Все начиналось слишком хорошо. Слишком. Мне стоило бы насторожиться, когда каменщики, вечно ворчащие по любому поводу, не только расплатились за зелье «Каменная хватка» без лишних слов, но и заказали новую партию. В двойном объеме! И не в бутылках, а в целой кадке.
— Говорят, так удобнее! — почти напевала я, с трудом управляя тележкой, на которой стоял массивный дубовый чан.
Внутри побулькивала густая бирюзовая жидкость, от которой пахло пылью и мокрым булыжником. Зелье и правда было отменным, оно делало строительный раствор прочнее стали, а руки каменщиков неутомимыми. Это был мой шанс.
Даже Шиншу. Мой обычно язвительный фамильяр шиншилёнок, сидел на крышке, словно довольный кот, и смотрел на прохожих свысока.
— Эми, аккуратнее, смотри, не расплескай наше богатство, — проворчал он, но в его голосе было отчётливо слышно, что он счастлив не меньше меня. — Наконец—то купим нормальную ветчину, а не ту дешевку, что воняет старыми носками.
— Не ворчи, — улыбнулась ему, огибая телегу с сеном. — Скоро у нас будет и ветчина, и новая черепица на крыше. И, может, даже стекла в окнах вместо старого пергамента.
Я уже представляла, как моя лавка «Рыжий Шип» наконец—то станет приличной. Как ко мне потянутся не только за зельем от бородавок, но и за серьезными заказами. Мечты были такими яркими...
...что я не заметила кривой булыжник, торчащий из мостовой.
Колесо чана с громким хрустом наткнулось на камень. Это мгновенно вернуло меня из мира груз на землю, и я рванулась вперед, но рукоятки выскользнули из рук.
— О нет! — мой резкий выкрик раздался на всю улицу.
Чан тяжело крякнул, накренился и с оглушительным грохотом повалился набок. Крышка отлетела, Шинш с воплем кувыркнулся в куст. А зелье, вся моя надежда, мощной волной хлынуло на мостовую.
Время словно замедлилось.
Я в ужасе застыла, наблюдая за тем, как густая бирюзовая жидкость летит в воздухе, переливаясь на солнце. Это было бы красиво, если бы не летело прямиком на дракона, стоящего неподалёку. Нашего градоправителя, сурового и серьёзного лорда Каэлвана. Одетого в идеальный темный мундир с золотыми аксельбантами.
— Не-е-ет, — я вытянула руку, словно это могло чем-то мне помочь или остановить летящее на дракона зелье, но лишь больше привлекла к себе внимание.
Всего мгновение. Один миг. И взгляд лорда встречается с моим, полным ужаса.
Он не успел среагировать. Волна накрыла его с головой. Липкая жидкость залила его волосы, лицо, дорогой мундир. Он замер посреди этой странной лужи, с совершенно ошеломленным лицом.
Тишина.
Абсолютная тишина, в которой был явно слышен только тихий плюх последних капель.
Архитектор стоящий рядом с лордом и до этого беседовавший с ним замер с открытым ртом. Прохожие остолбенели. Даже ветер стих.
Лорд Каэлван не двигался. С его подбородка медленно сползала бирюзовая капля. Он повернул голову в мою в сторону. Медленно. Его глаза, горящие из—под слоя слизи, пылали такой яростью, что у меня перехватило дыхание.
«О нет, только не это, ну почему это всегда со мной происходит?» — застонала я про себя, давая себе мысленную оплеуху.
Ответом стал тихий хрустальный хруст — первый звук, который издало зелье «Каменная хватка», начинав свою работу. Лужа у его ног перестала быть жидкостью — она помутнела и загустела, как быстро схватывающийся гипс. Ткань мундира заскрипела на сгибах, становясь жёсткой, кожа на лице застыла в маске лёгкого удивления. Движения правителя стали тягучими, неповоротливыми, будто он плыл сквозь плотный мёд, который с каждой секундой становился всё тверже.
Его цементировало. Намертво. Неподвижно. Прямо на площади, у всех на виду.
Я стояла, не в силах пошевелиться, глядя на лужу своего успеха и на правителя, превращающегося в памятник. В голове пронеслась единственная мысль:
«А ведь как всё хорошо начиналось...»
Воспоминание. Академия «Астрариум». Шесть лет назад.
Я была на первом курсе бойкой, самонадеянной студенткой, вечно попадающей в переделки из-за неуемного энтузиазма и нехватки опыта.
Живым воплощением поговорки «заткнись и слушай», которой я, увы, никогда не следовала. В лабораториях я была вихрем: горы ингредиентов, бурлящие колбы и уверенность, что классические рецепты — для скучных зубрил. Я могла заспорить с профессором о времени кипячения мандрагоры, уверенная, что мой способ «просто добавить огня» даст лучший результат. Иногда — давал. И я летела на крыльях. Но чаще... приходилось оттирать последствия моего гения от стен и потолка.
Я горела так ярко, что постоянно что-то поджигала. Моя магия была неотшлифованным алмазом — ослепительным, но с массой сколов. Я рвалась к сложным заклинаниям, закатывая глаза на скучные основы. «Базовая защита? Это для тех, кто боится испачкать мантию!» — заявляла я, а через час эта мантия после незапланированного взрыва и впрямь напоминала ажурное кружево.
Но всё это было на первом курсе. До Выбора.
В Академии Магических Искусств «Астрариум» ходила поговорка: «Не ты выбираешь фамильяра, а он тебя». Я, Эми Макауд, с двумя нескладными косичками и вечно обожженными пальцами, относилась к этому скептически. Кто, если не я, должен решать, с кем делить свою магическую жизнь?
Церемония в Священной Роще. Воздух дрожал от магии. Мы стояли в кругу, а на древнем камне восседали потенциальные фамильяры. Я с надеждой смотрела на лисицу с изумрудными глазами. Или на ворона с фиолетовыми перьями. Что-то элегантное, мощное, говорящее о моем великом предназначении.
Но одна за другой, лисы, совы и ящерицы находили своих избранников. Мимо меня прошествовала кошка, бросив на меня презрительный взгляд. Даже скучающий дракончик ушел с дочерью олигарха-алхимика.
Надежда таяла с каждой секундой. Мои рыжие волосы, вечный предмет насмешек, казалось, горели сейчас особенно ярко. Я чувствовала себя пустой. Провалила Выбор, как проваливала всё на практике.
И вот, когда декан уже собирался объявить церемонию завершенной, из-за корней дуба появилось... нечто.
Существо размером с кошку, покрытое дымчато-серой шерстью. Острая, мышиная мордочка с длинными усами. Огромные, черные, умные глаза. И самые нелепые мощные лапы, словно у тушканчика.
Оно подпрыгнуло, огляделось с видом полного владения ситуацией и одним грациозным прыжком преодолело расстояние, отделявшее его от меня. Приземлилось прямо перед моими башмаками, село на хвост, сложило на груди маленькие лапки и уставилось.
В роще повисла неловкая пауза.
— Что это вообще такое? — прошептал кто-то.
— Э-э… привет? — выдавила я.
Зверек склонил голову набок, и я почувствовала — нет, не услышала, а именно почувствовала — легкое, как паутина, прикосновение к сознанию. Любопытство. И оценку.
Затем он подпрыгнул, вцепился коготками в складки моей мантии и, ловко устроившись на плече, свернулся калачиком. Он был невероятно легким и теплым.
Декан, скептически подняв бровь, произнес:
— Кажется, ваш выбор сделан, мисс Макауд. Поздравляю. Это… весьма необычный экземпляр. Фамильяр-шиншила? Или…
— Шинш, — вырвалось у меня, навеянное и внешним видом, и ощущением чего-то быстрого и юркого. — Его зовут Шинш.
Существо на моем плече не шевельнулось, но я снова почувствовала тот же мысленный отклик — на сей раз с оттенком одобрения.
Так началась наша дружба.
В ту же ночь в комнате общежития я сидела на кровати и плакала. От смеси облегчения и полного недоумения. Шинш, спрыгнув с полки на тумбочку, а с тумбочки — мне на колени, свернулся мягким серым шариком.
— Ну и что мы будем делать? — всхлипывала я.
Шинш поднял голову, и в его огромных глазах отразилось пламя свечи. В моей голове прозвучал голос, тихий, но отчетливый, полный невыразимой усталости от глупости смертных:
— Для начала, хозяйка, ты перестанешь реветь. Потом поделишься со мной той булочкой с изюмом, что прячешь под подушкой. Странный обычай, между прочим. А завтра мы начнем твое настоящее образование. Потому что с такими познаниями в защитных рунах ты не продержишься и недели.
Я остолбенела. Я смотрела на это загадочное пушистое существо, которое не только заговорило у меня в голове, но и знало о моем тайном запасе булочек.
И тогда я поняла. Это не я выбрала себе странного фамильяра. Это он, древний и капризный дух, выбрал себе в подопечные самую проблемную, самую несобранную, но, возможно, самую упрямую студентку на курсе.
Я вытерла слезы и осторожно погладила его по невероятно мягкой спинке.
— Ладно, Шинш. Договорились.