Анастасия
— Настенька, спасибо, выпечка сегодня, как всегда, сказка, — благодарит меня Иван Николаевич. — Дай-ка мне ещё пару ватрушек с творогом с собой, вечером чаю попью.
— Для вас всё что угодно, — улыбаюсь я.
Иван Николаевич не только постоянный клиент кофейни, но и наш сосед, которого я знаю с детства и люблю, как родного дедушку. Потому что он Дед Мороз. Я искренне верила в это в детстве. Внешность у соседа такая: высокий, крепкий мужчина с седой бородой и очень доброй улыбкой. А зимой он всегда носит красный пуховик и красную шапку. Ну, Дед Мороз же! Маленькая я бегала к нему перед Новым годом и носила письма. Иван Николаевич кивал и велел мне хорошо себя вести. А потом в новогоднюю ночь я находила под ёлкой подарки, заказанные мной. Конечно, когда я выросла, то поняла, что сосед передаёт мои желания отцу. Мне и сейчас иногда кажется, что Иван Николаевич волшебный дед. Всем нам хочется верить в сказку, особенно в преддверии Нового года.
— Где моё письмо? — подмигивает мне Иван Николаевич, пока я бережно упаковываю ему выпечку.
— Какое письмо?
— С пожеланиями на Новый год, — усмехается дедушка.
— Иван Николаевич, мне уже почти двадцать лет, я давно знаю, что Деда Мороза не существует, — фыркаю, перекидывая мешающую косу на плечо.
— Нууу… Письмо всё равно мне черкани, — подмигивает Иван Николаевич.
Вырываю из блокнота лист и пишу только одно своё заветное желание: «Хочу, чтобы папа выздоровел и вернулся домой». Рисую сердечко и протягиваю послание Ивану Николаевичу. А он, не читая, сворачивает листок и прячет к себе в карман.
— Спасибо, Настенька, завтра, как всегда, загляну на завтрак, — забирает булочки, надевает свою красную шапку и уходит.
Провожаю соседа взглядом, засматриваюсь в окно и вижу там свою мачеху Агату. Она выходит из чужой машины. Точнее, ей галантно подаёт руку какой-то незнакомый мужчина в чёрном пальто и кожаных перчатках. Агата улыбается, сверкая винирами, о чём-то беседуя с ним. Довольная и хитрая, как гиена, идёт с этим мужчиной ко входу в нашу кофейню.
Мой отец всего лишь неделю назад улетел за границу лечиться. А эта гиена уже заигрывает с каким-то холёным типом, младше её лет на десять. Фу! Так отвратительно на это смотреть, что я морщусь. Первым порывом хватаю телефон, чтобы позвонить папе и сообщить, что его жена не скучает, как обещала. Но сдерживаю себя, папе сейчас нервничать нельзя.
И вот эта отвратительная парочка заходит в нашу кофейню. Агата продолжает смеяться и флиртовать с мужчиной, пока тот помогает ей снять пальто.
Прищуриваюсь, внимательно рассматривая мужчину. Точно не местный. Наш пригородный коттеджный комплекс не такой большой, и, работая в единственной кофейне, я знаю почти всех жильцов. Ну правильно, зачем Агате местные дядьки? Она себе городского любовника подцепила. Смотри, какая беспринципная, притащила его сюда, даже не стесняясь. От злости сама не замечаю, как начинаю натирать барную стойку сильнее, хотя она и так чистая.
Если быть объективной, мужчину Агата подцепила статного, высокого, широкоплечего, весь такой холёный и ухоженный. Шатен со щетиной на брутальной челюсти. Свитер кипенно-белый, брюки отглажены, ботинки начищены до блеска. Он такой харизматичный и обаятельный, что становится противно и очень обидно за папу, который до болезни тоже не уступал этому мачо во внешности. И безумно досадно, что обаятельность шатена срабатывает даже со мной, производя впечатление. Таких мужчин и правда не найти в нашем поселке.
— Осматривайся, Андрюша, — строит глазки Агата. — Я на минутку.
Гиена уходит в туалет, а Андрюша, здоровый детина, подходит ко мне и внимательно осматривает, стреляя цепкими карими глазами, чем злит ещё больше.
— Добрый день, — улыбается он мне.
А я поджимаю губы, даже не думая здороваться с этим человеком. Пусть Агате строит красивые глазки.
— Какой кофе можете посоветовать? — опускает взгляд на мой бейдж. — Настенька, — говорит он, включая обаятельную улыбку.
— Анастасия, — строго поправляю его. — И вам я ничего посоветовать не могу, — отворачиваюсь, начиная протирать кофемашину.
— Неудивительно, что дела в вашей кофейне идут плохо, — холодно произносит он. — При такой рентабельности квадратного метра и среднем чеке вы держитесь только на энтузиазме. А он, как известно, имеет свойство заканчиваться.
— А я отлично отношусь к гостям! — выпаливаю, резко разворачиваясь. Настолько резко, что моя же коса бьёт меня по лицу. — А вот к любовникам замужних женщин – нет! — добавляю. — И клиентов у нас много, и все возвращаются! — упираюсь руками в бока.
— И много у Агаты любовников? — усмехается мужчина.
— Не знаю и знать не хочу. Когда её муж узнает, он… — замолкаю, поскольку Агата выходит из туалета и, сверкая винирами, направляется к нам. Вся такая деловая, в своём идеальном строгом бордовом костюме, стучит каблуками, портя наш пол.
Пять лет…. Пять лет я пыталась понять, что папа нашёл в этой высокой, худощавой брюнетке с ехидными глазами, полной противоположности моей хрупкой мамы-блондинки.
— Настя, сделай нам кофе, — отдаёт мне приказ Агата тоном начальницы. — Андрей, пойдёмте за столик, — кивает на места у окна. — Ну, ты сам всё видишь, — окидывает она зал рукой. — Сплошная безвкусица, — цокает Агата, садясь в кресло, которое ей отодвигает Андрей. Смотри, какой тошнотворно галантный.
А я вслушиваюсь в их разговор, убавляя музыку. Сама она «безвкусица»! Наша кофейня оформлена в аутентичном стиле русской сказки. Мама лично здесь всё создавала, будучи художником-оформителем. Вот эту жар-птицу на всю стену рисовала она. И мне нравится. Как и узоры на барной стойке, и наша необычная посуда под хохлому. Здесь всё уникальное, созданное с душой и любовью. Но Агате никогда не нравился этот «колхоз», как она однажды выразилась.
— Ну почему же? — усмехается мужчина и переводит взгляд на меня. — Вот этот сарафан на вашей сотруднице довольно милый, — кивает на красное, расшитое серебром платье и белый фартук на мне. — Прямо Аленушка из сказки, — произносит он с нескрываемой иронией.
Анастасия
Закрываю кофейню в семь вечера. Зимой мы всегда работаем до семи. Пик продаж приходится на первую половину дня, а с открытием того самого бара напротив народ по вечерам тянется к чему-то покрепче кофе.
Домой иду пешком. В нашем коттеджном посёлке всего пара хорошо освещённых улиц, да и охраняется он неплохо. Тут живут люди с достатком выше среднего. В центре даже сквер есть с искусственным озером, лавочками и качелями. Его уже украсили к Новому году, поставили высокую ёлку. Всё сверкает и переливается, создавая ту самую сказочную атмосферу. Жаль, моё настроение от этого не становится лучше, слишком сильно давят болезнь отца, его отсутствие и гадкие планы Агаты. А противостоять им приходится в одиночку. Но я не позволю этой гиене разрушить то, что осталось у меня от мамы.
Вбегаю в дом, захлопывая дверь, и сразу слышу томный голос Аглаи, доносящийся с кухни.
— Дорогие мои подписчики, ужин не навредит фигуре, если вы…
И бла, бла, бла… Закатываю глаза, снимая куртку в прихожей.
Аглая блогер. На ее канале целых сто тысяч подписчиков! Она искренне верит, что людей интересует, как она просыпается, пьёт кофе или покупает очередную сумку. Хотя большинство из её аудитории – взрослые дядьки, разглядывающие накачанные губы и силиконовую грудь. Удивляюсь, как строгая Агата разрешила дочери такие эксперименты на внешности. Хотя… Чему удивляться? Агата, хоть и гиена, но умная. Она отлично понимает, что её дочь преуспеет в жизни, только если удачно выйдет замуж. Вот и шлифуют упаковку, чтобы дороже продать. Я, кстати, совсем не против, лишь бы Аглая поскорее нашла своего толстосума и укатила из моего дома навстречу счастью.
— Большое заблуждение – считать авокадо полезным, на самом деле ждать от него чуда не стоит, — с умным видом вещает Аглая, когда я захожу на кухню, совмещенную со столовой.
Моя сводная сестра сидит за столом, напротив которого установлены свет и камера. На Аглае бежевый шёлковый халат с нелепо разлетающимися рукавами, которые явно мешают ей есть «полезный» салат из руколы и авокадо.
Приготовила она его сама, что похвально. Вот только в кадр не попадает кухня, которую она превратила в свинарник. Осматриваю гору грязной посуды, заляпанную столешницу и блендер, в котором она делала соус. Самое паршивое, что Аглая и не собирается за собой убирать. Если не я, кухня так и останется в таком состоянии.
Мне не сложно навести порядок, это мой дом, и я привыкла содержать его в чистоте. Но со временем уборка почему-то стала моей обязанностью. Будто я прислуга.
Я тоже хочу есть. Естественно, Аглая приготовила свой салат только для себя. Но теперь, чтобы что-то приготовить, мне сначала придется разгребать её бардак.
Начинаю загружать посуду в посудомойку.
— Настя! — шипит на меня Аглая, приостанавливая запись.
— Что? — оборачиваюсь.
— Можно не греметь посудой, когда я ролик записываю?
— А можно за собой убирать? — специально еще громче гремлю тарелками.
— Я, в отличие от тебя, не фанатею от уборки, — фыркает она.
Аглая прожигает меня взглядом и отстукивает длинными ногтями по столу, пока я навожу порядок.
— Всё? — спрашивает она, когда я заканчиваю.
— Нет, теперь буду готовить ужин.
— Да кому нужен твой ужин? — фыркает она. — Я уже ужинаю. А мама сказала, что вернётся поздно.
Я, конечно, не собиралась готовить на всех. Но у меня никогда не поднимется рука приготовить еду только для себя, в отличие от моих мачехи и сводной сестры. Мама всегда говорила, что эгоизм – это отвратительное качество.
— А где Агата? — поднимаю бровь.
Моя мачеха покинула кофейню с тем самым Андрюшей больше пяти часов назад. Неужели они до сих пор вместе?
Изо всех сил подавляю желание позвонить отцу и рассказать всё. Вряд ли новость об измене жены пойдёт ему на пользу. Он может всё бросить и вернуться. А этого допустить нельзя.
— Какая разница? У неё дела, — бурчит Аглая. — Можно мне двадцать минут тишины?!
Фыркаю, хватаю из холодильника йогурт и яблоко и убегаю в свою комнату.
***
Просыпаюсь в шесть утра и через полчаса уже открываю кофейню. Пики продаж приходятся на завтрак. Агата и Аглая обычно просыпаются к полудню, чему я несказанно рада – можно в тишине принять душ и позавтракать.
В кофейне работают всего три человека: я, пекарь и уборщица, которая приходит на несколько часов. Утро проходит спокойно и привычно. Суета, аромат свежего кофе и выпечки заряжают энергией. Общаюсь с постоянными клиентами, узнаю свежие сплетни. Сегодня, например, выяснилось, что собака прокурора укусила кота Марии Дмитриевны, бывшей балерины, а ныне пенсионерки. Женщина жалуется на бульдога, который, по её словам, такой же невоспитанный, как и его хозяин, словесно «покусавший» Марию Дмитриевну в ответ на жалобы.
Всё как обычно. Кроме одного – сегодня не пришёл Иван Николаевич. Он пропускает утренние прогулки и завтрак в кофейне, только когда болеет. Откладываю для него любимые ватрушки, намереваясь навестить соседа, как только схлынет утренний наплыв.
К полудню в кофейню вплывают Агата и Аглая. Принесла нелёгкая. Если Агата является сюда как управляющая, то её дочурка за пять лет была у нас от силы три раза. Это место не вписывается в её блогерский образ жизни.
Они усаживаются за барную стойку, уткнувшись в телефон Аглаи.
— Настя, сделай нам капучино, — щёлкает пальцами Агата. — Нормальный, как положено, а не твой «фирменный», — морщит свой острый нос.
Я никогда в жизни не материлась. Разве что в пять лет, услышав в саду нехорошее слово от мальчишек, и то сразу спросила у папы, что оно значит. Помню, как он побледнел и сказал, что так говорят только плохие люди. Но сейчас мне от души хочется послать Агату именно таким словом. Сдерживаюсь лишь из-за присутствующих гостей. Натянуто улыбаюсь и настраиваю кофемашину.