⋘ ──── ∗ ⋅◈⋅ ∗ ──── ⋙
Алекс
Меня зовут Алекс Бернадетт Грин.
Но на поле я всегда была просто «Грин». Позывной, как тень, которая прилипает к тебе и не уходит. Я привыкла к этому имени, как к грубым тактическим перчаткам, что облепляют руки, сжимаются в кулаке. Никто никогда не знал моего настоящего имени. Алекс — это просто для документов. Алекс — это то, что было до того, как я оказалась здесь. В этом мире война стирает имена. У нас есть только позывные, и они для нас важнее, чем всё, что было до.
Я привыкла к тому, что меня не видят. Я не существую в мире, где реальность так быстро меняется, что никто не успевает запомнить имя. Я — тень. У меня нет прошлого, нет будущего. Есть только момент. Этот момент, когда я в поле, когда я на задание, когда всё вокруг превращается в шум, пыль и резкий запах металла.
Британия подарила мне форму. Она не сказала мне, что эта форма будет как цепь, которая навсегда оставит меня без выбора. Она не сказала, что я буду её частью — железной, безжизненной, но необходимой. Эта армия, спецназ, всё, что я прошла — превращает меня в кого-то другого. Но в кого?..
Я давно перестала задавать вопросы. Потому что приказы не предусматривают вопросов. Уж слишком много крови пролито. Уж слишком много жизней поглощено тем, что мы называем «миссиями во благо нации». Да, я всегда была в передовых отрядах, но ОТГ 141 — это нечто другое. Это не просто ещё один отряд. Это не просто «лучшие из лучших». Это что-то, что сидит в сердце войны, что ей не подвластно, потому что оно становится самой войной.
Когда мне сообщили, что меня переводят в 141-е спецподразделение, я не поверила. Сначала подумала, что это ошибка. Я всего лишь Алекс Грин — очередной элитный боец, который делает свою работу, скрываясь в тенях. Мне не должны были предложить это место. Я привыкла к тому, что никому не доверяют больше, чем мне, потому что я всегда молчала, всегда делала свою работу, всегда исчезала, не оставляя следов. Я была хороша в этом.
Но вот теперь я стою на пороге бездны, на самом краю. Подразделение, которое не просто существует — оно как миф. Я знаю, кто там служит. Эти имена гремят в темных уголках мира, как удар молота по железу. Они не ходят по улицам, их не знают за пределами войны, но те, кто видел их, не забывают. Я всегда думала, что они — просто тени. Я не была уверена, что их вообще можно тронуть.
Но теперь я — одна из них. Точнее, буду. Через пару дней меня официально переведут.
Вижу себя в зеркале. Лицо холодное, мертвенное. Не потому, что я так решила, а потому, что оно стало таким. Жизнь в этой маске стала привычной. Привычной настолько, что я уже не чувствую разницы между тем, что происходит внизу, и тем, что происходит внутри. Мои чувства обесценились, осталась лишь жажда действовать, двигаться, быть тем, что они хотят от меня.
— «Ты готова?» — вопрос звучит в голосе командира. Я не знаю его имени. Не хочу знать. Его лицо скрыто под темной маской, его слова — холодная дисциплина. Я не отвечаю. Мне не нужно ничего объяснять.
Готова ли я?..
Я не знаю, что это значит. Но знаю одно: я всё сделала, чтобы стать тем, кем я есть. Я выжила, когда другие падали. Я стояла, когда мне говорили, что сдамся. Моя цель — быть самой собой. Но в этом подразделении кто-то уже решил за меня, что значит быть собой.
И теперь я не могу отступить.
ОТГ 141. Мысли об этом звучат как приговор. Или как возможность. Вопрос только в том, какой из них я приму. Мне не важно, что будет дальше. Мне не важно, кто будет рядом. Потому что я здесь. Я теперь часть чего-то большего.
Может быть, я не была готова. Может быть, меня никогда не спрашивали. Но теперь всё изменится. И я буду идти. В эту ночь. В эту войну. В эту черную бездну.
⋘ ──── ∗ ⋅◈⋅ ∗ ──── ⋙
Алекс
Бар, как всегда, был залит тёплым, мутным светом. В углу играл старый рок, кто-то смеялся, кто-то спорил. Я сидела за столом с бывшими сослуживцами. Всё казалось немного нереальным, как туман перед глазами. Мы все здесь, и всё, что нам оставалось — это этот последний вечер, перед тем, как я уйду в ОТГ-141. Они, как всегда, шутили и подшучивали, пытаясь не дать мне время думать о том, что этот момент значит для меня. Или для них.
— Ну что, Грин, не боишься? Уходишь в 141, а мы тут как дураки, в старой лиге, — усмехнулся Мэтт. Он всегда был с таким прищуром, как будто весь мир — это шутка, а все вокруг — участники спектакля. Но я знала: он не хочет меня отпускать. Он просто не знает, как это сказать.
— Не переживай, Мэтт. Буду скучать по вам. Особенно по твоему чувству юмора. Вы все, как настоящие профессионалы… если бы только у вас не было такого тренера в лице пива, — я подмигнула ему, отпивая немного из стакана, пока он не расхохотался.
— Да ладно тебе, Грин, не выёживайся! Мы все знаем, что ты просто не можешь жить без нас! — сказал Гейб, поднимал стакан с пивом и смеялся, как всегда, громко и без стеснения. Парень с вечно покрасневшими глазами, но такой же чёрной душой, как и у нас всех. Он был всегда на своем месте — даже если оно было чуть под наклоном.
— Ты прав, Гейб, — ответила я, но в голосе не было радости. Просто спокойствие. — Возможно, мне нужно будет взять пару ваших банок пива, чтобы не потерять ваш душок… в смысле, не потерять это место в моей жизни, как самый весёлый уголок.
— Ну, душок носков Томаса после миссии ты точно забудешь не скоро, — прокомментировал Мэтт и заржал.
— Ты имеешь что-то против моих носков, мелкий? — Томас комично приподнял бровь.
— Не удивлюсь, что Грин не станет пить пиво после воспоминаний ваших носках, ребята, — подхватил шутку Гейб.
— Ну да, потому что она теперь будет пить только чай с лимоном в ОТГ 141, — подхватил Томас, старший, но молчаливый. Его улыбка была не для всех. Он говорил немного, но его слова всегда врезались в память. — Ты вообще понимаешь, что будет в 141? У нас тут вообще нормально, а ты… ну, подумаешь, новый спецназ, новое всё. Там как будто кровь на каждом шагу, Грин. И ты это всё только изнутри почувствуешь, поверь мне.
— Ты, Томас, лучше бы не переживал за меня, — я усмехнулась, чувствуя, как слова его глубже проникают в меня, чем хотелось бы. — Ты, наверное, и сам там не был. А вообще, я думала, вы со своим пивом могли бы меня, как минимум, как-то поддержать, а не угрожать каждой второй фразой.
Все засмеялись, и, несмотря на их шутки, я чувствовала, как что-то сжалось внутри. Мы все делали вид, что всё как обычно, но я уже знала, что это не просто веселье. Я была не очень рада переводу, и они это знали. Мы все знали. Но всё равно продолжали пить и шутить.
— Вот ты, Грин, точно зажжёшь в 141, — добавил Гейб с хитрым взглядом. — Уже вижу, как ты всех строишь там, как младших лейтенантов. Тебе только титул подыщем! Полковник Грин, или ещё что-то в этом роде.
— Титулы в ОТГ, Гейб, могут и не пригодиться, — ответила я, отпивая ещё один глоток. Стало тяжело. Я ощутила, как внутри мне начинает не хватать воздуха, как будто бар стал вдруг слишком маленьким. Главное — просто выжить, а титулы подождут… Или не подождут.
Томас снова хмурился, и я могла почувствовать, как его взгляд пронизывает меня, но я не хотела снова о чём-то думать. Я подняла стакан.
— Ну что, парни, за старую команду… за будущее, — я сказала и посмотрела в глаза каждому из них. Мы все понимали, что это последняя встреча. И, возможно, не последняя в жизни, но точно последняя в этой форме, в этих моментах.
— И за Грин, которая теперь будет всех учить, — подытожил Мэтт, и мы все подняли бокалы. Но я уже знала, что вот этот момент — прощание, как бы ни старались мы с ним справиться.
⋘ ──── ∗ ⋅◈⋅ ∗ ──── ⋙
Джон
Когда я зашёл в бар, шум сразу ударил в уши, как врезавшийся в лицо дождь. Смех, разговоры, пьяные выкрики — всё смешивалось в одну громкую картину. Места было не так много, но это не имело значения. Мы шли сюда, чтобы забыться, расслабиться хотя бы на пару часов после последней успешной операции. Мы не часто бываем в таких местах, но вот сегодня, кажется, решили немного расслабиться.
— Я думал, ты будешь менее… грустным, — Гоуст прошёл рядом, его глаза скрыты под маской, но я знал, что он улыбается. Хотя, возможно, это просто моя фантазия.
— Грустным? — я скривился, оглядывая людей за стойкой. — Ты бы тоже был в таком настроении, если б знал, что скоро опять будете таскать меня по этим барам, как какого-то местного алкоголика.
Капитан Прайс прошёл вперёд, на его лице выражение такое, будто он только что вернулся с ещё одной миссии, и это всё уже стало для него обыденностью. Он кивнул бармену, который, как только увидел нас, моментально принялся наполнять стаканы чем-то очень и очень крепким.
— Держись, Соуп. Знаешь, я даже начал думать, что ты стал слишком серьёзным, мне не хватает твоего примитивного шотландского юмора, — Кайл уселся за стол, не обращая внимания на шутки, которые мы всё равно продолжали обмениваться. Его взгляд был прикован к бару, как будто этот момент был последним.
— Серьёзно? — я засмеялся, глотая первую порцию виски. — Шотландский юмор — это когда тебе говорят: «Не переживай, все будет хорошо!» — и ты начинаешь проверять, есть ли у тебя паспорт, чтобы сбежать в страну, где не принято открыто так лгать.
Роуч, как всегда, устроился рядом, его характер был таким же, как и его взгляд — немного на грани, но с привкусом какого-то дурацкого мужского братства. Он отпил немного, покачал головой и обернулся ко мне.
— Ничего так, Соуп. Кажется, ты начинаешь любить эти места. — Его голос был полон той самой усталости, которая приходила только после нескольких успешных операций, когда понимаешь, что ты просто живёшь от одной до другой.