Вам когда-нибудь предлагали руку, сердце и один миллион долларов в обмен на год жизни с человеком, который различает кофе только по его цене?
Мне — да.
Мой босс, Леонид Игнатьев (он же Повелитель Вселенной, он же Человек У Которого Вместо Сердца Excel-таблица с прибылью), вдруг решил, что я — идеальная кандидатка в фиктивные жены.
Почему?
Ну, я, по его личному и "великому" мнению:
— Не падаю в обморок от его вида (хотя иногда очень хочется);
— Умею выбирать кофе, который пахнет не носками;
— Единственная, кто может сказать ему, что его новый галстук идеально сочетается с цветом убытков в квартальном отчёте.
Что входит в пакет «Невеста босса»:
✔️ Право называть его «Лёнечкой» на публике (и наблюдать, как у него дёргается глаз);
✔️ Переезд в пентхаус с семью спальнями (и котом Васькой, который обожает грызть его дизайнерские туфли);
✔️ Поездка в Милан, где придётся изображать страсть к человеку, который вчера заставил меня искать по всему городу чёрные чернила для его дорогой, перьевой ручки в три часа ночи!
Но предупреждаю:
— Контракт запрещает влюбляться. Но он ничего не говорит о том, чтобы мечтать, как этот чёртов циник однажды утром подарит мне цветы, а не отчеты.
Мы заключили идеальную сделку, пока в один прекрасный день я не поняла, что хочу не его денег, а его…
Нет, даже не думайте! Ладно, думайте. Всё равно уже поздно.
Готовы ли вы к роману, где главный приз — не свадьба, а возможность изменить свою жизнь настолько, что песня "Не, плачь Алиса!" уже никогда не будет иметь ко мне никакого отношение. Тогда добро пожаловать в мой сумасшедший мир!
P.S. Если найдёте в тексте опечатку — это не ошибка, это пункт 7.12 нашего контракта: «Невеста имеет право на две опечатки в месяц в качестве компенсации морального ущерба».
Если бы мне три года назад сказали, что каждое мое утро будет начинаться с дегустации десяти видов эспрессо для человека, который отличает арабику от робусты только по цене, я бы послала этого пророка куда подальше. Но сейчас, в восемь утра понедельника, я, Алиса Алексеева, личный помощник "самого" Леонида Игнатьева, с самой серьёзной миной наливаю в крошечные фарфоровые чашечки уже третий образец.
— Сомелье из меня, конечно, как из бегемота балерина, — бормочу я себе под нос, — Но этот, кажется, пахнет… Как, кофе. Как, впрочем, и предыдущие семь.
Мой босс, Леонид Викторович, он же Повелитель Вселенной по версии журнала Forbes, он же Человек, Который Никогда Не Спит (я лично проверяла — в три ночи он отвечает на письма быстрее, чем я на сообщения из интернет-магазина), сидел за своим стеклянным столом размером с мой балкон и смотрел на меня так, будто я принесла ему не образцы кофе, а пробирки с ядом.
— Ну? — произнес он своим бархатным баритоном, который мог бы сводить женщин с ума, если бы не ледяная интонация, способная заморозить ад. — Ваше профессиональное мнение, Алексеева?
— Мое профессиональное мнение, Леонид Викторович, — сказала я, ставя перед ним чашку, — что если мы потратим на это еще полчаса, то к ланчу вы останетесь без личного помощника, потому что я умру от кофеиновой передозировки. У меня уже глаз дергается, и я начала видеть танец маленьких кофейных зерен.
Он поднял на меня свой знаменитый взгляд — тот самый, от которого трепещут вице-президенты и замирают часы. Говорили, что одним таким взглядом он когда-то отправил в отставку целый совет директоров. Я же в ответ лишь поправила невидимую соринку на рукаве. За три года работы я выработала иммунитет.
— Вы когда-нибудь слышали о слове «сарказм», Алексеева? — спросил он, наконец взяв чашку.
— Слышала, Леонид Викторович. Более того, я считаю его своим вторым родным языком после русского. А может и первым, если считать, сколько раз в день я на нем изъясняюсь.
Он сделал глоток, и его идеально выбритое лицо скривилось.
— Отвратительно. На вкус как будто кофейные зерна переспали с грязными носками.
— Это эфиопская Иргачефф, — с невозмутимым видом сообщила я.— Пять тысяч рублей за килограмм. Как раз в ценовой категории «носки миланского модельера».
Игнатьев поставил чашку с таким видом, будто она его укусила.
— Ладно, хватит с меня этого цирка. Готовьтесь к планерке. И чтобы отчеты по юго-восточному филиалу были у меня через пятнадцать минут.
— Уже на вашем столе, — улыбнулась я во всю ширь своего лица. — Прямо под чашкой, с вашим ароматным кофе.
***
Планерка была тем местом, где амбиции менеджеров среднего звена приходили умирать. Я сидела чуть поодаль от Леонида и вела протокол, параллельно составляя в уме список «Дела, которые я бы предпочла делать вместо этого».
1. Пройти полное обследование у гинеколога.
2. Слушать десятичасовой цикл лекций о пользе правильного питания от своей тети Гали.
3. Пересаживать кактусы голыми руками.
— …и поэтому мы прогнозируем рост показателей в третьем квартале на пятнадцать процентов, — вещал начальник отдела маркетинга, Петров, человек, чья самоуверенность росла обратно пропорционально его реальным достижениям.
Леонид, склонив голову набок, слушал его с видом хищника, который решает, съесть ли добычу сейчас или поиграть с ней еще.
— Интересно, — наконец произнес Игнатьев. — А не кажется ли вам, Петров, что ваши прогнозы имеют так же много общего с реальностью, как моя бабушка с брейк-дансом?
В кабинете повисла напряженная тишина. Я с трудом сдержала смех, представив восьмидесятилетнюю Евдокию Игнатьеву в кепке и мешковатых штанах.
— Леонид Викторович, я… — залепетал Петров.
— Вы основываетесь на данных полугодовой давности, — холодно продолжил босс. — За последние три месяца наш главный конкурент, «Восток-Холдинг», провел две мощные рекламные кампании и переманил трех ключевых клиентов. Ваш отдел либо проспал эти изменения, либо сознательно их игнорирует. Какое из этих объяснений мне больше нравится? Правильно. Никакое.
Я смотрела на Петрова и почти стало его жалко. Почти. На прошлой неделе он попытался подкатить ко мне у кофемашины, сказав, что у меня «данные, от которых серверы горят». Идиот.
— Алексеева? — Леонид повернулся ко мне. — Ваше мнение?
Все взгляды устремились на меня. Менеджеры ненавидели, когда босс привлекал меня к обсуждению. Для них я была стукачком, хотя все, что я делала — просто хорошо знала свою работу.
— Мое мнение, Леонид Викторович, — сказала я, откладывая планшет, — что Петров забыл упомянуть один маленький нюанс. Тот самый ключевой клиент, «Синтез-Тех», которого мы якобы потеряли, на самом деле просто вел переговоры о продлении контракта на новых условиях. И подписал его вчера в семнадцать тридцать. Я отправила вам меморандум. Видимо, вы были слишком заняты выбором кофе.
Наступила такая тишина, что можно было услышать, как у Петрова закипает кровь. Лицо Леонида оставалось непроницаемым, но в его глазах я увидела знакомую искорку — смесь раздражения и уважения. Да, я бесила его, но работать я умела.
— Спасибо, Алексеева, — произнес он наконец. — Петров, ваш отчет напоминает мне творчество абстракционистов — ярко, красиво, но ни капли не похоже на реальность. Переделать. К завтрашнему утру. Все, свободны.
Мужчины и женщины, словно испуганные тараканы, бросились к выходу. Я собрала свои вещи, собираясь последовать за ними, как вдруг его голос остановил меня:
— Алексеева. Останьтесь.
Вот черт. По тону его голоса я поняла — сейчас будет что-то важное. Или ужасное. В мире Игнатьева эти понятия часто совпадали.
Когда дверь закрылась, он указал на кресло напротив.
— Садитесь.
— Если это о повышении, то я предупреждаю, моя ставка начинается от стоимости небольшого острова в Тихом океане, — сказала я, опускаясь в кожаное кресло, которое стоило как мой годовой отпуск.