День не задался...
Я ждала надбавки. Работала в одной фирме торговым представителем, упахивалась, но денег всё равно не хватало. Оттого и долги по кредитным картам превысили все допустимые лимиты. Естественно, мне было плохо из-за этого.
Около восьми вечера мне позвонил директор. Я думала, мне предложат точки получше. Где заказов и выручки будет больше, но стальной тон продробил:
– Вы уволены, Нина. Завтра утром заберите свои документы из отдела кадров.
– Что?! Как?! Почему?!
На этот вопрос мне, конечно же, не ответили.
И так я осталась ни с чем. Под Новый Год. С пустыми карманами. Долгами и разбитым сердцем. Ведь ровно месяц назад я застала своего парня Филиппа с другой у нас на квартире. Заехала домой не вовремя... Вошла и выпала в осадок, потому что от ужаса чуть не провалилась сквозь землю.
Она так стонала. Просто кричала, взорвав к чертям мои барабанные перепонки. Мне даже стало интересно. Около трёх минут я подслушивала из соседней комнаты, что же они там такое делают, что она так орёт. Возможно, это не то, о чём я изначально подумала, и они, к примеру, играют сценку в детском утреннике, где она выступает в качестве синего кита... Но вот незадача, детей у нас не было. А когда я вышла из-за арки, мой полностью голый женишок предстал передо мной во всей красе и долбил свою секретаршу до седьмого пота, даже не услышав мои шаги.
– Как он, оказывается, умеет... – пронеслось, будто в голове, но, видимо, я сказала это вслух. Они услышали. Замерли. Девушка вся покраснела, он тут же начал одеваться.
– Нин, Нина, подожди. Это не то, что ты подумала.
Я встала перед ним и слушала его странную бессвязную речь с оправданиями, не подавая виду, что меня это ранило, но уже на выходе из квартиры, обернулась.
– А как... Эта поза называется?
– А? – у него на уме читалось искреннее недоумение.
– Ну... Поза, когда она вот так вниз головой...
– Я не знаю, – ответил он, опустив виноватый взгляд, а я задалась серьёзным вопросом... Дошла обратно до машины, начала гуглить. Называлась она «Плуг», как оказалось. Но удовлетворения мне эта информация почему-то не принесла.
У нас с Филом были планы. Мы ведь встречались целых два года. Жили вместе. Я надеялась, мы поженимся. Но очень скоро поняла, что набрала кредитов для него. А выплачивать мне приходится самой. Да и секса у нас вот такого никогда не было… Что тоже казалось мне удивительным…
День за днём моя жизнь преподносила мне всё новые и новые сюрпризы.
И вот сейчас я, двадцатиоднолетняя Нина Зенчикова, еду за своими документами в ООО «ПромГрад». Смотрю в окно переполненного автобуса. В котором меня прижали к стенке, как кильку. Время на часах семь тридцать утра. На улице адский колотун. Моя жизнь пошла по наклонной. Телефон снова трезвонит. Незнакомые номера вызывают панику, но вдруг это насчёт работы, я же вчера выложила резюме.
– Нина Валерьевна, у Вас долг по кредитному договору...
И снова я сбрасываю, глядя на улицу.
Синие огоньки на огромной полицейской машине погружают меня в собственные фантазии. Как красиво горят, думаю я, вздохнув, и внезапно слышу звук автоматной очереди. Телевизор я смотрю. Я знаю, как она звучит. Хотя бы примерно, отдалённо. Это точно она! Чувствую, что наш автобус заносит куда-то в сторону, все визжат, орут, начинается давка.
Вселенная, я тебя, блин, умоляю!!! Если ты слышишь, ведь есть же какой-то край моим мучениям и страданиям?!
Автобус вдруг врезается в какой-то фонарный столб, и дверь автоматически раскрывается. Выстрелы продолжаются. Все начинают бежать врассыпную, я за ними. Чувствую себя самой невезучей девушкой на планете. Особенно, когда на выходе из автобуса, кто-то грубо толкает меня в спину, и я поскальзываюсь на льду, грохнувшись на спину. Встаю, даже не думая тормозить, начинаю бежать туда, где есть шанс укрыться и спрятаться.
Но секунды не проходит, как чьи-то руки подхватывают меня под локоть, а потом я чувствую холод и твёрдость металла возле своей головы.
– Назад все или я пристрелю её нахрен! – звучит сзади агрессивный и жёсткий мужской баритон, и от страха я прикрываю глаза.
Спасибо огромное, Вселенная! Что со мной в этой жизни ещё не происходило?!
– Отпустите меня, пожалуйста!
– Заткнись!
Он тащит меня куда-то, а я еле плетусь за ним. Моя обувь скользит. Я чуть ли не падаю.
– Пожалуйста... Моя жизнь и так ужасная. Я вся в долгах, мой козёл жених изменил мне со своей секретаршей, меня уволили сегодня, мне надо за трудовой! – тараторю я, а парень, что удерживает меня на прицеле только ржёт надо мной.
– Слушай, может проще тебя пристрелить?
– Нет, я хочу жить!
– Мазохистка. Всё. Заткнись, говорю, – он вытаскивает нас прямо на дорогу, а я жмурюсь от страха и ору во всё горло, пока перед нами с визгом не останавливается какая-то машина.
– Вылезай! – орёт он на мужчину за рулём. – Вылезай или я её пристрелю!
– Пожалуйста, вылезайте! – поторапливаю я его, но он так и сидит как вкопанный, сжав в руке руль.
– Не пали на меня, на дорогу смотри! – вещает мой новый спутник, пока я нервно сглатываю всё, что накопилось в горле.
– Вы меня отпустите?
– Возможно. Если не будешь нудить. Веди и помалкивай.
– А куда едем?
– За город. Держи курс прямо. Нам надо будет сменить машину.
– Вы какой-то опасный преступник? – спрашиваю и вижу, что он морщится, сдвигая ткань робы в сторону.
– Твою мать. Не смотри, говорю! – рычит на меня, а я хмурюсь.
– Задело по касательной, судя по всему. Нужно обработать.
– Ты что врач?
– Нет, у меня мама... Была медсестрой.
– Ясно. Надо за город, говорю. У тебя есть бабло?
– У меня? Я в долгах, как в шелках.
Он отнимает у меня сумку. Чудно. Она у меня малюсенькая, и он достаёт оттуда паспорт.
– Зенчикова Нина Валерьевна... Сколько тебе? Восемнадцать?
– Нет, Вы что считать не умеете? Там дата рождения есть.
– Двадцать один. И хрена ты мне выкаешь?! Почти ровесники, – швыряет он мне её обратно. Ведь у меня в ней ничего нет, кроме телефона, паспорта и жвачки.
– Едем по плану за город, перетерплю.
– А что за городом?
– Слушай... Не лезь не в своё дело, а. Просто рули. Не беси меня. Нинель.
Странно... Меня так называла только мама. Никто другой за всю мою жизнь так не называл.
– Тогда можно на «ты»? – спрашиваю, и незнакомец кивает.
– Ты можешь... Отпустить меня там. За городом. Мне правда нужна трудовая...
Он молчит, а я нервничаю. Вроде за нами нет хвоста. Не то, чтобы он прям сильно пугал меня, но пистолет в его руках всё-таки отталкивает.
– Слушай, а как тебя зовут?
– Господи... Замолкни уже.
– Ну я же должна знать, с кем общаюсь, кто меня похитил. И хочу попросить тебя отвернуть от меня эту штуку. У меня дрожат руки... А когда они дрожат, я могу случайно въехать куда-нибудь... Оно тебе надо?
Он молча отворачивает дуло и смотрит в окно. Видимо, ему больно.
– Я могу обработать... Когда мы доедем до места... Чтобы тебе помочь... А потом ты отпустишь...
– Или пристрелю тебя. Всяко ты станешь счастливее.
– Спасибо.
– Не за что.
Я вздыхаю и сжимаю руль, краем глаза рассматривая его. Тёмные волосы, карие глаза, щетина. На вид реально лет двадцать с небольшим. Интересно, что он сделал???
– Я убил шесть человек с особой жестокостью, перерезал им глотки, надругался над трупами и слил это видео в сеть.
– Что?! – в ужасе выпаливаю я, отчего машину слегка заносит.
– Тихо ты! Веди нормально! Громко думаешь, блин! Пошутил я. Не твоё дело, говорю же. Не пялься так.
Господи... У меня чуть сердце не остановилось.
Какой же козёл.
– А вообще я понимаю, почему твой жених тебе рога наставил, ты же вредная и неугомонная как пиявка, – хамит он, а у меня внутри плещется ярость.
– Возьми свои слова назад, – сжимаю я челюсть в тиски, нахмурив брови.
– И не подумаю. Ты в заложниках, дура. Веди себя соответствующе. Захлопнись и делай что говорят.
– О, я сделаю. Я сейчас так сделаю!!!
Не успевает он среагировать, как я резко заворачиваю руль, и мы на скорости врезаемся в какую-то машину на встречной. Этот парень матерится, держится за бок, а я на всех скоростях улепётываю от него по дороге в панике.
Как сцена из какого-нибудь ужастика.
Он вышагивает. Я бегу. Но почему-то расстояние между нами не растёт, а сокращается. Чёрт возьми, что у него за ноги такие?! Или это я квашня? Нужно было бегать на физкультуре в школе, как учитель говорил, Нина! Дура!
Я быстро ныряю за угол и бегу в какой-то двор. Там прячусь за аркой и за кустиком. Правда кустик почти голый, зима ведь, но хоть что-то.
Выглядываю оттуда и понимаю, что его нет. Выдыхаю, только собираюсь сделать шаг, как мой рот затыкают шершавой ладонью, а в бочину тычут знакомой твёрдостью металла.
– Капец ты идиотка. Далеко собралась?
Я мычу ему в ладонь.
– Чего тебе? – спрашивает, сдвинув ту на шею.
– Я ответить хотела. Да, далеко! Подальше от тебя, потому что ты меня оскорбляешь!
– Иди давай вперёд. Щас машину менять будем.
Секунды не проходит, как он выбирает какую-то колымагу во дворе без сигнализации и выламывает в ней стекло, засовывая меня в салон. Грубо вытаскивает провода. Что-то там соединяет. Вжих. И мотор уже заводится.
– Ты что... Какой-то серьёзный бандит?
– Серьёзный бандит? – приподнимает он брови и качает головой. – Ты кажешься умнее, когда молчишь.
Похититель останавливает машину возле какой-то сельской аптеки.
– Иди внутрь. Без глупостей. Возьми что нужно.
– Дай я посмотрю сначала, чтобы понять, что нужно.
Ловлю взгляд, полный недоверия. Но он всё же приподнимает верх этой ужасной чёрной робы. А я как завороженная пялюсь на его торс. Охренеть у него тело... Просто охренеть!
– Ну что? Так и будешь пялиться, Нинель?
– Блин, я не пялюсь, сейчас, – касаюсь тёплой твердой кожи пальцами. Вижу, что пуля прошла через мягкие ткани. Я видела подобное, когда нашему соседу в деревне выстрелили в бочину. Правда, он тогда нажрался водки до беспамятства, словил белку и сгорел в собственном доме, но перед этим мама всё же помогла ему с обработкой раны, а я запомнила.
– Попробую зашить, ладно?
– А ты умеешь?
– Я не пробовала ни разу... Но попробую.
– Только хуже не сделай, не хочу быть Франкенштейном, ага?
– Давай деньги.
– На, – он суёт мне пять тысяч обратно, и я иду внутрь этого небольшого аптечного пункта. Прошу медицинские иглы, нитку, перекись, зеленку, вату, марлю, пластырь и антибиотик.
– А это у вас там дверь?
– Да... Во двор.
Смотрю и думаю. Сбежать? А если он меня снова перехватит... Блин. Нет, лучше вернуться обратно. Он не похож на убийцу. Точно отпустит меня после того, как помогу... Обязан...
– Спасибо, – благодарю и выхожу к нему. Он сидит внутри и утыкается лбом в руль.
Я хлопаю дверью, и он вздрагивает.
– А это ты...
– Я. А ты совсем расклеился... Дай посмотрю.
Касаюсь его лба, а он горит.
– Блин... Как тебя зовут? Скажи мне. Я сейчас ещё жаропонижающее возьму. Жди.
– Зови меня Север.
Север, блин. Бегу за ибупрофеном и водой, и слышу, что эта женщина уже кому-то сдаёт нас по телефону.
Но захожу и притворяюсь, что ничего не слышала.
Когда забираю, тут же вылетаю оттуда и открываю водительскую дверь.
– Слушай, Север, да... Подвинься. Эта женщина в аптеке, она кому-то звонила. Я не знаю, в общем.
Блин, правильно ли я делаю? Он же преступник... Может, надо было просто сдать его и позволить полиции сделать свою работу? Так бы и я уже была свободна. Блин, почему мне его жаль?! Это что-то от Гиппократа, да?
Я толкаю его на соседнее кресло, а сама сажусь за руль. Как же меня неистово всё раздражает! Вот заживёт его рана и я тут же свалю! Тут же кину его, а сейчас... Сейчас я еду через какое-то поле, чтобы нас никто не нашёл. Надеюсь, мы не въедем куда-нибудь и не встрянем...
Затормаживаю возле какого-то домика без забора. Кажется, здесь никто не живёт. Мой спутник сейчас в полуразваленном состоянии, и я помогаю ему немного опустить кресло.
– Так... Полежи немного. Сейчас.
Достаю таблетки. Даю ему с водой. Жаропонижающее, обезбол и антибиотики. А сама снова раздеваю его.
– Будет немного больно. Лидокаина тут не было. Поэтому придется шить так. Потерпи.
– Потерплю, всё норм, – бормочет он, сжимая в руке пистолет.
– И эту штуку. Убери, пожалуйста... Вдруг случайно нажмёшь. С учётом моего вечного везения это не исключено.
Он только лыбится и убирает её на заднее сиденье, а я начинаю обработку раны и швов.
Печка в салоне работает на максимум. Хорошо, что бензина в машине предостаточно.
Я шью ему рану, а он вздрагивает, но даже не шипит. Сильный... Терпеливый. Думаю я про себя.
– Почему Север? Какое-то погоняло с зоны? Ты ведь не сиделец. Наколок даже нет. Да и не похож ты...
– Просто кликуха. И всё.
– Ясно... А как тебя в реальности зовут?
– Не важно.
– Всё, я закончила. Сейчас марлю наложу и готово, – сообщаю я, аккуратно прикладывая накладку. – Слушай... Тут дом какой-то есть. Возможно, печь целая. Может...
– Может. Немного дай полежать.
– Болит?
– Нет. Нормально.
– Можно я схожу туда? Я писать хочу.
– Иди.
Бежать тут, конечно, некуда. Мы где-то на отшибе. Вокруг больше нет домов. Видимо, тут жил какой-то отшельник, но, видно, что дом давно заброшен. Хотя печь ухоженная. И дрова есть.
Нина, не вздумай ещё и топить для него дом! Дура, блин.
Рассматривая старые фото и документы, хожу туда-сюда, после чего понимаю, что на улице скоро будет темно и похолодает. А мой похититель, возможно и вовсе откинется. Потому что выглядит он не очень. Нам надо где-то переночевать. Поэтому я проверяю все заслонки и чищу от залы топку... Но вот зажигалки у меня нет. Тащусь обратно на улицу. Открываю дверь в машину, а он спит без задних ног. Касаюсь головы, вроде жар немного спал.
Открываю глаза уже в доме. С ума сойти, я так крепко спала, что не заметила, как он меня сюда притащил или как так?
– Блин. Давно я сплю? У тебя швы не разошлись?
– Нет. Часа два как спишь в доме, – отвечает он, подкидывая дрова в топку. – Молодец, что затопила. Переночуем здесь. Я в магаз сходил. Взял похавать. Там газовая печка была. Сварганил по-быстрому.
Иду к еде. К его макаронам по-флотски. Пахнет довольно вкусно, да и я дико голодная. С утра ведь ничего не ели.
Север снимает с себя кофту, а я пялюсь на его руки.
– Тут шмотки есть какие-то, если хочешь переодеться. Видел там бабьи тряпки.
– Нет, спасибо. Я всё же надеюсь, что ты меня отпустишь.
– Нет.
– Что, нет?
– Нет, не отпущу. И не надейся.
– Я не понимаю. Зачем я тебе? Ты сбежал. На свободе. Я сделала, что могла для тебя. У меня ничего нет, да и заложник я так себе, как ты смел заметить.
– Ну, мало ли. Сдашь меня, и они пойдут по моим следам. Нахрена мне это?
Молчу, плюхнувшись за стул и отчаянно вздыхаю, наяривая ужин прямо со сковороды.
– Вкусно.
– Нормально. Лучше баланды точно.
– Слушай, что ты такого сделал? Наркотики?
– Нет, естественно. Я не из этих.
– Тогда расскажи.
– Нет.
– Блин... Как с тобой скучно.
– Жри давай и помалкивай. Скучно ей. Я тебя в заложники взял, а не в зрители малого театра.
– Пффф... Как зовут твою девушку?
– Слушай... Ты вообще когда-нибудь молчишь? Боишься хоть чего-то? Если приставлю ствол к башке, тогда ты перестанешь трепаться?!
Я отбрасываю вилку в сторону.
– Нет, ты достал меня! Тогда пристрели раз такой умный! Давай, пристрели меня! – заявляю я, встав из-за стола и подхожу к нему в упор. – Ты – не убийца. У тебя кишка тонка! Я это вижу! Так что, давай. Стреляй! Тоже мне нашёлся гангстер!
Я толкаю его в грудь, а он как стоял на месте, так и стоит. У меня просто сил не хватает хоть как-то его сдвинуть. Козёл.
Прохожу мимо него и фыркаю, усевшись в кресло.
– Куда мы едем? Ты можешь хотя бы это сказать?
– В соседний город.
– М-м-м, супер, класс. Зачем?
– Меня там ждут.
– Твоя девушка?
– Да.
– Ясно...
Ну, вот. Хотя бы что-то...
А меня потом... Он что... Просто убьёт?
– Может... Сыграем во что-нибудь? – спрашиваю, кажется, вызвав у него дикое изумление.
– Например?
– Ну... Вдруг тут есть карты там... Шахматы, шашки, домино... – начинаю рыскать по шкафам. – О! Смотри. Лото. Как тебе?
– Кайф.
– Правда?!
– Нет.
Блин, да он издевается?!
– Будешь играть. Ничего не знаю. Или придётся меня пристрелить, – рычу на него и тяну за собой, схватив за руку.
Он, нехотя, но всё же тащится за мной, а затем мы садимся на кровать.
– Ну, доставай. Раз уже начала меня мучить. Вперёд! – отмахивается он, и мы начинаем игру. Около часа не отрываясь играем и даже входим в азарт.
– А тебе двадцать один?
– Двадцать два. Не далеко ушёл.
– Понятно. А универ ты закончил?
– Да.
– Везёт. Мне не хватило времени... Из-за работы...
– Кем ты работала?
– Торгпредом.
– Тоже неплохо. За что уволили?
– Ни за что... По сути реально, я и не поняла. Позвонили и сказали до свидания.
– А трудовая инспекция?
– Я и так кое-как устроилась без корочки. Никто бы меня не защитил, уж поверь.
– А с женихом... Часто вы вот так играли в игры?
– Ну... Бывало. А что?
– Сексом не пробовали заниматься? Тогда бы и изменять не пришлось.
– Да ты просто гуру семейной психологии, спасибо.
– Пожалуйста. Любой вопрос решает хорошая ебля.
Уму непостижимо... И с ним я говорю об отношениях?
– Я вот запомню этот совет. Благодарю.
– Не за что, – он пожимает плечами и встаёт с кровати, снова следуя к печи.
– Как считаешь, тебя будут искать там, куда мы едем?
– Возможно всякое. Не берусь гадать... Но меня это точно не остановит.
Я уснула раньше, а теперь просыпаюсь и чувствую, что что-то не так. Испуганный полуоткрытый глаз моего похитителя говорит мне о том, что я сделала что-то не то. Я осознаю что именно, только когда приподнимаю голову. Фактически я просто зажала его, закинула ногу на его тело и обхватила руками туловище, сжав в кулаки его одежду.
– Господи! – щемлюсь я к стене. – Я... Я не знаю, как так... Я просто замерзла, наверное... Боже мой.
– Да всё норм, Нинель, не гунди, – переворачивается он на бок. – Бля. Спина из-за тебя затекла.
– Ты же мог разбудить! Сказать, что я вот так...
– Зачем? Мне тепло было.
– Блин! У тебя девушка есть!
– Ну и что? Между нами же ничего не было. Мы просто грелись. Знаешь... Как пингвины, – заявляет он, чем окончательно меня выбешивает.
– Ты случайно кофе не покупал?
– Купил растворимые. Там лежат, возле котелка на газовой печке.
– Хорошо, – сползаю с кровати и тут же закутываюсь в куртку. Всё равно холодно... Хотя ночью было хорошо. Видимо, это он такой тёплый.
Иду в туалет. А затем заварить себе пакетик.
Возвращаюсь обратно, смотрю на него, держа в руках горячую кружку.
– Север... Я помыться хочу... И всякое такое... Знаешь...
Он приоткрывает глаз и вздыхает.
– Нудявая. Дай поспать, я всю ночь топил.
– Как будто это мои хотелки. Мы здесь из-за тебя. Как, кстати, твоя рана?
– Нормально.
– Ты смотрел?
– Нет.
– Ты дурак, да? Нужно посмотреть, обязательно! Снимай футболку!
– Нихрена у тебя хватка, питбуль. Полегче, – бурчит он, когда я задираю чёрную ткань вверх. Сдвигаю накладку.
Гноя не вижу, температуры тоже нет. Швы не разошлись.
– Нужно всё равно перекисью обработать швы.
Делаю всё это, пока он наблюдает за мной искоса, но хотя бы не спорит и не сопротивляется.
– Помоемся к вечеру. Будем в квартире у моего троюродного брата в соседнем городе.
– О, боже. Он знает, что ты сбежал?
– Нет, узнает.
– А вдруг сдаст тебя?
– У него у самого нелады с законом, так что...
– Капец... Да у вас прям династия.
– Благодарю.
– Это не комплимент.
Дальше мы молчим. Он пытается поспать, а я...
Я беру какую-то книгу и начинаю читать. Сижу рядом. В его ногах. И для меня удивительно, что он даже не храпит. Ни единого звука не издаёт пока спит. Вспоминая, как шатались стены рядом с Филиппом, для меня это просто дар Божий, а не мужчина. Ну, если только по сну судить, конечно. Так-то он мне совсем не нравится. Да ещё и преступник. Не. Не моё.
Неожиданно я слышу какие-то голоса с улицы. Вся трясусь и вздрагиваю. Иду к окну и вижу каких-то подростков лет по шестнадцать. Они смотрят нашу машину, прыгают там, балаганят, ржут, а у меня сердце уходит в пятки. Не хватало ещё чтобы нас тут убили.
– Эй... Север... Проснись, пожалуйста. Эй, – тычу его, и он приоткрывает глаз.
– Чего тебе?
– Там какие-то ребята наглые...
Секунды не проходит, как этот парень уже подрывается и осматривает всё из окна, достав пистолет.
– Тут сиди.
– В смысле??? А если тебя убьют?! А меня изнасилуют, о боже!!!
– Угомонись уже. Никто тебя насиловать не станет, я уверен.
– В смысле??? Думаешь, я некрасивая типа? Недостаточно привлекательная?! Типа ни у кого на меня не встанет?!
– Нина. Захлопнись, – рявкает он, показывая мне рукой, чтобы я присела. А меня бомбит. Почему это вдруг меня, по его мнению, не станут насиловать?! Хам! Грубиян! Подлец!
Злюсь на него и пыхчу от злости.
– Чтоб тебя там прибили! – кричу ему вслед, а он, показывая мне средний палец, мгновенно исчезает за дверью.
Я трясусь от страха. Особенно когда повсюду царит мертвая тишина.
– Господи, я пошутила! Надеюсь, с ним всё хорошо! Молю, оставь его в живых! – произношу вслух, обращаясь во Вселенную.
Слышу, что пистолет единожды стреляет и в ужасе бегу на улицу, схватив со стола кухонный нож.
– А ну отошли отсюда, шпана проклятая! Ублюдки чёртовы! Засранцы! – воплю во всю глотку, а потом приоткрываю глаз и вижу, как этот Север спокойно курит с ними сигареты и показывает пистолет, объясняя, как стрелять. Он что, блин, издевается?!
– Не обращайте на неё внимания. Она того, – крутит он у виска.
– Знаешь что, козлина, пошёл ты! Я твою шкуру хотела спасать! Ненавижу! – дёргаюсь и иду внутрь, пока они все ржут надо мной.
Уже в доме сижу и хмурюсь, а он возвращается обратно.
Мы выезжаем из этого села на трассу. Денег особо нет. Последние остались на бензин. И, может, кофе в лучшем случае. А ещё я воняю. Хорошо, что месячные не скоро. Хоть где-то повезло...
– У меня голова чешется...
– У тебя чë, вши?
– Да иди ты. Я моюсь каждый день. Для меня это стресс!
– М-м-м. Ну я же сказал – вечером помоешься.
Как-то я, конечно, опасаюсь ехать к незнакомому мужику с другим незнакомым мужиком... Да ещё и мыться у него... Быть голой в ванной. Очень даже опасаюсь.
Молчу и смотрю на дорогу, а этот как мысли читает.
– Не ссы, тебя не тронут.
– Я уже поняла. Больно страшная.
– Да кто сказал это тебе? – ржёт он в ответ, поглядывая на меня. – Нормальная ты. Да, не красавица... Может, немного... Ауч!
Я ударяю его по башке.
– Ещё раз скажешь такое...
– Всё-всë, я пошутил.
– Ага.
А у меня теперь удар по самооценке... Моё женское начало поставлено под сомнение. И весь путь на протяжении трёх часов я думаю только об этом.
– Сходи в туалет и оплати бенз, меня спалить могут, – мы останавливаемся на заправочной станции. Я осматриваюсь и вздыхаю. И тащусь в туалет. Как же хочется съесть что-то вкусное и нормально по-человечески поспать...
– Можно, 95-го 20 литров, – прошу я женщину и вдруг слышу в новостях сюжет.
– Ограбление... Мужчина 2002 года рождения... В заложники девушку... Личность устанавливается. Господи, они даже ещё не выяснили кто я! Потрясающе! Так вот помру, и никто об этом даже не узнает... Вот это я понимаю – полиция! Вот это они молодцы, конечно! Спасибо!
Пялиться на экран слишком палевно. А так хотелось бы узнать его имя. Хотя, наверное, такого по ТВ не скажут? Значит… Он – грабитель? Интересно, что он ограбил…
Оплачиваю бензин и беру на последние деньги жвачку. Хоть так почистить зубы... Блин. Какой-то кошмар. С ним я превращаюсь в домовёнка Кузю. Скоро буду вся в золе и с колтунами на голове. Чёрт бы его побрал!
– Спасибо.
Иду к своему похитителю. Он уже заправил машину и ждёт меня на пассажирском.
– Махнёмся. Я устал.
– Капец...
– Чë?
– Ничё... Чувствую, как ты меня используешь.
– Скажи спасибо, что не по прямому назначению.
– Что ты сказал???
– Ничего. Садись за руль и веди. Осталось ещё три-четыре часа. Доедем, будешь отдыхать.
– Я не смогу ни мыться, ни спать в квартире с двумя посторонними мужиками! Как ты себе это представляешь?!
– Если бы я хотел тебя трахнуть, уже бы сделал это, ты так не считаешь? Тем более, это ты делаешь намёки и неоднозначно жмёшься ко мне, когда спишь. Я ни разу к тебе не лез.
Нет, ну какой же всё-таки козёл.
– Давай, Нина. Садись за руль.
– Имей в виду. Если нас остановят гайцы, а так и будет. Я им сразу же тебя сдам! Вот сразу!
– Ага, понял, – выдавливает он, пристёгиваясь. – Ты чё там жуешь? Жëвку? Дай мне.
– Обойдёшься.
– Я тебе сейчас реально сделаю больно, Нинель. Давай сюда жëвку. Или засуну тебя в багажник. Без лишних слов!
– На, блин, козлина! – толкаю ему в руки пачку. – Дико бесишь! Не знаю, что там за девушка у тебя, но у неё нереальное терпение!
– Она хотя бы есть, в отличие от твоего парня.
– Вот ты гад, а... Я поделилась своей болью! А ты! Ты! – начинаю хлестать его, а он обхватывает мои руки. Смотрит на меня волком и застывает в пяти сантиметрах от моего лица.
– Нина... Ещё раз распустишь свои руки... – угрожающе цедит он.
– И что ты сделаешь?!
Неожиданно он склоняется к моему уху. Я даже вздрагиваю от этого. А потом... Потом он говорит, что тогда сделает... И я сглатываю образовавшийся в горле ком.
– Доходчиво?
– Да, – киваю и завожу машину.
Фраза «Выебу тебя в жопу без смазки» как-то отсудила мой пыл... Мне сразу перехотелось ему перечить... И жвачку всю захотелось отдать. Да и не очень-то я её жевать хотела...
Едем молча. Вообще не разговариваем. Я, конечно, не думаю, что он насильник. Но прозвучало очень обидно и неприятно.
– Здесь направо.
– Здесь?
– Да. До самого конца. До заправки. Там опять направо. Первый дом.
– Хорошо.
Следую его инструкции. А затем мы подъезжаем к многоквартирными дому. Слава богу! Вряд ли мне что-то сделают в квартире... Хотя я сразу вспоминаю Леонида Каневского и несколько трупов, распиленных ножовкой и направленных в водосточную трубу с пятого этажа... Блин, зачем я вообще это смотрела?!
– Ты чё сидишь, идëм. Похаваем, помоемся, поспим, – гонит он меня, и я нехотя выхожу из машины, с опаской следуя за ним. Поднимаемся на второй этаж, Север звонит в звонок, стучит в дверь, и нам наконец открывает какой-то взлохмаченный заспанный парень.
– Эй, что ты делаешь?! Север!?
– Ника... Малышка, – бормочет он сквозь сон, придавливая меня собой. Ведёт ладонями по моему телу, а меня потряхивает. – Ты так вкусно пахнешь.
Его шёпот сковывает каждую мышцу.
– Я не Ника! Север, блин! Очнись! – толкаю его, но он целует мою шею. И всё... Я не знаю какой такой тумблер срабатывает, но я сжимаю его плечи. Блин, как же приятно. Он пьяный, а мне приятно. Ужасное неправильное ощущение.
Мужские пальцы лезут под шорты, а он прикусывает мою кожу. И я начинаю брыкаться. Нельзя вот так. Это дурдом! Он ведь думает, что я какая там Ника, блин!
– Кирилл!!! – кричу я во всё горло. – Кирилл, очнись, это я, Нина!
Шлепок по лицу, и он открывает глаза.
В темноте комнаты до него не сразу доходит, но всё же доходит.
– Твою мать, сорян, – сползает он на подушку. – Бля...
Дышу как загнанный в клетку зверь.
Отчего мне были так приятны его касания? Его грубые прикусывания? Его проспиртованные поцелуи??? Господи, Нина, у тебя, кажется, недотрах! Иначе этого не объяснить!
– Нин, реально... Извини, – он берёт подушку и заваливается на пол, укрывшись каким-то покрывалом. А я так и трогаю места, где кусал меня... Пытаясь стереть ощущения, но они не проходят. По телу дрожь. Мурашки... И низ живота нещадно тянет.
Тащусь в туалет. Тихими шагами. Крадусь, чтобы не разбудить, но натыкаюсь в коридоре на того самого Саню.
– Можно мне... Пройти?
– Можно-то можно, – пьяно бормочет он. – А я чё-то не понял... У вас чë с ним... Не то? Не это? Ты не его баба?
О, Господи.
– Я ж всё слышал. То есть... Можно тебе присунуть?!
– Нет, блин, нельзя! – огрызаюсь я и уже хочу уйти, но меня резко хватают за волосы на затылке и прижимают лицом к стене.
– Не трогай меня! Помогите!
– Да заткнись ты, мы по-быстрому...
Едва чувствую, как его руки касаются моей груди, начинаю ещё истошнее орать, и на эти мои крики из комнаты выходит Кирилл, застав всю эту картину маслом.
Саша жмёт меня к стене, я визжу с полуспущенными шортами, а у Кирилла горят глаза, будто он сейчас убьёт кого-нибудь.
– Ты охуел? – подходит он ближе. – Отошёл от неё, придурок, блядь, бухой.
– Кирилл, ты чë... Ну не твоя же баба... Какая тебе, нахер, разница?
– Я тебе щас, сука, покажу разницу.
Ой, зря всё это, ой, зря. Кирилл за секунду отвешивает ему два удара по голове, так что тот оседает. Господи, ну и звуки, ну и хватка...
– В комнату иди, – смотрит он на меня дикими глазами. – Не вылезай оттуда.
– Угу, – исчезаю я, закрывшись. Вся трясусь, слышу глухие болезненные стоны и какие-то странные звуки, словно он перетаскивает его куда-то, а затем в дверь стучат. Но я уже стою возле неё со стулом и готовлюсь ударить кого-нибудь по голове.
– Это я, – заходит и смотрит на меня. – Поставь.
– Спасибо... Спасибо, что защитил.
– Завязывай, – обрубает он скупо. – Валить надо. Деньги я взял. В отеле можем переночевать. Нахер это всё.
– А он?
– Он бухой в соплину. Завтра вспомнит, жалеть будет.
– Мне так стрёмно из-за этого...
– Да успокойся. Он же не успел ничего?
Хочется сказать, что успел он гораздо меньше, чем ты... Но я промолчу, пожалуй. Вдруг он вообще не помнит. И нет у меня недотраха, иначе бы я точно залезла на того самого Сашу, наверное. А меня тошнило от него... Зато с Кириллом... Блин, что за фигня такая?!
– Ты точно невезучая, собирайся, – говорит он, натягивая штаны.
Хорошо, что я свои вещи в стиралке ставила сразу с сушкой. Иду смотреть и выхожу к нему полуголая, потому что уже успела снять шорты. Но футболка длинная. Закрывает половину бедра.
– Там таймер ещё семь минут.
Карие глаза бегло сканируют мои ноги.
– Ладно. Собери пока нужные вещи. Может, что-то понадобится.
Господи, я сейчас на стену полезу от его голоса. Меня чуть грубо не изнасиловали, а я думаю только о том, как бы хотела, чтобы это он меня вот так прижал.
«Любую проблему решает хорошая ебля».
И почему мне теперь кажется, что он знает, о чём говорит...
– Нинель, чë застыла?
– А, да... Сейчас...
Брожу по дому и складываю нам то, что может понадобиться, пока Кирилл обворовывает кухонные шкафы.
– Ты что неделю жить в машине собрался?
– Если понадобится. Помоги, – он даёт мне ещё пакет, а я вижу на самой верхней полке сырные крекеры. Тянусь, потому что очень хочу их достать... И забываю, что на мне нет даже белья.
– Блядь! Твою мать! – слышу за спиной, и резко оборачиваюсь, вздрогнув.
Мы садимся в машину и уезжаем. Чувствую себя какой-то идиоткой. Мне до сих пор стыдно, и я вся горю. Он видел мою голую жопу!
– Нинель, печку посильнее сделай. Холодрыга, сука.
– Угу.
Прибавляю. Едем куда-то, сама не знаю куда. Он за рулем. Вижу какую-то вульгарную неоновую вывеску и морщусь, когда он останавливается там и ржёт.
– Да какая, нахер, разница?
– Конечно, – бурчу себе под нос, и мы заходим внутрь.
– Нам один номер с двумя кроватями, – просит он.
– У нас таких нет. Но в комнате есть кресло.
– Прекрасно, – добавляю я, закатив глаза.
– Ок, давайте, – он протягивает деньги, а на меня смотрят как на второсортную шлюху.
– Только без криков там. И простыни не уделайте, – передают нам ключи.
– Нет, знаете, что! – бешусь я, а он хватает за руку.
– Поняли. Всё норм будет, – Кирилл тащит меня, обхватив запястье. – Помалкивай лучше.
– Ты охренел?! Я не блядина!
– Да знаю я. Их, думаешь, это волнует?! Срать вообще. В номер идём. Не привлекай лишнее внимание.
Пока я хмурюсь, он уже открывает дверь и заталкивает меня туда.
– Всё, располагайся. Я до магаза сбегаю.
– Зачем?
– Сиги хочу купить... А чё? Хотела что-то?
– Нет, – отворачиваюсь и брезгливо смотрю на кровать. Даже спать здесь боюсь. Опасаюсь, что тут можно просто сесть и случайно подцепить сифилис.
– Скоро буду. Не вредничай, – добавляет Кирилл и исчезает за дверью. Вздыхаю. Смотрю в окно и грущу. Идёт снег...
А моя жизнь словно стоит отныне на клавише «стоп».
Я не ощущаю ни радости, ничего.
Включаю телевизор, пока его нет. Надеюсь поймать хоть какие-то новости, но повсюду идут дерьмовые фильмы.
Сажусь в кресло и смотрю. Жду его.
Он возвращается достаточно быстро. Там магазин прямо за углом.
Север подходит сзади и сует мне в руки новогодний детский подарок.
– Что это?
– Сладости. Новый год же.
– М... – смотрю на все эти шоколадки и сглатываю. Хочется – не то слово.
– Надеюсь, ты не из тех, кто на диетах.
– Нет. Спасибо.
– Не за что. С наступающим, Нинель.
– Значит... Ты – Кирилл?
– Да, – он стягивает с себя свитер и бросает его на кровать. А следом и сам плюхается.
– Бля, я спать хочу. Дохера выпил. Не обессудь, ладно?
– Ладно... Я чайник вскипячу.
Он уже не произносит ни слова. Заснул. Я иду и наливаю себе чай, а потом с диким наслаждением погружаю в рот конфетки одну за другой. Немного, конечно, это поднимает настроение. Спорить не буду... Но лишь немного, отчего мне как-то не по себе... Прохожу мимо него и хочу накрыть. Что это со мной такое? Блин... Я начинаю к нему привыкать или что? Нет... Так нельзя. Выключаю везде свет и ложусь спать на кресле. Да, неудобно, зато он больше не будет меня трогать… Даже если случайно.
А уже часа через четыре чувствую, как его горячие руки сгребают меня и перекладывают на кровать.
– Трусишка, не бойся меня. Спи, – я зарываюсь лицом в подушку, а Север... Он... Будто просто лежит рядом, но я снова ощущаю его тепло.
Тело затекло, а на кровати так хорошо, даже если тут, возможно, кого-то ебали на днях... А, может, даже сегодня... Фу...
Окончательно мы просыпаемся в районе одиннадцати. На этот раз не обнимаемся, но лежим лицом к лицу. Открывая глаза, я понимаю, что он смотрел на меня, пока спала.
– Ты чего?
– Ничего, – переворачивается он на спину и глядит в потолок. – Сходим в кафе? За углом?
– А у нас точно есть деньги?
– Эх, Нина... Точно, – отвечает он, и я вздыхаю.
– Тогда давай.
– Ты первая в душ?
– Если можно.
– Иди.
Я ухожу. Чищу зубы, умываюсь. Голова у меня чистая. На ночь я её уже вымыла.
– Я готова, – выхожу к нему почти одетая, и застываю. Потому что он передо мной в трусах. За что?!
Какого чёрта?! Я дар речи теряю.
О, ужас! Господи, ну, почему у него такое шикарное тело?!
– Я... Эм... Как твоя рана? – первое, что приходит на ум, чтобы скрыть свою реакцию.
– Нормально. Помоюсь щас и обработаю сам. Взял перекись, – показывает он мне баночку. – Пропустишь? – спрашивает непростительно близко, потому что я застыла в проходе.
– Да, конечно...
Господи, этот Кирилл явно слеплен Дьяволом! Ну, не бывает таких тел и мордашек у парней, не бывает! Как из Голливуда сбежал, честное слово. Раздражает.
Не могу сдвинуться. От страха как парализовало. И дело даже не в том, что я его боюсь, как человека. Нет... Дело в чём-то другом.
– До магазина... Хотела, – лгу, двигаясь назад, а он на меня. В одном полотенце на бёдрах. И ощущение, что я вижу контура его стояка. Чёрт возьми!
– Не ври, я слышал новости. Неужели так сильно испугалась?
– Да, испугалась. Я думала... Ты старушку ограбил! Ну край, с женщины шубу снял! Но не такая сумма, это жесть какая-то! Банк?! Серьёзно?! 450 миллионов??? Что с ними делать, Господи?!
– Не знаю, у меня их нет.
– В смысле?! Ты же украл! Как это...
– Меня задержали, Нинель. Они у других людей.
– Это... Это... Твоя девушка, к которой мы едем? Так?
– Не важно. Я просто говорю тебе – сиди на жопе ровно. Вот что мне теперь с тобой делать?! Так и будешь пытаться сбежать? И что, сдашь меня?
– Да кому ты нужен?! Вернусь в город, заберу трудовую и забуду о твоём существовании!
– Не, не подходит.
Блин, да он издевается?!
– Чёрт. Север! Кирилл, блин! Мне такие проблемы не нужны! А что если подумают, что я соучастница??? Что если так, а?! Я на это не подписывалась! Я без гроша в кармане!
– Да мне похуй! И не ори на меня!
– А вот и буду орать! Буду! Бесишь меня! Я не останусь здесь!
Я тараном иду на него. А он обхватывает за плечи. Начинаю его бить. Просто хлестать, а он тормозит меня и одним рывком заваливает на кровать. Я в куртке. Он в полотенце. Мокрый. Шумно дышит и нависает сверху как разъяренный зверь перед прыжком.
– Слезь с меня, мудила! – рычу, пока он сидит сверху и насмехается. – Ненавижу тебя! Будь проклят тот день, когда ты свалился на мою голову!
Секунды не проходит, как он приближается. Обхватив пальцами мои щеки, устремляет свой карий взгляд на меня и касается носом моего.
– Ты будешь делать что я скажу. Поняла? – спрашивает, пока я пыхчу от злости. Его дыхание щекочет и обжигает. А ещё действует как ядовитый пар, потому что я ощущаю, как в его хватке кружится моя голова.
– Иди на хер! Сдам тебя полиции! Сразу сдам! И катись ты...
Договорить не удаётся... Я чувствую вкус его губ... Его языка. Его рта... Он целует. Не нежно и сиропно, а грубо и беспринципно толкает язык в мой рот. И я... Я просто перестаю дышать. Что он делает?
Подавшись порыву, снимает с меня куртку. Не выпуская из рук мою голову, продолжает клеймить губы. Они просто горят огнём. Полыхают. А потом он сжимает мои плечи и сдвигает меня чуть выше, чтобы мы с ним оказались в полностью лежачем положении. Касается груди. Сминает. Жадно. Грубо. Я пищу и таю от этих движений. Потому что он на меня как-то физически воздействует. Совершенно иначе, нежели Филипп. Я чувствую между ног огненный накал. А он раздвигает их и расстёгивает пуговицу на моих джинсах.
– Кирилл, Кирилл, – торможу его, сжимая плечи. – Мы не можем, блин. У тебя девушка. Есть девушка... М-м-м... Отпусти. Ах, Кирилл.
– Провоцируешь меня постоянно. Смотри что делаешь, – он берёт мою ладонь и кладёт на полотенце. А там... Там...
Я сглатываю. Вся в ознобе. Вот это хер, прости Господи! Огромная кувалда!
– М-м-м, – бессвязно мычу. Он что... Он хочет изменить ей? Со мной? Блин, со мной.
– Не надо... Не надо, я так не хочу... Не хочу, – бубню ему, когда он хочет стянуть с меня джинсы.
– А как ты хочешь?
– Не знаю. Никак... Не хочу, – он чуть слезает, а я тут же застёгиваю джинсы обратно и двигаюсь к изголовью, схватившись за волосы. Чёрт, что это было?!
– Мне показалось... Ты хотела. Видимо... Не верно прочёл сигналы. Извини, – он встаёт и уходит, а я смотрю вслед его широкой прокаченной спортивной спине. Мужская упругая задница под белым полотенцем манит всё сильнее.
Почему такой красивый??? Такой горячий и такой... Чужой... Той Ники или как там её...
Губы жалит. От его поцелуев всё пульсирует. Он охрененно целуется. Просто одуряюще. Как зверь. С потрохами меня чуть не съел... У меня чувство, будто нас тянет друг к другу... Но как это возможно? Так ведь не должно быть. Какой-то дурдом.
Он возвращается ко мне через пять минут. Уже одетый. Садится на кровать и долго смотрит.
– Ты как? Прости. Я не должен был. Понеслось как-то.
– Ты её любишь? – спрашиваю зачем-то. Внутри всё клокочет.
А он пожимает плечами.
– Не знаю. Сложный вопрос. Но нас с тобой это и не касается. Поцелуй спонтанный. Так произошло.
– М...
Мычу и опускаю взгляд.
– Нина. Послушай... Можно я откровенно тебе скажу? Мне стало тебя жаль. Ты столько мне помогала, что я элементарно хочу дойти с тобой до конца и дать денег.
Господи... Это бьёт по самооценке сильнее, чем что-либо.
– Что?
– Отблагодарить.
Мы с Севером идём в кафе позавтракать. Сейчас, когда я знаю всю правду, мои глаза бегают по улице в панике. Мне всё время кажется, что на нас подозрительно смотрят. Что нас уже спалили. И что сейчас сюда приедет группа захвата.
– Расслабься уже. Ведёшь себя палевно, – рявкает он, выбирая еду. – На. Посмотри, что хочешь.
– На твой вкус, – возвращаю ему меню.
– Окей, ладно. Не переживай. Я вернусь сейчас.
Вздыхаю, глядя на него. Он уходит, оставив меня одну. А я всё продолжаю думать о том, когда же моя убогая жизнь свернула не туда? Наверняка, с самого начала моего рождения...
– Нинель, очнись. Чё кислая такая? – плюхается он напротив. – Чë с тобой?
– Ничё, – отмахиваюсь. Всё равно он не поймёт, что уничтожил всю мою самооценку одним своим поступком.
Мы кушаем. Ем я, правда, без особого энтузиазма. Даже не чувствую вкус еды... Неужели правда... И эта хворь не спроста? Могу ли я быть влюблена? Какой бред... Какая любовь?! Увидела красивые мускулы, вот и потрогать захотелось. Не более того...
– Нин... Посмотри на меня, – просит он, нахмурившись. – Да что не так? Ты заболела?
– Нет. Просто, видимо, не голодна, – отставляю я тарелку в сторону. – Мы за вещами и дальше поедем?
– Да.
– Хорошо.
Мы возвращаемся в отель. Собираем манатки и снова едем куда-то. Я уже не спрашиваю. Мне будто всё равно. Городом меньше, городом больше. Какая, собственно, разница?
Пока едем, он всю дорогу пытается на меня смотреть. А я в свою очередь молчу и игнорирую.
– Слушай, если тебя обидело, что я не свободен...
– Не выдумывай, – зло перебиваю и смотрю в окно.
– Ух, какая агрессивная.
– Хватит издеваться, – рычу я, бросив на него недовольный взгляд.
– Боюсь-боюсь. Ты прям кобра.
– Чего?
– Ну скоро Новый год, змеëныш. А у меня вот тут свой персональный символ в машине.
Что он только несёт? Я так ужасно злюсь на него, что побольнее ударяю его в плечо. Как же он меня бесит. Просто неимоверно. Зажравшийся воришка. Наглый козлина!
– Успокойся лучше.
– А ты мне не указывай!
– А ты не ори!
– Сам не ори!
Он дёргает меня за волосы, а я его ударяю. Он снова дёргает, и я снова ударяю. Мы начинаем драться прямо на трассе. Машина чуть виляет и сзади вдруг раздаётся звук знакомой мигалки.
– Твою мать, – выдаёт Север, агрессивно глядя на меня. И я даже не жалею. Хоть мне и страшно. Он съезжает на обочину, а я сглатываю.
– Нина, сиди, молчи, – предупреждающе цедит он, глядя на гаишника, который уже идёт к нашей машине. – Язык у тебя всё-таки поганый.
– Спасибо, – бурчу я в ответ, заметив злобную морду мужчины. – Сейчас сам заткнись и дай мне всё решить!
– Чего, нахрен?!
– Того!
Засунув сумку и шапку под куртку в район живота, приоткрываю окно и начинаю орать.
– Пожалуйста, молодой человек, я рожаю! Извините нас. Муж нёсся, потому что у меня воды отошли, и я его нервирую! У него руки трясутся! Отпустите нас в роддом, умоляю!
Мужчины переглядываются, а я смотрю на Севера.
– Да за что ты мне такой достался?! Засунет язык в жопу и сидит глазами хлопает! Ничего сказать не может, у тебя жена рожает, блин! Что ты за амёбный мудила!
Гаишник с сожалением смотрит на него и сглатывает.
– Мужик... Ладно, езжайте, – бормочет гаец, отходя от машины.
Север с ошалелыми глазами снова заводит нашу колымагу и мчит нас дальше по трассе.
Оба молчим около пяти минут, пока я не выдыхаю и не вытаскиваю из-под куртки вещи.
– Умеешь ты удивить, конечно, Нинель...
– А что я должна была сделать? Особого выбора не было, как ты мог заметить.
– Да, я как бы заметил... – задумчиво произносит он, глядя на меня с улыбкой. – Спасибо... Реально спасибо.
– Не за что. И больше не нази на меня!
– Ты сама на кого угодно нанозишь, дорогуша.
– Видел его лицо? – спрашиваю, а он начинает ржать.
– Когда ты назвала меня амёбным мудилой, он так сочувствующе посмотрел...
– Да вы все солидарные в этом.
– Как ты вообще додумалась до этого? Часто ты так парня своего пилила?
И тут я замолкаю. От смеха не остаётся и следа. Бесит. Я проглатываю назревающий в горле ком. Не просто обидно, а ужасно.
– Нин... Я пошутил.
– Ага. Спасибо. Наверное, твоя девушка не такая истеричка и мегера, как я. Наверное, она добрая и заботливая. Естественно. Никогда тебя не пилит и не наезжает. Супер.
Север смотрит на меня, выпучив свои огромные карие глаза. Находясь в недоумении, сто процентов считает, что я какая-то ненормальная.
– Ты уверена? Зачем?
– Я... Извини, я сама не знаю, что на меня нашло... Я совсем не это имела в виду. Чёрт. Вообще не это, – тараторю я, отвернувшись. – Зачем я это сказала? Ты теперь посчитаешь меня ненормаль...
Чувствую, как меня притягивают к себе. Нападая, он жадно целует, наплевав на мои оправдания. Держит за скулы, затем обхватывает волосы. В салоне жарит печь. И без того нечем дышать, а тут ещё такое... Как же он целуется... Вкус его губ – что-то нереальное. Необыкновенное. И я отвечаю ему в полной мере, будто сама готова его сожрать. Впервые чувствую такую тягу к человеку...
Он отрывается от меня и дышит, как будто перевозбудился. Да точно именно так. Открываю глаза и чувствую лёгкое головокружение. И это от поцелуя... Просто от поцелуя... Чёрт возьми... Что же за реакция такая. Сумасшедшая.
– Поехали дальше, – заявляет он, как ни в чём не бывало, и выезжает с обочины. Я же боюсь пошевелиться. Губы приятно жжёт... Покалывает. И я даже не вспоминаю о своём женихе, который по сути растоптал моё доверие ко всему мужскому полу... Я думаю только о страсти и сладости поцелуя с Кириллом. Что-то тянет меня к нему, но я себе не прощу если, наплевав на установки, пересплю с ним. Нет. У меня правило. Секс только в отношениях. А раздавать себя всем подряд не для меня. У меня и был-то всего один парень... Куда мне с моим опытом прыгать на другого?
– Где мы на этот раз остановимся?
– В отеле.
– Понятно... Ладно.
Общаемся как боты. Мне стыдно. А он просто ведёт себя как обычно.
– Зачем ты это сделал? М?
– Что такое? Сама же хотела... Нинель...
– А ты? Ты хотел...?
– Хотел. Иначе бы не стал целовать.
– А что это для тебя значит... Ты же говорил, что я не красивая... И что... Ну что... У тебя девушка... И...
– Нина. Хватит уже. Я не то имел в виду.
– М... А... Что тогда?
– Просто ты вредная... Раздражала меня всё время.
– Значит, я тебе... Хоть немного... Нравлюсь?
Север закатывает глаза, взглянув на меня.
– Нравишься. Но я не свободен. И я так не могу.
– И я тоже... – вздыхаю и тону в его карих. Вот мы всё и обозначили. Как бы хорошо нам не было... Он занят. У него есть девушка, а я просто случайная знакомая... Конечно, это обидно, но что поделаешь... Выбора нет.
Очень скоро мы добираемся до отеля. Уже там берём комнату с двумя кроватями. Вечером Север предлагает мне поужинать вместе. Но теперь я ощущаю странный осадок на душе. Не знаю, стоит ли идти. Я слишком прикипаю к нему. Чересчур привыкаю к его обществу. Что же будет, когда мы доберёмся и настанет момент расставания...?
– Идёшь?
– У меня голова болит. Я в номере останусь.
– Уверена?
– Да.
Он уходит, а я остаюсь одна. Чувствую себя самой несчастной и потерянной. Хочу сказать ему, что лучше бы нам расстаться сейчас... Иначе я точно влюблюсь в него окончательно и бесповоротно.
Я плачу и собираю свой скромный набор вещей. Беру только на проезд. Как-нибудь уеду на попутках. Мне не нужна его благодарность. Вообще ничего не нужно. Ни деньги, ни общение...
Я покидаю гостиницу и быстро топаю до остановки. Сегодня, как назло, колотун. Совсем скоро Новый Год. Осталось всего двое суток. Надеюсь, я за это время успею добраться до своей квартиры.
Стою на остановке, переминаясь с ноги на ногу. Мёрзну. Народу нет совсем. И вдруг подъезжает старенькая Нива.
– Здравствуйте...
– Здравствуй, красавица. Куда подбросить?
Мужчина кавказской национальности лет пятидесяти показывается в окне.
– А Вы куда едете?
Признаться честно, я, конечно, опасаюсь ездить с посторонними мужиками. Но лучше так, чем пешком по морозу.
– Я туда еду, – показывает направление. – В Воскресенск.
– Ладно... Тогда я с Вами.
Залезаю к нему в машину и смотрю в окно. Играет старенькая музыка. В машине вроде как довольно тепло. Мужчина позитивный и доброжелательный. Травит какие-то байки.
– А куда это перед самым Новым Годом такая молодая, красивая? С женихом поругалась, как никак?
– Что-то вроде того. Еду обратно домой.
– Понятно... Сейчас мужики, конечно, пошли... За своих девок не борются даже. В моё время не было такого.
Я молчу... Он же фактически не мой мужик. Он мне вообще никто.
– Как зовут-то тебя хоть?
– Нина.
– Нина. Красивое имя. У меня жену Надя зовут. Люблю я простые имена. Без всяких этих Снежана, Анжела...
Улыбаюсь и смотрю на накатанную дорогу.
– Извините, а куда мы? Воскресенск вроде в другую сторону...
– А это... Там навалено. Скользко. Тут через просёлок быстрее.
Его слова немного меня успокаивают, но лишь немного, потому что вокруг нет ни людей, ни машин. И мне дико страшно. И снова здравствуйте, Леонид Каневский... Спасибо за сломанную психику.
Машина вдруг останавливается, и я не шевелюсь. Он оборачивается ко мне.
– Приехали...
– В смысле?
– Заглохли, в смысле. Поможешь подтолкнуть? Выходи, красавица.
Господи, у меня сейчас случится инсульт. Мы одни с незнакомым мужиком в заброшенном лесу толкаем его колымагу, а я трясусь, как Каштанка.
Слышу звук мотора, и он успевает залезть внутрь, прежде чем машина снова едет.
– Садись!
– Ага, бегу.
Едва запрыгиваю, как вижу сзади свет чужих фар. О, боже... Это подстроено? Он выжидал время? И сейчас продаст меня кому-нибудь? В анальное рабство?
Я уже хочу кричать, пока вдруг не вижу, кто именно идёт к нашей машине.
– Вылезай, – грубо цедит Север, отворив заднюю дверь, где я сижу.
– Что? Я не хочу! – не успеваю и пикнуть, как меня выдёргивают из салона.
– Э! Парень! Ты чего?! – выходит тот мужчина наружу.
– Это моя девушка и я её забираю.
– Ну вот, Нина, а ты волновалась! Пришёл за тобой твой ненаглядный, – кричит вслед этот добрый усатый дядька, по воле судьбы не оказавшийся маньяком, а меня всю трясёт.
Север закипает и грубо усаживает меня спереди в нашу машину, хлопнув дверью.
– Ты в своём, блядь, уме?! Садиться хуй пойми к кому в тачку! А если бы он увёз, и я бы не нашёл??? Если бы он что-то сделал??? Если бы мне не сказали в какую сторону ты уехала?! Ты вообще больная?! – долбит он по рулю, и я не выдерживая подаюсь к нему, срывая руками капюшон. Целую... Моя шапка съезжает набекрень. Он не отталкивает. Наоборот жмёт к себе и грубо хватает за всё, до чего может прикоснуться. Так горячо с ним... Всё в огне... И я в его руках, как обвитая змеями... Он меня поглощает и парализует.
– Дура, – выдыхает в мой рот. – Как же ты бесишь...
– Ага...
Покосившись на меня, возвращается к рулю и везёт нас куда-то.
– Куда мы?
– Обратно. Ночь ещё. Переночевать надо...
– Я не могу... С тобой ночевать...
– Значит я под дверью лягу. Чем тебе разные кровати не угодили?
– Тем, что я к тебе приду. Я даже под дверь приду, как ты не понимаешь!
Он ржёт, а мне так плохо. Я хочу к нему... Хочу его. Чёрт... Как же унизительно... Он меня так привлекает и заводит. Невозможно заводит.
– Нинель... Давай немножко поболтаем, когда приедем, ладно?
– А сейчас мы не можем поболтать?
– Сейчас я не настроен и зол на тебя. Ещё наговорю лишнего. Я, блядь, собирался похавать и спокойно посмотреть телевизор перед сном! А вместо этого поехал за тобой в какой-то дремучий лес спасать твою жопу от проблем! Зашибись!
– А я тебя не просила!
– Ты что ли любишь пожёстче?! Когда тебя насилуют?! Может групповушку замутим?!
– Пошёл ты!
– Сука... Меня ещё никто и никогда так не выбешивал... Ты ебанутая.
– Сам такой. Ненавижу тебя!
Он рычит себе под нос и бесится. Пыхтит от злости, да меня и саму всю подрывает... Я его буквально... Что? Нет, не ненавижу... Он столько ехал за мной... Переживал. Вернул, в конце концов... Я не могу его ненавидеть. Но раздражает он меня знатно.
Дальше едем молча. Доезжая, он заводит меня обратно в номер, и я вижу на столе бутылку вина и ужин с десертом.
– Что это?
– Тебе взял... Думал, ждёшь меня тут... Скучаешь... Как, думаешь, меня бомбануло, когда я понял, что тебя здесь, нахрен, уже нет?! Даже бабла не взяла. Реально дура! Куда ты надеялась добраться на сто рублей?!
– Какое тебе дело? Я вообще не думала... Хотела поскорее уйти... Чтобы не видеть тебя и не слышать...
– Госсссподи... Твою мать... Почему из всех возможных заложников я тогда выбрал тебя, а? Ну, почему?!
– Не знаю...
– Ужинай давай и ложись... Я буду телек смотреть в кресле.
Я фыркаю и сажусь есть. Проголодалась и даже замерзла. Смотрю на его профиль со стороны и с тоской ем свою пироженку.
После чего наливаю два стакана вина и прусь к нему, сложив оружие и опустив голову...
– На...
– Спасибо...
Чокаемся и пьём вино, глядя какой-то боевик по телеку. Сидим в метре друг от друга. И я исподтишка любуюсь им при свете плазмы. Красивый... Такой красивый и недосягаемый...
– Иди сюда, – зовёт меня, вырывая из своих мыслей. Ой... Он это мне сказал??? – Иди...