Два часа до Нового года
Алевтина
Такси тормозит возле большого элитного жилого комплекса. Размах впечатляет, несколько высоток расположены в виде пирамиды. Футуристичненько. Все переливается неоновыми огнями и глянцем. Можно вообще не выходить из комплекса. Магазины, фитнес-центр, салон красоты, детская площадка, как мини Диснейленд, все есть для комфортной жизни.
«Эх», — вздыхаю от зависти. Это, конечно, место мечты. Но квартиры здесь стоят, как «Боинг». Димка постарался, снял для нас здесь квартиру на последнем этаже с шикарным панорамным видом, откуда город как на ладони. Мы будем смотреть новогодние фейерверки на площади из окна. Да и, в общем, остаться наедине с женихом в шикарном лофте на праздники – это сказка.
У нас с этим проблема. Я живу с сослуживцами в корпоративной квартире. Димка, как бы это смешно ни звучало, с родителями. Своего жилья у нас нет. Вот и гуляем, как школьники, по паркам да по кафешкам, уединяясь в машине. А тут такие апартаменты.
Димка все же молодец!
Поднимаю сумку с едой и иду к шлагбауму. Просто так здесь не пропускают. Охрана, все дела.
— С наступающим! — улыбаюсь охраннику, поправляя кудри. Час их крутила и укладывала, чтобы выглядеть сегодня шикарно.
— С наступающим! — выглядывает ко мне через окошко парень лет двадцати пяти.
— Я в списке в сто вторую квартиру. Синицына.
Парень зарывается в журнал, проверяя. Позади меня нетерпеливо сигналит машина. Настолько громко и неожиданно, что я подпрыгиваю на месте. Оборачиваюсь в возмущении. Черный агрессивный «гелик» ослепляет фарами. Из окна высовывается мужчина лет сорока. Холеный, солидный, пальто, черная рубашка, галстук, весь из себя. Явно владелец жилья в этом комплексе.
В очередь, дяденька, я первая подошла.
— Что-то не нахожу вас… — хмурится парень. Выглядывает, замечает внедорожник, спеша открыть шлагбаум. Машина проезжает мимо меня, попадает колесом в кашу из снега и грязи и обрызгивает мой белоснежный пуховик.
— Вот козел! — от злости выкрикиваю я. Охранник усмехается. — Ну так что там со мной? Я должна быть в списке!
— Не волнуйтесь, сейчас позвоним в сто вторую и уточним.
Да господи ты боже мой!
Комплекс, конечно, шикарный, но фейс-контроль хромает. Так и домой не попадешь. Закатываю глаза и, пока парень созванивается, сама вынимаю телефон, чтобы набрать Диму.
— Да блин! — сжимаю губы, уже ругая себя. Телефон разряжен в ноль. Пока готовила и наряжалась, совсем забыла о зарядке.
— Все в порядке, девушка, проходите, — позволяет мне охранник.
— Ну слава богу. Спасибо, — театрально ему кланяюсь.
Подхватываю сумку. Тяжёлая. Я наготовила нам вкусностей. С Димы – квартира и алкоголь, с меня – еда. У меня тут и оливье, и селедка под шубой, и крабовый салатик, тарталетки с красной икрой и даже десерт в виде чизкейка собственного приготовления.
Немного теряюсь, осматриваясь в поисках нужного подъезда. До Нового года пара часов, и мне не терпится увидеть Диму. Он сегодня будет делать мне предложение. Я в предвкушении и готовлюсь отыгрывать удивление. Диму сдала сестренка, по секрету рассказала о его намерениях и даже прислала мне фото кольца. Поэтому я сегодня при полном параде. На мне новое кружевное белье, серебристое платье с открытой спиной и стильным кожаным ремешком, чулки и туфли на каблуке – в сумке.
Наконец, нахожу нужный подъезд, спешу, неуклюже скольжу на крыльце. Комплекс элитный, а лед даже песком не посыпали. Слава богу, удерживаюсь на ногах, хватаясь за ручку двери, предотвращая падение. Не хватало нос разбить в такой знаменательный день. Я могу, со мной вечно что-то происходит. Из разряда того, во что никто не верит, думая, что я сочиняю или просто идиотка.
Прохожу в просторный холл. В этом подъезде можно жить. Чистота стерильная, картины на стенах, цветочки, пахнет чем-то свежим, диванчики возле стен. Иду к лифту, нажимаю на кнопку, жду, опуская сумку на пол, разминая уставшую руку и рассматривая маникюр.
Створки лифта, наконец, распахиваются, из кабинки вываливается веселая компания. Парни, девушки, все в мишуре, уже хорошо поддатые. Смеются.
— С Новым годом! — радостно выкрикивает мне один из парней в светящемся колпаке Санта-Клауса.
— Новый год еще не наступил, — усмехаюсь я. — С наступающим! поздравляю их, пропуская.
Прохожу в лифт, жму на последний этаж, замечая, что к кабинке спешит тот гад на «гелике», который обрызгал меня.
Ну нет, со мной ты не поедешь!
Подождёшь!
Быстро жму на кнопку закрытия, но мужчина преодолевает расстояние и подставляет ногу, не позволяя створкам закрыться. Сжимаю губы, отхожу подальше, вжимаясь в зеркальную стену лифта.
Мужчина проходит в лифт, окидывая меня высокомерным взглядом, отворачивается, вставая ко мне широкой спиной. Тоже жмет на последний этаж и закрывает створки.
Он еще и наш временный сосед!
Гад!
Лифт трогается, а я демонстративно начинаю отряхивать пуховик. Но совести у этого гада нет, он даже не оборачивается. Посылаю в его спину лучи негатива, прожигая взглядом.
Смотрите, какой важный здесь нашелся!
Пальто, костюм, ботинки, явно брендовые, из тех магазинов, в которые я никогда не зайду, потому что там только носки стоят, как моя жизнь.
Кабинку тут же наполняет запах его парфюма. Что-то тяжёлое, мускусное, древесное. Плюнуть, что ли, в его широкую спину на идеальное черное пальто? Там ни одной соринки. Смотри, какая чистюля. А мой новенький длинный пуховик из-за него теперь нужно сдавать в химчистку.
В первые секунды не понимаю, что происходит, лифт издает какой-то странный писк, дёргается, вынуждая меня схватиться за поручень.
Останавливаемся…
Все, приехали!
Вот, это один из тех нелепых случаев, в которые я умудряюсь встрять.
Пауза.
Тишина.
Мужчина глубоко вздыхает, а потом начинает нервно жать на кнопки. Но лифт не поддается. Ничего не происходит. Мы стоим на месте, запертые в кабине. Лифт, конечно, шикарный и комфортабельный, но явно не предел моих мечтаний на Новый год.
Полтора часа до Нового года
Алевтина
— Нужно же что-то делать?! — нервно выдаю я, протискиваюсь сквозь мужчину, толкая его плечом, и начинаю стучать в створки лифта кулаками.
— Помогите! Мы застряли! — воплю во все горло. В ответ, естественно, тишина. Гад позади меня цокает, усмехаясь.
— Бесполезно! — хрипло отзывается он. — Лифт застрял между этажами.
— И что вы предлагаете? — шиплю от злости, оборачиваясь к мужчине. — Провести здесь Новый год?! Сделайте что-нибудь, вы же мужчина! — требую. Накрывает паникой.
Ну не могу я здесь застрять!
Не могу!
Только не сейчас!
— Что например? — снова холодно ухмыляется, вальяжно облокачиваясь на стенку лифта. — Вынести потолок, как в триллере, и выбраться в шахту лифта? — выгибает брови, издеваясь надо мной.
— А вас, я смотрю, радует перспектива провести здесь со мной Новый год?!
— Нет, не радует, — кривит губами, еще раз меня осматривая. — Там, — указывает наверх, — меня ждет шикарная женщина.
А я, значит, курица облезлая!
Серьезно?!
Кем он себя возомнил?!
— Так вот делайте что-то, чтобы попасть туда! — тоже указываю пальцем наверх. — И не терпите мое общество! — сама жму на чёртову кнопку с колокольчиком и на все кнопки в лифте. Кабину пронзает противный писк, и снова тишина. Лифт стоит на месте. — Чёртова электроника! — ругаюсь. — Напичкали все здесь, а толку ноль!
Закрываю глаза, дышу глубоко, пытаясь успокоиться.
Господи боже мой, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, выпусти меня отсюда. Я обещаю, нет, я клянусь вести, очень хорошо вести себя. Я прекращу лениться, сплетничать, ругаться матом, смеяться над недалёкой начальницей. Я, в конце концов, помирюсь с отцом. И никогда, слышишь, никогда больше не буду говорить, что тебя нет!
В динамике раздаётся треск, и я замираю, кусая губы.
— Говорите! Что случилось?! — наконец раздаётся голос.
Боже! Спасибо! Спасибо!
— Мы застряли! Вы слышите?! — ору в панель лифта. — Вытащите нас немедленно! Вы слышите?! — для верности ударяю ладонью по панели.
— Я слышу! — не очень воодушевлённо отзывается женщина. — Номер дома и подъезда?!
— А… Эм… — от паники все забываю. Мужчина хватает меня за плечи и отодвигает.
— Дом четыре, второй подъезд, — четко проговаривает он.
— Ждите! — бросает нам женщина.
— Сколько ждать?! — недовольно повышает голос.
— Бригада отправлена! — только и говорит она.
— Если через десять минут нас отсюда не вытащат, я подам на вашу контору в суд! — угрожает он. Но женщине по ту сторону, видимо, глубоко плевать, она снова выдает нам дежурное «ждите» и отключается.
Выдыхаю. Еще не все потеряно. Димка, наверное, волнуется. Мама дорогая, он знает, что я прошла через шлагбаум, но так и не добралась до квартиры.
Теперь я молюсь Димке.
Миленький, пожалуйста, найди меня, вытащи отсюда. У меня здесь не очень приятная компания в виде высокомерного мужика, который обозвал меня курицей. Не совсем так, но его взгляд мне так подсказывает.
Расстегиваю пуховик. Жарко. Переминаюсь от нетерпения с ноги на ногу. Кабинка чистая, стерильная, я бы сказала, современная, с зеркалами и поручнями. Больше, чем обычная, но все равно тесная. Куда бы я ни посмотрела, все равно натыкаюсь на гада. Мужчина тоже расстегивает пальто, распахивая его, запрокидывает голову и прикрывает глаза, сжимая губы.
Пользуясь случаем, осматриваю незнакомца. Брутальный брюнет с небрежной, но стильной щетиной, немного смуглый, скорее загорелый, словно недавно отдыхал на море. Челюсть квадратная, такая сексуальная. Он вообще похож на антигероя из боевика. Из тех, кто безжалостно убивает в идеальном костюмчике, с ухмылкой на губах, не запачкав белоснежную рубашку. Харизматичный гад. Голливуд отдыхает. Еще раз убеждаюсь: чем красивее мужик, тем отвратительнее характер.
Боже, да что так долго!
Не могу быть такой же спокойной, как мужчина. Если ему плевать, то мне нет. Не могу просто так стоять на месте. Переминаюсь с ноги на ногу. Жарко. Приспускаю пуховик с плеч. Снова обращаю внимание на грязные брызги.
— Вы испачкали мне новый пуховик! — предъявляю я. Пусть знает, что это не я грязнуля. Мужчина открывает глаза, одаривая меня нечитаемым серым взглядом. Глаза у него как лед, холодные – мурашки по коже. Медленно скользит по мне взглядом, осматривая. — Да-да, это вы обрызгали меня.
— И? — выгибает брови.
— Могли бы хотя бы извиниться, — фыркаю я. — Мне теперь нужна химчистка.
Мужчина молча вынимает из кармана пальто портмоне, достает крупную купюру, протягивая мне.
— Хватит на химчистку? — высокомерно спрашивает он.
— Не нужны мне ваши деньги, — закатываю глаза, взмахивая рукой.
— В чем тогда суть претензии? — качает головой, разговаривая со мной, словно с сумасшедшей.
— В извинениях, — нагло заявляю я. И лучше бы я откусила язык. Мужчина пригвождает меня к стенке кабинки убийственным взглядом, сжимая свою квадратную челюсть.
— Какой толк в извинениях? В пустых словах. От этого твой пуховик станет чище? — ухмыляется. — Я же предлагаю тебе не слова, а реальное решение твоей претензии. Я не прав?
— Эм… — задумываюсь. Прав-то он прав. Слова в нашем мире ничего не значат. Но… — Иногда слова дороже денег. Искренность дороже, — выдаю я, заглядывая в его серые глаза.
— Искренность – это роскошь, Лисичка, — усмехается, пряча деньги в портмоне.
— Я не Лисичка, — снова злюсь. — Почему так долго?! — нервно выдаю и снова жму на чёртову кнопку вызова. А в ответ опять тишина. — Сколько времени? — спрашиваю мужчину, прожигая взглядом его дорогие блестящие часы.
— Без пяти одиннадцать, — отвечает мужчина.
Снова начинаю колотить в створки лифта.
— Помогите! Мы застряли! Слышит меня кто-нибудь?! — воплю я.
— Успокойся! Хватит орать. В ушах звенит! — одергивает меня мужчина. Оборачиваюсь к нему, задыхаясь от злости.
Сорок пять минут до Нового года
Алевтина
— А вы живете в этом доме? — интересуюсь я, сверля глазами его наручные часы. Несмотря на то, что мы заперты, время бежит неумолимо быстро. Я уже десять раз помолилась про себя, наобещала Богу кучу всего, просила прощения за все грехи, но чуда так и не произошло.
— Нет, не люблю бетонные коробки.
— Ничего себе, коробка, — цокаю я. — Здесь однокомнатные квартиры, как «трешки» в простых домах, и стоят, как особняки. Да и вообще, комфортно. Не считая этого чёртова лифта.
— Дело не в квадратных метрах и стоимости.
— Ну конечно, для вас, может, и не имеет значения. А для меня это предел мечтаний.
Черт, прикусываю губы. Моя подруга Ленка уже отругала бы меня за «колхоз». Никак не могу привыкнуть к размаху столичной жизни. Люди здесь живут на другом уровне. Для меня духи за пять тысяч – это шикарно. Я однажды ляпнула на работе, какие дорогие духи мне подарил Димка. Похвасталась так, что смеялось пол-отдела. Ну не умею я строить из себя дорогую женщину.
— Скворечник и есть скворечник. Я живу в своем доме. Свобода, никаких соседей за стеной. Никакого социума. Я где-то социопат.
«Я заметила», — проговариваю про себя, выдавая мужчине улыбку.
— Воздух чище, дышится легче, нет городского шума, свой участок, сауна, бассейн, — расписывает мне преимущества своего дома.
— Ну да, — киваю. — Каждому свое. А здесь, получается, живет ваша женщина?
На самом деле, мне не особо интересно, как и где живут состоятельные люди. Но нужно как-то занимать свои мысли, ибо меня снова накроет паникой в замкнутом пространстве.
— Получается, так, — кивает мужчина.
— Что же вы не забрали ее отмечать праздник в свой дом, где так все прекрасно, а приехали в этот скворечник?
— Не готов пока пускать ее на свою территорию, — спокойно отвечает он.
— Да ладно. А на ее территорию, значит, можно?
— Если она не устанавливает границ и допускает меня – да.
— А вы сложный человек, — усмехаюсь я.
— Может быть… — выдыхает, сам посматривая на часы.
Снова возникает неловкая пауза. Я не социопат, но не привыкла вот так близко общаться с незнакомцами. Мужчина откидывает голову, прислоняется затылком к кабине и прикрывает глаза. Мне бы его спокойствие. Моя паника трансформировалась в тоску и обиду. Не знаю, на кого обижаюсь. На себя, на лифт, на службы, на Димку за то, что захотел праздновать Новый год здесь, или на собственную пятую точку, которая встревает в такие вот приключения.
— А если нас не вытащат отсюда сегодня вообще? — тихо спрашиваю я, тоже облокачиваюсь на стену, откидывая голову. Ноги затекли. Но вытянуть я их не могу, иначе буду сверкать чулками и новыми кружевными трусиками.
— Тогда взломаем потолок и выберемся в шахту, — усмехается мужчина, открывая глаза.
— Ну я серьезно.
— Мы по-любому отсюда выйдем – вопрос времени. И чем позже это будет, тем хуже для управляющей компании.
— Нарычите на них? — смеюсь я.
— Нет, подам в суд и отсужу нам с тобой неплохую компенсацию.
— Ого, а вы сможете?
— Надеюсь – я не худший адвокат в этом городе.
— А вы адвокат?
Мужчина кивает.
— Ну, замечательно, — хлопаю в ладоши. — Тогда сидим до конца. Хоть денег заработаем, — шучу я, истерично посмеиваясь.
— Да, шубу себе купишь вместо испорченного мной пуховика.
— Точно.
Снова возникает пауза, которую разбавляет мой громко урчащий желудок. Я не ела целый день, некогда было.
Мужчина берет свой портфель и вынимает оттуда коробку конфет, открывает ее и ставит между нами.
— Проголодалась? Угощайся, — следом за конфетами из его портфеля появляется бутылка коньяка.
— Да еды у меня здесь полно, но я планировала ее съесть за праздничным столом, — вздыхаю я, указывая на свою сумку. — Сколько там до Нового года?
— Двадцать минут, — сообщает мне мужчина и скручивает крышку на бутылке.
— Да уж, похоже, мы встретим Новый год вместе.
— А как год проведешь… — ухмыляется гад и делает глоток из бутылки.
— Очень смешно.
Мужчина ведет бровями и протягивает мне бутылку.
— Спасибо, но я вообще не пью крепкий алкоголь.
— Отчего же? Это хороший коньяк.
— Дело не в этом, — отмахиваюсь я. — Мне важно наслаждение вкусом. А от крепких напитков у меня сносит голову.
— Интересно было бы посмотреть, — снова смеётся мужчина.
— Поверьте, это не так весело.
— Буйная? — продолжает забавляться.
— Нет, наоборот, слишком веселая. На приключения тянет.
— Тогда пей, — снова протягивает мне бутылку. — Надо же как-то создать себе праздник.
Поджимаю губы, посматривая на наручные часы мужчины, уже без пятнадцати…
— А давайте, — усмехаюсь. Похоже, у меня истерика. Беру бутылку, настраиваюсь, глубоко вдыхая. Коньяк из горла я еще не пила. Подношу бутылку к губам, преодолевая отвращение к спиртному, и делаю большой глоток.
Дыхание перехватывает, горло обжигает. Машу руками, хватая воздух. Мужчина берет конфету и подносит ее к моим губам. Съедаю шоколад с его рук.
— Очень крепко, — морщусь я.
— Ну извини, знал бы – прихватил бы для тебя шампанского.
— Нужно закусывать, — изрекаю я. — Вы, наверное, тоже голодный? — открываю сумку, вынимая контейнеры с едой. — Оливье домашний, сама готовила, селёдочка под шубой, — демонстрирую еще контейнер. — Мясо есть по-французски. Любите? У меня даже салфетки и вилочки есть, — вынимаю приборы и салфетки.
— Все с майонезом, как я понимаю? — кривит губами мужчина.
— Естественно, это же Новый год. Все должно быть залито майонезом, — смеюсь. — Но не волнуйтесь, он домашний. Мама научила, он очень вкусный.
— Я не ем майонез, — пренебрежительно заявляет мужчина, скептически смотря на мою еду. Вот сволочь высокомерная. Даже обидно. Я тут ему от души предлагаю свою еду, которая предназначена для жениха, а он кривит губами.
Новый год
Алевтина
Мы вместе смотрим на наручные часы Александра, которые отсчитывают последние секунды до Нового года. Закусываю губы ровно в двенадцать.
— С Новым годом, Аля, — грустно улыбается мужчина и протягивает мне бутылку коньяка.
— С Новым годом, — вздыхаю, принимая бутылку. Делаю глоток коньяка, снова задыхаюсь от спиртного, хватая воздух. Александр опять подносит к моим губам конфету, закусываю. Мужчина тоже делает несколько глотков, без закуски, даже не морщась. Тишина.
— Не грусти, Аля. В конце концов, это необычный Новый год. Будет что вспомнить и рассказать при случае.
— Да уж… Точно.
Новогоднего настроения нет от слова совсем. Александр снова передаёт мне бутылку. Беру, пью, по старой схеме съедая шоколад из его рук. Так мы в полной тишине приговариваем половину бутылки.
Голова кругом, по телу разливается тепло, и настроение заметно поднимается.
Да и черт с ним, с Новым годом. Предложение Димка мне и так сделает. Мы с этим гадом совершенно разные люди и никогда бы не соприкоснулись в реальной жизни. Опять же выгодное знакомство. Адвокат мне, кстати, тоже нужен, чтобы отсудить мою законную долю в квартире отца.
Усмехаюсь на очередном глотке коньяка. И крепкий алкоголь уже не кажется таким крепким, идет хорошо. Верный знак, что пора завязывать.
— Ух, действительно забавно получилось, — продолжаю смеяться. — Кому расскажешь – не поверят.
Александр качает головой, отставляя бутылку. Тоже считает, что мне уже хватит? Язык развязался? Или смеюсь невпопад? Определенно, нужно закусывать, а то, когда нас спасут, меня придется выносить из лифта.
Вынимаю контейнер с салатиком.
— Крабовый, между прочим, — дразню мужчину. — И без риса, как все готовят. Мой усовершенствованный рецепт, — я точно пьяна. Несу уже все, что приходит в голову. Явно этому гаду неинтересны мои рецепты. Ну раз его забавляет моя компания в лифте, пусть слушает. — Здесь, значит, свежий огурец, кукуруза, кислое яблочко, яйца, зелень и крабовые палочки, — открываю контейнер, начиная уплетать салат.
— Ты же в курсе, что в крабовых палочках нет крабов от слова совсем? — снова морщится мужчина.
— Все я знаю. Ну, извините, на настоящих крабов я еще не заработала. А вы, значит, у нас на правильном питании?
— Не совсем, я не любитель советской кухни, где мешают все подряд, заливая майонезом.
— Ох, не повезло же вашей женщине. И границы, и очень привередливый, — фыркаю я. — И в новогоднюю ночь она одна, пока вы тут поите меня коньяком, — прыскаю от смеха.
— Если женщина хочет быть со мной, она должна принимать все мои недостатки. Я слишком стар, чтобы менять себя и подстраиваться под кого-то.
— И слишком самоуверен, — добавляю я. Ну а что, я предупреждала: не поить меня коньяком.
— А ты слишком языкастая, я же это как-то терплю и даже ищу в тебе плюсы, — парирует он.
— А я не просила ничего во мне искать, — растягиваю улыбку. — Хотите расскажу про вас, в общих чертах? — заявляю. Когда Алевтина Сергеевна пьяна, в ней просыпается Ванга.
— Ну попробуй, — усмехается недоверчиво, а сам отнимает у меня вилку и внаглую пробует мой салат. Смотри-ка, ест, даже не морщится. Молча вручаю ему контейнер, ошарашенно наблюдая. Он еще и лицемер.
— Значит, слушайте, — строю серьезное лицо прорицательницы. — В школе вы учились хорошо, родители вами гордились. Всегда на первом месте, олимпиады и все такое, — изрекаю я, продолжая наблюдать, как этот гад с удовольствием уплетает мой салат с крабовыми палочками, в которых нет крабов. — Но ботаником не были, скорее, лидером, выскочкой, который спорил с учителями, доказывая свою точку зрения.
Мужчина кивает, скептически улыбаясь.
— Дальше институт. Вы уделяли большое внимание учебе. Для вас было важно образование и будущее. Скорее всего, вы из династии юристов, где за вас все выбрали и по-другому жить нельзя, что накладывало на вас большую ответственность, но проигрывать вы не привыкли, поэтому упорно трудились. Были красавчиком, дерзким, надменным и интеллектуальным. От недостатка женского внимания никогда не страдали, и это вам очень льстило. Девочки по вам сохли и писались кипятком. Не женщины выбирали вас, а вы выбирали женщин. Слишком избалованы вниманием, слишком самоуверенны и циничны, чтобы иметь постоянную девушку, — усмехаюсь я. Протягиваю Александру салфетку, закатывая глаза, когда он сам вынимает из моей сумки оливье – на его языке это «мешанина, залитая майонезом».
— Продолжай, — взмахивает рукой, начиная есть салат.
Говорю же, гад!
— Дальше карьера, четко поставленные цели. Вы карьерист. А постоянной женщины в вашей жизни нет. Более того, вы считали, что серьезные отношения только мешают. Вы женаты на карьере. Женщины для вас – инструмент для расслабления. За годы практики насмотрелись на много грязи, зла, алчности, от этого возникли неприязнь, недоверие к людям и цинизм. Оттуда же вытекает и социопатия. У вас вообще свое представление о мире. Свои твердые правила и убеждение, и они априори верны. Кто так не считает, вычеркивается из вашей реальности. Возможно, были и женщины, которые задерживались с вами дольше, чем вам бы хотелось. Вы пытались что-то построить, потому что возраст, и так вроде полагается, может, настаивают родители. Но ничего не получилось, поскольку женщины не выдерживали ваши характер и заскоки, — снова смеюсь. — Ну, — выгибаю брови, — я хоть во что-то попала?
Самой интересно, хобби у меня такое – я люблю расшифровывать людей и, кстати, часто попадаю. Ленка называет меня ведьмой и говорит, что на «Битве экстрасенсов» я бы взяла первое место.
— Впечатляет, — усмехается. — Хочу услышать заключение или вывод твоей речи.
— Заключение, — задумываюсь. — Ну, сейчас вы многого достигли, добились целей, определённого положения и статуса. Отдыхать любите в своем доме, в одиночестве и тишине, поэтому и не допускаете на свою территорию посторонних, это ваша граница, и вторжение в нее для вас стресс и триггер. Амбиций поубавилось, но постоянной женщины или женщины, с которой вы видите свое будущее, как не было, так и нет. Вы привыкли и уже не можете по-другому. Несмотря на то, что в вашей жизни есть все, вы довольно известны в определенных кругах, но в глубине души одиноки, — заключаю я.