Воздух в букинистическом магазинчике «Фолиант и Феникс» пах пылью, старой бумагой и едва уловимым ароматом корицы из соседней кофейни. Алиса Лэнгфорд заворачивала в плёнку гору оранжевой гирлянды из мишуры, когда над дверью звякнул колокольчик.
— Счастливого Хэллуина! — крикнула она, не отрываясь от работы.
Алиса была невысокого роста, около 165 сантиметров, с фигурой, которую называют «грациозной» — стройная, но с мягкими изгибами бедер и груди, которые она обычно прятала под просторными свитерами. Сейчас на ней был именно такой — огромный бордовый джемпер и поношенные джинсы. Она была, будто созданная самой природой для воплощения нежности и очарования. Округлые щеки слегка розовели, придавая её лицу детскую прелесть и трогательную искренность. Аккуратный носик, чуть вздёрнутый вверх, придавал ее облику задора. Карие глаза сияли мягким теплом, притягивали своей глубиной и загадочностью, словно маленькие зеркала души, отражающие мир вокруг. Её взгляд был добрым, открытым и доверчивым. А губы... пухлые, чувственные, манящие, казалось, готовы были произнести самое сладкое признание или подарить улыбку, способную растопить любое сердце. У нее была привычка прикусывать нижнюю губу, когда она сосредотачивалась, а на левой брови, почти у самого начала, была крошечная родинка, которая делала ее лицо более запоминающимся.
До праздника оставалась неделя, но городок уже погрузился в свою любимую осеннюю истерию. За окном с витрины смотрели бесчисленные тыквенные рожицы, а Алиса чувствовала себя, как сумасшедшая ученый, запертая в лаборатории из книг, пытаясь хоть как-то навести порядок перед наплывом покупателей.
Магазин она унаследовала год назад, после смерти бабушки Элеоноры. Бабушка была последней из Лэнгфордов, странноватых отшельников, живших в том самом громоздком викторианском доме на окраине, который теперь пустовал и ждал её решения. Алиса всё ещё не решила, что с ним делать. Так же, как и не решила, что делать с этой лавкой, ставшей её единственным островком стабильности.
Вечер опускался за окном, окрашивая небо в цвет аметиста. Алиса вздохнула и потянулась за ножницами, как вдруг её взгляд упал на небольшую, потрёпанную книгу в кожаном переплёте, лежавшую на прилавке. Она её там не оставляла. Подойдя ближе, она увидела, что это был дневник. На обложке не было ни названия, ни имени, только вытисненный странный символ — переплетение ветвей и капли.
Любопытство пересилило усталость. Алиса открыла первую страницу. Чернила были старые, выцветшие до цвета ржавчины.
«15 октября 1897 года. Они шепчут за моей спиной. Называют ведьмой. Пусть так. Моя сила — это моя правда, а моя правда в крови. Но я боюсь не за себя. Я положила начало, и теперь тень ляжет на всех женщин нашего рода. Проклятие равноденствия будет ждать каждую из нас, пока одна не окажется сильнее его... или не падёт».
Алиса фыркнула. Бабушка обожала старинные диковинки и мистические истории. Наверное, это была одна из её многочисленных причуд — подбросить внучке какую-нибудь готическую сказку для развлечения. Она перелистнула страницу. И ещё одну. И ещё. Подробности ритуалов, заговоры на урожай, зарисовки странных растений... и всё чаще — упоминание «Ночи Откровения», ночи, когда «завеса истончается, и прошлое протягивает свои руки к будущему».
И дата. Всегда одна и та же дата. 31 октября.
На последней странице её взгляд зацепился за строчку, написанную более свежими, но дрожащими чернилами. Она узнала почерк бабушки Элеоноры.
«Моя дорогая Алиса, если ты читаешь это, значит, я не смогла. Не повторяй моей ошибки. Не бойся. Твоя сила — ключ. Найдите Торна. Он знает».
Сердце Алисы пропустило удар, а затем забилось с бешеной силой. «Не смогла» — что это значит? «Не бойся» — самый бесполезный совет на свете. И кто такой Торн?
Она захлопнула дневник, как будто он мог укусить. Внезапно лампочка над прилавком мигнула и с треском погасла, окунув её в полумрак. За окном окончательно стемнело. Алиса почувствовала ледяную дрожь, пробежавшую по спине. Это совпадение. Сквозняк. Старая проводка в старом доме.
Но когда она подняла глаза на тёмное окно, ей показалось, что в отражении на мгновение мелькнула не её собственная фигура, а силуэт в старомодном платье, с лицом, искажённым ужасом.
Она резко обернулась. Магазин был пуст. Тишину нарушало лишь тиканье часов и её собственное прерывистое дыхание.
«Не бойся», —пронеслись в голове слова бабушки из послания.
Но страх уже был здесь. Он витал в воздухе, густой и сладковатый, как запах прелых осенних листьев.
---
На следующее утро Алиса сидела за своим ноутбуком с кружкой крепкого кофе, третьей по счету, которую она не могла допить. Небольшая дрожь в руках не проходила. Поиск по фамилии «Торн» в контексте городка дал лишь один значимый результат.
Дэмиен Торн. Историк-фрилансер, специализация — оккультные традиции Новой Англии и генеалогия. Вёл блог с мрачным, циничным юмором под названием «Скептик у склепа». Контактов почти не было, лишь адрес электронной почты на отдельной, минималистичной странице.
Алиса написала ему короткое, деловое письмо, умолчав о дневнике и проклятиях. Просто «нужна консультация по историческому документу, связанному с семьёй Лэнгфорд».
Ответ пришёл быстрее, чем она ожидала. Всего через два часа.
Дом Лэнгфордов стоял в отдалении, в конце длинной, заросшей неухоженным самшитом аллеи. Викторианский особняк с остроконечной крышей, башенками и резными ставнями выглядел так, словно сам ждал Хэллуина круглый год. Серые обшивочные доски потемнели от времени и влаги, а парадное крыльцо скрипело на ветру, словно стонущий призрак.
Алиса выключила двигатель и на несколько секунд замерла, глядя на фасад. Она выросла в этом доме, но сейчас он казался ей чужим и недружелюбным.
«Он уже внутри», — подумала она, заметив у тротуара чёрный внедорожник Дэмиена. Эта мысль вызвала странную смесь облегчения, тревоги и в то же время нетерпения.
Она вошла внутрь, снова поразившись контрасту между внешним и внутренним убранством. Бабушка Элеонора обожала свет и уют: стены были выкрашены в теплые тона, повсюду вязаные пледы, а на полках стояли коллекции фарфоровых слоников. Но теперь, зная о проклятии, Алиса видела в этом уюте что-то отчаянное, попытку заткнуть кричащую пустоту.
Дэмиен стоял посреди гостиной, спиной к ней. Он снял кожаную куртку, и теперь его мощный силуэт в облегающей черной водолазке был виден как на ладони. Он изучал комнату, его поза была напряжённой, словно охотничий пёс, учуявший дичь.
— Вы принесли дневник? — спросил он, не оборачиваясь. Его голос гулко разнесся в тишине.
— Да, — Алиса поставила сумку на диван. — С чего начнем?
Он наконец повернулся. Его зеленые глаза в полумраке комнаты казались еще ярче.
— С центра. С места, где сила этого дома сконцентрирована больше всего. Где вы спите.
Алиса почувствовала, как по щекам разливается краска. Его слова прозвучали на удивление интимно.
— Это наверху, — выдохнула она и повела его по узкой лестнице.
Её спальня была светлой, с большим окном, выходящим в сад. Посередине стояла кровать с медным каркасом, доставшаяся ей от бабушки. Дэмиен остановился на пороге, закрыв глаза. Он снова делал то, что делал в своем кабинете — чувствовал.
— Да, — прошептал он. — Здесь... печать. Боль и страх. Она умерла не в больнице, верно?
Алиса вспомнила. Бабушку нашли бездыханной именно в этой комнате, на полу у кровати.
— Как вы...?
— Я чувствую отголоски, — перебил он, открыв глаза. Его взгляд был тяжёлым. — Она пыталась провести ритуал одна. И не справилась. Энергия ударила по ней. Здесь, — он сделал несколько шагов и указал на место у изножья кровати.
Алиса невольно представила это, и по телу пробежали мурашки. Она обхватила себя руками.
— Что нам делать?
— Мы начинаем с малого. С очищения. И с того, чтобы пробудить тебя. Скептицизм — это щит, Алиса. Но сейчас он тебе мешает. Тебе нужно опустить его.
Дэмиен подошёл к её сумке, достал дневник и нашёл страницу с одним из простейших защитных заклинаний.
— Разувайся. Встань в центр комнаты. Закрой глаза.
Алиса послушалась, чувствуя себя нелепо. Пол под босыми ногами был прохладным.
— Теперь дыши. Глубоко. И представь... представь корни, растущие из твоих стоп глубоко в землю. Ты связана с этим местом. Это твоя сила, а не твоя слабость.
Она пыталась, но в голову лезли только тревожные мысли. Она чувствовала его взгляд на себе, и это сбивало с толку.
— У тебя не получается, — констатировал он. Его голос прозвучал прямо у неё за спиной. Она вздрогнула, но не открыла глаза. — Ты не можешь довериться даже себе. Дай мне руку.
— Зачем?
— Чтобы ты почувствовала разницу. Чтобы поняла, что это реально.
Алиса медленно протянула правую руку назад. Его пальцы обхватили её запястье. Его прикосновение было тёплым, почти обжигающим на фоне прохлады комнаты. Кожа его ладони была шершавой, мозолистой — неожиданность для человека, который, казалось, только и делал, что листал книги.
— Теперь снова, — его голос прозвучал тише, ближе. Он дышал ей в волосы. — Дыши. И представь свет. Тёплый, золотой. Он поднимается из земли по этим корням, наполняет тебя...
На этот раз, ведомая его прикосновением, она смогла сосредоточиться. И случилось нечто. Сначала лишь слабое покалывание в кончиках пальцев. Затем — ощущение теплой волны, поднимающейся от ступней вверх. Ей почудился мягкий золотистый свет, пульсирующий у неё за веками.
— Я... я что-то чувствую, — прошептала она, поражённая.
— Это ты, — его голос прозвучал с одобрением, от которого что-то ёкнуло у неё в груди. — Это твоя сила. Теперь направь её. Просто позволь ей выйти.
Она не понимала, как это сделать, но просто перестала сопротивляться. Тёплое сияние выплеснулось из неё легкой волной, заполнив комнату. Воздух затрепетал, словно в жаркий день над асфальтом.
И в тот же миг лампочка на прикроватной тумбочке ярко вспыхнула и лопнула с тихим хлопком. Одновременно с этим, этажом ниже, с оглушительным грохотом по всему дому захлопнулась дверь в гостиной.
Алиса вскрикнула и инстинктивно отпрянула, но её рука всё ещё была в его железной хватке. Она открыла глаза и оказалась буквально в сантиметрах от его груди. Она задыхалась, сердце колотилось где-то в горле. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными страха и изумления.