Глава 1
Внимание! Данная книга предназначена исключительно для лиц старше 18 лет.
В тексте присутствует: ненормативная лексика, откровенные сексуальные сцены, эпизоды психологического и физического насилия, сцены курения и распития алкоголя (автор крайне осуждает и не поощряет подобный образ жизни). Книга не имеет намерений оскорбить или задеть чьи-либо чувства, взгляды или убеждения. Все события, места, персонажи и диалоги являются вымышленными. Любые совпадения с реальными людьми или ситуациями случайны.
Произведение предназначено исключительно для развлекательного чтения.
_______________
Наши герои:
Суворов Антон Леонидович - 32 года. Владелец собственной юридической фирмы. Практикующий юрист.
Татарцева Раиса Максимовна - 28 лет. Юрист, в небольшой фирме.
Раиса
Первое апреля
– Ты? – вскидываю брови, глядя на… своего гада-бывшего.
– Только не говори, что ты тоже в арбитраж?
– Именно, Тоша!
“Гондоша” – так и рвется добавить, но я, конечно же, сдерживаюсь.
Суворов Антон Леонидович – входит в тройку лучших юристов нашего города. Богат, красив, умен, и… урод, с которым я была в отношениях целый год.
Но было это давно и неправда.
– Я так понимаю, мы едем в Тюмень по поводу одного дела. “Руссибметалл-НК”?
– О-о-о, Суворов, ты и здесь влез. Даже не удивляет.
– Я тебя размажу, ты же понимаешь? – скалится он.
– Это мы еще посмотрим, – достаю с верхней полки матрас, скрученный в рулет, и как бы случайно роняю его на Антона.
– Бесишься? – смеется он.
– Да пошел ты, – подхожу к нему слишком близко, взглядом опаляю, кладу руки на его плечи и на носочках тянусь. – Бу! – резко брякаю, практически касаясь его губ.
От неожиданности Антон заваливается на койку и ошарашенно хлопает глазами. Пока он медленно приходит в себя, выхватываю из его рук матрас, бросаю на лежак, раскручиваю. Заправляю постельное белье.
– Татарцева, как была дикаркой, так и осталась, – бубнит, пальцами зачесывая волосы назад.
– Ага, не меняюсь. Люблю стабильность. А тебе, кстати, следует барбера сменить – бакенбарды отстой, – подхватываю маленькую сумочку и выхожу из купе.
Коридор вагона встречает меня привычной духотой и гулом голосов. Апрель, а жара стоит невыносимая. Я иду, стараясь не оборачиваться в сторону купе, где остался Суворов. Год отношений с ним был… как в открытом море на волнах. Взлеты и падения, страсть и ненависть, интеллект и непроходимая тупость в бытовых вопросах. В общем, гремучая смесь. Он мое проклятие. Мы познакомились первого апреля и ровно через год – первого апреля расстались…
Дохожу до тамбура, прислоняюсь к прохладной стенке. Несколько минут стою, смотрю в окно на проплывающие мимо деревья, поля, домики. Отлипаю от стенки, иду к проводнице, покупаю шоколадку. Возвращаюсь в купе.
Суворов сидит, откинувшись на спинку, и смотрит на мелькающие за окном пейзажи. Недовольный. Ну извините, я тоже не в восторге, что мы делим одно малюсенькое помещение на двоих.
– Предлагаю больше не разговаривать. До заседания суда, – выдает свое предложение, не поворачивая головы.
Слова в самое сердце жалят, словно осиное жало. Воздух в горле застревает комком.
– Тоже самое хотела предложить, – отрезаю, добываю из чемодана лосины, футболку. Собираюсь выйти в туалет, но замираю на месте.
Вздох. Блокнот, ручка, четыре слова.
“Выйди, мне надо переодеться”.
Дергаю листок и протягиваю Антону. Он берет его, читает и закатывает глаза. Господи, как же я ненавижу эту его манеру. Всегда ненавидела, но сейчас она особенно бесит. Но на удивление, он просто молча встает и выходит. Быстро переодеваюсь, плюхаюсь с телефоном и любимым баунти на свою “шикарную перину”.
Суворов возвращается через пятнадцать минут. Мажет по мне, чуть ли не брезгливым взглядом и отворачивается. О да, есть в постели, это же настоящее преступление! "Ты совершенно не изменился" – делаю про себя очередной вывод.
Демонстративно откусываю кусок баунти, наслаждаясь хрустом кокосовой стружки на зубах. Он резко впивается в меня взглядом, в его глазах плещется раздражение. “Ну давай, Антоша, скажи, все, что ты думаешь”. Он приоткрывает рот и… делает глубокий вдох. Вытаскивает из кармана наушники и с ехидством на лице втыкает их в уши. Достает из-под подушки книгу Хаксли “О дивный новый мир”. Ложится на спальное место. Все! И кажется, ему на самом деле нет до меня никакого дела, в то время, как в я буквально горю рядом с ним.
Спустя полчаса, понимаю, что нагло пялюсь на него.
Мы не виделись четыре года, а он все такой же красавчик. Даже лучше стал. Словно дорогой алкоголь – с годами вырос в цене. Волевой, грубоватый подбородок, мужественные губы, а не лепешки надутые (оказывается мужики тоже этим страдают и прибегают к увеличению губ), густые брови и карие глаза, в которых хронически поселилась насмешка над этим миром. Такой уж Суворов, считает себя лучшим из лучших представителей человеческой расы. Прибавьте к этому идеальное тело. Уверена, он до сих пор бегает по утрам и посещает трижды в неделю бассейн. Да, вот такой он.
Неожиданно взгляд замирает на его плече. Что там? Татуировка?
Подскакиваю с места, секунда и я уже дергаю рукав футболки вверх.
– Это же… я…
Глава 2
Раиса
Это не банальный портрет. Нет. Образ девушки составлен из большого количества зданий, высоток. Но я узнаю свое лицо. Это точно я.
Антон смотрит на меня снизу вверх, в глазах ни тени смущения. Наоборот, уголки губ приподнимаются в надменной усмешке.
– Ты себе льстишь, Татарцева, – говорит, а у самого во взгляде читается "Твой, да, и что дальше?"
– Зачем? – выдыхаю, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Это же за гранью.
Он приподнимается на локте, взгляд становится серьезным. Тону в глубине его карих глаз. На каждом вдохе грудь высоко поднимается, касаясь его.
– Раечка, кошечка, может, слезешь с меня?
Осознаю нелепость ситуации. В порыве эмоций даже не заметила, как оказалась на нем верхом. Кровь еще сильнее приливает к лицу, но теперь уже от стыда. Быстро сползаю, отступая на пару шагов.
– Прости, – выдавливаю из себя, опуская глаза. Пол под ногами кажется зыбкими песками. Засасывает меня все глубже и глубже.
Антон садится, поправляя помятую футболку. Усмешка все еще играет на его лице, но в глаза привычно холодны.
– Кажется, мы договаривались не разговаривать. Ты нарушила наш договор.
В ответ я лишь фыркаю и возвращаюсь на свою полку.
В животе неприятно подсасывает. Дура! Зачем полезла? Что на меня нашло? Теперь он наверняка думает, что я все еще сохну по нему...
И такое противное чувство сейчас обуревает. Что, как бы я ни отрицала, но оказавшись с ним рядом, вновь полыхнула ярче факела.
– Больше так не делай, – произносит он.
Сердце замирает, забыв, как качать кровь. Медленно поворачиваюсь к нему.
– Нужен ты мне… Могу ответить так же: не льсти себе, Тоша.
Остаток дня мы ехали в полном молчании. А ближе к ночи, когда я практически засыпала, услышала весьма недвусмысленные звуки за тоненькой стенкой. Ох уж эти двухместные купе… Повернула голову, зыркнула на Суворова. Губу закусила. Прислушиваясь к внутренним ощущениям. Кровь по всему телу быстрее забегала. Спит? Скорее всего, или ворчал бы, что этот мир окончательно потерян и сгнил. Еще и разбираться бы пошел, из-за нарушения тишины.
Отвернулась, прикрыла глаза.
***
– Чемодан помогу донести, – предложил он, не поворачивая головы, когда мы подъезжали к вокзалу.
– Сама справлюсь, – свистанула, и стараясь не задеть его плечом, вынесла вещи из купе.
– До встречи, – Антон тихо выдохнул.
Ничего не ответила, медленно поплелась к выходу.
***
– Признать недействительным Решение от… номер… – судья зачитывает решение, словно робот. Ни один мускул на ее лице не дрогает. – … о привлечении к ответственности за совершение… – наконец поднимает взгляд и смотрит на довольного Суворова. – … в отношении общества с ограниченной ответственностью “Руссибметалл-НК”...
Толком и не слушаю решение, мне все ясно. Он выиграл. А вот наши получат, когда я вернусь. За все косяки огребут. Особенно за мой позор.
– … в пользу общества с ограниченной ответственностью “Руссибметалл-НК” расходы по уплате государственной пошлины в сумме три тысячи рублей. Решение может быть обжаловано в месячный срок с даты его принятия в… – заканчивает судья.
Все.
Выхожу из здания и, несмотря на упадническое настроение, поднимаю голову, прищуриваю один глаз, улыбаюсь весеннему солнцу.
– Татарцева, ну что я тебе говорил? – раздается за спиной довольный голос Антона.
Стискиваю зубы. Вот всегда он так. Резко разворачиваюсь и смотрю на него.
– Тебе грамоту выписать и медальку на шею повесить?
– Что ты бесишься-то? Косяк ваших, на них и злись.
– Обязательно, – бросаю в ответ и ускоряю шаг.
– Раиса, стой… – Антон догоняет, ловит меня за руку. – Ты на вокзал сейчас?
– А тебе какое дело?
Выдергиваю руку, не желая его прикосновений.
– Рай… ну?
– На вокзал, Суворов, на вокзал, – огрызаюсь, стараясь скрыть дрожь в голосе. Не хочу реветь перед ним от обиды.
Он смотрит на меня с каким-то странным, непривычно сочувствующим выражением. Еще мне его жалости не хватало. Обычно в его глазах плещутся совсем другие эмоции и они куда привычнее.
– Рая, ты сама знаешь, что ваши допустили ошибку. Был бы на моем месте другой юрист, все было бы точно так же. Или тут дело конкретно во мне?
– Да, в тебе, в таком вечно самовлюбленном придурке, – отрезаю, но в глубине души понимаю, что силы меня покидают. Вести с ним еще и словесный бой я не способна. – Отпусти.
Срываюсь с места и несусь в сторону гостиницы, благо она совсем недалеко.
Подремав пару часиков в номере, становится определенно лучше. Спокойно собираю вещи, переодеваюсь в более удобную одежду и вызываю такси. Через двадцать минут бодро вышагиваю по тротуарной плитке, мой чемодан резво прыгает колесиками между стыками. По пути замечаю небольшую кофейню, и мой желудок громким рыком намекает, что не помешало бы заправиться.
Заказываю большой латте и круассан с фисташковым кремом. Сажусь у окна, наблюдая за прохожими. Мне нравится бывать в разных городах и наблюдать за течением их жизни. Кажется, будто я слегка подглядываю в замочную скважину, за которой прячется новый мир. И вроде та же страна, те же вывески на фасадах, те же люди, но нет. Ощущение того, что ты лишь гость никогда не покидает.
Официант очень тихо ставит на столик латте и круассан на тарелочке, что я даже не замечаю его, пока он не говорит мне дежурную фразу “Приятного аппетита!”.
Делаю глоток ароматного кофе и чувствую наслаждение. Безумно вкусно! Тюмень – ты прекрасна!
Так и сижу с этими мыслями, пока за окном не проходит Суворов. Колокольчик звякает, раздается знакомый голос, а затем чувствую дорогой аромат его парфюма.
Сел позади меня. Тело инстинктивно реагирует мурашками.
Глава 3
Антон
Восьмое апреля
Томск встретил меня низким, серым небом, порывистым ветром и моросящим дождем. Скажем так, противненько. Говорят, Томск – маленький Питер, не совсем согласен с этим утверждением, но что-то схожее определенно есть.
Четыре часа монотонной дороги по трассе слегка вымотали. В руках ощущалась легкая вибрация, глаза устали, и чувствовалась сухость во рту. Хотелось как можно скорее поставить машину на парковку и выпить кофе.
Заселился в гостиницу, двинул в излюбленное кафе, которое посещаю каждый приезд в этот город.
Яичница, венские вафли, американо – мой стандартный заказ. Ставлю ноутбук на столик, погружаюсь в работу. Уверен в своих силах, апелляционную инстанцию пройду гладко.
Кофе слегка обжег нёбо, но быстро вернул ясность мыслям. Слова сами собой уже складываются в аргументированные доводы, цифры выстраиваются в стройные ряды. Кажется, что ничего не может меня отвлечь, до тех пор, пока в потоке мыслей я не перевожу взгляд за окно.
Татарцева идет с небольшим чемоданом в руках, который по обыкновению весело прыгает от каждой неровности дороги.
Хлопаю крышкой лэптопа, быстро расплачиваюсь, выхожу на улицу. Быстрым шагом вдоль проспекта Ленина.
– Раиса Максимовна! – окрикиваю свою бывшую.
Татарцева оборачивается, глаза расширяются от удивления.
Черт! Ну какая же она! Один взгляд на Раису и замурашивает всего. Кажется даже на скулах волоски дыбом встают и я становлюсь похож на похтливого кота по весне.
– Нет… нет, нет, нет! Суворов, ты меня преследуешь, что ли?
– Хотел задать тот же вопрос, – хочется улыбнуться, но вовремя осекаю себя и приближаюсь, хмуря брови. – К счастью, мы по разным процессам. Я глянул в документах. Привет, Рая.
– Привет, – кивает, мнется, но все-таки протягивает мне руку. – Приехал за очередной победой?
– Да, – роняю самодовольно и позволяю себе улыбнуться. – Ты же знаешь, я не проигрываю. Почти…
– Угу… Ладно, Антон, рада, что у тебя все стабильно хорошо. Пора мне… Еще к заседанию подготовиться надо.
– У тебя во сколько?
– После обеда. В три часа дня.
– У меня в двенадцать.
– Удачной схватки, тигр.
– И тебе, пантера.
Вновь неловко. Хочется, что-то еще добавить. Глупо, конечно, но как малолетка в голове судорожно пытаюсь придумать подколку. И... не могу. Дурачок дурочком стою.
Смотрю, как она удаляется, красивая, собранная, в безупречном костюме и плаще. Всё та же Рая, которую я когда-то знал наизусть.
В голове всплывают обрывки воспоминаний: наши споры, громкие скандалы, ее слезы, примирительный секс… Бесконечно. По кругу. Странно, но мы никогда не строили планы на будущее. Понимали, что вместе не уживемся?
Вздыхаю и отворачиваюсь, возвращаясь к своим мыслям о предстоящем заседании. Оглядываюсь еще раз, но её уже след простыл. Улыбаюсь сам себе. Интересно, что она почувствовала, когда увидела меня? Удивление? Раздражение? Или что-то еще? Не узнаю, наверное, а хотел бы.
Четыре года мне казалось, что я переболел ею, забыл. Восстановил душевное равновесие, жил спокойно и работал. Все. И вот снова она, появилась и снесла все колонны, что удерживали на себе мою крышу. А теперь, кажется, она снова поехала. Прижимаю руку к плечу, туда, где чернилами вбит ее образ. Чувствую зуд под кожей, вижу навязчивые картинки нашей прошлой жизни перед глазами.
– Антон, я так больше не могу! Тебя слишком много! Понимаешь, нет? Ты всегда знаешь, как правильно и как надо всем жить. Так, может, тогда стоит жить одному? Зачем, тебе я? – истерика Раисы, казалась очередной вспышкой ее взрывной натуры.
– Не мели ерунды. Я просто указываю на твои ошибки, вот и все. Знаешь… с таким отношением к работе, я бы никогда не принял в свой штат такого невнимательного юриста! – выдал и я на эмоциях.
Раиса лишь хмыкнула. Грустно улыбнулась и ответила:
– Суворов, я ухожу от тебя…
Я смотрел на Раю, пытаясь понять, блеф это или серьезно.
– И где ты будешь жить? – вырвалось у меня, прежде чем я успел подумать, как надменно прозвучали мои слова.
– Вернусь к родителям. Мне нужно пространство, воздух. Ты меня душишь, Антон. Своим контролем и своим долбанутым "я знаю, как лучше", – бросила на меня короткий взгляд. – Больше не могу дышать в твоей клетке, – выдохнула шепотом. – Прости, но я не хомячок.
В тот же вечер Рая собрала свои вещи и ушла. А я… даже не пытался ее остановить. Стоял, как парализованный, наблюдая за тем, как та, которую я люблю, уходит.
Глава 4
Антон
Самое паршивое было то, что мы продолжали пересекаться, потому что на тот момент работали в одной организации. В офисе, мы либо не разговаривали, либо тихо цапались, вызывая у коллег легкое недоумение, а порой, шок.
Через два месяца, я узнал, что у Раисы отношения с другим мужчиной. На следующий день подал заявление на увольнение, отработал положенные две недели и ушел. Решил открыть свой частный кабинет, который за эти четыре года вырос, до успешной фирмы, а я стал одним из лучших юристов в нашем городе. Раису за этот период времени я ни разу не видел.
– Что набивать будем? – спросил тату-мастер.
Недолго думая ответил:
– Лицо девушки. И город. Просто холодный, бетонный город. Как наш.
Брутальный парень на несколько секунд задумался, почесал рыжую бороду на подбородке, покрутил мочку уха с массивным, толстым кольцом.
– Образ какой-то конкретной девушки или любой? Может, есть визуал?
Завис листая фотографии с телефоне. Нашел. Протянул смарт экраном к нему.
– Ее можно набить?
– Скинь мне фото, сделаю эскиз и вышлю тебе, если все устроит, приступим. Добро?
Кивнул.
Через неделю на моем плече красовалась Раиса. Зачем?
Ответа на этот вопрос у меня не было.
Заседание завершилось. Все вышло ровно так, как я и планировал. В пользу моего клиента.
Выхожу из здания Седьмого арбитражного апелляционного суда, сразу же отзваниваюсь клиенту и сообщаю о положительном результате. Сам не замечаю, как уже иду вдоль набережной. Останавливаюсь у памятника Чехова. “Затерли тебя до блеска, Антон Павлович” – веду внутри себя диалог с бездушным памятником и улыбаюсь. Дальше двигаюсь, спускаюсь к реке по старой лестнице, которой уже давно требуется ремонт. Отряхиваю от песка ступень. Сажусь. Запускаю в волосы пальцы, зачесывая их назад, но ветру на это плевать. Сдаюсь. Работа закончена, держать образ идеального необязательно.
Перевожу взгляд на часы. У Татарцевой началась заседание…
Интересно, как у нее дела? Наверняка, сейчас нервничает и внутренне мандражирует, отстаивая свою сторону. Она плохая актриса и наверняка, скрывать эмоции так и не научилась. По крайней мере в прошлом заседании при мне – не могла.
Вдыхаю полной грудью свежий речной воздух. Встаю. Прохожусь напоследок взглядом по реке и иду в сторону ближайшей кофейни.
Дождусь ее.
Покупаю два стаканчика кофе, в цветочном букет белых роз и сразу двигаю к монументальному зданию.
Татарцева появляется спустя пятнадцать минут.
– Рая, привет еще раз, – подхожу к ней, пытаясь прочесть настроение. – Как прошло?
– Выиграла, – слегка улыбается. – Это мне? – вперивает взгляд в стаканчик кофе и букет.
– Тебе, кофе правда, уже остыл. Наверное…
– Ты забыл? Я люблю холодный, – шире растягивает губы в улыбке.
– Цветы тоже тебе.
Рая, выгибает бровь, смотрит с вопросом во взгляде.
– За что?
– Просто, – пожимаю плечами.
– Спасибо, конечно, – нерешительно принимает и моих рук букет. – Неожиданно... и приятно.
– Слушай, хотел предложить, может вместе поедем в Новосибирск? Я на машине. Все лучше, чем толкаться в автобусе лишний час-полтора, – начинаю откровенно сбоить, боясь, что она откажется.
– Антон…
– Ты еще с Владом в отношениях? – брякаю и сам себя проклинаю внутренне.
Дурак. Вот зачем спросил.
Лицо Раи меняется. Кожа мгновенно сереет. Она опускает глаза на букет, крепче сжимая его в руке.
– Это не твое дело, Суворов, – тихо говорит, почти шепотом. Но при этом в нем чувствуется сталь.
Напрягаюсь всем телом. Каждый мускул – сталь. Значит, она с ним?
– Понял.
Она снова поднимает взгляд, в этот раз в нем читается удивление. Или сочувствие? Не знаю, но злит нереально.
– Да что ты понял-то? – выдыхает она. – Ладно, Суворов. Я поеду с тобой, – вдруг соглашается.
Всю дорогу до города, разговариваем о работе. Личных тем не касаемся, боясь затронуть запретную тему. Но краем глаза отметил: на безымянном пальце нет обручального кольца. Да и перед выездом Раиса никому не звонила и не писала о том, что возвращается в город.
Так, может, я ошибся?
***
– Назови свой адрес, – говорю, подъезжая к Новосибирску.
– На 1905 года, у Нарымского сквера можешь меня высадить.
– Уже поздно, я тебя до дома докину, – говорю таким тоном, что спорить она не решается.
Спустя двадцать минут подъезжаю к её дому. Относительно новая высотка. Выхожу, чтобы открыть Раисе дверь, но она недожидается и выпархивает сама.
– Спасибо, Суворов, – говорит, немного запинаясь.
– Да без проблем. Тебе спасибо, что составила мне компанию, – отвечаю, стараясь казаться безразличным. Хотя внутри всё клокочет и трепещет по непонятной причине.
Да конечно, все мне понятно. Появилась, все чувства размотала вновь.
Сейчас она развернется и уйдет. И когда я увижу ее вновь? И увижу ли? С ума схожу от желания узнать есть ли у Татарцевой кто-то или нет.
Раиса делает шаг в сторону подъезда, потом еще один. И вдруг останавливается.
– Слушай, Суворов, – тихо произносит, – Может, зайдешь на чай? Просто чай, если что...
Сердце пропускает удар, а может, целых два. Соглашаюсь, не раздумывая ни секунды. Чай так чай. Да хоть вода из-под крана. По барабану! Главное – не отпускать ее сейчас.