Есть вещи, которые созданы друг для друга. К примеру, кофе и сливки; камин и плед; лес и деревья, в конце концов. К таким очевидным парам вещей миссис Ханна Патрисия Райт относила корицу и яблоки. Особенно если речь шла об осеннем яблочном пироге. Для которого нужны не просто яйца, мука, сахар и яблоки! Нужны также корица и вдохновение.
Миссис Райт проверила запасы заблаговременно, и убедилась, что корицы не осталось даже молотой, не говоря уже об ароматных ломких палочках. А без этой, казалось бы, самой обычной пряности не испечь настоящий яблочный пирог!
Некоторые считают, что можно добавить в тесто ванили, а яблоки и так хороши, особенно если это какой-нибудь особо душистый сорт. Многие думают, что корицу легко заменить кассией: большинство дилетантов даже не заметят разницы. Но, во-первых, случай был не тот, не дилетантский. Миссис Райт намеревалась пятый раз подряд выиграть конкурс яблочных пирогов на осеннем фестивале первого октября. А так как уже наступило двадцать девятое сентября, то есть времени оставалось всего ничего, ей пришлось надеть свой «Почти Новый Серый Плащ», замотаться в кашемировый платок и водрузить на круто завитые короткие кудри фетровую шляпку, с которой миссис Райт не расставалась ещё со времён помолвки старшей дочери.
Иными словами, миссис Ханна Патрисия Райт, в девичестве Хэмильтон, вознамерилась отправиться в город Арчетстер, что в Кантишире, чтобы купить там корицу.
С собою она взяла лупу, потому что очки уже стали слабоваты, список других, менее важных, покупок, кошелёк и чековую книжку. А также большую сумку для покупок и складной зонтик, отлично туда помещавшийся. Если живёшь в восемьдесят пятом году – стыдно не иметь складного зонтика, жёлтого с розовыми розами и синим виноградом, и с райскими птицами. Затем миссис Райт втолковала служанке, Розе Бебер, что надо сделать, пока её нет, и отправилась к остановке: из деревни Севен Эпл как раз должен был отчалить рейсовый до городского центра.
В автобусе до Арчетстера заблудилось лето. Здесь пахло пылью и земляникой, и в окна дул совершенно августовский ветер, хотя заканчивался сентябрь. Всё дело в ярком солнце и синем небе, оно создавало видимость лета, которое уже закончилось. И из-за этого ощущения света и воздуха, и из-за мелькания пейзажей за окном миссис Райт тоже стало казаться, что она не какая-то там пожилая дама шестидесяти восьми лет, а молодая женщина, которая едет на рынок продавать яблоки из сада своего отца. Тогда у них, помнится, ещё была своя машина, маленький грузовичок. В кузове было пыльно, ящики норовили попрыгать вместе с яблоками, золотистая свежая солома хрустела под ногами…
И настроение у миссис Райт от таких воспоминаний стало тоже светлое и лёгкое, как паутинка, что летит сквозь солнечные лучи, неся крошечного паучка.
В городке Арчетстере было оживлённо, несмотря на рабочий день. Ребятишки куда-то бежали целыми стайками – видимо, учёба на сегодня уже закончилась. Ну, будет в лавке с пряностями и чаем целая толпа народу! Там ведь ещё продаются засахаренные орешки, и сухофрукты, и спелый виноград… Ханна Патрисия прошла от автовокзала до уютного квартальчика с лавочками и магазинами пешком, хотя тут было не меньше полумили. Лавка «Чудесная Ланка» оказалась открыта – двери нараспашку, и смуглый ланкиец в белых брюках и синей длинной рубахе с поясом кивнул старушке. Это был не всегдашний продавец. Во-первых, моложе прежнего лет, может быть, на десять, то есть относительно ещё молодой человек. Во-вторых – ну, просто совершенно другой тип. Выше, с чёрными волнистыми волосами почти до плеч, а привычный для миссис Райт торговец стригся коротко и наматывал на голову какое-то нелепое полотенце.
– Добрая день! – относительно молодой человек поклонился, сложив ладони, и улыбнулся ослепительной белозубой улыбкой.
– Здравствуйте, – сказала миссис Райт, отвечая куда более сдержанной улыбкой. – Вы, должно быть, брат мистера Санджая?
– Просто Санджай, без мистера, – ещё шире улыбнулся относительно молодой человек. – Санджай – это я и есть, Санджай, Санджай!
И он еще несколько раз поклонился.
– Но я знаю мистера Санджая, и вы не он, – растерялась старушка.
– Нас одинаковая имена! – поспешно сказал молодой человек. – Почему нельзя сказать, что мы одна человек?
– Потому что вы, допустим, выше, худее… И почему вы без этой вашей шапки? Или как она там называется, турбан? – спросила миссис Райт.
– Мне такой шапка не положено, но есть у меня маленький шапочка, когда жарко, – ответил ланкиец, которого старушка решила называть про себя «Санджай-младший» во избежание путаницы. – Сейчас уже не жарко и ещё не холодна, поэтому нет шапочка. Что вы хотела, прекрасный старый леди?
– Миссис Райт, – представилась Ханна Патрисия.
Почему-то ей было неприятно услышать из уст чужого мужчины это «старая леди». Тем более, миссис Райт не приходилось кичиться высоким происхождением: она была из уважаемого, но не слишком древнего и не особо аристократического семейства. Райты были обычные джентри. И пожилая дама считала, что уж в двадцатом-то веке задирать нос глупо и непрактично: останешься куковать в одиночестве, пока менее разборчивые обзаводятся полезными связями или просто друзьями.
– Не леди? – удивился ланкиец, невольно огорчая Ханну Патрисию ещё сильнее намёками на её дряхлость и немощность.
А ведь она нынче чувствовала себя практически молодой и уж точно энергичной, потому что с утра ничего не болело!
– Просто «миссис Райт»! И мне нужны молотый имбирь, четверть фунта золотистого изюма без косточек и корица.
И она подошла поближе к стойке, чтобы разглядеть, что интересного есть на полках. Тут пахло сразу всем – пряностями, сушёными травами, чаем и кофе. Ароматы, источаемые специями и сухофруктами, кружили голову и возбуждали здоровый аппетит.
– Свежий инжиры есть, вкусный яблоки есть, – нараспев стал предлагать Санджай-младший. – Вяленый дыня, ланкийский чай…
Яблок в этом году уродилось так много, что миссис Райт боялась слишком большой конкуренции с её пирогом. Поэтому, обойдя ту часть сада, что располагалась возле дома, решила после обеда отправиться в дальний уголок поместья.
Она давно уже сдавала большую часть своего имения в ренту, на некоторых участках даже успели вырасти небольшие, но очень славные домики. Однако по договору пожилая хозяйка могла собирать яблоки на всех этих участках, бывших некогда одним большим яблоневым садом.
Сейчас миссис Райт пошла к северной окраине поместья. Там росла одна замечательная яблоня, с которой наверняка никто так и не собрал урожай, а именно её яблоки по замыслу пожилой дамы должны были подойти для великолепного фестивального пирога.
Домик здесь стоял ещё со времён дедушки Чарльза – этакий флигелёк на отшибе. Потом туда, насколько помнила Ханна Патрисия, время от времени уходил отец, чтобы побыть с собой наедине. Теперь летом домик снимал под дачу странноватый профессор ботаники, который, бывало, разрезал яблоко на восемь частей и выбирал оттуда косточки, а сам плод изучал, словно диковинку. Уж он и резал яблочные дольки на мельчайшие кусочки, и посыпал сахаром, и сушил, и всячески измывался над фруктом. В начале сентября, набив яблоками со всех участков большую корзинку, он отбывал преподавать в Лудинбурге свою ботанику. Так что сейчас домишко должен был пустовать. Разве что Роза Бебер, нерасторопная, но верная служанка миссис Райт, могла время от времени наведаться сюда для уборки.
Миссис Райт покачала головой, заметив, что петля не накинута на столбик ворот и створка кое-как болтается на ветру. Перехватив корзину поудобнее, она прикрыла ворота и отправилась к заветным старым деревьям. Ветви свисали до земли, усыпанной еще целыми и уже полусгнившими плодами. Много яблок ещё висело. Небольшие, медово-жёлтые с розоватыми бочками, они были очень красивыми. Но главное, конечно, было то, как эти яблоки ведут себя в пироге! Запекаясь, ломтики сохраняли форму, и тем не менее становились очень мягкими. И вкус был что надо, с легчайшей кислинкой. Миссис Райт попыталась вспомнить название сорта, но не смогла.
Никогда как следует их не могла запомнить, эти сорта яблонь, что очень сердило деда и отца. Они гордились тем, что работают на земле, хотя дед по большей части командовал. В ту пору сад возделывали постоянные работники, и их было двадцать пять человек. Когда умер дед и поменялись времена, работники стали сезонными, и отец вовсю работал наравне с ними, а то и больше. И конечно, что дедушка Чарльз, что отец прекрасно знали каждое дерево «в лицо» и по имени. То есть, конечно, по названию сорта…
А для Ханны с детства куда важнее были аромат и вкус.
– Блаш-голд, очень старый сорт, – раздался вдруг голос откуда-то с небес.
Миссис Райт выронила корзинку и уже сорванное яблоко.
– Доброе утро, миссис Райт, – сказал тот же голос.
Надтреснутый, как старые дрова, мужской голос.
– Профессор Патрик? Зачем вы сидите на дереве? Если сломаете ветки, яблоня может погибнуть.
– Я осторожно, – ответил ботаник, а это был он. – Простите, если напугал. Здесь, наверху, был на редкость удачный образец этого сорта.
– Тут внизу их полным-полно, – с упрёком сказала миссис Райт. – Немедленно слезайте оттуда. Почему вы, кстати, не уехали в университет?
Яблоня затряслась. Сверху посыпались пожелтевшие листья и яблоки.
– Я уехал, – ответил, спускаясь по раскидистым ветвям, профессор Патрик. – Но мне пришлось вернуться. Видите ли, меня уволили, и жить мне теперь негде. Лудинбургское жильё пенсионеру не по карману. Могу я арендовать у вас домик на зиму?
– Да ведь это дачный домик с маленьким камином, – удивилась Ханна Патрисия. – Зимой вы тут не выживете.
Профессор поднял её корзинку с земли, поставил поудобнее и принялся споро наполнять её отличнейшими «образцами» с нижних ветвей. Затем вытащил из карманов ещё несколько яблок, выбрал для себя парочку, а остальные тоже положил в корзину. Он не бросал драгоценные плоды «Румяного золота», а бережно складывал один к одному, и это не могло не расположить к себе пожилую даму.
Она тут же решила приглядеться к профессору повнимательнее! К его седым, но густым волосам, коротко подстриженных на висках и затылке, к его аккуратной «профессорской» бородке и карим глазам за стёклышками очков. Профессор носил простой полосатый костюм, под пиджаком была вязаная жилетка, а на шее – клетчатое кашне. В общем, симпатичный такой профессор. Зачем ему жить в летнем домике, когда есть более удобные варианты?
– Ничего, мне много не надо, а вам наверняка пригодятся деньги, – сказал ботаник.
– Я сдаю участки получше, есть свободный с приличным домом ближе к моей собственной усадьбе, – сказала миссис Райт.
– Но наверняка он дороже стоит, – с сомнением ответил мистер Патрик.
– Если будете помогать с садом, так как в этом году я осталась без садовника – то можете жить бесплатно, на вас будут лишь расходы за отопление и свет, – решилась Ханна Патрисия. – Хотя уж не знаю, честная ли это сделка, потому что работы слишком много. Вы же видели яблони возле летнего домика? Их хотя бы обтрясти на зиму, и то хорошо было бы.
– Да, вам явно не хватает рабочих рук, – согласился мистер Патрик.
– Я думаю, что в будущем году продам часть земли под пастбища. Жаль эти старые яблони, но… Придётся признать, что они никому не нужны. Как и мы с вами, профессор.
– Глупости! У вас же есть сын и дочь, есть внуки.
– Они приезжают два раза в год: на Рождество и мой день рождения, – махнула рукой миссис Райт. Ладно, не будем о грустном. Весь старый сад вам не обиходить, но я говорю только о той части, что возле моего дома. Остальное разве что обойти и немного обтрясти. Думаю, профессор ботаники как-нибудь справится с осенними заботами в саду? Умеете обвязывать, обмазывать, подрезать и черенковать?
– Конечно. Тем более яблони – моя страсть.
– Я заметила, – миссис Райт пожала старику руку.