Невеста колдуна.
1.
Лето развернулось во всю свою мощь. Солнце висело в зените, раскаляя песок до жаркого свечения, а вода в большом, старом карьере переливалась изумрудными бликами, будто кто-то рассыпал на дне битое стекло. Легкий ветерок, изредка налетавший на водную гладь, гнал по ней мелкие морщинки, заставляя лениво покачиваться сочные, ярко-зеленого цвета листья кувшинок. Пахло свежестью, лесом и полевыми цветами. А еще дымом и шашлыком. На берегу карьера, там, где горела теплым золотом широкая полоса пляжа, уже более часа слышались шум, смех, крики. Группа отдыхала после утренних съемок. В ближайшей деревне – почти заброшенной, но заново отстроенной декораторами, снимали новый исторический фильм. Самый разгар гражданской войны — мундиры, сабли, пыль из-под копыт. А сейчас — купальники, пиво, музыка из колонки. Кто-то где-то раздобыл небольшой, но достаточно мощный катер и сейчас на нем таскал за собой по широкой водной глади «ватрушку». Оставшиеся на берегу орали, подбадривая смельчаков.
Анастасия, поменявшая линялую гимнастерку и тяжелые армейские сапоги на легкий сарафан от европейских кутюрье, расположилась в сторонке. Там, где царила тень и было потише. Лес, плотно обступивший карьер почти со всех сторон, не плохо способствовал желанию уединиться. Молодая женщина была красива — даже сейчас, уставшая и нервная, со следами бессонницы на лице и заметно трясущимися руками. Высокая, с длинными ногами, загорелой кожей и густыми, каштанового цвета волосами. Незамысловатая прическа, несмотря на профессиональную укладку и обилие лака, сейчас изрядно растрепалась. Взгляд больших, ярко-голубых глаз потерял свой блеск, а в уголках губ застыла уже хорошо заметная складка разочарования в себе и окружающих женщину людях.
— Насть, иди с нами! — крикнул кто-то, но она махнула рукой и пошла дальше, за густые елки, сквозь заросли папоротника, к небольшой полянке, которую она заприметила здесь еще несколько дней назад.
Ненадолго задумавшись, она достала из сумки небольшую плоскую, как фляжка, бутылку и сделала глоток. Дорогое сорокаградусное пойло обожгло горло, но согрело душу. Это было хорошо. Это приглушало все остальные чувства: усталость, тоску, вечное раздражение на коллег, на работу, на весь такой сложный и противоречивый мир.
Под березой, в тени было тихо. Настя бросила на траву плед, присела на него и прикрыла глаза, чувствуя, как теплые солнечные лучи пробиваются сквозь густую листву и рисуют на лице мягкие желтые пятна.
Тридцать семь лет, а что у нее ценного в активе? Карьера, которая с каждым днем все громче трещит по швам. Полная неустроенность в личной жизни и скверные отношения с родителями и сестрой. Пьяные скандалы в прессе. Режиссер уже неделю смотрит на нее, как на мину замедленного действия, беззвучно матерится и все чаще пьет какие-то таблетки. Наверное, скоро перейдет на серьезные седативные препараты. Или тоже забухает по-черному.
«Еще чуть-чуть — и меня вырежут из фильма, как тот проклятый аппендикс», — подумала она, привычным движением коснулась пальцами шрама на правом боку и снова глотнула горькой, обжигающей горло отравы. Потом встала, скинула с себя сарафан и, пошатываясь, пошла к воде. В голове назойливой мухой засвербела мерзкая мыслишка: а не утопиться ли ей, к такой-то бабушке, и тем самым разом прекратить все мучения? И свои, и тех людей, что волей или неволей входят в ее окружение?
— Вот же дерьмо! — она скривилась от внезапно нахлынувшего ощущения страха и какой-то абсолютно неправильности происходящего.
Несмотря на опьянение, она четко осознала — это очень плохие мысли, и от них необходимо раз и навсегда избавиться. Обругав себя истеричкой и слабохарактерной дурой, Настя сказала сама себе: хрен вам всем, не дождетесь! Она еще покажет, кто в этом балагане настоящая звезда!
Вода приняла ее легко, одарив бодрящей прохладой. Настя неспешно плыла, то и дело отталкиваясь от дна, пока под ногами вдруг не стало пусто. Глубина появилась как-то очень неожиданно. Но она не пугала — Настя хорошо плавала. Любила это дело с самого детства и достаточно долго, на постоянной основе посещала бассейн.
Шум катера и крики остались позади. Женщина повернула вдоль берега, туда, где к воде вплотную подступали плакучие ивы и обильно рос камыш. Дна по-прежнему не было, и Настя, сохранив крупицы здравомыслия, не рискнула отплывать далеко. Так и плыла неторопливо и размеренно, все больше удаляясь от людского гомона, в полной мере наслаждаясь тишиной и ласковой прохладой чистой воды.
Внезапно плыть стало тяжело. Руки и ноги предательски ослабли, словно налились свинцом. «Черт, я же не так много выпила…» — мелькнула в голове заполошная мысль, а следом явилась легкая пока еще паника.
Она попыталась встать, но дна под ногами так и не было. Хотя берег рядом — метров пять, не больше. Крутой, местами сильно заросший осокой. И такой притягательный.
Настя сделала усилие, всем телом потянулась к спасительной земле и схватилась за ярко-зеленые стебли. Но они предательски легко рвались, оставляя мелкие порезы на ладонях. А тело слушалось все хуже.
— Бля… — прошипела она, и в этот момент сумела что-то нащупать у себя под ногами. Что-то странное. Что-то скользкое и до дрожи неприятное. Тут же почувствовала, как кто-то цепко ухватил ее за лодыжку.
Жесткие, обжигающие холодом пальцы вцепились в ногу женщины мертвой хваткой.
Настя не успела даже вскрикнуть — ее с силой потащило вниз.