КИРА
— Смотри, солнышко. Сейчас загорится зеленый человечек, и можно будет переходить дорогу.
— Да! — доченька указала пальчиком на переключившийся светофор и крепко сжала в своей крохотной ладошке мой указательный палец. — Мама! Зиеный!
— Правильно. Пойдем, — надежно удерживая малышку за ручку, двинулась вперед.
Шла и раздраженно размышляла. Толя удружил, конечно. Знал же, что мне совершенно несподручно выполнять обязанности курьера. Но точно также он знал, что отказать своему руководителю, а по совместительству еще и доброму другу, который так много для меня сделал, я не смогу.
— Кирыч, ну что тебе стоит, а? Ресторан находится совсем близко от твоего дома. Зайдешь, отдашь папку администратору и пойдешь заниматься своими делами.
— Толь, давай я лучше оплачу курьера, чем сама буду мотаться по делам твоего же друга! Вместо того чтобы отсыпаться после работы.
— Да разве дело в этом? Там очень важные документы. Причем не мои. Подставить товарища я не могу, а Колесникову они очень срочно понадобились! Я понимаю, это моя вина, что я про них забыл. Ну, выручи, а, Кир!
— Как будто у меня есть выбор, господин начальник.
Они с Надей уехали в Питер на несколько дней. Такой вот знак внимания любимой девушке от строго директора. Им там хорошо. А мне теперь отдуваться.
— Изотова! Заканчивай со своими приколами!
— Анатолий Константинович, как вам можно отказать? Хорошо, съезжу.
— «Съезжу» — слишком громко сказано. Тебе идти минут пятнадцать.
— Да что ты говоришь? Это ты давненько с Машей не гулял. Нам минимум час добираться, пока не покормим всех птичек, не рассмотрим всех кошек. Не пересчитаем все люки. И не пройдемся по всем бордюрам.
— Кирыч! Спасибо, ты настоящий друг! Леся откроет тебе кабинет. Бумаги найдешь в нижнем ящике на самом дне в синей папке. С пометкой «Колесников-Lounge». Там все, включая ориентиры, номера телефонов. И визитка отдельно.
— Поняла. Хорошо отдохнуть. И Надю от меня поцелуй!
— Еще раз спасибо!
— Да иди ты уже, — и с улыбкой нажала отбой.
Но буквально через пару секунд пришла шутливая смс-ка: «Заказчик предупрежден». Как это в его стиле. На мой взгляд, Толя очень грамотный руководитель. И просто замечательный человек. Устроил своей любимой небольшой отпуск и отвез ее в культурную столицу отдохнуть и увидеть город. А пока они там расслабляются и наслаждаются друг другом, я несу в руках темно-синюю папку с прямо-таки ну о-о-о-очень важными документами. Как же это прекрасно! Он с легкостью про них забыл. А я теперь разгребаю.
Сегодня в клубе устала так, что решила под утро после танцевальных выходов оставить макияж для выступлений, а волосы просто расчесать и не тратить больше времени. Домой приехала без задних ног и проспала (аж!) до девяти утра! Редко дочка позволяет мне так долго отдохнуть.
— Мама, дай пить.
Мысленно треснула себя по лбу. Эх, как же я забыла закинуть в сумочку бутылку для своего маленького водохлеба.
— Машенька, сейчас зайдем в магазин. Потерпи, котенок.
Как назло, в близлежащем павильончике обычная вода вся из холодильника. Конечно же, ледяная. Пришлось взять яблочный сок и поскорее открутить крышку, дабы мой крохотный троглодит не облизал всю этикетку.
— Закончила? Все, давай уберем бутылку, — предложила я, но дочка ревностно вцепилась в свою добычу, громко заявляя о своих правах.
— Мама, отдай! Я сама!
— Хорошо, только держи крепко. Мы почти пришли. Видишь во-о-он те ступеньки? Побежали наперегонки? — дочке игра, а мне хотелось уже поскорее разделаться с непредвиденным делом.
И вот, смеясь и пытаясь обогнать друг друга, мы одновременно достигли нашей цели.
Подняла глаза. С неожиданным интересом разглядывала вывеску, оформление. Вход в заведение огражден привлекательными коваными поручнями, рядом ухоженная зеленая территория. В условиях пыли и городской загазованности островок аккуратно подстриженных кустарников, красивых искусных клумб и газона смотрелся, словно вожделенный оазис в пустыне.
Внутри тоже очень уютно: роскошная мебель, спокойный интерьер, расслабляющая тихая музыка. Несмотря на довольно ранние часы (полдвенадцатого для ресторана самое время раскачки, близится обед) и на то, что данное заведение не так давно открылось, многие столики заняты.
— Маша, постой спокойно две минуты, — не могла не сделать замечание, потому как дочка начала веселиться и свободно передвигаться по залу, прыгая по напольным плиткам с замысловатым узором. Куда только делась вся детская стеснительность?
Так. Наверное, нужно позвать администратора.
— Машенька, постой. Зачем ты открутила крышку? Подойди, пожалуйста.
Дочка послушно побежала ко мне, не оглядываясь по сторонам и преодолев половину разделяющего нас расстояния. И тут навстречу ей из-за распахнувшейся двери неожиданно вышел мужчина, широким шагом рассекая пространство и подрезая Маше путь. Если бы на месте дочки был взрослый человек, конечно, он успел бы за доли секунды оценить ситуацию и сбавить скорость или хотя бы изменить траекторию. Но ребенок, разумеется, об этом даже не задумался, а, может, и вовсе не увидел. Я скорее кинулась к Машеньке, но подоспеть вовремя не успела.
Я даже замерла на мгновение. Вот это пассаж. Медленно повернула голову, как получается, к владельцу ресторана (потому как от Толи знаю точно, что Колесников — фамилия хозяина этого заведения). Вынужденно приклеила к своему лицу настолько милое и приветливое выражение, на которое я только способна, и, как ни в чем не бывало, продолжила. Хоть и выходит чересчур натянуто.
— Здравствуйте. Я от Анатолия Михова. Вот, возьмите, пожалуйста, — и с опаской протянула ему документы.
— Спасибо. Я их давно жду.
Что? Суровая мраморная статуя умеет благодарить? Серьезно?
Колесников принял из дрожащих пальцев папку, вновь не сводя с меня пронизывающего взгляда. Он, действительно, чем-то похож на ястреба. Такой же неумолимый, такой же хищный, такой же опасный.
— Простите еще раз. Мне очень неудобно. Если я ничем не могу помочь, то мы лучше пойдем, — больше мне сказать нечего. Все, надо сваливать. — Машенька, на выход.
Но именно в этот момент дочка заартачилась и начала просить кушать. А-а-а, неужели не могла потерпеть две минуты?
— Солнышко, пойдем, — попыталась поймать ее за ручку, но она усердно уворачивалась.
В эту секунду мужчина громко хмыкнул и покачал головой. Затем очень грубым тоном произнес:
— Покормите ребенка, мамочка, — еще раз неприязненно осмотрел меня с ног до головы, повернулся к администратору и чуть слышным шепотом, одними губами, добавил, — за счет заведения.
Чуть склонив голову, вопросительно поднял брови, как будто уточняя у девушки, все ли она поняла. Затем вновь посмотрел мне в глаза и, не разрывая зрительного контакта, продолжил:
— Лера! — рявкнул так громко, что даже Машенька подскочила на месте. Я, на всякий случай, оглянулась. Сидящие в стороне гости, вроде как, на нас внимания не обращают. — Проследи.
Мужчина развернулся и двинулся обратно к двери, откуда он и появился. Не дойдя нескольких шагов, вновь обратил на нас свое тяжелое внимание, строго посмотрел на девушку-администратора и тихим вкрадчивым голосом добавил: — и штаны мои забери.
Затем, аккуратно прикрыв за собой дверь, скрылся из виду.
Кажется, с облегчением вздохнула не только я. Боже, как мне, оказывается, повезло с начальником!
— Не обращайте внимания. Он всегда такой. Это еще очень даже хорошее у него расположение духа.
Боюсь представить, что делается, когда этот мужчина в плохом настроении.
— Сочувствую. До свидания, Валерия, — попыталась улыбнуться, чтобы скрыть неловкость.
— Как это, до свидания? А ребенка кормить?
— Ну что вы? Мы не за этим сюда пришли.
— Не-не-не! Без обеда я вас не выпущу. Он же с меня потом три шкуры сдерет!
— Как же так, вы преувеличиваете... Наверное, — очень уж неуверенно я возражала, потому как такому экземпляру под горячую руку попадаться никому не пожелаю.
— Это я еще преуменьшаю. Очень сильно. Пожалуйста, пойдемте. У нас потрясающее детское меню! Вашей малышке обязательно понравится! Не уходите.
— Ну-у-у… ладно, — согласилась с сомнением. — Но только я сама за нас заплачу.
— Это даже не обсуждается. Можете и не доставать кошелек.
— Нет, Валерия, это как-то нехорошо.
— Нихаласо! — с энтузиазмом повторила дочь, расплываясь в детской милой улыбке с торчащими острыми зубками.
— Давайте выберем, а там уж, как пойдет, — не упуская момент, дипломатично предложила Лера, провожая нас к диванчикам около окна. Что творится снаружи, не замечала совершенно; находилась немного в прострации, восстанавливаясь после столкновения с непробиваемой стеной и ястребиным взглядом.
Заказала Маше суп и компот. А себе молочный коктейль, будучи абсолютно уверенной, что дочка, как обычно, проигнорирует клубничное лакомство.
Ждали заказ мы совсем недолго. К моему величайшему изумлению, Машеньке принесли суп, рис с куском восхитительно пахнущего мяса и овощами, салат в виде мордочки котика, яркую жидкость в стакане, похожую на морс, треугольники из лепешки, еще и сыр в виде кубиков. Все это так красиво и вкусно выглядит, что я и сама уже не против присоединиться. Жаль, что из всего многообразия дочь съест половину тарелки супа и, возможно, котлету. Она всегда ест по чуть-чуть. А остальное на выброс. Обидно, потому как я не рассчитывала так сильно тратиться. Цены в меню неприятно удивили. Но в данной ситуации я хотела не спорить, а поскорее накормить свою маленькую обжору и уйти.
Маша с энтузиазмом набросилась на суп, украшенный яичным цыпленком.
Потихоньку мне удалось справиться со своим волнением, но, когда на стол продолжили прибывать новые блюда, я, мягко говоря, запаниковала. Красная рыба (скорее всего семга, но я не берусь биться об заклад, так как в этом очень плохо разбираюсь), запеченная под сыром с каким-то соусом, томатами и еще чем-то, обильно размазанным по краям тарелки. Ненавижу, когда так делают.
Помимо этого, принесли салат, прохладный напиток с трубочкой, гарнир и тарелку с рулетиками. Ах да, еще и мой коктейль подоспел. От бессилия потянулась к клубничному молочному лакомству и залпом отпила половину стакана. М-м-м, какая вкуснятина!
Когда мы, наконец-то, вышли на улицу, и тяжелое соседство перестало давить, мне показалось, что солнце светит намного ярче, чем обычно. В душе даже птички заголосили.
Взглянула на свой фитнес-браслет. Утренние часы остались далеко позади. Пора выдвигаться домой и укладывать дочь спать.
Расстояние, которое с утра прошли от подъезда до ресторана за час, на обратном пути мы преодолели в два раза быстрее. Уже у дома пришлось взять дочку на руки, потому что сила маленького энерджайзера вот-вот истощится.
Обычно Маша засыпала сама, но я так редко ее вижу, что хотелось побыть с ней рядом еще немножко.
Прошло лишь пятнадцать минут, как мы переступили порог квартиры, а моя малышка уже мирно сопела у меня под боком. Я ласково гладила ее по голове, мыслями блуждая очень далеко отсюда, погружаясь в клубок спутанных недетских задач.
Сколько я еще буду тянуть? Почему никак не заставлю себя поставить конечную точку?
Пора бы уже дать себе звонкую затрещину и разрешить, наконец-то, свои проблемы. Собрать все свои страхи и нервы в кулак и найти силы встретиться с мужем. Он знает, что рано или поздно я подам на развод. Знает, что я сама к нему приду. Разумеется, он рассчитывает видеть меня сломленной куклой, которая умоляет простить все прегрешения и взять обратно, чтобы потом пинком под зад выгнать заклейменную женушку куда-нибудь подальше, желательно, на помойку.
Из-за чего наша с Олегом жизнь начала разваливаться на части и падать вниз, как старая промокшая известка трескается и рассыпается, для меня до сих пор оставалось тайной.
У нас все так сладко и романтично начиналось, что даже мысль не могла закрасться о том, какой душераздирающий конец случится у нашей теплой, уютной сказки.
Сегодня я никак не могу понять, зачем связала свою судьбу с таким человеком. Серьезно. Это, пожалуй, самая большая загадка для меня. В какой момент все сломалось? Как могла вымощенная любовью, преданностью и невероятной нежностью абсолютно прямая и понятная дорога завести меня в мрачную, сырую, темную и беспросветную кустистую чащу? Без фонаря и любых других осветительных приборов. Пытаясь выбраться из нее, я до сих пор нечаянно цепляюсь за тонкие, сухие, размашистые ветви и колючки.
Я познакомилась с мужем, когда мне было девятнадцать. Оказывается, так бывает: в одно мгновение бессознательно и неконтролируемо просто сносит башню от конкретного человека. Особенно, когда он ежедневно участвует в твоей жизни, периодически устраивая красивые свидания с романтическим уклоном. У какой повзрослевшей, мечтательной, полной самых светлых надежд девочки крыша останется на месте, когда ее добивается самый красивый мужчина, которого она когда-либо встречала в реальной жизни? Самый замечательный, ласковый и страстный. Через год мы поженились.
С грустью вспомнила момент, когда Олег сделал предложение.
Протянув в руке подобие распечатанного на принтере паспорта с моей фотографией, он заставил меня медленно его пролистать. Вместо адреса регистрации в красивой рамке красовался его собственный адрес. На следующей страничке был вклеен конверт, внутри которого оказалась записка.
«Выходи за меня?»
Помня, какие эмоции обуревали влюбленную дурочку в тот момент, сейчас бы я на корню обрубила любые веточки, распускающие листочки надежды и пускающие корни доверия в моем сердце.
— Ничего не говори. Переворачивай листы дальше.
На четырнадцатой страничке был отпечатан широкий прямоугольник.
— Здесь чего-то не хватает. Возьми. Понадобится твоя помощь.
И вручил мне в руки печать, по форме полностью совпадающую границами с прямоугольником в поддельном паспорте.
— Поставь оттиск.
Аккуратно примостив печать внутрь геометрической фигуры, я резко щелкнула по крышке корпуса.
Моему взору предстала темно-синяя надпись: «СОГЛАСНА».
И только сейчас я понимала, что все восхитительно красивые слова и волнующе показные поступки, все эти потрясающие, ни с чем несравнимые, незабываемые девичьи эмоции не стоили тех слез, которые я пролила уже многим позже.
Конечно же, я согласилась. А кто бы в подобной ситуации отказался? Вот так и стал моим мужем молодой перспективный руководитель подраздела финансового департамента одного из крупных банков страны.
А через год родилась моя крохотная принцесса. После этого наша семейная жизнь в корне изменилась.
Еще когда я носила ребенка в себе, у меня была возможность заметить тревожные сигналы не всегда нормального поведения мужа, легкими молоточками отбивающими четкий ритм. Что уж там говорить. Возможность заметить была, но я по своей глупости и слепоте ею не воспользовалась.
Олег постоянно цеплялся, что я часто устаю, что в какие-то периоды не могла выполнять супружеский долг по состоянию здоровья, что я не ответила на его звонок, потому что спала. Что я не приготовила на ужин его любимое блюдо, потому что меня постоянно тошнило при мысли о том, что придется кусок сырого мяса взять в руки. Хотя… кого я обманывала. Все умения, которые касались готовки, вот прямо все, шли четко мимо меня. Котлеты всегда подгорали. Рис в супе всегда разваривался. Мясо в духовке всегда доходило до состояния сухарика, об который можно сломать зубы, ну или, на худой конец, оставалось полуготовым кровавым куском, который еще можно дожарить на сковородке, если я, конечно, его не спалю. К сожалению, умение готовить относится к самым слабым моим сторонам. И даже семейная жизнь не смогла исправить мой женский дефект.
— Почему?!
— Ты сходи потом к педиатру, там все разузнаешь. Номер триста семь, — и, приблизившись ко мне, тихонько шепнула на ухо, чтобы только я расслышала. — Нечего соседок пугать.
Помню, как волна паники захлестнула меня с головой. Я готова была прямо вслух прокричать на всю палату: «Так, Кира! Не время раскисать! Немедленно возьми себя в руки! Кому говорю!», но пришлось лишь болезненно, как можно сильнее прикусить нижнюю губу. Это всегда помогало сосредоточиться на физической боли, мгновенно переключившись с душевной сумятицы.
— А потом — это когда? — голос уже звучал спокойно, уверенно.
— Лучше иди после обеда, потому что раньше вряд ли врача застанешь...
Сонно потерла глаза. Малышка спокойно сопела под боком. Как же я ее люблю! Никогда не думала, что можно вот так сильно любить детей. Получать ни с чем несравнимое удовольствие от того, что маленькие пухленькие ручки крепко сдавливают твое горло и прямо-таки намертво приклеивают наши родные тела друг к другу.
Иногда, очень редко, но, закрывая глаза, я все еще видела свой маленький энерджайзер, такую беспомощную, хрупкую, беззащитную, в прозрачном стеклянном боксе, с кучей торчащих трубок из разных мест, по которым текли разного цвета жидкости.
Машу пришлось при рождении подключить к аппарату искусственного дыхания, но только на тридцать процентов. Как сказал тогда в роддоме главный педиатр, у малышки неэффективное дыхание, плохие анализы и подозрение на внутриутробную пневмонию, которая, собственно говоря, и подтвердилась рентгенологическим осмотром.
Я могла вспоминать прошедшие моменты снова и снова, а со временем картины страшного прошлого потихоньку меркли в памяти. Но один стоп-кадр той печальной поры, как никакой другой, до сих пор оставался очень ярким и четким.
Маленький комочек счастья в шерстяных зеленых носочках, в тонком желтом боди с короткими рукавами и почему-то в шапочке (на самом деле, это был чепчик, и зачем его нужно надевать таким крохам, я узнала уже потом).
Олег мне все же перезвонил… спустя какое-то время. Пытался настроить на позитивный лад, но у него это плохо получилось.
Невозможно передать то едкое чувство, которое испытывает мать, видя своего новорожденного ребенка, абсолютно всего укутанного прозрачными трубками, лежащего с подведенным к голове катетером. И, кстати, подключенного еще и к какому-то дополнительному аппарату, размером с большую печатную машинку с мигающими зелеными цифрами на темном фоне.
Тогда из роддома нас с Машенькой перевели в обычную детскую больницу. Страшное название «Отделение патологии и недоношенных» внушало мне леденящий кровь ужас. Я была готова плакать круглосуточно. Потому что анализы каждую неделю приходили плохие. Потому что рентген каждый раз подтверждал наличие пневмонии, потому что Олег за полтора месяца жизни в этой детской тюрьме ни разу к нам не приехал. Потому что все необходимые вещи мне передавала его мама, хоть у нас с ней никогда не получалось сблизиться. Потому что в такой тяжелый и безвыходный момент я не просто хотела, я нуждалась, как в воздухе, в спокойных разговорах, поддержке, словах: «Не волнуйся, все будет хорошо, я с тобой», «Мы пройдем через любые трудности», «Если что, я всегда на связи», «Я тебя люблю», «Ты не одна». Но, по факту, я была одна. И одна проходила через все это. Я не чувствовала себя любимой женщиной. Каждый вечер в голову закрадывалась непозволительная, я бы даже сказала, грешная мысль: «Почему именно я? Почему именно мой ребенок? Почему не кто-то другой?». Признаться, я бы никому такого не пожелала, никогда. Ни при каких обстоятельствах. Потому что все это неимоверно тяжело.
— Мама. Ма-а-ам!
Проснулась от того, что дочь слабо хлопала ладошками по моему лицу. Кажется, я задремала. Какое же счастье теперь слышать такое короткое, но требовательное слово. «Мама».
Взглянула на время. Пять вечера. Вот это я полежала с Машенькой! Ну, хоть выспалась. Почти.
Спустя несколько часов вышли с дочкой из подъезда для того, чтобы зайти в соседний.
— Ма-а-ам, хочу домой.
Сердце болезненно сжималось. Каждый раз, когда оставляла дочку ночевать в выходные у соседки или у мамы. Каждый раз малышка просила не уходить. Каждый раз я ей обещала, что скоро мы будем проводить не только выходные дни вместе, но и ночи. А пока... пока я была вынуждена работать в две смены. В выходные вечера танцевать в клубе. А в будние дни — заниматься постановкой и преподавать искусство современного танца моим девчонкам. На вторую работу, так же, как и на первую, не так давно помог мне устроиться все тот же друг, владелец знаменитого на весь город ночного клуба «Логово». Толя пробил мне по своим связям место хореографа в одной очень неплохой и недешевой школе искусств. Теперь я вела несколько групп девочек-подростков, желающих овладеть новым направлением популярных и современных танцев.
Я была безумно благодарна Толе за помощь, потому что самой устроиться в соответствии со своими желаниями и запросами не так-то просто. На логичный вопрос «Почему?» приходит такой же логичный ответ. Для всех я была девушкой второго сорта. Работала в клубе, крутила полуголым телом, зарабатывая этим деньги. Общество видело во мне или развязную go-go или, того хуже, меркантильную стриптизершу. И никого не волновало, что девушки, занимающиеся стриптизом (хоть сама бы я в жизни ни за что не разделась на сцене) или танцами go-go, тоже когда-то прикладывали неимоверные усилия, чтобы научиться этому красивому искусству. А уж к такой личности своих маленьких девочек допустит не каждый родитель, поэтому работа с детьми для меня была прикрыта. И только Глеб, владелец школы и обладатель современного взгляда на жизнь, отважился взять меня в свою команду.
Да. То, чем я сейчас зарабатывала на жизнь, всегда поддавалось жесткой критике и невообразимому осуждению со стороны общественности. Конечно, не бывает дыма без огня, и многим из нас за вечер не раз предлагали интимные отношения за деньги. Некоторые соглашались. Но лично я всегда держала свой моральный облик в чистоте и порядке. Такому количеству стереотипов, которыми была окутана моя профессия, даже и возражать ничего не хочется. Все считают, что это очень легкомысленное и простое занятие. И никто даже не задумывается, насколько это тяжелый физический труд. Постоянные тренировки, растяжки, а сколько усилий уходит, чтобы держать себя в форме, сохранять пластичность и гибкость! После ночи в клубе на огромных каблуках ноги гудят, как сумасшедшие. Причем лично я всегда ношу о-о-очень высокие шпильки, потому как с моим ростом в метр пятьдесят пять по-другому никак. Но это никому не интересно, проще показать пальцем и сказать: «Что? Так вот, чем ты занимаешься! И что, клиентов много?».
На самом деле, работа над своей внешностью занимает все свободное время. Плюс костюм, макияж, прическа и другие женские хитрости не только для клуба, но и для школы танцев, потому как периодически мы с группами ездим на соревнования. А мне бы так хотелось проводить побольше времени с моей малышкой! Но по выходным я вынуждена оставлять ее ночевать вне нашей небольшой съемной квартиры. А днем, как и другие дети, Маша ходит в сад.
— Привет. Сегодня как обычно?
— Да. Я посижу с вами немного и поеду. Завтра с утра, как только Маша проснется, звони мне, я сразу прибегу.
— Кира, ладно тебе. Я ее покормлю, мы поиграем немного, а ты поспишь. Заберешь около девяти, как сегодня.
— Так, значит, это была твоя идея — дать мне выспаться?
— Ты только не ругайся. Я ж как лучше хотела. Ты и так постоянно одна, разрываешься между двумя работами и ребенком. Или считаешь, что это незаметно?
— Спасибо, Свет. Спасибо тебе большое.
Светка мой персональный «лучик света в темном царстве». За то время, что я снимала квартиру, подругами, конечно, мы не стали, но отношения у нас вполне хорошие. Она почти каждые выходные забирает Машеньку к себе на ночевку. А утром после клуба, когда доченька просыпается, я прихожу за ней. Дома мы вместе завтракаем или сразу идем в сад по понедельникам. Света и сама мама. У Маши с Мариной дни рождения с разницей в пару суток.
— Я положу свою скромную благодарность под шкатулку, — и одним взмахом руки пресекла все дальнейшие возражения. — Только не вздумай опять что-то говорить. Ты и так меня очень выручаешь. Если бы не твоя помощь, то даже не знаю, сколько денег у меня уже ушло бы на няню, да и оставлять ребенка с чужим человеком... Сама понимаешь.
— Я столько раз тебе говорила, меня это не тяготит.
— Да-да, конечно, говорила. Я не забыла.
Но соседка и в другие дни может перехватить Машеньку, если очень попросить. И я точно знаю, что ребенок всегда будет накормлен, умыт, вовремя переодет и, зачастую, с прогулки. Поэтому благодарю, как могу. Михаил, муж Светы, периодически мотается по длительным командировкам — его часто не бывает дома. Вот так и получается, что всем хорошо.
Когда соседка не может побыть с Машей, приходится отвозить дочь маме. Делаю я это всегда со скрипящими до боли зубами. Мама никак не может успокоиться, что я ушла от мужа. Каждый раз начинает клевать мне мозг. Еще и ребенка науськивает. Рассказывать о семейных неурядицах я не хочу. А смысл? Все равно получу свою порцию обвинений, что не смогла сохранить семью.
«Олежек такой замечательный!»
«Да он тебя, дуру, на руках носил!»
«Сама в своем клубе, небось, накуролесила, вот все и полетело в тартарары!»
«Лучше бы на юриста пошла учиться!»
«Я всегда говорила, что твои танцульки до добра не доведут!»
«Такого мужика профукать! В кого ты настолько непутевая получилась?»
Вот слушаю я каждый раз все это, пытаюсь жестко пресечь попытки к подобным замечаниям хотя бы при ребенке. Но, к сожалению, получается не всегда.
Видимо, со временем все же нужно будет раскошеливаться на няню. Но и с мамой в конец разругаться я тоже не могу. В любом случае, родителей не выбирают. У нее больные ноги, она быстро устает. Ей периодически нужно привозить продукты. Помогать с уборкой. Но что бы я ни делала, как бы ни помогала, я всегда для нее остаюсь плохой. Вообще, у нас с мамой всегда были нормальные, обычные отношения. Не особо теплые, потому что она предпочитает всех людей держать на расстоянии. И даже меня с моими «финтовыми», как она любит выражаться, идеями. Исключением был только папа, но после его смерти от второго инсульта мама совсем ожесточилась.
Если так призадуматься, моя жизнь сегодня наполнена красками. Я стараюсь во всем видеть только хорошее и редко унываю. Люблю свою работу. Точнее, обе. Мне нравится танцевать у Толи в клубе. Я обожаю заниматься с моими девочками, готовить их к выступлениям, учить их держать голову высоко поднятой, помогать им добиваться поставленных целей и задач.
У меня есть Машенька, мой самый близкий и родной на свете человечек. И каждая ссора с мужем, каждый удар, который я от него когда-либо получала, не только моральный, но и физический, все это стоило вытерпеть. Потому что я теперь не одна. Дочь — мой самый драгоценный подарок.
Я прошла через служебный вход в помещение клуба, махнув в знак приветствия тем, кто уже успел приехать, чтобы подготовить зал к вечеру. Сегодня была суббота, и, значит, очередная тематическая вечеринка ждала эту ночь.
Не торопясь, поднялась к себе в раздевалку. Мы с девчонками между собой называли нашу комнату гримерной. Она довольно большая, просторная, с кучей костюмов и многочисленными женскими штучками для макияжа и укладки волос. У меня персональный стол. Потому что я здесь была вроде старшей. Отвечала не только за работу девушек и общую атмосферу танцев, но и за их постановку. Это Толя во мне и ценил. Я была ответственным работником, который занимался хореографией и отработкой клубной шоу-программы. И это несмотря на то что, по большей части, работа go-go — это обычная импровизация и объединение вызубренных связок с чистым экспромтом.
Потихоньку ко мне начинали присоединяться другие танцовщицы.
Через какое-то время я самокритично осмотрела себя в зеркале. Та-а-ак, с макияжем порядок. Поправила, хоть она и так идеально легла, белоснежную набедренную повязку. Сбоку она переходит в обтягивающий широкий топ с длинным правым рукавом. Чудесный костюмчик. Как раз в тему!
Часть волос я собрала в высокую прическу, а по бокам выпустила несколько длинных прядок.
— Ого! Кира у нас как всегда на высоте, — беззлобно улыбнулась Аня.
— Да, точно! Вот так и должен выглядеть настоящий ангелочек, — смело поддакнула Алена, активно закивав головой.
— Вы и сами выглядите сногсшибательно, девчонки, — ответила одновременно обоим. — И не забудьте про переход. Алена, тебя особенно касается. И я вас очень прошу, дьяволята мои. Когда на барную стойку будем залезать, поаккуратнее, пожалуйста. Леся обещала проследить, чтобы постелили прозрачное противоскользящее покрытие на сегодня. Ну что, готовы? Тогда наш выход!
Покосилась на свои профессиональные босоножки для выступления на умопомрачительных каблуках. Эх, когда-нибудь мои вечно устающие лапки мне это обязательно припомнят.
Вышли со сменщицами в зал, вальяжно, намеренно медленно и аккуратно спускаясь с верхнего этажа на нижний уровень, и сразу же разбрелись по оговоренным местам.
Наш недавно устроившийся ведущий Павел как всегда уже начал заманивать и развлекать народ.
— Дамы и господа! Всех приветствую! Сегодня! В «Логове» собрались самые сливки поднебесного общества! И знаете, что я вам всем скажу? Что? ВЕ-Е-ЕРНО! Добро пожаловать на нашу высшую вечеринку «ААНГЕЛЫЫ! ИИИ ДЕЕМОНЫЫ!»
Паша артистично развел руки в стороны и запрокинул голову, как будто перед ним сейчас действительно явится высший разум, и сразу замолк, а наш любимый диджей, резидент этого клуба, резко повысил громкость текущего трека.
Вся танцевальная программа давно проработана; двигалась на автомате, плавно качала бедрами, выполняла то резкие, быстрые повороты, то размеренные, мягкие движения руками, круто прогибаясь в спине и выпрямляясь в полный рост. Краем глаза выхватила со сцены вспышку фотоаппарата. Интересно, кого Толя временно нашел на замену нашего постоянного фотографа, коим является Надя, девушка владельца заведения. Наверное, они неплохо проводят время в Питере. Я бы тоже туда когда-нибудь с удовольствием съездила. Посмотрели бы с Машенькой, как разводят мосты летом, погуляли бы по грандиозному дворцово-парковому ансамблю Петергофа и увидели бы кучу других достопримечательностей. Съездим. Обязательно съездим. Когда-нибудь.
Мысли из головы вытеснил громкий живой голос. На другом конце сцены появилась приглашенная гостья, очень популярная в молодежных кругах певица, и устремилась к центру. Мои девочки смело отошли назад, выполняя функцию подтанцовки. А у меня наступил законный, оговоренный перерыв.
Пока я приводила в порядок волосы, глядя на свое отражение, в гримерку вошла Леся, клубный администратор. Я даже знаю, зачем.
— Наша маленькая звездочка, как всегда, собирает вокруг себя толпу рьяных обожателей, — и протянула между зажатыми указательным и большим пальцами сложенные бумажки. — Вечер только начался, а я уже насобирала пять штук! Как у тебя это получается? Поделись секретом!
— Леся, зачем ты мне их отдаешь? Ведь прекрасно знаешь, что мусорка стоит справа от входа, вон, около твоей ноги. Там этим запискам самое место.
— Что, даже читать не будешь? — расстроено произнесла Леся.
— В них всегда написано примерно одно и то же. Поверь, ничего интересного там нет.
— Ладно, — администратор со вздохом опустила руку, разжав пальцы, и беленькие в несколько раз сложенные бумажки приземлились четко на дно ведра.
— Ты, как обычно, произвела фурор своим появлением, настоящий маленький ангелочек среди толпы развязных темных дьяволят.
— На это и было рассчитано. А у тебя разве нет желания присутствовать на концерте и послушать, — тут пришлось для пущего эффекта сделать многозначительную паузу и волнительно, с придыханием произнести, — ее...
— Да тошнит уже от всех этих высокомерных особ. Чтоб глаза мои ее не видели. Тоже мне. Мисс популярность, блин. То ей не нравится, это ей не подходит. С чего такая самовлюбленность?
— Может, все дело в известности? — предположила я, нанося последний штрих.
В недоумении повернула голову влево и столкнулась нос к носу... с ним. С мужчиной, которому только сегодня утром дочка умудрилась залить брюки соком. Нервно сглотнула, утопая в опасной темноте этих хищных глаз, в глубине которых находится омут, затягивающий меня внутрь, подобно трясине, с каждой долей секунды все сильнее и сильнее. Мои глаза от шокового потрясения, наверное, стали размером с пятирублевую монету.
Неудивительно, что бармен тут же прекратил неторопливые попытки поднять меня на ноги и убрал руки подальше.
— Где болит? — поинтересовался мужчина, сверля меня буравящим взглядом.
Не знаю, как я нашла в себе силы ответить, но произнесла спокойно:
— Поясница.
— Копчиком ударилась?
Озадаченно кивнула.
— Не двигайся. И постарайся расслабиться. Могло нерв защемить. Или того хуже.
Тут же к нам присела обеспокоенная Леся, и у них с Колесниковым завязался пятисекундный разговор, который мне благодаря громкой музыке не посчастливилось расслышать, за исключением фразы:
— Ну что смотришь! Лед неси, Олеся!
После чего я оказалась в надежных крепких мужских объятиях. Вообще-то, если бы боль была вызвана переломом, переносить меня подобным образом запрещено. Чувствовала себя колибри, по неосторожности неловко опустившейся на клюв хищной птице. Одно неловкое движение, и меня съедят.
Держал меня мужчина, однако, очень бережно и уверенно нес к выходу, а точнее, к парадному входу. Я даже не знала, как правильно реагировать на ситуацию. Потому как действительно была благодарна ему, что мне не нужно передвигаться самостоятельно. Боль адская. С трудом удержалась, чтобы не прослезиться от щемящей вспышки молнии, которая все никак не желала отпускать мою бедную спину, и так за свою жизнь повидавшую немало разных столкновений.
Вдруг почувствовала на месте удара спасительный холод, частично облегчающий неприятное состояние.
Мы уже успели выйти на улицу, как над ухом раздается жесткое:
— Где Михов?
Сначала показалось, что вопрос адресован мне, и я не поняла причину дикой раздраженности в голосе. Но ответила Леся:
— В отъезде.
— И как у вас принято действовать в подобных случаях?
— Вячеслав Александрович, у меня есть вполне конкретные инструкции...
Но Колесников, даже не дослушав, перебил:
— Понятно. Значит, ничего. Организованности ноль. Поздравляю.
— Вячеслав Александрович...
— Олеся, я ее забираю. Если у руководства все же возникнут вопросы, что происходит с их сотрудниками, передай, что я всегда на связи.
Тут он перевел взгляд на мои босоножки и бросил как бы между делом:
— И обувь ей нормальную принеси.
Зря он так про Толю. Первый раз я видела, чтоб у администратора не нашлось достаточно слов, чтобы стойко возразить или хоть как-нибудь адекватно отреагировать.
В итоге, Леся пошла обратно в здание, а мужчина, тем временем, двинулся вперед к машине. Нажав кнопку на брелоке и отключив сигнализацию (когда он успел подготовить ключи… или это какие-то новые технологии?), Колесников аккуратно посадил меня на переднее сидение, опустив спинку, и даже пристегнул. Закончив возиться со мной, как с несмышленым ребенком, он задержал взгляд на моем лице, все еще находясь почти вплотную. Чувствую, по спине пробежал холодок. В глазах Вячеслава лед, темнота и абсолютная непоколебимость. Он был похож на верхушку айсберга, когда, помимо угрозы столкновения, основная опасность таилась где-то глубоко внутри. Уже хотел прикрыть дверь, но подбежавшая Леся ловко ее придержала, как будто вопросительно уточнив:
— На пару слов?
— Пожалуйста, — мужчина равнодушно пожал плечами. — Только недолго. Ее надо к врачу везти. И чем скорее, тем лучше.
С этими словами он продвинулся ближе к капоту машины и остановился, скрестив руки на груди.
Леся наклонилась ко мне и уже хотела что-то сказать, но я опередила ее, потому как начинаю паниковать. Я с посетителями из клуба никогда не уезжала.
— Ле-е-е-есь, может, лучше я сама как-нибудь? Давай на такси? Отмажь меня!
Но администратор сочувственно покачала головой.
— К сожалению, с этим, — незаметно кивнула в сторону мужчины, застывшим в паре шагов от машины, — не получится.
— Ты разве его знаешь? — прошептала как можно тише, чтобы никто (а точнее кое-кто, стоящий не так уж и далеко) посторонний не услышал.
— Колесникова-то? Конечно! Кто ж его не знает, знаменитого на весь город ресторатора! Он же нам всю кухню организовывал! Оборудование, блюда, способы подачи, базы закупа, даже поваров посоветовал. И отдельное ресторанное меню для караоке-зала... это все по его специальному проекту, — Леся ответила таким же эмоциональным шепотом.
Я первый раз об этом услышала! Вот это да.
— Серьезно?
— Ну что ж, молодая леди, вам просто сказочно повезло. Упасть с высоты своего роста и отделаться при этом всего лишь сильным ушибом без защемления и перелома сможет не каждая, — сидящий передо мной врач опустил взгляд на свои заметки. — С ногой тоже все хорошо. Небольшое растяжение. И, тем не менее… Первое время прикладывайте холод к беспокоящей области, так как имеет место повреждение мягких тканей. И гематома. Раз уж все так обернулось, в первую очередь, вам показан покой. Теперь насчет медикаментозного лечения.
Доктор активно застучал пальцами по клавиатуре и, когда, по его мнению, список пора было заканчивать, отправил файл на печать.
— Вот здесь полный перечень лекарств, — травматолог доступно, как ребенку, разжевал, как именно нужно принимать препараты (тут он мог даже не стараться, у меня в одно ухо влетело, в другое сразу вылетело) и протянул листок.
— Спасибо, я позабочусь, — вдруг произнес появившийся из ниоткуда Слава и лично забрал у доктора назначение. Прекрасно! — И второй экземпляр распечатайте сразу, будьте любезны.
— Конечно-конечно, — кивнул врач. Мгновенно просьба была исполнена. — Повторюсь, вам просто сказочно повезло. Но сразу хочу предупредить. Как бы мне… потактичнее выразиться… Интимная близость, скорее всего, в ближайшее время будет приносить девушке неприятные и болезненные ощущения. Так что…
— Я понял. Можете не продолжать.
ЧТО?! Совсем обнаглели?! Обсуждать такие подробности!
Я почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег, потому что, кроме как возмущенно открывать и закрывать рот, у меня не получалось выдавить из себя ни звука. Ну да, в таком-то наряде за кого меня еще можно принять? И мое уверенное «споткнулась и упала во время выступления» мало кого интересует.
— Кхе-кхе, — как можно громче прочистила горло. Этих двух не смущает, что я все еще здесь?
— И как долго рекомендован покой?
Я смерила Колесникова прямо-таки убийственным взглядом, ему-то какая разница?
— Ах, это... Совсем недолго. Недели полторы, плюс-минус пару дней.
— СКОЛЬКО?! — у меня чуть глаза на лоб не вылезли! Почти полмесяца сидеть без работы? Из-за какого-то вшивого ушиба? Да ни за что! Через три дня уже любая боль успеет притупиться. — Я не могу так долго быть на больничном. В любом случае, через пару дней вернусь к танцам.
— Дело в том, что вы не сможете нормально двигаться, да и нога может снова в самый неподходящий момент подвести. Поэтому… — доктор сочувственно вздохнул, — все же лучше немного отдохнуть.
— Мы разберемся. Спасибо за консультацию. Всего хорошего. Кира, пойдем.
Набрала побольше воздуха в грудь. Вежливо попрощалась с врачом (воспитание никуда не денешь!) и проковыляла вон из кабинета, прихватив все снимки и назначения, потому как Слава забрал только отдельный лист с перечнем медикаментозных препаратов. Мда-аа… Видимо, даже врач принял меня совсем не за танцовщицу. Почему-то захотелось следующему по пятам мужчине прищемить нос, но я сдержалась. Да и возможность это сделать у меня с легкостью отняли. Колесников вежливо распахнул дверь и, выйдя за мной в коридор, аккуратно прикрыл ее.
— Хватит дуться. Я не виноват, что он решил погрузиться в интимные советы.
— Сейчас даже как-то полегчало, — надеюсь, язык иронии находится в зоне доступа для таких VIP-персон.
— Но я взял себе на вооружение.
Резко развернулась и чуть не уткнулась носом своему спасителю прямо в грудь. В кроссовках же... Посмотрела снизу вверх на мужчину. Причем постаралась сделать это как можно более грозно. Кстати, взяла бы с него пример, но он стоял, хитро прищурившись, медленно растягивая губы в хищной, но такой очаровательной усмешке. Возникло ощущение, что прямо на моих глазах расцветало восьмое чудо света. Как у него это получалось? Такая жесткая, непробиваемая самоуверенность и такая теплая, лучезарная, проникающая в самую душу счастливая улыбка.
Он сделал шаг вперед (потому что я успела немного отодвинуться) и, как я уже это поняла, собрался вновь отнести меня на руках к машине. Но на этот раз услышал строгое и категоричное:
— Я в состоянии идти самостоятельно.
Произнесла я эти слова с раздражением и твердо, пытаясь стиснуть зубы, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул и не отразил всю испытываемую в этот момент боль. Прихрамывая, поковыляла к кассе. Еще чуть-чуть. Чуть-чуть, и можно будет навсегда расстаться с очень немалой суммой за проведенное обследование. А потом еще немного потерпеть и опуститься на мягкое кожаное сидение, чтобы расслабить мышцы. Надеюсь, после этого станет хоть немного легче.
На автомате начала рукой шарить в области бедра в поисках сумки. И резко остановилась. Вот дура! КОШЕЛЕК!
Как бы я ни пыталась сдержаться, на мгновение все-таки позволила гримасе боли отразиться на своем лице.
ВЯЧЕСЛАВ
Все вроде было вполне терпимо, пока этот светило медицины не сделал замечание о возможных болезненных ощущениях во время полового акта. Меня это, разумеется, только позабавило. Ведь тут и ежу понятно, как и что в такой ситуации бывает. А Кира резко напряглась и поморщилась, хоть девочка и так старалась делать вид, что ничего страшного не произошло, и чувствовала она себя на все сто.
Хорошо хоть я успел к этому моменту забрать список лекарств, потому что сама она явно подумает об этом в последнюю очередь, а остальные записки сумасшедшего доктора меня мало интересовали.
Захотелось как-то помочь и облегчить ее состояние. Лично проследить, чтобы она ничего не забыла. Не решила, что не нуждается как минимум в половине, я точно уверен, дорогостоящих препаратов, которые всегда выписывают в подобных клиниках. Захотелось на руках отнести хромающую белокурую бабочку в свою машину, бережно усадить на сидение рядом с собой, потому что... Просто потому, что мне этого захотелось.
И когда, несмотря на все ее попытки доказать обратное, на лице промелькнула секундная вспышка боли, а глаза в мгновение повлажнели, слушать ее дальше я уже перестал.
— Я же говорю, что сама могу вполне нормально передвигаться.
— Ну и отлично, продемонстрируешь свое такое важное самостоятельное умение попозже, — совершенно не обращая внимания на ее последующее сопротивление, правда не слишком ярое (боль не стихла, что и требовалось доказать), подхватил ее на руки и понес к выходу из здания.
Усадив надувшегося ангела, поспешил вернуться внутрь здания и заплатить по счету. Приложив телефон к терминалу, услышал характерный звук, свидетельствующий об удачном завершении операции. Взглянул на экран. Списано 13 800. Что-то они продешевили. Я думал, будет дороже.
— Доброй ночи, — сухо распрощался с кассиром и, не обращая внимания на сонные, насквозь пропитанные фальшью улыбки, вышел наружу, чтобы удобно расположиться на водительском сидении любимого Патрола. Вот что значит дорогая частная клиника. Облизали с головы до ног так, что аж тошнит.
Завел машину.
Странные эмоции. Почему-то хотелось улыбаться. Испытывал такое чувство, как будто я защитил Землю от летящего метеорита. Ура! Все могут радоваться, мир спасен.
Но девчонка только прятала взгляд. Боялась даже взглянуть на меня, словно я террорист какой-то. Ну, извините. Дожил до тридцати трех, а остатки романтизма с каждым прожитым днем гасли все быстрее, оставляя место холодному прагматизму.
Кстати, о прожитом дне. Снова повернул голову в сторону Киры, но взгляд зацепился лишь за ее затылок. Она даже не осознавала, какие неожиданные приключения внесла своим присутствием в мою сладко-упорядоченную, размеренную жизнь. Сначала ее маленькое белокурое продолжение перевернуло сок на брюки, которые, между прочим, я надел впервые. Девчушка посмотрела на меня таким испуганным взглядом и запричитала, что я элементарно замер посреди залитого зала. Мне оставалось только с раздражением наблюдать, как желтое пятно расплывается по дизайнерскому керамограниту, превращаясь в обычную липкую лужу на полу моего собственного элитного заведения. Картина так ярко предстала перед глазами, что я снова очутился у себя в ресторане утром этого же дня.
Как только Кира открыла рот и сообщила, что принесла документы, которые Михов, Эрнестовский оболтус-брат, до сих пор не удосужился мне завезти, сразу вспомнил эффектную энергичную блондинку, отжигающую на сцене Толиного клуба (был момент, когда я успел ее заметить при проверке подачи блюд и работы повара). С удивлением для себя осознал, что вот оно. То самое лицо со сцены. Извиняясь, смотрела прямо на меня. И если в прошлый раз девчонка неосознанно застряла в памяти на уровне обычного атрибута громких, нелюбимых мною развлечений, то сегодняшняя встреча меня действительно удивила.
В первую очередь, в глаза бросилась ее миниатюрность. Эта девочка вся такая маленькая, изящная, как хрупкая игрушечная куколка с длинными светлыми волосами, к которым сразу же хотелось прикоснуться и понять, они и в самом деле такие мягкие, какими кажутся, или все это мне лишь почудилось? Обычная спортивная одежда свободного кроя. Не знаю почему, но в мозгу вспышкой пролетела совершенно непрошенная мысль, что лучше бы она и выступала в своем клубе вот в таких объемных тряпках. Но нежное молодое личико они все равно не скроют. И чувственный рот тоже. И глаза. Ох, девочка, лучше бы тебе не смотреть на меня вот так своими бездонными зелеными озерами, потому что я, в силу своего темперамента, мог рассмотреть в них желание не только извиниться, но и загладить вину.
Так что Кира там говорит? Документы принесла? Давай их сюда, малышка.
Хм-м… Линзы? Значит, вот откуда такой неестественно яркий взгляд. У нее плохое зрение? Почему же тогда не сделает операцию? Сейчас это вообще не проблема. С усилием оторвался от чарующей зелени. Была б моя воля, первым же делом отвел бы ее в туалет. Нет, совершенно не за тем чудачеством, которое практикуют подростки, когда им больше негде спрятаться. А смыть тонну косметики с ее лица. Почему-то хотелось посмотреть на нее без всей этой гламурной призмы.
Поймал себя на мысли, что снова уставился на ее губы. Да. Красивая девушка. Просто невероятно красивая. А учитывая, чем она занималась по ночам… Хм-м. Столько времени Михов работал с ней бок о бок, неужели ни разу не оценил…
В мгновение я оказался рядом, буквально за шкирку отбрасывая окруживших девочку любопытных зевак. Через секунду к нам подскочила администратор Олеся, пребывая в шоковом состоянии.
— Как же так? Я ведь только что специально все проверила!
С выражением ужаса на лице девушка уставилась на меня.
К чему сейчас эти глупые разглагольствования? Нужно срочно действовать. Вот… женщины!
— Але! Просыпаемся! — повысил голос, стараясь перекричать музыку. Но в глазах администратора все тот же ужас, казалось, она меня не слышала. — Ну, что смотришь! Лед неси, Олеся! Дробленый!
В конце концов, девушка осознала мою просьбу. Аллилуйя!
— Давай! Быстрее! — мне пришлось жестко ее поторапливать...
— Слава, у вас телефон звонит, — нежный голос Киры неудержимо ворвался в мои мысли.
Я взглянул на экран и без тени сомнения поднес телефон к уху.
— Я вижу, тебе, наконец, донесли?
— Что у вас там? Что с Кирой? — Михов начал без лишних предисловий. Голос его пропитан напряжением. Если бы не знал, как товарищ относится к своей девушке, подумал бы, что рядом сидящую блондинку с начальником связывают далеко не рабочие отношения.
— Могло быть и хуже. Растяжение, ушиб мягких тканей, гематома. Показан покой две недели, — кажется, я в два раза приукрасил действительность. Ну и что. Плевать. — Так что, на это время танцевать она у тебя не будет.
— Ну, слава богу, ничего серьезного. Я уже час не могу до нее дозвониться! Где она?
— Со мной. Везу ее домой после клиники. Телефон остался в клубе, не до него было.
— Включи громкую.
Нажал на необходимую кнопку, переключая звук на динамики автомобиля.
— Включил.
— Кирыч, ты как?
— Со мной все в порядке, не волнуйся. Я отлежусь пару дней и буду, как новенькая.
Девчонка настолько была увлечена разговором с руководителем, что совершенно не замечала моего свирепого, убийственного взгляда.
— Значит так! Появишься в клубе в ближайшие две недели — взашей выгоню. И учти. Выйдешь в школу — и я об этом сразу узнаю! Обещаю, что лично свяжусь с Глебом и объясню ситуацию. Это понятно?
— Толя, мне работать нужно...
— Даже слышать ничего не хочу! Я предупредил. Тебе нужно что-нибудь? Лекарства или...
— Отстань, зануда. У нее все есть.
— Спасибо тебе, Слав. Я твой вечный должник.
— Ой, да брось ты. Не для тебя стараюсь. Все. Отбой.
Нажал на кнопку сброса вызова и повернулся к молодой женщине.
— Ты что, серьезно собралась через два дня возвращаться к работе?
КИРА
Умные все какие! А жить я буду на что? Моих запасов на период восстановления, конечно, хватит. Но все же. Да и вообще! Подумаешь, какой-то ушиб. Как будто я в первый раз упала!
— К чему такую проблему создавать? Это обычный ушиб. Через несколько дней все пройдет.
— О какой школе он говорил?
— Помимо клуба, я еще работаю в школе искусств. Преподаю детям современные танцы. Веду несколько групп.
— А Глеб — это твой директор?
— Да. Он владелец.
— А я думал, что «Логово» — единственное место, где ты работаешь.
— Я ведь одна дочь воспитываю. Приходится крутиться.
— А кто находится с Марией, пока тебя нет ночью?
Какое это имеет для него значение? Ему не все ли равно?
— Отвожу ее к соседке. Та присматривает и спать укладывает.
— Ты оставляешь ребенка ночевать у незнакомых людей? — тон его вновь стал резким.
— Она моя подруга. И у нее тоже двухлетняя дочь, — я сейчас что, оправдываюсь? Неужели?
Слава посмотрел на меня очень странным взглядом. Прочесть что-то в его глазах абсолютно не представлялось возможным.
— Что?
— Просто я удивлен. Сейчас схожу за твоими вещами. Надеюсь, когда я вернусь, ты будешь так же спокойно сидеть на месте. Потом в аптеку. Потом отвезу тебя домой.
Машина затормозила под яркой вывеской.
— Ну что вы! Я прекрасно доберусь сама! Спасибо большое, вы и так сделали слишком много! — начала судорожно и слишком торопливо расстегивать ремень заплетающимися от напряжения пальцами.
— Намереваюсь сделать еще столько же. Жди, — с этими словами вышел из машины, на секунду задержавшись и уточнив, — и двери заблокируй, — пальцем указал на нужную кнопку.
Сделала так, как он велел, и устало откинула голову назад.
Не буду ничего решать. Не буду спорить.
Хочу лишь, чтобы пронизывающая боль прошла. Хочу забрать Машеньку домой, обнять свою малышку и просто выспаться.
Да как так? Ну не может этого быть! Просто не может! Во что я опять вляпалась?
— Сохрани, пожалуйста. Завтра наберу удостовериться, что все в порядке. Надеюсь, ты понимаешь, что оставлять без ответа мои звонки не имеет смысла?
Смотрела на него во все глаза, уже прекрасно осознавая на интуитивном уровне, что просто так этот мужчина от меня не отстанет. Что он за человек? У меня не хватало слов описать свои взрывные эмоции после финта с телефоном! Сердце колотилось, как сумасшедшее.
— Ты, кстати, во сколько дочь обратно забираешь?
Вот какое это имело для него значение?
— Как просыпается, — постаралась придать голосу равнодушие и невозмутимость; качества, которые рядом со Славой неизбежно растворялись.
— Понятно, — он потянулся ко мне. Лишь благодаря чуду я уверенно осталась стоять на месте, чувствуя, что перехватило дыхание. Как не шарахнулась от его руки, будто черт от ладана, я и сама не знала.
Мужчина медленно, очень нежно провел костяшками пальцев по моему подбородку.
— В следующий раз, пожалуйста, будь аккуратнее, нечего посторонних людей пускать в квартиру.
Удивленно вытаращилась на него. Тут я, кажется, вообще все слова от возмущения позабыла. А незваный гость, преспокойно отодвинувшись, приоткрыл дверь.
— Добрых снов, Кира.
Твердым шагом вышел из моей квартиры.
А я с облегчением провернула ключ в замке.
Проснулась в пять утра. Этой ночью мне спалось отвратительно. Снились кошмары, в которых мама узнала о Славе и обвиняла в разрушении невероятно счастливого брака. А громкие крики Олега, где он ругал меня последними словами, еще долго после пробуждения звучали в голове. В общем, все, как в жизни, ничего нового. Поэтому я с улыбкой встречала каждый новый день и благодарила судьбу за то, что она вовремя указывала на мои ошибки.
Одной в пустой квартире находиться было тошно. Когда утром, наконец-то, позвонила Света, я, даже не завтракая, натянула спортивные штаны и свитер, так как в ранние часы еще довольно прохладно, захватила дочке курточку и, немного прихрамывая, поковыляла к подруге за своим персональным гормоном счастья.
— Кира, что с тобой случилось?
— Ах, это… Не беспокойся. Просто споткнулась и неудачно приземлилась. Уже все хорошо.
Таблетку утром я не выпила, а действие вечернего обезболивающего, видимо, закончилось.
— Мама!
Я аккуратно присела на колени, позволив своему чуду со всего размаха налететь на мое немного пострадавшее тело и крепко обхватить шею руками. Обняла дочь в ответ, нежно прижимая к себе соскучившийся комочек радости. Эти ощущения я бы не променяла ни на какие другие. Ни за что в жизни.
— Пойдем к себе кашу кушать?
— Падем! — Маша помахала на прощание Марине и Свете, и мы выдвинулись в путь.
По дороге домой обсудили с малышкой вчерашний вечер и сегодняшнее утро. Договорились сразу после завтрака пойти на улицу, поиграть и покататься на горках. Ну как, договорились… Возражений не последовало, и то хорошо.
Традиционно приготовила на завтрак овсянку с вареньем и кунжутом. Каша, так же по традиции, у меня немного подгорела. Совсем чуть-чуть. Хоть на кулинарные курсы записывайся! Пришлось делить общий объем на две порции: мне нижнюю, Маше — верхнюю. Очень завидовала женщинам, которые вкусно готовят и делают это с легкостью. У меня же, даже если все четко выверять по рецепту, всегда получалось несъедобное месиво. Зато с супами дело обстоит поприличнее.
Дочка, засунув в себя три ложки, уверенно отодвинула тарелку, серьезно заявив:
— Маса ни хОтит!
— Маша, если не хочет, значит, встает из-за стола и идет мыть руки, — расстроено вздохнула.
Есть ребенок отказался. Мыть руки после размазывания каши по столу тоже никто не стал. Ну ладно…
Достала из шкафа сок, разбавила его водой. Под горящим детским взглядом с умопомрачительным показным удовольствием сделала ненастоящий глоток.
— Дай-дай-дай сок, мам! — заверещала Маша. О, кажется, сработало.
— Сок не любит, когда его пьют девочки с грязными руками. У меня, например, чистые. А ну покажи свои?
Дочка доверчиво протянула свои крохотные ладошки.
— У-у-у-у. Нет, вы не проходите наш отбор. Грязнуля, — пряча улыбку, я помотала головой.
Машенька продолжила с грустью наблюдать за кружкой.
— Вот когда ручки помоешь, тогда и возьмешь сок. Он будет тебя ждать здесь, — поставила вожделенный напиток на край стола, прямо у детского носика, и указала пальцем на дверь ванной. — Вперед.
Хорошо, что она у меня спокойная. И истерики устраивала нечасто. Через две минуты кружка уже была пустая. А руки — чистыми.
Перед прогулкой все же решила воспользоваться мазью, а остальные лекарства спрятала подальше, заглянув внутрь аптечного пакета. Половину всего его содержимого занимают несколько бутылочек по 0,33. Он еще и воду купил… И вообще! Откуда Слава знал, что, если сам в глотку мне эти таблетки не засунет, я к ним в жизни не притронусь? Уж тем более с обычным ушибом!
От неожиданности я подскочила на месте, чем вызвала новые приступы боли в пояснице. Немного поморщилась.
Ошарашено посмотрела на недавнего гостя. Неужели он звонил? И приехал? В такое раннее время? И не побоялся наступить в песок и испортить свои брендовые туфли? Не верю!
— Доброе утро, — нужно было же хоть что-то сказать, а это единственное, что пришло сейчас в мой пораженный мозг. Мужчина строго на меня посмотрел, затем отвернулся и присел на корточки.
— Здравствуй, Мария, — Слава спокойно, как будто привык так делать каждое утро, обратился к ребенку и протянул небольшой шелестящий шар в форме розовой лошадки на подставке. — Это тебе.
Дочка, оторвавшись от своего важного занятия, в восторге ахнула, восхищенно погладила воздушное животное и со священным трепетом, не закрывая рта, приняла из мужских рук подарок.
Я, видимо, пребывала в точно таком же шоке. Как? Этот непробиваемый циник? С шариком? Для чужого ребенка? Мне нужно было бежать от него дальше, чем вижу, причем, чем скорее, тем лучше. Ничем хорошим для меня это не закончится. Вот только... почему-то он раз за разом оказывался в моих мыслях.
Слава медленно поднялся и выпрямился во весь рост. Пришлось задрать голову, чтобы заглянуть в его лицо.
— Вы проезжали мимо? — и пусть я с недоверием вытаращилась на него, но полагать, что он просто так, без всякой причины нашел в себе желание и время приехать, решительно отказываюсь.
— Нет. Я ехал к тебе целенаправленно.
— Да неужели? Зачем?
— А сама как думаешь?
— Слава, Вы решили потратить на нас свое время, — как могла, постаралась подчеркнуть тот факт, что я не одна, а с ребенком. Многих это сразу отпугивало. Нет, здесь я кривлю душой. Это отпугивало всех. Но, судя по его присутствию в целом и наличию розового шарика, мужчину сие замечание ничуть не смущало. Он даже заранее постарался удивить дочку. А вероятнее, нас обеих. — Чтобы поиграть в загадки?
— Нет, — с этими словами он шагнул вплотную ко мне, ласково приподнял мою голову за подбородок и спокойно продолжил. — Я приехал, чтобы отдать тебе это.
В руке оказалась бутылочка минеральной воды без газа. Как я ее раньше не приметила? Интересно. Обычная шутка? Хотя… обычная, скорее всего, нет. Но все же. Может, у этого грозного человека с чувством юмора проблемы?
— И вот это, — он засунул руку в карман брюк и вытащил оттуда... таблетки, которые я только сегодня утром засунула подальше.
— Хм-м. К чему это все? — не удержалась от вопроса. — Вы сами вчера мне купили такие же.
— И когда ты пила их в последний раз?
Всеми силами постаралась изобразить невинную мордашку.
— Ну-у-у... недавно, — ляпнула первое, что пришло в голову. И, как оказалось, зря. С ним нужно внимательно следить за языком.
— Запишись на курсы актерского мастерства. Врать у тебя довольно плохо получается. Их нужно пить каждые четыре часа в первые два дня.
Бли-и-ин.
— Но ты об этом первый раз слышишь, а значит, не притрагивалась ни к инструкции, ни к назначению врача, где подробно описана схема приема.
Ага. Очень логично. А почему он не горел желанием так же логично объяснить, что ему вообще от меня нужно? Хотя, возможно, он и горел желанием. Только другим.
Слава, не теряя времени, вскрыл упаковку, достал пластинку и прямо на мою ладонь выдавил две спасительные таблетки.
— Кира, я очень не люблю, когда меня обманывают. Надеюсь, в будущем подобного не возникнет.
Да? В каком будущем-то? Где он, и где я?
— Пей.
Послушно закинула в рот лекарство, тут же запив водой. Спорить бесполезно, и, кроме того, это для моего же здоровья.
— Не думала, что вас это так интересует.
— Меня интересует все, что связано с тобой.
Слава специально подбирал такие необычные и полные смысла фразы? Я, разумеется, не могла не осознавать, что все это просто игра слов. Но зато какая!
Перевела взгляд на Машеньку, иначе просто утону в бездонной темноте гипнотизирующих глаз. Да и его будоражащая близость так намного легче переносилась. Колбасило меньше.
В этот момент пришла в голову мысль, что смысла ходить вокруг да около и что-то себе придумывать нет. Поэтому решила задать прямой вопрос, после чего, вне зависимости от ответа, мягко дам ему понять, что все его усилия напрасны:
— Слава, давайте начистоту. Что вам от меня нужно?
С ответом он не спешил. Кто бы сомневался? Необходимо ведь еще слова красивые подобрать. Мне показалось, что минута точно уже прошла. Повернулась к нему.
Колесников задумчиво глядел на Машу, которая снова принялась за песочное строительство, а шарик водрузила на самую верхнюю башню. На губах мужчины играла чуть заметная таинственная улыбка.
Не отводя взгляд от ребенка, он все же ответил.
— Перестанешь мне «выкать» — скажу.