Пролог
Подслушивать – нехорошо. Особенно не подобает столь недостойное занятие девушке благородного происхождения. Но как удержаться, если за закрытой дверью большой гостиной речь идёт о твоей судьбе?
Прильнув к замочной скважине, Мелисса затаила дыхание, жадно вслушиваясь в доносящиеся из комнаты слова. Пришлось скрючиться так, что корсет нещадно впивался в рёбра. Будет очень неловко, если кто-нибудь застанет её в таком положении.
А впрочем, есть ли что-то более постыдное, чем то, что уже произошло с их семьёй?..
- У нас нет выбора, - говорил отец. Его голос, всегда такой уверенный и сильный, сейчас звучал непривычно – безнадёжно и глухо. И от этого по коже подслушивающей разговор главы семьи с женой девушки пробегали мурашки, похожие на колкие кусочки льда.
- Но... – начала матушка. Она говорила с достоинством истинной леди, которое не отнять в любых обстоятельствах. Однако всё же и её голос дрогнул, как надтреснутый хрусталь, и у Мелли упало сердце. – Неужели совершенно ничего нельзя сделать? Разве мы утратили покровительство её величества?
- Королева не пойдёт против воли супруга! – почти выкрикнул отец, но тут же откашлялся, точно испугавшись своего порыва. – Хорошо ещё, что у нас не отобрали дом и не пустили по миру! И что тюремное заключение ожидает только моего брата, а не каждого члена семьи!
- Но наши дети...
- Значит, такова их судьба, - сказал, будто обрубил, он, и Мелисса, сдув упавшую на лицо светлую прядь волос, до боли закусила губу.
- Мелли – ещё ребёнок. Как она будет жить среди этих... существ? А если они обидят её?
- Уже не ребёнок. Она девушка на выданье. А вот кому в конечном итоге отдадут её руку, ещё не решено.
- Тогда почему она не может оставаться до замужества в родительском доме?
- Потому что это наказание, Хелена. Для всех нас. Артуриус заигрался в интриги, пошёл против его величества, а пострадал весь наш род. Ему повезло, что у него нет детей. Но у нас они есть, и теперь их жизнью распоряжаемся не мы.
Сейчас глава семьи говорил почти спокойно, терпеливо разъясняя жене ситуацию, в которой они оказались. А ведь начиналось всё с пари, заключённого его старшим братом с кем-то из приятелей. По крайней мере, так сказал он сам, вернувшись в тот вечер домой. Кто же знал, что они там в своём закрытом клубе для аристократов не просто вели разговоры о политике, но и задумали вмешаться в неё? Свергнуть короля, чтобы посадить на престол его дальнего родственника!
Но заговор раскрыли, и теперь дядюшку Мелиссы ожидало тюремное заключение, а их самих... Она всхлипнула и слизнула с нижней губы солёную капельку выступившей крови. Их забирали из семьи, точно котят у кошки, и насильно разводили в разные стороны. Старшую дочь Мирту отдавали замуж в далёкий Лардет, сына Эдмонда забирали в королевскую армию, а младшую... Даже подумать страшно!
В голове будто зазвучал нянин голос. Песня, которую она пела им перед сном, когда непослушные дети не желали засыпать. «Злой зубастый волк придёт и с собою унесёт на край света в тёмный лес, где деревья до небес».
Злой зубастый волк...
В коридоре послышались чьи-то шаги. Мелли поспешно вскочила, оправила платье и, поморщившись от колющей иголками боли в затёкших ногах, отправилась в свою комнату. Туда, где уже начали укладывать её вещи.
Сборами руководила нянюшка – высокая дородная женщина с таким румяным лицом, словно её щёки натирали свёклой. Но сейчас и она выглядела бледной и обеспокоенной. Однако о деле не забывала – даже переживая о судьбе своих воспитанников, не бездельничала сама и горничным не давала.
- Поторапливайтесь, ленивицы! – прикрикивала она на девушек, которые ловко складывали наряды Мелиссы, следя за тем, что они не помялись. – У моей голубки и тёплых платьев-то не найдётся! У нас здесь нет нужды в одежде из шерсти, а там, на севере...
- Не волнуйся, - обнимая няню за покатые плечи, произнесла Мелли, прикрывая глаза и вдыхая знакомый запах, который обволакивал и успокаивал её ночами, когда приходили плохие сны. От няни всегда пахло хорошо – свежей сдобой, мёдом, сушёными травами. Пахло домом. – Пожалуй, необходимое мне смогут сшить и на новом месте. Ведь носят же что-то их женщины.
- Их женщины – волчицы!
- Уверена, что не все.
- И кто только придумал отправлять мою девочку именно туда? Мало ли других мест в мире? Из тех краёв даже письма наверняка не доходят! А холод? Да ты ведь никогда и не знала настоящего холода, бедняжка!
Мелисса вздохнула. Няня любила её – возможно, даже больше, чем родная мать. Но сейчас эти слёзы и причитания только добавляли масла в огонь. Нет тёплой одежды, нет привычки к холоду – это Мелли и так про себя знала. В семье она младшая, а потому её холили и лелеяли, с самого детства заваливая подарками. Девочка ни в чём не знала отказа и всё же не выросла избалованной гордячкой. Во всяком случае, так казалось ей самой.
Глава 1
Карета тряслась на дорожных ухабах. С надеждой заснуть Мелисса распрощалась ещё несколько миль назад, читать тоже не получалось, и теперь девушка просто смотрела в окно на однообразный пейзаж, который постепенно сменялся на другой. Она покинула родовое поместье рано утром. Отец прощался сдержанно, матушка и сестра старались не плакать, и только нянюшка лила слёзы, которых с лихвой хватило бы на троих. «Как в последний путь провожают», – в голове Мелли промелькнула неприятная мысль, следом за которой пришла другая, куда более отчётливая. А ведь ей действительно не суждено больше сюда вернуться. Из Приграничья она отправится к неизвестному пока жениху, но никак не под родной кров.
Дорога лежала в стороне от Маргенты – столицы, где Мелиссе довелось побывать всего дважды за её девятнадцатилетнюю жизнь. Наверное, это тоже можно счесть наказанием. Ведь не ей, представительнице опального рода, любоваться на улицы большого красивого города, башенки королевского дворца и окружающий его ухоженный парк. Нет теперь для неё никакой радости, никакого праздника, никакой надежды. Её не представят ко двору, ей не придётся танцевать на балах, обмахиваясь веером и бросая лукавые взгляды на кавалеров. Мирта учила младшую сестру, что в таких местах имеется свой тайный язык, и с помощью веера можно подавать всяческие послания. Но теперь эта наука Мелли ни к чему, да и веер свой, подаренный на день рождения, она оставила дома.
Переменив позу на ещё более неудобную, Мелисса вздохнула и принялась вспоминать всё, что она когда-либо слышала или читала о Приграничье. Далёкий северный край, где издавна жили оборотни. Целый клан оборотней – крепкий и сплочённый. Они держались особняком, почти никогда не покидая своих владений, однако суровая земля Приграничья не могла обеспечить ни самих оборотней, ни живущих там обычных людей самым необходимым. А потому им волей-неволей пришлось принести клятву верности королю, и такое решение было весьма разумным, поскольку не допустило очередной войны. Их в истории и так достаточно. Да и сами оборотни ведь не всегда бегают на четырёх лапах, они умеют принимать человеческое обличье и, следовательно, разумны.
За размышлениями время пошло быстрее. Когда карета остановилась, уже наступил вечер. Желание размять ноги оказалось сильнее страха перед возможной опасностью, и Мелли приоткрыла дверцу.
- Заночуем на постоялом дворе! – сообщил кучер.
Постоялый двор оказался покосившимся, но довольно большим зданием со всеми необходимыми хозяйственными постройками неподалёку. Пока кучер вёл лошадей на конюшню, Мелисса, робея, переступила порог и очутилась в общем зале. Здесь подавали еду и напитки. Пахло не слишком-то аппетитно. Пока Мелли молча стояла в дверях, её окликнули:
- Что вам угодно, барышня? Комнату на ночь? И ужин?
- Да, - ответила она.
Приземистая служанка в чёрном платье и засаленном фартуке – или сама хозяйка? – повела девушку за собой на второй этаж. Ступеньки громко скрипели, над головой, угрожающе покачиваясь, нависала густая паутина. Мелисса старалась идти быстрее и не смотреть вверх – пауков она не боялась, но побороть омерзение, если б на неё вдруг свалился один из них, не смогла бы.
- И почему же барышня путешествует совсем одна? – полюбопытствовала её провожатая, открывая дверь в комнату.
- Я с кучером, - отозвалась Мелли. Больше ей никого взять с собой не позволили – даже горничную. Да и с единственным сопровождающим предстояло расстаться после того, как обитатели Приграничья её встретят.
- А куда направляетесь? – продолжала расспросы женщина.
- В Приграничье.
- Неужто к оборотням?! – ахнула собеседница.
- К ним самым.
Та всплеснула руками, но больше ничего по этому поводу не сказала.
- Вот ваша спаленка, барышня, располагайтесь. Ничего не бойтесь, у нас тихо. Хотя дверь на ночь всё-таки лучше заприте, от греха подальше. А ужин я вам прямо сюда принесу. Негоже такой юной девушке, как вы, есть в общем зале.
Мелисса поблагодарила и со вздохом опустилась на край кровати, занимавшей почти всю тесную комнатку. Ноги гудели, и казалось, будто она всё ещё куда-то едет, покачиваясь. Хотелось спать.
Когда то ли хозяйка, то ли служанка вернулась с ужином на подносе, Мелли дремала, подложив руку под голову и даже не сменив одежду.
- Вам, наверное, надо тёплую воду, чтобы умыться. Я принесу, - суетилась женщина. – А пока поешьте.
Кое-как поднявшись, Мелисса заставила себя проглотить несколько ложек горячего варева, куда явно добавили слишком много перца, но мало соли. Запила ягодным компотом. Неловко стянула платье – раздеваться самостоятельно она не привыкла – и с благодарностью приняла таз и кувшин с подогретой водой.
Дверь она всё же не забыла запереть, а потом провалилась в долгий сон без всяких сновидений.
Разбудил её стук в дверь.
- Ваш кучер говорит, пора дальше ехать! – известили её из коридора, и Мелли со стоном принялась собираться. Надела платье, причесалась. Деревянный гребень путался в густых волосах. Из небольшого тусклого зеркала на неё глянуло бледное лицо. Словно чужое.
Глава 2
«Кто он?» – размышляла Мелисса по дороге, пока сани скользили вперёд. Очевидно, что оборотень, но ведь и они как-то разделялись. Почему ещё до того, как тот обратился человеком, она почувствовала, что он молод, немногим старше её самой? По стремительности движений волка, который направлялся к ней вопреки мнению сородичей? И, кстати, почему те двое были настроены против? Ведь не думали же они, что Арнульв нападёт на девушку? Или думали?..
Сколько вопросов! Голова от них шла кругом. Хотелось бы надеяться, что дальнейшие часы подарят ответы, но почему-то Мелли в этом сомневалась. Несмотря на сказанное мужчиной, она прекрасно осознавала, что является для оборотней нежеланной гостьей. Их, как и её саму, поставили перед фактом. Не только матушка и няня не могли понять, отчего именно в Приграничье решили отправить младшую дочь в их семье. Сама Мелисса тоже не понимала.
Некоторое время назад в поместье прибыли люди короля, среди которых оказался и его придворный маг. Смотреть ему в глаза все остерегались, ведь поговаривали, будто тому достаточно всего лишь одного взгляда, чтобы проклясть человека. Он сказал, что поочерёдно проверит всех детей рода Тидхелм – якобы для того, чтобы убедиться, что их сердца чисты, и в них не проросла скверна, посеянная дядей-изменником. Но сама проверка в воспоминаниях Мелли не сохранилась. Она могла лишь припомнить, как вошла в комнату, где её ждал мужчина в чёрной мантии, со страхом протянула ему руку... А дальше наступала кромешная темнота. Словно несколько часов выпало из её памяти.
Именно после той проверки и объявили о решении короля, от лица которого придворный маг имел право говорить. Должно быть, у него существовал какой-то волшебный способ для удалённой связи с его величеством. Ведь не мог же тот сам решить, что единственного в семье сына необходимо отправить в королевскую армию, старшую дочь выдать замуж, а младшую забрать из дома и временно – пока ей не подыщут достойного супруга – поселить у оборотней в Приграничье.
Дорога вдруг резко пошла в гору, но теперь кони двигались гораздо медленнее. Мелисса во все глаза смотрела на замок, к которому её везли. Она и предположить не могла, что он такой огромный! Наверное, даже больше, чем королевский дворец. Однако тот выглядел изящным и воздушным, точно лебединые крылья, а сейчас перед Мелли возвышалась настоящая крепость.
Замок словно вырастал из скалы, на которой его построили. Крепкие каменные стены, казалось, создавала сама природа, которая в этих краях сурова и безжалостна к людям. Высокие башни имели бойницы для обороны от врагов, ворота наглухо запирались, а тёплый свет в окнах лишь намекал на то, что за этими мрачными стенами течёт мирная жизнь.
Но страшнее всего, что находился замок оборотней над самым крутым и высоким обрывом, который только можно вообразить.
Сани въехали в открытые ворота и остановились. Их уже встречали. К Мелиссе подошла высокая и худая женщина средних лет в шерстяном платье с меховой оторочкой.
- Я Нанна, здешняя экономка, - не слишком-то радушно представилась она. – Ступайте за мной. Ваши вещи тоже доставят, не волнуйтесь.
Мелли снова стало холодно, и она надеялась согреться в замке, но, увы, её чаяния не оправдались. Должно быть, оборотни не мёрзли совсем, иначе как объяснить то, что в стенах их обиталища оказалось лишь немногим теплее, чем за его порогом? Или же им попросту не хватало каминов и дров, чтобы обогреть такую махину. Мелисса вздохнула, чувствуя, как в душе оживает тоска по дому. По его уюту, теплу, родному голосу няни. Доведётся ли им ещё когда-нибудь свидеться? Или нужно примириться с тем, что прощание с домом было навсегда?
- Ваша комната наверху, - оповестила экономка, направляясь к лестнице. – Постарайтесь запомнить дорогу. Каждый раз вас провожать не станут.
Вот ей и дали понять, что она тут лишняя. «Не очень-то и хотелось мне сюда приезжать! – едва не закричала в ответ Мелли. – Мне здесь неуютно, мне холодно!»
Но она промолчала и последовала за Нанной – или госпожой Нанной? – наверх по крутой лестнице. Им больше никто не встретился. Но Мелисса не сомневалась, что в замке живёт весь клан, просто его представители сейчас... «...бегают по лесу в волчьих шкурах», – добавила она мысленно и вспомнила, как легко оборачивался в человека и обратно Арнульв. Хорошо ещё, что одежда оставалась на нём.
В старых легендах рассказывалось, будто род оборотней начался с одного человека. Однажды мужчина на охоте убил волка. Сделал он это в неурочный час, когда охота на них запрещалась самой Яснокоой – покровительницей Луны. И тогда спустилась Ясноокая с неба и объявила о том, что наказывает она ослушавшегося запрета, и с того дня будет у него одна душа с волком. Одна душа и два тела. Человеческий разум и волчьи инстинкты. И волчьи законы.
Так появились оборотни.
Правда то или нет, Мелли не знала, но легенда звучала красиво. Также ей доводилось слышать, что не Великой Богине поклоняются жители Приграничья, а той самой Ясноокой, что когда-то положила начало их существованию. Любопытно, а могла ли она превратить их обратно в людей? Должно быть, могла, но не желала. Ведь единожды изъявив свою волю, высшие силы уже не забирают сказанные ими слова назад.
Нанна открыла дверь комнаты, и Мелисса не смогла сдержать тягостного вздоха, сорвавшегося с губ. Там не оказалось камина! Даже простенькой дровяной печки, как в бедных домах, и то не имелось!
Глава 3
Мелисса покосилась на выход в надежде, что сейчас Лейдульв её отпустит, но тут дверь распахнулась, и в зал ворвалась молодая девушка. Довольно высокая, со светлыми – почти белыми – волосами. Её наряд имел много общего с одеянием Нанны, только светло-серое, украшенное рыжим мехом, платье юной незнакомки выглядело более дорогим и не лишённым изящества.
- Папочка! – метнулась она к предводителю оборотней, бросив на Мелли полный любопытства взгляд.
- Я же просил не мешать мне, когда я занят, - проворчал он, но с таким добродушием, что стало сразу очевидно – на дочь Лейдульв сердиться попросту не способен. Он погладил девушку по голове, по волосам, заплетённым в две толстые косы. В его взгляде на неё чувствовались теплота и нежность, которых сложно ожидать от столь сурового на вид мужчины.
Мелли вдруг ощутила нечто, очень похожее на прилив зависти. Её собственный отец никогда не был с ней настолько ласковым и непринуждённым. А если бы ей самой вздумалось проделать с ним то же, что эта девушка, то непременно отчитал бы за порыв и несколько раз повторил бы, что леди так себя не ведут.
- Это Руни, моя дочь. Мелисса, наша гостья, - представил он их друг другу. – Надеюсь, вы подружитесь. У Руни здесь мало сверстниц. Думаю, вам будет, о чём поговорить.
- Очень приятно, - вежливо отозвалась Мелли. Сама она уверенности в том не испытывала, но пообещала себе, что постарается быть как можно более дружелюбной с дочерью того, кто являлся главным среди оборотней. Интересно, а Руни тоже умеет превращаться в волчицу?
- Ты надолго к нам? – спросила девушка, прижавшись щекой к отцовскому плечу и ревниво поглядывая на незваную гостью.
- Как получится, - пожала плечами Мелисса. Задерживаться здесь ей совершенно точно не хотелось, но... Кто знает, какую участь в дальнейшем уготовит для неё король? В родной дом уже не вернёт, а, значит, нужно быть готовой к тому, что её отдадут какому-нибудь незнакомцу. Без всяких предварительных ухаживаний, встреч, даже не спросив её согласия на брак.
Такова её судьба.
Если б не дядино предательство, всё сложилось бы иначе. Разумеется, её мнение не являлось бы главным для принятия решения о будущей свадьбе, и всё же перед ней состоялось бы представление ко двору. А ещё танцы, разговоры с возможными претендентами на её руку. Хоть какая-то иллюзия выбора. Теперь же она лишена и этого.
Любопытно, а как обстоят дела у оборотней? На балы в столицу их девушки едва ли ездят, так что мужей наверняка находят среди своих же. А мужчины... Хватает ли им невест в Приграничье? Или они отправляются за ними в другие края?
«Впрочем, не моё дело, – сказала себе Мелли. – Я здесь временно. И меня брачные обычаи оборотней уж точно никаким боком не коснутся».
- Позвольте мне уйти, - попросила она Лейдульва, и тот кивнул, давая разрешение покинуть зал. Мелисса выскользнула в коридор и отправилась на поиски экономки. Та ведь обещала, что после встречи с хозяином замка гостье можно будет посетить купальню и наконец-то смыть с себя дорожную пыль и запах постоялого двора.
Нанна обнаружилась неподалёку, будто и не уходила никуда. Уж не подслушивала ли разговор? Хотя едва ли, слишком уж прочные тут стены.
- Может быть, всё-таки дождётесь женского дня? – осведомилась она.
- А до его наступления и мне обтираться снегом? – фыркнула Мелли. Сейчас ей было всё равно, пусть даже экономка посчитает её изнеженной и капризной девицей со вздорным характером. – Вы ведь сказали, что служанка может покараулить.
- Так-то оно так, но... - с сомнением пробормотала женщина. – Ладно, ступайте к себе и возьмите всё необходимое. Служанку я пришлю.
«Прямо снисхождение проявила, – вздохнула Мелисса, глядя ей вслед. – Можно подумать, она собственными руками носит и греет воду. Если, конечно, её вообще греют, а не оставляют такой же холодной, как снег».
Поиск нужных вещей много времени не занял. Удобное платье на смену, бельё, полотенце. Нянюшка, руководя сборами сундука для своей любимицы, даже не запамятовала положить кусок душистого мыла, от которого пахло луговым разнотравьем. Мелли, прижав его к лицу, жадно вдохнула аромат. Нос тут же защипало – не от запаха, от слёз.
От тоски по дому.
Должно быть, со временем она привыкнет. Сначала к этому месту, потом к новому. И к оборотням с их дикими привычками и законами, и к неизвестному пока жениху. Человек ко всему привыкает. А тоска постепенно притупится и поселится где-нибудь в тайном уголке души, куда никому не будет доступа.
Но пока она ещё оставалась кровоточащей и острой, как глубокий порез на руке, который больно даже легонечко задевать.
Служанка оказалась довольно молодой и молчаливой. Почему-то Мелисса сразу поняла, что та скорее всего обычный человек, и кровь оборотней в ней не течёт. Игнорируя все попытки завести беседу, она провела девушку за собой – сначала на первый этаж, затем по переплетению длинных коридоров, а после ещё ниже по выдолбленным прямо в скале ступенькам.
«Надеюсь, обратно меня тоже проводят, – с тревогой подумала Мелли. – Иначе я тут непременно заблужусь. И стану здешним призраком».
Глава 4
- Почему? – недоумевающе спросила Мелисса. – Что заставляет его хранить верность той, которая даже не была ему законной супругой? Как странно...
Арнульв одновременно боялся и хотел рассказать ей правду. Но способна ли та, чья жизнь проходила в совершенно другом обществе, понять их – волчьи – законы? Обычные мужчины могли бы жениться хоть десяток раз, однако у волков всё иначе. Они выбирали себе пару на всю жизнь. И, если обстоятельства складывались так неутешительно, как у их предводителя, остаток жизни проживали в одиночестве. Лейдульву ещё повезло – его женщина оставила ему детей. И сильного наследника, и красавицу-дочь, в которой он души не чаял.
- Узнаешь со временем, - сказал Арнульв, не решившись сейчас поведать их гостье обо всём, что промелькнуло в его мыслях.
- Вам так много о них известно...
- Мы с детьми Лейдульва выросли вместе. Да и не секрет ни для кого, что случилось в его прошлом. И всё же не следует ему о том напоминать и бередить старую рану.
Некоторые из оборотней считали, что их вожаку следовало бы не церемониться с чужеземкой, а силой увести её из родных краёв в Приграничье. Но самому Арнульву такое решение казалось вовсе не слабостью. Лейдульв не просто желал мать своих детей, он любил её. Любил так, что не стал ломать ей крылья принуждением, а смирился с теми условиями, которые она выставила. Смирился, зная о том, что больше никого полюбить не сможет.
В том поступке проявилось истинное благородство волка.
Но сейчас, глядя на девушку, которая всё ещё пряталась от него под водой, Арнульв вдруг представил себя на месте Лейдульва. Как бы поступил он сам, оказавшись в такой же ситуации? И что сделает, если вдруг в действительности окажется?..
Его тянуло к ней. Тянуло с неистовой силой. С самого первого мгновения, когда он увидел, как она – непривычная к местному суровому климату и мало похожему на кареты транспорту – выпала из саней и оказалась в сугробе. Тогда Арнульв бросился к ней, не обращая внимания на то, что другие оборотни, находящиеся рядом с ним, не одобрили его поведение. Чтобы не испугать незнакомку ещё больше, он обратился человеком, помог ей встать.
А затем с его губ сорвались эти слова. Вопрос, запомнила ли Мелисса его с первой встречи и навсегда. Ему таким важным казалось услышать её ответ, что он не смог удержаться от лукавой подсказки. И она ответила «Да». Волк внутри него поднял голову, и незнакомое чувство – не простого охотничьего азарта, а что-то куда более сильное – заполнило всё его существо.
Приближался брачный период. Арнульв знал об этом, хотя ещё никогда прежде не испытывал такой сильной тяги к кому-либо. Раньше были только мимолётные мечты и какое-то неясное томление души и тела, но в тот миг, когда он услышал от девушки утвердительный ответ, всё изменилось.
Арнульв вернулся в замок почти сразу же после того, как там оказалась она. И подслушал разговор Нанны со служанкой. Экономка ворчала, что гостья желает помыться с дороги, хотя сегодня не женский день, и просила ту приглядеть, чтобы никто не вошёл. Арнульв, воспользовавшись удобным случаем, тут же отправился в купальню и спрятался там в одной из каменных ниш в стене. Служанка не стала осматривать всю пещеру, удовлетворившись тем, что в бассейнах никто не плескался, и вскоре ушла к выходу из купальни, куда не доносилось голосов.
Мелисса осталась одна. Арнульв из своего укрытия неотрывно смотрел на неё, ощущая одновременно острое возбуждение и жгучий стыд. От наполненного паром горячего воздуха на его коже выступили капли пота. И всё же он не мог отвести взгляда от девушки, её быстрых движений – похоже, ей действительно не терпелось скорее искупаться – и плавных женственных линий обнажающегося тела.
Он видел, как она входила в воду, как тянулась за мылом и наслаждалась каждым мгновением, а затем, отринув первоначальное намерение прятаться до конца, приблизился к ней. И сейчас отвечал на её вопросы, раздеваясь и наблюдая за её смущением, смешанным с негодованием и попыткой держать себя, как, должно быть, положено благовоспитанной барышне из высшего общества. Будь на её месте волчица, та же Руни, она вела бы себя совершенно иначе.
Но к Руни его никогда так не тянуло. Он отмечал, что подруга детства и сестра его лучшего друга превратилась в красивую девушку, однако желания бесконечно любоваться на неё у него не возникало. Так, как сейчас он любовался Мелиссой, блеском её глаз, пухлыми алыми губами, хрупкими белыми плечами, выступающими из воды. И отчаянно хотелось не просто смотреть, но и прикасаться. Жадно вдыхать запах нежной кожи, волос, её чистоты и невинности.
Последняя мысль почти отрезвила его. Если позволить себе большее, чем разговор и подглядывание, если коснуться её, не станет ли последующее необратимым? И как потом отвечать перед Лейдульвом, которому пришлось согласиться временно взять на себя ответственность за девушку?
Что с ним происходило? Почему в нём закипала кровь, а эти желания вдруг стали такими сильными, что затмевали собой всё, даже голос разума? Неужели совершилось то, о чём он прежде лишь слышал, и стать его истинной парой суждено ей? Чужачке, незнакомой с их обычаями? Той, чья рука вот-вот будет обещана другому? Арнульв ещё до её приезда сюда слышал, что Мелисса останется в Приграничье лишь до тех пор, пока ей не подыщут жениха. Это значит, что будущего у них нет.
Глава 5
Девушка давно уже скрылась, а оборотень всё ещё продолжал смотреть ей вслед. Тёплая вода казалась холодной. Арнульв знал, что Мелисса не вернётся, и всё же мысленно подбирал фразы, которые хотел бы ей сказать.
Своими словами она ударила его, будто хлыстом. Назвала местные обычаи дикими и гадкими! А ещё заявила, что её жених, кем бы он ни был, будет отличаться от них, причём в лучшую сторону.
Поначалу Арнульв думал, что Мелисса Тидхелм совершенно не рада своей участи, но из сказанного ею можно сделать вывод, что она ничуть не возражает против навязанного королём брака с незнакомцем.
Вспоминая её слова и взгляд, которым она его одарила на прощание, молодой оборотень чувствовала себя так, как никогда прежде. Словно ему в грудь наотмашь бросили камень, и тот ледяной тяжестью осел на сердце. Но стремление оказаться ближе, снова увидеть, прикоснуться к девушке ничуть не уменьшилось от нанесённой ею обиды.
Арнульв не знал своих родителей – они погибли сразу после его рождения. Осиротевшего волчонка растили и воспитывали всем кланом. Но настоящим приёмным отцом для него стал Лейдульв. Вожак, несмотря на то, что у него подрастали двое собственных детей, принял чужого ребёнка как родного сына и не делал разницы между ним и наследником. А Руни... С одной стороны, она казалась балованной папиной дочкой, но, с другой, всегда умела подобрать нужное слово, утешить, поддержать. Как сестра, которую он готов был уберегать от всех опасностей.
Но кому рассказать о том смятении, которое поселило в его душе появление Мелиссы? Кто поймёт? Если сказать Лейдульву, тот наверняка будет настаивать на том, чтобы его воспитанник отказался даже от мысли о том, чтобы быть с чужачкой. Чтобы отпустил её и попытался забыть. До того, как они с ней стали бы ближе, как когда-то сам предводитель оборотней с женщиной, которая произвела на свет его детей, но так и не осталась с ним. «Мы не животные, – сказал бы Лейдульв. – Даже если и живём по волчьим законам».
Нет, ни к чему ему говорить. Видеть на лице названого отца разочарование и тревогу. У него и без того забот хватает.
Арнульв поднялся из воды, отряхнулся, натянул на мокрое тело одежду. От бассейна, в котором некоторое время назад плескалась Мелисса, пахло цветами и травами – так же нежно и сладко, как и от неё самой. На поверхности воды кружилась белая пена, которая и издавала этот запах, волнующий и будоражащий тем, что напоминал о ней.
Она стала для него особенной. Может быть, другим оборотням их гостья и казалась самой обычной девушкой, но только не ему. Гибкая, белокожая, с голубыми, как весенние небеса, глазами, Мелисса притягивала его к себе, манила, обещала неизведанные открытия и наслаждения. Однако в её взгляде Арнульв не видел и тени ответных чувств. Казалось, будто его общество невыносимо для неё, и она готова на всё, чтобы его избежать.
Мысль о её равнодушии вызвала прилив ярости. А ещё жгучей, точно крапива, ненависти к тому неизвестному человеку, которому собирались отдать руку его – его! – самой желанной в мире девушки. Не бывать этому!
Стоя на том же месте, где Мелисса, уходя, собирала свои вещи, Арнульв дал себе обещание, что сделает всё возможное для того, чтобы она полюбила его и осталась с ним.
***
Оказавшись в тишине своей спальни и почти не запомнив обратный путь, Мелли растерянно застыла на середине комнаты. Запал, с которым она высказывала молодому оборотню всё, что думает о заведённых у них традициях, а затем собиралась и уходила прочь из купальни, постепенно начинал спадать. И сейчас девушка чувствовала, что волосы у неё мокрые, ткань платья прилипла к телу, а от холодного воздуха по коже бегут мурашки.
Мелисса вспомнила о полотенце. Вытерла волосы, затем, стянув платье, и всё тело, переоделась в сухое. Забралась на кровать, кутаясь в одеяло, и провалилась в накрывший её мягкой лапой сон.
Ей снился заснеженный лес, через который она не так давно проезжала на санях. Дул пронизывающий ветер, гладил по распущенным волосам, забирался под тонкое платье. Никакой накидки на ней не было, и холод пробирал даже во сне. Мелли обнимала себя за плечи в попытках сберечь хоть капельку тепла, но суровая природа оказалась сильнее. И та явно невзлюбила прибывшую из теплых краёв девушку, решив извести её, поставив в условия, в которых невозможно выжить.
Мелисса почти сдалась, когда вдруг ощутила, что что-то изменилось. Из-за туч на низком зимнем небе выглянуло солнце, щедро заливая всю округу жаркими лучами. Снег стремительно начал таять. Голые деревья покрылись листвой, а затем и нежно-розовыми цветами. Окружающий её лес больше не выглядел тёмным, неуютным и страшным.
Выскользнув из сна, Мелли не сразу осознала, что с ней происходит. Не могла даже сказать, сколько прошло времени с того мгновения, как она заснула. Волосы успели высохнуть, в комнате стало темно, а рядом с ней на кровати лежал кто-то ещё, обнимая её и прижимая к крепкому горячему телу.
Вскрикнув, Мелисса отстранилась, готовая бежать за помощью, но её тут же снова притянули к себе. Подавив новый возглас, она узнала мужчину. Арнульв!
- Что ты здесь делаешь? – выпалила она. Запоздало осознала, что обратилась к нему иначе, чем обычно, но сейчас было не до церемоний. – Уходи немедленно!
Глава 6
Арнульв послушался. Поднявшись с кровати, неслышно вышел из комнаты. Сразу стало холоднее. Мелисса поплотнее завернулась в одеяло. Прикрыла глаза, вспоминая каждое слово, каждый взгляд, перебирая в памяти недавний разговор, поселивший в душе смятение и ещё больший страх перед ожидающей впереди неизвестностью.
Кто бы мог подумать, что жизнь оборотней подчиняется таким странным и в чём-то жестоким правилам? Их мужчины привязывались к женщинам невидимыми нитями крепче иных цепей. Настолько, что разорвать их не представлялось возможным даже после смерти той, которая становилась для волка истинной парой.
Интересно, что чувствовала мать Руни, прощаясь с Лейдульвом? Ведь она наверняка тоже знала, что он никем не сможет её заменить. Знала и всё равно настояла на их расставании. Не пожалела ли та женщина впоследствии о своём выборе? Или её сдерживало что-то важное так же, как сейчас сдерживал саму Мелли долг перед семьёй и сюзереном?
А, если бы не это, смогла бы она ответить «да» молодому оборотню? Позволить ему назвать её своей? Поддаться его настойчивости, огню в его взгляде, теплу его рук, обнимающих её?
Мелисса стиснула зубы. Что за глупости! Не окажись их семья в немилости, она никогда не попала бы сюда, в холодное Приграничье. И никогда не встретила бы Арнульва. Тогда, наверное, он увидел бы свою истинную пару в другой девушке.
Почему-то думать о таком оказалось неприятно, хотя Мелли и осознавала, что подобный исход являлся бы наиболее благоприятным для них обоих и не принёс бы в их жизни ещё большую сумятицу.
Хотелось с кем-нибудь посоветоваться, излить душу, но рядом не было никого близкого. Ни матери, ни нянюшки, ни сестры. Да и решилась бы она рассказать им обо всём, что случилось за долгий день? О произошедшем с ней в купальне, о пробуждении в объятиях мужчины... Да Мелисса со стыда бы сгорела, если б ей пришлось вслух говорить о таком!
Тоска и одиночество, невозможность поделиться ни с кем собственными чувствами нахлынули на неё ледяной волной, до боли сжимая сердце и терзая душу. Она совсем одна, в окружении чужих непонятных людей, вернее, не совсем людей, которым безразлична Мелли. А тот единственный, кому она не безразлична, лишь добавляет неприятностей. А ещё во всём огромном замке нет каминов. И мыло утонуло.
Почему-то мысль о потонувшем в бассейне мыле стала последней каплей. Уткнувшись носом в подушку, Мелисса разрыдалась. Слёзы впитывались в грубую ткань и горчили на губах.
Хрипло дыша и всхлипывая, Мелли не сразу услышала стук в дверь.
- Это я, Нанна! – заглянула в комнату экономка. – Вы пропустили ужин. С вами всё в порядке?
«Всё-таки соизволила проверить, жива ли я», – подумала девушка, садясь на постели. Провела по мокрому от слёз лицу ладонями, щурясь и моргая от света свечей в тяжёлом кованом подсвечнике, который принесла Нанна. Вздохнула и потянулась за гребнем для волос, понимая, что выглядит сейчас, наверное, хуже, чем пугало.
- Нет, не в порядке. Я сильно замёрзла после купальни и заснула. К тому же, никто не предупредил меня о том, во сколько здесь ужинают.
- Что ж, в таком случае я могу приказать, чтобы вам принесли что-нибудь перекусить и горячее питьё прямо сюда, - и не подумала извиниться экономка. – А уж завтракать, будьте так любезны, спуститесь в трапезную. С вами хотят познакомиться остальные обитатели замка.
Представив оценивающие взгляды, которыми станут окидывать её оборотни, Мелисса поёжилась. Главное, чтобы они не догадались о том, что происходит между ней и Арнульвом. Предводитель и другие точно не одобрят.
***
«Это сильнее меня», – думал Арнульв, глядя в широкое окно расположенного в замке святилища Ясноокой. За окном кружилась метель, бушуя и щедро раскидывая по земле снежные искры. А молодого оборотня отчаянно тянуло вернуться в комнату к той, которая попросила его уйти.
В святилище он пришёл один, желая, за неимением возможности поговорить с кем-то понимающим, доверить свою тайну божеству, которому поклонялись все представители клана. Статуя, к ногам которой в определённые дни года приносили дары, изображала молодую женщину, чьё лицо напоминало о полной Луне, а глаза светились нездешним синим огнём. Но сейчас её сапфировый взор напоминал Арнульву о другом взгляде – возмущённом и растерянном одновременно.
Мелисса, Мелисса... Не прошло и суток, а она уже успела стать для него наваждением. Одна Ясноокая знает, чего ему стоило удержаться на самом краю, не зайти дальше, не позволить себе большего, ощущая в руках нежное податливое тело и вдыхая чистый свежий запах ещё влажных после купания светлых волос девушки.
- Это сильнее меня, - повторил он вслух. Можно сколько угодно убеждать себя в том, что она чужая и предназначена другому. Легче не становилось.
- Почему ты не спишь? – раздался поблизости мелодичный голос, и в святилище заглянула Руни. – Тебя не было за ужином. Не проголодался?
- Нет, - отозвался Арнульв. Не говорить же, что его голод иного рода, и от него не спастись мясом и бульоном. – А ты почему?..
Глава 7
Утро началось со сползшего с кровати одеяла и хмурого зимнего неба, с которого сыпался снег. Мелисса одевалась самостоятельно, ёжась от холода и с тревогой думая о предстоящем дне. Всё, что случилось вчера, казалось ярким безумным сном, однако приближение новой встречи с молодым оборотнем пугало до дрожи.
Почему так случилось? Ведь он сам сказал, что неоднократно замечал заинтересованность других девушек! Вот бы и выбирал себе какую-нибудь из них, жил бы с ней счастливо, растил детей! Что он нашёл в той, которая здесь лишь временно, почему не смолчал, не сдержался, а явился к ней сначала в купальню, затем в комнату? Разве не достаточно тех испытаний, которые и без того выпали на её долю за последнее время?
Всё произошло совершенно не так, как должно было. Раньше жизнь Мелли текла спокойной рекой, изо дня в день оставаясь простой и понятной, счастливой и безмятежной. Её окружали верные семье слуги и близкие люди. Да, она знала, что однажды ей неизбежно придётся выйти замуж, но этому предшествовали бы всевозможные развлечения, прогулки по аристократическим кварталам столицы, пышные балы с танцами и угощениями. Мужчины ухаживали бы за ней изысканно и галантно, выполняя все её капризы, а не вламывались бы к ней в спальню и уж точно не подглядывали бы за тем, как она моется!
Однако всё получилось иначе, не так, как ей представлялось, и непросто даже предположить, кем может оказаться тот, за кого она выйдет замуж. Возможно, таким же неугодным его величеству человеком, как и её дядя? Или же обедневшим дворянином, охотником за приданым?
Но Арнульв её супругом не станет...
«Я должна избегать его, – твёрдо решила Мелисса, расчёсывая волосы. – Со временем его страсть остынет. Ведь остынет же, правда? Если все их девушки так же хороши, как и Руни, быстро сыщется та, кто сможет его утешить. Ведь он даже не уверен, в самом ли деле я его истинная пара или ему лишь так кажется».
Успокаивая себя этими мыслями, она спустилась в трапезную.
- Вы рано, - заметила встретившаяся на пороге Нанна. И всё-то ей не по нраву! Не явилась гостья на ужин – плохо, пришла на завтрак раньше остальных – тоже нехорошо.
- Я подожду, - отозвалась Мелли.
Служанки споро накрывали на стол. Затем появилась Руни. На ней было почти такое же платье, что и вчера, только без меха, а с красивой тонкой вышивкой. В нём девушка выглядела прихорошившейся. Длинные светлые косы она сегодня уложила вокруг головы на манер короны.
- Уже здесь? – удивилась она, приподняв брови при виде Мелиссы. – Я-то думала, тебя добудиться не смогут! Как спалось?
- Хорошо, - ответила Мелли, пожимая плечами. Вчера после ухода экономки она действительно заснула довольно крепко и без сновидений. Правда, свечи не погасила, не желая оставаться в полной темноте.
- Послушай... – вдруг замялась дочь предводителя оборотней. – Скоро ты встретишься с моим братом Ульвхватом. Он может начать вертеться вокруг тебя, но не думай, будто...
- Ничего я думать не собираюсь! – оборвала её Мелисса. Да что они тут все о себе вообразили?! – Я здесь вовсе не для того, чтобы заводить кавалеров!
- А я что, разве так сказала? – фыркнула Руни. – Вот взбеленилась! Я просто предупредила! Наши парни горячие, в ваших краях таких не бывает! Но с их чувствами шутить нельзя, и я никому не позволю разбить сердце моего брата!
Шутить с чувствами? Собеседница явно имела в виду вероятность того, что кто-то из молодых оборотней может увидеть в гостье свою истинную пару. Вот только с этими предупреждениями Руни уже запоздала.
Мелли не успела ничего ответить – открылась дверь, и в трапезную один за другим начали входить обитатели замка. Первым шёл Лейдульв, мощная фигура которого загораживала весь дверной проём. За ним на почтительном расстоянии следовали все остальные.
Арнульва Мелисса увидела сразу. Даже не просто увидела – почувствовала. Раньше, чем их взгляды встретились. К лицу прихлынула кровь, а сердце забилось чаще. Надеясь, что никто не заметил её реакции на появление мужчины, она отвела глаза, сделав вид, что изучает роспись на глиняной посуде. Похоже, только таковая здесь и имелась в наличии. В поместье рода Тидхелм тарелками, чашами и кувшинами из глины пользовались лишь слуги, а хозяева предпочитали более изысканную посуду.
Все расселись за столом. Завтрак подали обильный – видимо, именно такой, какой смог бы насытить настоящий волчий аппетит. Но до того, как присутствующие накинулись на еду, Лейдульв взял слово и представил другим девушку, в сторону которой тут же обратились все взоры.
Мелли не привыкла чувствовать себя в центре внимания незнакомцев. Все – мужчины, женщины – смотрели на неё с любопытством, изучающе и удивлённо, словно на залетевшую в окно посреди зимы яркую бабочку. Она и сама чувствовала, насколько отличается от них. И покроем платья, и причёской, и манерами. Для того, чтобы стать своей в Приграничье, едва ли хватило бы того времени, которое отвёл для неё его величество.
Арнульв тоже смотрел, и его взгляд обжигал её, скользя по коже, захватывая в плен. Мелисса твёрдо знала одно – она не оборотень, и их законы на неё не распространялись. Тогда почему же её тело так отзывалось на его близость? Почему хотелось посмотреть на него в ответ? Неужели случилось невероятное, и это... начало влюблённости?..
Глава 8
Кусок не лез в горло. Спокойно есть, когда тебя рассматривают несколько пар глаз, у Мелиссы не получалось. А тут ещё и Арнульв... Он тоже смотрел. Смотрел так, что выворачивал взглядом всю душу, пробуждая полынно-горькое сожаление.
Сожаление о чём? О том, что она не хозяйка самой себе. О том, что не родилась, как та же Руни, в волчьем клане или хотя бы в соседней деревушке. Пусть даже самой простой девушкой, не аристократкой. Тогда смогла бы, не оглядываясь и не завися ни от кого, смело взглянуть ему в лицо, улыбнуться в ответ, позволить хрупким росткам неведомых доселе чувств распуститься в её душе, точно весенним первоцветам, что храбро пробиваются из-под снега.
Но нельзя. Ничего нельзя. Её судьба, как и судьба всей её семьи, в руках короля. Только он – лишь он один – может решать, кому отдать её руку. Даже у отца больше нет права голоса в вопросе о её замужестве.
Почему же Арнульв продолжает смотреть на неё с отчаянной надеждой? Неужели не понимает, каково её и без того нелёгкое положение? Или обуревающие его эмоции настолько сильнее его, что он не в силах даже взгляд отвести?..
Когда на пол упала глиняная ложка, раздался глухой стук. Мелисса вздрогнула. Лейдульв нахмурился.
- Плохая примета, - пробормотал кто-то из оборотней.
Девушка, что прислуживала за столом, тотчас же нырнула за ложкой, подняла и вскоре принесла новую.
- Благодарю. – Мелли поднялась из-за стола. – Пойду к себе.
Покинув трапезную, она поднялась в свою комнату, подошла к окну, за которым расстилался снежный пейзаж. Чужой, холодный. Сердце сдавила тоска по дому. Что там делает матушка, с кем проводит долгие часы после того, как все её дети уехали? А няня?
Как же здесь одиноко! Не с кем и словом перемолвиться. И сколько ещё впереди таких дней?
Мелисса, подобрав под себя ноги для тепла, села на кровать. Тоска не отступала, в горле будто ворочался колючий комок, но слёзы не шли. Казалось, вчера она выплакала их все.
Через некоторое время раздался стук в дверь.
- Кто там? – насторожилась Мелли.
- Это я, Арнульв!
На сей раз хоть постучать догадался! А если не впускать? Всё равно ведь войдёт, дверь-то на засов не заперта!
- Входи, - буркнула она. Там, в другой жизни, наверняка бы сгорала со стыда, ведь неприлично молодому мужчине даже заглядывать в комнату к юной девушке. Но здесь некому напоминать о правилах благопристойности, да и стыдиться после вчерашнего уже поздно. Он и раздетой её видел, и обнимал, прижимая к себе, даже когда она спала. И что ему опять от неё нужно?..
Оборотень не заставил себя ждать. Проскользнул в комнату, прикрыл дверь и выложил перед Мелиссой кусок сыра и ломоть хлеба, завёрнутые в чистую тряпицу. Сам же невозмутимо уселся рядом.
- Зачем ты... – совершенно растерялась Мелли.
- Ты ведь за завтраком почти ничего не съела. А до обеда ещё далеко. Подкрепись немного.
- Спасибо, - отозвалась она. В груди снова что-то томительно сжалось от этой непрошенной, но такой явной заботы. От неприкрытой нежности, что светилась в его глазах, согревая, будто нежданно выглянувшее на тусклом зимнем небе солнце.
- Ты должна хорошо питаться.
- А если нет аппетита?
- Даже тогда. Иначе заболеешь, - с уверенностью добавил он. – Когда кто-то из наших перестаёт есть, это наверняка означает недомогание, но, если отказываться от еды, будучи здоровой, тоже можно навлечь на себя хворобу.
- Как у тебя всё просто! – вздохнула Мелисса. Но за принесённым угощением всё же потянулась. Не пропадать же добру. К тому же, и хлеб, и сыр оказались мягкими и свежими. Корочка похрустывала на зубах, вкусный запах дразнил обоняние. Похоже, оборотни знали толк в хорошей еде. Может, изысканных разносолов у них и не подавали, но готовили неплохо.
Арнульв, чтобы не смущать её, поднялся и подошёл к окну, как она сама недавно. Стоял неподвижно, вглядываясь в заснеженную даль. Во всей его фигуре, как в туго натянутой струне, ощущалось напряжение.
- Зачем ты пришёл? – покончив с едой, спросила Мелли. – Разве мы вчера не всё ещё обсудили? То, насколько мы разные... И моё положение. У нас нет общей судьбы, Великая Богиня не написала её для нас.
- Но Ясноокая может написать! – одним стремительным движением обернувшись к ней, твёрдо произнёс молодой оборотень. – Она покровительствует нам. И то, что Лейдульв однажды выбрал женщину, которая не ушла с ним, не было ошибкой, ведь та всё же дала жизнь их детям.
- Детям, которые выросли без матери, - заметила Мелисса, стараясь вложить в то, что собиралась сказать, весь имеющийся у неё здравый смысл. – А найди он себе жену среди своих, и такого бы не случилось. Так не повторяй же за ним... Оглянись вокруг. Чем плоха, например, Руни?
- Руни? – удивился Арнульв.
- Да, Руни. Вы ведь и так словно одна семья. Если решите пожениться, думаю, её отец не станет возражать, - проговорила Мелли. Почему-то представлять этих двоих вместе оказалось почти больно. Но ведь не факт, что она останется здесь до того, как они действительно станут семьёй...
Глава 9
Нанну Мелисса нашла не сразу. Пришлось изрядно поплутать по замку в поисках экономки. Похоже, днём почти все его обитатели находились где-то в другом месте, так что спросить дорогу было не у кого. Замок оборотней всё больше напоминал холодный мрачноватый лабиринт. Он казался бесконечным, точно в страшном сне, когда пытаешься и никак не можешь проснуться.
- Что это вы тут забыли? – осведомилась полная женщина, видимо, кухарка, когда гостья заглянула в чудом обнаружившуюся просторную кухню.
- Ищу Нанну, чтобы спросить у неё, где Руни, - отозвалась Мелисса. Она сама понимала, как нелепо прозвучали её слова, но что ж теперь поделать? Экономка сама сказала, что встречать и провожать её здесь не будут, так что волей-неволей нужно учиться ориентироваться самостоятельно.
- Нанна отдыхает, - буркнула повариха. – Видать, приболела она. А Руни в святилище Ясноокой.
Значит, в замке есть собственное святилище! Тут же вспомнился недавний разговор с Арнульвом. Сердце забилось чаще.
- А где его найти?
Получив ответ, Мелли снова отправилась на поиски. Святилище выглядело так же, как любой храм, только статуя в нём стояла другая – незнакомая. Лицо волчьей богини в самом деле напоминало о полной луне.
Перед ней стояла Руни – так неподвижно, словно и сама превратилась в статую. Должно быть, молилась. Мелисса неловко застыла поодаль, не желая помешать.
- Ты? – Руни обернулась сама. – А вроде сказала, что переодеваешься.
Мелли вспыхнула. Она совсем упустила из виду, что осталась в том же платье, в котором завтракала. Наблюдательная же эта... полуволчица!
- Передумала. Ты хотела меня видеть? Почему?
- Хочу предложить прогуляться.
- По лесу?
- В окрестностях замка, - пожала плечами дочь предводителя оборотней. – А что? Боишься, заведу тебя в лес и брошу?
Мелли промолчала. Ссориться с девушкой не хотелось. Но и подругами они едва ли смогла бы стать. Очень уж разные. В слишком непохожих условиях выросли.
- Хорошо.
- Идём к тебе! – Руни решительно направилась к выходу. – Подскажу, как одеться.
Спустя некоторое время, понадобившееся на то, чтобы дойти до комнаты гостьи, Руни презрительно сморщилась, глядя на накидку Мелиссы:
- И это всё, что у тебя есть? Ни шубы, ни рукавиц? Удивляюсь, как ты не превратилась в сосульку по дороге!
- В наших краях всегда тепло, - отозвалась Мелли.
- Ты ведь знала, куда едешь.
- У меня не было времени как следует собраться.
- Оно и видно. Ладно, пойдём! Одолжу тебе что-нибудь из своего.
Одежда девушки пришлась по размеру. Отороченное мехом платье из мягкой тёмно-синей шерсти, короткий полушубок. Глядя в зеркало, украшавшее стену в скромно, но уютно обставленной девичьей спальне дочери главы оборотней, Мелисса не узнавала себя, однако не могла не признать, что ей непривычный наряд оказался к лицу.
Спустившись по лестнице, они вышли во внутренний двор замка. Снегопад недавно закончился, и свежевыпавший снег серебристыми искорками поблескивал на солнце. Морозный воздух покусывал за разрумянившиеся щёки.
- Почему ты пригласила меня на прогулку? – полюбопытствовала Мелли.
- Не сидеть же тебе безвылазно в комнате! – фыркнула собеседница. – Неужто не скучно? Лучше расскажи мне что-нибудь.
- Например?
- О том, как жила раньше. Чем занималась обычно. Какие у вас порядки.
- У нас... всё по-другому, - вздохнула Мелисса, глядя на снег. От яркой белизны слезились глаза. Или от воспоминаний, которые всколыхнул вопрос полукровки? – В столовой посуда не глиняная, а фарфоровая. К ужину все члены семьи переодеваются в красивые костюмы и платья. Мы с сестрой обычно помогали друг другу, хотя нам прислуживали и горничные. Наряжались, вертелись перед зеркалом и разговаривали обо всём, а после ужина ненадолго шли на прогулку.
- С кем вы гуляли?
- Тоже вдвоём. Иногда с братом или матушкой, но чаще одни. Мы... были очень близки с Миртой.
- А где она сейчас?
- Должно быть, уже вышла замуж. – Глаза снова защипало. Как там Мирта? Тоже скучает по родному дому? Не обижает ли её супруг?
- И ты выйдешь?
- Да. Король подыскивает мужа и мне. Может быть, даже прямо сейчас говорит с ним.
Снова подумалось про Арнульва. Как он верит голосу собственного сердца! Как надеется на то, что Ясноокая подарит их друг другу. Ему и невдомёк, что идти против воли короля равносильно самоубийству. Здесь все подчиняются Лейдульву и живут по своим законам, которые для оборотней важнее всего остального.
- Поскорее бы, - бросила Руни, одарив её коротким взглядом, и решительно зашагала вперёд.
Глава 10
Позже Мелисса не могла припомнить, как прощалась со спутницей, как поднималась по лестнице. Помнила лишь, что Лейдульв почему-то вызвал к себе сына и воспитанника, но тогда значения этому не придала. Мысли были заняты совсем другими воспоминаниями, которые кружили голову, снова и снова возвращая девушку в то мгновение, когда Арнульв прикоснулся губами к её губам.
Её первый поцелуй!
Совсем ещё недавно Мелли не сомневалась в том, что он состоится при совершенно других обстоятельствах. Может быть, после помолвки – на её пальце будет красоваться подаренное женихом колечко, и тот улучит возможность поцеловать её, следя за тем, чтобы никто их не увидел. Или даже только в день свадьбы, когда наречённый откинет с её лица тонкую полупрозрачную вуаль.
Но всё случилось иначе. Не было ни помолвки, ни свадьбы, ни платья с длинным шлейфом. Только лес, мягкий снег, неожиданно переставший казаться холодным и мокрым, жаркое дыхание, горячие губы, голос, настойчиво повторяющий её имя.
Кажется, за эти два дня она пала так низко, что все прежние знакомые, а также родители, брат и сестра непременно осудили бы её за всё произошедшее. Мужчина, с которым они едва успели познакомиться, видел её обнажённой, хотя в том и нет её вины, обнимал и согревал своим телом, лёжа рядом в постели, а сегодня поцеловал её. Просто верх неприличия!
Но почему-то сильнее стыда, постепенно набирая силу, становилось другое чувство, подобрать имя которому у Мелиссы не получалось. Может быть, благодарность? Арнульв был добр и внимателен к ней куда больше, чем прочие обитатели замка. Его беспокоило, не замёрзла ли она, хорошо ли поела. В его отношении к ней не ощущалось корысти или расчёта, он просто заботился о ней так, как умел, и при воспоминаниях об этом на душе становилось теплее.
Что же касалось правил благопристойности, которые заведены там, где она родилась и выросла, то не его вина, что он не имел о них понятий. У оборотней свои законы и порядки. Чуждые и непонятные ей, однако не такие уж дикие, как казалось поначалу. Здесь всё служило другому образу жизни – простому и бесхитростному, лишённому большинства условностей высшего общества. Потому не только слуги, но и хозяева не видели ничего зазорного в том, чтобы есть с глиняной посуды и носить одежду, первоочередными задачами которой являлись удобство и защита от холода, а вовсе не красота и стоимость ткани.
Размышляя обо всём произошедшем, Мелли напомнила себе, что она сама здесь временно. Как бы ни старался Арнульв заставить её поверить в то, что они суждены друг другу, пойти против королевской воли она не могла. Тот выдаст её замуж так же, как уже выдал Мирту. По правде говоря, даже странно, что он не сделал этого сразу же. Неужели не нашлось подходящего кандидата? Приданого-то её не лишали. И тогда не пришлось бы ехать к оборотням.
И они с Арнульвом никогда не встретили бы друг друга...
Эта мысль не дарила облегчения, и собственная реакция на него пугала всё больше. Скажи он, что её может тянуть к нему лишь из-за того, что они, возможно, истинная пара, Мелисса бы наверняка злилась, но нет. Если б дело обстояло так, то мать Ульвхвата и Руни не оставила бы их отца, а пошла бы за ним куда угодно, ведомая, точно животным инстинктом, желанием во что бы то ни стало быть вместе. Но та женщина не была волчицей, как и сама Мелли. А потому сделала собственный выбор, наверняка причинивший боль им обоим – ей и Лейдульву. И, поскольку они дали жизнь детям, то, значит, стали близки, как супруги. Так почему же она предпочла расставание?
«Не моё дело, – сказала себе Мелисса. – И сомневаюсь, что Ясноокая решит, будто я лучше других подхожу Арнульву. А, получив её ответ, он успокоится и перестанет меня преследовать. Я просто новенькая здесь, непохожа на местных, вот он мною и заинтересовался. Но долго это не продлится».
Так, успокаивая себя, Мелли переоделась, сменив намокшее после игры в снежки платье Руни на своё. Приближалось время обеда, наверное, следовало бы спуститься в трапезную, но она медлила, не зная, сможет ли взглянуть на Арнульва без смущения. Не выдать бы себя! Может быть, для них поцелуи в снегу – самое обычное явление, а для неё всё иначе... Хотя едва ли. Он смотрел на неё так, словно и для него такое впервые. Неужели и сам Арнульв никого раньше не целовал?..
К щекам прилила кровь, стоило лишь оживить в памяти прикосновения его губ. Надо же было так рисковать! Ещё бы чуть-чуть, и Руни с братом увидели бы их!
Но, может быть, именно этот риск, осознание того, что они делают что-то запретное, и добавили их поцелую сладости и нежности, похожей на тающие на губах снежинки.
«Он становится мне дорог, – поняла Мелисса с пугающей её саму уверенностью. – Я буду скучать по нему. Я буду... О, Великая Богиня, что же мне теперь делать?! С ним и с собой...»
Сердце колотилось так сильно, что звенело в ушах, но неожиданный стук в дверь оказался громче. Мелли протянула руку к дверной ручке. Отчего-то вдруг показалось, что к ней пожаловали с дурными новостями.
Но предчувствие обмануло. За дверью стояла одна из служанок. Она пришла напомнить о том, что пора обедать.
Поблагодарив, Мелисса оправила одежду и волосы и через несколько минут уже спускалась в трапезную. Мысль о новой встрече с Арнульвом одновременно радовала и пугала. Но ещё больше она беспокоилась, что кто-нибудь может догадаться о том, что между ними происходит. И что тогда? Сама ведь пообещала предводителю оборотней, что будет вести себя благоразумно!
Глава 11
Его величество Сильвий Первый считал себя мудрым и предусмотрительным монархом. Кроме того, он соглашался с тезисом о том, что для безопасности и процветания государства непременно требуются жертвы, которые должны приносить его жители. Никогда прежде он не испытывал ни сомнений, ни мук совести, распоряжаясь судьбами людей.
Однако сейчас король впервые чувствовал нечто странное. Казалось, будто он совершает ошибку, дав согласие на сотрудничество с Эдмером Сигестаном. И пообещав ему руку Мелиссы Тидхелм – девушки из попавшей в немилость семьи.
Сигестан пугал его. Несмотря на то, что безупречно выглядел, вёл себя непринуждённо и аристократично, а ещё умел внимательно слушать, лишь изредка усмехаясь каким-то своим мыслям. Но что-то было в нем неприятное, настораживающее. Он получил разрешение навестить Артуриуса Тидхелма, якобы для того, чтобы обменяться несколькими словами с заключённым, и после его короткого визита тот будто с ума сошёл, даже от еды отказывался, часами сидел на одном месте, глядя перед собой и вцепившись скрюченными пальцами в неряшливую шевелюру. О его ненормальном поведении докладывали надсмотрщики. Что же такого сказал ему Эдмер Сигестан, что это произвело подобный эффект?
Придворный маг уверял, что они всё делают правильно. Им нужна поддержка соседней страны, послом которой и являлся Сигестан. Данный факт также выглядел необычно. Почему дипломатом выбрали довольно молодого человека? Неужели никого постарше и поопытнее не нашлось?
Впрочем, политика другого народа Сильвия не касалась. Главное, что мирный договор вот-вот будет подписан. Эдмер Сигестан поставил условие – только после свадьбы. В тот день, когда Мелисса станет его женой, он поставит свою подпись от имени короля страны, из которой прибыл. Но не раньше.
«Пусть едет за ней немедля», – нахмурившись, заявил придворный маг, услышав о выдвинутом условии. Сильвий собирался отправить за девушкой своих людей, но Эдмер заявил, что хочет поехать самолично. Что ж, если таково его желание, то пусть. Лишь бы скорее подписать договор. У оборотней они точно не задержатся, тем не по душе, когда в их краях гостят посторонние, особенно чужеземцы.
Мир будет заключен, и Сигестан вернётся на родину, перестав вызывать у короля неприятные ощущения одним своим видом.
А Мелисса Тидхелм... Должно быть, такова её судьба. Разумеется, никаких преступлений против короны она не совершала, крамольных замыслов не имела и при иных обстоятельствах могла бы составить удачную партию, но придворный маг уверял, что ценность её состоит вовсе не в молодости, красоте и размере приданого.
А придворному магу Сильвий Первый верил, как самому себе.
- Я известил девушку о своём прибытии магической почтой, - сообщил Эдмер Сигестан, явившись на аудиенцию к королю.
- Вот как? Значит, она предупреждена о вашем приезде, - отозвался Сильвий. С утра у него побаливала голова, и хотелось, чтобы визитёр ушёл поскорее. Следовало отменить встречу, но тот настаивал, что хочет отправиться в Приграничье как можно скорее, а перед этим следовало кое-что обсудить. Не терпелось ему, дескать, увидеть невесту.
- Да, сюрпризом для неё моё появление не станет, - самодовольно улыбнулся собеседник. – Что с вами, ваше величество? Плохо себя чувствуете?
- Такое бывает к перемене погоды, - пожаловался король. Не говорить же, что за мысль крутилась юлой в его увенчанной короной голове. Мысль о дочери, входящей в брачный возраст. Дочери младшей, единственной и любимой. Будь она на месте юной Мелиссы, отдал бы он её руку этому человеку?..
Думать на эту тему отчаянно не хотелось, но мысль, точно назойливая муха, так и лезла в голову. Что за глупости?! Его дочь – принцесса, а не девица из опального рода, которой сейчас любое замужество за счастье!
- Вы ведь помните, о чём мы условились? – произнёс Эдемер Сигестан. – Я еду в Приграничье, возвращаюсь с девушкой, мы женимся в столице, а на следующий день я подписываю договор. Роскошную свадьбу для нас можете не организовывать, лучше, если всё произойдёт быстро и скромно.
- На следующий день? – уточнил Сильвий.
- После первой брачной ночи, - ухмыльнулся тот. – Всему своё время, не так ли? Время для удовольствия, время для решения важных дел. А затем мы уедем. В посольстве останется другой человек, я сюда больше возвращаться не намерен.
От этих его слов король почувствовал облегчение. А затем почудилось, будто собеседник заметил его реакцию. Прищурил холодные серые глаза и проговорил:
- Уверяю вас, вы не пожалеете о том, что решили заключить с нами мир.
- Соглашусь с вами, - пробормотал Сильвий. Любопытно, кстати, каким образом Эдмер научился так хорошо говорить на чужом языке? – Вы действительно собираетесь ехать в Приграничье в полном одиночестве, даже без слуг?
- Мне не нужен камердинер для того, чтобы содержать себя и свои вещи в порядке. Я привык обходиться малым. Кучер тоже не требуется, я отправлюсь верхом. К тому же, мою невесту ведь тоже никто не сопровождал. Она не взяла с собой даже личную горничную, верно?
- Таково было условие, - развёл руками король. – Оборотни не любят принимать у себя чужих. Достаточно и того, что согласились на саму девушку.
Глава 12
- К нам едет жених нашей Мелиссы, уже завтра будет здесь! – влетела к мужу с известием леди Хелена Тидхелм. – Он отправляется за ней в Приграничье, но сначала хочет познакомиться с нами и заглянет сюда! Какой милый молодой человек!
- Откуда тебе известно, что молодой? – осведомился её супруг, подняв взгляд от газеты, которую читал за чашкой чая.
- Мне так показалось, - поёжилась леди Тидхелм. Когда муж смотрел так строго, ей хотелось куда-нибудь спрятаться. Однако стоило уединиться, как начинало тянуть к человеческому обществу. Прежде она могла уйти к дочерям, занять время разговором о каких-нибудь безделицах и так скоротать день. Но сейчас они, оставшись наедине, будто превратились в заложников собственного дома. Как одиноко стало, когда все разъехались! Хоть компаньонку заводи.
- Он прислал письмо?
- Да, по магической почте. Вот оно. Прошу прощения, что прочла его первой.
Лорд Тидхелм что-то проворчал себе под нос, выражая недовольство, но листок бумаги всё же взял и внимательно изучил.
- Что за нелепое у него имя? Кто станет называть так детей? А фамилия?
- Полагаю, он иностранец, - осмелилась заметить его жена. – Кто бы мог подумать, что его величество выберет для нашей Мелли такого супруга! И он вовсе не беден, раз может позволить себе пользоваться магической почтой, а, значит, не охотник за приданым, как мы опасались!
- Рано радуешься, - буркнул её муж. – Поглядеть ещё надо на него. Чужеземец в родственниках... А если испортятся дипломатические отношения между странами? Что тогда будет с нашей дочерью?
Леди Тидхелм лишь вздохнула в ответ. За Мелиссу она волновалась больше, чем за остальных детей. Младшая дочь всё ещё казалась ей ребёнком, и даже представить было страшно, как она там, у оборотней в Приграничье. Хорошо её кормят? Не обижают ли? Но перед мужем она старалась своих тревог не показывать. Ему не нравилось видеть её грустной и подавленной.
Разве что старая няня детей разделяла беспокойство матери, но сейчас та уехала навестить родственников.
- Нужно ведь всё приготовить к его приезду! – спохватилась она. – Он ведь будет оценивать, радушно ли мы его встретим, в порядке ли дом. Я должна показать себя хорошей и гостеприимной хозяйкой, чтобы он знал, что я дочерей тому же научила!
- Вот и прибавилось хлопот, - заметил лорд Тидхелм. – Постарайся быть экономнее. Не стоит излишне тратиться.
- Экономнее?! Но как же... Он же... – всплеснула руками мать Мелиссы и Мирты. Ничего-то эти мужчины не понимают! Конечно же, будущий зять хочет взглянуть на родителей, чтобы знать, чего ему ожидать от невесты, с которой он пока ещё ни разу не встречался. Безусловно, умение экономить, может, и нужное, но не в таких случаях, когда встречаешь важного гостя. Ах, сколько же всяческих мелочей нужно учесть, чтобы не ударить в грязь лицом, всего и не упомнишь!
А потому вместо того, чтобы тратить время на объяснения, она зашагала отдавать распоряжения слугам. Всё вокруг завертелось. В поместье опального рода давно не принимали гостей, так что потребовалось немало усилий для того, чтобы привести дом в порядок. Хозяйка, одним глазом приглядывая за хлопочущей прислугой, другим смотрела в поваренную книгу, составляя меню. Обычно она доверяла этот вопрос опытной кухарке, которая много лет работала у них, но сейчас ей хотелось всё сделать самостоятельно. Жених Мелиссы должен быть доволен будущими родственниками. А потому на стол необходимо подавать только лучшее.
Время до приезда Эдмера Сигестана пролетело незаметно. «Была бы хотя бы неделя в запасе! – сокрушалась хозяйка дома. – Тогда я бы всё приготовила на самом высоком уровне, а так придётся сказать в оправдание, что у нас по-простому, по-деревенски!»
Но, когда мужчина въехал в ворота и показался перед лордом и леди Тидхелм, все слова точно вылетели у неё из головы, а язык прилип к нёбу. И ведь выглядел будущий зять почти так же, как она успела себе представить – довольно молод, хорош собой, с серыми глазами и подтянутой фигурой. Но почему-то в его присутствии она почувствовала себя неловко, будто показалась перед королём замарашкой в лохмотьях. Такой сон несколько раз снился ей когда-то накануне представления ко двору, заставляя просыпаться в холодном поту и судорожно проверять, готово ли платье для королевской аудиенции. Но к этому времени, когда в прошлом остались и её дебют, и первый бал, и свадьба, сон успел выветриться из памяти, а сейчас вдруг возвратился неуютным полузабытым ощущением.
- Господин Сигестан... – пробормотала Хелена Тидхелм, но тут же взяла себя в руки. – Добро пожаловать! Мы рады приветствовать вас в нашем скромном...
- Что за церемонии? – белозубо усмехнулся в ответ иноземный гость, который, что поразительно, говорил совсем без акцента. – Мы ведь почти родственники. Зовите меня просто Эдмер.
- Как скажете! – заулыбалась она, искоса поглядывая на мужа, который стоял рядом. – Проходите скорее! А вашего коня отведут на конюшню!
Входя в особняк, Эдмер Сигестан задержался перед вывешенными в просторном холле портретами. Здесь имелся и портрет Мелиссы – недавний, тот, где она была изображена вместе с сестрой. Одна в голубом платье, другая в белом, обе – словно весенние цветочки на зелёном лугу.
Глава 13
Слуги семейства Тидхелм, оставшиеся верными хозяевам после всего произошедшего, собрались на кухне, где готовился обед для гостя.
- Вы его уже видели? - полюбопытствовала немолодая, но не утратившая интереса к жизни за пределами кухни кухарка Ильда, щедро посыпая жаркое душистыми травами.
- Я видела, я! – звонко воскликнула горничная Кэйри, радуясь, что в кои-то веки оказалась в центре внимания. – Он просто красавец! И по-нашенски говорит хорошо, даром, что не местный!
- Ты и его голос его слышала? – тут же насели на неё остальные.
- А как же? Очень приятный, говорит, точно бархатом гладит! Повезло же младшей госпоже, что выйдет за него замуж!
- Только жаль, что свадьба будет не здесь, - вздохнула Ильда. – Уж я бы расстаралась! Такой пир бы устроила для нашей госпожи Мелиссы, какой и столичным поварам не под силу.
- Так уж сложилось, - кивнула в ответ Кэйри. – Сбегаю проверю, может, у него цветы в комнате завяли. Поменять бы надо.
- Цветы завяли, как же, - фыркнула ей вслед другая горничная – Ленни. – Знаю я её! Хочет хвостом перед ним повертеть.
- А завидовать плохо, - глубокомысленно произнесла Ильда, помешивая суп. – Поди лучше салфетки на столе разложи. Да покрасивше, чтоб леди Тидхелм не ругалась!
Пока надутая Ленни раскладывала в столовой тоненькие и узорчатые, как паутинка, салфетки, расположение которых угодило бы хозяйке, Кэйри поднялась в комнату гостя. Сердце стучало так, словно в груди били в барабаны. По правде говоря, молодая горничная уже не являлась невинной девушкой и считала, что разбирается в мужчинах, но настолько привлекательных ей прежде не попадалось. Ах, до чего же повезло младшей дочери Тидхелмов! Совсем не так, как старшей, супруг которой ничем особенным не отличался.
Постучав для порядка и не получив ответа, Кэйри вошла. Цветы, которые она лично получила от садовника, благоухая, стояли в вазе и не думали вянуть. Одежда будущего зятя хозяев лежала на кровати, а его самого не оказалось.
Кэйри уже собиралась уйти, когда скрипнула дверь примыкающей к комнате ванной, и появился он, облачённый лишь в завязанное на узких бёдрах полотенце. Барабаны в груди забили громче. Вцепившись влажными от волнения пальцами в край накрахмаленного фартука, горничная сглотнула, с трудом отвела взгляд от худощавого, но сильного мужского тела, поклонилась и попятилась к двери.
- Подожди! – остановил её гость. – Не бойся! Тебе что-то нужно?
- Нет, господин, я пришла спросить, не нужно ли чего-нибудь вам, - не поднимая головы, пробормотала она.
- Как тебя зовут?
- Кэйри, господин.
- Посмотри на меня, - приказал он. Вроде бы мягко, но так, что не послушаться не получалось. – Ну же!
- Д... да, господин, - отозвалась она, вскидывая на него взгляд. Серые глаза, кажущиеся то темнее, то светлее, смотрели на неё так, что не получалось отвести взгляд. Голова закружилась.
- Кто прислуживал госпоже Мелиссе, пока она жила здесь?
- Я, господин.
- Отлично, ты-то мне и нужна. Принеси мне одну вещь, которая принадлежала ей и касалась её тела. Не всё же она забрала с собой в Приграничье?
- Не всё, господин.
Не спрашивая, зачем ему это нужно, Кэйри, никого по дороге не встретив, покорно отправилась в бывшую спальню Мелиссы Тидхелм. Собиралась она второпях, так что некоторые безделушки остались. Горничные ещё надеялись получить их в подарок за хорошую службу.
Отыскав в шкатулке с украшениями круглый медальон, который не открывался после того, как владелица его уронила и сама же на него наступила случайно, Кэйри отнесла его мужчине.
- Молодец, быстро управилась, - похвалил он её, принимая в ладонь сломанный медальон. От соприкосновения их рук кожу будто обожгло. – Надеюсь, ты и дальше будешь умницей и никому не скажешь, что я его забрал.
- Не скажу, господин. Да хозяева и не хватятся. Госпожа Мелисса его любила, потому не стала выбрасывать, хотя матушка, то есть леди Тидхелм, ей говорила, что надо бы, ни к чему хранить поломанные украшения. Но носить-то его можно было! Открывать только нельзя, механизм из строя вышел.
- Что ж, открывать его мне ни к чему, - усмехнулся собеседник. Приблизившись ещё на полшага, погладил Кэйри по волосам, по плечу под форменным платьем горничной, провёл длинными пальцами по талии, стянутой поясом. – Разве что там спрятан портрет моего соперника. Но твоя госпожа ведь ещё никого не любила?
- Что вы, господин! В кого бы госпожа Мелисса могла влюбиться, если с неё глаз не спускали? Её даже с кавалерами ещё не знакомили, только собирались познакомить... позже... в столице.
- Замечательно. А ты, Кэйри? Ты уже любила кого-нибудь?
- Я...
Почему он спрашивает? Разве должна его интересовать её скромная персона? Она ведь всего лишь служанка!
- Так как?