Всё. Я не могу больше на это смотреть. Если еще хоть один из них сделает в мою сторону свое «уникальное» движение бедрами, честное слово, я размахнусь и врежу ему прямо по бубенчикам вот этим самым молотком для установления порядка!
Нет, ну правда, как меня угораздило оказаться в комиссии по приему? Мало мне службы в зоопарке под названием «гарем Ее Величества», так теперь я этих самцов еще и отбирать должна самостоятельно!
- Претендент номер сто семьдесят шесть, - занудным голосом продекламировал распорядитель. – Ягир Эдиври, тридцать пять лет, хэрширонец.
Высокий, статный мужчина слегка пригнулся, проходя через тесноватый для него дверной проем. Всего шаг понадобился ему, чтобы оказаться на подиуме. Бросив в нашу сторону томный и при этом властный взгляд, он плавно выгнул спинку, покрытую густой синей шерстью с черно-фиолетовым отливом и качнул длинным, словно бы плюшевым, хвостом. Негромкое «мрррр», невзначай вырвавшееся из его груди, прокатилось по полу, а потом и по нашим позвоночникам.
- Разденьтесь, пожалуйста, - сказала-выдохнула моя соседка справа.
Вообще-то, она говорила это каждому вошедшему – так по протоколу положено – но именно этому представителю мужского пола раздеться она предложила с таким взглядом, словно собиралась отведать его прямо здесь, на столе комиссии.
Мужчина медленно снял штаны, явив публике то, ради чего, собственно, и устраивался этот нелепый конкурс. Моим коллегам хватило одного взгляда, чтобы начать ерзать на стульях, а мне — чтобы захотеть сбежать к ближайшему поганому ведру.
Соседка слева чуть заерзала на стуле. Соседка справа прикусила губу и свела колени, зажав бедрами свои дрожащие ладони. Нет, ну вы издеваетесь.
- Девочки, может, вы без меня справитесь? Мне что-то нехорошо, - пробормотала я, чувствуя подкатывающую дурноту.
- Нет, - ответила коллега слева, не отрывая глаз от объекта исследования. – Ее Величество велела выбирать только вместе с тобой. Она доверяет твоему вкусу. Хочешь, сделаем перерыв?
При этих словах она облизнулась и алчным взглядом окинула шеренгу обнаженных конкурсантов, выстроившихся на сцене позади хэрширонца.
- Нет уж, - сразу передумала я. – Не хочу растягивать это «удовольствие».
Стиснув зубы, я пальцем поманила мужчину поближе к столу.
- Предъявите… объект на осмотр, пожалуйста.
Слуга тут же положил на стол чистую салфетку. Высота стола была рассчитана как раз так, чтобы среднестатистическому мужчине было удобно выкладывать на него осматриваемый орган. Правда, большинству из них так и не удалось «положить» его по вполне естественным причинам: поди-ка, расслабься в таких условиях. Мужчины и сейчас стояли в полной готовности, напоминая столбы с краниками.
О, боги, и как меня угораздило попасть на эту работу? Я ведь художница. Сидела бы сейчас где-нибудь в просторной студии, малевала портреты купчих и их откормленных детей, так нет же… Мариша, за что?!
Хэрширонец недоуменно покосился на салфетку: с его-то ростом она бы понадобилась, только если б он вздумал сильно присесть, разведя колени. Я представила эту позу и чуть не начала истерично ржать: похоже, сказывалось скопившееся раздражение. И усталость.
Нет, пора поскорее заканчивать этот цирк. Где тут мои инструменты?
- Так… параметры соответствуют, - с трудом сказала я, выполняя такую простую, но такую трудную работу. - Коллеги, зафиксируйте в протоколе: экземпляр крупный, ухоженный и, судя по реакции, весьма отзывчивый.
Но обе коллеги уже почти постанывали, изнывая от жажды. Да поняла я, поняла: он вам понравился. Согласна, парень ничего так, особенно по сравнению с другими кандидатами.
По условиям набора, попасть в гарем мог каждый желающий. Не ограничивался ни рост, ни возраст, ни раса. Среди обязательных требований были только мужской пол и отсутствие болезней. Неудивительно, что на сцене сейчас громоздилось шоу голых уродцев. Этот хэрширонец среди них был едва ли не самый адекватный.
Опять же, очень отзывчивый на ласку, явно чувствительный. Надо его взять, он понравится Маришке. То есть, Ее Величеству Мариэлле Де Туатэв.
- Следующий, - крикнула я, махнув рукой хэрширонцу, чтобы присоединился к остальным.
- Это был последний, - радостно объявил тоже уставший распорядитель и захлопнул дверь, оставляя меня наедине с ватагой самцов.
- Замечательно, - едва сдерживая радость по поводу начала конца мероприятия, выдохнула я. – Сейчас мои коллеги зачитают свои решения. Те, чьи имена будут названы, должны немедленно покинуть помещение.
Суккубы всегда выбирали первыми. У них были какие-то свои взгляды на мужчин, сугубо гастрономические, и я в этом ничего не понимала. Моя же задача была – применить к оставшимся свои эстетические требования. Собственно, для этого меня изначально и назначили на должность. В отличие от суккубов, чей разум частенько затмевало желание, мне с легкостью удавалось раскритиковать внешность претендента в пух и прах.
Мне вообще очень сложно понравиться. А на вторую неделю набора – практически невозможно. Тем более, что каждый из этих самцов на полном серьезе пытался впечатлить меня своим достоинством. И это при том, что данную часть тела я всегда считала отталкивающей – не важно, у женщины или у мужчины. Красивым может быть лицо, спина, ягодицы, нос и даже пятка, но только не то, что у людей между ног – так я считала, считаю и буду считать.
Звонок утреннего колокольчика заставил меня со стоном сползти с кровати. Я чувствовала себя разбитой, к тому же до полного онемения отлежала руку. Косметика вся вымазалась на подушку, темное платье покрылось едва заметными белыми пылинками и пушинками от перины. Вчера я так устала, что рухнула в кровать в полном наряде.
Посидев и обругав себя, чтоб не повадно было впредь так опрометчиво бросаться в постель, чувствуя, как смутными иголочными уколами возвращается к жизни онемевшая рука, я встала и побрела в свою купальню. Из зеркала на меня сурово глянула помятая и выжатая ведьма.
Я поплескала в лицо водой, с неохотой подмахнула кисточкой глаза и брови, а потом снова рассмотрела отражение. Умывание и свежая косметика превратили злобную ведьму в просто невыспавшуюся. Ладно, сойдет: мне, чай, не на подиум и даже не в Маришкину койку.
Впервые за последние несколько недель на завтрак я опоздала. Мальчики уже покушали и разбрелись по занятиям, оставив после себя гору немытых тарелок. Зевающий поваренок лениво относил посуду обратно на кухню, но при виде меня сделал вид, что усердно работает.
Я со вздохом покачала головой и села за свой стол, где меня дожидался завтрак. Есть его не хотелось. Особенно под выжидательными взглядами «новобранцев», не знающих, куда им идти и что делать. Дроу и хэрширонец отсутствовали: похоже, Мариша их вчера загоняла. Ну и ладно, пусть спят, раз такие молодцы. Я поманила оставшихся пальцем. Они послушно подошли.
- Та-а-ак, - протянула я, потягивая остывший чай и оглядывая разномастную четверку. – Ну, садитесь поближе, что ли. Побеседуем. Начнем с самого простого. Читать все умеют?
Все четверо согласно кивнули.
- А по-эльфийски? – уточнила я.
- Я не умею, - робко помахал рукой наш песец.
- Значит, Эльсиниэль тебя научит. Не возражаешь? – я перевела взгляд на эльфа. Тот пожал плечами, дескать, желанием не горю, но и против ничего не имею.
- Так, дальше, - продолжила я. – Иностранными языками владеете?
Трое кивнули, но татуированный библиофил помотал головой.
- Дэн, ты какой язык учил? – спросила я демона, припомнив имя.
- Арвийский, хэрширонский, мальвийский, эспарго, - принялся перечислять он. - Еще альденский, но не очень хорошо. До разговорного уровня не дотягиваю.
Я не по-светски присвистнула. Ничего себе. Лично я только на мальвийском могу, ну и по-хэрширонски пару слов знаю – как не знать, если по этим пушистикам все придворные дамы «тащатся»? А тут такие познания.
- У меня дядя в посольстве работает, - смущенно пояснил демон. – Я в детстве у него каждое лето гостил, вот он меня и подтянул.
- Отлично, - одобрила я. - Научишь Диметрия основам, скажем, мальвийского?
- А может, я лучше по книгам? – умоляюще посмотрел на меня библиофил.
- Ты что-то имеешь против демонов? – подозрительно прищурилась я. Не переношу склоки в коллективе.
- Нет, я просто книги очень люблю, - честно пояснил он и расплылся в улыбке. – Я по книгам что угодно могу выучить.
Эх, а я-то надеялась организовать совместное обучение, чтобы и на учителях сэкономить, и дружественные связи установить. Ну да ладно, не все коту масленица.
- Тогда идите втроем в библиотеку, смотритель выдаст вам все, что нужно, - разрешила я.
И они ушли, оставив после себя запахи свежевыданной парфюмерии. Остался только демон.
- А тебя, ты уж прости, я запишу на что-нибудь спортивное, - сказала я Дэну, оглядев его щуплую фигуру. - У нас есть занятия по плаванию, верховой езде, фехтованию. Хотя, могу записать на танцы. Там тоже хорошо тело тренируют. Что выбираешь?
- Фехтование, пожалуй, - подумав, сказал он. - Всем остальным я неплохо владею.
- Тоже дядя постарался? – я подняла брови: подозрительный какой-то набор способностей. Особенно если учесть, что среди демонов он с такой внешностью вряд ли в чести, и должен был в школе оказаться среди забитых мальчиков. Забитых в прямом смысле, так как в подростковом возрасте демоны – довольно агрессивные существа.
- Нет, мама. Она у меня бывшая графиня, - ответил демон с улыбкой: видимо, это не было болезненным воспоминанием. Еще более странно: обычно выходцы из благородных семей, пусть и обедневших, в чужие гаремы не попадают.
- Все интереснее и интереснее, - протянула я, разглядывая его и потягивая чай. – А сам-то ты чем занимался до того, как сюда попал?
- Бухгалтером был, - неожиданно заявил он.
Я поперхнулась. Ну надо же. Бухгалтеров у нас в гареме еще не было. Тем более с мамой-графиней и дядей-послом.
- Мой отец был из простых, - решил пооткровенничать демон. – Наобещал маме с три короба, меня заделал. Думал, женится на ней, графом станет. Ну, женился, а маму за это титула лишили. Отец тогда гулять стал, потом и вовсе спился. Денег у нас было не много, вот я и стал бухгалтером – все-таки, постоянный доход, интеллектуальный труд. Ну, вы понимаете.
- А сюда как попал? Надоело? – спросила я, принимаясь за вторую чашку чая и булочки: во мне наконец-то проснулся аппетит.
- Обещайте, что никому не расскажете, - попросил Дэн, доверительно понизив голос и мельком оглянувшись.
Утром я проснулась с сильным головокружением. Ощущение было такое, словно я встала посреди ночи, выдула бутылку вина и снова легла спать. Я поднялась, пытаясь собрать расплывающуюся картинку, сделала пару шагов и ощутила характерный ответ организма: мое тело сообщило мне, что вчера в него проникали. Но других неприятных ощущений не было, да и настроение было на редкость хорошее – такое, которое не перебить мелкими неприятностями вроде порванного чулка или прыща на лбу. Напевая что-то заводное и чуть ли не подпрыгивая, я утанцевала в купалью и только увидев в зеркале свою неадекватно счастливую рожу, задумалась.
Неужели вечер любви в объятиях этого задохлика сумел так на меня повлиять? Да ну, нет. Я же помню, как пришла в свою комнату, чувствуя себя разбитой и дико уставшей. Помню, как с большим трудом заставила себя выбраться из ванной и доползти до кровати. Нет, совершенно точно Адэнир тут ни при чем. А вот экстремально долгий сон вполне мог на мне так сказаться. Я что, проспала?!
Метнувшись к старинным часам с длинным маятником, я облегченно выдохнула. Нет, все-таки я еще не так низко пала, чтобы подавать моим подопечным настолько дурной пример. Часы показывали шесть утра.
Что? Я протерла глаза руками. Какие шесть утра? С каких пор я, прирожденная сова, встаю так рано? Нет, сегодня со мной что-то определенно не так. Может, к лекарю обратиться? Вон и спина болит, будто я тяжести таскала.
- А я думала, ты спишь, – раздался у меня за спиной удивленный голос, и из потайного хода за зеркалом вышла Мариша. – Собиралась распинывать твое полумертвое тело, чтобы поинтересоваться подробностями исполнения моего приказа.
- Да лучше б я все еще спала, - раздраженно ответила я.
- Что так? Разочарована отсутствием мужчины рядом? Не расстраивайся, твои мальчики хорошо натренированы, и утром всегда оказываются в своих собственных постельках. Ты ж сама их к этому приучила.
- Не в этом дело, - помотала головой я. – У меня просто странное ощущение, будто я пьяна.
- Да? Ну-ка, дай я на тебя посмотрю, - Мариша прищурилась, оглядывая меня своим «особенным» взглядом, свойственным только ее расе. – Да, ты права: ты под воздействием. Фу, Лисси, не ожидала от тебя. Неужели так неприятно было разочек переспать с мужиком, что ты решила прибегнуть к любовным зельям?
- Что?! – вытаращилась я. – Я ничего такого не принимала. Я просто спала.
- Правда? – Мариша искренне удивилась: ложь она тоже умела распознавать, и теперь мои показания не сходились с ее наблюдениями. – А может, тебе что-нибудь подсунули?
- Когда? И зачем?
- Не знаю. Может, твой избранник? – она многозначительно мне подмигнула.
- Нет, - я уверенно отвергла предположение. – Дэн меня ничем не угощал. И никакими благовониями в комнате не пахло. Да и вообще, зачем бы ему давать мне что-нибудь этакое, если оно дошло до меня только тогда, когда я уснула?
- Да, нелогично, - согласилась Мариша. – И обидно: принять любовное зелье и проспать самое сладкое.
- Тебя ЭТО беспокоит?! – возмутилась я. – А что, если эта дрянь вредная?
- Не-а, - Маришка снова прищурилась. – Никаких последствий. Даже наоборот: ты выглядишь свежей и бодрой. Кровообращение вот улучшилось. Тот, кто тебя накачал, заботился о твоем здоровье. Слушай, Лисси! А что тебе снилось под зельем?
- Ничего. Я не помню, - честно призналась я. – Спала, как убитая.
- Жаль, - разочарованно протянула Мариша. – Наверняка что-нибудь приятное. Ты ведь как раз только-только из объятий мужчины была. Тебе должно было присниться продолжение!
- Тогда слава богам, что я не помню! – я уперла в руки в бока и посмотрела на подругу. - Мариша, можно тебя кое о чем попросить?
- Все, что угодно, - тут же откликнулась она. – Для тебя ничего не жалко.
- Не приказывай мне больше таких вещей, - заявила я. - Тем более прилюдно. Ты хоть знаешь, как мне было стыдно? И как с таким настроением было тяжело твой приказ выполнять?
- Но тебе же понравилось, - возразила Мариша.
- Нет! – уверенно ответила я. - Не понравилось, в том-то и дело. Если ты хотела таким образом сделать мне приятно, то сильно просчиталась.
- А твоему телу понравилось, - пожала плечами Маришка. – Ну ладно, я тебя поняла. Больше не буду принуждать. Но ты все-таки делай это хоть иногда. Тебе самой может и не нужно, но телу-то надо иногда следовать природным желаниям.
- Если б они у него были, поверь, я бы не отказалась их удовлетворить, - заверила я ее.
- Хочешь сказать, - Мариша вдруг замялась и стала говорить тише, - тебе совсем-совсем не хочется?
- Совсем-совсем, - кивнула я.
- И даже если рядом мужчины в твоем вкусе и они тебя хотят? – уточнила Мариша.
- Даже если так.
- И даже если они при тебе занимаются любовью? – она прищурилась.
- Тем более не хочется, - возмутилась я.
- Лисси! Это ужасно, - сделала вывод Мариша и взяла меня за руки. – Тебе срочно нужно что-то менять. У женщины должны быть желания. Они могут быть неудовлетворенными, для их исполнения может не оказаться подходящего мужчины, но они должны быть. Такова наша суть.
Я проснулась на вершине блаженства. Часы показывали шесть утра. Тело еще самую капельку побаливало со вчерашнего дня, по-прежнему кружилась голова и почему-то немного чесалась коленка, но настроение зато было отличное! Сегодня я собиралась воротить горы. И начать решила с гимнастики. Долой лень, да здравствует здоровый образ жизни!
И-раз, и-два, и наклон, и приседание. Самой не верится: я встала в шесть утра и делаю гимнастику. Да я просто титан! И-три, и-четыре, отжимания и прыжки. Сейчас вот еще накрашусь на все сто и оденусь как следует. Боги, что это за красавица смотрит на меня из зеркала? Девушка, ваша талия идеальна, ваши ноги умопомрачительны, ваши глаза сияют, а губы сводят с ума. Сегодня каждый встречный должен падать ниц пред вами и, поскуливая от наслаждения, целовать подол вашего платья. Вы, словно богиня, светитесь изнутри чистой силой. Уииии, я полна энергии! На кого бы ее излить? Пойду к новеньким попристаю. А то что-то им слишком сладко живется. Ни тебе головомоек, ни неожиданных проверок.
- Подъем! – возопила я в семь утра, войдя в ближайшую комнату новенького. Это оказался Диметрий. После моего вопля он подскочил и встал по стойке «смирно», лишь на мгновение запутавшись в широкой шелковой пижаме - наверное, в армии когда-то служил. Причем встал не он один. По утренней моде все нормальные мужики поднимаются вместе со своим маленьким другом. Смешно. Была б на моем месте Маришка, непременно подошла бы и подрынькала, чтоб закачалось.
- Что-то случилось? – испуганно спросил Дима, окончательно проснувшись.
- Утренняя проверочка, - заявила я. – Перечисли-ка мне все глаголы для обозначения бытия и небытия в мальвийском языке.
- А… э… - замялся Диметрий.
- Понятно. Плохо занимаемся, уважаемый, плохо. Такое поведение недостойно представителя лучшего гарема во всех девяти королевствах нашего континента, - затараторила я с выражениями завзятого ярмарочного крикуна. - Если до завтра ты не выучишь глаголы, то… расскажешь всем про свой первый раз. В подробностях. И честно.
Судя по вытянувшемуся лицу, я попала в точку, и к вечеру глаголы будут выучены. Оставалось закрепить результат.
- А сейчас в наказание марш на утреннюю пробежку!
Бедняга принялся собираться. Напоследок я грозно сверкнула на него глазами и гордо удалилась, незаметно подхихикивая.
К следующей комнате я, наоборот, подкрадывалась тихо. И правильно сделала, иначе бы не увидела во всей красе эту смешную и вместе с тем возмутительную картину. В комнате Бьо собрались все четыре имевшихся в гареме оборотня. Они лежали на кровати в позе ложечек, тесно прижавшись друг к другу мохнатыми телами. Пушистые руки-лапки обнимали плечи соседей, носики утыкались в теплую шерсть. Два лиса, волчонок и песец уютно посапывали, весьма довольные жизнью. Бьо был с краю, и ему некого было обнимать, но он все равно счастливо улыбался во сне. И, как обычно, все четверо были голыми.
- Что за…? – начала я, даже не зная, как все это назвать. Бьо, похоже, услышал мой возглас, сладко зевнул и захлопал ресницами. Потом увидел меня, испуганно тявкнул и попытался отползти, но лишь вжался мохнатой задницей в такое же пушистое тельце за своей спиной.
- Эй, ребятки, - я громко похлопала в ладоши. Оборотни недовольно задвигали ушами и зашевелились. – Объясниться не хотите?
- Так ведь холодно, госпожа Мериме. Вот мы в стайку и сбились, - попытался объясниться Бьо, трогательно поджав «лапки» к груди. Братья-лисята испуганно таращились на меня из-за его спины, пристыженно прижав уши. Волчонок распластался на пузе и прикрыл лапами нос. Он единственный умел полностью перевоплощаться. Зоопарк, а не гарем, честное слово!
- Даже если так, я вам сколько раз говорила: носите штаны! Вот что я должна была подумать, увидев вас в такой позе, а? – сурово уставилась я на них с высоты своего небольшого роста. – Марш все на пробежку в наказание!
Оборотни уныло двинулись на выход.
- Стоп, - сказала я. Они остановились и оглянулись. – А штаны кто надевать будет?
- Мы все равно уже наказаны. Какая разница? - попытался возразить Бьо. Вот ведь наглый песец.
- Не оденетесь, еще раз накажу. Эксгибиционисты хреновы, - возмутилась я. Еще какие-то пушные шавки мне будут указывать, как их наказывать. Я им устрою террор. Они мне тапочки по утрам в зубах приносить будут!
В следующую комнату я тоже решила прокрасться по-тихому. Это была комната хэрширонца. Открыв дверь и заглянув в приятный полумрак (шторы были плотно задернуты), я увидела лишь чистоту и порядок. Кровать была заправлена, вещи прибраны. Странно. Где же он сам?
Я сделала шаг внутрь и чуть не подвернула ногу, наступив каблуком на что-то мягкое и… живое. Хэрширонец издал нечеловеческий вой, перебудивший, пожалуй, полгарема, и подскочил на метр вверх. Его хвост все еще был под моей ногой, и в результате мы оба упали. Я просто приземлилась на пятую точку, а он налетел на острый угол каминной решетки.
- Прости, пожалуйста, - взмолилась я, услышав его жалобное поскуливание, и зажгла светильник, чтобы оценить масштаб катастрофы. Но все оказалось не так уж страшно. Хвост я ему, конечно, отдавила, но не сломала. А об решетку он просто разбил коленку. Ничего, вот мы сейчас найдем бальзамчик в наборе первой помощи, прижжем, перевяжем, и все будет хорошо. Как говорится, до свадьбы заживет.
Я почти не запомнила, что мне снилось. Так, какие-то обрывки. Кажется, я плакала, и кто-то гладил меня по спине. Руки были горячими, я чувствовала их тепло даже сквозь ткань банного халата. Движения завораживали и успокаивали меня. Какие хорошие сны. Лучше всяких утешений и даже лекарств. Помню, что обнимала кого-то. Обнимала так крепко, словно хотела переломать ему ребра. Потом провал.
Дальше помню только, как лежала на спине, и чей-то ноготь вырисовывал у меня на животе завитушки. Я улыбалась и пыталась уползти, но не могла. Тело было тяжелым, сознание вязким. Когда стало слишком щекотно, я сумела-таки двинуться, но лишь повернулась на бок. Чья-то горячая грудь приникла к моей спине, и стало хорошо. Потом снова провал. Ощущение, как в меня мягко и нежно проникают. Спокойные движения, сонная нега. Невесомые поцелуи на плече, рука на моем бедре и горячее тело за спиной. И снова что-то острое и в то же время мягкое, скользит по моей коленке, выводя узоры. А потом опять черный провал.
Я проснулась. Поднялась на кровати как по команде, словно невидимый кукловод щелкнул пальцами, и магические нити потянули меня вверх. Оглянулась на часы. Шесть утра. В голове звон и пустота. Слезла с кровати, прихватив халатик, который я скинула во сне. Головокружение. Надо все-таки сходить к лекарю.
Подойдя к шкафу, чтобы достать из него чистую одежду, я вдруг увидела в отражении зеркала красные следы на моем бедре. Пять точек. Присмотревшись, я поняла, что это маленькие царапинки от ногтей. Докатились. Я уже себя во сне царапаю. Впрочем, они не болели. Да и вообще, самочувствие у меня было хорошее, и настроение постепенно улучшалось, что весьма странно, если вспомнить окончание вчерашнего дня. Но после приятного сна воспоминания словно бы покрылись дымкой и отдалились от меня. Вот и хорошо. Можно жить дальше.
Приведя себя в порядок и явившись на завтрак, я обнаружила, что мир не рухнул, люди на меня не пялятся и вообще ведут себя как обычно. Я расслабилась (оказывается, все это время я была на стороже) и принялась за еду. В этот момент за мой столик сел Дэн.
- Доброе утро и приятного аппетита, - сказал он.
- Угу, - буркнула я с набитым ртом. – Что-то случилось?
- Это я у тебя хотел спросить, - ответил он. – Выглядишь подавленной.
- Тебе-то какая разница? – огрызнулась я и тут же поняла, что для грубости не было особой причины. Надо последить за собой и не срываться на окружающих.
- Я думал, мы друзья, - чуть обиженно ответил Дэн. – Ну или хотя бы хорошие знакомые.
- Смотритель и его подчиненный, - поправила я, но тут же покаялась. - Извини. Просто плохое настроение. Черная полоса в жизни.
- В любой черной полосе всегда есть одна единственная проблема, решив которую, понимаешь, что жизнь все-таки прекрасна, - заметил Дэн.
- Интересная философия. Это тебя дядя научил или мама?
- Нет, это мое личное жизненное наблюдение, - улыбнулся он. - Расскажи мне о своих бедах: вдруг я смогу тебе помочь. А не смогу, так хоть выговоришься.
Я задумалась, оглянулась на зал, потом посмотрела на Дэна.
- Я не могу. Мои проблемы весьма интимного характера.
- Более интимные, чем прийти в мою комнату и попросить о близости? – проникновенным голосом прошептал Дэн, склонившись ко мне. Я покраснела, неловко оглядываясь по сторонам. – Не смущайся. Нас никто не слышит.
- Хорошо, я расскажу, - решилась я. – Скажи, у тебя бывают случаи, когда хочется провалиться под землю?
- Конечно, - кивнул он. - У всех бывают, кто хоть немного знаком с понятиями «стыд» и «совесть».
- Вот. Вчера вечером у меня как раз был такой опыт. И я до сих пор не могу оправиться.
- Ты занялась любовью в лабиринте? – предположил Дэн. – Если что, это не проблема, со всеми случается.
- С мной такого случиться не может, - возмутилась я. - Я не похотливая… кхм… самка, бросающаяся на всех подряд.
- Так что же тогда?
Я помялась, все еще не решаясь рассказывать. Но потом решилась. Вдруг и правда: выговорюсь – отпустит?
- У меня вчера сердечко появилось… в необычном месте, - призналась я. - И мне пришлось встать в очень глупую позу и показать партнеру… в общем то, что я никогда никому не показываю.
- Хм. Кому-то повезло, - улыбнулся Дэн.
- Не ерничай, - я толкнула его в плечо. – Знаешь, как стыдно было?
- Ты придаешь этому слишком большое значение, - заметил Дэн. – Даже когда мы с тобой занимались любовью, ты, помнится, мне даже прикоснуться не дала к некоторым местам. А потом вообще глаза завязала.
- Не на что там любоваться, - шепотом огрызнулась я и оглянулась, проверяя, не слышит ли нас кто. – Я еще понимаю – женская грудь или стройные ножки. Но ТАМ точно не на что смотреть.
- А мне нравится, - пожал плечами Дэн. – И я бы не отказался глянуть.
Я покраснела и снова стукнула его по плечу, призывая к порядку.
- У тебя какие-то извращенные понятия о красоте, - заявила я ему. – Человек недаром прикрывает эти места одеждой: чтобы чужие взгляды не отталкивало неприятное зрелище.