— Боже, храни Америку! — под тост высокого статного мужчины, офис, увешанный шарами и гирляндами, наполнился звоном бокалов и восторженными возгласами.
— И большие зарплаты!
По кругу начали раздаваться ответные тосты о здоровье, счастье, благополучии. От мужской половины звучало: «Заботливых мужей!», от женской — «Любящих жен!», и прочие банальности.
— Я верю, что новое десятилетие принесет нам еще больше положительных открытий, улыбок и любви! — последнее слово молодая девушка выкрикнула прямо в ухо стоящей рядом подруге, от чего та закатила глаза.
Офис был обустроен достаточно просто. По периметру стояли одиночные столы с печатными машинками и горами документов, на которых сейчас валялись конфетти, в углу пыхтели огромные компьютеры, обмотанные гирляндами, словно елки, и совершенно неинтересные никому в такой момент.
Сегодня наступит 1960 год, и офис аналитического взаимодействия ЦРУ при Питтсбургском университете хотел забыть о политических играх и работе хотя бы на вечер.
Но первый шаг в шестидесятые для этого крепкого коллектива значил в первую очередь изменения. Майкл Тодд, мужчина, до этого поднявший патриотичный тост, выступил вперед, призывая всеобщее внимание.
— Товарищи! — он начинал так каждое свое обращение к коллективу, иронично подмигивая, — Кто-то знает, кто-то догадывается, кто-то не имеет ни малейшего подозрения о том, что я сейчас скажу, — он указал бокалом на аналитика Томми, ковыряющегося в торте, — сегодня последний день, когда я руковожу нашим любимым отделом! Второго января я перехожу на параллельное направление, а на мое место заступает Роберт Сиксмит из Рочестерского университета. Слышал о его прагматичности и перфекционизме, так что похмелье в понедельник не приветствуется.
Закончив шуткой, Тодд по-отечески похлопал по плечу своего заместителя, Митча, за секунду до того, как их окружили подчиненные с расспросами о переводе.
***
В городе сияли фейерверки и огни, обычно туманный и серый город сегодня блистал красками, а на улицах толпились и смеялись люди. Женатые коллеги уже покинули рабочую вечеринку, желая отметить праздник с семьей, а в основном зале офиса играл рок-н-ролл — Ханна отдала им свой проигрыватель. Сама девушка сидела в своем крошечном кабинете на столе, покачивая туфлей и выкуривая не первую за вечер сигарету.
— Ты грустишь из-за Тодда? — опасливо заглянула внутрь Эмили, и тут же зашла, прикрывая за собой дверь.
— Из-за твоего крика про любовь в мою барабанную перепонку, — клуб дыма утянуло в открытое окно, а Ханна похлопала по столу, приглашая подругу присоединиться.
— Ну хоть кто-то должен тебе о ней напоминать, — деловито уселась Эмили, а затем понизила голос, — как думаешь, какой будет этот новый?
— Год или директор? — усмехнулась Ханна.
— Оба.
— Я думаю, они изменят многое.