её ногой что-то тронуло. Она посмотрела вниз. Шелкопряд, ища защиты, устроился у её ног, и его огромная мохнатая лапа лежала прямо на её тапочке.
— Шелкопряд, милый, мне нужно пройти... — мягко сказала она.
Паук, поняв, что на него обратили внимание, радостно потерся о её ногу. От этого движения Астрид пошатнулась, и яйцо выскользнуло у неё из рук, приземлившись прямиком на голову Корице.
На секунду воцарилась тишина. Кот, покрытый липким яичным белком, смотрел на неё с немым укором. Потом он отряхнулся, разбрызгивая яйцо во все стороны, и обиженно фыркнул.
— О, Корица, прости! — Астрид схватила полотенце, чтобы вытереть его, но в этот момент Пылинка, завершая свой танцевальный номер, с размаху врезалась в стол. Миска с тыквенным пюре опрокинулась, и оранжевая масса медленно поползла по скатерти, капая на пол.
Астрид застыла с полотенцем в руках. Она смотрела на покрытую мукой и яйцом кухню, на поющую гостиную, на танцующую метлу и на гигантского паука, смотрящего на неё с безграничной любовью. Она чувствовала, как последние капли её самообладания уходят сквозь пальцы.