– Сударыня Косса, вам письмо! – радостно провозгласил наш местный посыльный – старик Ждан.
Дети отвлеклись и зашушукались, а я недоумённо захлопала глазами. Письмо? Мне?
– Доброе утро, дорогой Ждан, – мягко произнесла я, – дети, поприветствуйте нашего гостя.
Раздался нестройный хор голосов, который презабавно умилил старика. Расплывшись в улыбке, Ждан поздоровался в ответ. Когда необходимые ритуалы были соблюдены, я коротко извинилась перед детьми и вышла в коридор.
– Держите, сударыня Косса, – старик вручил мне снежно-белый конверт с гербовой печатью.
Сердце ёкнуло – печать была знакомой и приятных чувств не вызывала. Я машинально поблагодарила Ждана и повертела конверт в руках.
Вскрывать его мне не хотелось.
– Что-то вы побледнели, сударыня? Может, лекаря? – всполошился посыльный. Глубоко вздохнув, я покачала головой.
– Не стоит, – и улыбнулась, – загляните на нашу кухню, дорогой Ждан. Кухарка обещала вкусные плюшки к обеду.
Обманный приём новомодной науки – психологии. Я не желала слухов, а старик известный любитель поболтать под горячительное. Такой приём назывался "перевод внимания". И действительно, услышав про плюшки, Ждан засобирался и мгновенно забыл про меня.
Сжав письмо в руке, я вернулась в класс.
Уроки в нашей детской комнате начинались рано. Дети зевали, были не собраны и въедливы. Неудивительно, что даже важное письмо вылетело у меня из головы. В первый день седмицы мои маленькие подчинённые всегда хулиганили. Пришлось постараться, чтобы вернуть их внимание, нарушенное Жданом.
Детская комната при пансионе была очень известной. Для занятых родителей она стала настоящим спасением. Для меня, признаться, тоже. Я любила общаться с детьми и была готова посвятить им свою жизнь. В учительницы пансиона меня не взяли – сказали, что слишком молодая, и указали на дверь. Но, на моё счастье, мимо приходила матушка Агафья и, сжалившись, пригласила к себе в помощницы. Матушка Агафья работала в детской комнате и вела два класса: в одном готовила к пансиону детей купцов, ремесленников и мелких дворян, а в другом обучала грамоте и математике будущих слуг да крестьян. Меня она пристроила в класс побогаче – дескать, молодая приятная девушка, вдруг и приглянётся кому. К слову, она не ошиблась – предложения действительно поступали, но я непреклонно отказывала. Мне нравилась жизнь в пансионе.
Освободилась я ближе к вечеру и сразу поднялась к себе в комнаты. Княгиня Вольская, которая курировала наш пансион, любезно построила для учительниц отдельное жильё. Это был небольшой особняк на двенадцать комнат, в каждой – гостиная, туалетная комната и спальня. После монастырской кельи такое убранство казалось мне императорским дворцом, не меньше! Расположившись в гостиной, я втянула приятный запах барбарисового чая и вскрыла письмо.
Подчерк был незнакомым. Очевидно, писал его не Чёрный Человек, а секретарь или помощник. Но какая разница, ведь ничего хорошего письмо из прошлого не сулило. Вчитавшись в ровные строчки, я с трудом сдержала крик.
"Двадцатого числа князь Ольховский был убит..."
"Душегуба поймать не удалось".
"Через три дня было вскрыто завещание..."
"Согласно завещанию, княгиня Косса Ольховская-Венская, в девичестве Ольховская, становится главной мастерицей Академии Северных Княжеств..."
"Засим просим явиться в столицу пред императорские очи..."
"Дабы исполнить волю покойного..."
Что? Что?!
Письмо выпало из рук. Это что, шутка?! Газеты ещё недавно писали про князя Ольховского, вполне довольного жизнью! Возможно, это послание – чья-то жестокая шутка! Но быть уверенной до конца я не могла – новости до нашей глуши доходили медленно.
Нет! Отец занимал место главного мастера столичной академии! Как я могу наследовать ему?! Это абсолютно исключено! Князя Ольховского удар хватит от такого кощунства! Нагулянная неверной женой, неродная дочь в его святыне, смысле жизни. Да никогда такому не бывать!
Я хотела порвать письмо, но в последний миг передумала. Спрятав его в ящик с бельём, в расстроенных чувствах отправилась спать.
Замесяцдоэтого...
В кабинете, не жалея, жгли свечи. Слуги сбились со счёта, а хозяин всё не спешил в опочивальню. Скрипело перо, стучала императорская печать. Его высочество, цесаревич Данимир ждал важного гостя. Нарушив волю отца, он обратился к старому другу. На сердце у цесаревича было неспокойно.
Ровно в полночь, с двенадцатым ударом старых часов, в дверь постучали. Телохранители его императорского высочества неохотно пропустили безликую тень в длинном плаще и капюшоне, скрывавшем голову. Увидев гостя, тридцатилетний цесаревич вскочил как мальчишка.
– Как я рад, что ты вернулся, дружище!
Из-под капюшона раздалось ехидное хмыканье, впрочем, вполне миролюбивое.
– Может, выпьем? – предложил цесаревич. Тень отрицательно покачала головой.
– Позже, не здесь, – раздался хриплый, будто простуженный голос, – я тоже рад вернуться, Данимир. У нас проблемы?
Вопрос в лоб. Его гость не любил ходить вокруг да около.
– Меня беспокоит Академия Северных Княжеств. Кажется, назревает буря...
За окном кружил снег. Зиму обещали холодную, с буранами и метелями.
– Косса! – кинулось ко мне неумытое лохматое чудо, в котором я с трудом признала свою сестру.
Зарина вернулась сегодня утром – лучших выпускниц пансиона традиционно возили на источники. Я как раз собиралась зайти к ней в обеденное время, но сестра меня опередила.
– Зарина, как ты выглядишь! – возмущённо откликнулась я. – Немедленно приведи себя в порядок!
Не слушая, сестра кинулась мне на шею и уткнулась носом в учительское платье. Только сейчас я осознала, что у неё настоящая истерика.
Неловко прижала девушку к себе и вслушалась в сдавленные рыдания:
– Папеньку убили, Косса! Папеньку убили!
Я немедля отняла сестру от себя:
– Откуда такие новости? Успокойся, Зарина, – произнесла уже мягче, – земля слухами полнится. Кто-то слово недоброе сказал, а все поверили!..
Сестра фыркнула сквозь слёзы, кулаком вытирая опухшие глаза.
– Ну какие слухи, если его поверенный приехал! Видеть нас хочет! – она тоненько всхлипнула.
Смерть Чёрного Человека не задела меня, но сестру было жаль. Наша мать умерла рано – покончила с собой. Не выдержала всеобщего осуждения и мужниных упрёков. К тому времени я уже привыкла быть нелюбимой дочерью, а Зарина росла весёлой да несведущей. Слишком мала была, чтобы понять. Я до сих пор не могла рассказать ей всего – совесть не позволяла разрушить якобы счастливое прошлое.
Сквозь пелену мыслей до меня внезапно дошла суть.
– Господи, неужели его действительно убили?.. – охнула я, вспомнив про вчерашнее письмо, и спохватилась: – Да будет земля ему постелью мягкой, а небо одеялом пуховым!..
Услышав это, Зарина взвыла пуще прежнего. Её слёзы меня отрезвили. Схватив сестру за руку, потянула за собой в комнату. Надо истерику остановить да Зарину в порядок привести. В туалетной комнате я умыла её холодной водой из чана, дала сменное платье и накапала пустырника.
– Готова? – спросила, когда истекли пятнадцать минут.
Лекарство уже подействовало. Зарина перестала шмыгать носом, но выглядела совсем несчастной. Она любила отца. Сейчас я чувствовала себя гадко и тоскливо от того, что не могла разделить её боль.
Сестра вяло кивнула. Кажется, я переборщила с дозой, но так даже лучше. Мне не хотелось, чтобы она страдала.
Взявшись за руки, мы направились к поверенному. Как оказалось, матушка Агафья пригласила мужчину в кабинет на чай, а приехавшую Зарину отправила за мной. Я сердито покачала головой – матушка могла бы и подождать с новостями.
Машинально бросила взгляд на часы. Скоро закончится обед, и я должна буду забрать детей. Надеюсь, беседа с поверенным не займёт много времени. Ещё бы Зарину наверх увести, спать уложить, чтобы первое горе сошло.
Ну как теперь сосредоточиться на делах?..
* * *
В кабинете матушки Агафьи было светло и прохладно. Солнечные лучи лениво ползли по стенам, но, вопреки ожиданию, не приносили тепла. Оказавшись в царстве бледно-голубых обоев, белой мебели и обшарпанного деревянного паркета, я поёжилась. Этот корпус был одним из самых старых и требовал ремонта. Но всё лучшее уходило на детские классы.
На неудобной жёсткой софе расположился проверенный – мужчина лет пятидесяти, статный и подтянутый, несмотря на возраст. Я смутно помнила его – поверенный работал с отцом очень долго.
– Пётр из рода Городовых, – представился он, поднявшись, – приветствую, сударыни. Примите мои соболезнования!
Я кивнула со скорбным видом, а внутри криво улыбнулась. Зачем комедию ломать, если поверенный прекрасно знал о наших отношениях с отцом?
Доселе спокойная Зарина вдруг громко шмыгнула носом. Я обеспокоено посмотрела на сестру, но к ней уже подбежала матушка Агафья и усадила на софу. Даже чай в руки догадалась сунуть, в отличие от глупой старшей сестры.
– Добрый день, – я выпрямила спину, – давайте проясним ситуацию. Нашего отца действительно убили, Пётр? Это не слухи?
– А вы не получили моё письмо? – изумился поверенный. – Я выбрал специальный конверт с гербовой печатью, отправил срочной почтой, чтобы у вас не возникло сомнений.
Я немного смутилась. Это в моём духе – заметить все детали, но сделать абсолютно обратные выводы. Однако ж я быстро спохватилась:
– Но если вы посылали письмо, то объясните, что это за странное наследство!
– Конечно, госпожа Косса, – высокомерно кивнул поверенный.
Что за тип скользкий! Краем глаза я заметила, что матушка внимательно следит за нами. С её безмолвной поддержкой я почувствовала себя увереннее.
– Итак, вы наследуете титул хозяйки Академии Северных Княжеств! Это важное и без сомнения ценное наследство! Его императорское величество выполнил последнюю волю покойного и подписал бумаги о вашем назначении.
– О каком назначении?! – холодно переспросила я. – Отец был в своём уме?! Сделать меня хозяйкой академии! Как император мог принять такое решение? Это же чудовищная ошибка!
Негодование захлестнуло меня с головой. Только выдержка, вышколенная монастырём, не давала вскочить и надавать поверенному по щекам, дабы очнулся.
– Никакой ошибки нет, ваш батюшка писал сие в добром здравии, – нехорошо оскалился Пётр. – А в случае отказа он велел опубликовать дневники вашей матушки и требовать публичного порицания для вас и вашей сестры.
Мне показалось, я ослышалась. Настолько дико прозвучали слова поверенного.
– Моя сестра рождена в законном браке, она дочь своих родителей! – возмутилась я.
Мне было нечего бояться – я останусь в статусе княгини Венской. Но, во-первых, имя матери покроется позором, а во-вторых, на судьбе Зарины можно будет ставить крест. Кто захочет связываться с княжной, которая, возможно, и не княжна вовсе. Высшее общество жестоко, Зарину просто затравят. Я бросила взгляд на сестру и тяжело вздохнула. Самоубийства матери мне хватило с лихвой, страшно потерять и сестру, и репутацию. О работе в пансионе тоже придётся забыть...
Отец даже после смерти ухитрился испортить мне жизнь!
Проснувшись утром, я сладко потянулась. По комнате весело разбежались солнечные лучи, а за окном искрил свежий снег. Помнится, ночью была настоящая буря. Словно сама владычица метелей заглянула в маленькую Ладанью. Представляю, сколько работы набралось дворнику с утра! Маленький летний сад, который виднелся из моих окон, до сих пор лежал под снегом. Даже лавочки едва угадывались под белыми шапками. Я отчего-то вздохнула. До садика дело дойдёт только к весне – сейчас им никто не пользуется. А у дворника и без того забот хватало – пансион большой, кругом одни девицы в расписных сапожках. Если какая-нибудь цаца в снег провалится, то всё, пиши пропало – шуму будет на весь пансион.
Я тихо хмыкнула. Местные девушки любили кичиться своим происхождением, особенно доставалось наставницам и прислуге. Передо мной тоже пытались характер показывать, но быстро затихли – кроме нас с Зариной княжон в пансионе не было. Слишком далеко от столицы, неудобно и даже опасно – какой присмотр за дочерью в такой глуши?.. К тому же в окрестностях Великой Руссы имелось достаточное количество пансионов. Я не понимала, почему князь Ольховский выбрал для Зарины именно Ладанью. С глаз долой?.. Но к моей сестре князь относился благожелательно, по-доброму. С другой стороны, доброту легче играть на расстоянии, а князь явно не желал посвящать Зарину в дела семейные и княжеские. С тринадцати лет сестра жила в пансионе, по окончанию которого ей полагалось выйти замуж. Ни забот, ни хлопот для князя Ольховского – только плати исправно да дочь раз в год навещай.
Я же попала в пансион случайно, но ни капли не пожалела, что осталась. Рядом были сестра, матушка, ставшая мне почти родной, дети-ученики...
Только себя не обманешь. Накинув шубу и подхватив саквояж, я вдруг с грустью осознала, что больше не вернусь обратно.
* * *
Воздушный дилижанс придумали язычники, посвящённые Стрибогу – хозяину ветра и небес. Это был самый дорогой транспорт в Северной Империи, зато неделю пути дилижанс преодолевал за два дня. Мы разместились в двухместной повозке и пристегнули ремни. Выдав нам билеты, поверенный улетел ещё ночью. Не то, чтобы я страдала паранойей, но поведение Петра мне не нравилось. Он вёл себя как заправский жулик – мялся, недоговаривал или вообще уходил от ответа. Ох, я даже не спросила, что же произошло с отцом!
Дилижанс качнулся – на крышу запрыгнул язычник, наполняющий шар. Я не знала принцип работы дилижанса, лишь общеизвестные моменты. Если вкратце, шар поднимал повозку в воздух и полностью управлялся язычником-кучером на крыше. Второй сидел на козлах и контролировал полёт. Он же держал воздушный щит, поэтому мы как будто плыли по воздуху. Воздушные дилижансы появились относительно недавно, не больше ста лет назад, но снискали бешеную популярность в первые же годы. Я читала об этом в учебнике по истории. Патентом на полёты владела императорская семья наполовину с создателями – князьями Вольскими, посвящёнными Стрибогу. Почти у каждого языческого княжества был свой бог-покровитель. Ольховские, например, почитали Сварога. К слову, Зарина тоже была одарённой язычницей, но никто не считал нужным её учить. Едва ли хрупкая барышня могла освоить силу бога-кузнеца. Поэтому отцу проще было выдать её замуж или завести сына. Но, увы и ах, сыновья у князя не получались. Видимо, жизнь наказала.
Вспомнив отца, я деликатно постучала по стеклу:
– Уважаемые, у вас не найдётся свежей газеты?
Мы взлетели уж давно, но, погрузившись в свои мысли, я даже не заметила полёта. Зарина с ребячьим интересом рассматривала пейзаж за окном, а мне всё было не до красот. Хотя... Я бросила взгляд в окно и испытала сладкий ужас наравне с детским восторгом. Летели мы не высоко, но вид на бескрайнюю заснеженную равнину открывался просто потрясающий. Служка, проверяющий билеты, сообщил нам, что к столице мы будем подлетать в темноте и увидим настоящее буйство огней. В Руссе, в отличие от Ладаньи, к празднику готовились загодя.
– Газета нужна? – уточнили сверху. – Посмотрите в кармане на дверце, госпожа.
Поблагодарив, я вытащила из указанного места свежую, ещё хрустящую страницами газету. Надо же, какой сервис!
Развернув её, принялась читать заголовки.
"Только сегодня, только у нас! Эксклюзив! Интервью скандально известного кутюрье из Роны! "Панталоны и рубашки под платье – прошлый век! – заявила она нашему журналисту. Ждём реакции столичных модельеров!"
"Скандал! Младшего князя Радогоста очевидцы видели в окнах вдовы Милесенской. Новый роман известного сердцееда? В нашу редакцию просочилась информация о помолвке молодого князя! Интересно, как отреагирует его невеста?"
"Новый виток в нашем журналистском расследовании! Вскрылись новые факты в деле невинно убиённого сына императора! Вот уже который год эта тайна волнует умы людей! Бывшая гувернантка раскрывает секреты закулисной жизни дворца!
"Убийство старшего князя, Златана Ольховского! Кому мог помешать скромный глава Академии Северных Княжеств?!"
М-да. Такое чувство, что мы не в столицу летим, а в обитель порока и разврата. Первые три новости я прочитала по диагонали и остановила свой взор на самой последней.
Что ж, и кому помешал "скромный глава"?..
* * *
Увы, газетчиков больше интересовали сплетни и домыслы, чем реальное положение дел. Ничего особенного из статьи я не узнала. Ожидаемо, конечно, но всё равно немного обидно. Итак, во втором часу ночи Ольховского нашла одна из наставниц Академии. Заглянув в кабинет, она увидела князя, лежащего на полу. Лицо у него было синим, а на шее болтался модный белый шарф. Женщина подняла крик, разбудила коллег и отправила вестника в ближайший отдел полиции. Те прибыли незамедлительно. Ну ещё бы.
После рассказа той самой наставницы шли сухие комментарии сыщиков. Кажется, стражи порядка даже не знали, с чего начать. Убийство высокого дворянина, великого князя в стенах его собственной Академии. Учитывая возможности покойного и тщательную, как мне казалось, охрану Академии, такое незаметное убийство — это сильно. Писали, что душегуб практически не оставил следов. Он появился и исчез, словно призрак. Коридоры были пусты, окна в кабинете закрыты, сейф не тронут. Алиби наставницы же подтвердила её коллега. Правда, что женщине понадобилось в кабинете начальника в два часа ночи, история умалчивала. К слову, журналисты тоже обратили внимание на этот факт.