(не) Верность. Горничная для миллиардера - читать онлайн

Глава 1

Дождь барабанит по окну нашей крохотной однокомнатной квартиры, словно пытается пробить насквозь тонкое стекло и добраться до меня лично. Я стою перед старым зеркалом с трещиной посередине, которая делит мое отражение пополам, превращая и без того неяркое лицо в какую-то разломанную головоломку. Левый глаз смотрит из одной части зеркала, правый – из другой, и между ними тянется неровная линия, будто кто-то решил расколоть мою жизнь надвое.

Я поправляю светлые волосы, убирая непослушную прядь за ухо. Обычный хвост, обычная резинка – ничего особенного. В отражении вижу бежевую футболку, которую купила на распродаже полгода назад, и выцветшие джинсы. Серо. Все вокруг серое, как этот промозглый октябрьский день в Светлогорске, как наша улица Строителей, где из пяти фонарей работают от силы два, как моя жизнь в целом.

За спиной слышится сопение Дениса. Он до сих пор спит, раскинувшись на нашем продавленном диване, который одновременно служит кроватью, креслом и местом для складирования его вечно грязной одежды. Одеяло сбилось к ногам, обнажив его худую спину с торчащими лопатками. Двадцать три года, а выглядит как подросток – тощий, угловатый, с вечно всклокоченными волосами.

Комната окутана запахом застоявшегося воздуха, дешевого одеколона и еще чего-то кислого. Может, это от батареи, которая греет плохо, но зато издает странные звуки, или от старого линолеума, который мы так и не удосужились сменить. Обои с мелким цветочком когда-то были розовыми, а теперь больше похожи на грязно-серые с бурыми разводами от протечек с верхнего этажа.

На подоконнике стоят три пустые бутылки – остатки субботнего "праздника жизни", как иронично называет это Денис. Праздник, блин. Сидели дома, смотрели какой-то боевик, он пил пиво, я грызла семечки из пакетика. Вот она, моя романтическая молодость – мечты из глянцевых журналов разбиваются о реальность квартирных счетов и зарплаты в восемнадцать тысяч.

Я открываю старый шкаф, который громко скрипит. Достаю свою рабочую форму – белую рубашку и темно-синий жилет с логотипом магазина "Копеечка". Как же я ненавижу этот жилет! Он висит на мне как на вешалке, превращая и без того неяркую внешность в полное уныние. Но деваться некуда – работа есть работа, а работы в нашем Светлогорске не так много, чтобы привередничать.

Денис поворачивается на другой бок, и я замечаю его телефон на тумбочке. Старый "Самсунг" в потертом черном чехле, который он купил на рынке. Экран треснут в левом углу – упал месяц назад, когда Денис возвращался домой в не очень трезвом состоянии. Но работает, и ладно.

– Денис, – шепчу я, слегка тряся его за плечо. – Я на работу.

В ответ только недовольное мычание и попытка зарыться глубже в подушку. Типично. Он может проспать до обеда, а потом жаловаться, что день пропал зря. А мне уже пора выходить из дома: в магазине смена начинается в восемь, а добираться пешком минут пятнадцать, если идти быстро.

Я накидываю на плечи свою старую джинсовую куртку. Когда-то она была модной, но это было лет пять назад, когда мама покупала ее мне на первое сентября в девятом классе. Теперь куртка выглядит как музейный экспонат, но греет еще неплохо.

В кармане нахожу мятную жвачку – последнюю в упаковке – и сую в рот. Хоть какая-то свежесть в этом сером дне. Смотрю в зеркало последний раз: бледное лицо, светлые волосы, стянутые резинкой, зеленые глаза с темными кругами под ними (вчера допоздна читала любовный роман, где героиня жила в Париже и встречала рассветы с видом на Эйфелеву башню).

Ничего особенного. Обычная провинциальная девчонка, каких тысячи. Работаю в магазине, живу с парнем, который не особо обо мне заботится, мечтаю о прекрасном принце и красивой жизни, которые видела только в сериалах.

И тут телефон Дениса начинает звонить.

Резкий, противный звук врывается в утреннюю тишину. Денис даже не шевелится – он способен проспать землетрясение, не то что звонок. Я оборачиваюсь и вижу на экране имя: "Лена".

Лена. Моя лучшая подруга с детского сада. Ленка Морозова, с которой мы делили все секреты, мечты, страхи и радости. Которая знает обо мне все – от первого поцелуя в седьмом классе до того, как я плакала, когда мы с Денисом поругались в прошлом месяце. Лена, которая работает администратором в салоне красоты "Шарм" и всегда выглядит как с обложки – ухоженная, яркая, с идеальным маникюром и укладкой.

Зачем она звонит Денису в половине восьмого утра?

Телефон продолжает надрывно звонить. Денис спит как убитый. Я смотрю на высвечивающееся имя и чувствую тревогу. Может, что-то случилось? Может, срочное дело?

Не думая, беру трубку.

– Денчик, солнышко мое, – раздается знакомый голос Лены, но звучит он как-то... по-особенному. Мягко, нежно, с какими-то интимными нотками. – Я уже скучаю по вчерашнему... Ты так рано ушел, что мы даже не успели... ну ты понимаешь...

Мир останавливается.

Я стою с телефоном в руке и чувствую, как земля медленно уходит из-под ног. В трубке слышится дыхание Лены – она явно ждет ответа, не подозревая, что на том конце провода не ее "солнышко Денчик", а я. Ее лучшая подруга. Подруга, которой она вчера рассказывала по телефону, как устала на работе и рано ляжет спать.

– Алло? Денис? – голос Лены становится озадаченным. – Ты чего молчишь?

Я не отвечаю, а просто кладу трубку.

Руки дрожат. Сердце колотится. Я опускаюсь на край нашей продавленной кровати-дивана и пытаюсь дышать. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Для читателей

Дорогие читатели!

Приветствую вас на страницах этой новой, по-настоящему особенной истории!

Что нас ждет:

🏝 Тропический остров, окутанный тайнами, где в воздухе витает аромат свободы и опасности!

🛖 Закрытый курорт для избранных - мир ослепительной роскоши, где у каждого есть маска и каждый гость - ходячая загадка.

🤫 Строжайшая конфиденциальность - ведь мы попадаем на закрытый курорт, куда нет доступа простым смертным.

🎭 Бал-маскарад - где под маской горничной скрывается храбрая сердцем героиня, а под личиной холодного гостя - мужчина, ищущий спасения и… любви.

💘 Судьбоносные встречи, запутанные интриги и любовь - страстная, запретная и всепобеждающая, ради которой стоит рискнуть абсолютно всем.

Не будем терять ни секунды! Пришло время окунуться в этот водоворот страстей и открыть новую главу!

Книга участвует в авторском литмобе "Агентство (не)Верность"

https://litnet.com/shrt/DXdA

Вас ждет много интересных историй!

Глава 2

"Денчик, солнышко мое". "Скучаю по вчерашнему". "Ты так рано ушел".

Все встает на свои места, как пазл, который я упорно не хотела собирать. Поздние возвращения Дениса в последние два месяца – "задержался с корешами", "помогал Мишке с ремонтом", "брал подработку". Его странная отстраненность, когда он как будто присутствует здесь физически, но мыслями где-то далеко. СМС-ки, которые он читает украдкой, поворачиваясь к стене. Его нежелание заниматься любовью – "устал", "не в настроении", "завтра".

Я смотрю на спящего Дениса. Неужели этот человек, с которым я живу уже два года, который знает все мои привычки, страхи и мечты, который видел меня без макияжа по утрам и слышал, как я пою в душе, способен на такое предательство?

И Лена. Лена, которая поддерживала меня, когда мы с Денисом начали жить вместе. Лена, которая утешала меня, когда у нас с Денисом были проблемы, которая давала советы, как стать лучше для него. Которая знала, как сильно я его люблю.

Я оглядываю нашу комнату: протертый линолеум с рисунком "под дерево", который никого не обманывает; старые обои, которые начинают отклеиваться в углах; окно, из которого видны только серые панельные дома и детскую площадку с покосившимися качелями. На столе остатки вчерашнего ужина: тарелки с засохшими крошками, пустая кружка от чая, сморщенный чайный пакетик, который заваривали три раза.

Это моя жизнь. Два года я строила эту жизнь, верила, что мы с Денисом создаем что-то настоящее. Да, не богато живем, да, не так романтично, как в фильмах, но ведь главное – это любовь, правда? Главное, что мы вместе, что мы друг другу нужны.

А оказывается, я просто была удобной. Готовила, стирала, убирала, работала наравне с ним, не требовала особого внимания или подарков. Покладистая домашняя мышка, которая даже скандалы устраивать не умеет.

Телефон на тумбочке снова начинает вибрировать – приходит SMS. Я машинально смотрю на экран и вижу сообщение от Лены: "Что-то с связью. Отзвонись, когда сможешь. Целую".

Я встаю с кровати на негнущихся ногах и подхожу к окну. На улице все так же серо и мокро. Редкие прохожие торопятся по своим делам, прячась под зонтами.

Надо идти на работу. Валентина Петровна, наша заведующая, не терпит опозданий. Если я не приду, могут и уволить – желающих работать даже за восемнадцать тысяч в месяц хватает. А мне нужны деньги. Теперь особенно.

Я беру свою старую сумку – подарок мамы на день рождения три года назад – и направляюсь к двери. Оборачиваюсь на Дениса в последний раз. Он все так же мирно спит, не подозревая, что его маленький секрет раскрылся.

На душе странно пусто. Я думала, что буду рыдать, кричать, биться в истерике. А вместо этого какое-то оцепенение, словно я наблюдаю за всем происходящим со стороны.

Выхожу на лестничную клетку. Пахнет кошачьей мочой и сыростью – обычные ароматы нашей пятиэтажки. На стене надпись маркером: "Света любит Пашу", а рядом кто-то приписал: "А Паша любит водку". Вот она, местная романтика.

Иду по лестнице, держась за облупившиеся перила. Каблуки моих дешевых туфель гулко стучат по бетонным ступеням. На втором этаже, как всегда, орет телевизор у бабы Клавы – она с утра смотрит новости и комментирует их во весь голос. "Опять эти политики что-то мутят!" – доносится сквозь дверь.

На первом этаже меня встречает запах жареной яичницы из квартиры напротив – семья Семенцевых уже завтракает. Слышу детский плач и голос женщины: "Кушай быстрее, в садик опоздаем!" Обычная жизнь обычных людей в обычном доме. А у меня жизнь только что треснула пополам, как то зеркало в нашей квартире.

Выхожу на улицу. Дождь сразу же берется за дело – капли попадают за воротник куртки, стекают по шее холодными дорожками. Я поднимаю капюшон и быстрым шагом направляюсь в сторону центра, где расположена "Копеечка".

Вокруг серые панельки, между которыми я прожила всю свою жизнь. Детская площадка, где мы с Леной качались на качелях и мечтали о прекрасном будущем. Вон тот подъезд, где она жила с родителями, пока не сняла однушку ближе к центру. Скамейка, на которой мы с Денисом впервые поцеловались. Тогда мне казалось, что это самый романтичный момент в моей жизни.

Теперь все эти места словно пропитались горечью. Все то же самое, но с кислым привкусом предательства.

Проходя мимо салона "Шарм", невольно замедляю шаг. Еще закрыто – рабочий день у Лены начинается в десять. Интересно, что она сейчас делает? Завтракает, напевая что-нибудь веселое? Выбирает наряд для свидания с моим парнем? Или думает о том, почему Денис не перезвонил?

У меня в животе что-то болезненно сжимается. Не от ревности, а от обиды. Как можно так поступать с человеком, который тебе доверяет? Я же рассказывала ей все! Как переживаю из-за того, что мы с Денисом стали реже заниматься любовью, как мечтаю о том, чтобы он сделал мне предложение, как боюсь, что наши отношения зашли в тупик...

А она кивала, давала советы, сочувствовала. И одновременно спала с ним.

Добираюсь до "Копеечки" на автомате. Магазин еще закрыт, но я вижу свет в подсобке – Валентина Петровна уже приехала. Достаю ключи и вхожу внутрь.

Знакомый запах – смесь хлеба и моющих средств, что всегда витает в продуктовых магазинах. Включаю свет, и передо мной предстает мое рабочее место на ближайшие восемь часов. Ряды стеллажей с товарами, касса с допотопным компьютером, который включается минуты три, холодильные витрины, которые гудят как самолеты.

Глава 3

Первые покупатели начинают заглядывать в магазин. Бабушка Вера – пенсионерка из соседнего дома, которая приходит за хлебом каждое утро в восемь тридцать. Студент Максим, который покупает лапшу быстрого приготовления и энергетики. Молодая мамочка с коляской – берет детское питание и памперсы.

Обычные люди, обычные покупки, обычный день. А у меня внутри все горит и рвется на части.

– Девочка, у вас молоко свежее? – спрашивает бабушка Вера, придирчиво изучая упаковку.

– Вчера привезли, – отвечаю я, стараясь говорить ровным голосом.

– А то в прошлый раз взяла, а оно кислое оказалось...

Она продолжает жаловаться на качество продуктов, на цены, на молодежь, которая не умеет работать. А я киваю, улыбаюсь и думаю о том, что моя жизнь похожа на это прокисшее молоко – вроде бы должно быть хорошее, а на деле горькое и противное.

День тянется как резиновый. Каждую минуту я поглядываю на часы над входной дверью. Покупатели сменяют друг друга, а мои мысли крутятся вокруг одного и того же: что делать?

Вариант первый: сделать вид, что ничего не знаю. Продолжать жить как раньше, надеясь, что все само собой рассосется. Денис наиграется и вернется, Лена поймет, что поступает неправильно...

Вариант второй: устроить скандал. Накричать на них обоих, выяснить отношения, может быть, даже подраться. Как в дешевых сериалах – с битьем посуды и громкими признаниями.

Вариант третий: просто молча собрать вещи и уйти. Не объясняясь, не выясняя, не давая им шанса оправдываться.

К обеденному перерыву я склоняюсь к третьему варианту. Гордость не позволяет умолять и выяснять отношения. Если им хочется быть вместе – пожалуйста. Но без меня.

В четыре часа меня сменяет Наташка – студентка местного техникума, которая подрабатывает во вторую смену. Розовые волосы, пирсинг в носу, на ногтях наклейки с черепами. Выглядит ярко и вызывающе – полная противоположность мне.

– Привет, Арин! Как дела? – щебечет она, переодеваясь в форму.

– Нормально, – коротко отвечаю я.

– Ты что-то бледная сегодня. Не болеешь?

– Не высыпаюсь просто.

Наташка кивает. В ее понимании недосып – это нормально. Тусовки, клубы, парни... Интересно, изменяют ли ей? Или она сама достаточно умна, чтобы не привязываться серьезно?

Домой идти не хочется. У Дениса сегодня выходной. Он наверняка уже проснулся, увидел пропущенные звонки от Лены, может быть, даже встретился с ней. Может они обсуждают, как им быть дальше, что делать со мной.

Заворачиваю в кафе "Ромашка" – единственное более-менее приличное заведение в нашем районе. Заказываю кофе и пирожное. Трачу двести рублей – безумные деньги по моим меркам, но сегодня можно себе позволить. Сижу у окна, смотрю на дождь и думаю.

Что я умею? Продавать товары, считать деньги, улыбаться покупателям, даже когда хочется плакать. Образование – девять классов школы плюс курсы продавца-кассира. Опыт работы – три года в "Копеечке". Сбережения – пятнадцать тысяч рублей, которые я копила на новый телефон.

Жить мне негде – квартира Дениса. К маме возвращаться стыдно, но другого выхода нет.

Допиваю кофе и иду домой. По дороге покупаю в хозяйственном магазине большие пакеты для мусора – складывать вещи.

Поднимаюсь по знакомой лестнице. Сердце колотится, ладони потеют. Вставляю ключ в замочную скважину, поворачиваю...

Денис сидит на диване с телефоном в руках. Он уже одет – джинсы, футболка, волосы кое-как причесаны. Увидев меня, вздрагивает и быстро убирает телефон.

– А, ты пришла, – говорит он, не глядя мне в глаза. – Как работа?

– Нормально, – отвечаю я, снимая куртку. – Лена звонила с утра.

Он замирает. На лице отражается целая гамма чувств: испуг, вина, попытка найти объяснение.

– А... да... она потом мне перезвонила, спрашивала про день рождения Мишки, – мямлит он. – Когда там вечеринка будет...

Лжет. И делает это плохо – краснеет, теребит край футболки, не может посмотреть мне в глаза.

– Денис, – говорю я тихо, – я взяла трубку. Слышала, что она говорила.

Тишина. Слышно только, как капает вода из крана на кухне – прокладку давно пора менять, но руки не доходят.

– Арина... – начинает он.

– Не надо, – перебиваю я. – Просто скажи – это правда?

Он молчит, глядя в пол. И этого молчания достаточно.

– Как долго? – спрашиваю.

– Два месяца, – шепчет он. – Но это не то, что ты думаешь...

– А что я думаю?

– Что я ее люблю. Но это не так! Арина, это просто... ну, так получилось...

Так получилось. Как будто он споткнулся и упал к ней в кровать. Как будто это какая-то случайность, а не сознательное решение изменять мне два месяца подряд.

– Лена ничего не значит, – продолжает он, наконец подняв на меня глаза. – Это просто... физическое влечение. А тебя я люблю по-настоящему!

– По-настоящему, – повторяю я. – И поэтому спишь с моей лучшей подругой.

Глава 4

В его словах есть доля правды, и это больнее всего. Я действительно ничего особенного не умею. Образование так себе, опыт работы никакой, связей нет. Обычная провинциальная девчонка без особых талантов и амбиций.

Но все равно я не останусь. Лучше неизвестность, чем эта удобная ложь.

Возвращаюсь в комнату, завязываю пакеты.

– Арина! – Денис хватает меня за плечи, поворачивает к себе лицом. – Ну не будь дурой! Останься! Я же сказал – больше не буду!

– А если снова захочешь?

– Не захочу!

– А если захочет Лена?

– Пошлю ее!

– Как пошлешь, если уже два месяца не можешь?

Он растерянно моргает. Аргументов нет, есть только привычка к тому, что я всегда уступаю.

– Ладно, – говорит он, отпуская мои плечи. – Погуляй пару дней, подумай. А потом возвращайся. Я подожду.

Подождет. Как будто делает одолжение.

Я иду к двери, беру пакеты. Они тяжелее, чем кажутся, особенно книги.

– Арина, – голос Дениса уже не такой уверенный. – А может... не надо? Мы же хорошо жили...

Хорошо. Для него, может быть, и хорошо. Покорная подружка дома, яркая любовница на стороне – красота.

– До свидания, Денис, – говорю я, открывая дверь.

– Ключи оставь! – кричит он мне вслед.

Я достаю из сумки ключи от квартиры с брелоком в виде сердечка. Когда-то этот брелок казался мне символом нашей любви. Кладу ключи на полочку возле двери и выхожу.

На лестничной клетке пахнет все той же сыростью и кошачьими делами. Надпись "Света любит Пашу" как будто насмехается надо мной. Интересно, изменяет ли Паша своей Свете?

***

Мама открывает дверь в халате и тапочках. Галина Николаевна, сорок три года, медсестра районной больницы. Лицо усталое, волосы с проседью собраны в пучок, под глазами темные круги – сменная работа дается тяжело.

– Аришка? – удивляется она, увидев меня с пакетами. – Что случилось?

– Можно войти? – прошу я.

Она молча отступает в сторону, пропуская меня в крохотную прихожую. Здесь ничего не изменилось – те же крючки для одежды, то же зеркало в разводах, тот же коврик у двери.

Прохожу в единственную комнату. Диван-кровать, где она спит, рядом кресло-кровать, где раньше спала я, старый шкаф, доставшийся от бабушки, телевизор с экраном размером с книгу, стол, заваленный медицинскими справочниками и журналами.

– Садись, – говорит мама, освобождая место на диване. – Рассказывай.

Я ставлю пакеты на пол и опускаюсь на диван. Пружины предательски скрипят – диван помнит еще мое детство.

– Денис мне изменяет. С Леной.

Мама молчит, изучая мое лицо. Потом вздыхает:

– Давно?

– Два месяца. Я сегодня узнала.

– И ушла?

– Ушла.

Она встает, идет на кухню. Слышу, как включается чайник, звенят чашки. Мама всегда так делала – сначала чай, потом разговоры.

Оглядываю комнату. На стене висят мои школьные фотографии – от первого класса до выпускного в девятом. Девочка с косичками превращается в подростка с неуверенными глазами. На последнем фото мне пятнадцать, я улыбаюсь, но улыбка какая-то натянутая. Тогда я уже понимала, что в десятый класс не пойду – надо работать, помогать маме.

Мама возвращается с подносом – две чашки, сахарница, печенье "Юбилейное".

– Пей, – говорит она, протягивая мне чашку. – Горячее.

Чай крепкий, сладкий. Именно такой, какой мама заваривала мне в детстве, когда я болела или расстраивалась.

– А ты уверена, что изменяет? – спрашивает она, присаживаясь рядом. – Может, ошибка какая?

– Мам, я слышала разговор. Лена говорила... – я запинаюсь, не могу повторить те интимные слова, которые слышала утром.

– Понятно. – Мама пьет чай мелкими глотками. – И что теперь?

– Не знаю.

– А он что говорит?

– Что это ничего не значит. Что любит меня, а с ней просто так...

– М-да. – Мама ставит чашку на блюдце. – Мужики...

В ее голосе звучит какая-то горькая усталость. Наверное, вспоминает своего мужа – моего отца, который тоже "просто так" спал с другими женщинами, а домой возвращался и говорил, что любит семью.

– Мам, можно я поживу у тебя немного? Пока что-нибудь не придумаю?

Она смотрит на меня долгим взглядом. В глазах читается сочувствие, но и тревога тоже.

– Конечно, можно. Ты же моя дочка. – Пауза. – Только... Аришка, а может, не стоит так кардинально? Ну изменил, ну с подружкой... Мужчины все такие. Зато у него квартира, работа стабильная...

Я ставлю чашку на стол резче, чем хотела. Чай расплескивается.

– Мам!

Глава 5

Первые дни проходят в каком-то тумане. Утром иду на работу, вечером возвращаюсь к маме. Мы едим на ужин макароны с сосисками, гречку с тушенкой, картошку с селедкой. Простая, сытная еда, но почему-то она кажется вкуснее, чем те ужины, которые я готовила для Дениса.

Может быть, дело в том, что мама благодарит. «Спасибо, Аришка, вкусно получилось». Денис принимал мою заботу как должное.

На работе я стараюсь не думать о том, что произошло. Обслуживаю покупателей, расставляю товар, веду кассу. Валентина Петровна несколько раз спрашивает, все ли в порядке, видимо, на лице что-то отражается.

– Временные трудности, – отвечаю я. – Скоро пройдут.

«Скоро пройдут». Хорошо бы знать, когда именно и как.

В среду звонит Денис. Мама передает трубку с виноватым видом.

– Аришка, Денис просил передать, что соскучился.

Я беру трубку.

– Ну что, нагулялась уже? – голос Дениса звучит небрежно.

– Нет.

– Арина, ну сколько можно дуться? Я же сказал – больше не буду. Лену послал подальше.

– Правда? – не верю я.

– Конечно! Даже на звонки не отвечаю. Выбрал тебя.

Выбрал меня. Какая честь.

– А если завтра встретишь кого-то еще интересного?

– Не встречу.

– А если встретишь?

– Арина! – он начинает раздражаться. – Что за детские вопросы? Я же мужчина, у меня есть потребности!

Вот она, истинная позиция. Потребности. А мои потребности – в верности, в уважении, в том, чтобы меня не обманывали, – это детские капризы.

– До свидания, Денис.

Кладу трубку. Руки дрожат от злости. Как он смеет так со мной разговаривать?

Мама смотрит на меня с кухни.

– Может, все-таки стоит подумать? – говорит она осторожно. – Он же раскаивается...

– Мам, он не раскаивается. Он просто хочет, чтобы я вернулась стирать его носки.

– Но ведь и правда жить негде...

Да, жить негде. Но я не вернусь. Ни за что.

В пятницу случайно встречаюсь с Леной. Она выходит из кондитерского магазина, когда я иду с работы домой.

Лена выглядит великолепно, как всегда. Волосы уложены, макияж безупречный, одета стильно: узкие джинсы, красивая куртка, сапоги на каблуке. Рядом с ней я чувствую себя серой мышкой в своей старой куртке и потертых кроссовках.

– Арина! – она улыбается, но улыбка получается натянутой. – Как дела? Давно не виделись!

– Привет, – говорю я холодно.

– Слушай... – она оглядывается по сторонам, словно боится, что кто-то услышит. – Мне надо с тобой поговорить. Можем зайдем в кафе?

В «Ромашку»? Туда, где я сидела неделю назад и думала, что делать с разрушенной жизнью? Нет уж, спасибо.

– Здесь поговорим, – отвечаю я.

– Ну... тут люди ходят... – она снова оглядывается.

– И что? Ты стесняешься того, что сделала?

Лена краснеет. Впервые за все время нашего знакомства я вижу ее смущенной.

– Арин, я не хотела... То есть, мы не планировали... Это просто так получилось!

Снова это «просто так получилось».

– Два месяца «просто так получалось»?

– Ну да... нет... – она запинается. – Это сложно объяснить...

– А объяснять и не надо. Все понятно.

Я собираюсь уйти, но Лена хватает меня за рукав.

– Подожди! Ариш, мы же подруги! Лучшие подруги с детства!

– Были, – поправляю я. – Были подруги.

– Неужели из-за какого-то мужика ты готова разрушить нашу дружбу?

Из-за какого-то мужика. Мой парень, с которым я жила два года, для нее «какой-то мужик».

– Лен, а когда ты спала с ним, ты помнила о нашей дружбе?

– Я... мы... – она мнется. – Арин, ну пойми, я не могла себя контролировать! Он такой... притягательный...

Притягательный. Денис, который не может связать двух слов без мата и считает верхом романтики купить пиво и чипсы на вечер.

– И поэтому можно предавать подругу?

– Да не предавала я тебя! – вспыхивает Лена. – Мы же не собираемся жениться! Это просто... развлечение.

Развлечение. Мои отношения, моя любовь, моя жизнь – развлечение для моей лучшей подруги.

– Знаешь что, Лена, – говорю я тихо, – развлекайся на здоровье. Только без меня.

Я разворачиваюсь и иду прочь.

Вечером мы с мамой сидим на кухне и пьем чай. За окном уже темно, дождь барабанит по стеклу. Уютно и тихо, но на душе беспокойно.

– Лену встретила, – рассказываю я.

– И что? – мама намазывает масло на хлеб.

– Да ничего. Говорит, что это просто развлечение.

Глава 6

Еще одна неделя унылой жизни проходит как в тумане. Каждое утро я просыпаюсь на диване в маминой квартире, слушаю, как за стенкой соседи ругаются из-за денег, и думаю: неужели это все? Неужели моя жизнь так и будет состоять из восьми часов за прилавком в "Копеечке" и вечеров перед телевизором?

Понедельник, вторник, среда - дни сливаются в одну серую массу. Работа, дом, работа, дом. Валентина Петровна пытается меня развеселить анекдотами про покупателей, но я улыбаюсь через силу. Покупатели те же самые, все знакомые лица, все предсказуемые покупки.

В четверг Денис снова звонит маме. Она долго с ним разговаривает на кухне, а я делаю вид, что смотрю телевизор. Слышу обрывки: "Она упрямая... Да понимаю, тяжело... Ну конечно, молодым надо притираться..."

Когда мама вешает трубку, я уже знаю, что будет дальше.

– Аришенька, – садится она рядом, – может, хватит упираться? Денис говорит, что больше с Леной не общается.

– Мам, пожалуйста, не надо.

– Да выслушай хоть! Он предлагает съездить куда-нибудь на выходные. В соседний город, в театр сходить. Говорит, давно хотел, да все руки не доходили...

Я представляю этот "романтический" уикенд с Денисом. Дешевая гостиница, ужин в придорожном кафе, спектакль в местном драмтеатре... А потом он снова будет считать, что сделал мне огромное одолжение, и можно жить как прежде.

– Не поеду, – говорю я твердо.

В пятницу утром иду на работу через центральную площадь. Обычный маршрут - мимо фонтана, который не работает уже лет пять, мимо памятника какому-то партийному деятелю, мимо старых скамеек, на которых с утра уже сидят пенсионеры...

И вдруг останавливаюсь как вкопанная.

На столбе возле автобусной остановки висит яркая афиша. Огромная, красочная, словно кусочек другого мира попал в наш серый Светлогорск.

"ЦИРК ПРИЕХАЛ!" - написано крупными красными буквами. И дальше, мельче: "Гастроли цирка "Радуга". Воздушные гимнасты! Дрессированные собачки! Иллюзионисты мирового уровня! Только до 15 ноября!"

На афише - фотографии артистов. Красивая девушка в блестящем купальнике летит под куполом цирка, мускулистый мужчина держит огромную гирю, фокусник в цилиндре и мантии заставляет исчезать голубей...

Яркие краски, красивые лица, обещание чуда.

Я стою и смотрю, не в силах оторваться. В голове мелькает странная мысль: "А ведь есть другая жизнь. Где-то сейчас люди живут ярко, интересно, путешествуют из города в город, дарят людям праздник..."

Эта девушка-гимнастка на фото... Она, наверное, моего возраста. Но посмотрите, как она улыбается! Уверенно, счастливо, словно знает какую-то тайну. У нее красивое тело, дорогой костюм, профессиональный макияж. Она выступает перед сотнями зрителей, ловит их восхищенные взгляды...

А я? Я стою за прилавком и считаю мелочь.

"Воздушные гимнасты!" Как же это звучит!

– Девушка, вы идете или как? – раздается сзади недовольный голос.

Оборачиваюсь. Очередь на автобусную остановку. Я загораживаю проход, все на меня смотрят с раздражением.

– Извините, – бормочу я и отхожу в сторону.

Но взгляд все равно возвращается к афише. "Гастроли цирка "Радуга"". Наверное, они приехали из Москвы. Или даже из-за границы? Объездили уже кучу городов, а теперь добрались и до нашего захолустья...

А после Светлогорска поедут дальше. В следующий город, потом еще дальше.

Свобода. Вот что меня поразило больше всего. Эти люди свободны. Им не нужно каждый день ходить в один и тот же магазин, видеть одни и те же лица, жить в одном и том же месте.

Захотели - поехали в другой город. Надоел один номер - придумали новый. Не нравится партнер - нашли другого...

"Стоп, - говорю я себе. - Ты что, совсем с ума сошла? Какой цирк? Ты же даже на турнике в школе подтягиваться не могла!"

Но мысли все равно не отпускают. Иду дальше, а в голове крутится: а что, если... что, если есть способы вырваться из этого замкнутого круга? Что, если не обязательно всю жизнь торговать в "Копеечке" и терпеть измены Дениса?

На работе пытаюсь сосредоточиться, но получается плохо. Обслуживаю покупателей на автомате, а сама думаю о том, как эти цирковые артисты живут. Просыпаются в новом городе, идут на репетицию, вечером выступают...

– Арина, ты что сегодня такая рассеянная? – спрашивает Валентина Петровна. – Николаю сдачу не ту дала, а Свете вообще чужой товар пробила.

– Извините, Валентина Петровна. Голова болит немного.

– Может, пораньше отпустить?

– Да нет, нормально.

Но нормально, конечно, не все. В голове крутятся мысли одна страннее другой. А что, если поехать с цирком? Ну не артисткой, конечно, куда мне. А техничкой какой-нибудь? Костюмы стирать, реквизит протирать...

Глупости, конечно. Но почему-то от этих глупостей становится легче дышать.

Вечером возвращаюсь домой тем же путем. Афиша все еще висит, яркая и манящая.

Дома мама готовит ужин. Картошка с сосисками, как вчера и позавчера.

Глава 7

Можем пожениться. Не "я хочу на тебе жениться", не "я мечтаю, чтобы ты стала моей женой". Можем, если хочешь. Как будто делает одолжение.

– А детей будем рожать тоже, если я захочу?

– Конечно! – он оживляется, думая, что дело в шляпе. – Можем хоть сразу после свадьбы. Я не против.

Не против. Какая щедрость.

Я встаю, подхожу к окну. На улице люди спешат по своим делам, кутаются в куртки. Обычная субботняя жизнь в обычном провинциальном городке.

Денис продолжает говорить за моей спиной:

– Смотри, у меня же квартира есть. Работа стабильная. Я, может, даже машину скоро куплю - начальник обещал прибавку. Будем ездить на дачу к моим родителям, на выходные на природу...

Дача родителей Дениса. Шесть соток с покосившимся сараем и грядками картошки. Выходные на природе - это поездка к реке с шашлыками и пивом в компании его друзей, которые весь день говорят о футболе и ржут над пошлыми анекдотами.

– Арина, ну скажи что-нибудь! – Денис начинает нервничать. – Я же извиняюсь! Цветы принес, конфеты! Чего тебе еще надо?

Чего мне надо? Я и сама толком не знаю.

В дверь снова звонят. На этот раз вернулась с ночной смены мама.

– О, Денис! – она радостно улыбается. – Какой молодец, что пришел! А я борщ вчера сварила, сейчас пообедаем...

И начинается спектакль. Мама суетится на кухне, накрывает стол, рассказывает Денису больничные новости. Он поддакивает, хвалит борщ, спрашивает маму про здоровье.

Образцовый зять. Вежливый, заботливый.

– Галина Николаевна, – Денис важно откашливается, – я предлагаю Арине пожениться. Официально, в загсе. Свадьбу сыграем, как положено.

Мама аж всплескивает руками:

– Вот это да! Аришка, ты слышишь? Замуж зовет!

Я слышу. И вижу, как у мамы загораются глаза. Наконец-то ее дочь устраивает свою судьбу! Будет семья, стабильность, может быть, внуки...

– Конечно, свадьба денег стоит, – продолжает Денис деловито, – но мы справимся. Скромненько, но красиво. Человек на тридцать можно собрать...

– А платье где покупать будем? – мама уже строит планы. – В областной центр надо ехать, у нас ведь выбора нет...

Они обсуждают мою свадьбу, а я сижу и молчу. Платье, гости, ресторан... Все как у всех, как положено.

А потом что? Потом я буду женой Дениса, буду готовить ему завтраки, стирать его носки, ждать по вечерам с работы. Рожу ребенка, потом второго. Буду водить их в детский сад, переживать из-за денег, экономить на себе...

И лет через двадцать стану такой же усталой и потухшей, как мама. Буду говорить своим дочерям: "Ну и что, что изменяет? Главное, что домой возвращается".

– Арина, – мама обращается ко мне, – ну что ты сидишь как истукан? Жених руку и сердце предлагает!

Жених. Рука и сердце. Красивые слова, но что за ними?

Я встаю из-за стола.

– Мне надо подумать, – говорю я.

– Да о чем тут думать?! – возмущается мама. – Такое счастье привалило!

– Арина, – Денис тоже встает, – ну что тебе еще надо? Я же все обещаю! И верность, и свадьбу, и детей...

– Хорошо, – говорю я. – Я подумаю.

Вечером, когда Денис уходит, мама устраивает мне разбор полетов.

– Арина, ну ты совсем с ума сошла! – она ходит по комнате, размахивая руками. – Такого парня отпускаешь! У него квартира, работа стабильная...

– Мам, он мне изменял!

– Да кто сейчас не изменяет! – машет рукой мама. – Мужики все такие! Главное, что серьезные отношения с тобой строит!

Серьезные отношения. Опять эти слова.

– А что, если я не хочу серьезных отношений с человеком, который мне изменяет?

– А что ты хочешь? – мама останавливается и смотрит на меня. – Принца на белом коне? Так это в сказках бывает! А в жизни надо быть реалисткой!

– Я не принца хочу. Я хочу, чтобы меня любили. По-настоящему.

– Да он же любит тебя!

– Нет, мам. Он привык ко мне. Это разные вещи.

Мама садится на диван.

– Аришка, – говорит она мягче, – я понимаю, молодым хочется романтики. Но поверь мне - романтика быстро проходит. А остается быт, дети, проблемы. И тогда главное не страсть, а надежность.

Вот она, мамина философия. Не жалеть, не мечтать, не искать лучшего. Смириться и жить дальше.

Но я не хочу так жить.

Ночью лежу на диване и думаю. За стеной соседи включили музыку - старые песни Аллы Пугачевой. "Миллион алых роз" - про художника, который продал все свое имущество, чтобы купить цветы любимой женщине.

Красивая история. Глупая, непрактичная, но красивая.

А что сделал для меня Денис? Принес хризантемы за двести рублей и коробку конфет "Ассорти".

Лежу и вдруг понимаю: если сейчас не решусь, то не решусь никогда. Через год, через два, через десять лет буду также ходить по этим серым улицам и мечтать о другой жизни.

Глава 8

Вокзал встречает знакомым запахом - смесь паровозного дыма, выпечки из привокзального киоска и какой-то особенной железнодорожной пыли. Здание старое, еще советское, с высокими потолками и длинными скамейками.

В кассу небольшая очередь. Передо мной тетенька с огромной клетчатой сумкой, позади - парень лет двадцати пяти с гитарой в чехле. Он напевает что-то себе под нос, постукивает пальцами по чехлу. Наверное, музыкант. Возможно, тоже едет в Москву за мечтой.

- Следующий! - окошко кассы освобождается.

Подхожу к кассирше - женщине лет пятидесяти в форменной кепке.

- Здравствуйте, мне билет до Москвы, - говорю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

- На какое число? Какой вагон?

Какое число? Я же решила прямо сегодня...

- На сегодня. А какие вагоны есть?

Кассирша смотрит в компьютер, стучит по клавиатуре.

- Сегодня проходящий поезд с Архангельска в пятнадцать часов двадцать три минуты. СВ - четыре тысячи восемьсот, купе - три тысячи двести, плацкарт - тысяча девятьсот.

- Плацкарт, - говорю решительно.

- Места есть верхние и нижние. Верхние дешевле на двести рублей.

Двести рублей - это лишняя пачка пельменей.

- Верхнее.

Кассирша печатает билет. Тысяча семьсот рублей. В кармане остается чуть больше тринадцати тысяч - мой начальный капитал для покорения столицы.

Беру билет дрожащими руками. "Поезд 116В Архангельск-Москва. Вагон 7, место 38 верхнее."

До отправления еще пять часов.

Что делать все это время? Домой возвращаться нельзя. Мама как раз с работы придет, найдет записку... Будет плакать, уговаривать остаться. И я, чего доброго, поддамся.

Иду в привокзальное кафе. Беру чай с бутербродом, еще сто двадцать рублей. Дорого, но сейчас не до экономии. Сажусь у окна, достаю из рюкзака "Ешь, молись, люби".

Элизабет Гилберт. Женщина, которая бросила привычную жизнь и отправилась искать себя в путешествии. Италия, Индия, Индонезия... Какие красивые названия! А я еду всего-то в Москву, но все равно страшно.

Читаю и пью чай, поглядывая на часы. Время тянется невыносимо медленно. В кафе заходят и уходят пассажиры - кто-то с чемоданами, кто-то налегке. У каждого своя история, своя цель поездки.

В три часа дня объявляют посадку. "Поезд номер сто шестнадцать Архангельск-Москва прибывает к первой платформе. Стоянка двадцать минут".

Иду к составу. Поезд длинный, вагонов двенадцать. Мой - седьмой, почти в середине. Проводница, тетка лет сорока пяти с уставшим лицом, проверяет билеты.

- Проходите, седьмой вагон, - кивает она мне.

Вагон-плацкарт. Я в таком еду впервые, раньше просто не было повода куда-то ехать. Длинный коридор, по бокам полки в два яруса, в конце тамбур и туалет. Пахнет поездом - этот особенный запах, смесь железа, старого дерева и человеческих судеб.

Место 38 - верхняя полка почти в самом конце вагона в небольшом углублении на четыре полки. Подо мной огромный дядечка лет шестидесяти раскладывает на столике колбасу, хлеб и бутылку воды. Напротив - молодая мама с ребенком лет трех.

- Девушка, вы на верхнюю? - спрашивает дядечка. - Давайте помогу рюкзак поднять.

- Спасибо большое!

Он легко закидывает мой рюкзак на полку. Я карабкаюсь следом. Места немного, но можно сидеть, упершись спиной в стену. За маленьким окошком - привокзальные строения, железнодорожные пути.

Поезд вздрагивает, издает протяжный гудок. Мы трогаемся.

Я приближаюсь к окну и смотрю, как за стеклом медленно проплывает мой родной Светлогорск. Вот промзона с трубами завода, вот новые пятиэтажки на окраине, вот старая школа, где я училась...

Сердце сжимается от жалости. Но поезд уже набирает скорость, город остается позади.

"Или я изменю свою жизнь, или останусь здесь навсегда," - думаю я, глядя на уплывающие огни.

Светлогорск становится все меньше, превращается в россыпь огоньков, а потом исчезает совсем. За окном теперь поля, леса, деревеньки, промелькнувшие и забытые.

Достаю книгу. Элизабет Гилберт пишет: "Я отношусь к путешествиям так же, как счастливая мать к ужасному, страдающему коликами, круглосуточно орущему младенцу – мне абсолютно все равно, какие меня ждут испытания. Потому что люблю. Потому что это – мое".

Точно про меня.

Дядечка внизу заводит разговор с мамашей напротив:

- А вы куда едете?

- В Москву, к сестре. Вот, Димочку везу, пусть столицу посмотрит.

Димочка - пухленький карапуз - рассматривает игрушечную машинку и что-то бормочет на своем детском языке.

- А я в командировку, - рассказывает дядечка. - Уже который раз по этому маршруту езжу. Дорога знакомая.

Мне тоже хочется включиться в разговор, но что сказать? "А я еду искать новую жизнь"? Звучит глупо.

Поезд мерно постукивает колесами. За окном темнеет, изредка проплывают огни станций. Красивые названия: Заречная, Сосновка, Березовка... Интересно, что это за места? Как там живут люди?

Глава 9

Быстро складываю постель, привожу себя в порядок как могу. В крошечном зеркальце вагонного туалета вижу бледное лицо с испуганными глазами. Волосы растрепались за ночь, одежда помялась. Не очень презентабельный вид для покорительницы столицы.

Дядечка с нижней полки уже собрал свои вещи и теперь дает мне советы:

– Девушка, вы впервые в Москве? Это видно! Ну ничего, главное – не теряйтесь. Денег зря не тратьте, мошенников сторонитесь. И не стесняйтесь спрашивать дорогу у людей – москвичи не такие злые, как их малюют.

– Спасибо, – киваю я, застегивая рюкзак.

Поезд начинает притормаживать. В окна видны многоэтажные дома, рекламные щиты, перекрестки с потоками машин. Это уже не Светлогорск с его двумя основными улицами.

– Москва-Ярославская! Конечная станция! – объявляет проводница.

Беру рюкзак и иду к выходу. В тамбуре толпятся пассажиры с чемоданами и сумками. Все куда-то спешат, все знают, куда идут. Одна я не знаю.

Поезд останавливается. Двери открываются, и меня тут же подхватывает людской поток. Перрон огромный, широкий, людей – как муравьев в муравейнике. Все быстро идут в одну сторону, к зданию вокзала.

Я плетусь за всеми, озираясь по сторонам. Вокзал впечатляющий: высокие своды, колонны, в воздухе висят огромные табло с расписанием поездов. Все это гораздо масштабнее и грандиознее нашего маленького светлогорского вокзала.

Выхожу на улицу и замираю.

Москва обрушивается на меня как лавина.

Шум, гул машин, гудки, крики, музыка из магазинов. Людей – океан. Они идут быстро, не оглядываясь, не замечая друг друга. В Светлогорске я знала в лицо половину жителей, а здесь каждую секунду мимо проходят десятки незнакомцев.

И дома! Боже мой, какие дома! Высоченные, стеклянные, сверкающие на солнце. Я задираю голову и пытаюсь рассмотреть вершины – где-то там, в небесах, заканчиваются эти небоскребы. В нашем городе самое высокое здание – девятиэтажка, а тут...

По дорогам движется нескончаемый поток машин. Каких только марок я не вижу! "Мерседесы", "БМВ", "Ауди", какие-то спортивные автомобили, названий которых не знаю. В Светлогорске считались богачами те, у кого "Лада Калина" не старше десяти лет.

А люди! Мужчины в дорогих костюмах говорят по телефонам, на ходу решая какие-то важные вопросы. Женщины на высоких каблуках, в элегантных пальто, с дорогими сумочками быстро семенят по тротуарам. Даже молодежь одета как-то по-особенному – стильно, дорого, с претензией.

Я стою посреди этого муравейника в своих потертых джинсах и куртке из масс-маркета и чувствую себя серой мышкой. Нет, даже не мышкой – невидимкой. Меня как будто нет, все проходят мимо, не замечая.

В Светлогорске я хотя бы была кем-то – Арина из "Копеечки", дочка медсестры Галины Николаевны, девушка Дениса. А здесь я никто. Просто еще одна провинциальная дурочка с рюкзаком, приехавшая покорять столицу.

Желудок предательски урчит – вчера толком не ела, нервничала. Надо найти, где позавтракать, и решить, что делать дальше.

Замечаю неподалеку кафе. Называется "Шоколадница". Мне нравится название, и я захожу внутрь.

И снова культурный шок.

Интерьер как в кино – мягкое освещение, удобные диваны, на стенах красивые картины. Тихо играет приятная музыка. За столиками сидят люди с ноутбуками, что-то печатают, пьют кофе из больших чашек. Атмосфера какая-то интеллигентная, европейская.

Подхожу к барной стойке. Девушка-бариста лет двадцати пяти улыбается мне профессиональной улыбкой:

– Доброе утро! Что желаете?

Смотрю на меню и едва не падаю в обморок от цен. Капучино – 350 рублей. У нас в Светлогорске в столовой полноценный обед стоит триста рублей – суп, второе, компот!

– Девушка, вы определились? – терпеливо спрашивает бариста.

За мной уже стоит очередь – мужчина в дорогом костюме нетерпеливо постукивает пальцами по стойке, смотрит на часы.

– Капучино, – выдавливаю я, – пожалуйста.

– Что-нибудь к кофе? У нас отличные круассаны, чизкейки...

Смотрю на ценник. Круассан – 280 рублей. За такие деньги в "Копеечке" можно купить батон, пачку масла и банку варенья.

– Нет, спасибо, только кофе.

Плачу триста пятьдесят рублей, беру чашку и сажусь за столик у окна.

Кофе, честно говоря, вкусный – ароматный, с красивой пенкой. Но триста пятьдесят рублей! В нашем кафе "Ромашка" чашка из кофемашины стоит семьдесят, а растворимый три в одном – двадцать.

Сижу, медленно пью и думаю о том, что делать дальше. Денег осталось чуть больше двенадцати тысяч. Квартиру снимать на эти деньги нереально – я еще дома в интернете смотрела, в Москве даже комната в коммуналке стоит от двадцати тысяч в месяц. Хостел? Посуточно – это около тысячи рублей за ночь. То есть денег хватит дней на десять, максимум.

А работа? У меня нет интернета на телефоне – дорого очень, дома пользовалась WiFi. Как искать вакансии? Идти по ресторанам и магазинам, спрашивать, не нужны ли люди? Но даже если найдется работа, когда первая зарплата? Через месяц? А что есть до тех пор?

Глава 10

И вдруг вижу небольшую вывеску: "Агентство 'Верность'".

Почему-то останавливаюсь. Агентство... какое агентство? Недвижимости? Знакомств?

Что-то заставляет меня подойти поближе. В окне – никакой рекламы, только легкие занавески. Но через стекло видно, что внутри светло, уютно.

Толкаю дверь. Она открывается, и я попадаю в другой мир.

Просторное, залитое светом помещение. Стены мягких пастельных тонов действуют успокаивающе после суматохи московских улиц. Везде живые цветы – фикусы, папоротники, какие-то красивые растения, названий которых не знаю. В центре – удобные диваны и кресла, располагающие к доверительному разговору.

На противоположной стене – три двери с табличками. Читаю: "Менеджер", "Директор", "Психолог".

– Добро пожаловать! – Из центральной двери выходит женщина лет сорока, приятная шатенка с доброй улыбкой. – Я Ирина Юрьевна, директор агентства. Чем можем помочь?

Стою и не знаю, что сказать. Как объяснить, что я просто случайно зашла, привлеченная вывеской?

– Я... – начинаю неуверенно, – я не знаю, что вы тут делаете, но мне нужна работа.

Ирина Юрьевна внимательно смотрит на меня и, кажется, сразу все понимает.

– Проходите, садитесь. – Она указывает на удобное кресло. – Расскажите, что случилось.

И я рассказываю. Все – про Дениса и Лену, про серую жизнь в Светлогорске, про побег в Москву без плана и перспектив. Слова льются сами собой, я даже не пытаюсь держать себя в руках.

Ирина Юрьевна слушает внимательно, иногда кивает, не перебивает. В ее глазах нет ни насмешки, ни жалости, только понимание.

– И теперь вы не знаете, что делать дальше? – уточняет она, когда я заканчиваю свою историю.

– Не знаю, – признаюсь я. – Денег мало, работы нет, жить негде. Может, надо было не убегать, а остаться дома, выйти замуж за Дениса...

– А вы хотели бы за него замуж?

– Нет! – отвечаю я быстро и решительно. – Ни за что!

– Вот видите. – Ирина Юрьевна улыбается. – Значит, вы поступили правильно. Знаете, Арина, к нам приходит много девушек в похожих ситуациях. Предательство близких, разочарование в жизни, желание начать все с чистого листа...

– А что вы делаете? – спрашиваю я с любопытством.

– Наше агентство, – объясняет Ирина Юрьевна, наливая мне чай из красивого фарфорового чайника, – помогает женщинам начать новую жизнь после предательства близких. Мы даем вам работу, жилье, возможность на три месяца полностью изменить свою жизнь. По истечении этого срока вы сами выбираете свой путь: остаться в новой роли или вернуться к прежней жизни.

Чай горячий, ароматный, со вкусом бергамота. Я обхватываю чашку руками, согреваюсь и пытаюсь понять, не сплю ли я.

– Это... серьезно? – спрашиваю я. – То есть вы можете дать мне работу прямо сейчас?

– Не только работу. Полное погружение в новую реальность. Представьте, что вы актриса, а мы предлагаем вам роль в спектакле длиной в три месяца. Новое место, новое окружение, новые возможности.

На журнальном столике лежат красивые фотографии – морские пейзажи, курортные отели, улыбающиеся люди.

– А что за работа? – Я беру одну фотографию – белоснежный пляж, пальмы, бирюзовая вода.

– Разная. Мы подбираем ее исходя из ваших навыков, образования, предпочтений. Кому-то предлагаем работу няни в богатой семье в Швейцарии, кому-то – бухгалтера в компании на Кипре, кому-то – медсестра в санатории в России, кому-то – администратора на горнолыжной базе Алтая или в спа-отеле на Мальдивах...

Мальдивы! Я видела их только в сериалах и глянцевых журналах. Белый песок, лазурная вода, бунгало над океаном...

– Но это же очень дорого, – говорю я, возвращаясь к реальности. – У меня не хватит денег добраться на Мальдивы...

– Деньги – не проблема. Мы берем символическую плату, основное покрывает работодатель. А многие наши клиентки потом щедро благодарят агентство.

Ирина Юрьевна открывает красивую папку с документами.

– Понимаете, Арина, я сама когда-то была в похожей ситуации. Муж изменил мне. Но мне удалось вырваться из этого круга. Теперь я помогаю другим.

В ее голосе звучит искренность, которую невозможно подделать.

– Но как это работает? – не унимаюсь я. – Ну не могут же просто так, ни за что...

– Арина, – Ирина Юрьевна наклоняется ко мне, – а вы сами чувствуете, что попали сюда случайно? Или все-таки судьба привела?

Думаю о том, как брела по незнакомым улицам без цели, как свернула именно на эту тихую улочку, как остановилась именно у этой двери...

– Судьба, – шепчу я.

– Вот именно. Знаете, сколько девушек проходит мимо нашего агентства каждый день? Сотни. Но заходят только те, кому действительно нужна помощь. И кто готов эту помощь принять.

Она протягивает мне папку.

– Хотите, проведем с вами собеседование? Посмотрим, что можем предложить вам. Это ни к чему не обязывает.

Глава 11

– Горничную? – переспрашиваю я.

– Не просто горничную. Этот отель принимает только избранных – миллиардеров, знаменитостей, политиков. Все здесь подчинено строжайшей конфиденциальности. Клиенты платят баснословные деньги за приватность и безупречный сервис.

Она показывает мне фотографии.

На снимках изображен не просто отель, а настоящий тропический рай. Вместо монолитного многоэтажного здания я вижу россыпь изящных вилл, утопающих в буйной зелени и ярких цветах.

Дорожки, усыпанные мелким светлым песком, вьются между ними, и ведут к белоснежной полосе пляжа с бирюзовой водой.

– Где это находится? – спрашиваю я, не отрывая глаз от снимков.

– На острове в Тихом океане. Там всегда тепло, прекрасный климат, потрясающая природа. Персонал живет в отдельном корпусе, но условия там тоже очень хорошие.

Остров в океане! Я представляю себя идущей по тропической аллее, вдыхающей морской воздух вместо выхлопных газов...

– А зарплата? – осмеливаюсь спросить я.

– Триста тысяч рублей в месяц, – спокойно отвечает Ирина Юрьевна.

Я чуть не падаю с кресла.

– Триста... тысяч?

– Плюс полное обеспечение – проживание, питание, форма, медицинская страховка. Чаевые – ваши. А там они бывают очень щедрыми.

Триста тысяч рублей! С ума сойти! На такие деньги можно...можно все что угодно! Купить красивую одежду, косметику, поехать путешествовать!

– Но почему так много? – не понимаю я. – За уборку номеров?

– Потому что это не просто уборка, – объясняет менеджер. – Это искусство создания идеального комфорта для очень требовательных клиентов. Каждая мелочь должна быть на своем месте, каждый предмет – сиять. Плюс полная конфиденциальность. Вы не имеете права рассказывать о том, что видите, кого встречаете.

Она кладет передо мной договор.

– Три месяца, Арина. Попробуйте. В любой момент можете вернуться – просто позвоните нам. Но я уверена, эти три месяца изменят всю вашу жизнь.

Читаю договор. Все написано простым, понятным языком. Никаких подводных камней, никаких скрытых условий.

– Когда нужно лететь? – спрашиваю я.

– Завтра утром.

Завтра! Сердце колотится как бешеное от предвкушения чего-то невероятного.

– А вещи? У меня с собой нет летней одежды...

– Не переживайте. На острове есть все необходимое.

Беру ручку. Рука дрожит.

– Арина, – тихо говорит Ирина Юрьевна, – это ваш шанс. Шанс прикоснуться к другому миру, посмотреть, как живут люди. Может быть, найти свое место в этой жизни.

Вспоминаю серое утро в Светлогорске, измену Дениса, мамины слова о том, что нужно довольствоваться малым. Потом представляю остров в океане, теплый песок под ногами, работу в роскошном отеле...

Подписываю договор решительно, не раздумывая.

– Поздравляю! – улыбается Ирина Юрьевна. – Добро пожаловать в новую жизнь!

Мне выдают простенький телефон.

– В нем только один номер – наш, – объясняет менеджер. – Если что-то пойдет не так, если захотите вернуться раньше времени – звоните. Но это необязательно. Мы верим в вас.

Выхожу на улицу как в тумане. Октябрьская Москва теперь кажется не такой серой и враждебной. Завтра утром я лечу на остров в Тихом океане! Буду работать в роскошном отеле, зарабатывать триста тысяч в месяц!

Это как сон. Как те сериалы про красивую жизнь, которые я смотрела дома на диване. Только теперь это моя реальность.

Иду по тихой улочке и улыбаюсь. Денис и Лена остались в прошлом, серый Светлогорск – тоже. Впереди – приключения, новые люди, новая я.

Завтра начинается моя настоящая жизнь.

Беру себе номер в небольшом, но приличном отеле рядом с агентством. Да, это дорого – семь тысяч за ночь, но завтра я лечу в новую жизнь, где буду зарабатывать триста тысяч в месяц! Можно позволить себе одну ночь роскоши.

Номер маленький, но уютный. Белоснежное постельное белье, мягкие полотенца, окно с видом на исторический центр. Принимаю горячий душ. Дома у мамы вечно проблемы с горячей водой, а тут напор отличный, мыло и шампуни пахнут дорого.

Смотрю на себя в зеркало. Обычная девчонка из провинции – светлые волосы, зеленые глаза, ничего особенного. А завтра я буду работать рядом с миллиардерами и знаменитостями!

Ужинаю в ресторане при отеле. Заказываю салат с семгой, пасту с морепродуктами и бокал белого вина. Официант – молодой парень лет двадцати пяти – подает блюда с таким изяществом, будто я важная персона.

– Приятного аппетита, – говорит он с улыбкой.

Паста тает во рту, семга нежная, а вино... Боже, какое вино! Легкое, с фруктовыми нотками. В Светлогорске я максимум «Шардоне» за двести рублей из «Пятерочки» пробовала.

За соседним столиком ужинает пара – он в дорогом костюме, она в элегантном платье. Тихо разговаривают о какой-то поездке в Италию, обсуждают выбор отеля в Риме. Для них это обычная жизнь, а для меня – недостижимая мечта.

Глава 12

Быстро собираю свой скромный рюкзак, принимаю душ, надеваю самые приличные из имеющихся вещей – темно-синие джинсы и белую футболку. Хотя бы выгляжу аккуратно.

Ровно через час в окно вижу, как к отелю подъезжает черная машина с тонированными стеклами. Накидываю куртку и выхожу на улицу.

Из машины выходит девушка лет тридцати – строгий костюм, волосы убраны в пучок, деловой вид.

– Арина? Я Ольга, ваша сопровождающая. Добро пожаловать в команду «Ла Виолетт».

Машина изнутри оказывается еще роскошнее, чем снаружи. Кожаные сиденья, тонированные стекла, тишина – никаких звуков с улицы.

– Расскажите мне, пожалуйста, подробнее о работе, – прошу я, устраиваясь в мягком кресле.
Ольга открывает планшет.

– Вы будете работать горничной в закрытом отеле. Клиентура очень специфическая – только VIP-гости. Политики, бизнесмены, звезды шоу-бизнеса. Люди, которые готовы платить огромные деньги за полную приватность и безупречный сервис.

Она показывает мне фотографии комнат. Это не просто комнаты – это произведения искусства. Огромные кровати с балдахинами, мраморные ванные, панорамные окна с видом на океан.

– Ваша задача – поддерживать все в идеальном состоянии. Каждая мелочь важна. Гости не должны замечать нашей работы, но они должны чувствовать результат.

– А что насчет конфиденциальности? – спрашиваю я.

– Конфиденциальность превыше всего, – строго говорит Ольга. – Вы не имеете права рассказывать о том, кого видите, что слышите. Никому и никогда. За нарушение этого правила – мгновенное увольнение и очень серьезные последствия.

В ее голосе звучит такая строгость, что я лишь киваю, не решаясь переспрашивать о «серьезных последствиях».

Машина плавно движется по московским улицам. За тонированными стеклами мелькают высотки, реклама, потоки машин.

– Куда мы едем? – интересуюсь я.

– В аэропорт Внуково, – отвечает Ольга, не отрывая глаз от планшета.

Аэропорт! Я ни разу не летала на самолете.
Через час мы подъезжаем к Внуково. Но Ольга ведет меня не в главное здание аэропорта, а в какую-то боковую зону с табличкой «Частная авиация».

Частные самолеты! Впервые в жизни вижу их так близко. Белоснежные, изящные, сверкающие на солнце. Рядом с ними обычные пассажирские лайнеры кажутся неуклюжими.

– Идемте, – говорит Ольга, направляясь к небольшому белоснежному джету.

Самолет выглядит как дорогая игрушка – идеальные линии, никаких потертостей или царапин. На борту красивыми буквами написано название авиакомпании, которое я не могу прочитать – то ли на английском, то ли на французском.

– Это наш? – шепчу я восхищенно.

– На ближайшие пять часов – да, – улыбается Ольга.

Поднимаемся по трапу. Внутри еще красивее, чем снаружи. Всего шесть кресел, но каких! Все обтянуты кремовой кожей, мягкие, с откидывающимися спинками. Между креслами – столики из темного дерева, на них хрустальные стаканы и салфетки.

– Устраивайтесь где хотите, – предлагает Ольга.

Выбираю место у иллюминатора. Хочу видеть все – взлет, облака, землю внизу.

К нам подходит стюардесса в безупречной форме.

– Добро пожаловать на борт. Что желаете выпить?

Смотрю на Ольгу неуверенно. Та пожимает плечами, мол, заказывай что хочешь.

– Апельсиновый сок, пожалуйста, – говорю я.

Стюардесса возвращается с хрустальным бокалом, в котором плещется ярко-оранжевый сок. Пробую – свежевыжатый, с мякотью, невероятно вкусный.

Самолет идет на взлет. Прижимаюсь к иллюминатору и смотрю, как внизу уменьшается Москва. Сначала различаю отдельные здания, машины, людей. Потом все превращается в игрушечный город, потом в карту, потом в абстрактные узоры.

«Это как в кино», – думаю я, не отрываясь от окна.

Набираем высоту. Под нами расстилается ковер облаков – белоснежный, пушистый, сказочный. Солнце играет на их поверхности, создавая переливы света и тени.

– Красиво, правда? – замечает Ольга, наблюдая за моим восторгом.

– Невероятно, – выдыхаю я.

Стюардесса приносит обед. На фарфоровых тарелках изысканные блюда, названия которых я даже не знаю. Что-то с лососем и авокадо, какой-то нежный мусс, миниатюрные пирожные.

Каждый кусочек – произведение кулинарного искусства. Такую еду я видела только в журналах и по телевизору.

Ольга листает какие-то документы на планшете.

– У вас будет наставник – Марта, старшая горничная. Она работает в отеле уже несколько лет, знает все тонкости. Слушайте ее внимательно.

– А другие сотрудники? Они тоже из России?

– Интернациональная команда. Русские, французы, итальянцы, бразильцы... Но все говорят по-английски и по-русски, так что проблем с общением не будет.

Полет длится около пяти часов. Я то смотрю в иллюминатор на бескрайние просторы внизу, то изучаю роскошный интерьер самолета, то слушаю рассказы Ольги о предстоящей работе.

Постепенно пейзаж за окном меняется. Вместо лесов и полей появляется синева океана. А потом я вижу берег – золотистый песок, пальмы, белые домики.

– Приготовьтесь к посадке, – объявляет стюардесса.

Самолет снижается. По пальмам и жаре, которая чувствуется даже в кондиционированном салоне, понимаю – это курортная зона. Солнце яркое, небо безоблачное, все вокруг дышит отпуском и релаксом.

Приземляемся на маленьком частном аэродроме. Никаких толп пассажиров, очередей на паспортный контроль. Только мы, несколько других частных джетов и пальмы вокруг.

Выхожу из самолета и чувствую настоящее тепло. Воздух влажный, с привкусом соли и каких-то экзотических цветов. На душе становится легко, словно вместе с курткой и осенней депрессией я сбросила весь груз прошлой жизни.

Нас встречает водитель в безупречно белом костюме. Мужчина лет пятидесяти, загорелый, с приветливой улыбкой.

– Добро пожаловать! – говорит он с легким акцентом. – Меня зовут Хуан.

Подводит нас к элегантной белой машине – что-то дорогое и комфортабельное.

Глава 13

Снимаю повязку и...

Замираю.

Передо мной сказка.

Не курорт, не отель, а именно сказка, ожившая из самых смелых фантазий.

Небольшая бухта в форме полумесяца окружена изумрудными холмами, поросшими тропической зеленью. Вода такого невероятного бирюзового цвета, что кажется подкрашенной. Она настолько прозрачная, что видно белое песчаное дно на несколько метров в глубину.

Берег – это не пляж, это произведение искусства. Белоснежный песок, мелкий как мука, без единой соринки. По краю растут кокосовые пальмы, их листья мягко шелестят на легком ветерке.

А за пальмами...

Боже мой.

Это россыпь изящных вилл, будто выросших из тропических зарослей. Каждая – маленький дворец в колониальном стиле, с белыми стенами, красными черепичными крышами, широкими террасами. Они утопают в буйной зелени – ярко-розовые и огненно-красные цветы, какие-то экзотические деревья с огромными листьями.

Между виллами извиваются аккуратные дорожки, посыпанные мелким светлым гравием. Всюду журчат маленькие фонтанчики, порхают яркие бабочки размером с мою ладонь.

– Добро пожаловать в отель "Ла Виолетт", – говорит приятный женский голос с легким итальянским акцентом.

Оборачиваюсь и вижу женщину, которая могла бы стать эталоном элегантности. Лет сорока пяти, но выглядит максимум на тридцать пять. Темные волосы убраны в безупречную прическу, макияж естественный, но явно профессиональный. Одета в строгий черный костюм, который сидит на ней как влитой.

– Виктория Сан-Марко, управляющая отелем, – представляется она, протягивая руку для приветствия.

Пожимаю ее ладонь – сухую, прохладную, уверенную.

– Арина, – говорю я, внезапно осознавая, как нелепо выгляжу в своих простеньких джинсах на фоне всей этой роскоши.

Но Виктория улыбается доброжелательно, без тени снобизма.

– Рада видеть вас в нашей команде. Пройдемте, я покажу вам отель.

Мы идем по главной аллее к административному корпусу. Это отдельное здание тоже в колониальном стиле, но более внушительное, с широкими ступенями и колоннами.

По дороге не могу оторвать глаз от окружающей красоты. На каждом шагу – новые детали. Вот клумба с орхидеями. Вот маленький мостик через ручеек с золотыми рыбками. А там, между пальм, мелькает кусочек бассейна – вода в нем такая же бирюзовая, как в океане.

– Потрясающе, – шепчу я.

– Мы стараемся, – скромно отвечает Виктория. – Наш отель существует уже пятнадцать лет, но мы постоянно совершенствуемся.

Поднимаемся по ступеням административного корпуса. Двери массивные, из темного дерева, с медными ручками, которые сверкают как золото.

Захожу внутрь и снова замираю.

Я никогда не видела такой роскоши.

Холл выложен белым мрамором с тонкими золотистыми прожилками. Мрамор настолько отполирован, что в нем отражается все – люстры, цветы, даже мы сами. Потолок высокий, украшенный лепниной, а с него свисают хрустальная люстра.

Вдоль стен стоят огромные вазы, явно антикварные, расписанные вручную. В них живые цветы: белые лилии, розовые пионы, какие-то экзотические растения, названий которых я не знаю. Аромат стоит просто волшебный.

Мебель – это отдельный разговор. Кресла и диванчики обиты бархатом цвета шампанского, резные столики инкрустированы перламутром. Все выглядит музейно, но при этом уютно.

По холлу бесшумно движутся сотрудники в элегантной униформе. Мужчины – в белых брюках и рубашках с золотистыми эмблемами, женщины – в изящных платьях того же стиля. Все улыбчивы, все двигаются плавно и четко, как танцоры.

– Впечатляет? – спрашивает Виктория, наблюдая за моей реакцией.

– Это как в сказке, – честно признаюсь я.

Она ведет меня по коридору. Здесь тоже все продумано до мелочей – картины в золоченых рамах, мягкие ковровые дорожки, свежие цветы в нишах. Даже воздух какой-то особенный – прохладный, с тонким ароматом жасмина.

– Наш отель принимает только избранных гостей, – объясняет Виктория, не сбавляя шага. – Миллиардеры, политики, знаменитости. Люди, которые ценят абсолютную конфиденциальность и безопасность.

Мы проходим мимо нескольких дверей. Это кабинеты, судя по табличкам.

– Наш остров не обозначен ни на одной карте, – продолжает она. – Гости попадают сюда только через наше агентство, и каждый проходит серьезную проверку. Здесь они могут расслабиться, зная, что никто не сделает их фото, не напишет в соцсетях, не разболтает журналистам об их привычках.

Выходим через задние двери здания и направляемся к другому корпусу – двухэтажному, более скромному, но тоже очень красивому.

– Это жилой корпус для персонала, – объясняет Виктория.

Даже корпус для персонала выглядит лучше любого отеля, в котором я могла бы себе позволить остановиться. Белые стены увиты плющом, на каждом этаже – широкие террасы с плетеной мебелью.

Поднимаемся на второй этаж по внешней лестнице с коваными перилами. Виктория останавливается у двери с номером 23.

Глава 14

Виктория встает и подходит к окну.

– Наши гости приезжают сюда, чтобы отдохнуть от внимания публики. Они хотят чувствовать себя как дома – расслабленно, без масок. Поэтому ты можешь увидеть и услышать то, за что журналисты готовы платить.

– Понятно, – киваю я, хотя внутри все дрожит от напряжения.

– Нарушение этого правила – немедленное увольнение, – жестко добавляет Виктория. – И очень серьезные правовые последствия. У наших гостей отличные юристы.

Управляющая направляется к двери, но на пороге оборачивается:

– Завтра в шесть утра вас разбудит будильник. Душ, завтрак в столовой для персонала, затем инструктаж с вашей наставницей. – Она слегка улыбается. – Добро пожаловать в команду, Арина.

Дверь закрывается за ней с тихим щелчком, и я остаюсь одна в своем маленьком райском уголке.

Подхожу к окну и упираюсь ладонями в подоконник. Фонтанчик во дворике мелодично журчит, солнечные лучи играют на листьях какого-то растения с огромными глянцевыми листьями. Где-то вдалеке слышен шум прибоя – мягкий, убаюкивающий.

Господи, в какое место я попала!

Еще несколько дней назад я стояла у окна маминой хрущевки и смотрела на серые пятиэтажки под дождем. А сегодня... Сегодня я в тропическом раю, где воздух пропитан ароматами экзотических цветов, а за окном журчит настоящий фонтан.

Иду в ванную и открываю краны. Вода течет мощной струей, горячая, с идеальным напором. Беру один из флаконов с полки – шампунь пахнет манго и какими-то пряностями. Даже шампунь здесь дороже моей месячной зарплаты в "Копеечке", наверное.

Принимаю долгий душ, по-настоящему расслабляясь. Горячая вода смывает весь груз прошлой жизни. Измены Дениса, слезы, бессонные ночи, мамины упреки – все это остается где-то там, за океаном.

Вытираюсь мягчайшим полотенцем и надеваю единственную чистую пижаму.

Ложусь в постель, и кровать оказывается невероятно удобной. Матрас словно обнимает, подушки пахнут лавандой. За окном постепенно темнеет, и во дворике зажигаются мягкие фонарики, превращая вид из окна в сказочную картинку.

Думаю о том, что завтра утром начнется моя новая жизнь. Может, не такая, как в сериалах про богатых наследниц, но все же... Я буду ходить по этому райскому острову, дышать океанским воздухом, видеть настоящую роскошь. Пусть в качестве горничной, но я здесь.

Засыпаю под тихий шум прибоя, и мне снятся белые пески и бирюзовая вода.

***

Мягкий мелодичный звонок будильника вырывает меня из глубокого сна ровно в шесть утра. Несколько секунд лежу, не понимая, где я, а потом воспоминания обрушиваются лавиной: остров, отель, новая работа.

Вскакиваю с кровати и бегу к окну. Солнце уже поднялось, заливая дворик мягким золотистым светом. В фонтанчике играют солнечные блики, а воздух такой свежий и чистый, что хочется дышать полной грудью.

Принимаю быстрый душ, снова наслаждаюсь роскошной ванной комнатой и ароматными гелями. Надеваю свои скромные джинсы и футболку в последний раз, скоро у меня уже будет настоящая рабочая форма.

Спускаюсь на первый этаж и следую указателям к столовой для персонала. Она находится в отдельном крыле здания, и когда я вхожу, то снова поражаюсь.

Даже столовая для обслуги здесь выглядит как ресторан. Светлое просторное помещение с большими окнами, выходящими в тропический сад. Столы накрыты белоснежными скатертями, везде свежие цветы в маленьких вазочках.

За столиками завтракают человек двадцать – весь персонал отеля. Все выглядят свежими, отдохнувшими, одеты в аккуратную униформу.

– Новенькая! – окликает меня девушка с короткими темными волосами. – Арина, да? Я Анна, горничная. Садись к нам!

Присаживаюсь за столик, где завтракают еще несколько девушек.

– Камила, – представляется смуглая красавица с мягким акцентом. – Я из Бразилии. А это Изабелла, – кивает на элегантную колумбийку, – она в спа работает.

Завтрак оказывается просто фантастическим. Свежие фрукты – манго, папайя, ананас, какие-то экзотические плоды, которых я никогда не видела. Круассаны, явно только из печи, с хрустящей корочкой. Йогурты, мюсли, свежевыжатые соки. И кофе – божественный, ароматный, совсем не похожий на растворимый, который я пила дома.

– Здесь кормят лучше, чем в ресторанах, – смеется Анна, намазывая круассан джемом. – У нашего шеф-повара Геннадия Петровича – золотые руки.

– А работа сложная? – спрашиваю я, откусывая кусочек манго. Фрукт сладкий, сочный, вкус такой яркий, что хочется закрыть глаза от удовольствия.

– Тяжелая, – честно отвечает Изабелла. – Гости очень требовательные. Но если делать все правильно, проблем не будет.

– Главное, запомни золотое правило, – добавляет Камила. – Мы невидимки. Убрала, исчезла. Никакого лишнего внимания.

Через полчаса завтрак заканчивается, и ко мне подходит женщина лет сорока пяти – худощавая, с собранными в строгий пучок волосами и острыми чертами лица.

– Арина? Я Марта Шевалье, старшая горничная, – говорит она с французским акцентом. – Сегодня я ваша наставница.

Глава 15

Мы выходим из административного корпуса, и Марта ведет меня по извилистым дорожкам между роскошными виллами. Катит небольшую тележку с принадлежностями для уборки, но даже эта тележка выглядит стильно и дорого.

– Вилла номер три, – останавливается она у изящного домика, утопающего в цветах. – Здесь живет один из наших постоянных гостей.

Открывает дверь ключ-картой, и я захожу внутрь.

И снова шок.

Это не номер – это произведение искусства. Просторная гостиная с панорамными окнами, выходящими на океан. Мебель явно дизайнерская: кожаные диваны цвета слоновой кости, журнальный столик из какого-то экзотического дерева. На стенах – картины, которые могут стоить как квартира в центре Москвы.

– Не разевайте рот, – строго говорит Марта. – Это рабочее место, а не музей.

Спальня еще роскошнее. Огромная кровать с балдахином, туалетный столик с зеркалом в золоченой раме, гардеробная размером с комнату у Дениса.

– Теперь слушайте внимательно, – Марта достает из тележки различные средства и инструменты. – Первое правило: мы двигаемся бесшумно. Никаких стуков, скрипов, шарканья. Как тени.

Она показывает, как правильно ступать – на носочках, мягко, как кошка.

– Второе правило: идеальная симметрия. Видите, как разложены подушки на диване? Строго по центру, под определенным углом. После уборки все должно лежать точно так же.

Марта подходит к кровати и начинает демонстрировать, как менять постельное белье.

– Простыни натягиваем без единой складочки. Подушки взбиваем, но не слишком – они должны выглядеть естественно. Покрывало расправляем так, чтобы края висели симметрично.

Ее движения завораживают – быстрые, точные, изящные. Кровать превращается в произведение искусства.

– В ванной, – продолжает она, ведя меня в роскошную ванную комнату, – полотенца развешиваем строго определенным образом. Маленькие – слева, большие – справа.

Ванная поражает даже больше, чем спальня. Мрамор, золоченая сантехника, огромная ванна-джакузи. Косметические средства стоят на полочках ровными рядами, все флаконы развернуты этикетками вперед.

– Гость не должен понять, что здесь кто-то был, – объясняет Марта, протирая и так идеально чистую поверхность раковины. – Все должно быть идеально, но естественно. Словно вещи сами собой встали на свои места.

Возвращаемся в гостиную, и тут я замечаю на белоснежном ковре темное пятно – след от мужской подошвы.

– Что с этим делать? – показываю я Марте.

– Отлично, что заметили, – одобряет она и достает из тележки специальный флакон. – Это пятновыводитель для деликатных тканей. Ковер стоит дороже машины, так что работаем осторожно.

Наношу средство на пятно и аккуратно промакиваю салфеткой. След исчезает, словно его и не было.

На прикроватной тумбочке лежат дорогие часы – массивные, золотые, с множеством циферблатов. Я осторожно протираю пыль вокруг них, стараясь не прикасаться к самим часам.

– Правильно, – кивает Марта. – Личные вещи гостей не трогаем без крайней необходимости.

Следующие два часа проходят как в тумане. Марта показывает мне еще три виллы, каждая – шедевр дизайнерского искусства. В одной – современный минимализм с панорамными окнами и мебелью из стекла и металла. В другой – классический английский стиль с камином, кожаными креслами и книжными полками до потолка. В третьей – тропический колониальный дизайн с плетеной мебелью и живыми растениями.

Но роскошь постепенно становится привычной. Главное – запомнить все правила, которыми Марта засыпает меня без остановки.

– Картины протираем только специальными безворсовыми салфетками. Хрусталь моем в дистиллированной воде. Серебро чистим раз в неделю, но только в перчатках. Цветы в вазах меняем ежедневно. Букеты составляет флорист, но если завял один цветок, убираем немедленно.

К обеду голова идет кругом от информации, а ноги гудят от непривычной обуви. Но в груди живет странное, теплое чувство удовлетворения.

Я работаю в раю. Пусть вижу его только через окна чужих вилл, пусть я здесь просто обслуга, но я здесь! Я хожу по этому сказочному острову, дышу этим пропитанным ароматами воздухом, касаюсь предметов, которые стоят дороже всей моей прежней жизни.

– На сегодня достаточно, – говорит Марта, убирая тележку в специальную кладовую. – Завтра начнете работать самостоятельно.

Обед в столовой для персонала снова поражает изысканностью. Креветки в кокосовом соусе, салат с манго и авокадо, какая-то рыба, приготовленная так, что тает во рту. И все это для горничных и официантов!

– Привыкай, – смеется Анна, заметив мое изумление. – Шеф-повар Геннадий говорит: как можно подавать гостям изысканную еду, если сам персонал питается бутербродами?

За соседним столиком сидят официанты – элегантные молодые люди в белых пиджаках. Один из них, темноволосый парень лет двадцати восьми, бросает на меня заинтересованный взгляд.

– Это Дмитрий Волков, – шепчет мне на ухо Камила. – Работает в главном ресторане. И он свободен, если что.

Я краснею и отворачиваюсь. Романы с коллегами – это последнее, что мне сейчас нужно. Я приехала сюда начать новую жизнь, а не повторять старые ошибки.

Глава 16

Проходит неделя, и я начинаю привыкать к ритму работы.

Каждое утро – подъем в шесть, душ, завтрак, затем уборка вилл до обеда. После обеда час отдыха, потом вечерняя смена – подготовка номеров к ночи, смена полотенец, белья, пополнение мини-баров.

Я привыкаю к роскоши, которая меня окружает. К тому, что простыни, которые я меняю каждый день, стоят дороже моей месячной зарплаты в "Копеечке". К тому, что в ванных комнатах гостей стоят крема и духи от брендов, названия которых я раньше видела только в глянцевых журналах.

Каждый день похож на погружение в красивую сказку.

Рассвет над океаном – это отдельное волшебство. Солнце поднимается из воды огромным оранжевым диском, окрашивая небо в невероятные оттенки розового и золотого. Волны мягко плещутся о белый песок, оставляя на берегу кружевную пену.

Пение тропических птиц заменяет мне будильник – они начинают свои концерты еще до рассвета. Сначала робкое щебетание, потом настоящий хор из десятков голосов. Есть среди них одна птичка с особенно красивым голосом, она поет мелодично, почти как флейта.

Аромат жасмина в воздухе становится привычным, но не менее волшебным. Особенно вечерами, когда солнце садится, и цветы раскрываются полнее. К жасмину примешиваются запахи других тропических растений – франжипани, гибискуса, каких-то пряных трав.

Постепенно узнаю гостей. Русский олигарх Владимир Петрович действительно оказывается мужчиной лет пятидесяти с молодой женой-моделью Кариной. Она целыми днями лежит у бассейна в крошечном бикини, листает журналы мод и требует, чтобы ей каждые полчаса приносили свежие фрукты, нарезанные определенным образом.

– Манго кубиками два на два сантиметра, ананас – дольками, папайю – соломкой, – капризничает она. – И чтобы все было охлажденное, но не ледяное!

Немецкий промышленник Гюнтер Шмидт полная ей противоположность. Скромный, интеллигентный мужчина лет сорока, который действительно постоянно читает. Когда убираю его виллу, вижу стопки книг на разных языках – философия, история, экономика. На прикроватной тумбочке всегда лежит книга.

Американец Джеймс Моррисон с женой Патрицией – это целое представление. Он громкий, жизнерадостный, обожает рассказывать всем о своих нефтяных скважинах и яхтах. Его жена – вечно недовольная элегантная дама, которая критикует все подряд: еду, погоду, обслуживание.

– В Монте-Карло подавали лучше, – это ее любимая фраза.

Английская бизнесвумен Маргарет Стэнли – женщина-загадка. Элегантная, строгая, всегда безупречно одетая. Приехала одна и ни с кем не общается. Даже за завтраком сидит отдельно, читает деловые документы.

А старый итальянец синьор Антонио Моретти действительно производит впечатление. Несмотря на инвалидное кресло, в нем чувствуется огромная внутренняя сила. Проницательные глаза, которые, кажется, видят тебя насквозь. Персонал относится к нему с особым почтением, видимо, действительно очень влиятельный человек.

Но загадочный восьмой гость так и остается загадкой. Иногда вижу, как Марта направляется к самому дальнему коттеджу с тележкой для уборки, но расспрашивать ее не решаюсь. Она и так считает меня слишком любопытной.

Сегодня утром, как обычно, завтракаю в компании Анны, Камилы и Изабеллы. За соседним столиком оживленно беседуют официанты.

После завтрака иду получать задания на день. В кабинете старшей горничной сижу в ожидании, пока Марта распределяет участки между девочками.

– Анна – виллы с первой по третью. Камила – с четвертой по шестую. Изабелла сегодня работает только в спа, у нас полная загрузка, – быстро говорит Марта, делая пометки в своем блокноте.

Доходит очередь до меня, и Марта поднимает на меня взгляд:

– Арина, у меня для тебя особое задание.

В груди что-то екает. Особое задание – это хорошо или плохо?

– Тебе поручают самый дальний уединенный коттедж, – продолжает Марта, и ее голос звучит необычно серьезно. – Очень важный гость. Будь предельно осторожна.

Сердце начинает биться быстрее. Загадочный восьмой гость! Наконец-то я его увижу!

– Что значит осторожна? – спрашиваю я, стараясь говорить как можно более равнодушно.

– Этот гость ценит конфиденциальность превыше всего, – объясняет Марта. – Никаких лишних звуков, никаких вопросов. Зашла, убрала, вышла. И ни слова никому о том, что увидишь или услышишь.

Она протягивает мне ключ-карту и тележку со средствами для деликатной уборки.

– Коттедж номер двенадцать, – добавляет она. – Самый конец дорожки.

Я направляюсь к коттеджу номер двенадцать, и с каждым шагом мое любопытство растет. Дорожка действительно ведет в самую дальнюю часть острова, где пальмы растут гуще, создавая естественную завесу от любопытных глаз. Здесь тише: не слышно голосов других гостей у бассейна, не доносится музыка из главного ресторана. Только шум волн и пение птиц.

Коттедж стоит особняком, словно желая подчеркнуть свою исключительность. Архитектура такая же изящная, как у остальных вилл, но есть в нем что-то особенное – может быть, более строгие линии, меньше декоративных элементов. Вокруг разбит небольшой сад с белыми цветами – гардении, жасмин, какие-то лилии. Их аромат кружит голову.

Глава 17

Интерьер поражает своей сдержанной элегантностью. Если в других виллах царит откровенная роскошь с золотом, хрусталем и яркими красками, то здесь все подчинено строгому вкусу и чувству меры. Темное дерево создает атмосферу респектабельности. Кожаная мебель цвета темного шоколада выглядит дорого, но без лишней вычурности. На стенах не кричащие картины в золоченых рамах, а сдержанные черно-белые фотографии.

Все здесь дышит мужественностью и силой. Это определенно мужчина, причем с очень хорошим вкусом, раз выбрал такую виллу.

На массивном письменном столе из того же темного дерева аккуратно разложены рабочие принадлежности. Два ноутбука – один закрыт, второй находится в спящем режиме, экран темный. Стопка документов лежит под тяжелым хрустальным прессом для бумаг. Мобильный телефон последней модели лежит рядом с дорогой перьевой ручкой.

Начинаю уборку, стараясь двигаться как можно тише. Марта не зря предупреждала о соблюдении тишины – возможно, гость спит или работает, а может, просто не любит, когда его беспокоят.

Протираю поверхности специальным средством для дорогой мебели. Осторожно обхожу рабочий стол, не касаясь документов и техники. На одном из листов замечаю цифры: какие-то финансовые отчеты или контракты, но я отворачиваюсь. Не мое дело.

Пылесос здесь особенный, практически бесшумный. Его тихое жужжание скорее напоминает шепот ветра, чем работу техники. Ковер под ногами мягкий, с коротким ворсом, приятного серо-голубого цвета.

Направляюсь в спальню и замираю на пороге. Здесь интерьер еще более интимный и личный. Огромная кровать из того же темного дерева, покрытая белоснежным бельем без единой складочки. Но на покрывале небрежно брошена белая рубашка, видимо, хозяин торопился и не успел повесить ее в шкаф.

Беру рубашку в руки, и сердце почему-то начинает биться чаще. Ткань дорогая, тонкая, приятная на ощупь. От нее исходит едва уловимый аромат дорогого и изысканного мужского парфюма. Не резкий и агрессивный, как у Дениса, а благородный, с нотами кедра и что-то еще... бергамота, кажется?

Осторожно несу рубашку к гардеробу и открываю дверцы. То, что я вижу, заставляет меня ахнуть. Ряд дорогих костюмов висит с математической точностью. Все черные, все одного размера, все явно от лучших мировых брендов. Я не особо разбираюсь в мужской моде, но даже я понимаю, что каждый из этих костюмов стоит целое состояние.

Между костюмами висят белые рубашки, похожие на ту, что у меня в руках, все идеально отутюженные и накрахмаленные. На полочках аккуратно сложены галстуки, запонки в отдельных коробочках, дорогие часы на специальных подставках.

Все это говорит о человеке с очень строгими привычками, который ценит качество и порядок. И определенно очень богатом.

Вешаю рубашку между другими, стараясь соблюсти ту же идеальную симметрию. Закрываю дверцы гардероба и продолжаю уборку.

Ванная комната оформлена в том же строгом стиле: черный мрамор, серебристая сантехника, зеркала в простых, но элегантных рамах. На полочках стоят флаконы с мужской косметикой.

Вдруг из гостиной доносятся медленные, уверенные, явно мужские шаги. Я замираю. Он вернулся! А я здесь, в его ванной, разглядываю его личные вещи!

Быстро, но бесшумно выскальзываю из ванной и хватаю пылесос. Делаю вид, что убираю ковер в спальне, хотя руки дрожат, а в ушах звенит от волнения.

Шаги приближаются к спальне, и я готовлюсь увидеть наконец загадочного гостя. В голове мелькают разные образы. Седовласый олигарх в дорогом костюме? Молодой наследник семейного бизнеса? Политик, скрывающийся от скандала?

Но шаги останавливаются у порога и никто не заходит. Я слышу какое-то шуршание, видимо, он берет что-то из гостиной. Потом шаги удаляются в сторону выхода.

Жду еще несколько минут, считая удары своего сердца. Тишина. Осторожно выглядываю в гостиную – никого. Через панорамные окна вижу только пустую террасу и океан за ней.

"Странно", – думаю я. Может, он забыл что-то и вернулся на минуту? Или просто не захотел встречаться с горничной?

Заканчиваю уборку в спальне: меняю постельное белье, взбиваю подушки, расправляю покрывало. Все движения автоматические, а мысли заняты загадочным хозяином этого коттеджа.

Выхожу на террасу, чтобы протереть стеклянные столики и перила. Здесь царит особая атмосфера уединения: терраса скрыта от посторонних глаз зарослями тропических растений, а вид открывается только на океан. Идеальное место для того, кто хочет побыть один.

На одном из столиков замечаю недопитую чашку кофе. Рядом с чашкой лежит раскрытая книга.

Осторожно подхожу ближе. Это "Мастер и Маргарита" на русском языке. Книга раскрыта на странице с диалогом между Воландом и Берлиозом. На полях карандашом сделаны пометки – аккуратным, но явно мужским почерком.

Значит, он действительно русский! Анна была права. Но что русский миллиардер делает в таком уединении? Скрывается от кого-то? От журналистов? От деловых партнеров? А может, от семьи?

И он читает русскую классику, причем вдумчиво. Это меняет мое представление о нем. Не просто богач, а интеллигентный человек с хорошим литературным вкусом.

Убираю чашку на поднос, книгу осторожно закрываю, сохранив закладку на той же странице.

Глава 18

Все наклоняются к ней, и я невольно делаю то же самое.

– Говорят, он очень молодой и сказочно богат, – продолжает Анна Петрова. – И очень красивый. Жан-Пьер видел его только один раз, когда тот заселялся, но сказал, что таких мужчин можно встретить только в кино.

– А сколько ему лет? – спрашивает Камила.

– Около тридцати.

Я слушаю разговор, чувствуя, как во мне разгорается интерес.

Следующий день начинается так же, как и все остальные дни на острове: с мягкого звона будильника в шесть утра и теплого бриза, проникающего через приоткрытое окно. Но сегодня что-то в воздухе кажется особенным. Может быть, это предчувствие, а может, просто мое воображение разыгралось после вчерашнего знакомства с загадочным коттеджем.

Принимаю душ, наношу легкий крем с запахом жасмина, который мне подарила Камила, завязываю волосы в аккуратный пучок, оставив несколько прядей, которые мягко обрамляют лицо. В зеркале вижу девушку, которая заметно изменилась за эти недели на острове. Загар придал коже золотистый оттенок, а глаза стали ярче, как будто в них появился новый свет.

Завтракаю быстро, почти не участвуя в обычных утренних сплетнях девочек. Анна пытается расспросить меня о вчерашней уборке в двенадцатом коттедже, но я отделываюсь общими фразами, хотя мысли мои постоянно возвращаются к той белой рубашке, к аромату дорогого парфюма, к книге с карандашными пометками на полях.

– Марта, – обращаюсь я к старшей горничной, когда получаю задания на день, – может быть, мне снова поручите двенадцатый коттедж?

Она внимательно смотрит на меня, и в ее взгляде мелькает что-то похожее на подозрение:

– А что, вчера что-то было не так?

– Наоборот, – быстро отвечаю я, – просто... мне кажется, я лучше изучила специфику уборки там. Знаю, где что стоит, как лучше все организовать.

Марта молчит несколько секунд, обдумывая мои слова.

– Хорошо, – наконец говорит она, – но помни о конфиденциальности. И сегодня будь еще внимательнее: управляющая лично интересовалась качеством обслуживания этого номера.

Сердце радостно подпрыгивает в груди, хотя я стараюсь не показать своего воодушевления. Беру специальную тележку с деликатными средствами для уборки и отправляюсь по знакомой уже дорожке к дальнему коттеджу.

Сегодня дорога кажется особенно живописной: утреннее солнце играет в листве пальм, создавая причудливые узоры света и тени на светлом гравии дорожки. Цветы жасмина источают особенно интенсивный аромат, а где-то в ветвях мелодично и радостно поет птица, как будто приветствует новый день.

Сейчас половина десятого утра – время, когда большинство гостей завтракает либо в главном ресторане отеля, либо на террасах своих вилл. Таинственный обитатель двенадцатого коттеджа, судя по рассказам Геннадия Петровича, предпочитает завтракать в уединении, заказывая еду в номер. Значит, есть вероятность, что он сейчас на террасе с утренним кофе и тостами.

Приближаюсь к коттеджу и сразу же замечаю, что что-то не так. Вчера входная дверь была плотно закрыта, а сегодня она приоткрыта – не настежь, но достаточно, чтобы сквозь щель проникал утренний бриз, шевеля легкие занавески в гостиной.

Останавливаюсь в нескольких шагах от входа, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Может быть, хозяин просто вышел на террасу и оставил дверь открытой? Но что-то в этой картине кажется неправильным, тревожным.

Осторожно подхожу ближе и сквозь приоткрытую дверь вижу, что на полу гостиной лежат несколько книг, хотя вчера они аккуратно стояли на полке рядом с камином. Одна книга раскрыта, страницы слегка растрепаны, как будто кто-то торопливо листал их и бросил, не закрыв.

Настораживаюсь еще больше. Вчера я убирала здесь, и все было в идеальном порядке – хозяин этого коттеджа явно человек аккуратный и организованный. Он бы никогда не оставил книги разбросанными по полу.

Прислушиваюсь и слышу тихие звуки, доносящиеся из глубины коттеджа. Кто-то осторожно, но торопливо роется в бумагах. Звуки приглушенные, но отчетливые: шуршание страниц, скрип открывающихся ящиков, тихий стук, видимо, кто-то ставит на место папки или документы.

Но это определенно не хозяин коттеджа. Движения слишком суетливые, нервозные, осторожные, как у человека, который боится быть застигнутым врасплох. Хозяин же двигался бы по своему дому уверенно и спокойно.

Я замираю, не решаясь войти. Что делать? Первый инстинкт – развернуться и бежать отсюда как можно быстрее, сделать вид, что я ничего не видела и не слышала. В конце концов, меня предупреждали, что персонал не должен вмешиваться в дела гостей.

Но что, если этому человеку – хозяину коттеджа – что-то угрожает? Что, если в его доме орудует вор? Или кто-то еще более опасный?

Вспоминаю инструкции Виктории: "Ты – невидимка. Никаких лишних слов, никаких взглядов на гостей. Ты убираешь, подаешь, исчезаешь". Нарушение этого правила означает немедленное увольнение, возвращение в Светлогорск, к серой жизни продавца в "Копеечке".

Но интуиция настойчиво подсказывает: что-то идет очень и очень не так.

Борьба между инстинктом самосохранения и желанием помочь длится всего несколько секунд. Побеждает второе. Я не могу просто уйти, зная, что в коттедже творится что-то подозрительное.

Глава 19

Узнаю его – это Дмитрий Волков, тот самый официант, который всегда сидит в столовой для персонала за соседним столиком и внимательно слушает разговоры коллег. Русский парень лет двадцати восьми, симпатичный, всегда вежливый, но немного замкнутый. Никогда особенно не выделялся среди персонала, работал четко и профессионально.

А сейчас он перелистывает чужие документы, фотографирует их содержимое, время от времени нервно оглядываясь на дверь. Движения его быстрые, но аккуратные – видно, что он знает, что ищет, и у него не так много времени.

В руках у него папка с какими-то финансовыми отчетами – я вижу колонки цифр, графики, печати. Он фотографирует каждую страницу, потом аккуратно возвращает документы на место.

Отступаю назад, пытаясь не издать ни звука, но неловко задеваю плечом большую декоративную вазу, стоящую рядом со входом. Ваза качается на своей подставке – один раз, второй, – но, к счастью, не падает. Однако даже этот тихий звук кажется мне громом среди утренней тишины.

Дмитрий в кабинете мгновенно замирает. Я слышу, как он затаивает дыхание, прислушиваясь. Мое собственное дыхание останавливается, кажется, что даже сердце перестает биться.

Проходит бесконечно долгая минута. Я стою неподвижно, как статуя, боясь даже моргнуть. Наконец, слышу осторожные шаги – Дмитрий движется к выходу.

Быстро выскакиваю из коттеджа и прячусь за густыми зарослями, растущими рядом с дорожкой. Яркие красные цветы и плотные зеленые листья надежно скрывают меня от посторонних глаз.

Дмитрий выходит из коттеджа, осторожно прикрывая за собой дверь. Оглядывается по сторонам, и я инстинктивно еще глубже зарываюсь в листву, надеясь, что форма горничной сливается с тенями.

Его лицо напряжено, глаза настороженные. В руках он держит свой мобильный телефон, и я понимаю, что там теперь хранятся фотографии чужих документов.

Он быстрым шагом направляется по дорожке в сторону главного корпуса отеля, несколько раз оборачиваясь, но меня не замечает. Только когда его фигура исчезает за поворотом дорожки, я позволяю себе выдохнуть.

Жду еще несколько минут, считая удары своего бешено колотящегося сердца. Что это было? Промышленный шпионаж? Кто-то заказал Дмитрию украсть информацию о таинственном госте? Но что это может быть за информация, которая стоит таких рисков?

Когда становится ясно, что Дмитрий ушел окончательно, выбираюсь из своего укрытия и иду в коттедж. Мне нужно оценить ущерб и привести все в порядок до возвращения хозяина.

Картина внутри заставляет меня ахнуть. В кабинете – полный беспорядок, хотя Дмитрий, очевидно, старался действовать аккуратно. Документы разбросаны по столу, один из ноутбуков слегка сдвинут. Ящики стола задвинуты не до конца, видимо, Дмитрий не успел их закрыть, услышав подозрительный звук.

В гостиной несколько папок лежат не на своих местах: одна на журнальном столике, хотя вчера все папки стояли в книжном шкафу, другая на диване. Книги на полу – те самые, что я заметила сразу при входе.

Быстро, но тщательно начинаю наводить порядок. Собираю книги с пола, ставлю их обратно на полку. В кабинете пытаюсь восстановить первоначальный порядок документов. Это сложно, ведь я не знаю точно, как именно они были разложены, но стараюсь действовать логично. Финансовые отчеты – в одну стопку, контракты – в другую, корреспонденция – в третью. Все под тот же хрустальный пресс для бумаг.

Ноутбуки ставлю именно так, как они стояли вчера – один закрыт и развернут под определенным углом, второй открыт, но в спящем режиме. Мобильный телефон кладу рядом с перьевой ручкой.

Работаю быстро, но руки дрожат от волнения и адреналина. Сейчас у меня есть время для тщательной уборки, но мысли не дают покоя. Что Дмитрий мог искать в документах? И самое главное, что мне теперь делать с этой информацией?

Решаю действовать так, как будто ничего не произошло. Достаю пылесос, протираю все поверхности, меняю полотенца в ванной.

Весь оставшийся день мучаюсь вопросом: рассказать кому-то или промолчать?

За обедом Дмитрий сидит на своем обычном месте, спокойно ест суп и участвует в разговоре о новых винах, которые завезли в ресторан. Ведет себя абсолютно естественно: улыбается, шутит с коллегами, жалуется на капризную гостью из третьей виллы. Ни малейших признаков волнения.

Наблюдаю за ним украдкой и поражаюсь его хладнокровию. Несколько часов назад он рылся в чужих документах, а сейчас рассказывает анекдот про туриста, который не знал, как правильно есть устрицы.

– Арин, ты чего такая задумчивая? – Камила толкает меня под ребро. – Влюбилась в кого-то?

Девочки дружно хихикают.

– Просто устала, – отмахиваюсь. – Сегодня много работы было.

Но Анна, как всегда, не унимается:

– А твой загадочный гость из двенадцатого коттеджа? Опять не показался?

Киваю, стараясь выглядеть равнодушно. Хотя внутри все кипит от желания рассказать хоть кому-то о том, что произошло.

После обеда иду к Марте. Нужно принять решение.

– Марта, а если горничная заметит что-то подозрительное в одном из номеров, что она должна делать?

Старшая горничная внимательно смотрит на меня: