– Служанка?! Что ты делаешь в покоях повелителя в неурочный час?
Гора мышц, обтянутых одеждой из дорогой кожи тончайшей выделки, нависла надо мной. В голосе рокотала ярость, смешанная с презрением. Еще бы, ведь одно мое присутствие оскверняет это место.
Стальные пальцы сомкнулись вокруг запястья.
Молодой, высокий брюнет драконьей расы. Длинные волосы туго стянуты в хвост.
Этот мужчина, который отчего-то выглядит смутно знакомым, возник словно ниоткуда. Я увидела его, когда моя голова вынырнула из-под широкой, как небольшой торговый корабль, кровати.
Стояла перед ним в униженной позе, на коленях в потрепанном платье служанки, длинные светлые волосы собраны в нелепый пучок. Еще и щеки измазаны чем-то непонятным.
– Отвечай, недостойная! – прорычал дракон.
Какой высокомерный! Наверное, он очень доверенное лицо императора Кайтона, раз ему дозволяется вламываться в его спальню и хозяйничать, решая, кто там вправе находиться.
– Пришла прибраться, у вас тут пыль. Вот.
Я демонстративно выставила указательный палец свободной руки, показывая налипший на него пышный сероватый клочок.
Неряха этот их император. И прислуга у него так себе.
– Ты носом грязь, что ли, вытирала? – с издевкой подметил мужчина.
Сильная рука потянула вверх, заставляя меня встать. Какой он высокий! А ведь и я не коротышка.
Было безумно сложно пробраться в опочивальню императора, неужели все это зря, и бдительный страж сейчас меня спалит драконьим огнем?
– Ради императора могу и волосами все это непотребство смахнуть!
– Сегодня не нужна уборка, я никого не звал. Тем более… сэлонимку.
Последнее слово он будто выплюнул. И его синие глаза в один миг стали янтарными, зрачки приняли вертикальную форму. Жутко, но в то же время завораживает.
Снизу вверх я всмотрелась в лицо дракона и поняла, что именно его черты, волевые, четкие, будто высеченные в самой твердой породе, повторяют статуи по всему городу. Или даже по всей империи, не знаю, не везде успела побывать.
Высокий, чистый лоб, точеные скулы, большие глаза. Едва приметный тонкий шрам пересекает левую бровь. Ровный нос с маленькой симпатичной родинкой на правом крыле, чувственные губы, очерченные в форме лука, чуть подрагивают в усмешке. Слова, которые срываются с них, ранят сильнее и глубже отравленных стрел.
– Ты хотела забраться в мою постель, недотёпа? – он усмехнулся. – Почему не признаться в этом сразу? Я не против хорошеньких девиц на моем ложе. Если тебя отмыть и причесать, возможно, ты и станешь пригодна, чтобы ублажить императора. Хотя бы на один раз.
Какое чувство превосходства было в каждом его жесте по отношению к жалкой, никчемной человечке! Венец творения снисходит до отброса, низшей, по его мнению, расе. О, знал бы он, как я ненавижу его и презираю. Как сложно изображать покорность, когда хочется отвесить пощечину.
Пресыщенный взгляд Кайтона скользнул по моему телу, и в этом взоре не было даже похоти. Он был готов воспользоваться мной, без страсти и желания просто потому, что это в его власти. А потом выкинуть.
Принял меня за служанку? Тем лучше. Больше шансов выжить в логове врага.
Но мне и впрямь придется сделать вид, что я пришла с надеждой погреться о светлейшие бока великого императора.
Как бы мерзко не было от этой мысли. А уж дальше… дальше я знаю, куда нужно вонзить заточенную спицу, подшитую изнутри подола, чтобы убить дракона.
Потупив глаза, я сказала:
– Да, великий правитель, я жаждала коснуться вас, хотя бы раз, побыть в лучах вашего сияния… только руки вот помою. Дозвольте служить вам, как вы того пожелаете!
Он отпустил меня так же резко, как до этого схватил.
Не удержавшись, я упала на роскошную кровать.
– Скучно, – проронил великий император драконов Кайтон Даэрд, – вечно одно и то же. Ты не успеваешь проголодаться, как тебе несут еду. Но можно было хотя бы блюдо получше подобрать.
Он снова глянул в мою сторону с пренебрежением.
Я старалась усмирить свою кипящую кровь, чтобы не попытаться выцарапать эти холодные, надменные глаза цвета неба, опушенные длинными ресницами. Спокойно, Адела, ты сможешь найти то, что у тебя отобрали. И отомстить Кайтону и всей его проклятой империи за свое поверженное, разоренное и поруганное королевство, как положено принцессе!
Даже если придется притвориться влюбленной в этого чешуйчатого самодержца. Да отсохнут его крылья до того, как он решит раскрыть их в очередной раз! Но боги, сколько же достоинства и величия в каждом его движении и простом повороте головы! Какая в нем чувствуется мощь! Он подчиняет одним только взглядом.
Сложив ладони в молитвенном жесте, я сказала:
– Прошу простить мое неуместное восхищение вами, император. Я полностью в вашем распоряжении.
– Будто у тебя есть выбор, – холодно сказал Кайтон, проглотив “неуместное”, – и так сделаешь все, что я прикажу. Только сначала разберемся, как ты сюда пролезла. И если ответишь честно, возможно, я оставлю тебя живой.
– Что за темное пятно на ободке тарелки? – Матиас Второй, молодой король Приграничья и мой старший брат, брезгливо отодвинул блюдо.
– Это всего лишь перчинка, – сказала я примирительно, убирая салфеткой мельчайшую соринку.
– Оставь! – рявкнул брат. – Ты не служанка, а принцесса. Верни, как было!
Увы, недавнее вступление на престол слишком вскружило голову моему некогда довольно спокойному родственнику.
Отец даже сетовал иногда по поводу невозможности передать власть мне. Я и младше, и что совсем уж прискорбно, девица. Хотя ростом выдалась почти с Матиаса, а характером — как трое Матиасов.
Однако едва на голову брата водрузили корону, она проросла ему, кажется, прямиком в мозг.
Или Мати прекрасно притворялся все наше детство и юность, не напрягал властную мышцу специально.
– Не смею возражать, Ваше Величество, – я притворно потупила взор, отковыряла перчинку с салфетки и вернула на сияющий золотом край блюда.
– Слуги! – воззвал король.
Я вздохнула. Пока Матиас не наиграется в монарха, кары будут лететь беспорядочно и не по делу.
Хорошо хоть, за грязную тарелку не полагается смертная казнь.
– Прибыла делегация Его Величества Аштона Первого, короля Далении, – явление главного распорядителя дворца спасло чью-то задницу, если не голову.
Матиас весь подобрался.
– Как? Уже? Я ожидал его в Гардии только к вечеру!
– Попутный ветер, Ваше Величество, позволил добраться до столичного порта чуть быстрее, – распорядитель почтительно склонил голову.
– Это чудесно, – обрадовался Матиас, – отправьте приветственную процессию, я присоединюсь прямо сейчас.
– Мне нужно быть с вами, король? – вежливо спросила я.
– У нас с Аштоном мужской разговор двух правителей, – отмахнулся от меня братец, – иди и готовься к торжественному приему, я даю бал в честь прибытия моего высокородного соседа. Вот там ты очень будешь мне нужна. Можешь взять любые украшения из сокровищницы. Я дозволяю.
“Я”, “мне”...
Надеюсь, Аштон, как более опытный монарх, даст достойный пример молодому коллеге.
Я не сердилась на Матиаса. Ему всего двадцать лет, из них на троне он тридцать два дня. Тяжелая ноша на него свалилась. Мама говорила, что мальчики взрослеют позже девочек, поэтому мне, хоть я на два года младше брата, некоторые его поступки кажутся совсем ребячьими.
Мама… когда ее унесли черные лебеди в царство первых Сэлонимов, мне было пятнадцать. И отец обращался со мной, как со взрослой, делился горестями и даже спрашивал временами совета.
Недавно не стало и отца. Смертельное ранение, которое он получил… тогда же, со временем доконало его сильный организм. Не помог и мой редкий исцеляющий дар. Отец просто прогнал меня перед концом. Резко, почти грубо сказав:
– Адела! Ты принцесса, а не лекарка. Прекрати отдавать все свои силы старику. Ты должна жить, а не тлеть подле меня. Не будем больше бороться с судьбой, старший Сэлоним ждет меня на краю небес. И отведёт к твоей маме.
Гард Сэлоним, наше божество, один из семерых создателей прекрасного мира под названием Аперфод. В котором мы уживаемся с воинственными драконами и холодными эльфами.
Я рыдала, пыталась пробиться к ложу папы, такого родного, мудрого… Но он запретил пускать, чтобы я не делилась с ним своей энергией. Уверяла, что артефакт Магики, который я храню, ускорит течение силы. Но отец был неумолим. Он считал, что если усиливать меня артефактом, то я еще быстрее сгорю. Возможно, он был прав, но я так хотела спасти его!
Папа разрешил мне прийти перед самым концом. Когда я уже не сумела бы влить жизнь в его ослабленное до предела тело.
– Подойдите, дети, – прошептал он мне и моему брату. Мы оба не могли сдержать слез.
– Прости меня, Адела… – дрожащая рука старика, в которого превратился молодой и крепкий отец, гладила мою ладонь. – Мне тяжело было не пускать тебя… но я боялся, что не сдержусь. И выпью твою жизнь. А ты должна идти дальше. Вы оба. Дети, всю свою жизнь я старался, чтобы Приграничье стало надежным рубежом, что разделяет драконью империю с человечьими владениями. Продолжайте мое дело. Сохраняйте равновесие.
Даже сейчас, вспоминая эту сцену прощания, я разрыдалась. О, если бы только он тогда позволил его спасти!
Матиас еще не дозрел до короны. Как бы до беды не довел Приграничье. Или Эмедеру, как звучит название государства на древнем языке.
1.2
– Адела! Какой же красавицей вы стали, принцесса! Позвольте поцеловать вашу руку! – Аштон Первый уже отдохнул и хорошенько выспался после долгого пути.
Высокий, мощный, рыжебородый король соседнего государства в более юные годы казался мне стариком. А сейчас я понимала, что это мужчина, что называется, в самом соку, не старше сорока пяти. И на меня он смотрел, опять же, с вполне мужским интересом.
– Сколько же мы не виделись? – удивлялся Аштон. – Кажется, лет восемь.
– Точно так, гардо Аштон, – скромно отвечала я.
– Подумать только, раньше я держал вас на своих коленях! А теперь!
– Теперь подобное поведение будет истолковано как очень вызывающее, – подхватил Матиас. И рассмеялся так, что корона зазвенела.
– У владыки Дрианы, что на Водном континенте, уже вторая дочь достигла брачного возраста.
Снова этот разговор, будто бы невзначай. Мама себе не изменяет. Знает, что, как почтительный сын, я не сожгу тронный зал в гневе.
– А у наместника на острове Пустыни внучку пора выводить в свет.
– Очень интересно, мама.
Я подлил в бокал медового питья и внимательно посмотрел на родительницу.
– Эти разговоры ты ведешь со мной последние десять лет. Но в нынешний год отчего-то особенно часто.
– Императору нужна жена, – спокойно ответила мать, – ты еще молод, всего тридцать лет, как занимаешь престол, но это не значит, что можно оставлять рождение ровесника на зрелый возраст.
– Я пока не расположен жениться.
Обычно этих слов хватало, чтобы мать отстала. У нас с ней отличные отношения. Главное в них – четкое распределение ролей.
Я ее сын, но был рожден и воспитан, чтобы стать императором. Преумножать владения Драторина и, возможно, захватить весь мир. Разве что кроме эльфийских эрлоинов.
Кайя Даэрд соблюдала правила и вела себя со мной, не переходя разумных границ. Я и ее император, в том числе.
Но она всегда умела тактично донести свою родительскую волю, а после того, как отца не стало, ей приходится делать это за двоих.
Вот и сейчас она вежливо намекает, что я не совсем уже мальчишка и должен задуматься о потомстве. И о соратнице из древнего драконьего рода. Разумеется, мало у кого есть столь блестящая родословная, как у меня. Фамилия Даэрд была у демиургов-драконов, божественной пары, Сайтона и Симоны. От них рождены первые драконы, правители. А племя для своих детей они создали уже вселенской магией.
То же самое было и в остальных парах богов-демиургов, у эльфов и сэлонимов. Всего же наш мир и население в нем создали семь творцов. Три пары и Высший, не имеющий определения, Амистен.
Об этом я размышлял, неторопливо обходя свой тронный зал и рассматривая в сотый раз висящие на его стенах картины с изображением сцен сотворения мира.
Мой взгляд упал на портрет Сайтона Даэрда. Если верить летописям, не просто творца, но и моего предка.
Между нами есть определенное фамильное сходство. И я ношу такую же прическу.
– В твоих словах много правды, мама, – признал я наконец, – согласен, пришло время устроить бал в императорском дворце. И на смотрины пригласить представительниц самых древних семей.
– Ты можешь поручить мне выбрать их для тебя, мой великий сын, – предложила Кайя.
– Буду благодарен, если ты это сделаешь. Пусть ближайшие родственницы владык всех драторий империи прибудут сюда в одно место и время.
– Для подготовки потребуется не менее полугода, Кайтон, – заметила мать.
– Так тому и быть, – согласился я, радуясь, что эта светская повинность откладывается на шесть зеперов, а то и дольше, – займись. Главный орин столицы в твоем распоряжении.
Этот орин, артефакт связи, самый большой не только в Даэре, но и во всем мире. Изготовлен из цельного кристалла орикота и позволяет без малейших помех услышать собеседника хоть из подвала, хоть с вершины высочайшей горы. Именно такой нужен, чтобы связаться с самыми отдаленными уголками моей империи. Ведь и там живут благороднейшие семьи.
Не каждая драконица может стать супругой императора. Только наследница рода, близкого к первым драторинам.
Чем чище кровь, тем сильнее в ней древняя магия.
Высшие драконы живут порой до четырехсот лет. Мне еще нет и первой сотни. Но Кайя права, с наследниками слишком тянуть не стоит, мой отец тому пример. Он был намного старше матери… та и сейчас прекрасно выглядит, и по летам могла бы выйти замуж снова. Но это недопустимо: вдова императора должна оставаться одна. Таков закон.
Я уважаю правила, соблюдаю обычаи и соответствую канонам. И при этом не боюсь менять мир вокруг драконов и для них. Поэтому я и великий правитель.
2.2
После того как я дал согласие на проведение императорских смотрин, прошло два семидневья, половина зепера.
Кайя очень вдохновилась процессом, и я понял, что это было удачное решение. Приятно видеть ее бодрой и воодушевленной.
Эта домоседка даже вновь ощутила интерес к жизни и прогулкам не только вне дворца, но и самой Даэры.
Для драконов расстояния условны.
Когда ты можешь раскинуть за спиной огромные крылья, способные вынести тяжелое драконье тело, какие для тебя существуют преграды?
Боги выделили нас из трех рас, дав возможность и желание летать.
Но Кайя в последние годы ими почти не пользовалась, иногда прогуливаясь в горах пешком, со свитой. И не более того.
Что ж, это ее выбор. Но я был рад, когда она ему изменила.
– Собираешься полетать? – позволил я себе удивиться, увидев мать в “костюме полудракона”. Легкая кожаная безрукавка и обтягивающие брюки, которые не рвутся во время превращения, а растягиваются, становясь чешуей.
– Да, мой император, – улыбнулась Кайя, – отправлюсь на речной пояс, посмотрю на бурные воды Фенимолы сверху. Спущусь погулять по берегу и может, поплавать в лодке.
– Тебе стоит взять свиту, – сказал я, – там хоть и наши подданные, но они сэлонимы.
– Разве границу не охраняет сотня твоих воинов, император Кайтон? – отмахнулась мать.
– Все равно, – я настаивал, – хотя бы будут вторые руки для весел, если ты решишь грести.
– А вот это правильно! – вдруг рассмеялась Кайя. – Какого же мудрого императора у меня получилось вырастить! И заботливого сына.
Мать поцеловала меня в щеку, и этот жест откликнулся в груди теплом. Я приобнял Кайю, пожелав ей отличной прогулки.
– Я вернусь и расскажу тебе о наследнице владыки с острова Спящего дракона, – пообещала она, оглянувшись на пороге, – просто удивительная девушка.
– Наслаждайся прогулкой, не торопись возвращаться, – я изобразил ярость и даже зарычал.
Мать послала мне воздушный поцелуй и убежала беспечно, как девчонка.
Я и не знал, как сильно буду сожалеть о своих невзначай брошенных словах.
В тот проклятый демиургами вечер мы с Матиасом кидали кости на игральном столике в гранитном зале. Специальная комната для развлечений, здесь собраны все настольные игры мира.
С тех пор как прическу Матиаса дополнила корона, а в имени появился хвостик “Второй”, мы не встречались в игровой ни разу.
А сегодня он заливисто смеялся, пытался жульничать, отвлекая меня от игрового поля, менял фишки местами.
И его глухонемой секретарь, разумеется, способствовал этому обману, помогая рассеивать мое внимание.
То запускал бумажных птичек под потолок, то принимался двигать мебель. Ему все равно, он не слышит. А мне скрежет тяжелых дубовых ножек по гранитному полу казался невероятно громким. Наконец, Матиас сжалился надо мной и подал Алену знак оставить нас.
– Не пойму, король, ты нервничаешь или, наоборот, весел? – спросила я на середине игры. Благодаря ухищрениям брата и слуги, счет был в его пользу.
– Это предвкушение, Адела, – ответил он снисходительно, – у мужчин бывает такое перед великими свершениями.
– Очень надеюсь, что это сулит хорошие перемены нашему процветающему Приграничью, – сказала я осторожно.
– Мы станем не просто процветающими, но великими! – кажется, даже самоцветы на короне Матиаса засияли еще сильнее, когда он это говорил. – Но женщине не дано понять мужской замысел. Вы готовы сидеть на крошечной лужайке, не видя ничего дальше своего носа.
Пропустив мимо ушей его обычные заносчивые выпады, я похолодела, поняв главное.
– Матиас, это случится сегодня?
– Это происходит прямо сейчас!
Король подпрыгнул в своем кресле.
Ох, женить бы его. Жаль, у Аштона нет дочери. Может, тогда бы Матиас немного отвлекся от своих воинственных планов.
Двери гранитного зала с треском распахнулись.
– Ваше величество! – закричал один из военачальников, врываясь без доклада. – Наша армия терпит поражение на прибрежном оплоте Драторина.
– Что? – глаза Матиаса округлились. – Не может быть! Мы все продумали вместе с адмиралами! Все было тщательно спланировано.
– Однако наше наступление подавлено.
– Откуда вы узнали, грау вас побери? – король широким жестом смахнул со стола доску вместе с фишками и кубиками.
– Один из сотников смог связаться с главным штабом, используя полевой орин. И в тот же момент его убили, а шар разбили огненной стрелой. Больше связи с армией нет.
– Отправляйте подкрепление! – Матиас старался говорить спокойно, но я видела, как он побледнел, и на лбу выступила испарина.
– Ваше Величество! – воскликнул воин. – Возможно, стоит усилить воздушную оборону Гардии?
– Я приказываю закончить начатое! – Матиас сжал кулаки. – Срочно шлите подмогу к реке Фенимолы из тех войск, что собраны на границе!
– Принято, мой король, – мужчина склонил голову и вышел.
– Матиас! – закричала я. – Если драконы нападут на Гардию, погибнут мирные люди! Будут разрушены дома!
– Сразу видно, что ты не разбираешься в воинской стратегии, – прервал меня брат, – Кайтон Даэрд не станет разрушать город, в худшем варианте – попытается прибрать его к рукам. Драконы любят, когда все в хорошем состоянии, а это означает длительную осаду, на которую нужны силы…
Матиас гордо посмотрел на меня, проверяя, не ослепла ли я от его блестящих выкладок.
– Так что моя задача – ослабить драконов на границе, отбросить их назад и выстроить свой оплот на берегах Фенимолы. Они направят свои силы туда, чтобы отстоять реку и не спалить все, что там уже построено. И к нам не сунутся. Они не ожидают, что мы перебросим свои главные ресурсы туда же. Мы разгромим их крылатый отряд, подчиним речной оплот, и наша граница станет нерушимой!
– А если император Даэрд захочет нас проучить, в назидание остальным сэлонимам? – тихо спросила я.
– Адела, – свирепо посмотрел на меня король, – а не пойти ли тебе в свои девичьи покои, пока мужчины занимаются делом? Можешь помолиться демиургам, если тебе так станет спокойнее.
– Хорошо, король, так и сделаю, – я поднялась и покинула игровой зал.
Возможно, мне и правда стоит принести молитвы богам. Но сначала зайти в свои покои. Цепочка с кольцом Хранителя заперта в шкатулке в моей спальне.
Но, открыв шкафчик, где была шкатулка, я застыла, не в силах осознать то, что случилось.
Крышка ларчика откинута, а перстня внутри не оказалось.
3.2
Кто мог проникнуть в спальню принцессы, вскрыть запечатанную магией шкатулку и так же легко выйти?
Тот, кому дозволено ходить по дворцу без препятствий. Слуги, советники, члены семьи… Но не Матиасу же воровать украшения сестры?
Он бы просто приказал отдать то, что ему нужно. Власть быстро вскружила голову моему брату и грозит превратить его в тирана.
Я решила пойти в храм и попытаться хоть что-то сделать. Но что?
Подкараулить вора?
Спать возле святыни, чтобы ее не утащили?
Я поспешила к выходу, но еще не успела добраться до первого этажа по лестнице, как по дворцу прокатился глухой рокот.
Выбежав на улицу, я посмотрела вверх и увидела дым со стороны крыши.
И мечущиеся крылатые тени.
Драконы! Они прилетели мстить за неповиновение людей!
Я остолбенела и не знаю, сколько времени простояла, глядя, как загорается дворец. Как вылетают от жара стекла из окон верхних этажей и вместо лиц выглядывают языки пламени.
Отвсюду слышались крики. Слуги в спешке покидали дворец.
Придя в себя, я побежала по направлению к храму.
Еще издали увидела, что и там разбиты окна.
В Даэру мы добрались уже к утру. Измотанные, в грязной, порванной и местами подгоревшей одежде. У главных городских ворот нас остановили двое хмурых стражников в тяжелых латах.
– Кто такие? – прорычал тот, что повыше. – Шпионы с Приграничья?
Я видела, что они не драконьей расы. Сэлонимы в услужении драторинов.
– Мы с женой бежим из береговой деревушки, – Хаур уже с трудом слез с коня. Возраст давал о себе знать, пожилому жрецу тяжело далась эта изнурительная поездка.
– Вот пенек старый, какую себе красотку в постель отхватил! – проскрипел из-под железного шлема второй стражник. – Как звать?
– Хаур и Делия Липи, – услужливо ответил жрец, – я рыбачил, а баба моя рыбку готовила. Но спалили домик наш, лодки все потопли. Разорены мы.
– А сюда чего притащились? Думаете, в столице без вас народу мало?
– Господин, – заканючила я, – я же еще и немного лекарка, могу в лазарете работать. Сейчас же раненых много повезут. А я расторопная.
Мужчины переглянулись. Уж не знаю, как через узкие щели для глаз они могли обменяться взглядами. Но кажется, сделали это.
– Проходите, – буркнул высокий, – вы уже не первые сегодня. Наверняка с утра император сделает какие-нибудь распоряжения насчет беженцев с реки. Сейчас-то самые шустрые добрались. А к полудню вас и не сосчитать будет.
Стражник открыл нам неприметную дверцу в нижней части громоздких огромных ворот. Чтобы пройти в них, мне пришлось спешиться.
И сразу я обнаружила неприятную неожиданность. Одна туфелька свалилась с ноги, пока мы ехали. А я даже внимания не обратила. У второй же каблук подвернулся, так что я вскрикнула, хватаясь за сбрую своей лошадки.
Пришлось разуться полностью и входить в Даэру босиком.
Острые края камней больно резали нежные подошвы.
– Нам нужен закладной дом, – негромко сказал Хаур, – у меня есть немного золота без гербов Эмедеры. Хватит снять комнату в ночлежке. Но нам понадобится заложить твои серьги или еще что-то.
– Можешь взять все, что у меня есть.
Как же больно идти!
Каждый шаг отдается в голове, кожа будто остается на камнях.
– Если принесу все сразу, это вызовет подозрения. Сдам серьги, скажу что это приданое твое.
Город еще спал, несмотря на то, что в опасной близости от него горели дома, гибли люди и, возможно, драконы.
Пустые улицы, с редкими и не вполне трезвыми прохожими, украшены статуями драконов. Повсюду флаги Драторина. Дома низкие, каменные.
– Мы идем по бедному району, здесь обитают сэлонимы, которые у драконов в услужении, – сказал Хаур, – ты можешь сесть обратно на лошадь, покуда не сбила ноги.
– Они уже в кровь, – призналась я.
– Надо купить тебе простую обувь. Все улицы Даэры вымощены камнем. Босиком недолго сможешь проходить.
Я благодарно воспользовалась предложением жреца.
– А где живут драторины? – спросила я, видя, что вокруг только низкие дома, не более чем на два этажа.
– Ближе к центру, в больших зданиях, больше похожих на замки. А основная часть их селений – на возвышенностях. К небу ближе. Сам центр Даэры тоже на возвышении. И его средоточие – дворец императора.
Мы остановились у трехэтажного здания, которое выглядело солиднее и вместительнее остальных.
– Вот и гостиница, – сказал Хаур, указав на вывеску, – не самая дешевая. Но чем низкопробнее заведение, тем опаснее в нем останавливаться.
Мы зашли во дворик, где был даже навес для лошадей.
Навстречу нам вышел сонный служащий. Увидев его, я оторопела. Это полукровка! Помесь сэлонима и эльфа. Видно по ушам, заостренным, но все же более круглым, нежели у настоящих эрлинов. Да и глаза слишком маленькие, человечьи. Ну а последние возможные сомнения развеял широкий кожаный ошейник, положенный полукровкам. У рожденных от связи людей и эльфов он синий, от драконьего блуда – черный.
– Комната нужна? – спросил мужчина вежливо. При этом он с любопытством нас оглядывал.
— Нужна, сэлт, — подтвердил Хаур, — мы с женой ушли от реки, хозяйство наше разорили.
— Сочувствую, — покачал головой полукровка, — у нас осталось две свободных комнаты. Одна ночь — семьдесят драт.
— Дороговато, сэлт! — схватился за сердце Хаур. Его испуг выглядел правдоподобно.
— Так в эти деньги завтрак входит и за лошадками вашими присмотр.
— По рукам, — решил жрец, доставая монету.
— О, да у вас тут на две ночи! — оживился управляющий.
— Вот пока на две ночи, стало быть, селимся, — сказал Хаур, — а дальше подумаю где денег раздобыть.
— Чемоданов у вас нет, надо полагать? — уточнил полукровка, зевая, пока Хаур помогал мне слезть с коня
— Да мы только и успели, что ноги унести живыми, — вздохнул мой спутник, — всего лишились, всего! А такое было хозяйство!
— Да поразят боги глупого короля сэлонимов огненным поносом, — выругался неожиданно управляющий.
Хаур сжал мне руку, чтобы я себя не выдала.
— Пойдём, провожу вас, а после лошадьми займусь. Ты их привяжи просто, отец, чтоб не сбежали.
Идя вслед за полукровкой, я думала только о том, чтобы лечь и провалиться в сон, так вымоталась.
4.2
– Почему он говорит о короле с такой ненавистью? – горько спросила я Хаура, когда мы разместились в комнатке. Убогой, с узкой кроватью, недостаточной даже для
Кайя угасала.
Ее кожа стала пепельной, словно золой присыпана. На щеках появились черные пятна. Дракон при смерти выглядит именно так.
Я смотрел на нее, и в груди моей поднималась ярость.
Нет ничего хуже для владыки мира, чем чувствовать свое бессилие. Есть вещи, которые ни купить, ни завоевать.
– Мы можем только молиться, великий император, – лекарь Райко Наирн скорбно поджал губы. Мне захотелось его убить. Выпустить кишки и поджечь. Но я понимал, что этот гнев направлен вовсе не на целителя, а на саму ситуацию. И держался.
– То есть, ты считаешь, Райко, что работа лекарей закончилась и пришло время жрецов? – спросил я, сам удивившись тому, как звучит мой голос.
Кайя была без сознания третий день.
– Надежды на целебную магию нет, – подтвердил Наирн, – верховная дерра уходит от нас.
Я закрыл глаза и стиснул зубы, чтобы не спалить все вокруг.
Приграничье и так выжжено, Гардия лежит под собственными обломками, а король Матиас Атейн объявлен в моей империи преступником, как и все члены его семьи. Любой Атейн подлежит смертной казни на центральной площади Даэры.
Заговоренная магическая стрела пробила грудь моей матери, когда она была в человеческом облике.
Слабой, хрупкой оболочке.
Острый наконечник, смоченный ядом, прошел рядом с сердцем, ломая ребра и протыкая легкие.
Кайя выдыхала кровь и пену.
Сейчас в ней все еще теплилась жизнь, благодаря усилиям армии лекарей. А я на них еще и злился, за то, что не могут достать драконицу с того света.
– Оставь меня с ней одного, – приказал я Райко.
– Повинуюсь, великий, – склонился лекарь передо мной. И вышел, пятясь так, чтобы не повернуться ко мне спиной, проявив тем самым неуважение.
Но я бы сейчас не обратил внимания на эти условности.
Глаза Кайи закрыты, они не открывались с тех пор, как на мать напали. Иногда под веками перекатываются белки, словно Кайя что-то видит, наблюдает скрытые миры демиургов.
Но по большей части лицо матери неподвижно, застыло словно маска.
Как же это пугает.
Внутри огромного, жестокого императора драконов начинает биться и голосить крохотная ящерка.
Ящерка. Так она меня называла в моем далеком детстве. Пока можно было с будущим властителем обращаться как с ребенком.
Кайя брала меня на руки, сажала на колени, прижимала к себе так, что я слышал стук ее сердца. И говорила со мной, ласково, нежно.
Память драконов устроена так, что мы не забываем ничего, начиная с третьего года жизни.
Слова, ощущения, запахи и свои на них реакции.
Мы просто запираем это под броней своего огромного, чешуйчатого тела.
Сейчас, глядя на отходящую в небесные горы Кайи, я снова стал вдруг ребенком.
В уголках глаз закипели позорные, не дозволенные правителю слезы.
Сердце застучало, как было лишь однажды. Когда по приказу отца-императора меня бросили в бесконечно глубокий каменный мешок.
Это была часть инициации, положенной шестнадцатилетнему дракону, по венам которого течет кровь демиургов.
Расшибись о камни или обратись в первый раз.
Я тогда справился.
Смогу ли сейчас?
Я видел смерть не раз и лишал жизни сам, на поле боя.
Отдавал приказы, отправляя на казнь предателей и преступников.
Проводил в последний путь в долину вечной памяти своего отца.
Но сейчас чувствовал боль, какой не было раньше.
Опустившись без сил у ложа умирающей, я хрипло позвал ее:
— Мама!
И ящерка забегала внутри, сгорая в огне собственной скорби.
Вдруг холодная рука матери, которую я держал в своей, крепко сжала мои пальцы.
Губы матери не двигались, но ее голос, тихий, невнятный, прошелестел:
— Верь, Кайтон. Это не конец. Это новый этап.
И тут же пальцы Кайи вновь расслабились.
Неужели мне это показалось?
5.2
Выйдя из опочивальни Кайи, я несколько мгновений собирался с мыслями.
– Император, может, сжечь их дотла? – услышал я голос Сиура, своего оруженосца. Молодой дракон смотрел на меня преданными глазами, стараясь не пропустить ни одного движения, взгляда, слова. Он был полон энтузиазма и решимости мстить. Лет сорок назад я сам был таким же. Готовым действовать раньше, чем думать. Но став правителем, изменился.
– Они получат соразмерное наказание, Сиур, – сказал я помощнику и проследовал к себе.
Мне никого не хотелось видеть.
Сейчас я просто спрячусь в своих комнатах, чего обычно не позволяю себе в середине дня.
Рванув на себя дверь в покои, я опешил.
В гостиной никого не было, однако из спальни слышались какие-то звуки. Кто там может быть?
Нестерпимо хотелось пить. Но я не могла попросить воды, потому что мой рот был полон пыли. И губы растрескались от жары.
Я ползла по выжженной лучами Ипиро степи, глотая пыль, дыша ею. И в глазах была пыль, и в груди она же.
И пальцы мои становились сухими, грозя рассыпаться в прах. И слиться со степью.
– Она все еще бредит, повелитель, – услышала я низкий мужской голос, в котором безошибочно угадывались драконьи вибрации. У драторинов особый тембр, его ни с чьим не спутаешь.
– Три дня без сознания. Придет ли она в себя?
А от этого голоса в сердце словно начинает звонить колокол. И от него гудит в голове. И не только, он везде отзывается.
– Пить! – вдруг смогла наконец произнести я.
– Кажется, она что-то шепчет! – радостно сказал первый голос.
– Просит пить, – растолковал ему второй. Это… я вспомню, кто это. Он большой, беспощадный и величественный.
Император Кайтон Даэрд, убийца моего Приграничья. Но я не должна ему об этом говорить.
К моим губам приложили сосуд с водой.
Какая же она вкусная! Ни один напиток не сравнится!
Я жадно принялась глотать воду и почти сразу подавилась и закашлялась.
– Надо было ее усадить, – сердито заметил император.
И до меня только тогда дошло, когда я заходилась в приступе кашля, что сам Кайтон Даэрд стоит у моей постели. Я ведь пленная рабыня, по его мнению. Отчасти это верно, потому что я с ними и прибыла сюда, в горный замок императора.
Сумев открыть глаза я снова зажмурила их от яркого света.
– Очнулась, – удовлетворенно заметил император, – отлично. Осмотри ее, Райко, потом доложишь, в каком она состоянии.
Сказав это, Кайтон Даэрд покинул помещение.
А я с любопытством огляделась.
Комната небольшая, с низким потолком, для прислуги. Из мебели кровать и шкаф. У противоположной стены – небольшая ванна с краном над ней, рядом – каменный обод стульчака. Все удобства сразу.
– Тебя зовут Делия? – спросил дракон по имени Райко. Он ниже императора и старше его, на сколько лет, сказать трудно. Продолжительность старости и молодости драторинов не сопоставима с нашей. Возможно, этому Райко лет двести.
– Делия Липи, дерр, – представилась я. И почувствовала, что мою правую щиколотку что-то удерживает, подергала ногой.
– Ты привязана к кровати, Делия, – подтвердил Райко, – мы до сих пор не знаем о природе твоего дара и о том, как ты сюда попала.
– Меня захватили вместе с другими сэлонимами в Приграничье, – сказала я, – и забрали в рабство.
– Что ж, повелителю повезло, что среди рабов попалась такая удивительная целительница, – улыбнулся драторин, – кстати, я тоже лекарь. Меня зовут Райко Наирн. Я главный придворный целитель. Ты занималась лекарской практикой, Делия?
– Да, дерр Наирн, – ко мне постепенно возвращался голос, – немного приходилось.
– И откуда берешь свои силы? Подобные способности обычно даются представителям древнего рода. – Райко смотрел на меня пристальным, цепким взглядом, ему было интересно вытащить правду. А я должна была придумать правдоподобную историю. Это тяжело, когда ты только-только начинаешь оправляться от истощения.
– Мой отец, верно, был благородных кровей, дерр, – выдала я самый очевидный ответ, – никогда не знала его. Должно быть, от него и дар мой, улавливать Магику из эфира.
Вышло складно, Райко вполне устроило. Он задумчиво кивнул.
– Ты не слишком часто пользовалась способностями своими? Иначе знала бы, что нельзя столько отдавать.
– Никогда раньше не лечила драконов, дерр, – вздохнула я. И это было правдой.
– Понимаю, – взгляд придворного целителя смягчился, – чтобы восстановить жизненный поток драторина, требуется очень много сил.
– Дерр, я слышала, что лежу здесь три дня. Но что с матерью императора, жива ли она?
Райко кивнул.
– Да, Делия. Ты помогла ей. Дыхание Кайи стало глубже и кожа светлее. Но пока она не приходила в сознание. Возможно, когда ты восстановишься, могла бы еще немного ей помочь. Но не такой ценой, как сейчас.
– Неужели для вас моя жизнь что-то значит, дерр? – усмехнулась я, глядя в его глаза.
– Я – лекарь, – просто сказал Райко, – для меня любая жизнь имеет ценность. Но хочешь ли ты рисковать своей еще раз?
– А у меня есть выбор?
Долгий взгляд драторина стал мне ответом.
– Тебе нужно подкрепиться, Делия, – соскользнул драторин с неприятной темы, – прости, отвязать тебя я не могу. Доверие императора нужно заслужить. Мне пора идти, тебе принесут еду и питье, а также помогут освежиться.
– Благодарю, дерр.
Райко вышел, а я откинулась на подушки.
Начало положено. Мне удалось вытащить мать Кайтона Даэрда из когтей смерти. Но как побудить императора дать мне использовать артефакт Магики и при этом не выдать себя? Ведь пленница-рабыня из простых сэлонимов не может знать, какой трофей принес в свой дворец правитель.
6.2
После ухода целителя я пробыла в бодрствующем состоянии совсем недолго. Молчаливая рабыня-сэлонимка принесла мне крепкий бульон, выпив который я почти сразу уснула и проспала до следующего утра. А открыв глаза, чтобы поприветствовать новый день, почувствовала себя обычной. Полной сил и желания двигаться. Но увы, встать было невозможно. Я все еще прикована к кровати. При том, что мои естественные человеческие потребности прорезались и звали их исполнить.
И как быть?
К счастью, пришла сиделка. Она не говорила со мной, ей, видимо, это запретили. Однако просьбу мою выслушала и поняла. Кивнула, по крайней мере. Вышла из комнаты, а вернувшись, надела мне на запястье железный наручник с цепью. И только после этого освободила мою ногу.
Что ж, я понимала, что спорить и выдвигать требования не могу.
Послушно отправилась за служанкой в уборную. Длинная цепь позволила выполнить мои надобности. Тем более, что сиделка отвернулась. Я смогла ополоснуться и помыть голову в просторной ванной, благо теплая вода оказалась в наличии в большом количестве.