«Не ищи меня. Прощай.»
Это шутка?
Отмерев от шока, бегу по квартире, распахивая все двери. Обыскиваю каждый уголок, но все бесполезно. Пусто. Шкаф с вещами мужа не тронут. Все до единой вещи на месте. Последняя капля – куртка, обувь, тоже здесь. На ключнице висит его связка. Дрожащими руками толкаю тяжелую входную дверь. Она незамедлительно распахивается. Горький воздух подъезда. Оглушительная тишина. Пустая лестничная клетка. Никого.
Тяжело оседаю по косяку. Подминаю мгновенно замерзшие ноги под себя. Бездумно пялюсь перед собой, медленно ворочая мысли. Что произошло? В чем он ушел? Все до единой вещи на месте. И самое главное – почему?
Время замирает. Я проваливаюсь за липкую грань. На пороге квартиры меня находит курьер. Протягивает папку с документами и сразу исчезает. Тороплюсь раскрыть и увидеть содержимое. Тщательно всматриваюсь, не верю глазам своим. Там свидетельство о разводе и паспорт с возвращенной девичьей фамилией.
Телефон не отвечает. Сколько не звоню – бесполезно. Я хочу выяснить и услышать ответ на главный вопрос – почему?
****
Семь лет спустя.
- Ник, поехали. Что ты как затворница? – уговаривает Женя. – Весело же будет. Компания хорошая. Да у меня День Рождения, в конце концов. Неужели бросишь? – пускает в ход тяжелую артиллерию.
Сжимаю бокал с прохладным соком. Во мне борются два желания. Хочется пойти, но как представлю, что они все по парам, а я одна, то желание пропадает. Не представляю, как буду себя чувствовать среди счастливых людей.
- Хочешь Игоря позовем? – Женя подкидывает дровишек. – Ой, Ник, не хмурься. Он сколько тебя осаждает, а? Могла бы просто ради здоровья устроить волшебную ночь.
- Замолчи! – шикаю на подругу, но ту несет по кочкам.
- Не замолчу. Замучила ты всех и себя замучила. Отпусти прошлое. Ну что ты все его ищешь? Он бросил тебя. Ушел. Пропал. Провалился сквозь землю. Кирилл всегда таким был. Своенравный, жесткий, упрямый. Нужно тебе такое счастье? Прости, но ты становишься маниакально зацикленной на том, что было сто лет назад.
Слова Женьки поражают навылет. Прячусь за волосами, чтобы не показать пылающих щек. Сглатываю жуткое волнение. Она сама того не зная, всколыхнула еще больше воспоминаний. Да ищу, да, я все еще хочу понять. Да! Я не забыла его. Не хочу забывать.
- Женя, прекрати… Игоря не нужно.
- Поехали, Ник. Зай, прости, – складывает ладошки вместе. – Твое веселье вместо подарка будет. Ну, пожалуйста.
Киваю. Поеду. Сделаю Жене приятно. Да и сама отвлекусь. Надо поменять в своей жизни что-то. Может и правда забыть все и начать жить как обычные люди. Научиться радоваться жизни. Быть счастливой. Все оставшееся время убеждаю себя в правильности решения.
***
- Ник, – дирижирует бокалом выпившая подружка. – Второй этаж, в конце коридора налево. Туда иди. Ой, – неловко переступив, хватается за перила витой лестницы.
- Иди, Жень, – потихоньку смеюсь. – Не заблужусь. Бегом к гостям.
- Да, сейчас, – ворчит она. – Почему твоя голова так не вовремя заболела?
- Не нужно было пить твои коктейли, – щелкаю ее по носу.
Заботливая моя. Убеждаю ее продолжить праздновать, а сама поднимаюсь в отведенную комнату. С облегчением снимаю туфли на высоченных шпильках, отшвыриваю в угол. Ложусь на кровать прямо в платье. С наслаждением вытягиваюсь. Наконец я одна.
Тусовки не для меня. Ценю внимание приятелей, но все же люблю побыть в одиночестве. Вру. Просто они по парам, а я в пролете. Иногда невыносимо смотреть на то, как воркуют, но улыбаюсь. Семь лет назад у меня тоже был муж. Был и сплыл в одно мгновение.
Тянусь к тумбе выключить ночник, но с поворотом тумблера гаснет свет везде. Остаюсь в кромешной тьме. Сначала пугаюсь, подскакиваю на кровати от неожиданности, но потом понимаю, что ничего страшного. Становится уютнее, теплее, мягче. Очертания едва уловимы, завораживающая темнота укачивает. Так даже лучше.
Снимаю платье, остаюсь в одних лишь только трусиках. Кружевной верх не надеваю никогда принципиально. Размер позволяет. Поерзав в мягкой кроватке, с удовольствием уплываю в сон. Снизу доносится шум праздника, но он абсолютно не мешает. Кадры мелькают все чаще, раздваиваются и пропадают вовсе.
Мне снится чудный сон.
Слабый скрип двери и провернувшийся замок. Эти звуки врываются в спящее сознание.
Тихие шаги по полу, плавно прогибающийся матрас.
Здесь кто-то есть. Аура жесткая, давящая. Кто-то очень властный. Словно лазерный луч проходится по телу. Выжигает клеймо на затылке, спускается ниже и ниже, пока до пяток не доходит.
Мое тело откликается. Принимаю невидимую печать абсолютного присвоения. Подчиняюсь. Иду на зов.
Путаясь в поплывших ощущениях, хочу развернуться, но в тот же миг сильные мужские руки обвивают сзади и нагло прижимают.
Мне так хорошо, так приятно. От него пахнет горькой свежестью. Тело крепкое, большое. Как наяву ощущаю, рельефные мышцы играют под гладкой кожей. Руки сильные. Двигаясь, словно искрящие точки включают.
Незнакомец смещает обе ладони вверх, собственнически накрывает грудь. Играет ласково и нежно. По телу раскатывает сладкая дрожь. Подаюсь вперед, вжимаюсь в его жадные руки. Он продолжает гладить. Мастерски ведет партию.
Хочу повернуться. Хочу увидеть мужчину.
Все попытки пресекаются. Вместо этого незнакомец поворачивает меня на живот. Сорванное белье летит на пол. Рывок. Шлепок. Проникновение. И темный бог начинает накачивать меня умопомрачительными ощущениями.
Закусив губу, мычу в подушку. Низкие тягучие стоны выталкиваю. После первого громового телесного раската все меркнет. Все становится мелочью. Только одно чувство главенствует. Врывающие реакции скапливаются внутри живота, набираются с ошеломительной скоростью.
Рывок. Расталкивает колени еще шире и таранит снова. Глубоко, страстно, жадно. Сбивающееся громкое дыхание летает по комнате. Эхом отскакивает от пустых стен. Эротическим вихрем, предоргазмической волной качается.
С тумбочки слетает светильник, разбивается на куски. Этот звук отрезвляет окончательно.
Это не сон!
Но остановиться не могу. Возбужденное тело в разрез идет с просыпающейся памятью. Незнакомец совершает последние особенно глубокие точки. Пережив мощнейшее удовольствие, распластываюсь прижатая мокрым горячим телом.
Мужчина неторопливо поднимается. Небрежно целует между лопаток. Вздрагиваю, пытаюсь подняться. Он предупреждающе надавливает на затылок. Мое лицо утопает в скомканном одеяле. Почему не разрешает? Кто он такой? Почему именно я?
Тихие шаги. Хлопок двери и вновь темнота. Осторожно поднимаюсь, крадусь и выглядываю в коридор. Он пуст. В растерянности сажусь на край кровати, обнимаю себя руками.
Мне должно быть стыдно, но я этого не ощущаю. Впервые в жизни случилось то, что выбило из рамок. Не жалею. Ни капли. Вернись незнакомец сейчас, не уверена, что устояла бы. Снова бросилась в океан. Да что же со мной творится…
Натягиваю спешно одежду. Путаюсь в складках платья. Собираю быстро волосы в хвост и босая бегу в веранду, где сидят друзья. Замираю на входе, бегло оглядываю присутствующих. Все те же, кто были. Женька удивленно таращится. Я маню ее пальцем и утаскиваю в укромное место.
Волоку ее за руку. Подруга, спотыкаясь еле поспевает. Не успокаиваюсь, пока не захлопываю дверь гостевой спальни.
- Кто еще тут есть? Говори!
- Где? Что случилось? Ты на кого похожа, Ник? Что с лицом?
Бросаю Женьку. Мчусь к огромному зеркалу и впервые глухо матерюсь, разглядывая свое отражение. Лохматая, кожа красными пятнами идет. Губы, как вареники распухли. Искусаны, измяты. Макияж размазан зверски. Я на очумевшую панду похожа. Лихорадочно стираю следы размазавшейся туши.
- Ник, – расширившимися от удивления глазами таращится подруга. – На шее. Вот.
Ее наманикюренный пальчик едва касается. Оттягиваю кожу и пытаюсь заглянуть. Ошарашено трогаю бордовое пятно размером с черешню. Засос. Бордовый. Яркий. Он словно метка. Встречаюсь с Женей взглядом. Одновременно выдыхаем.
- Он оставил.
- Кто?
- Не знаю! – вскрикиваю и сотрясаю воздух руками. – Это твой дом! Ты что не знаешь кого зовешь сюда? Женька, – приближаюсь к ней. У меня такой вид, что подруга испуганно отшагивает назад. – Игорь… Да?! Ты его спрятала? Специально подстроила?
- Сумасшедшая! – громко кричит. – А ну сядь!
Обессилено падаю на кресло. Судя по реакции, Женька сама ничего не знает. Вон как взволнованно мечется по комнате. Господи-боже, зажимаю виски пальцами. Меня трахнул левый мужик, а я отдавалась ему со страстью бешеной кошки. И никто не знает, кто он.
- Так, давай сначала. Рассказывай.
- А что говорить? – вскидываюсь, как ошалевшая. Эмоции жгут насквозь. Не понимаю, как реагировать на произошедшее. – Я ушла. Легла в кровать. Потом везде погас свет. Пришел божественный мужик и нагло трахнул меня. Я думала, что это сон. Но нет! Все правда. Потом он исчез, и я побежала к тебе.
- Божественный? – поднимает брови Женька.
- Пошла ты, – смущенно бурчу в ответ.
- Какая тварь пропустила в наш дом неизвестно кого? – хмурится Женя. – Значит охрану подкупили. Будем разбираться, Ник.
- Не рассказывай никому, умоляю, – спохватываясь, тащу ее за подол. – Не хочу, чтобы кто-то знал.
- Ник! Я что дура? Мы вас всех проводим и займемся этим с Вадиком. Только вот что с тобой делать? В полицию будем обращаться?
- Нет, – глухо роняю. – Не хочу светиться. Смысл? В закрытый поселок проник мужик и трахнул спящую девицу, а ей понравилось? Нет, Женя.
Она понимающе кивает и выходит из комнаты. Я же силой заставляю себя успокоится. Дотягиваю до утра, и самая первая уезжаю домой, даже толком не попрощавшись ни с кем. Но мне крайне необходимо остаться одной. Надо все обдумать.
Такси везет меня в новый жилой квартал, где недавно приобрела уютную квартиру. Это была моя основная попытка перечеркнуть прошлое и оставить все за бортом. Ныряю в подъезд, бегу на третий этаж.
Мое зеркало отражает бледную тень. Сижу уже около часа, так и не решаюсь нанести тон. Здравый смысл противостоит ненормальной одержимости узнать кто тот мужчина. Мой разум кричит: «Ника, беги!»
Я всегда была рассудительной, но сегодня все против меня. Незнакомец словно занес в кровь непреодолимую зависимость. Едва вкусив таинственную дозу, хочу еще. Со стыдом наблюдаю, как в зеркале краснеет отражение. При одном лишь воспоминании о Мистере Икс губы распахиваются в сокрушительно хриплом вдохе.
Последняя адекватная мысль покидает.
Хорошо. Я пойду, но ничего не будет. Просто хочу узнать, кто он и все. Буду противостоять. Не позволю наброситься на себя.
Тщательно накладываю макияж. Отполировываю лицо до кукольного блеска. Стрелки превращают меня в хищницу. Они всегда мне безумно шли. Яркая помада. Волосы бросаю небрежной волной на одно плечо. Подсознательно отбрасываю смятение. Наступаю на горло совести, принимаю решение – сегодня я Ева.
Противоборство внутри штормит в девять баллов. Одна моя сторона кричит «нет!», а темная страстная низменная сущность извивается, как голодная кошка и бьет хвостом в предвкушении.
Достаю из шкафа красивое платье. Бордовый атлас. Тонкие бретели и смелый разрез впереди. Платье Магдалины. Оно всегда висело нераспакованным, но сегодня пришел его час. Замираю перед зеркалом. Это просто неприлично! Я выгляжу, как…
Внутренний голос навязчиво шепчет, чтобы сняла весь этот кошмар, стерла макияж. А если так хочется пойти и увидеть, то одеться скромнее. Взгляд падает на джинсы и кожаную куртку.
Не могу. Это преступление уничтожить такую красоту. Успокаиваюсь тем, что все же не собираюсь ни с кем спать, чтобы он там не писал. Мне необходимо выяснить кто этот мужчина.
Да. Точно. Остаюсь на светлой стороне. Так будет лучше.
Такси везет меня по указанному адресу. Складываю ладони и зажимаю, пытаясь скрыть постоянно сопровождающую дрожь. Вечерние фонари провожают меня в приключение. Смотрю на мелькание, пока глаза слезиться не начинают.
- Арт-отель, вы на месте.
- Д-да. Спасибо, – протягиваю купюры.
- Поездка оплачена, госпожа Воронцова.
- Откуда вы знаете мою фамилию? – удивлению нет предела. Как такое возможно? – И кто оплатил?
- Не могу знать. Мне так из диспетчерской передали.
- Ясно. Тогда всего доброго.
- Хорошего вечера, госпожа Воронцова.
- Да уж… – хлопаю дверцей. – Хорошего.
На ресепшн тоже происходят чудеса. Едва увидев, хостес всех бросает и широко улыбаясь, направляется ко мне. Она ведет себя так, будто я дорогой гость. Словно я звезда и внезапно решила посетить их отель.
Лифт несет нас на двадцать третий этаж. Цифра преследует, без конца напоминает о том, что этаж, время и год совпадают. Это что-то значит? Возможно, но не могу понять, что именно. Хотя странно, что нахожу в этом что-либо. Бред. Просто стечение обстоятельств.
- А на которую фамилию снял номер мой спутник? – сильно смутившись, спрашиваю у женщины.
Выдерживаю ее непроницаемый взгляд. Она бесстрастно смотрит пару секунд. Да, такую не расколешь.
- Простите, мы не имеем право разглашать данные наших клиентов. Это недопустимо. Извините меня.
- Ничего страшного, – рассеянно слежу за пейзажами открывающегося с высоты города. – Просто он каждый раз на разные бронирует, – с размаху бросаю дичайшее оправдание, которое нелепым комом повисает в кабине.
Хостес вежливо улыбается, кивает головой. Мое спасение в том, что лифт останавливается. Мелодичный голос объявляет этаж, призывая покинуть помещение. Несколько шагов и я замираю у шикарной двери с блестящим номером.
Передо мной распахиваются створки. Зажмурившись, делаю шаг вперед. Еще немного и позади раздается характерный защелкивающийся звук. Все, я в клетке.
Номер просто огромный. Я таких никогда не видела. Роскошь кричит ото всюду. Не подозревала, что настолько хорошо может все выглядеть. Необычная дорогущая мебель, фарфоровые вазы с цветами, панорамные окна завораживают. Подхожу ближе, а там огромная площадка с полярно- белыми диванами. Небольшой столик. Дорожки матовых фонарей. И снова цветы.
На кровать сознательно не смотрю, хотя как не отворачивайся, ее трудно не заметить. Она огромная. Ложе стоит на возвышении. Аккуратно застелена красивым бельем жемчужного цвета. Странность в том, что на высокой изогнутой спинке виднеется блестящее крепление в виде тонкой прочной трубки, концы которой закрывают фигурные заглушки. Кольца с небольшими цепочками аккуратно заправлены в потайную нишу.
Обхожу номер пару раз. Пробегаюсь глазами беспокойно и торопливо. Черт побери, я же не интерьер рассматриваю так внимательно, верно же? Я ищу Мистера Икс. Он так и не появился еще. Очень надеюсь, что мы поговорим, потому что убранство кровати с атрибутикой потрясло и немного испугало. А пока наливаю бокал охлажденно шампанского и делаю глоток. Вкусно. Потрясающе вкусно.
Сажусь в кресло перед окном, бездумно смотрю. Я ненормальная. Пришла к незнакомцу, как только поманил пальцем. Что такое со мной? Возможно, это помутнение рассудка. Вряд ли могу рационально объяснить.
Ее аромат уничтожает все годные мысли. Я не могу быть нормальным рядом с ней. Ни одна женщина не имела надо мной такой власти с первых минут. Эта же взорвала и уничтожила.
Я знаю о Нике все. Слежу за каждым шагом. Последняя капля – фото из бассейна, где она с маниакальным упорством занималась. Ее бедра, гладкая шелковая кожа, длинные волосы свели с ума окончательно. Манящий тягучий взгляд. Вот тогда в противовес обстоятельствам решил, что пора.
Проникнуть мимо охраны не составило труда. Это моя работа быть невидимым. Образ жизни –забраться в самую опасную точку мира, взять то, что нужно и вернуться с задания, дал о себе знать.
Брать Нику, заражать собой – самое чистое удовольствие в мире. Никто не сравнится, а мне есть кого перебрать в памяти и утвердиться во мнении. Самые искусные девы мира пыль перед моей женщиной.
- Молчи, – хрипло шепчу, собирая ее запах.
Втягиваю в себя, забиваю в легкие. Эта взрывная химия жжет меня, распаляет и плавит. Поправляю ленту, чтобы не сильно давила. Причинить ей боль не допустимо. Если только это не…
- Кто ты? – взволнованно шепчет Ника. – Как ты меня нашел? Почему? Скажи свое имя.
- Тс-с-с.
Разворачиваю кресло, мы оказываемся лицом друг к другу. Она судорожно сглатывает. Грудь вздымается, плавно движется и это просто апокалиптические зрелище. От одного вида ее выпирающих сисек, мне подрывает член. Перед глазами только одно, как я щелкаю стояком по сдвинутым полушариям, а Ника кричит, требуя еще.
- Я пришла, чтобы обсудить с тобой ситуацию. Давай поговорим, пожалуйста.
- Позже.
- Почему ты в маске? Почему я тебя не могу видеть?
- Позже.
Нажимаю ладонью на ложбинку, аккуратно, чтобы не напугать, припечатываю к спинке. Она сопротивляется, но легким касанием губ успокаиваю. Бросаю шепотом, что бояться не стоит, я не причиню ей зла. Когда она затихает, медленно снимаю тонкие бретельки. Платье падает на талию, мгновенно обнажая грудь.
- Скажи свое имя, – голос срывается. – Я хотя бы буду знать, кто меня так бессовестно соблазняет.
- Оно тебе ничего не даст, – зажимаю сосок зубами. Прохожусь языком влажно, жестко, захватнически. Ника шипит, выгибаясь на встречу. – Но, если хочешь, я назову его после того, как займусь с тобой любовью.
- Даже так? Не просто трахнешь и снова исчезнешь?
У моей девочки острый язычок. Довольно усмехаюсь.
- Нет, Ника. С тобой не трахаюсь. Занимаюсь любовью. Запомни это.
- То есть с кем-то все же трахаешься? – тянет руки к лицу, но перехватив, отвожу их за спину.
- Зачем тебе это знать? – срываю поцелуй с полных упругих губ.
Какая же она сладкая. Меня почти убивают те ощущения, что дарит, когда рядом. Моя Ника – самый убойный наркотик. Химоза. Подсаживаешься мгновенно.
- Что потом? Остановись, – пытается встать.
Я не даю, придавливаю и запускаю руки под широкую юбку. Гладить ее ножки отдельный вид кайфа. Не припомню, чтобы буйно ловил тактильное удовольствие, просто прикасаясь. Это все же внутри так горит. Мне нужно ее ощущать. Блядь, впервые тащусь от того, что в мозге снаряды детонируют словно от оргазма.
- Ника, – пододвигаю ее задницу к самому краю. – Я тебя хочу. Не будем усложнять, м?
Не дожидаюсь ответа, разрываю паутиновые трусики. Вероника сжимается, по-прежнему пытается подняться. Мешает склониться, отталкивая плечи. Смешная. Клетка научила меня противостоять сразу двоим противникам и это были отнюдь не хрупкие девочки. Ей не устоять не только против силы. Против моего желания бессильна, потому что она тоже меня хочет. Я знаю женщин, и что это, если не готовность.
Пришла же. Сама пришла.
Улыбаясь, купирую бесполезные попытки. Склоняюсь над нежными складочками. Любуюсь всего мгновение на красивую киску. Прижав ее ножки к широким подлокотникам, впиваюсь в текущую розовую мякоть.
- Боже-е-е…
Вскрикивает Ника, запрокинув голову. Не отвожу взгляд от того, как ее выкручивает удовольствие. Впитываю каждую эмоцию, каждый стон поглощаю.
С болезненным удовлетворением отмечаю, что ошеломляюще приятно осознавать, как на второй встрече сплетается единение тел, эмоций и удовлетворения. Пусть она сопротивляется, но маховик запущен. Мы заразили друг друга смертельным вирусом. Я хочу ее, а она меня.
Ее стоны подхлестывают. Девочка моя так давно не спала ни с кем, что сейчас просто на пределе. Тот раз не в счет. Проба пера. Но получив Нику во владение, быстро отпускать не собираюсь, пока не наиграюсь. Она будет моей. И я стану ее иметь столько раз, столько захочу.
- Кончаешь? – дую на влажную розовую кисулю.
- Да… М-м-м… Ты дьявол… Ненавижу тебя… Черт! А-ах! Да… боже-боже-боже-е-ее-….
Слизываю соки, раздражая еще больше чувствительный клитор. Подняв взгляд, напарываюсь на пылающие в смущении щеки. Цинично усмехаюсь. Она в кармане. Побежит по первому зову. Подсадить ее на иглу удовольствия не составило труда. Охота увенчалась оглушительным успехом.
- Женя, я не знаю, как объяснить тебе, – взволнованно говорю ей. – Я поехала с ним на свидание. Точнее это была странная встреча.
- И что там? – у подруги расширены глаза от удивления. – Ник, хлебни водички. Ты похожа на безумную.
- Да я и есть безумная, – в отчаянии взмахиваю руками. – Я опять с ним переспала.
- Ка-а-к? – звон чайной ложки привлекает внимание посетителей.
- Покурить хочется, – умоляюще смотрю на Женьку. – Выйдем?
Весь путь до зоны курения храним молчание. Собираюсь с мыслями, чтобы выразить Жене все до конца короткого перерыва. Слава Богу, что скрывать о него ничего не нужно. Она скала. Никогда никому ни слова.
Дрожащими руками подкуриваю сигаретку и выпускаю густой дым. Женя стоит не менее пораженная. Катая фильтр в пальцах, бросает настороженный взгляд из-под ресниц.
- Как его зовут?
- Не знаю, – с вызовом развожу лапки в разные стороны.
- Ник, ты с ума сошла? А если он маньяк? – снижает голос до гусиного шепота. – Я взяла на пункте охраны запись. Там никто не проникал. Понимаешь? Я понятия не имею, каким образом этот озабоченный ямакаси проник к нам в дом! Пусто на кадрах. Даже лист на дереве нигде не дернулся. Нам с Вадиком пришлось сменить все замки на дверях и окнах.
- Ты рассказала?
Обреченно восклицаю. У меня опускаются руки. Не хочу, чтобы кто-то кроме Жени знал. Я еще сама толком не разобралась в ситуации. Других зрителей пускать в свою жизнь не хочу.
- Нет, – возмущенно отвечает. – Закатила истерику, что все старое. Типа увидела новые супер-замки и хочу такие же.
- Твой Вадик святой человек.
Опускаюсь на скамейку. Холодно, но мне все равно. Во что я впуталась? Это такой ужас, что и пересказать нельзя. Может, если скажу Жене, то станет легче.
- Не знаю, как это работает, Жень, – тихо начинаю исповедь. – Но он владеет моим разумом. У меня так только с Кириллом было. Пока этот гад не исчез, – стопорюсь о воспоминания. – Ты знаешь меня лучше других. Ничего такого не позволяла же. А тут словно с цепи сорвалась. Он колдун. Дьявол. Кто угодно, только не человек, – сглатываю накопившуюся слюну. – Ты думаешь, что мне страшно было идти? Я тряслась, как осиновый лист на ветру. Но жажда встречи оказалась сильнее страха. Не могу объяснить. Будто я что-то узнаю, будто мне новое откроется. Жень, – заглядываю в непонимающие глаза подруги. – Я не знаю, как нормально объяснить. Просто то, что я испытываю с Икс за пределами разума. Черт! Как же странно все.
- Он просто трахает тебя и все?
Сжимаюсь под расстрельным вопросом. Он убивает меня наповал, но ответить необходимо. Он не просто трахает, он пожирает меня. Берет так сильно и мощно, что сознание от подступающего оргазма мутится. Он дышит мной. Рычит как зверь, надсадно стонет и долбит-долбит-долбит. Икс ведет себя со мной так, будто я ему принадлежу в самом широком смысле этого слова. Он знает все предпочтения, ловит желание и тут же воплощает. Он словно спал уже со мной когда-то.
Но никого подходящего не вспоминаю. Да и не такое большое количество было. К двадцати годам всего двое. И за семь лет, что без Кира ну…четыре. Все. Никто не подходит. Со зверем я в постели впервые. Непреодолимое сопротивление тоже впервые. Я наркоманка теперь. И мой героин сорта Икс. Избитая фраза, но в голову ничего больше не лезет.
- Да.
- Ник, можно попросить.
- Конечно.
- Если ты еще раз решишь сходить на свидание, то сообщи адрес. Клянусь, об этом не узнает ни одна живая душа. Я волнуюсь, Никуш. Пойми меня.
Это самое малое, что могу пообещать подруге. Я волновалась бы также. Безусловно соглашаюсь. Успокоенная Женя обнимает меня крепко-крепко. Спохватываемся, потому как перерыв уже заканчивается. Времени осталось только на то, чтобы оплатить счет и бежать на работу.
В растрепанных чувствах возвращаемся и машем официанту. Собираем вещи, держа карты для оплаты наготове. После откровения осталось легкое чувство смущения. Ведь знаю Женю много лет, ближе никого нет, но доверить такое для меня все же сложно. Я будто головой в стыд нырнула, и так и осталась там.
Женя тоже в смятении. Ей ли не знать мою пуританскую натуру, а тут вдруг такое. Было время, тема секса была для меня табу. Никакими подробностями не делилась, а тут вдруг сокрушительный провал. Огромная брешь сияет. Принципы раскурочены, безжалостно выброшены на помойку.
- Вы ничего не должны, – сообщает подошедший парень. – Все оплачено.
- Кем? – еле шевелю побелевшими губами.
- Велено передать, что оплата прошла, – как заведенный талдычит. – Хорошего дня. Ждем вас снова.
- С- спасибо… – растерянно тяну и беспомощно смотрю на Женьку.
Мы молча собираемся и идем к машине. Подруга сосредоточено садится за руль. Я юркаю рядом. Одновременно вытягиваем по сигаретке и закуриваем.
- Ник, – тихо сипит Женя. – Он знает где ты. Так получается. Он следит за тобой.
У меня начинают трястись руки и пепел просыпается на пол идеально вымытой машины. Подруга молча следит за трухой. В другое время убила бы, но теперь не слышу ни слова. Откуда Мистер Икс знает о моих передвижениях?
- Гюрза, ты далеко?
- Отсюда не видно.
- Старший собирает на инструктаж через час.
- Успею.
С визгом стартую во второй ряд и сигналю «спасибо» пропустившему. Заряжаю зверю скорость. Он слушается, мерно рычит, работает без сбоев. Хаммер помогает отвлечься от великого пропиздона, который получила наша группа сорок минут назад.
Но еще больше выручает тот факт, что еду за игрушками для Ники. Ей понравится.
Твою мать. Как сосредоточится? Годы непробиваемости на хер за черту улетают. Эта детка мне надолго, пока держу ее на крючке, возьму с лихвой. Ох, сука… Какая же она секси-самочка. Такую трахать одно удовольствие. Наизнанку бы вывернул.
- Господин Иванов, Ваш заказ, – строит мне глазки девушка.
Смотрю на нее из-под темных очков, натягиваю ниже козырек и, оплатив покупку, сваливаю, пробурчав «спасибо». Задрала губы дуть и опахалами хлопать. Лица моего ни разу не видела, а туда же. Аккуратно ставлю пакет назад и быстро еду в еще одно место.
Семь лет никого к себе не подпускать. Были квелые хмыри, но быстро сдулись. Как она выдержала это? Ведь красивая баба, многим фору даст, а одна. Мне, конечно, на руку. Хотя даже была бы с кем-то, похуй. И так долго ждал, то одно, то другое. Долго меня в стране не было, это не шутка дрочить из-за океана на женщину, которую хочешь. Ни одна не зашла, как Ника. Да у нее даже имя охуенное.
- Господин Петренко, Ваш заказ.
Оплачиваю и снова выхожу на улицу. Такая жизнь. Каждый раз новое имя и фамилия. Не об этом сейчас. Не хочу портить предстоящую встречу. А пока на головомойку к Лысому пора. Последним влетаю и занимаю свое обычное место.
Все проходит в штатном режиме. Задачи ясны, как божий день. Хуево то, что через минимум надо ехать в очередную командировку. Сколько она будет длиться неизвестно. Другой континент маячит в долгосрочной перспективе. Но сколько дней отведено тут, все мои. Использую по назначению. А потом разберемся.
В курилке лезу на ее страницу. В сети моя самочка. А это значит…
«Отель Достоевский. 23.00. Сегодня».
Ей каждый раз приходят сообщения с неизвестного номера. Это необходимость. Меньше знает, крепче спит. Хотя со мной ей сегодня не уснуть. Маска мешает, понимаю. Ведь этот факт ее раздражает сильнее всего, но пока без вариантов. И с нее ленты не снять тоже. Но разве не острее ощущения? Разве нет?
Она покорится. А я постараюсь ей дать то, что она желает в тайне.
Ника хочет меня тоже. Так сильно не текут, когда таймер в обратку мотает. А я хочу ее. Так хочу, что стояк сейчас джинсы прорвет.
«Не приду».
Пялюсь на отказ. В смысле не приду?
«Без вариантов. На кону инфа, которая важна».
Блефую по-черному. Но это срабатывает. Ника заглотила наживку.
«Я не буду с тобой спать».
«Спать я с тобой не хочу. Я хочу тебя трахать. Желательно всю ночь».
«Ты больной?!»
Да, детка. Именно. Тобой. С некоторых пор.
«Игнорировать бесполезно. Не обостряй. Не придешь - будет плохо».
Должно сработать. Но решаю для себя, что приоткрыть завесу все же нужно. Не в моих интересах, чтобы она убежала. Пока кровь горячит азарт, пока верховодят сверх-ощущения, она придет. Но каждая женщина любопытна, поэтому разъяснение не помешает. Но позже.
Закрываю чат.
Смысла разговаривать дальше нет. Но внутри зудит предательский волнительный тремор. Ника может передумать. Возможно, я излишне самоуверен в ее послушании, холодок сомнения уже закрадывается.
Она слишком независима. Время неведения ее закалило. Искала до последнего, остановилась, когда лимит приоткрытых дверей исчез. Негде было больше копать. Я никогда не видел ее в эмоциональных качелях. На людях абсолютно непроницаема, отпускала себя только с подругой, а дома…
Многого стоило не влезть в окно. Обнять, успокоить, когда Ника сотрясалась в страшных рыданиях. Буквально завязывалась на узлы, стирая бесконечные слезы. Тогда понял, что она хоронила прошлое в своих мыслях. В тот момент понял, что верну ей все, чтобы возместить эмоции.
Надо тормознуться думать о прошлом. Важно здесь и сейчас.
- Подтверждаю бронь на двадцать три часа, – холодно бросаю в трубку. – Гость Вероника Воронцова.
- Оплата прошла, – бесстрастный голос фиксирует данные. – Мы будем рады видеть вас.
Отбиваю звонок. За ночь, что я оплачиваю, могу себе позволить сделать этот небрежный жест. Сутки стоимостью в трехзначное число перед тысячей, но мне ничего не жаль. Я готов тратить больше. Ника даже не подозревает на что я готов ради нее.
Сука-жизнь… Нельзя любить. Я просто могу умереть в любую минуту. Но победить ебаную птицу, распускающую радужные крылья в душе уже не в силах.
- Гюрза, дай сигарету, – не глядя, тянет руку вошедший Булат.
С моим приходом в номере гаснет свет. Тень не вздрагивает. Приближаюсь не торопясь, шаги лениво отстукивают по полу. Эхо проникает в ухо, вибрирует и звенит. Мгновение и на глаза падает холодная атласная повязка.
- Я не могу так больше, – выдыхает она. В ее голосе слышится мольба. Она зажимает виски и качает головой. – Как тебя зовут?
- Ника, разве это так важно?
- Важно!
Поднимаю волосы и целую по линии. Под губами в ту же секунду вспыхивают мурашки. Отрывисто выдыхает, напрягает руки. Слежу за тем, как она выкручивает простынь. Такая чувствительная. По сути, пока даже не занялся ей по-настоящему.
- Повернись, Ник.
Включаю светильник.
Она неловко разворачивается на широкой постели. Волосы, прихваченные лентой, небрежной волной раскинуты по плечам. Они закрывают спину, спускаясь до поясницы. Лицо бледное, почти фарфоровое. По щекам ползет румянец. Осторожно веду по скулам большим пальцем, с упоением слежу, как она подается немного навстречу, но тут же пугается и отшатывается назад. Обвожу распахнутые губы. Дыхание обжигает раскаленную кожу.
Да что же творится со мной? Одно лишь касание убивает всю жесть, которую генерировал много лет. Она дезориентирует меня. Ника делает меня уязвимым.
Наклоняюсь и прикусываю влажную губу. Веду по плоти языком. Поддев, засасываю внутрь. Ника упирается в грудь ладошками. Даю ей вырваться. Воспользовавшись передышкой, она быстро отползает к спинке и обхватывает ноги руками.
- Не поможет, – нагибаюсь и цапаю ее за щиколотку. – Назад.
- Еще шаг и я сорву повязку.
- Зря ты это сказала.
Снимаю пиджак. Не отрывая взгляд, закатываю рукава сорочки до локтя и расстегиваю тройку пуговиц. Глухо успокаиваю, только бы не взбрыкнула. Справиться проблем не будем, но мне нужно другое. Пусть Ника сама захочет. Принуждать не хочу.
- Тихо, я иду к тебе… Тихо, Ник… – захватываю руки и прижимаю в железной дуге над кроватью. – Не обижу. Не сделаю того, что не понравится. Ты такая красивая, – прижимаюсь губами к ее. – Нежная… Дрожащая… Боишься?
- Нет.
- Врешь. Ни-ка-а…
Не в силах совладать с нарастающей похотью одним щелчком пристегиваю ее наручниками. Металлический лязг сплетается с упорным сопротивлением. Она тихонько повизгивает, пытается вытащить руки. Зажимаю своими ладонями кисти Ники, чтобы не поранила.
Пусть я больной мудак. Пусть двинутый. Пусть кто угодно, но только бы ей понравилось.
- Успокойся, Ника, – хрипло шепчу ей на ушко. – Не надо так сильно… Ш-ш-ш… Я не причиню зла… Ник, Ника!
- Что ты хочешь от меня? А? – с ненавистью орет. – Ты ненормальный. Ты просто мучитель! Я пришла узнать! Кто ты, твою мать!
- Ник, – прижимаюсь лицом.
Не знаю, что она слышит в моем голосе, но затихает. Я же просто охуеваю от того, что чувствую к ней. Мое сердце колотится. Оно ломит грудную клетку. Чуждые организму процессы развязывают чумную войну. Я не могу сказать ей! Не могу, мать вашу. Но отказаться от девочки тоже без вариантов больше.
- Имя?
- Макс. Все? Устраивает тебя? Все? Ты успокоилась? – веду носом по шее.
Ника отворачивает голову, напряженно сопит. Знаю, о чем думает, перебирает всех недоумков с таким же именем. Не вспомнит. Не было Максов никаких. Точно знаю.
- Фамилию, конечно, не скажешь?
- Зови меня безумный Макс, – осторожно поворачиваю к себе, склоняюсь к раскрытым губам. – Если хочешь, детка. Но лучше просто Макс.
- Еще вопрос. Почему я? Давай выясним раз и навсегда.
- Навсегда? – прикусываю ее губы. Она отстраняется. Это мне не нравится. Притягиваю за шею ближе и впиваюсь. Трахаю ее рот языком яростно и жадно. Долго целую. – Мне нравится это слово.
- Макс…
Имя звучит пронзительно. Прикрываю глаза и втягиваю воздух. Вместе с ним звуки голоса поглощаю, прячу в правом предсердии память мелодии. И в очередной раз поражаюсь тому, что смогла разбудить в камне эта девочка. Только имя назвала…
- М?
- Ответь.
Тяну замок на платье, которое тут же распадается. Отодвигаю ткань в сторону. Подушечками едва касаюсь обнаженной кожи. Шелковая, нежная. Так и хочется трогать. Зацеловываю все, что в доступе. На миг отрываюсь, чтобы пояснить.
- Тянет.
Глажу, стискиваю, сдавливаю. Подсовываю ладони под задницу и сжимаю ягодицы. Рывком стягиваю трусики. Чулки не трогаю. Ласкаю языком грудь, живот, бедра. Ни сантиметра не пропускаю.
Ника постепенно расслабляется. Начинает немного поддаваться навстречу ненасытному рту.
- Не бойся, – считаю нужным сначала предупредить и только потом защелкиваю стальные путы на ногах. Теперь она не сможет закрыться. – Ника, все хорошо. Я хочу, чтобы ты кое-что попробовала.
- Макс… – облизывает она губы. Грудь тяжело вздымается. Жаль, что не вижу взгляд, но уверен, что там буря вожделения. – Я не знаю… Чувствую себя, как…
Какое странное ощущение.
Я совершенно обнаженная расслаблено прижимаюсь к мощной груди Икса. Раздраженная ласками кожа чувствует каждый волосок. Сама себя не понимаю, но очень хочется его касаться. Впервые за долгое время, мужчина внушает абсолютный гарант надежности. Так спокойно, так хорошо. Или я окончательно двинулась, потому что обнимаю. Сама. Без принуждения.
Его спина жесткая, словно ветрами закаленная. Под кожей перекатываются внушительные мускулы. Макс широкий, большой. Руки, как мощные лианы оплетают. Он сцепил их на моем животе. Большие пальцы все время поглаживают живот. Нет, Макс не провоцирует на игру, он уверенно трогает, будто я принадлежу ему неопровержимо.
Не знаю почему, но сегодня он пошел на встречу вот в чем - мы сняли повязки. Правда номер погружен в абсолютную темноту, но я все равно ощущаю себя намного лучше.
- Макс, – шепотом окликаю.
- М-м-м.
- Я хочу дотронуться до лица. Все равно не увижу, но потрогать же можно?
Пауза обрушается на нас, как предвестник гнева. Его плечи мгновенно каменеют и твердеют. Он практически не дышит. Напряжение в воздухе можно трогать, однозначно почувствую. Но я не жалею о вопросе. Мне крайне необходимо его ощутить.
Неожиданно Макс сильно сжимает меня и с громким выдохом зарывается носом в волосы. Этот откровенно близкий жест топит мое сердце. В голову закрадывается шальная мысль. Не может так мужчина реагировать. Значит, Макс ко мне испытывает что-то запретное.
Неужели это так? Запекает внутри, потому что тоже расцветает шальное, запретное и забытое.
Ответ приходит в действии. Он легко разворачивает меня и усаживает на колени. Упираюсь прямо в лицо. От неожиданности ойкаю и обхватываю руками за крепкую шею. Наше горячее дыхание смешивается. Мы практически касаемся распахнутыми губами. Макс плотнее придвигает и как только припаиваюсь плотью к его паху, громко сглатывает.
И черт знает что со мной твориться в эту секунду.
Хочу его любить сейчас. Хочу почувствовать себя желанной. Ведь не дура, четко понимаю, что мужик сейчас испытывает. Хочу забыть о внутреннем анализаторе, запереть разум и отдаться на волю происходящего.
Пока думаю, неосознанно глажу его затылок и приникаю к его рту. Он сразу подхватывает. Играет языком легко и очень вкусно. Я целую Макса, будто мы… Будто мы что-то значим друг для друга. Это не так, но…
Вдруг он яростно впивается в мой рот. Нежность пропадает. Макс лижет меня на грани восприятия. Меня еще никто и никогда ТАК не целовал. Он помечает, завладевает и отсекает всех, кто в будущем может претендовать на что-то. Он варвар, зверь. И поцелуи такие же. Но как же мне нравится.
Я настолько глубоко падаю в райский ад, что поздно понимаю, как начинаю негромко стонать. Только от его губ! Стонать! Финальное поражение его улыбка, которую явственно ощущаю.
- Понравилось? – зуд по венам. – Ника. Ты кайфанула? – стыд по щекам. – Не стесняйся, – мысли путаются. – Ты на меня такое же действие оказываешь. Давай, малышка, откройся.
- Да, – против воли вырывается.
Проклинаю предательское тело, душу продажную тоже осуждаю, но, как на страшном суде, говорю только правду. Просто мне без вариантов теперь. Тянет. Непонятно к кому, но все правда.
Довольный смешок в кромешной тьме и снова обжигает рот захватническим поцелуем. Как только получаю свободу, тяну ладони к лицу Макса. Он в тот же момент серьезнеет.
Нервно кусая губы, прерывисто трогаю его лицо. Лоб, глаза, пушистые ресницы. Прямой с горбинкой нос, широкие скулы, жесткий упрямо сжатый подбородок. Дьявольский рот мне знаком, так что не рискую.
Это же надо, как в темноте становятся острее и ярче наше внутреннее зрение. Подушечки пальцев выхватывают все нюансы внешности.
Крупная шея, увитая реками вен. Возвращаюсь к волосам, ерошу короткий ежик. Неожиданно нащупываю огромный рубец, неровный и небрежный. Боже мой. Пальцы начинают дрожать, но не отнимаю. Веду по шву, который заканчивается ровно в середине шеи. Макс внезапно подрывается и валит меня на спину. Блокирует руки, накрывает меня сверху.
- Наигралась? – грозно спрашивает и бросается терзать рот.
- Подожди, – пытаюсь отодвинуться.
- Что не так?
- Голова. Там шов. Откуда?
- Все тебе нужно знать! – досадливо высказывает. – От мужа любовницы сбегал. Ее благоверный стулом в след бросил.
- Что-о? Слезь с меня!
Придурок. Шутки дебильные. Ненормальный.
Сбросить Макса, что локомотив сдвинуть. Я борюсь с ним изо всех сил, заливаясь смущением. Впервые радуюсь, что мы в темноте и он не видит моих предательски алеющих щек. Макс благородно дает мне победить себя. А мне выпадает шанс подбежать к наглухо зашторенному окну и отдернуть плотные портьеры.
- Ника! – властный окрик спускает меня с небес на землю.
По телу сыплет лютый озноб. Мгновенно мерзну. Со злостью сминаю ткань и резко сдвигаю ткань назад. Внахлест летит. Прохладный воздух охватывает, вызывает еще большую дрожь. Обхватываю себя руками и обессиленно присаживаюсь на пол.
- Воронцова, шеф вызывает.
Из рук выскальзывает любимая чашка с кофе. Заторможено смотрю, как бокал летит на пол, как перламутровые осколки летят в стороны и пол окрашивает почти черная жидкость. Сквозь туман слышу возгласы сотрудников. Очень аккуратно спускаюсь со стула на корточки, сгибаюсь над разбитой надеждой наладить свою жизнь хотя бы долбаным кофе.
Собираю черепки и какого-то черта взяв в руки удивленно рассматриваю.
- Ник, ты что?
Не реагирую на возглас Жени. Продолжаю тупо смотреть. На край белой офисной блузки попадает напиток. Следом расползается уродливое пятно. М-да…
- Встань, я клининг вызвала уже. Сейчас уберут все. Ник!
- Да-да, Жень. Все. Встаю.
Поднимаюсь, ползу назад свое мягкое кресло. Глаза не поднимаю, но явно чувствую на себе внимание всего отдела. Дернуло же поработать сегодня вместе со всеми. Идиотка, мать твою, вот к чему твои тренинги привели. Сиди теперь тут в неловком положении.
Мне так хочется заплакать. Впервые в жизни на людях не могу сдержать эмоции. Под веками закипают непрошеные слезы. Бессонная ночь дает о себе знать тоже. Всю ночь провертелась, словно не дорогой пружинный блок подо мной был, а раскаленные ежи ворочались. От заката до рассвета сканировала телефон.
Пусто. Зеро. Ноль.
Макс пропал. Он уехал, даже не попрощавшись. Исчез из номера, когда уснула.
Услышав известие о том, что он должен пропасть ненадолго приняла спокойно. Хотела разобраться в своих мыслях. Но я же не знала, что Макса не будет два месяца. Два! Хотя меня это не касается. Да и не в тех отношениях, чтобы требовать что-то. В целом знаковое слово «отношение» не о нас. Но мог бы дать весточку, хоть маленькую, но не захотел. Значит не судьба. И черт с ним. Я ему никто.
Сбоку хлопочет женщина. Что-то бормочет о неаккуратности и спешно затирает разруху. Женя одергивает тетку, защищает меня, говорит, что со всеми бывает. Я же извинительно смотрю на женщину. Смутившись, она коротко кивает и быстро выходит.
- Женька, зачем ты так резко?
- Ой, ладно, – краснеет она. – Ничего страшного.
- Воронцова! Бегом к шефу, – громкий голос Марии Стефановны поднимает меня со стула. – Самая особенная тут?
Внезапно шарашит злость. Что за беспардонность? Я ей не мелочь тут, а между прочим, начальник отдела. При всех так орать! Ненормальная.
- Тональность прикрутите, – бросаю ей с вызовом. – Дома так кричать станете. Не Вы вызываете, а шеф, так что можете быть передать Алексею Александровичу, что буду через минуту.
Фыркнув, тетка уносится. Идиотка! Держит хабалку неизвестно за что здесь. Я прячу испорченный рукав под пиджак встаю и ухожу в полном молчании. Сегодня сотрудники увидели шоу. Впервые за все время что тут работаю. Ладно, переживу.
Лифтом сознательно не пользуюсь. Нужно немного выдохнуть, подумать в тишине. Мысли все равно, как заколдованные, возвращаются к нему. Ничего с собой не поделать. Вцепилась в неизвестность. Да может Макс вообще редкостный урод. Может он маньяк на препаратах и только в короткие встречи в адеквате был.
Да что я несу…
Останавливаюсь на площадке между этажами. Две минуты у окна постою и пойду. Вот только мыслями соберусь.
Он мой дурман…
Идиотка. Влюбилась почти в призрак. Мне нужно врачу показаться. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу, зажмуриваю глаза. Не могу сама себе объяснить отчего так отчаянно грущу. В груди колотится так сильно, что пульсирующие удары вызывают боль.
Звонок телефона опускает с небес на землю. Шеф торопит. Не глядя, нажимаю боковую кнопку, глухо выдавливаю сухое:
- Алло.
- Привет, Ника.
- Ты?!!!
Руки начинают дрожать так сильно, что удержать телефон становится почти невозможно. Тональность его голоса максимально спокойная. Обыденно спрашивает без всякой эмоциональной окраски. Я же наоборот сгораю, услышав Макса.
- Да, – в мембране трещит папиросная бумага. Густой выдох накрывает с головой. Будто сигаретный дым почувствовала. – Я.
- Как твои дела, Макс? – тащу ногтем по стеклу.
С изуверским удовольствием смотрю, как заворачивается пластина. Ноготь немного отстает от кожи, на подоконник скатывается крошечная брусничка крови. Не больно. Нет, не больно.
- Отлично. У тебя?
Ему все равно. Сейчас окончательно убеждаюсь. Макс настолько скупо разговаривает, что откровенно не понимаю зачем вообще позвонил. После его «отлично» хочется положить трубку, но я этого не делаю. Хочу что-то сказать, но в горле дикий спазм. Пытаюсь прокашляться и не помогает. В итоге сиплю в ответ.
- Прекрасно.
Макс ничего на это не отвечает. Но я явственно различаю щелк зажигалки и глубокую затяжку. Он ничего не говорит. Просто курит, а я слушаю как Макс дышит. С шумом выпускает воздух, даже один раз причмокивание уловила. Это невозможно. Это ненормально. Это ужасно все.
Все это ужасно!
Я запала на мистера Икс окончательно. Я больная. И кажется именно я, не он.
- Отпуск неделя, – отрывисто бросает Лысый. – Но это ни хуя не значит. Могу дернуть раньше. Не расслабляйся.
- Понял. Могу быть свободен?
- Можешь.
Без разговоров поднимаюсь на выход. Не успеваю дойти до двери, начальник останавливает.
- Гюрза!
Разворачиваюсь. Жду, что скажет. Шеф гладит себя по гладкой голове, уже не скрывая довольной улыбки. Сколько с ним работаю не могу понять, сколько ему лет. Не то сорок, не то полтинник уже. В принципе этот факт не так уж и важен. Херня все, главное, что в целом он жестокий авантюрист, который не вписывается в современную матрицу реалий. Крепкий мужик, выдержанный, выносливый.
Но на такого глянешь в толпе и тут же забудешь. Смазанная внешность. Выдают только глаза. Но зацепка работает только в том случае, если состоится беседа. При сосредоточении внимания можно заметить острые крючки, которые прямо в душу забираются.
- Я.
- Знаешь, что тебе светит за выполненное задание?
- Нет пока.
- Душевное признание тебе светит, Гюрза, – ржет, как конь. – Молодец, Макс. Моя школа.
- Что тоже хорошо, – подхватываю тон шефа. – Я пойду, Михал Иваныч?
С лисьим прищуром смотрит и кивает. Махнув рукой на прощание, закрываю за собой дверь. Надо быстро помыться на базе, потом в аэропорт. Поспать бы, да некогда. Подремлю в самолете. Сдираю мочалкой прикипевший намертво загар. Кожа забронзовела и обветрила. Три месяца в пустыне дали о себе знать.
Попрощавшись с парнями, быстро сваливаю. Отпуск на самом деле может очень скоро прерваться, такое бывает часто. Но и продлить его могут тоже без согласования. Хорошо то, что на зарплате этот факт никак не отражается. Хотя недостатка в деньгах вроде нет. Я и сейчас сваливаю с ощутимым счетом на карте. Короче, надо спешить.
В самолете уснуть не удается. Рядом со мной девушка с орущим ребенком. Карапуз никак не унимается. Отворачиваюсь к иллюминатору, пытаюсь отключиться от реальности. Это удается ровно до того момента, как детская ручонка тянется к моим часам.
Что за…
Его мать утомленно прикрыла глаза, а пацан, пуская слюни, цепко ухватывается за циферблат. Мальчишке год, не больше. Я ни хера не понимаю в детях, но, наблюдая за ним, в душе внезапно теплеет. Смешной он. Лупоглазый и вихрастый. Жаль только, что в моей жизни таких не будет.
- Б-п-п-ффф! – со свистом вылетает.
У меня не было опыта общения с такими маленькими. В принципе, нет ни матери, ни отца, ни братьев, ни сестер. Я круглый сирота. Но дело не в этом. Завороженно смотрю, как высыхают слезы на лице дитя. Он так сильно интересуется часами, что вынужден аккуратно снять и отдать на растерзание.
Пара минут и котлы в слюнях, соплях и все такое. Очнувшись, мать извиняется. Через пару минут возвращает мне вытертый насухо брегет. Пацанчик затихает, занятый другой игрушкой, и вместе с ним в сон уплываю и я.
После прилета на ходу записываюсь к знакомому барберу. Быстро привожу себя в порядок. Вылетев из салона, рвусь домой. У меня мало времени. Очень мало времени.
Наскоро ополоснувшись, натягиваю свежее шмотье, сгребаю ключи от машины и, нарушая все правила, еду увидеть Нику хотя бы издали. Остановившись в самом темном месте, внимательно сканирую местность. Знаю, что в связи с новой должностью она задерживается на работе долго. Вот и сегодня то же самое.
Ровно в двадцать три ноль-ноль хлопает дверь. Сердце совершает какой-то ебунячий прыжок. Сходу рикошетит от ребер и назад с оглушительным стуком затягивается. На ходу поправляя волосы, идет моя Ника. Замерзла. Запахивает пальто сильнее. Без перчаток, без шапки. Машины тоже нет. В ремонте. Надо заняться ей чуть позже, узнать почему так долго чинят.
Тихо отъезжаю. Обгоняю девочку, бросаю тачку. Пробираюсь в арочный проход, жду, когда она пойдет мимо. Надвигаю бейсболку на глаза и сверху накидываю огромный капюшон. Как только Вероника равняется со мною, выбрасываю руку вперед и затягиваю ее в кромешную тьму.
Она начинает испуганно биться в руках, сдавленно кричать.
- Тихо. Тихо, детка. Это я. Ник! Ника. Это я. Макс.
Затихает. Обмякает в моих руках. Через мгновение пытается вывернуться. Даю ей эту возможность. Она разворачивается и… обнимает меня…. Бляяядь… Обнимает. Сама.
Закорачивает внутри. Все перепуталось и смешалось. В душе бомбят ебаные фейерверки навылет. Ее близость шарашит. Взрывает и кружит. Она. Меня. Обнимает. Не рассчитав силы, сдавливаю в ответ. Откидываю волосы и прижимаюсь своей щекой к ее. Краешками рта соприкасаемся. Дыхание смешивается. Нас настолько ярко тащит, что сначала только мычанием и стонами обмениваемся.
- Ты. Макс… Это ты. – горьким шепотом сражает. – Приехал.
- Да.
- Где ты был? – она крепче обнимает. Глаза не открывает, так и стоит плотно зажмурившись. – Где ты был? Скажи мне. Я думала, что больше не увижу. В смысле не почувствую тебя.
- Чувствуешь же? – целую ее осторожно. – Такая работа, детка. Привыкай. Поехали? Я соскучился.
Все слова говорю, не отрываясь от манящего рта Ники. Ощущать ее сейчас - охуенный кайф. Руками ощупываю потрясающее воображение фигуру. Стройная, гибкая. Похудела еще сильнее, что не особо радует. Переживала? Возможно. Хотя я не надеюсь на что-то особенное. Ведь причиной могла послужить просто новая работа. Хотя эгоистично вспыхивает надежда, что причина этого я.
Несу на руках Нику. Даже открываю дверь с ней же. Не могу выпустить. Черт знает что творится с нами. Новая грань распахнулась, чувства прут оттуда валом. Нет возможности хотя бы немного прикрутить шквал эмоций.
Раздеваю ее и сам стаскиваю одежду. Ника поправляет ленту на глазах, а мне хочется содрать атлас и взглянуть в ее красивые глаза. Заебался на только на фотки смотреть. Хочу вживую видеть, что чувствует, что выражает, когда любовью занимаемся. Хочу видеть, как она отражает страсть, когда кончает. Как заколдованный тянусь к повязке, но останавливаюсь, опускаюсь и снимаю обувь.
- Что-то хочешь? – обнимаю снова. Пробегаюсь руками по спине, касаюсь бедер. – Попить? Поесть?
Ника отрицательно машет головой. Облизывает и без того влажные губы, громко сглатывает. Повторяю реакцию следом. Тоже самое, детка, тоже самое… Запускаю руки под платье, не торопясь веду по ногам. Поглаживаю, сминаю кожу.
Ника опирается на плечи, впивается ногтями. Пальчики подрагивают. С болезненным удовольствием отмечаю, что она не меньше моего взведена до предела. Малышку немного шатает от нахлынувших эмоций, но и меня растаскивает просто пиздец.
- Ничего, Макс, – севшим голосом тарабанит. – Только тебя и все. Я… я согласна и дальше с закрытыми глазами… – ее признание прибивает к полу. – Ты только не пропадай надолго. Пожалуйста, Макс!
Пиздец.
Подрывает зверски, крепко обнимаю и покачиваю. Меня разрывает от горячности слов. Впервые в жизни глаза заливает горький кипяток. Прет на максималках. Будто срываюсь с трассы и лечу в пропасть. Вся жизнь перед глазами.
Блядь…
Я не переживал, когда меня пытались расстрелять. Не ссал, когда был в плену и меня мордовали каждый день с иезуитской жестокостью. Когда нечего было жрать в детдоме. Когда понял в шестнадцать лет, что некому меня жалеть и гладить по голове. Когда в двадцать один понял, что не смогу полюбить кого-то другого. Когда просто жил под десятками других имен, когда моя собственная судьба ускользала и таяла – было все равно. Но теперь все не так.
И что будет, когда Ника меня увидит? Что, блядь, будет?!
Юзом тру по лицу и с удивлением понимаю, что ладонь мокрая. Мокрая.
- Ник, – не своим голосом вещаю. Звучу, как осипший оракул. – Я… – а что, сука «я»?! Мою жизнь не изменить теперь. – Будь со мной. Будь, Ника! Не отдам никому.
Настроения для игрищ как не бывало. Хочу ее любить. Нежно, неторопливо. Хочу зацеловывать и дарить все, что смогу вытащить из резервов. Хочу, чтобы весь настрой прочувствовала. Поняла, что все серьезно. Поверила, что не повторится никаких ошибок.
- Не могу больше ждать.
Молча беру на руки и несу в спальню. Раздеваю. Отрываюсь ненадолго, чтобы скинуть свой шмот. Все время смотрю, засекаю каждое движение. Она лишь повязку туже затягивает и падает следом в подушки.
Напряжение настолько большое, что трещит воздух. Член расперло так сильно, что боль ощущаю. Как на старте стою, готов в любую минуту сорваться. Взрывное предвкушение наматывает нервы на кулак и тянет так сильно, что в голове шумит.
Сходу накрываю телом мою изнывающую любимую. Дыхание стопорится, когда приникаю к коже. Три месяца. Три месяца мне снилась. Каждую ночь трахал ее. Каждую. Меня тащит, как незрелого пацана, впервые дорвавшегося до девочки.
- Да моя ты… Ника. – кусаю за мочку. Целую шею, к груди спускаюсь и захватываю зубами соски. Она обвивает ногами и сильнее прижимается. Член скользит по влажным, истекающим желанием складкам. Разбухшая головка то и дело ко входу соскальзывает. – Прости. Не могу больше.
Поддаюсь хлещущему желанию, одним толчком вхожу. Контакт. Замыкание. Сноп искр. Трассирующая пуля в цель. Светит, мерцает и ярко бахает. Зажмуриваю глаза, напрягаюсь всем телом. Спина, как у оборотня выгибается горбом. Каждую трясущуюся мышцу ощущаю отдельно.
Закипаем. Стонем натужно и хрипло. Как заторможенный, совершаю второй толчок и лишь на предельном стыке вгоняю сильнее. Идеально в ней помещаюсь. Впритирку.
Тесно. Узко. Мокро. И пиздец как сладко.
- Макс! – выстанывает Ника.
Ее возглас, как сигнал. Склоняюсь, чтобы смять любимые губы в требовательном поцелуе. Лижу ее. Как голодная псина пожираю. Все свое невысказанное вкладываю. Она отвечает так жарко и жадно, что не выдерживаю. Отступаю. Но долго не могу быть на расстоянии. Заперев все внутри, закрыв все пробитые дыры, которые так не вовремя решили прорваться, вновь начинаю целовать.
Обоюдно страстные звуки издаем, сплетясь всеми конечностями, взбиваем в клубок постельное. Целую, трахаю, целую. Эта заводная карусель не заканчивается. Не контролируем уже ничего, кроме того, что преследуем первобытное удовольствие.
- Скучала. Скучала! Боже… как же я скучала…
Быстро выговаривает в такт толчков. Обжигает словами. В них столько скрыто. Подкатывает от разрушающих эмоций. Но вместе с тем словно кожа на спине трескается и оттуда с кровью выходят черные огромные крылья бешеной надежды.
- Правда? – поддаю так сильно, что Ника подлетает над кроватью. – Не врешь? Только обо мне думала?
- А ты?!
Поднимает голову и всматривается. Вижу, как через ткань двигаются ресницы. Это та еще картина, но искренне верю, что видит. Я с ней тоже схожу с ума. Точнее, сделал это раньше, когда она даже не предполагала об этом.