1. Воровка
— Эй! А ну стой! Держите воровку! — громкий окрик за спиной заставил напрячься, но серьезно я его не восприняла, потому что уж к воровкам явно никакого отношения не имела.
Но в следующий миг мое убеждение резко покачнулось, потому что меня крепко схватили несколько сильных рук и также стремительно развернули. Недоумение отразилось на моем лице при виде кричавшего.
—- Она! Она это! Вот ведь нахалка какая! И ни капли стыда в глазах! Уперла с прилавка три лепешки и вышагивает тут будто так и надо! — противный визгливый мужской голос был мне знаком.
Как и красное потное перекошенное лицо с тонкими редкими усиками и жидкой бородкой. У этого козл… торговца я буквально только что купила три лепешки, заплатив последние медяки, что были в моем тощем кошельке.
Жалеть их не стала. Уж больно у лепешек запах был манящий и вкусный. Рот сам собой наполнился слюной, пока расплачивалась.
А у меня было еще одно кольцо из тайника на продажу. Думала, поесть где-то в тени и поискать скупщика здесь на рынке.
Конечно, настоящую цену он мне не даст, но идти в ювелирную лавку я опасалась по вполне понятным причинам. Там точно не поверят, что у такой оборванки это кольцо могло оказаться честным путем. За воришку посчитают, а объяснить все честно я тоже не могла.
Вот такой тупик получается.
Но теперь мой кошелек был в чужих руках. Его грубо сорвали с пояса, и один из схвативших меня мужиков старательно щупал потертую ткань, потом перевернул его и тряхнул на свою ладонь. Собравшаяся вокруг толпа дружно ахнула.
Перстень с рубином был самым крупным из всей моей заначки, что оставил мне отец в тайнике. Его я приберегала на самый крайний случай. Но теперь, похоже, придется с ним проститься.
— Я же говорил — воровка! И кольцо мое украла! Что делается-то люди добрые! С пальца стянула, а я и не заметил, — запричитал торгаш, показушно потряс своей толстой мясистой пятерней перед зрителями, а его глаза при этом жадно блеснули, рассматривая драгоценность.
И я поняла, наконец, для чего он устроил все это представление.
Вот ведь скотина алчная до чужого добра!
Он просто заметил кольцо, когда я неосторожно доставала свои медяки за его лепешки. Гад лицемерный!
— Это мое! — возмущенно вскрикнула я, дернувшись из захвата. — Я ничего не крала! И за лепешки заплатила! Он все врет!
Но кто бы меня услышал. Всем хотелось зрелища, а торгаш тут явно имел больше поддержки, чем чужачка вроде меня.
Меня скрутили, больно вывернув руки, и уже потащили куда-то. В лицо мне орали ругательства и оскорбления, даже плевать пытались, явно вымещая злобу на всех мошенников и воров в моем лице.
Я попыталась оправдываться громче, но получив сильный удар под ребра, резко закашлялась, жадно глотая воздух. Ситуация быстро выходила из-под контроля.
Единственным шансом на спасение стала бы моя магия. И ревущий яростный огонь уже поднимался по жилам. Но… я сдержала этот порыв.
Мне нельзя показывать свой дар. Только не в самой оживленной части города у всех на виду.
Здесь слишком много лишних глаз, ушей и ртов, а мне не нужны сплетни. Не здесь и не сейчас. Я все еще в бегах, хоть почти уверилась, что окончательно оторвалась от своего преследователя.
Нет, мне нужно соблюдать осторожность, как бы не хотелось сейчас все решить одним эффектным жестом. Я так долго скрывалась и пряталась не для того, чтобы разрушить все в один миг. Просто нужно объяснить…
Кто-то больно дернул меня за волосы. Женский визг оглушил, и я чуть не сорвалась. Чуть не позволила своему огню наказать обидчиков.
Нет. Я сжала зубы и затолкала его поглубже. Еще рано. Потерпи, мой хороший. Рычащее пламя понятливо притихло. Затаилось, ожидая моей команды.
Вот и молодец! Послушный мальчик!
Нам сейчас нельзя показывать себя. Чуть позже я тебя выпущу. Жди…
Рыжее чудовище у меня внутри согласно заурчало. Я знала, как его успокоить.
А скандал тем временем разгорался. Меня снова дернули и швырнули вперед. Вскинула глаза. Толпа, толпа, толпа вокруг. Яростные, перекошенные в крике лица.
Как внезапно эти благопристойные тихие горожане могут превратиться в ревущее многорукое и многоголовое чудовище.
— Да что там с ней возиться! Ворье оно и есть ворье. Эту заразу только огнем выжигать или учить жестко. Руку ей отрубить и дело с концом. Пусть дальше попробует честных людей обчищать, — мрачно предложил какой-то бугай, переглянувшись с обвинившим меня торговцем.
Тот согласно закивал головой и шустро спрятал мое кольцо в свой добротный кошель. Тварь!
— Верно-верно. Накажем воровку. Чего судью отвлекать? Простое же дело. Все понятно и так.
Его поддержали одобрительными выкриками. Даже женщины смотрели на меня как на кусок мяса, не больше.
Духи, за что они так вызверились? Что я им сделала?
Я испуганно попятилась, когда ко мне шагнуло сразу двое здоровенных громил угрожающего вида. Кажется, все же придется прибегнуть к магии. Другого выхода нет.
Больше меня ничто не сможет спасти. Огонь азартно встрепенулся у меня внутри.
— Эй, а что тут у вас за шум, добрые люди? Пройти невозможно, — вдруг раздался откуда-то сбоку низкий раскатистый рык, от которого толпа сама собой расступилась и волной откатилась в противоположную сторону.
2. Орки
Я тоже поддалась общему порыву и развернулась. По спине протянуло колючим холодом. Сквозь толпу, что собралась затравить пойманную воровку, шли… орки.
Их было трое. Высокие, мощные фигуры даже в расслабленно-ленивом состоянии вызывали оторопь и инстинктивное желание спрятаться или убежать. Они возвышались над всеми на голову. Даже те громилы, что собрались проводить казнь, и те куда-то пропали резко.
Перед орками осталась я одна. Вся толпища быстренько перебралась ко мне за спину.
Спасительный просвет появился, но он был за спинами орков. И я бы тоже сбежала, да вот на орков магия не действует. Это я знала. Да и о быстроте и свирепости этой расы были наслышаны абсолютно все.
Вот поэтому, едва эти трое высоченных приблизились, как толстяк-торговец залебезил перед ними.
— А мы тут воровку поймали, господа орки. Вот наказать ее хотим по всей строгости, значится. Чтоб не повадно потом другим было, — вкрадчивым голосом заговорил он.
А я не могла оторвать взгляд от возвышающихся надо мной воинов. Трепет и страх — вот что они вызывали одним своим видом. Мускулы, мускулы… черные пугающие глаза, внимательно и цепко меня рассматривающие. Впрочем у одного из орков они оказались неожиданно голубыми. Светлые, и от этого еще более страшные. Ледяные осколки вместо глаз.
Он вон так ими по толпе провел, что от него шарахнулись назад еще дальше. И замолчали все. Только торговец что-то еще бухтел про воровку и наказание.
— Так, так. Воровка, значит? — спросил самый высокий из орков, быстро оценив обстановку коротким кинжальным взглядом.
— Она, — торопливо закивал мой обидчик, и все его лишние подбородки затряслись от усилий. — Украла у меня с прилавка лепешки и сбежать хотела. А потом еще кольцо у нее мое нашли. Тоже незаметно стянула, когда я отвернулся, наверно.
— А ну-ка покажи, — требовательно произнес орк с остриженными волосами.
Его товарищи были с длинными, но почему не собранными никак черными гривами. Ни в косу, ни в хвост простой их не завязали, что придавало им еще большей дикости и опасности.
Удивительно, что этих чужаков слушались так, словно они — настоящая власть в городе. Кто же они такие?
Торгаш уже дрожащими пальцами развязал свой кошель и достал мое кольцо, что еще недавно с таким торжеством туда положил. Передал его высокому орку. Про себя я обозвала его старшим, не знаю почему. Чувствовалось, что он в этой тройке главный. Остальные орки перебрасывались с ним короткими косыми взглядами, словно ждали от него команды.
— Это мое кольцо, — вдруг вырвалось тихое у меня.
В возникшей тишине меня услышали все и орки тоже. А ведь до этого я не могла никого даже перекричать. Отчаяние толкало на безумные поступки.
— Твое? — насмешливо приподнял бровь голубоглазый орк.
— Мое, — уже тверже ответила я. — И за лепешки я заплатила.
Их тяжелые взгляды скрестились на торговце. Тот забегал глазами, на его поплывшем от пота лице появилась гаденькая улыбочка.
— Да что вы верите этой воровке? Все видели, как она украла! — визгливо выкрикнул он.
— Все? — склонил на бок старший орк.
Его взгляд острым лезвием рассек толпу.
— Кто еще может подтвердить? — он оскалил внушительные клыки. — Только имейте в виду, я вранье почую. Духи мне откроют правду, если кто соврет.
И столько уверенности и силы было в его словах, что тишина после них наступила почти мертвая. Никто не торопился проверить умения орка. Даже торговец побледнел и заткнулся.
Взгляд орка остановился на мне.
— А ты? — гулко спросил он.
Терять мне было нечего. Тем более, что и правда была на моей стороне, поэтому я выпрямилась и твердо повторила:
— Кольцо это мое. Я не воровка. И за лепешки заплатила вон ему. А он меня ложно обвинил.
— Смелая девочка, — мурлыкнул голубоглазый и незаметно подмигнул мне. — И честная.
В толпе испуганно зашептались. Орк с короткими волосами нахмурился и лениво потянул меч из ножен.
— Что там у вас полагается за клевету против доброго имени?
Я завороженно уставилась на полоску сверкающей стали, но на остальных она произвела обратный эффект. Горожане прыснули во все стороны. Им больше не хотелось кровожадных зрелищ. Перед орками очень скоро остались я, да мертвенно белый торгаш.
Визуалы
Пора познакомиться с нашими героями
Лилия
Вард
Сиар
Ореф
3. Наказание
— Вор, значит? Чужое решил присвоить? Да ещё и оболгать невиновного? — задумчиво так тянет главарь орков, посматривая на торговца своими чернющими глазами ласкового убийцы.
Я даже залипла на его красивое лицо с благородными чертами. У аристократов когда-то видела такие, точёные, мужественные. И сам он спокойный-спокойный такой. Уверенность от него так и расходится во все стороны мощными волнами.
Вроде поодаль стою, а от одного только присутствия этого высокого непоколебимого орка будто плотным защитным плащом накрывает. Рядом с таким ничего-ничего можно не бояться. Не знаю, откуда уж меня возникло такое чувство. Забытое такое. Только рядом с отцом его и испытывала.
А торговца под его тяжёлым взглядом уже всего трясёт крупной дрожью. Все трясётся в тучном теле: руки, пальцы, живот, колени, губы, подбородки с тощей бородкой. И сам он уже студень напоминает. До того смотреть противно.
— Мы тоже не будем зря судью тревожить. Ясное же дело, — смахнув с плеча длинную чёрную прядь густых волос, заключает голубоглазый и достаёт меч из ножен полностью. — Сами справимся. Руки рубить — это не головы.
Ещё и нарочито прищуривает глаза свои нереально голубые, уставившись на руку торговца, будто примериваясь.
— Не бойся, — с доброжелательной ехидцей добавляет он: — аккуратно сделаем. Ещё ни разу не промахивались.
И страшно так усмехнулся.
Тут торгаш завыл дурным голосом, будто ему дверью причинное место прищемили, и тяжело бухнулся на колени, размазывая по щекам фальшивые слёзы пополам с испариной, что его пробила от этих слов.
— Пощадите! Пощадите! Тёмный дух попутал! Я ж не со зла! Просто как ослепило! Не хотел я!
Я на всякий случай отступила на пару шагов. Мало ли что. Толстяк уже в неконтролируемую истерику впал. Пополз на животе к главному из орков, подвывая и скуля, как побитая собака.
Где-то я его понимала. Орки выглядели по-настоящему устрашающе, хоть они для этого не делали ровным счётом ничего. Вот такая обыденная жуть, от которой ещё больше страх одолевает.
Я даже позавидовала немного втайне. Мне бы такую внешность отпугивающую. Точно бы тогда никто не прицепился.
— У девочки прощение проси, скотина, — главарь брезгливо высвободил свою ногу из потных рук торговца, который норовил её обслюнявить в порыве. — О её потерянной руке так бы не жалился, небось, тварюга алчная, — и посмотрел на коротковолосого орка: — Ореф, оттащим его подальше куда. Чтоб ору меньше было и свидетелей.
Тот серьёзно кивнул. И, правда, подхватил за шкирку завывающего на одной ноте торговца и молча потащил его в переулок, что был за нашими спинами.
У меня создалось впечатление, что этот коротковолосый Ореф вообще не любит словами разбрасываться.
— Рыжуля, ты компенсацию какую с него будешь брать? — подмигнул мне голубоглазый, убирая меч обратно в ножны.
— Чего? — растерялась я.
Орки так быстро и слаженно скрутили негодяя, что я только глазами пару раз успела моргнуть. Главарь и молчаливый коротковолосый буквально испарились, играючи подхватив толстяка и утащив его в переулок.
Рядом со мной остался только один орк с неправильным цветом глаз.
— Плату за оговор, — сморщил он красивый нос. — Ты же пострадала. Или ты у нас из тех, что прощением всех одаривает без слова упрёка? А, Огонёк?
Он насмешливо изогнул одну бровь, а я засмотрелась невольно.
Ну до чего же красив, этот орк! Даже про зелёный оттенок его кожи забываешь, когда рассматривать начинаешь. И сочетание такое невероятное — ярких небесных глаз с тёмными широкими бровями и густой непослушной гривой волос.
Он явно знал о своей неотразимости и вовсю этим пользовался. Ещё раз подмигнул мне, а я нахмурилась, приходя в себя.
Интерес орка, пусть даже и такого симпатичного, мне не нравился.
Я вообще никому не доверяла. Так отец меня научил, да жизнь потом закрепила. А когда ты ещё и беглянка, за которой охотятся, то и мыслей никаких других нет, кроме как о том, чтобы спрятаться надёжнее, да внимание к себе лишнего не привлечь.
А я мало того, что в историю вляпалась, так ещё и орки сами по себе много внимания привлекают, помимо всего прочего.
Бежать мне надо отсюда скорее. Вот что. И радоваться, что обошлось всё.
— Не буду ничего у этого козла требовать. Некогда мне этим заниматься. За то, что вступились спасибо. Кольцо моё верните, и я пойду, — я нервно вздрогнула и покосилась на переулок, из которого вдруг долетел дикий визг.
Сложно было представить, что это может кричать мужчина. Шум ярмарки заглушил его, но ближайшие торговцы тоже заозирались в поисках источника.
— Да не бойся ты так, — примирительно сказал орк и шагнул ко мне ближе.
Светлые духи! Да он высоченный просто ужас, когда рядом стоит!
— Ну не звери же мы. Сейчас братья его проучат хорошенько, но живым точно отпустят. Может, отрубят что ненужное. От этого борова точно не убудет, — он гулко захохотал, а я невольно поёжилась.
В этот момент из переулка вышли оба орка. Мрачные, злые и о чём-то недовольно переругивающиеся между собой.
Главный убрал меч, а потом уставился на меня тяжёлым внимательным взглядом.
— Что там? — весело спросил его голубоглазый.
— Да представляешь, Сиар, даже перехотелось что-то делать с этой падалью. Он штаны как обмочил, так и вся охота пропала, — ответил остриженный орк и зло сплюнул себе под сапоги.
Ореф, кажется, этого коротковолосого так назвал их главарь.
Значит, голубоглазый весельчак Сиар… Мне понравилось это имя. Как и имя Ореф. Да и в целом они мне нравятся. Поймав себя на таких мыслях, я нахмурилась. Что мне до их имён? У меня своя дорога, и подальше от всех.
— Ааа… — коротко бахнул смешком Сиар. — Рыжуля тут тоже решила не требовать ничего. Простила…
— Ничего я не простила, — буркнула я. — Некогда мне просто. Спешить нужно.
Внимание уже троих орков начинало раздражать. Как и моя странная реакция на них: как я поневоле их рассматриваю, а ещё прислушиваюсь к низким глубоким голосам.