Грохот аплодисментов обрушился на меня, словно оглушительный водопад. В ушах звенело, кончики пальцев покалывало от жара укрощенного огня, а в горле пересохло так, будто я проглотила горсть песка.
Мое огненное шоу… оно снова удалось! Видеть, как зрители смеются и ахают, провожая взглядом последние огненные искры, взмывающие в темное, зимнее небо, – это было невероятно упоительно. Особенно сейчас, накануне Нового Года, когда каждый ждет чуда. И сегодня я подарила им маленькую сказку.
Улыбка сама собой расцвела на моем лице, широкая и счастливая. Это был мой лучший "Огненный вальс" за всю карьеру! Все движения отточены до автоматизма, каждая искра летела туда, куда я ее направляла. И… все это благодаря ей. Вернее все это я делала для нее. Моей сестренки Лизы.
В мановение улыбка сползла с лица, когда я глянула на место около сцены, где она только что стояла. Лиза… ее там не было. Она же только что стояла у сцены и снимала все на телефон, боясь пропустить хоть что-то. Я же только что видела ее лучащиеся восторгом глаза.
– Лизу не видели? – спросила я у ребят коллег по представлению. Они все прекрасно знали мою сестру, которая не пропускала ни одного представления.
– Да вроде прогуляться пошла, как представление закончилось, – ответил один из ребят собирая реквизит. – Вон туда в аллею. Там кажется какие-то новые инсталляции в виде елочных шаров сделали, может сфоткаться пошла.
Я облегченно выдохнула. Нет, беспокойство никуда не делось, конечно, но и паника отпустила. Сейчас вот найду ее и объясню, что так делать не стоит и не важно, что она уже по факту взрослая, совершеннолетняя, но я все таки старшая сестра и отвечаю за нее.
Я мысленно уже представляя Лизу фотографирующую каждую снежинку, каждую сосульку, или гномира припорошенного снегом новогодними огоньками.
Я тоже люблю Новый год, но это, как говорится, семейный праздник, а нашей семьи не стало ровно пять лет назад. Родители погибли, мне восемнадцать, почти девятнадцать, сестре тринадцать. Вот с того времени и стала наша семья состоять из нас двоих, а я стала браться за любую работу. Училась в цирковом училище, подрабатывала вот на таких уличных представлениях, шоу программах, корпоративах и даже свадьбах с днями рождения. Бралась за все, чтобы были деньги содержать сестру и ее не забрали у меня в детский дом. А сегодня ей исполнилось восемнадцать, и после представления мы должны пойти в кафе отмечать ее день рождения. Вот только я деньги заберу у нашего администратора Толика, а то он боится платить заранее, чтобы никто не свинтил и представление не сорвал, предусмотрительный до оскомины.
Я торопливо сбросила с себя расшитый блестками и стразами тяжелый костюм, стараясь не думать о плохом. Попутно рыская взглядом по толпе расходившихся зрителей, мысленно молясь увидеть знакомую ярко-красную куртку. Но ее нигде не было.
Вдохнув поглубже ледяной воздух, я двинулась вглубь парка. Запах хвои и мандаринов, этот квинтэссенция праздника, бил в нос. Разноцветные гирлянды подмигивали с каждой елки, создавая уютную, почти сказочную атмосферу. Все красиво, конечно… слишком красиво, чтобы быть правдой… Где же моя сестра?
Прошла одну аллею, вторую… Ни следа Лизы. Нарастающее беспокойство начало перерастать в настоящую тревогу. Сердце противно заколотилось в груди. И тут я вспомнила про телефон. и как я раньше недотумкала ей позвонить. Но связь в этой низине не ловила, и я лишь разочарованно посмотрела на бесполезный гаджет.
Я уже повернула назад, собираясь вернуться к сцене и поднять тревогу, заставить кого-нибудь прочесать парк, когда почувствовала это. Странное… ощущение. Колебание воздуха, словно кто-то открыл окно в другой мир. Тошнотворный холод хлынул на меня ледяной волной, хотя на улице и так мороз! Но это был не просто холод, а колючий, пронизывающий до костей мороз, от которого сводило зубы и начинало покалывать в висках. Холод, который словно вытягивал из тебя жизнь.
Вопреки здравому смыслу, вопреки подсказывающему мне разуму развернуться и бежать, любопытство, проклятое любопытство, взяло надо мной верх. Я всегда была такой – сначала ввяжусь, а потом думаю.
Словно загипнотизированная, я направилась в ту сторону, откуда дуло. И увидела это.
Между заснеженными соснами колыхалось странное марево. Словно в воздухе висел густой, переливающийся кисель, сотканный из всех оттенков серого и голубого. Это было… неправильно. Абсолютно, до мурашек по коже, неправильно. Ненормально.
К этому мерцающему киселю шли двое… мужчин? Высокие, худые, как скелеты, закутанные в какие-то бесформенные балахоны из грубой серой ткани. И у одного из них на плече…
Мир словно перевернулся с ног на голову, его оси сместились, и привычное стало чужим. Я еле сдержала крик. У одного из них на плече безвольной куклой висела… Лиза!
За доли секунды все мои инстинкты, дремавшие до этого момента, взвыли в один голос: "Защитить! Спасти ее любой ценой!".
Не раздумывая ни секунды, позабыв про здравый смысл, страх и осторожность, я бросилась вперед.
– Эй! Отпустите ее, уроды!
Мужчины обернулись. И тут я заметила еще одну, еще более жуткую деталь – их лица. Кожа мертвенно-бледная, почти прозрачная, покрытая тонким слоем инея. Глаза… пустые, как у мертвецов. Словно передо мной стояли замороженные трупы, внезапно ожившие какой-то мерзкой магией.
Не дожидаясь ни слова, ни ответа, я налетела на них как разъяренная фурия. Один, кажется, от неожиданности вздрогнул и неловким движением выронил Лизу прямо на искрящийся снег. Второй зарычал – утробно и злобно, словно зверь, – и они оба встали в оборонительную позу, явно не ожидая от какой-то девчонки такого отпора.
– Лиза! Беги! – заорала я, стараясь сконцентрироваться на атаке. Сейчас не время дрожать коленкам.
Я знала несколько приемов самообороны – спасибо маминым урокам карате, – но эти двое двигались странно. Резко, как сломанные куклы, и как-то… механически. Они отвечали на мои удары с какой-то нечеловеческой силой, да и этот жуткий холод, идущий от них, парализовал мышцы, будто я замерзала заживо.
Тем временем, марево между деревьями словно сжималось, становилось все меньше и меньше. Мужчины то и дело бросали на него тревожные, почти панические взгляды.
– Хватай девчонку и бежим. Портал закрывается! – прошипел один, словно змея, пытаясь схватить меня за руку. От прикосновения его ледяных пальцев по коже пробежала судорога отвращения и ужаса.
Я вывернулась, оттолкнула его ногой и со всей силы пнула второго коленом под чашечку. Тот издал жуткий, нечеловеческий вопль, больше похожий на скрежет металла. Лиза, кажется, пришла в себя и, шатаясь, как пьяная, пыталась подняться на ноги.
– Лиза, беги! Беги к сцене! Там люди! - крикнула я еще раз, понимая, что одна против этих двоих долго не протяну. В их движениях не было ничего живого. Они какие-то… нереальные.
Она сделала пару неуверенных шагов, оглянулась на меня со слезами, замерзшими на щеках… а дальше все произошло слишком быстро.
Один из мужчин все-таки изловчился и схватил меня за руку. Его хватка была невероятно сильной, словно мою кость сжимали в тисках. Второй, зарычав, потащил меня в сторону мерцающего марева. Я попыталась вырваться, отбивалась ногами, царапалась, кричала… Но их сила значительно превышал мою. И все вокруг начало меркнуть.
Холод. Такой, что, казалось, будто мои кости превращаются в хрупкие льдинки, готовые рассыпаться в пыль от любого прикосновения. Яркая, ослепляющая вспышка. И ощущение падения, бесконечного падения в ледяную, непроглядную бездну.
Сознание померкло в одно мгновение. Последнее, что я почувствовала перед тем, как провалиться в пустоту, – это ледяной ветер, обжигающий кожу и звенящую, давящую пустоту вокруг.