Он сидел в своём кресле, — в кабинете, откуда весь город казался картой из чёрного стекла и света. Пятидесятиэтажное здание корпорации стояло как монолит, и внутри него правил он: Альфа — имя, которое в деловом мире звучало как приговор и как обещание.
На мониторе мерцали таблицы и записи: маршруты, отчёты охотников, старые фотографии, пометки о прошлых стычках. Эти люди — орден охотников — давно стали для него проблемой. Их методы грубы, их успехи опасны: они могли подрывать его влияние, угрожать стае. Сегодня он планировал закончить с ними раз и навсегда.
Он провёл пальцами по стеклу стола, наблюдая за движением курсора. Уничтожить их в лесу было просто — он знал, что они пойдут туда по какому маршруту. Он знал их привычки, и это знание — его преимущество.
В дверь постучали — это был один из его людей. Он кивнул, но не поднял головы. Сегодня вечером лес станет сценой, где он снова докажет, кто хозяин.
Ночью он пришёл в лес не как богач в костюме, а как тень: простая куртка, капюшон, обувь, которая не скрипит. Его машина остановилась за линией деревьев — и дальше он уже был зверем тишины. Он знал: охотники не ждут, что их будут ждать. Они ждут добычу, а не хозяина, который выходит им навстречу.
Он дал им эту иллюзию свободы. Слушал, как хрустят ветки, как шепчутся разговоры, как поднимается тревога. В какой-то момент, когда они углубились, он увидел их — группу вооруженных людей. Они были уверенны, самодовольны и опасны. Он еще какое-то время наблюдал за ними, пока его взгляд не упал на тонкую фигуру среди них.
Она была среди охотников — невысокая девушка, двигавшаяся мягко и уверенно, как кошка в тени. Длинные каштановые волосы выскальзывали из-под капюшона и каскадом свисали до талии, тёмные пряди едва заметно блестели в тусклом свете луны. На лице — маска и защитные очки, скрывающие её черты, и это только злило его: он хотел видеть её глаза, её выражение, каждую мелкую эмоцию.
Он не смог разглядеть её как следует, но тело… Оно говорило само за себя. Худое, гибкое, натренированное, и при этом женственное. Под лёгкой амуницией угадывались округлые бёдра, стройные линии ног, плавные изгибы талии и груди. Она выглядела не как хрупкая жертва, а как стальной нож в обёртке из шёлка — изящная, но опасная.
Её руки крепко держали арбалет, но пальцы дрожали едва заметно. Для остальных она была охотницей. Для него — она сразу стала чем-то большим.
Запах её ударил сильнее, чем дым костра: тёплый, терпкий, с примесью металла и смолы. В его груди шевельнулся зверь, вцепившийся в сердце.
Она — его истинная.
В ту секунду план умер. Все расчеты, весь заранее подготовленный план — всё это стало неважным. Он мог снести этих людей за минуту, но среди них была она — и мысль о том, что её могут раздавить в потоке насилия, вывела его из равновесия.
Он позволил им приблизиться. Давал сыграть им роль победителей. Когда она подняла арбалет и нацелилась — её руки дрожали, но не нажали на спуск. Он увидел в её взгляде не только врага, но и любопытство, и — страшно — тлеющую щемящую связь. Он сделал шаг — и исчез, растворился в ночи.
Вернулся в кабинет прежде, чем рассвет начал точить край горизонта. Лифт поднял его на этаж, где стены были обшиты тёмным деревом, а на столе лежали планы расширения территории и отчёты о жизнях, которые он контролировал. Он снял капюшон, отряхнул лёгкую древесную пыль и сел в кресло — человек и хищник в одном.
— Докладывали об охотниках, — сказал он, не поднимая головы.
Когда в кабинет вошёл его бета Кайл, тот сразу почувствовал перемену в воздухе: у вожака всегда были запахи настроений. Сегодня — тёплый след женщины и холодный аромат расчёта.
— Они в лесу, — проговорил Альфа, и его голос был ровен, как поверхность воды. — Я был там.
Бета пожал плечами — привычка к прямым решениям, как инструмент в руках.
— Мы их уничтожим. Надо было сделать это сегодня.
Альфа усмехнулся — улыбка без радости.
— Я изменил план. Там была одна из них. Девушка. Она — моя истинная.
В кабинете повисла пауза, тяжёлая от значений ролей и от ответственности. Бета перестал делать шаг, словно не веря услышанному.
— Ты серьёзно? — сдержанно, как проверка реальности.
— Да. — Он вытянул руку и указал на карту леса, где маркеры охотников ещё мигали. — Я видел её. Она — часть отряда охотников, но её запах… он мой. Я не могу позволить ей погибнуть в этой ночи.
Бета молча встал напротив, его ладонь сжала край стола. Он понимал цену такого решения: пощадить охотников сейчас — значит дать им время, значит риск для стаи и для бизнеса. Но бета знал и другую цену: если вожак решает иначе ради своей пары — это не слабость, это выбор. — Что предлагаешь? — спросил бета тихо, но в его голосе была готовность действовать. Альфа провёл взглядом по списку контактов на стене: инвесторы, партнёры, люди, чьи жизни были связаны с его решением.
— Пока что ничего. — он откинулся назад. — Они думают, что идут на охоту. Пусть. Я вернусь, когда буду готов. Но готовлю другой ход — не ради уничтожения, а ради того, чтобы она вернулась к нам жива. Я хочу понять её: кто она, зачем пришла к ним, и можно ли использовать эту ситуацию.
Бета кивнул:
Альфа сидел в своём просторном кабинете. Комната была погружена в полумрак — свет исходил только от настольной лампы и монитора перед ним. Он откинулся на спинку кресла, положив руку на мышь, и сосредоточенно смотрел на экран. На мониторе было открыто досье.
Фотография девушки занимала почти половину страницы. Длинные каштановые волосы спадали волнами по её плечам, словно водопад, отражая в свете вспышки мягкий блеск. Большие голубые глаза казались почти прозрачными и смотрели прямо в объектив. Маленький прямой нос, пухлые губы бантиком — эта хрупкая гармония делала её похожей на подростка. И только сухая строчка в досье — возраст: 22 года — возвращала его к реальности. Если бы не эта цифра, он бы решил, что ей нет и восемнадцати.
Она улыбалась на снимке, улыбка была живой и невинной. Альфа задержал взгляд на фотографии чуть дольше, чем следовало, и краем губ едва заметно улыбнулся.
Он медленно прокручивал досье вниз.
— Единственная младшая сестра главаря охотников… — пробормотал он вполголоса.
Сухие факты подтверждали то, что он и так знал: родителей у неё давно нет, никаких дальних родственников тоже не значилось. Она была одна.
Щёлк. Щёлк. Колесо мыши выводило на экран скупые отчёты: время появления рядом с братом, не было упоминания на собраниях охотников, и несколько редких фотографии издалека. Живых подробностей почти не было. Но для Альфы этого хватало.
Он откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы в замок. В голове уже складывалась картина: девушка, которой брат доверял настолько, что держал при себе но нигде не была замечена. Девушка, которую никто не замечал, но которая могла оказаться куда важнее, чем выглядела со стороны.
Его взгляд снова вернулся к фотографии. Голубые глаза на экране словно оживали, впиваясь в него пристальным и взглядом. И чем дольше он смотрел, тем сильнее в нём росло странное ощущение, будто именно она рассматривает его.
Альфа тихо усмехнулся, склонив голову набок.
— Интересная ты, малышка, — прошептал он.
В этом досье не было слишком много информации. Но было достаточно, чтобы понять: её появление в его жизни не случайность.
Стук в дверь разорвал тишину кабинета. Альфа лениво отвёл взгляд от монитора, где всё ещё светилась фотография девушки, и коротко бросил:
— Входи.
Дверь приоткрылась, и в кабинет вошёл Кайл. Мужчина выглядел напряжённым, глаза сверкали предостережением. Он замер у порога, затем шагнул ближе.
— Охотники… — начал он тихим, но твёрдым голосом. — Замышляют охоту. Сегодня вечером, в одном из наших клубов будет их сбор.
Альфа прищурился. Он медленно повернул голову к экрану, снова останавливая взгляд на фотографии девушки. Губы его тронула тень улыбки — холодной, но исполненной предвкушения.
— В клубе, говоришь? — протянул он задумчиво, словно пробуя слова на вкус. — Пожалуй, стоит навестить свою маленькую пару.
Он выключил монитор, и свет в комнате стал ещё более приглушённым. В глазах Альфы вспыхнул азарт, тот самый хищный огонь, который Кайл знал слишком хорошо: когда хозяин решает, что пора охоте начаться.
Альфа поднялся из кресла медленно, словно давая себе время насладиться моментом предвкушения. Его движения были плавными и точными, как у хищника, готовящегося к броску. Кабинет наполнился тихим скрипом кожи — он провёл рукой по спинке кресла, затем выключил настольную лампу. Монитор погас окончательно, и комната утонула в полумраке.
— Подготовь машину, — бросил он , даже не глядя в его сторону.
— Уже, — коротко ответил тот и вышел за дверь. Альфа прошёл в соседнюю комнату — его личные покои. Здесь всё было подчинено практичности и изысканности.
Он открыл шкаф и достал чёрную рубашку из плотной ткани. Снял пиджак, медленно закатал рукава, застегнул пуговицы. Следом — тёмные джинсы и кожаные ботинки. В зеркале отразился мужчина с холодным, почти звериным взглядом. С каждым движением в его облике появлялось что-то большее, чем простая подготовка к выходу, — это был ритуал охотника, который собирается идти на добычу.
— Сегодня они решат охотиться… — произнёс он тихо, глядя на своё отражение. — Но охота обернётся для них ловушкой.
Когда он вышел в коридор, Кайл уже ждал у дверей.
— Всё готово, — сказал он коротко.
Альфа кивнул и усмехнулся:
— Время показать охотникам, кто здесь настоящий хищник.
Они вместе направились к выходу, и шаги Альфы отдавались в тишине, как отсчёт перед началом игры.
….
Я стояла рядом с братом в тени переулка, кутаясь в куртку и стараясь не встречаться глазами с остальными охотниками. Холод пробирал до костей, но мне казалось, что дело было не только в осеннем ветре. Мы ждали у входа в бар — того самого, куда простых людей никогда не пускали.
Я видела, как к дверям подъезжали дорогие машины. Мужчины в идеально сшитых костюмах, женщины в вечерних платьях — они выглядели так, словно собрались на приём, а не в ночной клуб. Половина из них, я знала, были оборотнями. Другая половина — богатыми людьми, готовыми дружить с монстрами ради выгоды.
Брат щурился, наблюдая за входом. В его взгляде была ярость, скрытая под холодной маской.
Дверь с тихим щелчком открылась, и в салон ворвался прохладный ночной воздух. Он сел рядом, так близко, что пространство словно сжалось, и я непроизвольно прижалась к дверце.
— Что с моим братом? — вырвалось у меня сразу. Голос дрогнул, но я не пыталась скрыть этого.
Он обернулся, его глаза блеснули в полумраке салона, и губы тронула едва заметная ухмылка.
— О нём позаботятся мои люди, — сказал он спокойно, словно речь шла не о жизни, а о погоде.
Я сжала руки в кулаки.
— Что значит «позаботятся»? — я почти выкрикнула.
Он медленно склонил голову, глядя прямо в мои глаза, и произнёс, смакуя каждое слово:
— Это значит, что он будет жив. По крайней мере — пока.
Моё дыхание сбилось, и он заметил это — конечно же, заметил. Его усмешка стала чуть шире.
— Ты слишком много волнуешься, — продолжил он, откинувшись на спинку сиденья. — Я бы сказал, чересчур. Но в этом есть что-то… милое. В твоей отчаянности есть вкус.
Я стиснула зубы, чтобы не ответить, но он не позволил молчать.
— Интересно, — его голос стал тише, ниже, почти интимным, — если бы я сейчас сказал, что твоя судьба зависит только от твоих слов… что бы ты мне предложила?
Я почувствовала, как жар заливает лицо, и отвернулась к окну, но его рука коснулась моего подбородка, заставляя снова встретить взгляд.
— Не отворачивайся. Я хочу слышать ответ.
Его пальцы были тёплыми и слишком крепкими для лёгкого жеста — я знала, что он не позволит отвернуться.
— Отпусти… — выдавила я, пытаясь вырваться.
Он хмыкнул.
— Ты требуешь? Хм. Дерзко. — Его глаза сверкнули. — Я мог бы послушать… но ты мне нравишься именно такой.
— Я спросила о брате, а не о себе, — сказала я резко, хотя сердце билось так, что слова дрожали. — Но мы говорим именно о тебе, — он наклонился ближе, так, что его дыхание коснулось моей щеки. — Твой брат жив только потому, что я так решил. А ты сидишь здесь рядом со мной только потому, что я захотел. Видишь, всё крутится вокруг тебя.
Я прикусила губу, стараясь не показать, что эти слова пробирают. Он заметил, и уголки его губ поднялись в довольной ухмылке.
— Я скорее умру, чем буду с тобой, — вырвалось у меня злым, дрожащим голосом.
Он ещё пару секунд смотрел на меня, словно смакуя мои слова. Затем вдруг отпустил подбородок, и холодный воздух ударил по коже, как пощёчина.
— Значит, смерть, — произнёс он спокойно, почти равнодушно. — Запомню.
Не добавив больше ни слова, он открыл дверь, вышел наружу и обошёл машину. Я замерла, слушая стук его шагов по асфальту. Сердце колотилось так, что казалось, он услышит его даже сквозь кузов.
Дверь со стороны водителя распахнулась. Он сел за руль уверенно, спокойно, будто всё происходящее было заранее расписанным сценарием. Рука легла на коробку передач, и в тот же миг двигатель зарычал.
Машина тронулась, плавно, но уверенно, вдавив меня в спинку сиденья.
….
Руль ложился в руки привычно, дорога тянулась ровной лентой, и я чувствовал, как внутри всё приходит в то состояние, которое люблю — спокойствие после хаоса. Всё сработало идеально.
Кайл уже увёз её брата и его дружков. Туда, где они больше не смогут поднять оружие и даже помыслить об охоте. Туда, откуда не возвращаются. Я знал, что на этом поле партии сделаны, фигуры убраны.
А она… сама шагнула в мою клетку. Сама предложила себя. Я не торопился — с такими лучше не спешить. Надо позволить им сопротивляться, злиться, ненавидеть. Только тогда момент, когда они ломаются, имеет настоящий вкус.
Я вспомнил, как она выплюнула мне в лицо: «Я лучше умру, чем буду с чудовищем вроде тебя». Маленькая, горячая, дерзкая. На миг я даже услышал в её голосе искру, за которую и стоило её забрать.
Я усмехнулся сам себе и скользнул взглядом в зеркало заднего вида.
Она сидела, поджав ноги, отвернувшись к окну. Казалась такой хрупкой — словно дотронься, и треснет, как стекло. Но я знал, что за этой хрупкостью прячется что-то другое, иначе её глаза не горели бы так, когда она бросала мне вызов.
Взгляд невольно скользнул ниже — по её ногам, по бедру, которое короткое платье почти не скрывало. Я сжал руль сильнее. Маленькая провокация судьбы — сесть рядом со мной так открыто, и ведь не понимает, что играет со зверем.
…
Я украдкой взглянула на него. Его профиль был резким, сосредоточенным, но уголок губ всё ещё хранил тень ухмылки. Он не смотрел на меня — и от этого становилось только страшнее.
Мне захотелось сказать хоть что-то, но слова застряли в горле. В салоне царила тишина, нарушаемая только ровным гулом мотора.
Он вёл машину так же, как управлял всем остальным: уверенно, без сомнений, будто весь мир принадлежал ему и я вместе с ним.
Я сжала пальцы на коленях и опустила взгляд. Всё, что оставалось — ждать, куда он меня везёт.
Мотор гудел размеренно, дорога мелькала за окнами, а он вёл так спокойно, будто за минуту до этого не угрожал мне жизнью. Эта тишина сводила с ума. Каждая секунда тянулась вечностью, и в груди копилось что-то тяжёлое, пока я не выдержала.