Сука..Че ж так прёт меня. Алкашкой залился по брови. Фокусируюсь с трудом уже. А еще надо потрахаться. Нельзя нарушать традиции. Я ж удачливый пикапер, мать вашу.
Откидываюсь на спинку дивана. Прикрываю пьяные глаза. Сейчас соберусь в кучу и выйду на охоту.
Каждая неделя-новая девка. Живи, пока молодой.
Везде ор, крик, визг. По мозгам бьют басы. Переливающийся свет проникает под прикрытые глаз. Сижу, перевариваю тусовку.
-Ганс, ты че? Давай еще зальемся? – ощущаю грубый удар в плечо.
Кай. Больше некому.
Приоткрываюсь и вижу рядом смеющуюся рожу. Кореш мой сейчас трезвее, чем я.
-Иди на хер. Я пас. – отталкиваю рукой коньяк.
-Вот ты ужрался! – стебет друг – А как же фейеричное завершение вечера в лучших традициях? Че, сдулся?
-Ммг. – подсовываю ему фак – Абсорбенты есть у Дена?
Кай заливисто смеется и кивает в сторону ванной на первом этаже.
-Иди, там аптечка. Проблюешься заодно.
Стекаю с дивана и иду. Двигаюсь по встроенному навигатору. Вваливаюсь в комнату и запираю дверь за собой. Ну давай старая схема, не подведи. Проблеваться-ледяной душ--абсорбент. И делать так, пока не оклемаюсь.
Все же помогает. Выхожу уже в относительном адеквате.
Вот это насвинячили здесь. Не туса, а беспредел какой-то. Родители Дена охуеют, когда вернутся, но, это если, он клининг не вызовет вовремя. Хотя вроде никогда не прокалывались.
Душно.
Оттягиваю ворот и тянусь, через стол, за стаканом ледяного сока. Пока пью, рассматриваю своих богатеньких друзей.
Прямо передо мной отвязные танцы. Вытворяют, конечно, что говорить. Девки так мочат, что отъявленные стриптизерки отдыхают. Танька вон даже верх сняла, извивается в одном белье. Сейчас ее пацаны слюнями зальют.
Сколько же я этого всего по перевидел. Схема одна и та же. Сборы-бухач-танцы-трах. Ничего не меняется. Меня, конечно, устраивает. Четыре курса так отрываемся. Сейчас последний. Собственно, это и празднуем.
Меня заёбывает этот ор, валю на улицу, там хоть покурю спокойно.
Сажусь на лавку в беседке и с удовольствием затягиваюсь.
Ночь. Темная ночь. Скоро она догорит.
Хорошо иногда посидеть в тишине. Никого не слышать хотя бы немного, хотя бы чуть-чуть. Где-то сбоку слышу хруст ветки, оборачиваюсь, задерживаю в себе облако никотина.
Ух, ты! Вот это нимфа!! Ее я сегодня и трахну!!!
Молча рассматриваю. Она пока стоит спиной. Но даже в рассеивающейся темноте вижу зачетный зад и просто охуенно длиннющие ноги. Да они бесконечные. Такие надо только в роликах дорогой рекламы транслировать. А может ее снять? В смысле в рекламе.
Поднимаю взгляд выше. Тонкая талия, просто осиная. Идеальные волосы до середины спины. Ну давай, повернись…
Но нет. Как застыла. Стоит, курит, выдыхая дым в небо.
-Эй, привет. – окликаю ее.
-Привет. – не оборачиваясь кидает она.
Что это за новости. Че прям, не обернулась. Деловая, бля. Ладно и не таких ломали. Лови, Рус, препятствие!
-Иди садись, что стоишь, места много. Я подвинусь. – истекаю сахаром.
Стоит, не дергается. Да что за херня?
-Эй!
-Я не «эй!» - также, не оборачиваясь.
-Хорошо, не «эй». – сдаюсь я. Мне уже пипец, как интересно. – А имя есть?
-Тебе зачем?
-Тебе трудно?
-Ольга. Все?
-Нет!
-Ну ничем не помогу.
И тут она оборачивается. Не смотрит, просто идет затушить окурок и выбросить в урну, которая стоит около меня. Наклоняется и ее лицо освещает тусклый фонарь. Вот это глазищи! Огромными кажутся в неярком свечении. Отливают мерцающей темнотой. Нереальные! Черты лица точеные, аристократические. Губы пухлые, фигурно очерченные.
Но не это главное. Туго обтянутая водолазка обозначила грудь, просто охуенную грудь, тройку, на вид округлую и высокую. Первые секунды не нахожусь, что сказать.
Отряхнув руки, собирается свалить.
-Не уходи. – хватаю за кисть и тяну присесть рядом с собой.
-Ты обалдел? – напрягается она.
-Просто посидим. Клянусь! – прижимаю руку к сердцу. Своему, не к ее же.
Ольга внимательно смотрит и тормозит с ответом. Рассматриваю ее лицо. Она отличается от всех моих знакомых девушек. Что-то в ней есть такое, интригующе-притягательное. То ли удивительное спокойствие, то ли уверенная самодостаточность. Не знаю пока, но цепляет.
Исследую, не отрываюсь, не могу отлипнуть. Изящные черты лица. Брови вразлет, идеальные брови! Она вся идеальная! Везде.
А там тоже? Хочу знать…
Садится рядом, но выдерживает расстояние. Блюдет. Неуловимый запах пионов долетает до моего носа. Свежесть, с тонким цветочным ароматом. Да что ж такое? Она волнует, как же волнует. Тормознись, дебил. Куда понесло-то? Просто…цель…Но…
Сто восьмым чувством понимаю, такую сразу не уложишь. Это надо постараться. Так что действовать надо тихо, не спеша.
-Я Ганс.
-Угу. – хмыкает неопределенно она – Тебя тут каждая собака знает.
-Ну да. – улыбаюсь открыто, во все тридцать два отсвечиваю – Это понятно..
-А имя нормальное есть?
Вот так. Не устроило прозвище. Ну ладно. Во имя достижения цели скажу.
-Руслан. Жаль, что ты не Людмила.
-Не-а, - беспечно смеется она – не жаль.
Господи, как она смеется. Чуть откинув голову назад, заливается, как серебристый колокольчик. Смех чистый, мелодичный, завораживает. Ох, какая! Ммм! Огнище, а не девка!
-Ты не с нашего факультета, да? Я не видел тебя раньше.
Ольга тихо вздыхает, еле слышно говорит.
-Да, ты прав.
-А как тогда здесь оказалась?
-Да приехала тут с одним. – неуловимо морщится – Зачем не понятно.
-С кем?
-С Олегом Зацепиным.
Ну, конечно, Олежка. Кто ж его не знает? Мудак еще тот. Удивленно смотрю на Ольгу и не понимаю. По виду вроде не глупая, что ее объединяет с этим чмошником. Мне не понятно. Хотя на хрена мне эта информация? Надо меньше думать, больше делать.
Молодец, Ганс. Процесс соблазнения фантастически проебан. С почином! Первый раз опрокинули.
Ладно, Оля. Хрен с тобой. Зло тяну никотин, забивая разочарование. Теперь я хочу ее еще больше, дело принципа. Но сейчас надо куда-то деть энергию. Отщелкиваю бычок и иду в дом.
Вокруг такое же бесиво. Не глядя, выцепливаю среди танцующих девок Таню и хватаю ее за руку.
-Поднимемся наверх. – просто говорю и тяну ее.
Таня радостно визжит и вешается мне на плечи. Сойдет. Пока волоку ее по лестнице, на второй этаж, мельком замечаю, как на диване сидит эта обломщица и неспеша отпивает напиток из высокого бокала. На минуту останавливаюсь и серьезно подмигиваю Ольге. А она смотрит, не моргает. Я вижу, как сверкают ее глаза. Может все-таки? Киваю ей головой на дверь, смотрю вопросительно. Оля кривит рот в усмешке и отрицательно качает головой. Отказ обдирает до костей. Да что в ней такого-то?
Распахиваю дверь и заталкиваю туда Таньку. Перед тем, как закрыть ее, еще раз смотрю на Ольгу и, поймав ее взгляд, серьезно подмигиваю ей. И скрываюсь за дверью.
Нет желания смаковать процесс. Моя задача - быстрое удовлетворение. Поэтому сдираю с Тани штаны и заваливаю на кровать. Падаю сверху. Девушка смотрит на меня обожающими глазами и царапает нетерпеливо спину.
-Ганс, ты такой классный. – задыхается она – Я так рада, что ты меня позвал. А ты пригласишь меня к себе на съемку?
-Конечно! – обещаю я – Прямо завтра.
-Правда?
-Угу. Давай, спустись вниз.
Таня опускается вниз и тянет джинсы вместе с боксерами. Главное, не отщелкнуть ей членом в лоб, а то разобью. Каменный…Из-за нее..
-Давай, Таня, соси.
Она обхватывает меня своим теплым ртом и начинает. Прикрываю глаза и пытаюсь ловить кайф. Ведь хорошо делает, берет глубоко и часто, темпы чередует.
…Какие у Ольги губы, теплые, сладкие, зовущие, обещающие. Она целуется, как богиня. Ее нежная кожа такая манящая, гладкая, шелковая. Шикарные ноги, стройные бедра, изящные щиколотки. Невероятной длины ноги. Интересно, она обхватывает ими, когда… Хотел бы я знать. Мммм, как бы я хотел! Грудь не дает покоя моей воспаленной фантазии, хотя я так и не дотронулся по нее. Но судя по тому, что видел, это же просто фантастика. Так можно и с ума сойти…
Фантазии так захватывают, что становлюсь еще тверже, хотя куда уже дальше. Опускаю руки вниз, хватаю Танину голову и усиливаю движения. Просто трахаю ее рот, как мне хочется.
…Моя длинноногая богиня, когда-нибудь я завалю тебя. Это неизбежно. Представляю, как буду её трах..
-Ганс! – слышу тонкий голос Тани.
-Что? – выныриваю из грез.
-Мне волосы больно, отпусти.
-Давай, Тань, соси, не останавливайся. – не обращаю внимание, но хватку немного ослабляю.
Фиксирую ее голову руками и финальными движениями дохожу до разрядки. Заливаю спермой, и девушка все сглатывает, а куда денется? Они все так делают. Заваливаюсь назад на кровать.
-Все, иди. – провожаю Таню из комнаты.
Она, поправив одежду, напоминает мне.
-Ганс, ты обещал!
-Мгм. – мычу ей - Конечно. Помню. Иди давай.
Когда она сваливает, облегченно вздыхаю. Свинтила, наконец-то. Заправляю член в штаны, но не застегиваю их. Майка где-то валяется, надо найти. Подхожу к окну, раскрываю его настежь. Вдыхаю свежий предутренний воздух, который холодит разгоряченную кожу. Так и стою, луплюсь в окно полуголый, да еще в расстегнутых штанах. Хлопаю по карманам, где-то сиги завалялись.
Отщелкиваю одну из пачки и подкуриваю. Выдыхаю желанный дым. В этот предрассветный час в башке возятся мысли. Всегда брал и беру то, что нравится, но видимо не в этот раз. С девками в принципе никогда не заморачивался. Не припоминаю влюблялся, когда, или нет. Не было такого в моей жизни. Нет, я нормально к ним отношусь и все такое, но потреблядство в моей крови горит ярче, чем самый жаркий огонь.
Смысл заморачиваться на одной, когда их легионы кругом. А тут еще модельное агентство родителей. Все мечтают прославится. Так что девочки сами ко мне идут. Правда некоторые все же снимаются, ну это при условии, что типаж у них интересный, но это редкость.
Приглядываюсь в наступающий, но еще такой нечеткий рассвет. За веткой большой ели, на огромных качелях, сидит она. Задумчивая. И одна. Растеряно подносит сигу ко рту, обхватывает фильтр губами и затягивается. И пока она затягивается, у меня встает. Всего лишь курит. Всего лишь… Завороженно наблюдаю этот процесс. Красивая. Какая она красивая.
Сука, стоит. Просто разрывает крепкий деним. Меня замыкает со всех сторон. Обездвиживает. Я ее хочу. Дрожь и крупные мурашки хаотично мотаются по коже. Мозги кренятся и переворачиваются. Дайте мне ее.
Прихожу в себя, когда дергаю входную дверь на себя. Так и иду в сад полуголый, еще и босой. Молча подхожу и встаю перед Олей. Отмечаю, что зову ее «Оля», нежно и трепетно. Знать бы, где подстелить…
Она вопросительно смотрит. Немного уставшая, бледная.
-Что тебе? – тихо спрашивает она.
Не отвечаю. Приближаюсь, сажусь перед ней на согнутые ноги и обхватываю лицо руками. Не удерживаюсь от соблазна, веду пальцами по нежным скулам, исследую, а больше кайфую от того, что трогаю. Большим пальцем обрисовываю контур этих губ, не дающих мне покоя. Я редко целую девушек, а тут просто не могу удержаться.
-Оль…- шепчу ей и не удерживаюсь.
Опять приникаю, захватываю ее рот. Все еще не могу понять, почему так прёт от нее. Разве такое возможно? Так ловить удовольствие только от этого? Всовываю свой язык и касаюсь ее. Какая она приятная на вкус. Пью ее дыхание, и не могу дойти до предела. Этого ничтожно мало.
Обнимаю, прижимаю. Стою на коленях между разведенных ног, и это пиздец, как заводит. Завожу руки за талию и дергаю на себя, чтобы почувствовала. Смыкаемся прямо по курсу. Идеально впечаталась. Были бы раздеты, уже давно бы вошел в нее. Ольга вздрагивает, ощущает мой стояк. Немного дергается и нечаянно трется об него. Ох, бляя… Еще немного... Еле держу стон, вырывающийся из стиснутых зубов.
Сажусь на кровати и очумело озираюсь. В окно бьет утреннее солнце, лучи которого беспощадно садят прямо в лицо. Щурюсь. Протираю лицо ладонями, точнее остервенело вдавливаю, и, оторвав руки, смотрю на Кая.
Сидит себе в кресле, развалившись и пялит в телефон. Беззаботный, и даже не помят после вчерашнего.
-Все разъехались уже? – хрипло спрашиваю я, стряхивая остатки сна.
-Ага. Мы последние остались. Давай собирайся.
-Сейчас, зубы почищу. И поедем.
В ванной методично и тщательно полирую челюсть. По мере механических действий, в голове проясняется. Все же не понимаю, как можно так спутать сон с явью. Я же ощущал, испытывал все тактильные впечатления. Не просыпаться бы лучше! Еще немного, и «дыханье в унисон, началась игра». Надо было Нику припереться?!
Закончив все дела, нахожу измятую майку, натягиваю и сваливаем. Пока едем, все еще думаю о ней. Надо ж было так влезть в голову. Не отпускает. Ну это нормально, наверное, я ж ее не трахнул, при чем даже во сне. А жаль! Очень жаль…
-Баштан сейчас треснет у тебя. – усмехается Кай.
-Да? С чего?
-Вид такой – ржет, конечно – умственно отсталого.
-На хер не хочешь сходить?
-Конечно. К тебе на него сегодня никто не пришел?
-Достал. – беззлобно толкаю его в плечо - Лучше скажи, кто эта Ольга, что с Зацепиным пришла?
Все бы ничего, но сам для себя понимаю, что жду ответа, затаив дыхание. Где-то в животе стягивает. Злюсь на такую реакцию, а поделать ничего нельзя. Вжимаюсь в мягкое сиденье навороченной тачки Ника, позвоночник звенит, и жду, что скажет. Кай, притормозив на крутом повороте, беззаботно отвечает.
-Ты про Толубаеву, что ли?
Вот как ее фамилия. Понятно. Буду знать.
-Ну да.
-Минуту, ты не хочешь пить. Взять? – киваю, бери, жри и говори уже быстрее.
Кай делает заказ в Макавто. Наконец, все забрав и остановившись, он, отпив большой глоток какой-то херни, продолжает.
-Ну нормальная она.
-Это все? – инфа охуенно содержательная - Кай, ты заёб, по делу говори.
-Ты что хочешь услышать? – поднимает брови в удивлении.
-Что у нее с Зацепиным?
-Ты дебил? Я че, отслеживаю их? Все, что знаю, она прям нормальная, не шмара. – задумчиво тянет дым – Вроде учится в «дипке», четвертый или пятый курс, забыл.
-А где сталкивался с ней?
-Да не помню, где-то на тусах. Погоди. – поворачивается он ко мне и в глазах начинают проскакивать смешинки – Ты чё, втрескался?
С силой мотаю головой, кручу пальцем у виска.
-Вообще нет, просто интересно.
-Не дала, да? – Кай смеется, уже не стесняясь.
Этот факт выбивает меня из колеи. Не дала. Первый раз меня обломали. Но нет, даже не это, чувствую что-то не то. Где-то в организме пробивается брешь, понемногу расходится плотная, задубевшая кожа, расширяются поры и в них пробивается ненужная мягкость. А мне это надо? Но знать о ней хочу, как не выкручивай себе руки в отрицании.
-Не дала. – сокрушенно киваю.
-Ганс! Это надо отметить! Тебя лишили девственности в этом плане. Это же надо!
-Кай, пошел ты. – не злюсь. Просто говорю.
Улыбаясь, он удивленно качает головой и рассматривает меня.
Он мой лучший друг, кореш, поэтому не обижаюсь и легко реагирую на его беззлобный стёб. Вообще может что угодно говорить, мимо. Принимаю его безоговорочно.
-Ганс, ты если просто, то не надо лучше, не тереби ее. До хера кого и так в копилку положить можно. Ольку не надо. - внезапно влетает в мои уши.
Если бы сейчас случилось цунами, меньше удивился бы. То он ее не знает. То не трогай. Что за непонятная херотень? И в целом, когда Кай беспокоился о девках? Да никогда! Уровень потреблядства также, как и у меня зашкаливает. Где-то внутри дергается что-то. Ну а ему-то какая разница? Почему защищает, хоть и не явно?
-Ну а если нет? – барагозить начинаю без особого повода - А если не остановлюсь, пока не завалю?
-Дело твое. – спокойно говорит, а меня подбешивает – Хлебанешь потом по полной.
-Чего я хлебану? Трахнемся и я свалю.
-Ну да. Верю. Ладно, Рус, остынь. – толкает в плечо – Чего раскипятился?
-А ты че «вангуешь»? Провидец? – злюсь, как чайник перед бурлением.
-Рус, бля, остынь. – повышает голос. – Мне по барабану, как поступить хочешь. Только сдается мне, встрянешь по самое не могу.
-Ладно, забыли. – пытаюсь сбросить напряг – Разберусь по ходу. Закрываем тему.
-Тебя куда отвести?
-Домой, отмоюсь и на работу, в агентство. Дела есть.
Ник с пробуксовкой стартует и везет меня домой. Впервые в жизни едем практически в молчании. И мне это не нравится. В салоне висит какой-то ебучий драматизм. Смешно! Но никак не могу себя вытащить на хорошее настроение. И поведение Кая оставляет желать лучшего, хотя и говорил, что все норм. Молчит, как удав. И я молчу. И гоняю, гоняю мысли. Меня трогает горячая волна предстоящей погони. Разбалтывает по стенкам, будоражит. Достану Толубаеву, в арсенале есть много способов. Она не устоит, никуда не денется. Пообещаю все, что захочет.
Разложить по-быстрому не получится, понимаю это, но аннулировать желание обладания уже не в силах. Слишком задел отказ. Плеснул зеленкой на открытую рану. Ну это мелочи, завалю, как пить дать.
Кай подвозит к дому, тормозит. Поворачивается, чтобы пожать руку.
-Смотрю, не остановишься?
-Ты меня знаешь. – тупо не хочу продолжать разговор, тоже впервые, кстати.
-Как хочешь. Бывай, увидимся. Иди давай, упёртый!
Выхожу из машины и иду в дом. Делаю все необходимые вещи, заглатываю кофе и спешу на работу. Хватаю и надеваю приготовленный мамой с вечера костюм и рубашку. Ремень, туфли. Что еще? Вроде все.
Где там моя ласточка? Щелкаю и рольставни плавно поднимаются, обнажают мою красотку, сверкающую полированными боками. Вот она, моя неприложная любовь. Сажусь в салон, пахнущий полиролью, дорогой кожей и нотками цитруса, вдыхаю полной грудью. Ключ поворачивается и сытое урчание мотора наполняет меня до макушки. Ловлю удовольствие от манипуляций газом, нажимая педаль. Тональность меняется, игриво намекает на мощные рывки. Пора.
Немеющими пальцами набиваю сообщение менеджеру, что выбор сделан. Пусть готовят мне этих двух на собеседование. Первая Толубаева, а вторая, как её, да по хер.
В кабинете у себя дергаюсь, жду, когда она войдет. И как начать разговор, мыслей нет. Ладно, как покатит, так и..
-Добрый день, я стучала, но вы…Ганс? – замирает Оля у дверей, когда я поворачиваюсь к ней.
-Руслан. – холодно киваю ей – Закрой за собой дверь, пожалуйста, и проходи, присаживайся.
Сунув руки в карман, вальяжно опираюсь на свой рабочий стол. Наблюдаю. Она другая. Невообразимые брюки-палаццо закрывают сексуальное тело, свободная блузка, которая вскользь заправлена и эти шпильки, невообразимые, крутые, глэм-роковые туфли. Волосы убрала вверх, а вот блядская помада осталась. Я бы стер ее с удовольствием, слизал бы.
Ольга проходит и опускается в кресло, раскованно закидывает ногу на ногу. Вот ведь зараза!
-Как ты здесь оказался? – немного настороженно спрашивает – Хотя глупый вопрос, да?
-Да. – соглашаюсь – Это семейный бизнес.
Ольга смущенно встряхивает головой и тут же приходит в себя. А я сижу, спрятавшись за маской тупого мудака и прицельно рассматриваю ее. Представляю, что на ней надето то, в чем по языку ходила, а не вот это все. Не хочу говорить. Хочу сидеть и созерцать. И не только! Но…
-Что скажешь по кастингу?
-Прошла. Следующий этап, портфолио с нашим фотографом. У тебя еще что-то есть или это первый опыт?
-Конечно, не первый.
Она открывает свой большой мешок, который почему-то девушки называют сумкой, и из недр извлекает внушительную папку. Бросает на стол.
-Внутри все мои работы. Посмотри.
Открываю первый лист и наблюдаю множество фотографий, показов, и много чего другого. Захлопываю и задаю вопрос, который меня очень волнует на данный момент.
-Почему ты больше там не работаешь? У тебя внушительный список.
Сирена опускает глаза ненадолго, неуловимо морщится и, с трудом проталкивая ком в горле, произносит.
-Я обязательно должна ответить?
Что-то я затронул, может не надо было. Ну а как было не спросить, ведь то, с чем она пришла, от такого не отказываются по доброй воле. Ладно, пока тормознусь. Узнаю потом.
-Хорошо, давай к теме.
Озвучиваю ей ряд целей и задач, диктую условия. Расписываю дни, когда и что нужно сделать. Сразу оговариваем гонорар, который исчисляется разными цифрами, в зависимости от поставленной работы и ее качественного выполнения. Золотых гор не обещаю, не люблю. Будем решать проблемы по мере поступления. Но люди же знают куда они приходят и для чего, поэтому лишних вопросов не слышу.
Пока я рассказываю информацию Оле, ловлю на себе разной тональности взгляд, то заинтересованный, то задумчивый, то распущенный, то пуританский. Актриса, сука. Играет со мной, как Каа с бандерлогами. Если бы еще говорила «ближеее», приполз бы, как миленький. Кто здесь охотник, еще посмотреть надо. Совсем хватку теряю в ее присутствии. Когда словил, как мне казалось, распущенный взгляд, то быстро сел за стол, чтобы не провоцировать себя на стремительные действия.
-Я все поняла, Руслан... а отчество?
Невинно смотрит монашеская сучка. Взять бы, да отодрать на этом столе.
-Просто Руслан. Это все.
С убийственным спокойствием Оля кивает, встает и идет к дверям. Резко вскакиваю, чтобы проводить. Нервно оглянувшись, увидела мой подрыв, и ускорила шаг. Давай, все равно не успеешь. В два шага настигаю ее. Перехватываю и сжимаю кисть, сняв с ручки двери. Между нами десять-пятнадцать сантиметров расстояния. Смотрю, не могу оторваться от гипнотического взгляда.
-Ты мне снишься. – срывается горячий шепот с моих губ.
-Ничем не могу помочь.
-Можешь. – утверждаю маниакально.
-Как?
-Просто поцелуй и все.
-Нет.
-Почему?
-Не хочу.
-Я хочу.
Наклоняюсь к ней, а она отшатывается. Да почему же? Что не так? Ладно, по хер. Подхватываю ее на руки так, что Оле приходится обнять ногами мою поясницу. Вклиниваюсь. Прижимаюсь лицом к ее, но не целую пока.
По венам льется чистый кайф, наичистейший. Не сдохнуть бы от этой дозы. Глаза мгновенно застилает похотью. Сильно держу ее, в кончики пальцев бьют ее импульсы дрожащего тела, и тут же передаются мне, как по цепочке. Конец наливается тяжестью и меня замыкает.
Она осторожно держит меня за плечи, и то не потому что хочет, а чтобы не свалиться. И мне это неприятно, пиздецки просто. Хочу, чтобы обнимала! Впиваюсь глазами, может там что-то увижу. Лучше бы не видел. Ни капли желания, ничего вообще. Только на дне горит ведьминский огонь. И он ярок, идолистически священ и взрывоопасен. Этот огонь лишает воли, твердости и почвы. И я готов сгореть.
Лишь секунду смотрю на близкие губы и через мгновение касаюсь, выдирая из себя звериный звук. Как только происходит стыковка, спину обсыпает жаром. Очень хочу ее руки на своих голых лопатках, чтобы гладила, впивалась ногтями. Но Ольга не трогает, просто придерживает.
-Оль, - на минуту отрываюсь и мне необходимо знать – тебе не нравится?
Вот то, что сейчас произойдет, вообще не ожидал.
Сильно сжав меня бедрами, она совершенно по-колдовски поводит шеей и устремляет магический взгляд. Зрачки расширяются, заливают всю радужку и становятся абсолютно черными. Крылья носа еле заметно трепещут и губы становятся ярче и крупнее. Я схожу с ума, наблюдая за метаморфозой. Ольга приближается и кончиком языка обводит мои губы. И через секунду засасывает меня, глубоко погружает свой развратный язык в мой рот.
Атмосфера пульсирует вместе со мной и закручивает в воронку. Крутит в водовороте бешеного кайфа, как космонавта, чувства вперед, а тело позади мотается, с трудом догоняет и соединяется. Потом резко все прекращается.
-Ганс. -возвращает меня голос- Я ответила тебе?
Держу ее, хватаюсь за ускользающее удовольствие, пылаю в нем.
-Еще. Хочу еще.
Ольга начинает барахтаться в моих руках и силится спуститься вниз. Вынужден отпустить, чтобы не приложилась о стену.
-Мама, не волнуйся, у меня все хорошо.
-Оля, пятый курс. Подходит время оплаты. Может ты все же позвонишь отцу? Что с деньгами будем делать?
-Никогда. Забудь об этом. Я нашла работу, мам, перспективную. Все будет хорошо. – успокаиваю мамулю – Я тебе перевод отправила, посмотри в приложении.
-Олюшка, - расстроено тянет мама – ну что ты опять? Ведь и так тяжело же.
-Мам, - пресекаю сразу - тебе необходимы лекарства, даже не начинай!
Наконец, она успокаивается, и мы завершаем разговор. Устало роняю голову на стол, от напряжения по щеке катится горячая слеза. Зло стираю, не надо плакать. Все нормально!
Да все и было нормально ровно до того, как отец решил жениться на моей подруге. Вот как бывает! Наташа, мать ее…
Волоокая, с косой до пят, тонкая, как березка. Вот отец и не удержался. Да если откровенно, то всю жизнь налево бегал, все успокоиться не мог. А как возраст подошел, то решил во чтобы то не стало молодость удержать. Кобелина, блин.
Из плюсов, при мне осталась подаренная родителями квартира на мое совершеннолетие. И еще до третьего курса «дипку» оплачивали, но потом, Наташеньке не понравилось, что из семейного бюджета утекают деньги и все. Отец приехал и торжественно сообщил, что денежный поток иссяк, и теперь сама буду оплачивать. Вопрос стоял как?
Мама предложила продать квартиру бабушки, но я не приняла этой жертвы. Сдала она последнее время, заболела, на лечение требовались деньги, а их тоже не было. Все счета отец забрал себе, оставив нам только по единице недвижимости. Вот так. А эта квартира денежный залог на непредвиденные обстоятельства, связанные с ее болезнью.
Год я работаю на модельные агентства. Хорошо, хоть природа данными не обделила. Уникальность, блин! С этим повезло. Продвинулась быстро, доход отличный, хватало на все. Но все было бы ничего, если бы владелец не положил на меня свои липкие ручонки. Я не согласилась. И вот итог -в поиске.
Переворачиваю на кухне вещи и ищу завалявшуюся пачку сигарет. Блин, где она? Обыскав всю квартиру, нахожу ее на балконе. Вот и отлично, здесь и покурю. Плохая привычка, но как избавиться, если это мое единственное утешение, как бы не смешно это звучало.
Плавно закутываюсь в никотиновое облако. Самозабвенно парю в нем. Олег еще этот. Ни тпру, ни ну. Зачем я с ним, не знаю. И сколько он будет терпеть мои отмазы от секса, тоже не знаю. Хотя, у нас и отношений, как таковых нет, не пойми что, ни холодно, ни жарко.
Я полгода жила на накопленные деньги. Рассылала портфолио, выбирала только проверенные места. Но видимо полюса не желали сходиться. Все, что предлагали -все не то. Или гонорар маленький, или кратковременная и сомнительная перспектива.
Когда Зацепин предложил завалиться на тусовку к своим одногруппникам, согласилась. Ну надо было хоть как-то развеется. Вот и пошла на свою голову.
Не успели мы расположиться в этом вертепе, как сразу началось шоу. Визги, танцы на грани и все, что сопровождает подобное. Сразу было видно, кто главный. Два офигительный красавчика -Кай и Ганс. Отпрыски из богатеньких семей, обеспеченные по самое не хочу. Из них пёр финансовый достаток, как горячий гейзер, вырывающийся из земли высоко-высоко.
Наглые, самоуверенные. Особенно Ганс. Редкий экземпляр. Мало того, что фигура подобна изваянию языческого бога, так еще и красив до изнеможения. Мимолетом зацепились взглядом, когда нас представляли друг другу, и меня обожгло арктическим холодом, очень пьяным синим арктическим холодом. Потом он надолго куда-то пропал.
Самое интересное то, как вели себя девчонки. Идиотки, они же учатся все вместе. Как потом сосуществовать после всего этого. Олег периодически сливался, и я сидела в одиночестве на уютном диване, забравшись на него с ногами, попивала ледяной морс, откуда он здесь взялся, непонятно. Рассматривала, как веселится золотая молодежь. Здесь не хватало только лилипутов, которые носят на своей башке тарелки со снежком. *
У Кая на коленях сидели сразу две девушки, при чем одной из них он запустил руку под одежду и лениво ей двигал, а вторая что-то нашептывала ему на ухо, систематически засовывая туда язык. Да что тут происходит, эротическая вечеринка? Потом они поднялись и удалились втроем в комнату. Это что тут творится? Так, пора сваливать.
Беспокойно обвела гостиную глазами в поисках Зацепина. И где он? Нет нигде. Ладно, пойду хоть перекурю спокойно. Быстро проскользнула через пространство, стараясь не притягивать к себе ничьих взглядов. Уже пожалела, что вырядилась в максимально облегающую одежду, тесные скини и водолазку, которая обтягивает, как вторая кожа. Если бы знать, что здесь насквозь озабоченные придурки, то хламиду бы надела.
Чистый воздух, после спёртого, наполнил мои легкие до отказа. Стояла под раскидистым деревом и жадно вдыхала. Хорошо! Тихо. Спокойно.
Курю. Максимально глубоко затягиваюсь. Переступаю неловко ногами и натыкаюсь на ветку. И вдруг слышу голос.
-Эй, привет!
Узнаю кто это. Ганс, его величество. Не хочу оборачиваться. Но невежливо же.
-Привет. – бросаю, не обернувшись.
Зовет меня присесть рядом. Господи, ну за что?
-Эй!
-Я не «эй». – начинаю злиться, хотя с чего, не понимаю пока.
Вопрос о моем имени немного выбивает колеи. Понимаю, что не помнит ничего вообще. Иду выбросить окурок и подвергаюсь атаке.
-Не уходи. – хватает Ганс меня за руку.
Обнаглевший мажор тянет меня к себе и вынуждает сесть рядом. Падаю рядом с ним и отодвигаюсь сразу. Почти незаметно. Не могу удержаться, чтобы не рассматривать. Второе впечатление лучше, чем первое. Сейчас он спокоен, не то, что там, в доме. Немного помят правда, но почему-то его это не портит.
В сумеречном свете отсвечивает блестящими глазами, немного уставшими, но такими притягательными. Футболка с длинными рукавами закатана до локтей, на запястье сверкают стеклом большие черные часы. Красиво затягивается, чуть задрав подбородок, сжимает фильтр плотными, полноватыми губами. Сигарета вспыхивает и ненадолго освещает его скульптурное лицо. Короткая челка взлохмачена и абсолютно по-мальчишески падает на лоб. Мдааа, симпатичный подлец.
Поглядываю за прогоном для новеньких сверху, там стоит удобное кресло, которое скрыто от посторонних глаз. Чувствую себя, как конченый дрочер. Из-за нее приперся. Не могу выбросить из башки, что должен ее…Чтобы это не стоило.
Выходит следующая двойка. Вот она -дефилирует. Не могу оторваться от голых ног этой подлючей Ляльки. Это не ноги…Это оружие массового поражения.
Аккуратные колени, нежные и изящные ступни, удлиненные и тонкие. Идеальная, красивая лодыжка. Профиль бедра по форме напоминает веретено, взять бы да выпрясть на них что-нибудь. И эта чертова длина…Она безупречна. Она вся безупречна!
Поворот, и она идет, отсвечивает своей непревзойденной задницей. Сколько же она над этой формой впахивала в спортзале? Феноменальный зад, не оторваться. Ровная спина привлекает рядом выступающих позвонков. Только волосы колышутся в стороны, вправо-влево, вправо-влево. Цок-цок-цок каблуками по языку, и по моему члену тоже. Как будто вдавливает шпильки в мою раненую плоть. Сука!
Трудно ей было ноги раздвинуть, трахнул бы да забыл. Таскаюсь теперь за ней. Нет, можно, конечно, принудить, но так не хочу. Хочу, чтобы сама. Вот в ее случае – сама. Не понимаю, почему это важно. Допускаю вариант, что все же крыша у меня течет.
Надо сваливать, иначе сильно рискую натворить неожиданных дел. С утра на трубу падают несколько сообщений от девок, которых обещал «отсмотреть» у себя. Особенно усердствует Таня. Достали уже. Но ведь сам трепал, за язык никто не тянул. Звоню фотографу, который в курсе таких моих «отсмотров» и договариваюсь о времени, когда можно отщелкать страждущих. Как правило, потом сессия отсылается на почту несостоявшимся моделям с извинениями, что к сожалению….но вы всегда номер один…если что…..
Все довольны. И фотограф, который получает дополнительную плату за заморочи, и девы, и я. Нет, не то, чтобы мне никто не дает, если не пообещаю сессию. Это смешно, конечно. Просто наше агентство не приносит покоя многим грезящим. Ну а я легко собираю плоды и вкушаю.
Копаясь в телефоне, спускаюсь по лестнице. Глухой тарабанящий стук бегущих ног заставляет поднять голову. С напряженным лицом сверху сбегает Лялька. Не видит меня, смотрит сквозь. Небрежно собранные волосы почти рассыпались из-под резинки.
-Оль, стой. – хватаю ее.
Она слепо вырывается и пытается идти дальше. Горящие больным светом глаза полны страшного отчаяния, нервно дергается так, что приходится обхватить за талию и крепко прижать к себе. Какая она горячая! Не в том смысле, хотя и в том. Да что ж я за человек такой! Оставляю свои мысли ниже пояса на потом, заталкиваю их на дно.
Сжимаю крепко, двумя руками обхватываю. Притискиваю к своей груди и слышу, как быстро-быстро колотится ее трепетное сердечко. Стучит как подорванное. Немного покачиваю, шепчу ей в макушку успокаивающий треп. И тут происходит то, что выбивает меня из привычных накатанных рельсов.
Оля обнимает меня, заводит руки за спину, просто впаивается в меня и начинает тихо плакать, так по-детски обиженно всхлипывать, что треснет сейчас мое сердце. Убью, кто обидел! Эта мысль рождается на самой затаенной точке моего организма, распухает, ширится и растет. Что это блядь такое? Заталкиваю эту эмоцию назад, а она не заталкивается.
Нервно втягиваю носом воздух, втягиваю как можно больше и медленно выдыхаю. Ее руки все еще держат меня в кольце. Даже сквозь ебучую рубашку, это огненное кольцо, к которому прилегает ее кожа, выжигает на мне клеймо. Только какое вот? Я не знаю. И пока не хочу знать. Но бля, как же это приятно.
-Кто обидел? – заглядываю в заплаканное лицо – Здесь кто-то? Скажи мне.
Она отрывается от меня и немного отходит. Я так не планировал! Но ее состояние не позволяет распустить руки. Оля вытирает нос тыльной стороной руки. Судорожно вздыхает и заикаясь пытается сказать.
-Руслан, от-пусти меня. П-п-ожалуйста.
Замираю. Куда я должен ее отпустить? Что за херотень? В смысле вообще, совсем?
-Куда?
-Прости, я все понимаю, как это выглядит. В первый рабочий день отпрашиваться, но у меня нет выхода. -виляет голосом.
-Ты можешь объяснить, что случилось?
Лялька отводит глаза и поднимает лицо вверх, но две упрямые слезинки все равно прочерчивают сверкающие дорожки по коже. Торопливо их стирает.
Я беспокоюсь? Да! Впервые в жизни о девушке беспокоюсь! С Ольгой все впервые, каждый раз с ней девственности чувств лишаюсь. Или это первичные реакции проецирую все же для конечной цели? Просто сам еще этого не понимаю.
-Оль, - максимально спокойно произношу – давай говори.
-Мама… Все обострилось. Мне нужно привезти лекарства, срочно и как можно быстрее.
Так вот оно в чем дело. Проблема с матерью. Пару секунд смотрю на Ольгу и подхватив под локоть помогаю спуститься с лестницы. Идет молча за мной. Вывожу из здания на парковку. Тут Оля непонимающе смотрит на меня.
-Спасибо, дальше я сама.
-Ты на машине?
-Нет, у меня ее больше нет.
-Ммм. Тогда пошли, я отвезу, назови адрес.
-Нет-не-нет, спасибо, я сама. Правда, Рус, не надо напрягаться из-за меня. – быстро тараторит, смотрит умоляющими глазами и протягивает руки в просительном жесте.
То ли от того, что Русом назвала, то ли от горячности поведения, меня поддевает. Даже не оттого, что преследовал раньше, да и сейчас, естественно, но в этот момент всё перекрывает простое желание помочь. Обычное такое, безвозмездное, человеческое и сердечное!
-Прекрати, что ты, как маленькая. – веду ее к машине – Так же быстрее, ну? Садись. – открываю перед ней дверь.
-Спасибо. – куда-то вбок говорит Оля, пряча от меня вновь повлажневшие глаза.
Странно на меня ее слезы действуют. Ну ничего, все ведь девчонки плачут. И Толубаева не исключение. Только вот причины у всех разные.
Подвожу к двери и распахиваю, Оля все еще немного упирается, что начинает немного раздражать. Молча подталкиваю и усаживаю. Поджав губы, все же умащивается на сиденье и смотрит прямо перед собой. Нет, ну реально же помочь хочу. Чего выёживаться -то?
-Мама, я уже иду. – кричу от двери, торопливо сбрасывая обувь с ног.
Едва заперев дверь, открывая на ходу сумку, мчусь в комнату. Квартирка двухкомнатная, маленькая, но пока преодолеваю небольшое расстояние, кажется, что медленно иду, еле-еле передвигаюсь. Как во сне, когда снится кошмар и убегаешь от какого-то чудища, то бежишь медленно и с пробуксовкой. Вот и сейчас также.
Мама лежит на кровати, накрытая сверху огромным толстым одеялом. Маленькая, сухая, болезнь жрет ее, не переставая. Хотя больше нервы, конечно.
-Мам, я здесь. – беру ее за руку.
-Оля… -выдыхает она и меня обдает горячим дыханием.
Горло перехватывает и в нем начинает странно булькать. Выбиваю таблетку из блистера и судорожно ищу стакан. Его нет. Бегу на кухню и наливаю воду. Сливаю, надо чтобы холодная была. Наполнив, бегу назад.
Поправляю маме подушки, немного приподнимаю, чтобы было легче глотать. Она выпивает и устало откидывается. Теперь надо подождать, через полчаса станет лучше. Сижу рядом и глажу мамулину руку.
Боже мой, что делают с людьми болезнь. Как невыносимо видеть, как страдает твой самый близкий человек. Незаметно смахиваю вытекшую слезу. Как помочь, что сделать, куда развернуть землю, чтобы стало легче. Я не знаю.
Матери всего ничего - сорок шесть, но выглядит гораздо старше. Даже седина появилась. Болезнь была спровоцирована нервными срывами, переживаниями. Точнее, видимо, она таилась внутри, но воцарилась на законных правах только после этого.
Этого…
Не смогла бы так жить, как мама. Вечно в ожидании. Не понимала никогда! Ждать, когда папаша-кобель нагуляется, и завалится домой, как обожравшийся кот сметаны. Наглость зашкаливала с годами все больше и больше. Потом даже скрываться перестал. А мама ждала… Может извращенная любовь такая? Не знаю.
Впитываю ее взглядом, пытаюсь понять, стало ли ей хуже? Подходит срок ложиться в больницу. На кону огромные деньги, а у меня очень немного времени, чтобы заработать их.
-Оля… - шелестит еле-еле – мне лучше.
Господи, спасибо! Все же хорошее лекарство. Еще чуть и все, сможет говорит. Если повезет, еще покормить смогу.
-Мама, ты отдохни пока, а я бульон сварю.
Она кивает головой, не открывая глаз.
Пока варю бульон, размышляю. Как вытащить ее из этого всего. Сколько раз разговаривала с врачом, слышала в ответ, что болезнь осложняет затяжная, глубокая депрессия, которая только все усложняет. И самое плохое, что выходить она из нее не хочет. Как сказал док, пришла в «комфортное» для себя состояние, приняла эту болезнь, как часть себя.
Сливаю первую воду и заново кладу немного куриного мяса. Сейчас сварится, измельчу и попытаюсь накормить. Только бы получилось. Ночевать, конечно, останусь.
В голове тысячи мыслей: работа, деньги, сиделка, больница, деньги-деньги-деньги.
-Оляяя. – слышу голос мамы.
-Иду, еще пару минут.
Быстро доготавливаю и бегу к маме. По виду ей немного полегче, вроде бы. Аккуратно застилаю салфеткой и начинаю кормить. Мама почему-то даже есть сама отказывается. Ну это ерунда, мне нетрудно.
-Дочь, надо поговорить. – произносит мама, отдохнув после приема пищи.
Внимательно на нее смотрю, ну можно, выглядит значительно лучше.
-Ну что случилось?
-Оль, я свалилась потому что….твой отец позвонил… - мучительно выговаривает, пряча глаза.
Пробивает пот по спине, что ему надо? Что еще ждать от этого козла?
-И что?
-Дочь, он….
-Мам, ты не волнуйся, давай спокойнее, приму любую информацию.
-Оля, ему нужна твоя квартира. Он хочет ее забрать назад.
Вот это новость! Вот это папаша! Сукин сын! Дело в том, что квартиры, которые он «подарил» нам с мамой, были оформлены на него. Хотя формально моя квартира - подарок на совершеннолетие, но, конечно же, это никого не смущает.
-А какая причина? – севшим голосом спрашиваю.
-Им с Наташей нужны деньги. Что-то с бизнесом не то, он начал объяснять, но я только кричала на него. Обвиняла в непорядочности. – волнуется она – Как он мог? Как он мог, дочь?! Совести нет совсем. – всхлипывает она.
Мобилизую остатки сил, успокаиваю маму. Она сейчас слабая, я сильная. Выволоку, никуда не денусь. Никто же не виноват, что у меня папаша чмырдяй оказался. Просто успокоить мать, и потом на досуге все обдумать.
-Когда срок выселения моего?
-Через месяц. Потом выставит на продажу.
-Мам, все решим. Пока команда «успокоиться». – глажу по руке и пытаюсь выглядеть максимально расслабленной и спокойной.
У меня есть месяц. Тридцать дней, за которые надо решить каким способом буду существовать. Есть квартира бабушки, можно пока и туда в крайнем случае. Но там квартиранты…а у них маленький ребенок. Хорошие люди, жалко будет расставаться. Очень не хочется, но приберегу это на безнадежный случай.
Четыре недели… Так, главное успокоиться. Как там…не надо паники, мы с тобой последний день на Титанике… Справлюсь. Все получится. Внешне мобилизуюсь, собираюсь. Мама в приоритете. Не волновать.
-Мам, - вижу ее горестный взгляд – все нормально, пусть подавится. Не расстраивайся.
Мама всхлипывает и отворачивает голову. Ну что ж такое? Опять плачет.
-Ма, прекрати. – глажу по плечу, потом разворачиваю и аккуратно стираю слезы – Ну что развела сырость, ну? Все в порядке.
-Оль, прости меня. Я слабая. Никогда не умела противостоять, только приспосабливалась. – кается она – Я обещаю тебе, дочь, - глаза ее горят фанатичным блеском – я поправлюсь, я поднимусь и перестану висеть на твоих плечах.
Горло спирает. Первый раз она так говорит. Первый раз в ней просыпается робкая внутренняя сила, или ее наметки, не знаю. Сглатываю комок и сжимаю ее ладони.
-Мам, ты безусловно вылечишься.
-Нет, Оля, послушай. – перебивает она – Я…никогда много не зарабатывала. Мама с папой решили дать мне интеллигентную профессию - учитель. А это не всегда большие деньги, это скорее призвание. А твой отец, он..хваткий был, быстро встал на ноги. Ухаживал красиво. Я только потом поняла, что не одна у него всю жизнь была. – молчит, я не тороплю – Но смирилась. Любила. До определенного времени. Пока уже совсем не обнаглел.
Альтруистический придурь.
Ну а кто же еще? Вот я и есть это самое. Куда полез и какого раскиселило, не понятно. Ну девка хорошая. Ну ноги там, жопа красивая, сиськи классные, все при ней. И что? Да таких легион.
К матери повез, лекарства купил. Зачем? Нет, мне не жалко ни денег, ни времени. Но ведь сам вызвался. Бесит, что мозг стек в штаны. И, по ходу, сейчас там, ненадолго возвращается, но прямо совсем ненадолго. Неужели, так хочу?
Давай, Ганс, не пизди сам себе хоть! Рвет мозг, как хочу.
И что теперь, цветы-конфеты-комплименты? Не умею и не надо этого. Надо выбить из головы, клин клином, как говорят.
-Кай, ты где? – по резвому набираю, пока не передумал.
-У Дэна. Приедешь? А то Танька подзагребла. – стебется естественно - растеряла тебя на всех рубежах.
-Еду. Взять чего?
-Тут навалом, но коньяк можно прихватить, бухача много не бывает.
У Дэна опять тусня. Благо дом частный и родаки без конца в командировках. Если бы квартира, выселили бы на хрен из-за гвалта постоянного.
На подъезде вижу кучу машин. Да, народа валом. Кое-как впихиваю свою, достаю из багажника ящик коньяка и иду в дом.
Внутри все, как всегда. Пьют, танцуют, веселятся. А что еще делать? Но я сюда не бухать приехал определенно. Надо скинуть напряг и чем быстрее, тем лучше. Здороваясь со всеми направо и налево, тащу бухач на кухню.
Мне кажется или это Зацепин? Какого он здесь? Фокусируюсь в темноте и разглядываю. Он или..? Только у него эта педерастическая причесуля, которую ни с чем не спутаешь. Сидит, зажимает какую-то… Сука, а кого он зажимает? Он же с Олькой прошлый раз здесь был. Но я же ее домой отвез, не могла ж она прилететь сюда. Или могла?
Вот ведь сучка, только ломается.
-Глаза не протри, орел дальнозоркий. – оборачиваюсь, Дэн!
-Здорово. – протягиваю руку.
-Кого высматриваешь?
-С кем Зацепин?
-Я че, слежу за ним? – округляет глаза – Телка какая- т, не видишь, что ли.
-Да вижу, что не пацан, это не Ольга? – спрашиваю сам у себя больше.
-Толубаева? – нормально, только я ее не знал, оказывается – Нет, это не она.
-Откуда ты ее знаешь?
-Пересекались, а что? Кстати, она нормальная, не шмара какая, а очень даже адекватная. На каждый хер с разбега не прыгает. – чтобы Дэн хвалил девок, да никогда.
Кто ты Оля? Хочу узнать о тебе больше.
-А ты пробовал затащить на свой? – с чего бычусь, не понимаю.
У Дэна начинают лезть глаза на лоб. Замирает на секунду и лупится на меня, как баран на новые ворота.
-Ты чего? Ох..Подооождиииии. – сдерживает смех – Запал? Говори запал?
-Не неси херню. Никуда не запал! – торможу друга, сейчас орать на весь дом будет. – Да заткнись, хватит акцентировать.
Во дураак! Смотрю на ржущего Дэна, и сдерживаюсь, хочется вмазать. Несильно, конечно, но так, чтоб смеяться перестал. Не делаю этого, не придурок ведь совсем. Хватаю за шею и выволакиваю покурить.
-Ганс, реально не психуй, это я так, для тонуса.
-Пошел ты. – беззлобно говорю и толкаю в плечо.
Дэн усмехается и затягивается, выпускает в теплый воздух густой столб дыма.
-Кай где?
-Как всегда, на тройничке.
-Во здоровья у человека! – восхищаюсь я – Почти каждый раз на нем. И не запыхается сволочь!
-Не говори, аж завидую!
Докуриваем сигареты, трем еще о какой-то херне и идем назад. Никак не оставляет мысль, почему Олежек сегодня не с ней. Значит там вообще ни о чем. Да в принципе мне-то какая разница, я же встречаться ни с кем не собираюсь. Но интересно, что их вообще могло объединять. Ну явно не постель. Тогда что? Хотя почему я так уверен, что не постель?
Внезапно кто-то прыгает на меня сзади и оглушительный визг бьет прямо в перепонки. Глохну! Танька!
-Русланчик, приехал! Привет! А я ждала! – господи, зачем же так духами поливаться, сдохнуть можно!
-Да ты что!!!! – копирую ее протяжный визг.
Хохочет дурочка! Ну а что ей еще делать?
-Танюш, давай ты меня подождешь еще немного, мне надо переговорить с одним человеком. Иди потанцуй! – подталкиваю ее на импровизированный танцпол и сливаюсь.
Все же побазарю с Зацепиным. Любопытство зашкаливает. Кружу по дому, высматриваю, где он может быть. Неожиданно нахожу, выходящим из комнаты. Вот он идет, метросексуал, блядь. Весь напидореный, как яйца у кота.
-Олежа, - машу рукой – можно на пару слов.
-Что тебе, Величанский? – недовольно сопит, но идет.
-Где Толубаеву потерял?
-А тебе какое дело? – напрягается он.
-Мне, Олежа, никакого! Просто интересуюсь. Понимаешь?
Лицо Зацепина идет пятнами. Рваными и неровными. Негодует парень, наверное, оттого, что такие вопросы задаю. Но не денется никуда, ответит.
-Она дома. – выдавливает из себя.
-Правда, а я думал, что с тобой сидит на том диванчике. А она дома. – издевательски тяну.
-Слушай, Рус, а тебе-то какое дело? Ну с кем сижу, хожу и так далее.
-До тебя дела нет вообще, не обольщайся. – обрываю его.
Олег непонимающе смотрит. Потом его брови в удивлении поднимаются верх, и он мерзко ухмыляется. Скрещивает руки на груди и вальяжно опирается о стену.
-Забудь, Рус. Не по тебе орех.
Вот и какого мне надо было завести разговор? Так не осторожно. Но вместе с тем это даже не сожаление, а нечто другое, досада, что ли, не знаю пока. Но мне надо знать! Поэтому продолжаю.
-По тебе? – сверлю в упор глазами.
Весь пантярский вид слизняка падает вниз. Но все еще пытается что-то из себя представлять. Жалкие попытки, как правило, ни к чему хорошему не приводят.
-По тебе, спрашиваю? Что вас связывает? – давлю.
-У меня на нее планы. – наконец говорит он.
-А у нее на тебя?
-Никуда не денется. – Зацепин снова обретает наглость. Как же мне это не нравится - ощущение, что она зависит от него.
-А что, на коротком поводке?
-Должна мне. Назад вернет не тем, что брала, а другим.
Стук в дверь моего кабинета настойчивый, но короткий. Так обычно делают люди, которые уверены, что зайдут немедленно. Им даже не надо ждать ответа. Так и происходит. Дверь распахивается без всякого моего, ненужного никому, кстати, одобрения. На пороге злая Оля.
Сверкает вся, пышет негодованием. Господи, что еще-то? В чем я виноват? Идет к моему столу и кладет конверт.
-Там девятнадцать. Те, что за меня заплатил тогда. – выпаливает она.
Говорил же, не надо. Что не понятного. Отодвигаю кресло и вытягиваю ноги. Смотрю на нее. Красивая, хоть и злая.
Двумя пальцами придвигаю этот конверт ей назад.
-Не надо. Это безвозмездная акция.
-Правда? – без приглашения садится напротив и копирует мою же позу – А триста тысяч? Тоже безвозмездно?
На секунду теряюсь. Откуда? Сука, Зацепин распиздел! Ну ладно, с ним потом. Сейчас как ей объяснить этот дебильный порыв?
-Оль, тебе что плохо что ли от этого? Ты теперь никому ничего не должна.
-Да ты что? – издевательски тянет она – А тебе?
А мне….
Хороший вопрос. Нет ответа пока. Но говорить что-то надо.
Сейчас.
Правда башка совсем пустая.
Да какого хера я ввязался в это! Рассказать бы самому себе хоть. Чтобы оттянуть ответ, встаю и иду за бутылкой воды. Достаю и машу ей, в ответ получаю отрицательный кивок. Ладно, не хочу, но отпиваю немного прозрачную жидкость.
Оля смотрит на меня изучающе. Как на диковинную зверушку. На зверушку…До этого времени только я так рассматривал. В ответ зеркалю. Вот и сверлим друг друга, посылая разные эмоции, она - злость, я - безразличие, как бы.
Чем зацепила? Равнодушием? Серьезностью? Злостью? Тем, что не упала сразу передо мной на спину, как все, и не смотрела восторженными глазами?
-Мне не нужно ничего. Можешь быть спокойна. – держу голос ровным. Стараюсь.
Она подскакивает и стремительно приближается.
Оля, не подходи….
Отшагиваю назад.
По мере ее приближения, мой член реагирует, и ничего не поделать. Бьет от нее какими-то прямыми лучами воздействия на меня. Токсин заползает в ноздри, дышу только ее запахом.
Она близко, тычет мне своим пальчиком в грудь.
-Такие как ты, никогда, слышишь, Ганс, никогда не проявляют благородства, тем более, безвозмездного.
Последнее слово выговаривает, чуть ли не слогам. И снова я не «Руслан». И я…
А я дышу ей, забираю как можно больше запаха. Пионы, в утренней обильной росе, свежие, с неповторимым ароматом. На миг прикрываю глаза, принимаю ее толчки в грудь, хоть и пробивает, но даже такое готов принять.
-Ты потребитель! – продолжает она – Я не хочу зависеть от тебя, понял? И деньги верну, чтобы ты не делал. И то, что я на тебя работаю, это не значит, что..
-Что не значит, Оля? – смотрю в яростные глаза – Что не ляжешь со мной? Ты это хочешь сказать?
-Да!
-А с Зацепиным?
Теряется, даже отходит. Тухнет сразу. Весь настрой гасится. Вся сжимается и неосознанно обнимает себя руками. Так и пятится назад, садится на свое место и смотрит прямо перед собой в одну точку.
-Наши дела с Олегом тебя не касаются. – наконец произносит она.
-То есть от него ты готова принимать помощь, а от меня нет? – тоже возвращаюсь на свое место.
-Руслан! – отчаянно восклицает – Ты не понимаешь! Зачем ты полез вообще ко мне? Зачем все это?
Крупная и блестящая слеза скатывается по щеке. Вздрагиваю. Даже на расстоянии эта соленая капля на ее коже прожигает меня. Будто это моя слеза. Больнючая и царапающая. Моя, не ее. Перегибаюсь через стол, вытираю каплю с лица. Оля вздрагивает, но не отшатывается.
-Просто хочу помочь. – все, что могу выдавить из себя.
-Не лезь больше, хорошо? Я верну деньги, но частями, сразу не смогу.
-Подожди. – поднимаю кисть вверх в отрицательном жесте. – Я объясню.
-Это я объясню! – прерывает она – У меня трудности. Временные, я надеюсь. И…он обещал, у Олега большие возможности в сфере медицины. А мне... мне надо вытащить маму, понимаешь? Но это все дорого! И отец еще. Он, – судорожно вдыхает, аж воздух застревает и клокочет в горле – ладно, неважно…. Поэтому я должна работать, много работать. Обучение, содержание матери и лечение. Вот, что главное. И…, пожалуйста, если я перспективна в твоем агентстве, то надо двигаться, если нет, то лучше поищу что-то другое. Нет времени ждать. Понимаешь? Ты понимаешь? Меня???
Вот как выглядит отчаяние. Оно в виде маленькой, хрупкой девушки, переполненной чувствами под завязку. Информация, полученная от нее, оседает постепенно по моему организму, принимая гипертрофированные формы.
Просаживает в грудной клетке, тянет и выкручивает. Из положительного для нее только то, что она действительно подает большие надежды в нашей сфере деятельности. Из отрицательного все остальное. Теряюсь, впервые теряюсь. Что сделать нужно? Оставить в покое? Не могу. Оплатить за нее все расходы? Больше не примет.
-У меня тоже есть большие возможности в медицине, больше, чем у Зацепина. Используешь? – осторожно спрашиваю.
Ольга вскидывает голову. На секунду глаза вспыхивают и тут же гаснут.
-Ганс, прекрати перетягивать на себя. – устало говорит – Я же не могу метаться между вами. Я закончила на сегодня, могу идти домой? Ты отпускаешь?
-Нет. - отвечаю, не успев закусить слово на кончике языка.
-А что еще нужно? Дополнительная съёмка? Мы же не обговаривали. Что ты делаешь? Руслан, мы же договаривались!
Это сильнее меня. В один миг около нее, протягиваю руку и поднимаю. Смотрю, не могу оторваться. Да гребись все, не знаю чем…Да хоть чем…Похрен!
Я ее целую. Снова. Оля упирается в мои плечи, оттягивает назад. Только крепче прижимаю. Стараюсь не распластать на себе, как-то умудряюсь контролировать, бережно держу.
Только на короткое мгновение ощущаю ее слабину, чувствую, как податливо отвечает. Как умело и трепетно подстраивается, и потом жадно впивается. Ее вкус дурманит, околдовывает.
Боулинг-будоражащая игра.
Каждый раз, выбивая страйк, хочется подпрыгнуть от потрясающего вида падающих кеглей. Кегли…Белые, стройные, валятся, как подкошенные. Рассыпаются со стуком. Катать в руке тяжелый, гладкий шар, отполированный до блеска, является особым видом удовольствия. Разбег, размах-ба-бах! Главное не переступить черту, не попасть в заступ.
Вот так и с девушками.
-Ганс, что ты примеряешься, ты всего лишь кегли хочешь сбить, а не целку. – громко орет Дэн на весь зал.
Не оборачиваюсь, просто показываю фак и прицеливаюсь.
Прямо по живому полоснул, ассоциация соответствующая, как по заказу, правда не по-моему, точно.
Только страйк. Нужно сбить цел…Хуелку, бл.. Полный кабыздох! Мой чердак со вчерашнего полностью забит сопливым шлаком. Аж трещит!
Замах, ловлю траекторию. Она девственница. Невинная, мать ее, святая монашка. Как выжила-то еще в творящемся сексуальном безобразии вокруг. Два стремительных шага-пуск шара. Замираю. Идет точно посередине. А нужен ли этот гемор? Помог, дал работу, оплатил долг. Может хватит?
Удар! Кегли заваливаются и укладываются все на пол. Есть. Как всегда! И здесь побеждаю. Я красавчик!
Я не ухожу. Наблюдаю, как опускается решетка и смахивает все. Не дает она мне покоя, хоть порвись пополам. Не могу я отречься от Ольги. Просто не могу.
Есть два варианта. Первый - как человек, достигающий любую цель, не смогу отказаться от секса с ней, чтобы это не стоило. Тут и ложь во спасение. Второй, и он мне, это вариант, очень не нравится – хочу ее не просто так, зацепила, при чем до такого, что готов предложить большее.
Но самое плохое для нее, при благоприятном для меня исходе, а именно- постель, не уверен, что долго смогу быть с ней.
Но какого тогда творю дикие вещи, кому и когда предлагал помощь, платил долги и навязывал медицину? Нет у меня ответа.
-Ты тут медитируешь? – Дэн оттесняет меня с дорожки и занимает свое место.
В тупом молчании иду за столик. Отпиваю глоток пива.
-Рус, что такое? – внимательно смотрит Кай.
-Что? – поднимаю взгляд.
-Ты много думаешь в последнее время. Проблемы?
Ну что ответить. Кай и Дэн мои лучшие друзья. Один вуз, одна компания. Не предадут, не скинут. Здесь мне конкретно повезло. Думаю недолго, озвучиваю.
-Толубаева теперь на меня работает.
-Ну и что, на тебя многие работают.
-Ну да…Ты знал, что у нее мать больная?
Кай задумывается и затяжно смотрит на меня, словно раздумывает, сказать или нет. Все же он знает об Оле больше, по всей видимости. Наконец, он ставит бутылку на стол и говорит.
-Знаю. Диабет и нервное расстройство. По-моему так.
-Откуда?
-Да девки трындели, они с ней вместе учатся. Стал невольным слушателем.
-А еще что?
-Замкнулась в последнее время, раньше веселая была, компанейская. А сейчас абстрагировалась ото всего. Еще вроде, что отец от них к ее подруге ушел.
Вот это информация. В голове примерно раскладывается все по относительным полочкам. Вот почему она дерганая. А вот и ответ, почему иногда она сверкает глазами - отблески прежней, беззаботной жизни. Ясно.
Ясно….Да ни хуя не ясно!
-А что ты так интересуешься? Все еще грезишь? – на лице Кая загорается нешуточное любопытство.
-Наверное…
Рядом на стул обрушивается Дэн. Довольный, будто первое место взял.
-Вы видели мой дабл?
-Кого? – в недоумении поворачиваюсь.
-Ганс, ты что, дабл видел? – пауза – А че у тебя с лицом? Ты как будто теорему Ферма доказываешь.
Кай разбавляет ситуацию информацией. По мере вываливания, у Дэна вытягивается лицо. Он явно ошарашен. На его фейс наползает ядовитая усмешка.
-Рус, ты что серьезно? Хочешь замутить с ней?
-Я пока ничего не знаю. – отмахиваюсь, но на душе скребёт.
Дэн закуривает сигареты и выдыхая мощные клубы дыма, начинает вещать свою теорию.
-Жизнь, брат, дается одна. И прожить ее надо, как можно больше отжимая удовольствия. А именно: бухач-телки-телки-телки! И чем больше их будет, тем скорее вероятность, что за прожитые годы не станет стыдно. Понял?
-Ну ты Дэн даешь! – откровенно ржу – Я еще не слышал, чтобы так извращали слова великого классика. Философ, блин!
Дэн довольно улыбается и продолжает затягиваться. Здоровый, рельефный. Он всегда странно улыбается, выдвигает нижнюю челюсть и растягивает. Собственно, на это девки и западают гроздьями. Джокер, бля.
-А ты спроси Кая, откажется он от своих тройничков. Он тоже в моей трахолодке. Не откажешься ведь?
Ник отрицательно качает головой. Еще один запойно озабоченный жеребец.
-Никогда. Вы, пацаны, кайфа не сечете просто.
-Кайфа? – оборачиваюсь на него – Здоровья столько нет!
Кай в притворном удивлении разводит руками. Типа, тут уж ничего не поделать. Такой, какой есть.
-Так что с Лялькой решил?
Лялька….Это же только моё, я ее так называю. Откуда Дэн взял это? Помимо моей воли, этот факт неприятно царапает. Шаркает по душе. Приятно понимать, что душа все-таки есть, но главное то, что размягчает её даже звук имени. Её!
-Думаю пока, не знаю ничего. – ухожу от ответа.
Дэн и Ник переглядываются и криво улыбаются.
-Вы тут рожи не кривите, сказал не знаю пока.
-Угу. Да мы поняли. – с горящими глазами говорит Ник.
Снова скрестившись глазами, парни начинают ржать. Искренне, долго и закатисто. У Кая аж слезы брызнули.
-Че надрываетесь, придури? – а меня зацепило прямо.
-Да ты попал, Ганс! - еле выговаривает Дэн – Влип по самые яйца! Безжалостный Ганс вляпался в девственницу! Ой, сука, не могуууу.
Жду, когда пройдет истерика у этих гиббонов. Ну мне самому было бы так смешно, если б не было так грустно.
-Ладно, Рус, не обижайся! – хлопает по плечу Кай – Это мы так, для тонуса.
-Ну правда! А то обидишься еще, нежный ты наш! – тычок с другой стороны от Дэна.
-Да пошли вы, друзья, бля.