Часть 1. Предчувствие бури
"Сильнее, чем измен, я боюсь только не узнать об изменах. Ужасно любить человека, который этого уже не заслуживает".
Владимир Высоцкий
Глава 1
Влад всегда называл меня «мой светлячок». За мой внутренний свет. Хотя я полагала, за светлые волосы. Он любил повторять, что мой свет озарил ему путь и не дал заплутать в «лабиринтах пустующей жизни». Да, он такой у меня! Поэтичный в душе. Хотя по профессии «плотник».
Мы - шикарная пара, так говорили друзья. А родня отрицала наш брак, до рождения дочек. Их волосы светлые, как у меня. А чертами лица обе в папу...
Я держу волосок, с виду тёмный, как смоль. На полу лежит Владов костюм и рубашка. Этот волос, оставленный кем-то на ней, не похож ни на чей в нашем доме. Для меня, слишком тёмный и жесткий, для него - большеват по длине...
Я сжимаю так сильно, что пальцы дрожат. Я боюсь уронить! Ведь улика. Из потока мучительных дум извлекаю одну. Совпадение, глупость! Не повод для ссоры. Но сердце, увы, не обманешь. Оно дребезжит от предчувствия близкой беды. Я кладу волосок в белоснежный конверт, закрываю его в своём маленьком сейфе. Для допроса момент не настал. А для ужина - самое время.
На плите, в кипятке, разбухают спагетти. Влад обожает, когда они мягкие. Паста с лососем – любимое блюдо. Именно им я пленила его в своё время. Готовить училась у няни. Она же была и кухаркой. Мать ничему не учила меня.
- Стоять у плиты – это удел прислуги, - любила она повторять.
Отец мог позволить себе обеспечить прислугой наш маленький дом. Тогда он был мэром Дубны. А мама ни дня не работала. Мне было 21, возраст замужества. Но я до сих пор оставалась одна. Общалась с парнями, и даже влюблялась. Но всем им, я думала, нужен был статус, а вовсе не я. Заполучить именитого тестя. Ну, и дочурку его, заодно.
Видя моё нежелание, папа уже подыскал жениха «из своих». И в этот момент появился Гордеев. В составе бригады работников, он занимался строительством бани отца. Ежедневно, раздетый по пояс, таскал тяжеленные брёвна. А я наблюдала за ним из окна своей девичьей спальни.
Лерке, сестре, было только 16. Но, невзирая на возраст, она была развита не по годам.
- Влад самый красавчик, скажи? – ворковала над ухом сестрёнка.
- А кто из них Влад? – безучастно игнорила я.
- Тот, который красавчик, - хихикала Лерка, замыкая тем самым логический круг.
Однажды Влад сам проявился. Случайно ли, или намеренно, он столкнулся со мной в коридоре. Рабочие в дом не входили. И я удивилась сперва. Оценила, с брезгливостью, грязь у него на кроссовках. Поморщила носик от запаха пота, что исходил от него.
- Прости, а можно воды? – он смотрел, не моргая, в упор.
Я ощутила, как быстро краснею. Кивнула:
- Сейчас, - и ушла.
С тех пор началась совершенно другая игра. Он наблюдал за мной, я это знала! И больше не пряталась. Наоборот! Так усердно старалась попасться ему на глаза. А, поймав его взгляд, покрывалась мурашками. Днём, в своём черно-белом бикини, я грелась на солнышке. И каждый вечер у нашей веранды лежали цветы. Простые букеты сменяли друг друга в изысканной вазе. Однажды нашла в них записку:
«В семь жду тебя в сквере под ивой».
Такой содержательный текст вызвал бурю эмоций. От обиды: «Да кто я ему?». И до злобы: «Ага, разбежалась! Губу закатай». Но все остальные эмоции были ничем, по сравнению с тем нетерпением, что пробуждал его взвешенный тон.
Что сказать? Я пошла. И, хотя кроме нас, в сквере было ещё много парочек, я не видела лиц.
- С ума меня сводишь, девчонка, - Влад целовал, то и дело, шепча откровенности. И, хотя я уже не была целомудренна, эти бесстыдные речи, эти губы и руки, терзавшие грудь… Никогда и ни с кем я ещё не имела подобных эмоций. Никто из парней не сумел распалить меня так…
Мне оставался лишь год, преддипломная практика. А после – работа в конторе отца. Влад же в свои 25 перепробовал уйму профессий. А сколько девчонок… подумать боюсь! Его выгнали из института, но он завершил обучение годом спустя. Он был инженером-строителем. Собирая дома по кирпичикам, метил в прорабы. Такая персона, как он, напрягала отца.
- Лена, забудь его! Это не твой вариант, - объявила мне мама.
И тут я, послушная девочка, впервые дала волю чувствам. За нас! За любовь! Я поссорилась с папой, собрала большой чемодан и пришла на квартиру к Гордееву. Снимал он её с пацанами. В этом «царстве парней» мне пришлось обитать. Я наводила порядок, ругалась, готовила есть.
- Ты как царевна из сказки, Ленок, - говорили ребята.
И пускай богатырей было всего лишь четверо, вместо семи. Но каждый из них метил в принцы.
Там, на балконе, мы встретили свой новый год.
- Ты что загадал? – уточнила у Влада, пока в тесном зале ребята кричали: «Ура!».
- Тебя, - прошептал он мне на ухо.
Я удивилась:
- Так вот она, я.
Он обнял ещё крепче:
- Я хочу тебя всю, навсегда, - произнёс, отыскав мои руки под курткой, - Лен, выходи за меня?
В столице ему обещали квартиру, куда мы поехали жить. Сколько воды утекло, а я помню наш первый, заслуженный угол. Как Влад, надувая матрас, обещал:
- Скоро у нас будет квартира, большая, своя.
Он сдержал обещание. Правда, не так уж и скоро. На это ушёл не один тяжкий год. Влад возглавил строительный трест, и теперь под его руководством работает тысяча крепких парней. Таких, каким он был когда-то.
Помню, родители долго не шли на контакт. Я родила в 25, спустя целых пять лет после свадьбы. И столько же мы не общались с отцом. Мама пыталась наладить мосты, а Лерка частенько гостила, желая понянчить племяшек. Папа оттаял, лишь только узнав, что Гордеев взял тендер на строительство мини-коттеджей в Дубне.
Принимая его в кабинете, он молча плеснул коньяку в обе рюмки.
- За дочек! – провозгласил Влад.
Отец покачал головой:
- На кого хоть похожи? – спросил он устало.
- На деда, конечно, - зять явно польстил.
- Да не дай Бог! – рассмеялся дедуля. С тех пор между ними особая связь.
У Влада в посёлке остался отец, вместе с мачехой. Ему было три, когда мама ушла. Такое бывает, но редко. И, кроме него, она бросила Славку, его близнеца. Двое детей поседевший от горя отец не тянул, начал пить. Так что мальчишек растили всем скопом, в десяток ближайших дворов. В деревне все знали друг друга, и пройти мимо горя нельзя.
Глава 2
Влад возвращается затемно. Он часто приходит с работы, когда мы с девчонками спим. Но я понимаю, ответственный пост. К тому же, он всё компенсирует! Выходные всегда возле нас. Даже если дела, то работает дома. В отпуск ездим все вместе. А в прошлом году оставили девочек бабушке с дедом, и пару недель провели тет-а-тет, на тропическом пляже.
Я никогда не искала улики измен, и не думала даже об этом. Ведь Влад не давал усомниться в себе. Но этот злосчастный потерянный волос… Чужой! Словно триггер, поднял из глубин успокоенной женской души потаённые страхи. Я знала, что Влад не такой, как другие. Но вдруг?
Вспоминаю ещё один случай. Пустячный по сути. Теперь он не кажется мне таковым. То волос, то… чек. Не так давно найденный Сенькой «у папы в кармане». Тот выпал и я прочитала: «Магазин «Детский мир», увидела стоимость лего.
- Для кого? – уточнила у мужа.
Он отмахнулся:
- Это для офиса.
- В смысле? – недоверчиво щурилась я.
Влад утомлённо вздохнул:
- Из него хорошо моделировать, строить, - в тарелке он выстроил башенку из огурца и украсил петрушкой.
- Ну, да, - задумчиво бросила я, - А я-то уж думала…
- Что? – перебил меня Влад.
«Что у тебя есть другая», - подумала я, а вслух усмехнулась:
- Да так.
Владик в ту ночь доказал мне обратное. Буквально принудил поверить ему! В сексе он был жестковат, даже нежничал жёстко. Иногда находила синяк, в неожиданном месте. На шее, к примеру. Приходилось повязывать шарф.
Влад пробудил мою чувственность. Именно с ним научилась кончать. Ревновал! Даже к бывшему.
- Говори, ты сосала ему?
- Что?! – возмущалась его красноречию.
- В рот брала у него? Говори!
Он злился, узнав, что брала. Но обманывать мне не хотелось.
- Какую распутную девочку взял себе в жёны, - прижимал меня Влад.
У меня было двое парней до него. Один ещё долго ходил. Обижался…
Выдыхаю, услышав, как створка ворот отъезжает. Влад вернулся с работы, паркует свой джип. Я застыла и жду. Вот сейчас он войдёт, позовёт меня. Как правило, я тороплюсь в коридор, чтобы встретить его поцелуем. Но только не в этот раз...
- Лен? – слышно из коридора.
- Лен! – повторяет, войдя. На кухне он появляется с хмурым лицом, - Чего ты тут делаешь?
- Жду тебя с ужином.
- Могла бы не ждать, - и, хрустнув костями, Гордеев садится, - Устал, как собака, Ленуш.
Обычно в такие мгновения я подхожу, ворошу ему волосы. Он обнимает меня, утыкается лбом в подреберье. Но в этот раз я покидаю свой стул лишь только затем, чтобы щёлкнуть на кнопочку микроволновки.
Влад потирает скулу. Он давно с бородой. Стал носить её после того, как на стройке обрушилась балка. Он упал и отделался малым. А мог умереть! О чём я всегда говорю, ну а Влад продолжает стыдиться, и старательно прячет свой шрам.
- Мне кажется, или ты злая?
- Кажется, - фыркаю я.
- Злая, - вздыхает Гордеев, - А чего? – добавляет, прикинув в уме, - ПМС вроде рано ещё.
Щёлкает датчик на микроволновке, я ставлю тарелку на стол:
- Приятного аппетита.
Влад пристально смотрит:
- Спасибо.
Я вынимаю посуду из моечной. Слышу, он ест. Знаю, пасту с лососем он любит сильнее всего. История этого блюда была такова, что кухарка тёть Нина готовила ужин. Она итальянских кровей. Отсюда приверженность к пасте и пицце, всему, что фигуре вредит. Мама блюла красоту и просила готовить полезную пищу. Тёть Нина меняла рецепт, вместо мяса готовила с рыбой. Каждый раз получался шедевр!
Я и Влад, мы тогда уже тайно встречались. Как-то раз я решила его угостить. Видела, как они ели с парнями-рабочими. Хлеб, колбаса и картошка. Простая еда. А тут, приготовленный в сливках лосось.
- Твою ж мать, как вкусно! – простонал Влад, сняв пробу, - Ты готовила?
Он так смотрел. Будто готов съесть меня, вместо пасты. Я, поддавшись, кивнула:
- Ага.
Пришлось напроситься к тёть Нине на курсы готовки…
Сзади слышу:
- Кхе! Кхе!
Обернувшись, смотрю, как Гордеев плюётся едой.
- Чё за хрень? – восклицает, едва не вернув уже съеденный ужин обратно. Достаёт изо рта мой «сюрприз».
- Ты припёрла с работы? – предъявляет, держа волосок над столом.
Я поджимаю губу:
- Это ты.
Он кривится:
- В смысле?
- В прямом! – объявляю, - Он был у тебя на рубашке!
- И чё? – негодующе блеет Гордеев, - Ты решила засунуть в еду?
- Чей он? – скрестив руки, стою и смотрю свысока.
Ну, давай же, любимый, сознайся!
Гордеев молчит, только кривится, глядя на волос.
- Да хер его знает, похож на Мироновский, - выдаёт, наконец.
По лицу и не скажешь, что врёт. А Миронов, его заместитель, и правда, брюнет с куцым хвостиком.
- И что он делал у тебя на рубашке? – продолжаю стоять на своём.
- Висел, полагаю? – сцепляет он зубы, а взгляд предвещает недоброе.
Я молчу. Я не стану ему объяснять, как нашла этот волос. Всё равно ничего не добьюсь.
- Поел, - опускает ладони на стол, поднимается резко, - Спасибо!
Мне бы надо окликнуть его. Но зачем? Продолжаю стоять у плиты, ощущая под веками влагу. Взгляд затуманен. Моргнув, вытираю слезу.
Убрав со стола, поднимаюсь наверх, проверить девчонок. Они уже спят. Влада тоже не слышно. Лишь свет у него в кабинете даёт представление, где он сейчас. Пусть там и ночует! Плевать.
В спальне я облачаюсь в ночнушку. Занимаю пустую кровать. Отчего-то мне хочется плакать. Ведь он же, как пить дать, соврал? И в мыслях опять эти сцены с брюнеткой. Как она опускается ниже и ниже, чтобы встать перед ним на колени, попутно оставив на память один волосок. Влад обожает минет! И всегда говорит, что мои губки – самые сладкие. Если так, значит, есть с чем сравнить?
Почти засыпаю, когда он приходит. Шуршит, раздевается, телом сминает матрас. Он тяжёлый, высокий и сильный. Всегда был таким! Ну, а я, ощущала себя радом с ним коротышкой, метр семьдесят на каблуках.
Глава 3
С утра наполняю кошачий лоток. Юна – девчонка почти королевских кровей. Вислоухая, с редким окрасом, британка. Живёт у нас долго, почти десять лет. Влад усмехался и требовал мальчика:
- Хоть ещё один с яйцами, кроме меня.
Но я собиралась котят разводить. Думала, сделаю это своим увлечением. Хватило меня на один «королевский помёт». Семь котят, своенравных, капризных! И девчонкам обеим по семь. В общем, ремонт они знатно подпортили. И я зареклась – никогда! К тому же, и Юнка совсем захворала. Беременность – это серьёзно. Пусть даже ты кошка, а не человек.
Отпоили её витаминами, теперь добавляем в еду «Кошкосекс». Юнка всегда тяготела ко мне, а Влада скорее боялась. Но в моменты «хотения» она так и жмётся к нему. Так любовно, что я даже немного ревную.
- Девочки, сколько вас ждать? – возмущённо кричу в темноту уходящего вглубь коридора.
У нас две квартиры. Точнее, одна, но из двух. Влад придумал проект, изменил планировку. Теперь у нас есть кабинет и гостиная, целых три спальни, две огромные ванны. Терраса, балкон. Невзирая на всю эту роскошь, я всегда убираюсь сама. Ненавижу, когда посторонние в доме! Раз в год приглашаю компанию окна помыть. В остальном помогают девчонки.
Сперва появляется Сенька. Она любит джинсы, кроссовки. Одеть на неё что-то девичье – задача почти невозможная. Пацанка, манеры в отца! Потому вечно с ним на ножах, хотя любят друг друга безумно.
- Ксю, харе наряжаться! Он всё равно отпросился вчера.
- О ком речь? – машинально роняю.
Сенька, опомнившись, мнётся:
- Да так.
Они вместе учатся. Вместе за партой сидят. И мальчиков в классе хватает…
«Ну, вот! Дождались», - в напряжении думаю я, глядя, как Ксю выплывает из комнаты. На ней шерстяное и скромное платье, но глазки блестят.
- Шапки надели! – командую я у порога. На улице снег. Красота!
- Ну, мааа, - стонет Ксюша. Она уложила волосики в стиле «Мальвина». Боится испортить. А Сеньке не жалко свой хвост.
- Давай, не нервируй меня! – ворошит она Ксюшкины пряди.
- Ах, ты, коза! – та в отместку хватает за хвост.
- Ещё одно слово, и я отключу интернет, - бросаю невинно.
Обе тут же берут себя в руки, шныряют в открытую дверь.
Пока едем, любуюсь природой. Зима восхищает своей белизной. Новый год был бесснежным. Зато в январе навалило сугробов. Я никогда не любила водить! Но пришлось научиться. Девчонок возить и себя.
Помню, какой-то мудак на заре моих «телодвижений», подрезал достаточно жёстко. Но ему было мало меня напугать. Окно отодвинул, просунул небритую харю:
- Чё, на права насосала? – сказал и уехал.
А я? Я была так растеряна, что не сумела ответить ему.
Влад ещё долго меня успокаивал. Пытал, не запомнила я номера? А я ничего не запомнила. Только ухмылку, свирепый насмешливый взгляд. И часы на руке.
- Это потому, что я – блондинка? – изводила себя.
- Потому, что ты – девочка. Моя маленькая и ранимая девочка, - Влад обнимал, как ребёнка. Иногда он, шутя, говорил, что у него целых три с половиной девчонки. И все капризули! Особенно, я.
Доставляю до школы девчонок, сама отправляюсь в салон красоты. Не за тем, чтобы сделать причёску, или обновить маникюр. Просто я там работаю. Это мой маленький бизнес. Где я же сама, в том числе и стригу. Иногда. Ведь сейчас это хобби.
Девочки дружно встречают. И все на рабочих местах. Косметолог Тамила кивает в двери кабинета. Число её грамот недавно пополнилось. Ей разрешили оформить свой бренд. Милкины кремы теперь продаются законно, а я, как шефиня, имею процент.
- Лен, посмотри, какой лак! Ты такой видела? – подзывает восторженным голосом Яна. Она у нас мастер по маникюру. Правда, кроме него приходится делать и педикюр. В том числе и мужчинам. Такие приходят сюда. А это уже определённая степень интимности. Интимнее может быть разве что стрижка. Шевелюры, которая в брюках растёт…
- Зелёный, - киваю, поймав её жест.
- Да какой? Бирюзовый! – кричит из соседнего зала Катюша.
Парикмахеров шесть, и они регулярно сменяют друг друга. Горячее время – декабрь, миновало. И следующий всплеск ожидается к женскому дню. А значит, у нас есть свободное время посплетничать, позаниматься чем зря. Пока не появится редкий клиент.
- Вообще-то коричневый, - хмурится Ирма, и ловит на лезвие солнечный свет. Ножницы Ирмы – легенда. Она управляется ими лучше, чем пальцами. В обычное время то чашки роняет, то режет себе что-нибудь.
- Ну, вы дальтоники, конечно, - сокрушается Яна, - Ведь это же хаки.
- Это ж Бубль Гумм! – усмехается Ирма. Как в мультике.
Звякает дверь. Значит кто-то пришёл. Это клиентка к Тамиле. Бывает, такие персоны приходят… И стыдно сказать, что ни пилинг, ни даже ожог им уже не помогут. То губы надуй, то вколи что-нибудь. И как не боятся?
Катя глядит на часы.
- Щас подружка придёт.
- Ну, девчонки! – вздыхаю, - Я понимаю, что время пропащее, но посиделки устраивать не разрешу.
- Да она на покраску, - кивает Катюша.
- А я недавно смотрела ролик в инете. Называется «Каскад на дому. Парикмахер не нужен». Прикинь? – делится Ирма.
- Ага, как же, не нужен им парикмахер! А затылок кто будет равнять на коротких?
- Да скоро машинки придумают с регулировкой движением пальца.
- Уже существуют…
Я оставляю девчонок, удаляюсь в свой маленький мир. Нужно выбрать солярий. Хотела открыть запись к лету.
Идею с салоном подкинул мой муж. Это было спустя пару лет после… После нашей совместной потери. Когда девчонкам исполнилось шесть, решила, что снова рожу. Получилось зачать почти сразу. Всё шло своим ходом. По признакам, мальчик. И я даже имя придумала! Дура. Тем больнее мне было его отпускать.
- В нервной трубке плода формируется тромб, видите? – женщина ткнула в экран, на котором уже шевелился наш сын.
Я посмотрела туда, крепче сжала тугой подлокотник. Жалея, что это не Влад. Он бы меня успокоил, пытал медсестру, пока та не расскажет, что означают подобные фразы.
Глава 4
Подъезжаю и ставлю Пежо на парковке, со звучным названием «Белая Ладога».
«Только для гостей ресторана», - написано ниже. А я и есть гость! Сегодня я здесь не за тем, чтобы есть. В этом старом, потрёпанном жизнью, но всё-таки самом добротном местечке, обычно проходят серьёзные встречи. Переговоры с партнёрами, корпоративы. На паре таких я была. Тогда юбилей был у треста, и Влад, на правах устроителя, произносил речь.
Он стоял, и, небрежно сжимая бокал, говорил об успехах и планах. Все слушали очень внимательно. А я любовалась им так, словно вижу впервые. Как шёл ему этот костюм! Как он выделял его среди прочих, придавая ему властных черт. Харизме Гордеева мог позавидовать самый искусный оратор.
Я возбудилась тогда не на шутку! С трудом дождалась возвращения домой. А дома… Мы так ненасытно любили друг друга. Как будто и не было всех этих лет.
- Скажи, мы остынем когда-нибудь? – спросила, прижавшись к нему.
- Думаю, нет, - Влад успокоено ткнулся в плечо, - Я-то уж точно.
Его аппетиты росли, как росли и мои. Спустя десять лет отношений мы изучили друг друга настолько подробно. Как астроном знает карту небес, точно также и Влад наизусть знал мои сокровенные точки. В нашем резерве был секс на морском берегу, на балконе отеля, в машине и в лифте. Одно время подсели на практики БДСМ. И даже вступили в сообщество. У нас появились игрушки, верёвки и плеть. Всегда доминировал он, ну а я подчинялась. И это сводило с ума…
Вполне предсказуемо всё изменилось, когда не родился Макар. Я долго болела, совсем не физически. У меня нарывала душа! Стоит отдать ему должное, Влад ни на миг не покинул. Мы вместе ходили к психологу. Он видел меня депрессивной, в слезах. Страшно вспомнить, в какой-то период я совсем перестала следить за собой. А он не ушёл! Называл меня самой красивой. Уверял: «Всё пройдёт». И был прав.
Я люблю его так, как любить невозможно. Тогда почему же я здесь? Под дверьми ресторана. Стою и курю, и боюсь войти внутрь.
Фасад украшает гирлянда огней. Из-за их неуёмного света белый снег растерял белизну, стал похожим на сладкую вату. В окнах видно людей, а ещё новогоднюю ёлку. У них до сих пор новый год.
Не решаюсь смотреть сквозь стекло. Словно в каждом сидящем мне видится он.
- Ёлочка, я задержусь. Помнишь, ужин с клиентом сегодня? – звучит в голове его голос.
Я не помнила. Может быть, он говорил. Но кивнула:
- Конечно. Надолго?
- К полуночи буду, как штык, - отчитался он в трубку.
- А где? – уточнила.
- В «Белой Ладоге», где же ещё, - бросил муж.
И теперь я стою на пороге, под вывеской «Белая Ладога», и боюсь обнаружить… Но что? Я боюсь не найти его там, в этом зале. Ведь, если он с женщиной, точно не здесь. Ужин с любовницей, там, где тебя могут знать? Опрометчивый, глупый поступок. А Влад чрезмерно умён!
«Любовница», - думаю я. Удивляюсь тому, как одно лишь короткое слово способно ударить под дых. Я надеюсь, оно не про нас? Я надеюсь…
Пока я пытаюсь настроиться, из ресторана выходит девица. Официанточка, если быть точной. Под курткой видна униформа и фартук.
Я бросаю окурок.
- Простите, - зачем-то берусь извиняться, хотя неповинна ни в чём.
Девушка смотрит с дежурной улыбкой:
- Проходите, открыто.
- Да я лучше тут постою, - пожимаю плечами.
Девица бросает:
- Смотрите, - достаёт сигарету и шарит в карманах, ища, чем зажечь.
- Блин! – восклицает она, - Огоньку не найдётся?
- Конечно, - моргаю, даю прикурить.
Она благодарно кивает, отходит, плотнее укутавшись, дальше от входа. Боится, застукают? А я семеню вслед за ней. Каких же усилий мне стоит сложить свои мысли в достойный посыл. Но это мой шанс! И, возможно, последний.
- Скажите, а вы здесь работаете? – стараюсь звучать непринуждённо.
- Ага, - отвечает девица, не слишком-то юная, лет 25.
- А могу ли я вас попросить об услуге?
Она настороженно хмурится. Я достаю телефон. Отыскав фотографию Влада, сую ей под нос.
- Вы не могли бы проверить, есть ли в зале вот этот мужчина. И с кем он сидит, если есть?
Дальше нервно кусаю губу. Всё, Гордеева, ты докатилась! Уже подсылаешь разведчиков к мужу. Ну-ну…
- А если я вам заплачу? – предлагаю в попытке дожать.
Она усмехается, отводит глаза, будто нехотя:
- Это ваш муж?
Ощущаю, как краска стыда заливает меня от волос и до кончиков пальцев.
- Это… муж моей сестры. Я хочу знать, изменяет он ей, или нет, - сочиняю легенду. Хотя Лерка у нас холостячка по жизни! Её незабвенное «кредо» - свобода от всяческих пут, в том числе и моральных. Так что в роли жены Лерку точно представить нельзя.
- Ну, ок. Без проблем, - соглашается девушка, - Такой, ничего, - добавляет она.
Я ощущаю смесь гордости, ревности, самодовольства… Ничего? Это, да! Это фото – одно из любимых.
Пока девушка там, в ресторане, я успеваю осмыслить сюжет. Что, если Влада там нет? Тогда я сама напоследок проверю. А после – ему позвоню.
- Да, Ленуш, - он ответит не сразу.
- Ты где? – уточню, не дыша.
- В «Белой Ладоге», где же ещё? Думаю, где-то ещё полчаса здесь пробуду, и сразу домой.
На этом этапе сюжет обрывается. Ну, узнала? А дальше-то что?
Но тут на пороге опять возникает она, официантка. Я затаилась и жду. Мгновения кажутся вечностью.
- Там он сидит, - она машет рукой себе за спину, - Клиентов сегодня не много.
- А… с кем? – уточняю.
Она пожимает плечами, опять достаёт сигарету:
- Какие-то два мужика. Деловые, такие, в костюмах. Правда, водочку глушат. Вторая бутылка пошла.
Она церемонно вещает, а я не могу успокоить взбесившийся пульс. Мужики! Да под водочку! Милый! Приползи ты хоть пьяный… Прощу.
Тут девчонка роняет:
- А можно проверить его по-серьёзке.
Возвращаюсь «на землю»:
- Чего?
- Ну, - она держит ухмылку, - Я типа с ним пофлиртую. Он же выпимши, может и клюнет. А потом расскажу, чё и как.
Глава 5
В выходные с погодой везёт, и нам удаётся воплотить свои планы. На лыжах ходили ещё до рождения дочек, потом приобщили и их. Правда, Ксюша противится. Она бы весь день провела за мольбертом. И с книжкой в придачу! Решила быть умной. Якобы девушкам нынче никак без ума. Намекая, что у сестры его нет.
Я вспоминаю нас с Леркой. Пока она мелкой была, я старалась не драться. Но, когда подросла, регулярно давала ей трёпку! Она постоянно копалась в вещах, портила мне косметичку, вырезала куски из любимых журналов, создавала коллаж. И меня б за такое ругали! Клеить на стену что зря. А Лерке всё сходило с рук. Именно это бесило! Иногда я думала, что будь она старше… И вот! У Ксени с Есеней не меньшие сложности. Последнее время между ними как будто война.
- Чукча! Лыжи нормально одень!
- Обуй! Сама ты чукча, тупая!
- Так, девочки, что за выкрутасы? – возмущается Влад.
- Не хочет, пусть валит домой, я поехала, - Сенька уже навострила нос по ветру. Она и на лыжах катается, и на коньках. Но тут Ксюша падает на бок, не совладав с равновесием. Сенька берётся её поднимать. Влад посылает улыбку. Мол, конфликт исчерпан! Но в этот раз заслуга, увы, не его.
Кататься приятно. Снег сыплет в лицо. Ловлю ртом снежинки. Они холодные только мгновение, а потом растворяются на языке. Сенька с отцом соревнуются, а я догоняю сестру. Для неё, как для художника, эта вылазка в лес имеет совсем иной смысл. Она созерцает природу.
- Малыш, ты устала? – снимаю перчатку и дую на пальцы теплом. Почему-то подушечки мёрзнут. И даже перчатки, трёхслойные с мехом, которые Влад подарил, не спасают. Но я ему не говорю, не хочу огорчать.
- Да не! Так норм вообще-то, - отвечает она, поправляет пушистую шапочку. Вижу, ресницы накрашены. Но терпеливо молчу. Ведь не тенями, подводкой, всего лишь слегка.
- Что у вас с Сенькой случилось? – пытаюсь узнать.
- Да ничего, всё норм.
- Нормально, - поправляю её. Что-то иное, совсем незнакомое в этом обрывистом «норм».
- Ага, - отзывается дочка. Пытаюсь поймать её взгляд, но он ускользает, как будто стыдится меня.
- Ты же знаешь, что можешь мне всё рассказать? – решаю напомнить. И вижу, что знает! И веки дрожат. Кажется, вот-вот расскажет какую-то важность…
Но из-за угла появляется Влад. И, осыпав нас брызгами снега от лыж, восклицает:
- Девчонки, а что мы стоим? Не спеша, друг за дружкой в лыжню, раз коньковым не можете.
- Всё мы можем! Да, Ксюнь? Давай-ка покажем им класс, – я возвращаю на место перчатку. Готовлюсь подать пример своим прытким «коньком». Слышу, как Ксюха хрустит за спиной.
«Хрусь-хрусь», - как ножом по стеклу. А на сердце какая-то тяжесть. Отчего? То ли дочка таится, то ли Влад что-то прячет в душе. Но с каких это пор в нашей дружной семье стало принято недоговаривать?
С прогулки приходим довольные жизнью. Даже девочки больше не спорят. А щёки пылают с мороза. Я наблюдаю за ними двумя, такими забавными, юными. И всё-таки правда, что от любви появляются очень красивые дети.
Влад, приняв душ, стоит у плиты. Босиком, полуголый, в спортивках. Капельки влаги стекают по крепкой спине. Я не люблю тех мужчин, которые бреют растительность. А таких предостаточно! Уж мне ли не знать? Хотя, до того, как открыла салон, полагала, бритьё – привилегия женщин. Но шугаринг и воск у мужчин нарасхват. Влад утверждает, что даже Мирон «бреет яйца». Якобы так, оголяя свой член, добавляет ему пару лишних см. Но Гордееву это не нужно! Ведь его волосатое тело – моя самая главная страсть. В темноте будто зверя ласкаешь…
Влад варит глинтвейн, самый зимний напиток. Разливает по чашечкам пряный нектар.
- Почему их четыре? – удивляюсь ему.
- Девчонкам плесну по чуть-чуть, - подмигнув, отвечает.
- По чуть-чуть! – добавляю сурово.
Он демонстрирует пальцами норму:
- Для сна.
Двойняшки в пижамах садятся за стол. Аппетит у обеих отменный! Окунают носы в свои чашки. Обе морщатся.
- Ма, это что? – тянет Ксюха.
- Имбирный компот, - отвечает сестра.
- Почему он горячий? – Ксю кривит алые губы.
- Потому, что зима, - Сенька мучительно пьёт, как лекарство.
Пара глотков, и на них нападает зевота. Убегают, и мы остаёмся вдвоём. Я снимаю любимое худи. От горячего бросило в жар! Влад добавляет глинтвейн в обе чашки, садится с ногами на мягкий диван.
- А футболку не хочешь снять? – интересуется жадно.
- Влад, прекрати! – отрезаю попытки избавить меня от одежды, - Девочки могут вернуться.
- Девочки спят без задних ног. Думаешь, чё я гонял их по лесу, а потом усыпил? Чтоб безнаказанно лапать их маму.
Его ладони опять возвращаются к жаждущей ласки груди. Под футболкой я голая! Влад накрывает соски, пропускает сквозь пальцы. Упиваясь реакцией, мнёт и рычит. Спустя пару минут, наша нижняя часть гардероба лежит на полу. Заслонив одеялом слияние тел, мы вцепились друг в друга. Так, словно не виделись тысячу лет! Я сижу, каждой клеточкой чувствуя близость. Он во мне, он вокруг, он повсюду…
- Расслабься, колючка, отдайся мне, - шепчет мне на ухо Влад.
Его пальцы уже достают сокровенных местечек. Проникают туда, где бывал только он! Стон становится лучшей наградой. Он ловит губами, целует в засос. И я вся его, без остатка…
Давным-давно Влад назвал меня «ёлка». Леночка, ёлочка, ель. Я в отместку придумала прозвище. Друзья называли его сокращённо, Гордеем. А я обозвала «Котей». Так получилось: Колючка и Кот, Светлячок и Оладушек, производное имени Влад.
Насладившись друг другом, сидим. Допиваем остывший напиток.
- В общем, узнал я истоки вражды, - произносит Гордеев, - Сенька сказала, что Ксюха влюбилась. А эта ревнует её, вот и всё.
- Влюбилась? – бросаю с тревогой, - В кого?
- Да есть у них там новенький. Все девчонки в него влюблены, - улыбается Влад.
Я удивляюсь ему:
- И ты так спокойно рассуждаешь об этом?
Он заводит руку мне за спину, привлекает к себе:
Глава 6
По дороге в салон звонит Лерка. Сестра пробуждается только, когда ей что-нибудь нужно. «Любимый ребёнок родителей», который не оправдал возложенных на него надежд. Мама грезила, что хоть Лерку получится выдать замуж нормально. Но давно потеряла надежду! Ведь Лерке уже 36, но она наотрез отказалась признавать эту цифру. Играет в мужчин, как в бильярд! Подолгу ни с кем не встречается.
- Замуж звали, а я не пошла, - любимая Леркина фраза.
- Иди, пока зовут. Скоро совсем перестанут, - предупредила её.
- Чего это? – фыркнула Лерка, поправляя свой чётко-очерченный боб.
Надо сказать, что она сексуальна и жутко красива. И фигура совсем как у девочки. Я бы тоже могла быть такой! Но любимая двойня оставила видимый след. Хоть я посещаю спортзал и слежу за собой, но есть вещи, которые трудно исправить. Растяжки, обвислая грудь. Влад говорит, что она не обвисла, а на моё предложение что-то улучшить грозится «прибить».
Он тоже «прессует брательника». Хоть старше всего лишь на пару минут. Тот не женат, и навряд ли когда-нибудь женится. В детстве они были очень похожи, почти как две капли воды. Но возраст добавил отличий. Славка слегка располнел, отрастил шевелюру.
А Влад повторяет при встрече:
- Вот так бы я выглядел, если бы жрал фаст-фуд и просиживал зад у компа.
«Типичный айтишник», - называет он Славку. «Типичный начальник», - парирует тот.
Лерка щебечет на том конце провода:
- Систер, приветик!
- Привет, - говорю, - Как дела?
- Пока не родила, - шутит Лерка. Наверно, опять испугалась задержки и сделала тест.
- Это радует, - отвечаю задумчиво, торможу в череде ожидающих на светофоре машин.
- Ленуусь, - тянет Лерка. Мне ли не знать, что последует дальше…
- У меня беда! Я совсем износилась. Ногти, волосы, всё куда зря.
- Меньше по койкам туси, не износишься, - я прибавляю газку.
Слышу на том конце провода вздох.
- Ладно, ладно, запишу тебя, так уж и быть, - я смягчаюсь.
- И скидочку сделаешь? Ты же можешь! – Лерка всегда получает, что хочет. Будь это тюнинг в салоне, или какой-нибудь новый мужик.
- Я всё могу, - пытаюсь польстить своему отражению в зеркале. В отличие от Лерки, мне исполнилось 41.
«И тебя эта участь постигнет», - обещаю, увидев морщинку на своём моложавом лице.
Лерка целует:
- Люблю тебя, систер.
Вот ради этих моментов иду на уступки.
Сегодня я вызвала мастера. Должны починить фен и кресло. Электроника реже выходит из строя. Но, уж если выходит, готовь кошелёк.
С порога слышатся детские вопли. Девочки что ли дурачатся? Нет…
- Ой, Лен, у нас тут сегодня детсад, - произносит Катюша. Дочурка играет в углу с бигуди. Катя замужем. Муж постоянно в разъездах. Работает вахтами, кормит семью.
- Наша мама слегла, - говорит.
- Что случилось? – я снимаю и вешаю в шкаф пуховик.
- Да грыжа дала рецидив. Так спину скрутило. Лежит, не встаёт.
- Беда! – говорю, улыбаясь курчавому ангелу, два вершка от горшка.
- А у меня день расписан, - добавляет Катюша, - Ничего, если она посидит? Она у меня такая тихоня. Бигуди ей до вечера хватит.
- Да, конечно, - киваю.
Ирма у ближнего кресла «рисует глаза». Она незамужняя, и никогда не была. Просто такой образ жизни: творю, что хочу.
- Это ещё не всё,- она взглядом косит на туалет.
Оттуда выходит мальчишка. За ним появляется Яна. Она – его мать. Биография Янки тяжёля, как в грустном кино. Отец увёз маму, женился. Но бил. И она умерла. Слава Богу, не от побоев! Но Янка с тех пор ненавидела папу, считала себя сиротой.
«Хорошая девка», а замуж никто не берёт. Говорила, любила однажды! Но он не ответил взаимностью. Бросил. А Янка возьми и роди. Девчонки пытали, со свойственной бабам манерой, учили, как жить.
- Так он знает, что ты родила?
- А зачем? – отвечала им Янка, - Всё равно мы ему не нужны.
Я же не лезла. У каждого правда своя. А сын у неё получился хороший. Она приводила его пару раз. С тех пор сильно вырос.
- Вот он, мой самый любимый мужчина, - в сердцах говорила она, и ерошила тёмные волосы.
- Ой, Лен, - Яна, увидев меня, сокрушённо вздыхает, - Максютку с детсада погнали. Всего-то, из-за соплей.
Мальчик шмыгает носом, в подтверждение слов.
- А жара нет? – хмурюсь, тянусь, чтобы тронуть его. Но Максимка стыдится, ныряет за мамины ноги.
- Стеснительный мой, - улыбается Янка, - Не бойся, он не заразный! Эта сопливость пройдёт. Воспиталка дурная сегодня. А так…
- Ничего, обойдётся, - говорю я, как Влад, - У тебя много записей?
Янка небрежно кивает:
- Да пару всего. Я одну отменила.
Из кабинета выходит Тамила. Из нас она – самая старшая. За плечами два брака, взрослый сын и красавица дочь. Ей 45, из которых почти половину она отдала ремеслу. И мне повезло несказанно, что заманила её в свой салон.
- Давайте ко мне ребятню, - она открывает дверь шире, - Чтобы вам не мешали.
Дарьяшка охотно идёт, не забыв прихватить бигуди, что вручила ей Катя. А Максик волнительно смотрит на мать.
- Я буду рядом, - берётся она убеждать.
- Никуда твоя мама не денется, - произносит Тамила, берёт его за руку, и осторожно ведёт в кабинет.
Янка смотрит ему вслед с лёгкой грустью.
- Он у меня не такой, как все дети. Стеснительный очень, не дружит ни с кем, - поясняет она.
- Мужского примера ему не хватает, - учит Ирма. Уж кто б говорил!
Я отправляюсь к себе. Не дождавшись, пока Катя с Ирмой наперебой начнут обсуждать «щекотливую тему». Одна осуждает замужество, другая считает решением бед. А я в свою очередь думаю в страхе: не будь рядом Влада… И что бы я делала? Как бы жила?
Вспоминаю, что он уезжает на днях. Очередная командировка. Они бываю редко. Точнее, он редко ездит сам, отправляет Мирона. Но этот раз - исключительный.
- Старшая дочка совсем отбилась от рук, - объявил.
Глава 7
Просыпаюсь от шума дождя. Удивлённая тем, что на улице дождь. Неужели, зима уже кончилась? В спальне тихо. Подушка пуста. Взгляд, медленно свыкшись с отсутствием света, снуёт по углам. Где же Влад?
Я поднимаюсь, иду до туалета. Но что-то тревожит меня. Прерываю свой путь. Шкаф… Его дверцы открыты. А внутри – пустота! Там, где висели мужские рубашки, лежали носки… Даже трусы. Выгреб всё, подчистую! В панике я открываю их все, ящик за ящиком, щупаю плечики, вдруг?
Боже мой! В голове лишь одна беспокойная мысль. Он уехал! Да, точно! Ведь он собирался по важным делам. Но зачем ему столько вещей? Он же сам уверял, что вернётся…
Взгляд застывает на снимке. Совместное фото вдвоём, после давней поездки на море. Но Влада там нет. Я одна! Беру фотографию, щёлкаю лампой, пытаюсь понять. Только я, и песок, и огромное море, на фоне лазури небес.
«Быть не может», - растерянно думаю. Вынув фото из рамки, сижу и смотрю на него. Понимаю, что нужно позвать. Выбегаю из спальни, и вижу… не наш коридор. Всего лишь одна приоткрытая дверь ванной комнаты. Где же дочкины спальни? Где зал?
- Влад! – кричу я погромче. Но в ответ только дождь шелестит за стеклом. Подбегаю к окну, а за ним…
Не привычный пейзаж, а какая-то бездна. Мы живём на втором, и обычно я вижу парковку, и место на ней, где паркуется Влад. Сама оставляю Пежо под навесом, ближе к шлагбауму проще его парковать.
Но теперь, ни парковки, ни даже деревьев вокруг. Пустота, неизвестность. И я в ней одна…
- Влад! – ору, что есть мочи.
Но знаю, что он не услышит меня. Что никто не услышит в глухой темноте. Всё равно продолжаю! Зову всем своим существом, всем, до боли испуганным, сердцем.
- Влад, - обессилев, шепчу…
Ощущаю касание к телу, к лицу. И мечусь по подушке, с трудом вынимая себя из кошмарного сна.
- Ёлочка, ёлка, я здесь, я с тобой, - шепчет голос, знакомый, с привычной уже хрипотцой.
Открываю глаза, вижу Влада. Он нависает, взволнованный взгляд мельтешит по лицу.
- Ты вернулся, - шепчу я одними губами.
- Я ещё и не уезжал, - с тёплой нежностью гладит меня, - Ленуш, ты чего?
Я сажусь на постели:
- Не знаю, приснилось, наверное.
Взглядом нащупав то самое фото на полочке, вижу, что мы там вдвоём.
- Спи, ещё рано, - он смотрит с любовью, заботливо трогает лоб.
- Я уже не усну, - я ловлю его руку в ответ, прижимаю к губам.
Влад придвигается ближе:
- Что снилось, расскажешь?
Думаю, стоит ему говорить, или нет.
- А ты почему встал так рано? – смотрю на часы, там всего шесть утра.
Влад вздыхает:
- Хотел заскочить на работу, уладить дела и оставить бумаги на подпись.
- Воскресенье же, - вставляю с досадой.
- Я в курсе, - кивает он хмуро.
- Я думала, ты будешь дома с утра. Думала, вместе поспим, а потом накормлю тебя завтраком, - от обиды едва не реву.
Почему-то сейчас его скорый отъезд напрягает сильнее, чем накануне. Всему виной чёртов сон! Ещё вызывающий в сердце остаточный импульс.
- Ну, прости, светлячок! Я и сам не в восторге, - Влад убирает с лица мои волосы. Те растрепались и спутались.
- Значит, не проснись я сейчас, ты бы взял и уехал? – внезапной волной настигает прозрение.
Он улыбается:
- Я оставил записку. Будить не хотел. Ты так сладко спала.
Повернувшись, я вижу его, белый, свёрнутый вдвое, квадратик на тумбочке возле кровати, с моей стороны.
- И что там написано?
- Ты почитай, - отзывается Влад.
Я поддаюсь. И под пристальным взором читаю:
«Светлячок, я оставляю тебе своё сердце. А сам обойдусь без него! Появились дела на работе. Улажу и в путь. Скучаю уже! Когда спишь, ты безумно красива. Люблю тебя. Кот», - и в конце нарисована рожица котика.
Обида проходит, смеюсь:
- Гордеев, ты всё-таки гад!
На этот раз обижается он:
- Почему?
- Хотел улизнуть от жены? – говорю.
Он отползает, давая мне встать. Я иду в направлении ванной, по пути замечаю его чемодан.
- Всё сложил?
Влад машет рукой:
- Да много ли надо? Я ж всего на два дня.
Шкаф стоит, приоткрытые дверцы его демонстрируют всё, что накоплено. Уйму рубашек различных цветов, брюки, костюмы… Я раньше не знала, как много одежды включает дресс-код. Кажется, Влад переплюнул меня по количеству тряпок.
От сердца чуть-чуть отлегло. Сон стирается медленно, отголоски его будут долго звучать. Но главное – Влад! Он со мной. Его вещи в шкафу. Его взгляд, шаловливый и любящий, вызывает потребность шутить.
- Надеюсь, ты презики взял? – говорю я, умывшись.
Он надевает чехол на любимую щётку. Влад – консерватор до мозга костей. Привычный набор ритуалов и нужных вещиц для него очень важен. Никаких полумер и отельных наборов! Всё должно быть своё.
Он ухмыляется:
- Сколько?
Я поднимаю глаза к потолку. Один за другим загибаю свои, ещё влажные пальцы. Влад ловит запястье, мастерит из моих пальцев дулю и тычет ею себе в нос.
- Недавно читала, что разовый секс на стороне укрепляет отношения между партнёрами, - берусь сочинять на ходу.
Влад впечатлён:
- Даже так? – он хватает меня, - Ты учти, что здесь установлены скрытые камеры. А все презики я посчитал!
Я стараюсь казаться серьёзной:
- А резиновый орган считается?
Он замолкает и смотрит в упор:
- Ты Мавра имеешь ввиду, или Данди?
Стыдно сказать, но это два члена, которым Влад дал имена. Сам купил, сам назвал, сам применял их на мне. Один чёрный, другой белый. Прямо как в сказке…
Я неизбежно краснею:
- Обоих.
Вижу, как Влад изменился в лице. Его пристальный взгляд оставляет ожоги на коже. В такие моменты он жутко хорош!
- Не буди во мне зверя, женщина! Я не умею по-быстрому, а времени нет.
Я подхожу, мы целуемся долго и страстно.
- Может, мне тоже вагину купить? И возить её в бардачке, - усмехается он.
Глава 8
Девчонки, проснувшись, и не найдя меня дома, звонят. Первая – Ксюша.
- Ма? А где вообще вы все?
Я смотрю за дорогой:
- Отец на работе, а я… мне в салон заскочить нужно.
- Воскресенье же, - Ксюшин обиженный возглас служит напоминанием. Ведь я обещала сходить в магазин вместе с ней! У Ксюши день ангела скоро. Дни рождения у них одновременно, так пусть хоть дни ангела будут разные. И подарки для каждой – свои.
- Малыш, ну прости, я забыла, - решаю сознаться.
- Понятно, - вздыхает она.
- Но я компенсирую, - говорю я, как Влад. Тот всегда держит слово. По крайней мере, со мной.
- Ага, хорошо, - равнодушно вздыхает дочура. На заднем плане вступает сестра:
- Иди жри булку, а то выброшу! – и неясно к кому обращается. Может к кошке, а может, к сестре.
Я оставляю их завтракать и прибавляю газку. Мне не нужно звонить! Я и так всё увижу. Пойму. И почувствую. Хоть сердце усердно стучит, но разум ругает. Ведь это уже ненормально? И обретает черты помешательства! Я помешалась на том, чтобы вычислить Влада. Это вроде игры! Я говорю себе верить, но снова и снова боюсь, что он врёт.
Торможу у завода. Охранник проводит досмотр.
- Вы к кому?
- К мужу. Простите, и можно без доклада? А то это очень срочно! – видимо, облик мой уверяет охранника в важности миссии.
Он пропускает мой фиолетовый «джип» на парковку. Большое цивильное здание, где трудится Влад, я уже посещала. Было время, частенько возила обеды. Потом, когда Влад уже снял униформу рабочего, являться к нему было стыдно. Я понимала, он занят! Зачем отвлекать? И вот, я здесь, спустя столько лет.
В выходной на парковке всего три машины. Искать не приходится. Влад ещё здесь. Я не паркуюсь. Звоню.
- Да, Ленуш, - слышу заветное, дожидаюсь, пока успокоится пульс.
- Ты ещё не уехал? – бросаю.
Влад отвлекается, даёт кому-то указания.
- Ты застала меня в дверях. Уже собирался, - произносит, на этот раз мне.
Я молчу. А что говорить? Не придумала…
- Что-то случилось? – интересуется Влад.
Я тороплюсь успокоить:
- Да нет, просто скучаю… уже.
- Уже? – усмехается он, - Хотя, признаться, я тоже.
Слышно, как он выходит. Шаги в коридоре разносятся эхом. Помнится, Влад говорил, коридор у них длинный.
- Хотела пожелать тебе хорошей дороги. Звони, как приедешь, хорошо? – сердце сжимается. Он уезжает! Всего на два дня. Но почему же мне так неспокойно?
- Конечно, тебе первым делом, - обещает.
- А кому ещё? – решаю спросить.
- Как кому? – удивляется Влад, - Всем своим цыпам! Скажу, я свободен на целых два дня.
- Ну, ты и козюля! - говорю я с притворной обидой. Хохмач, блин! – Тебе бы только шутить надо мной.
Поднимаю глаза, вижу, дверь головного открыта. А прямо к парковке, зажав телефон у плеча, направляется Влад. Чёрт! А вот этого я не учла.
Соображаю стихийно. Приходится сдать. Примостить «фиолетовый зад» за углом. Лишь бы Влад не увидел! А увидит, скажу:
- Так скучала, решила приехать, тебя проводить.
Бред, конечно! Но что ещё можно подумать?
Он садится в машину:
- А что у тебя так шумит?
- Да… стиралку включила. Решила бельё постирать, - смачно вру.
- Даа, - тянет Влад, - К моему возвращению высохнет.
- К твоему возвращению гнёздышко будет готово, - улыбаюсь вполголоса.
Наблюдаю, как джип зажигает передние фары. Он отвечает:
- Целую тебя, моя птичка. Пора.
- Д-да, - отзываюсь невнятно, - Я тебя тоже целую, любимый. Звони.
Наблюдаю, как Влад выезжает с парковки. Молюсь, чтобы он не заметил меня! Смотрю, как он долго болтает с охранником на проходной. А затем уезжает. Какое-то время стою, абсолютно не зная, что делать. Но, спустя пару вдохов, решительно жму на педаль.
Глава 9
Машина скользит по укатанной зимней дороге. Влад едет быстро, манёвренно. Мне не успеть. Зачем я вообще увязалась за ним? Проводить «до двери»? Проводила! А теперь разворачивай транспорт, пора отправляться домой. Так я себе говорю, когда торможу, обхожу и пытаюсь подстроиться под его изнуряющий темп.
«Хватит с ума сходить, Лена! На светофоре включаешь мозги и дуешь домой», - убеждаю себя, но опять и опять безотчётно стартую.
Столица кончается. Далее трасса. Ещё пару сотен и выйдем за МКАД. Ну, чего ты вцепилась? Твой муж не соврал, он поехал по делу. А вот, что здесь делаешь ты, не понять.
Я твёрдо решаю оставить затею. Дома девчонки заждались! Не зная о том, что удумала мать. Впереди назревает большой перекрёсток, и я собираюсь свернуть. Развернусь во дворе и поеду обратно. С удивлением вижу, как Влад через пару машин от меня, собирается сделать то же самое. Иначе, зачем он включил поворотник и встал в крайний ряд?
Меня настигает прозрение. Он обнаружил меня! В зеркале заднего вида заметил Пежо и решил проучить? Боже мой! Доигралась? Как же теперь оправдать свой «космический трип»?
Я терпеть не могу повороты налево. И с трудом умудряюсь свернуть. Серебристая Мазда меня маскирует, позволяет незримо катить по пятам. Я всё жду, что сейчас Влад остановится, опустит стекло и посмотрит таким недвусмысленным взглядом, каким может смотреть только он. Скорее всего, заподозрит в измене! Решит, что я езжу сюда неспроста…
Но он продолжает движение вдоль новомодных высоток, что составляют единый ансамбль. Детище треста, район «Тополиная роща». В которой давно не растёт тополей. Вместо них посадили берёзы, дубы, ароматные липы. Хотя, в атмосфере зимы все равны.
Какое-то странное чувство внутри. Дежавю? Кажется, я здесь была. Но когда? Может Влад привозил на «экскурсию»? Вряд ли! Из знакомых никто не живёт в этой части столицы. Но… Эти дома, и ветвистая тень близлежащего сквера. Это всё уже было. Но где?
Он въезжает во двор. Я держусь в стороне. Очевидно, что цель впереди, и ему наплевать на машины вокруг. Решаюсь свернуть, только выждав. А свернув, понимаю, когда я была в этом месте. Правда, тогда был июнь, и всё было зелено. Вот откуда я знаю про липы! Они же тогда и цвели…
Вспоминаю подъезд и скамейки. На одной из них спал рыжий кот.
- Хорошее место, уютное, - сделала я комплимент.
А про себя горделиво заметила: «Всё это строил мой муж».
- Ага, даже слишком! Никак не привыкну, - ответила Яна, заправила за ухо тёмную прядь, и добавила, - Он подарил.
Влад паркует машину. Я же прячусь под тенью высоток с другой стороны небольшого двора. Он не входит в подъезд, вопреки ожиданиям. Покинув машину, идёт в направлении сквера. Там, в промежутках деревьев, его кто-то ждёт…
Я изо всех сил пытаюсь увидеть, к кому направляется муж, раскрывая объятия. Кому так приветливо машет рукой? Нужно выйти! А тело как будто припаяно к креслу. Я не могу даже дверцу открыть! Позвонить? Но зачем? Он же правду не скажет. А вдруг это - встреча давнишних друзей? Только явственный контур фигур в глубине полысевшего сквера говорит об обратном…
Я лихорадочно думаю, что предпринять. Театральный бинокль, раздобытый по случаю и оставленный мною в машине, сейчас будет кстати. Но где же он? Чёрт! В бардачке его нет. Он в кармане, на заднем сидении. Достаю, изловчившись. Как в фильме «Красотка», с четвёртой попытки фиксирую старый лорнет. И направляю туда, где виднеются люди.
Взгляд блуждает по скверу. На заснеженной глади холста проступают махины стволов, опустевшие лавочки, чей-то ребёнок. Он бежит, простирая ладошки к кому-то, и радостный крик слышен даже в моём закутке. Я не сразу стыкую в уме образ «взрослого дяди», который хватает его и кружит на весу. Даже разум кричит – это Влад. Только сердце не верит! Не верит…
Объятия длятся. Мальчуган улыбается, щиплет отросшую бороду «дяди». А тот отпускает мальца лишь когда к ним подходит она… Белый кокон пальто маскирует на фоне сугробов. Выделяется только причёска. Каре. Яна неспешно встает рядом с Владом, приподнявшись на цыпочках, дарит ему поцелуй. Без эмоций, короткий! Так не целуют любовников, нет.
Но что же я делаю? Дура! Ведь даже сейчас я пытаюсь его оправдать.
Они говорят. Но о чём, я не знаю. Как жаль, не могу прочитать по губам. Я так крепко сжимаю бинокль, что суставы свело. В голове монотонно шумит позабытая фраза.
- Мой папа софёл, у него есть масынка, - сказала Дарьяша, Катюшина дочь.
Максим отозвался не сразу. Такая печаль отразилась на детском лице:
- А мой папа со мной не живёт, но он меня любит.
«Мой папа», - рассеянно думаю я. Выхожу, не спеша, из проклятого ступора. Хватаю бинокль. В сквере пусто. Опять снегопад. На месте, где был его джип, тонкий слой серебристого снега.
Я смотрю на часы. Два часа! Два часа просидела в машине. Немудрено, что промёрзла насквозь. Завожусь и врубаю прогрев. Разум словно в тумане. Знаю только, что нужно добраться домой. Ну, а там, как пойдёт…
Дом, милый дом, принимает в объятия. А девчонки совсем не скучали. Заняты, каждая чем-то своим. Я набираю горячую ванну. И долго лежу. Хочется смыть с себя всю эту грязь. Жаль из сердца не вымыть! Запрещаю себе раньше времени плакать. Сперва нужно всё прояснить. Завернувшись в махровый халат, выхожу на балкон, покурить. Пока дочки не видят. Не хочу подавать им пример.
Влад звонит неожиданно. Я и забыла про этот звонок! И пугаюсь так, будто звонят из налоговой. Моментально беру себя в руки. «Надеваю» улыбку. Играй же, играй! У тебя всё получится, я это знаю.
- Алло, - говорю, проверяя себя. Голос вроде нормальный.
- Ленуш! – восклицает на том конце провода Влад.
Я сжимаю холодную плоскость смартфона.
- Я в отеле. Один. Собираюсь поужинать. Как думаешь, что заказать?
Закрываю глаза, вынимаю из памяти блюда.
- Пасту с лососем, - бросаю небрежно. А я – неплохая актриса, стоит заметить.
Глава 10
Понедельник – день тяжёлый, во всех смыслах этого слова. Сегодня мне предстоит сделать то, о чём даже думать не хочется…
Узнаю́ на работе её координаты. Квартиру, где Яна живёт. Яна… Вспоминаю, как принимала её на работу, в салон.
- Я самоучка, но очень старательна, - заявила она.
- А почему именно к нам? – задала я дежурный вопрос.
Яна ответила сразу:
- Ваш салон – самый лучший! Мне так клиентка сказала. Она постоянно стрижётся у вас.
- «Сарафанное радио» - лучше рекламы ещё не придумали, - улыбнулась я.
Это было два года назад. А сколько лет её сыну? Их с Владом сыну…
Господи, ну почему?! Потому, что у нас с ним не вышло? А ведь он хотел мальчика…
Макс. Хорошо, не Макар! Иначе бы сердце порвалось на части.
Квартира пятнадцать, дом семь. Этот адрес теперь я запомню надолго. Домофон не работает. Надо же, мне повезло! Я сумею нагрянуть внезапно.
Поднимаюсь на лифте. Колени дрожат. Словно виновница я, а не он. Не они…
Интересно, а Влад ещё здесь? Его джипа не видно. У двери замираю. Давай же, звони! Закрываю глаза, нажимаю на кнопку. Слышу возглас дверного звонка. И трусливая мысль: «Хоть бы не было дома», возникает в моей голове перед тем, как замок открывается.
На пороге она. В кимоно, словно гейша. Его она тоже встречает в халате? Или совсем без одежд?
- Лена? – глядит удивлённо. А взгляд чуть раскосый, отцовская кровь.
- Привет, - говорю, без улыбки.
Яна на шаг отступает:
- Входи!
Сердце стучит ещё громче, когда я вхожу. Теперь очевидно, что эта квартира – подарок от Влада. Этот загадочный «он», о котором она говорила. Который «не знал» о рождении сына. И есть - мой супруг!
Больше всего мне охота вцепиться ей в волосы, сорвать кимоно, отхлестать по щекам. Но я ведь цивильная женщина? Достоинство – это последнее, что я могу потерять.
- Что-то случилось? – пытается Яна, но я терпеливо молчу.
Пуховик, что висит в коридоре, на вешалке, белого цвета. Тот самый, в котором была. Рядом детские вещи. На курточке Бетмен. И шапка, которую носит Максим. Вспоминаю его на руках у Гордеева, и боль, как разряд, вынуждает меня говорить.
- Ты одна? – обвожу взглядом кухню.
- С Максимкой, он спит, - отзывается Яна, - Кофе будешь?
Она предлагает мне стул, а сама направляется к кофемашине. Если судить о квартире по кухне, то уровень выше того, что способна иметь одинокая мать.
- У нас точно такая же кофемашина, - говорю я.
Обернувшись, она улыбается:
- Правда? Ну, надо же! Скажи, удобная?
Вместо ответа киваю. Смотрю на неё и пытаюсь понять. Да, моложе! Кажется, ей 28? А Владу уже 45. Не сказать, чтобы очень красива. Не сказать, чтобы очень стройна. Неужели, всему виной возраст? Или что-то ещё?
- Я на работу в четверг. Два дня расписаны, уже под завязку. Вот что значит, отвлечься! - болтает она, - Максимка уже не сопливится. В среду веду его в сад.
- Владиславович, очень красивое отчество, - эти слова появляются сами собой.
Вижу, как Янка застыла над чашкой. И острые плечи её под халатом дрожат.
- Или Гордеев не дал ему отчество? Полагаю, фамилию точно не дал, – продолжаю своё наступление.
- Нет, - произносит она еле слышно.
- Конспираторы, блин, - усмехаюсь, - И сколько ему?
- Будет пять, - отзывается Яна. Она до сих пор продолжает стоять, отвернувшись спиной. Так проще! Не видеть её выражения. Раскосых, бесстыжих, потерянных глаз.
- Значит, шесть лет? Или дольше? Сколько длится ваш чёртов роман? – рассуждаю я вслух, - Мне только одно непонятно! Зачем ты пришла в мой салон? Это Влад надоумил?
Она напряжённо молчит, а потом выдаёт:
- Влад не знает об этом.
Это имя, его, как признание! Влад. Я хватаюсь за стол, будто мир покачнулся…
- Чего же ещё Влад не знает? – отпускаю небрежный смешок.
У неё вырывается:
- Он ни при чём! Это я виновата. Я просто хотела родить от любимого. Иметь то, что никто не сумеет отнять.
Голос её, такой громкий в начале, угасает в потоке убийственных слов. Я молчу, поражённая тем, как всё просто. Родить… от любимого?
- А ничего, что любимый женат? – говорю не своим, жёстким тоном, - Ничего, что у Влада семья и две дочери?
- Лен, я…, - пытается Яна. Но я не даю ей сказать.
- Ты хотела родить от него? Ты сама отняла его, дрянь! – ощущаю, как слёзы меняют мой тон, добавляют ничтожности, боли. Потому замолкаю, достаточно резко. Что есть мочи давлю на запястье ногтём…
«Не рыдай! Не при ней! Не сейчас! Не позволь этой шлюхе унизить себя».
Яна трясётся и давит гортанные всхлипы. Не в пример мне, она откровенна в своём проявлении чувств. Или это - попытка разжалобить? Если так, то напрасно.
- Я никогда… никогда не просила его о разводе, - сдавленным голосом тянет она, - Мне хватало того, что он был со мной рядом всего лишь один день в неделю. Один.
Сдёрнув с крючка полотенце, она торопливо подносит к лицу.
- Как благородно с твоей стороны, - усмехаюсь язвительно, кажется, силы вернулись ко мне.
- Я хотела порвать с ним! Множество раз. Но…
- Но? – вопрошаю.
Но вместо ответа опять получаю бессвязные всхлипы.
- Я так люблю его, с первого дня, - признаётся мерзавка.
«Ну, а он? Он тебя любит?», - думаю это. Сказать не могу! Как же страшно услышать: «Он тоже». Вспоминаю, как Влад признавался в любви. Это стало привычкой. Сказать «я люблю тебя», как улыбнуться в ответ. Но я по наивности верила! И каждое слово «люблю» говорила ему от души...
- Когда он сказал, что женат? – решаю озвучить другой, но не менее важный вопрос.
Яна берёт себя в руки.
- Практически сразу, - вздыхает она.
Я не могу уложить в голове этот факт:
- То есть, ты знала, что он несвободен, и всё равно продолжала с ним спать?
- Он нуждался во мне! – восклицает она.
- Вы подумайте только, нуждался, - говорю я со вздохом.