Одиночество за праздничным столом
Грустно смотрю на догорающие свечи. Уже двенадцать ночи, а мужа всё нет. Обвожу взглядом накрытый стол — белоснежная скатерть, изящные бокалы, свечи в хрустальных подсвечниках. Всё как он любит. Всё как я старалась.
Беру в руки вилку с ножом и отрезаю кусочек запечённой утки. Наливаю бокал вина — полусладкого сухого, как любит именно Влад. Мне больше нравится приторное, сладкое, но я готовлю то, что нравится ему. Да и мясо я не особо люблю, но муж любит, и я готовлю постоянно. Только на следующий день вся моя стряпня отправляется в мусорку, ведь, как говорит Влад: «Я поужинал в ресторане с акционерами».
Ресторан… Даже не помню, когда последний раз муж приглашал куда-то меня. Годовщина, а я отмечаю её в одиночестве, с бокалом вина и остывшим ужином. Четыре года попыток быть идеальной женой, идеальной хозяйкой, идеальной матерью для нашего сына.
Поднимаю бокал и тихо произношу:
— С годовщиной, дорогой. Четыре года, как один миг.
Залпом выпиваю вино. Горько. Как и эта годовщина. Как и осознание того, что всё, во что я верила, рассыпается на глазах. Где тот мужчина, который когда-то носил меня на руках? Где те искры в его глазах, когда он смотрел на меня? Где наше счастье, о котором я так мечтала?
В тишине квартиры слышится только тиканье часов. Они неумолимо отсчитывают секунды, минуты, часы моей одинокой жизни. Жизни, в которой я словно призрак — существующая, но невидимая для тех, кого люблю.
Наконец слышу, как проворачивается ключ в двери, и с тихим щелчком открывается дверь. Встаю на шаткие ноги — надо же, как на меня подействовал всего один бокал вина. А помнится, раньше… Раньше всё было по-другому.
— Не спишь? — спрашивает Влад, бросив на меня короткий взгляд. Снимает пальто и вешает в шкаф. Он ни капли не изменился, только возмужал и отрастил щетину.
Облокачиваюсь на косяк двери, держа в руках бокал.
— Что отмечаешь? — спрашивает меня, а сам как будто смотрит мимо.
— Хм, странно, — тихо говорю я. — Странно, что ты забыл, что четыре года назад я взяла твою фамилию — Власов.
В комнате повисает тяжёлое молчание. Каждая секунда тянется бесконечно долго. Я чувствую, как внутри закипает обида, смешанная с горечью. Он даже не помнит о нашей годовщине. О том дне, когда мы стали одной семьёй. О дне, который должен был стать началом нашей счастливой истории.
Смотрю на него, пытаясь разглядеть в его глазах хоть тень того человека, которого когда-то полюбила. Но вижу лишь усталость и отстранённость. И понимание того, что наша история, возможно, подходит к концу.
— А, прости, забыл, — Влад подходит ко мне и, мазнув губами по скуле, проходит к столу. — Выпью бокал и пойду спать, завтра важное заседание директоров.
Его слова повисают в воздухе, оседая тяжёлым свинцом на моём сердце. И тут до меня доходит то, что я учуяла раньше — аромат женских духов. «Олимпия Пако Рабан». Мои любимые духи…
Медленно опускаю бокал на стол. В голове начинает пульсировать боль, а в горле встаёт ком. Пытаюсь сделать вдох, но воздух будто становится густым и вязким.
— Ты… был у кого-то? — мой голос предательски дрожит, хотя я пытаюсь говорить спокойно.
Влад замирает на мгновение, затем оборачивается. В его глазах мелькает что-то похожее на раздражение.
— Не понимаю, о чём ты, — отвечает он, наливая себе вино. — Просто задержался на встрече.
Аромат духов становится сильнее, когда он проходит мимо. Это не могло быть случайностью. Не могло быть совпадением.
Сажусь на стул, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Четыре года. Четыре года я хранила этот дом, воспитывала нашего сына, старалась быть идеальной женой. А он…
Смотрю на его спину, на его уверенные движения, и понимаю — всё кончено. Не только годовщина прошла в одиночестве. Вся наша жизнь превратилась в иллюзию. В красивую ложь, в которую я так долго верила.
— Знаешь, — говорю тихо, но твёрдо, — я больше не могу делать вид, что всё в порядке.
Он оборачивается, впервые за весь вечер посмотрев мне в глаза. В его взгляде нет ни раскаяния, ни сожаления. Только усталость и раздражение.
— Давай не будем устраивать сцен, — произносит он. — У меня был тяжёлый день.
— У меня для тебя подарок, — говорю в его удаляющуюся спину.
Власов разворачивается, на его лице удивление. Он ждёт, а я стараюсь взять себя в руки. Я думала над этим полгода, но теперь стала уверена.
— Мы разводимся, Власов, — произношу твёрдо, глядя ему в глаза.
В комнате повисает тяжёлая тишина. Кажется, даже часы перестали тикать. Его лицо сначала выражает недоумение, потом раздражение, а затем — злость.
— Что за глупости? — его голос звучит холодно и отстранённо. — О чём ты говоришь?
— О том, что наша сказка закончилась, — отвечаю спокойно, хотя внутри всё дрожит. — О том, что я больше не могу жить в этом притворстве. О том, что ты давно перестал быть тем человеком, за которого я выходила замуж.
Он делает шаг ко мне, но я отступаю.
— Ты сошла с ума? — его голос повышается. — У нас есть сын, дом, всё, о чём может мечтать женщина!
— О да, — иронично улыбаюсь. — Роскошный дом, в котором я живу как призрак. Дорогие платья, которые некому показывать. И муж, который приходит домой только поспать.
Он сжимает кулаки, но сдерживается.
— Ты пожалеешь об этом, — произносит сквозь зубы.
— Возможно, — пожимаю плечами. — Но я уже жалею о том, что потратила четыре года на ожидание того, что никогда не случится.
****************************************************
— Согласно брачному контракту, вам, госпожа Власова…
— Ольховская, — перебиваю я юриста, откинувшись на спинку кресла. — Моя девичья фамилия Ольховская. После развода я намерена её вернуть.
Влад напротив раздражённо фыркает. Я бросаю на него равнодушный взгляд — или, по крайней мере, стараюсь выглядеть такой.
— Мама! — Сема радостно выбежал мне навстречу, отрываясь от руки воспитательницы. — Мама! Мы сегодня делали открытки!
Сынок весело кружился вокруг меня, размахивая своим творением. Я улыбнулась и, поймав его за плечи, остановила.
— Как здорово, милый! А кому ты сделал открытку?
— Тебе, конечно! — как самой глупой маме объяснил сын и протянул своё творение.
Я улыбнулась, заметив аккуратно оформленную аппликацию. Поцеловав сына в лоб, я снова улыбнулась.
— Собирайся, Сем, а я пока посмотрю открытку.
Сын, радостный, вернулся к воспитательнице, а я открыла открытку и тут же закрыла. Внутри была изображена наша маленькая семья: я, Сема, а чуть поодаль — Власов и его новая пассия Алла.
К сожалению, Семе нравилась Алла. Да и я не могла сказать о ней ничего плохого — она была вежливой, из образцовой семьи. И если уж Семе она понравилась… К тому же я уже почти два года была незамужней женщиной.
Власов, если и смог уйти из моей головы, то в сердце засел прочно. Я пыталась убедить себя, что время лечит, что новая жизнь приносит свои радости, но каждый раз, видя их вместе на фотографиях, чувствовала, как старая рана даёт о себе знать.
За эти полтора года многое изменилось. Я нашла работу, начала учиться, обрела новых друзей. Жизнь действительно стала другой, но сердце… Сердце всё ещё хранило память о том, что когда-то было.
Может, это и есть взросление — понимать, что любовь не всегда имеет счастливый конец, что иногда нужно отпустить прошлое, чтобы двигаться вперёд. Но как же сложно это сделать, когда в твоей жизни есть человек, который всё ещё занимает особое место.
Я глубоко вздохнула и спрятала открытку в сумку. Пора было идти домой.
— Пойдём, мой хороший, — сказала я, протягивая руку сыну.
— Мама, а завтра же выходной? — спросил сын, когда я пристегивала его к детскому креслу.
— Да, милый.
— Завтра у ба день рождения. Юбилей! — сынок радостно захлопал в ладоши.
Я вздохнула. Да, бывшая свекровь и мне не поленилась напомнить, с намёком, что я тоже приглашена, но желанным гостем не буду. Терпит она моё присутствие ради внука.
В голове закрутились мысли. Идти или нет? С одной стороны, Сема хочет, с другой — я точно знаю, что буду там лишней. Но разве можно отказывать ребёнку в желании поздравить любимую бабушку?
— Мам, а мы что ей подарим? — не унимался сын, разрушая мои размышления.
— Давай подумаем вместе, — улыбнулась я, стараясь не показывать своих истинных чувств. — Может, сделаем открытку, как сегодня в садике?
— Отличная идея! — глаза Семы загорелись. — И ещё можно нарисовать картину!
Я посмотрела на сына и поняла — ради него стоит пойти. Ради его счастья и радости. А моё присутствие… Что ж, это всего один день.
Как только Сема уснул, я тихо прикрыла дверь детской и направилась в ванную. Пока ванна наполнялась тёплой водой, я разделась и посмотрела на себя в зеркало.
Признаться, полтора года незамужней жизни и впрямь были непростыми. Развод дался мне нелегко, и это отразилось не только на душевном, но и на физическом состоянии. Пришлось пересмотреть многие привычки и урезать расходы.
Я больше не могла позволить себе дорогие процедуры и маски для волос, которые раньше помогали бороться с выпадением. Пару месяцев назад я решилась на перемены и сделала стильное удлинённое каре. Новая стрижка удивительно мне шла, придавая образу свежесть и дерзость.
В зеркале отражалась совсем другая женщина — уверенная, хотя и немного уставшая. Я сбросила лишние килограммы, набранные во время беременности и в последующие годы. Фигура снова стала подтянутой, а движения — лёгкими и грациозными.
Уже перед сном я набрала номер подруги, которая работала в галерее. Бывшая свекровь была ценителем тонкого искусства, и я решила заказать для неё картину в качестве подарка.
— Викуль, привет! Слушай, мне нужна твоя помощь, — начала я, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить Сему.
— Привет! Что случилось? — голос подруги звучал бодро, несмотря на поздний час.
— Мне нужно что-то особенное для бывшей свекрови. У неё юбилей завтра, и я хочу сделать достойный подарок.
— Поняла. Давай подумаем. У неё ведь хороший вкус, да?
— Да, она настоящий ценитель искусства.
— Отлично! У нас как раз появилась новая коллекция пейзажей. Думаю, что-то найдётся.
— Было бы здорово. Можешь завтра утром привезти?
— Без проблем! Какой адрес?
Мы договорились о встрече, и я положила трубку с чувством облегчения.