Над городом опускалась ранняя зимняя ночь. С неба срывался легкий снег. Раздраженно шумели авто, пробираясь между порыжевшими сугробами, наваленными вдоль дорог.
По ярко освещенным улицами спешили по своим людским делам горожане, укутанные в теплую одежду, пушистые шарфики и высокие воротники.
Мы с подругой вернулись в город, в котором когда-то жили. Вот и решили погулять и навестить могилы родителей.
Пока я любовалась на новогодние гирлянды в виде падающих капель, моя подруга проводила любопытным взглядом девушку в длинном кремовом пуховике, которая в своей красной шапочке выглядела как модница 20-тых годов прошлого века. Молодая горожанка, придерживая воротник рукой в красной перчатке, заметив любопытный взгляд моей подруги, даже удивленно посмотрела в ответ.
Я недовольно дернула нахалку за рукав.
— Идем!
— А я что?! Я ничё! Любуюсь просто… — мило хлопая глазами, невинной овечкой отозвалась подруга.
Мы подошли к замерзшему ручью, перед старым городским кладбищем, через который был устроен небольшой круто изогнутый каменный мостик. К нему со стороны кладбища подошли три женщины в темно-синих форменных костюмах скорой помощи.
Усталые дамы, с раздражением оборачиваясь назад, между собой гневно переговаривались. До нас долетали гневные обрывки разговора.
— … Да, да! Нашли бездельников, у нас всего две бригады на весь район, пока мы стояли и ждали над трупом полицию, сколько живых людей можно было спасти! Водитель мне сообщил, что второй пациент нас не дождался! — возмущенно ворчала первая полная пожилая дама с крупным носом и короткой седой стрижкой. Она на ходу застегивала синюю фирменную куртку, расстроенно качая головой.
Рядом ворчала вторая:
— Четыре часа на морозе!! Я чуть не околела! Приехать сразу они не могли… сволочи! Не лето ведь! Два раза грипп перенесла за пять месяцев! — охрипшим голосом сокрушалась брюнетка за тридцать, качая головой, укутанной по уши в светлый пушистый шарф.
Третья девушка медик, самая молодая из всех, молча брела между сугробами, смотря себе под ноги. Капюшон синей форменной куртки нависал на лицо, закрывая ее от внешних взглядов. Она о чем-то напряженно думала, словно не слыша беседу товарок.
Вдруг она подняла голову. Заметив нас в шоке взвизгнула:
— Привидение!! Два привидения!! — В ужасе девушка попятилась назад, споткнулась и упала на пятую точку тяжело дыша раскрытым ртом, из которого рвался крик ужаса…
Я вздохнула, улыбнулась и снисходительно покачала головой, толкнув подругу локтем.
— Говорила тебе, не надевай эту дурацкую беретку! Вон девушки уже пугаются!
Подруга, улыбаясь, стянула с головы красный берет с кокетливым помпоном, потом принялась потешно кривляясь, запихивать его в карман, куда он упорно не желал помещаться.
— Соррички, что-то вот захотелось из детства примерить. Все-все, уже сняла!.. Не кипишуй, подруга!
Не обращая на нас внимания, старая докторша кинулась поднимать с замерзшей земли нервную девицу, с улыбкой шепча ей что-то успокаивающее.
Вторая, фельдшерица, опустив светло-серый шарф на шею, удивленно смотрела на мою подругу, словно пытаюсь понять, что та делает, затем вежливо сказала:
— Простите, нервы на пределе. Неудачная смена, четыре часа над трупом бомжа… ждали пока полиция приедет… — Промолвив это, грустно вздохнула она.
Я расплылась в кривой улыбке и комично кивнула:
— Не извольте беспокоиться! Мы понимаем. Ночь, зима, кладбище… Тут у каждого нервы сдать могут, — снисходительно отозвалась я. Одинокая лампочка свисающая со столба на одном проводе угрожающе закачалась, наполняя реальность вокруг ожившей мистикой…
Икая от перенесенного шока, молоденькая медсестра смотрела на нас во все глаза. Ужас вроде отступил, но девушка еще не пришла в себя, дрожа как лист под ветром. Седая докторша по-матерински обняла девушку за плечи и повела через каменный мост.
Моя подруга облизнулась, глядя им вслед. Заметив это движение, фельдшерица удивленно уставилась на нас. Подруга, проводив жадным взглядом старую и молодую, повернулась к средней…
— Что уставилась? Вали отсюда, пока я не передумала! — сразу перестав кривляться, холодно предупредила подруга. Фельдшерица неверяще уставилась на нее. В глазах промелькнуло что-то странное. Страх?
— Угу, в другое время за словом в карман не лезешь, а теперь вдруг скромность напала?.. — холодно за ней наблюдая, напомнила брюнетке я.
— Наташа… Ты идешь? — Обеспокоенно обернувшись, громко спросила старая докторша.
Наташа, напряженно глядя на нас, кивнула, и почти побежала через мост следом за своими коллегами.
Мы проводили всех трех женщин задумчивыми взглядами.
— Зря мы ее отпустили… — тоскливо вздохнула подруга.
— Да кто бы нам ее дал! Ты же видела, что эта старица как орлица над птенцами над этими двумя кружила, — недовольно отозвалась я.
— Угу… Мелкую из рук не выпускала. — Я кивнула.
Откуда-то из-за высоких старых деревьев до нас донеслись странные звуки:
— БАЦ! БАЦ! БУ-У-МС!