Небольшой аккуратный домик с маленьким двориком выглядел очень привлекательно и празднично. И практически ничем не отличался от таких же точно домиков, стоящих рядом и украшенных к Рождеству.
Из его открытых окон лился тёплый свет и весёлая праздничная музыка.
— Ты уверена, что это дом Ведьмы? — спросила я у Клэр.
Почему-то я ожидала, что Ведьма живёт в более мрачном месте. Где-нибудь на окраине города в развалюхе или, наоборот, в доме, похожем на замок колдуна, а не среди обыкновенных людей в красивом доме в центре нашего города.
Подруга вскинула на меня бесстрашные зелёные глаза, встряхнула игривыми светлыми кудряшками, искусно завитыми к празднику, и насмешливо хмыкнула.
— Кэти, я тебе рассказывала, что второй раз иду к ней. Ты думаешь, я могу перепутать дом? — Клэр выразительно вскинула идеальную тонкую бровь, внимательно вглядываясь в моё лицо.
Я, конечно, так не думала, потому что деловая и предприимчивая подруга никогда и ничего не путала, но я была действительно удивлена.
— Кэти, если боишься, лучше не ходи. Я не знаю, что она попросит взамен, — вдруг серьёзно проговорила Клэр, словно прочитав мои мысли. — Я потом крайней останусь.
Я поёжилась, обняв себя руками. Мне действительно было страшно идти к Ведьме, ведь чудес не бывает, а я хотела невозможного.
Видимо, я пробормотала это вслух, у меня была такая привычка, потому что Клэр со вздохом ответила:
— Как же не исполнится, Кэти? Смешная! В ночь на Рождество случаются самые необыкновенные вещи! Только надо уметь правильно загадывать желания и находить тех, кто сможет исполнить их.
— А ты знаешь… как правильно? — тихо вздохнула я.
— Ещё бы! Я уже загадывала и проверяла, сбудется или нет. Всё сбылось! Теперь я готова к самому сокровенному желанию! Надеюсь, Ведьма не попросит мою душу взамен, — Клэр нервно рассмеялась. — В прошлый раз она забрала мои музыкальные способности за совсем маленькое желание.
Мурашки страха пробежались по моему телу, начиная от затылка и заканчивая пальцами ног. Меня мелко затрясло. Я очень хорошо помнила, как в прошлом году у Клэр после Рождества сначала пропал голос, которому завидовал каждый второй житель нашего провинциального городка, а чуть позже – музыкальный слух.
Это выяснилось не сразу. Постепенно. И вызвало изумление у родных и близких Клэр. И у меня в том числе. Только недавно, а вернее два дня назад, подруга призналась, что голос и слух стали платой Ведьме за одно небольшое желание.
Я тогда поразилось, что это за такое «маленькое» желание, за которое потребовали такую огромную плату, но Клэр не призналась, залившись краской, буркнув, что она ни о чём не жалеет.
— Ну я пошла. — Голос подруги прозвучал решительно. — Ты со мной или домой? Ведьма ждёт. Опаздывать нельзя. Потом она не примет.
Домой?
Трусихой я никогда не была. Вот только что захочет Ведьма получить от меня с качестве платы? Смогу ли я ей это... отдать? Клэр говорила, Ведьма сама говорит о том, что ей нужно. А ты либо соглашаешься и получаешь то, за чем пришла. Либо… просто уходишь.
Пока я ничего не теряла.
— Я с тобой.
***
— Ты уверена, что это твоё самое сокровенное желание? — Ведьма пристально смотрела на меня тёмными глазами без зрачков. — Я беру высокую плату, потому что идеально выполняю свою часть договора.
Как и с домом, ожидание относительно Ведьмы не оправдалось.
Нас встретила потрясающе красивая женщина в самом расцвете красоты с алебастровой кожей, чёрными, словно вороново крыло, волосами, спускающимися волнами ниже плеч, и пронзительными чёрными глазами.
Домашнее платье из дорогой ткани вишнёвого цвета, облегающее фигуру, с достаточно глубоким декольте на некоторое время ввело меня в ступор.
Я удивилась вопросу. Самым сокровенным желанием уже много лет действительно было другое, а не то, с которым я пришла.
Но изменить прошлое невозможно.
Все знают это.
И я промолчала. Никто не знал, что на самом деле случилось много лет назад и никогда не узнает. Двое людей, которые помимо меня были в курсе, недавно погибли в горах. Их засыпало снежной лавиной.
— Ты хочешь переписать прошлое? — спросила Ведьма глубоким грудным голосом.
Я уставилась в чёрные пронзительные глаза, заглянувшие в самую душу. Она не может знать…
— Это невозможно, — сдержанно ответила я, чуть отшатнувшись от Ведьмы. — Нет, я пришла... не за этим.
— Почему же? — на меня смотрели со скепсисом. — В рождественскую ночь всё возможно, — пожала плечами Ведьма. — Ты поэтому и пришла ко мне.
— Вы обманываете меня, — севшим голосом сердито произнесла я, однако сердце вдруг бешенно забилось.
От страха или внезапной надежды?
Или от того и другого?
— Какая мне выгода обманывать тебя? Я прочла в твоём сердце о самом сокровенном желании. И это не то, которое ты назвала мне. Я не могу в рождественскую ночь исполнять любые желания. Только самые сокровенные. Переписывать прошлое — это самое сложное занятие, потому что оно зависит не только от моих способностей, но и от тебя. Если бы было возможно, я бы не настаивала. Но дело твоё, конечно.
Я не смогла взять сразу предложенный стакан.
— Перестань дрожать. Выпей маленькими глотками. — Произнесла Ведьма. — Я не съем тебя и ничего никому не расскажу. Не в моих правилах болтать.
Я отпила воды из стакана, с трудом протолкнув в себя первый глоток, а Ведьма с фальшивым сочувствием добавила:
— Ты живешь с этим грузом всю жизнь. Подумай, я могу выполнить любое желание в волшебную ночь Рождества. Даже изменить прошлое. И груз вины, наконец, отпустит тебя. Чего ты хочешь на самом деле?
У меня вдруг закружилась голова и воспоминания, которые мучили тринадцать лет, вдруг обрушились на меня снежной беспощадной лавиной.
В тот год мне исполнилось восемь лет. Стояла снежная зима. Я с друзьями тайком убежала на речку, уже больше месяца покрытую ледяным панцирем. Выбралась через окно комнаты, расположенной на первом этаже нашего замка. Я хотела покататься на санках, хотя родители и старший брат Александр не отпускали, говорили, что лёд тонкий и может треснуть.
Я веселилась с друзьями, скатываясь на санках с крутого замерзшего берега реки и резко останавливалась недалеко от открытой полыньи, когда услышала разгневанный и испуганный голос старшего брата:
— Вот вредная мелюзга! Кэти, ты почему обманула родителей и пришла на речку?!
Я обернулась, встретилась взглядом с братом, который недалеко от нас переходил мостик над этой же речкой. Высокий, красивый, в тёплом пальто и меховой шапке, Алекс выглядел старше восемнадцати лет и явно шёл на свидание. Когда он направлялся к Натали Ротан, дочери городского старосты, которая жила за речкой, то всегда одевался с иголочки.
— Алекс? — удивилась я, испугавшись. Но потом я, быстро успокоилась. Брат был старше меня на десять лет, любил меня безумно, и я знала, что он никогда не сдаст меня родителям.
— Вы всегда говорите «нет», когда я прошу отпустить на речку с друзьями, — я демонстративно обиженно надулась. — Я немного покатаюсь и пойду домой. Не волнуйся и иди к своей Натали.
— Котёнок, здесь очень опасно, — уже мягче произнёс брат. — Вы выбрали самое неподходящее место для игр – там дальше открытая полынья. Разве вы не заметили её? Давай я отведу вас домой.
Алекс развернулся и стал идти по мостику в обратную сторону, явно намереваясь подойти к нам и насильно увести меня и моих друзей домой.
Я разочарованно наблюдала за братом.
Ясно, что веселью пришёл конец. Два друга — Тони, мой одногодка, и Мэт, на год меня старше, — тоже притихли и, конечно, приуныли.
— Давайте в последний раз, — тихо пробормотала я. — Кто дальше прокатится до полыньи, тот и победит!
Парни переглянулись, и бесята заплясали в их счастливых глазах.
– За мной! – громче добавила я.
Мы легко скатились с горки, потому что уже давно приготовились к нашему импровизированному соревнованию, и помчались наперегонки, скользя по льду, поднимая ноги вверх, чтобы санки быстрее катились.
Впереди, метрах в пятнадцати находилась открытая полынья, а за спиной послышался испуганный крик Алекса.
Я весело рассмеялась.
Первым остановился Тони, затормозив ногами, вторым — Мэт. Я же должна была проехать дальше всех и победить. Среди нас так происходило всегда. Мои друзья знали это и уступали, потому что иначе я обижалась, а потом долго ворчала.
Я остановилась буквально в метре от открытой полыньи и с торжеством оглянулась на друзей. В то же мгновение лёд под санками треснул, а затем я оказалась под водой.
Ледяная вода мгновенно заполнила нос и рот. Я отпустила санки и, всплыв на поверхность, с ужасом поняла, что Тони и Мэт тоже рядом со мной барахтаются в реке.
Что я пережила за те несколько минут, находясь на волоске от смерти, барахтаясь в ледяной воде, не видя ничего дальше своих рук, описать невозможно. Тяжёлая одежда тащила на дно, а невероятный испуг не давал думать и слышать крики брата.
Снова и снова всплывая, отплёвываясь, я видела, как Алекс распластался на льду и тянет руки к парням, пытаясь их ухватить и вытащить. Друзья же же не замечали его и в панике хватались друг за друга, тем самым мешая и ему, и себе.
Тони и Мэт находились ближе к Алексу, а я дальше, он что-то кричал и мне, но я не понимала, объятая паникой, а потом, совершенно обессиленная, стала уходить под воду.
Когда я поняла, что брат рядом со мной в воде и с трудом выталкивает меня на поверхность, меня охватило облегчение.
— Отползайте! — хрипло приказал Алекс троим дрожащим тельцам, которых он каким-то чудесным образом вытолкал на ледяной берег. — Лёд здесь хрупкий. Отползайте как можно дальше. Закутайтесь в мое пальто. Кэти, наденешь мою шапку. Я начну выбираться, когда вы окажетесь в безопасности.
Мы отползли, медленно, неуклюже, всё ещё полные ужаса, а Алекс никак не мог выбраться, – лёд всё время трескался под ним. Трещины шли во все стороны, брат кричал, чтобы мы уходили дальше.
Парни уползли далеко, к самому берегу, а я остановилась где-то посередине и напряжённо наблюдала за братом. Потом он вдруг исчез. Оказался подо льдом… И больше не показывался.
Позже я узнала, что в том месте было очень сильное подводное течение.