Четвертая стадия...Четвертая стадия...Четвертая стадия...
Два слова, что раскололи мир на до и после.
До — это когда полна сил, ожиданий, надежд.
После — нет ничего. Лишь сплошная темнота и беспросветное времяпрепровождение последних дней жизни.
Хочу ли я умирать?
Не знаю.
Не пробовала.
Но одно точно — вряд ли мне это понравится.
Я уронила голову на сложенные на столе руки. Плакать не хотелось. Если бы это помогло, то стало бы намного проще, но вот только не поможет. Я была чертовой реалисткой и уж чего-чего, а уж розовых очков никогда не носила. Не стоит их надевать и сейчас. Вот только всхлип был слишком громкий, пугающий саму себя. Как бы мне этого не хотелось, но внутри все кричало «почему именно я?». Ответа на этот вопрос у меня не было. Я подумала сколько раз подобное приходило в голову совершенно незнакомым людям? Сотни, тысячи, десятки тысяч или миллионы миллионов раз? Наверное, не меньше. Жаль, что даже в этом я была не оригинальна, а о первенстве, вообще, не стоит говорить.
Мерно гудел головизор в холле медицинского центра, в который я отправилась сдавать анализы и где услышала свой смертный приговор. На экране бегали собаки, счастливо помахивая хвостом, смеялись люди над не веселыми шутками, светило солнце, на которое было готово набежать облачко, улыбались белозубые продавцы воздуха, обещая все и сейчас, однако меня это теперь меньше всего интересовало. Мир сжался до страшного диагноза, утверждающего, что жить мне осталось всего ничего. Быть может несколько месяцев. Максимум два или три. И это в лучшем случае. А в худшем может и того меньше. Болезнь, как сказал врач, захватила огромную территорию, результаты анализов были тому подтверждением.
Перед глазами стояла черная пелена безысходности. Я не знаю как добралась до дома. Слишком страшным было потрясение всколыхнувшее мой размеренные мир. Все к чему я стремила, чего желала, о чем мечтало враз рассыпалось на мелкие кусочки, собрать воедино которые не представлялось возможным.
Я еле добралась до кровати, делать ничего не хотелось, двигаться тем более. Мне казалось, что даже воздух вокруг меня стал густой, словно желе, через которой невозможно было пробиться. Проще было лежать без движения. Когда-то мама говорила «ляг поспи и все пройдет». Может быть и в моем случае подобное возможно?
Страшно заснуть с мыслью о том, что завтра может не наступить, но еще страшнее проснуться с мыслью, что каждая последующая минута окажется последней.
Я тупо уставилась в потолок, гадая, каким образом провести остаток своей жизни. А ведь я планировала, что она будет долгой и успешной, а оказалось все совершенно не так. У меня были такие грандиозные планы на будущее. Создать семью, вырастить детей, состариться в окружении родных и близких. Осознание конечности существования давило тяжелым грузом на плечи. Хотелось выть от безысходности, рвать и метать. Вот только вряд ли это теперь мне поможет. Я почему-то сразу приняла случившееся за данность, поверила и приняла.
Заснуть никак не получалось, сколько я не старалась. Мысли одна страшнее другой теснили голову. Она буквально трескалась на части. Я сжала руками виски, стараясь хоть как-то облегчить свое существование. Шла середина ночи. Захотелось забыться и хоть толику времени не думать о скором конце.
Я встала с кровати и прошлепала на кухню, где-то в холодильном отсеке завалялась початая бутылка салимского самогона, оставшегося с незапамятных времен переезда в новую квартиру и специально припасенного для рабочих. Откупорив бутылку, я опрокинула сосуд, так что жидкость потекла в меня. Горло обожгло так, что дыхание перехватило. Я закашлялась. Из глаз брызнули слезы. Зато боль отвлекла от моральных страданий. Я, зажмурившись, хватила еще один глоток. Внутри разгорался небольшой пожар. После третьего глотка мир подернулся легкой дымкой и потихоньку стали отступать на задний план грустные мысли. Четвертый глоток прокатившийся по пищеводу заставил задуматься о совершении чего-то такого эдакого, что было бы не в моих привычках. Пятый приблизил паука, плетущего свою паутину в дальнем углу комнаты на несколько метров ближе. А может быть это я с ним собралась выпить на брудершафт? Я спросила паука об этом, но он мне не ответил. Оказался жутким молчуном. Хотя, как мне потом вспоминалось он все же со мной разговорился, вот только позже я не могла вспомнить тему нашей беседы. Скорее всего мы болтали, как заправские друзья, о жизни и ее перипетиях.
В итоге, когда бутылка оказалась пуста, в моей голове не осталось никакого сожаления о быстротечности жизни. А я сама заснула тут же рядом с бутылкой. Неплохое соседство для забытья о бренности жизни, все же это не тетка с косой и белым ликом, что стояла в самом конце моего жизненного пути.
Вот так случайно я нашла для себя средство забвения.
На утро же пришло осознание ближайшего будущего. На душе стало тошно. Самым странным было то, что похмелья не наблюдалось вообще, это и радовало, и смущало. Может паучок плеснул мне своего яда? Что и поспособствовало столь радужному состоянию здоровья, но не души.
Я усмехнулась. Неужели теперь чтобы не печалиться мне придется стать алкоголичкой? Перспектива не радовала, даже в свете ближайшей кончины. На меня до сих пор действовали вдолбленные с самого раннего детства нормы морали.
В комнате заработал головизор. Я совершенно забыла, что в это время обычно просыпалась на работу. И тут же задумалась, а нужна ли она мне? Коли осталось жить несколько месяцев, то вряд ли мне повредит стать тунеядкой и безработной. И я решила, что с меня хватит прогибаться под хозяина, пусть сам на себя жопу погнет.
Мысли, как и вчера, принялись метаться из стороны в сторону, словно бешеные. Уныние соседствовало с жаждой деятельности. Ужасно захотелось вскочить и куда-то побежать, видимо осознание скорого конца побуждало к движению. Вспомнился старый анекдот с бородой - «Больной перед смертью потел?- Потел. - Хорошо!». Так и мой организм требовал драйва, перед смертью желая выложиться по-максимуму.
Вещи были собраны буквально за полчаса. В чемодан летело все подряд. Я особо не задумывалась о том, что мне могло понадобиться во время путешествия, когда часы отсчитывают последние минуты, становится глубоко наплевать на то, во что одета и как выгляжу. Собиралась я скорее по привычке, нежели из необходимости. До отлета мне следовало сделать еще множество дел, ведь было неизвестно, а вернусь ли я назад.
Когда чемодан был собран и поставлен в прихожей дожидаться намеченного времени, я уселась передохнуть, чтобы сообразить что следует сделать в первую очередь за оставшееся время до отлета. План действий наметился моментально.
Поход к нотариусу был первым пунктом в моем списке дел. У меня за недолгую жизнь хоть и не много скопилось приобретений, но все они были добыты нелегким трудом, а потому даже после смерти не хотелось бы все пускать на самотек. Кроме того, занятость позволяла не думать о плохом. Поскольку близких родственников у меня не было, все свое имущество движимое и недвижимое я отписала соседке по лестничной площадке, дабы оно не досталось государству. Ирме мой маленький подарочек, наверняка, понравится. У соседки было пятеро детей мал мала меньше, в которых она души не чаяла, напоминая иной раз своим поведением курицу-наседку.
Затем я, как в последний раз, сходила в свое любимое кафе, что рядом с голотеатром на площади Победы. Там мне даже удалось на некоторое время забыться. А все надо было благодарить воздушные трубочки с кремом, что выходили из под руки шеф-повара Палия. Он как почувствовал, что я пришла попрощаться и в какой-то момент оказался рядом. Мы даже поболтали с ним о погоде и грядущем солнечном затмении. На прощание я даже его поцеловала, что никогда ранее не делала, считая это неуместным. Я так долго пробыла в кафе, что чуть было не опоздала в космопорт. Благо посадку задержали из-за усилившегося солнечного ветра, как объявили по головизору в фойе космопорта, куда я стремительно влетела на всех парах, таща чемодан с вещами и разыскивая стыковочный узел, куда следовало отправиться для загрузки в шатл.
Я летела не разбирая дороги, какому-то мужику, кажется оттоптала ноги, но даже не остановилась извиниться за нанесенные увечья. Сама себе напоминала шатл, на похожем мне предстояла преодолеть расстояние от Земли до Силония. Летела на далекое расстояние впервые, а потому готовилась к худшему. Мне много рассказывали про околоземные полеты ужасов, но тогда я не собиралась никуда, а потому отмахивалась от всех сведений, как от ненужной информации. Сдав в последних рядах вещи в багажное отделение шатла я отправилась на посадку, вспоминая по пути, а закрыла ли я дверь в квартиру и выключила ли все электроприборы? Воду точно помнила, что закрывала. А то вместо наследства соседке останется обугленный остов, хорошо если не произойдет чего-нибудь хуже. Мой прагматизм и тут был на первом месте. Наверное, именно эта черта характера спасала меня от уныния в свете последних событий, чему я была несказанно рада.
Уже усевшись на свое место в шатле и закрепив ремни безопасности, я услышала разговор двух кумушек в соседнем ряду.
- Вы знаете, что вместе с нами летит сам Лауренцо Пруди?
Интересно, а кто это? Мои мозг обрабатывал полученную информацию. Я судорожно пыталась вспомнить, а знаю ли я кого-нибудь с подобным именем. Нет. Не знаю. Было мне ответом. Интересно, а кто это за тип, что о нем судачат даже при старте? Все же большинство людей очень тяжело переносили околоземные полеты. Неподготовленные организмы остро реагировали на перегрузки при старте и посадке. Вроде бы ученые смогли исключить резкие рывки при движении, но человеческие организмы было сложно обмануть. Они были тонко чувствующими механизмами, созданными самой природой.
- Не может такого быть. Станет он лететь обыкновенным рейсом. У него же есть свой шатл, зачем ему с простыми смертными испытывать судьбу?
Ого. Да с нами какой-то богач летит. Интересно, а что он тут забыл с простыми смертными? Я развлекалась тем, что встревала в разговор двух кумушек. Это позволяло отвлечься от предстоящего полета.
- Я вас уверяю, что это так. Говорят, что он тайно отказался от всего своего состояния. Наверное, сошел с ума, а никак иначе. Разве человек в нормальном уме подобное сделает?
Это точно. Поддержала я одну из товарок. От богатства никто еще не отказывался просто так. Значит, либо врут люди, либо там что-то не чисто на самом деле.
- Уж я бы точно на подобное не решилась...,-соседка повторила мои мысли.
Я усмехнулась, теряя интерес к услышанному. Я сейчас была готова отдать все лишь бы мне отменили вынесенный вердикт, но как сказал врач, зачитывающий смертный приговор, с моим заболеванием хоть в космос лететь, хоть землю грызть, все равно результата не будет. Наша медицина еще не придумала средства для борьбы с подобным недугом, тем более в такой запущенной форме. Спасибо, что хоть признались и развели руками сразу, а не попытались залечить до смерти. Видимо у некоторых докторов все же осталась совесть. И то радовало.
Старт прошел планово, если брать по меркам космолетчиков. Уши заложило по полной программе. Замутило. Затошнило. Одним словом весь букет удовольствий от взлета проявил себя в полной мере. Я разве что не рыгал, как беременная кошка. А в остальном чувствовала себя прекрасно. Жаль было, что нельзя смотреть в иллюминаторы, как при полетах на небольшие расстояния над Землей. Тут иллюминаторов для путешественников не предполагалось совсем, чтобы не нагонять еще больше страха.
Когда полет выровнялся, то я отстегнула ремни, сидеть весь путь до искусственного спутника я не собиралась. По головизору показывали какую-то чушь. Я и до этого смотреть его не любила, а теперь тем более мне все казалось каким-то несущественным и неважным. Я решила пройтись по салону, выпить воды. В одном конце салона располагалась небольшая кухня, оборудованная автоматами, где можно было получить и еду, и питье, а в другом конце пассажирского салона имелось отхожее место, видимо чтобы не смешивать ароматы. Я направилась именно за порцией воды. Как назло там столпилась довольно таки большая группа людей. Судя по всему компания знакомых решила поужинать при этом, не заботясь об интересах окружающих. Впрочем, чему удивляться? Весь наш мир был похож на эту группку потребителей.
Так это об этом мужчине шел разговор между кумушками? Я скептически посмотрела на него. И что в нем знаменитого? Я о таком человеке не слышала, а раз не слышала, то значит он не достаточно знаменит, решила про себя.
- Я не могу поверить, что стою рядом с Лауренцо,- заверещала ее подруга. - Можно я с вами запечатлеюсь?- и женщина выхватила голопад и начала снимать.- И еще разок. И еще один. А теперь всем вместе. А теперь вот так, -дальше я старалась не слушать, давясь со смеху, наблюдая все со стороны. Надо было видеть как кривился незнакомец, когда его будто тряпичную куклу дергали в разные стороны кумушки, чуть ли не разрывая на части. И почему бы ему не прогнать их прочь? Я бы, наверное так и сделала.
Будучи привлеченными чересчур активными кумушками к активно запечатлевающейся троице стали подтягиваться люди. Сказано, что больше двух это толпа.
- Мама, мама, это же Лауренцо Пруди, известный на весь мир меценат, бизнесмен...,- оттеснившие меня мама с дочкой развеяли часть появившихся вопросов. Моя не любовь к головизорам сыграла со мной злую шутку. Я не разглядела за заросшим лицом известного человека. Впрочем, не особо о том переживала.
Я под шумок постаралась сделать ноги, отправившись на поиски своего чемодана. Вот кем оказался мой случайный знакомый. То-то мне его надменный взгляд не понравился. Избыток денег давал о себе знать. Что же известный богач, если верить девочке, как простой плебей летел в общественном шатле? Видимо, поиздержался бедняжка. На чем-то прогорел. В способность богатого пройти через игольное ушко я не верила, вернее, в отказ от благ ради чего бы то ни было.
Кумушки настолько сильно и плотно атаковали бедного Лауренцо, что я даже ему посочувствовала, потому как перехватила его взгляд, в котором прочитала ужас неизбежного. Не по этой ли причине он зарос как бармалей, чтобы не быть узнанным? Впрочем, это его сугубо личное дело.
Такси до гостиницы меня домчало достаточно быстро, я даже не успела рассмотреть окрестности. Вообще-то поселения на спутнике все больше напоминали мыльные пузыри, осевшие на поверхность. Внутри одного такого пузыря, с искусственной атмосферой, стояли дома, строения, высились башни, росли деревья, цвели цветы. Между собой пузыри соединялись не менее прозрачными перемычками-трубами, позволяющими в случае катастрофы изолировать один от другого. Хотя, конечно сам размер пузырей поражал. Их то и было видно лишь из космоса. А на поверхности спутника складывалось впечатление, что все вокруг настоящее, не важно о чем шла речь: о небе, ручейках и озерах. Даже дождь и тот шел в пузырях, я уже не говорю про искусственные грозы. Просто когда-то спутник пытались окутать атмосферой, но создать генераторы, позволяющие удерживать воздух не смогли, вот и вышли из положения путем определенного зонирования. Кроме того, под куполами гораздо дешевле оказалось поддерживать микроклимат и регулировать все обменные процессы.
- Ваш номер семьсот двенадцатый, - известила девушка за стойкой в холле отеля. Здесь все было как на Земле, чтобы постояльцы не испытывали дискомфорта. В кадках по периметру помещения стояли небольшие деревца. Возле удобных диванчиков на столиках лежала свежая пресса и не только местная, но и планетарная, даже имелся автомат с напитками и снеками для ожидающих.
Одним словом гостиница мне понравилась. Еще бы, ведь я не экономила, позволяя себе тратить наследство оставленное родителями так как мне было угодно. Все же жизни осталось не так много чтобы быть скаредной. На последние дни жизни медицинской страховки мне должно было хватить с лихвой. Если все пройдет так быстро как пообещали, то на моих счетах даже останутся крупицы средств. Я мечтала о большой и шумной семье, помня какой она у меня когда-то была, а теперь вот и мечты не осталось, все перечеркнул страшный приговор.
Номер оказался не столь просторным как мне показалось, когда я просматривала голографические картинки в сети, но уютным, что радовало. Впрочем, номер мне был необходим для того, чтобы переспать, или по крайней мере попытаться сделать это.
Я разложила вещи. Чистые отправила в шкаф, плавно выдвигающийся из стены, развесив все что того требовало, а вот грязные кинула в автомат для чистки. Посадка шатла была запоминающейся настолько, что вся одежда просто сердила потом. Хотя, мне это, наверное, показалось. Это все нервы. После дезинфекционной камеры не должно было остаться никаких запахов, но я все решила перечистить одежду. Должны же быть у меня пунктики помимо мыслей о скорой кончине.
Раздумывала лечь ли отдохнуть или нет долго. Целых две секунды.
- У меня жизнь идет на часы, а я буду спать. Марш получать от жизни все что она может мне дать … в лицо, - улыбнулась от собственной шутки. Схватив небольшую сумочку я выскочила из номера и вприпрыжку отправилась вдоль по коридору. Лифтами решила не пользоваться принципиально, если только по необходимости. Поскольку пешком интереснее и сразу можно проникнуться духом дома, то есть гостиницы. Я решила начать осмотр с самого верхнего этажа. Тем более лестница была с одной стороны панорамная и через стекло была видна часть города. Панорама открывалась великолепная. Даже не надо было подниматься на обзорные башни, чтобы все рассмотреть получше. Мне бы еще что-нибудь для приближения и тогда бы я, вообще, была бы довольна.
Посмотрев все что мне было доступно я собралась спуститься, но вспомнила, что такая же лестница должна быть и с другой стороны гостиницы и через верхний этаж отправилась на противоположную часть здания.
Со стороны человек подумал бы — у нее смертельное заболевание, а она скачет как лошадь или в крайнем случае коза. Но во мне что-то сломалось. Я стала неправильной. Таймер, запущенный на обратный отсчет, заставлял положительные эмоции буквально выпрыгивать наружу.
Завернув за угол я буквально впечаталась в широкую спину, клюнув в нее носом со всего разбега.
- Ой, - только и смогла вымолвить, понимая, что чуть не сбила человека.
Перед выходом в город я отправилась в ресторан при гостинице, желудок недвусмысленно заявлял о себе, все же он тоже живой человек и его время от времени надо кормить. Зал для приема пищи был большой, если не сказать огромный, я как-то не задумывалась сколько здесь обитателей. Однако ранним утром он пустовал. Оказалось, что я встала рано даже для Силония, впрочем, не раньше поваров и официантов. На завтрак я заказала омлет со свежими овощами, булочку с вареньем и крепкий кофе. Хоть меня и предупреждали о необходимости соблюдения диеты, но я решила, что все без толку. Все равно никто не скажет сколько кому отмерено.
В ресторане из завтракающих была только я в одном конце зала, а в другом виднелась спина какого-то мужчины. Видимо он тоже ранняя пташка, подумалось мне. Он откушал раньше меня, а когда вставал, то мне показался смутно знакомым. Но я не придала этому особого значения. Мало ли что мне померещится. Мужчина был строен, модно подстрижен и очень даже недурен собой. Это все что я мельком рассмотрела, опустив взгляд в собственную тарелку, стоило мужчине заметить мой легкий интерес.
Закончив с завтраком я вновь поднялась к себе в номер, захватила сумочку, средство от загара и даже купальник. Не думала, что он мне понадобится, но на всякий случай взяла. Определенной программы у меня не было, а потому я решила подстраховаться. Может захочу испытать судьбу в аквапарке. Тем более один из них находился не так далеко от моей гостиницы.
Город меня потряс своей красотой. Я, конечно, ожидала чего-то подобного, но мне почему-то казалось, что он должен быть броским, крикливым и вычурным, а на самом деле оказался сдержанным, уравновешенным и … ярким. Все же этого у него отнять было нельзя. Но архитектурные строения, стенды с навязчивой рекламой, малые формы все сочеталось друг с другом просто великолепно. А может быть просто у меня было такое настроение, что все воспринималось крайне положительно.
К обеду я находилась по улочкам настолько, что мои ноги гудели от напряжения. Чувствовала, что завтра они будут болеть от чрезмерной нагрузки. И тут я наткнулась на океанариум с морскими обитателями. Надо же надо было прилететь на Силоний для того чтобы посмотреть живность с Земли. И почему дома у меня никогда не хватало времени отыскать что-то подобное? Впрочем, стоит ли теперь об этом спрашивать?
Мои многострадальные ноги повели меня внутрь, где я столкнулась с обитателями морских глубин, сосуществующих в мире друг с другом настолько тесно, что жизнь одних без других просто не возможно. К моей радости я попала к кормлению и с удовольствием наблюдала за поглощением пищи животными, что сновали меж зеленых, розовых и красных водорослей. Все было настолько интересно, отчего мне совершенно не хотелось уходить из маленького подводного мира.
Когда я, наконец, оказалась на улице, то поняла, что потратила на подводный мир практически остаток дня. В гостиницу идти еще было рано, да и не ждал меня никто, а тут на глаза попалась реклама ночного клуба. А почему бы и нет? И я отправилась разыскивать интересующее меня увеселительное заведение. О необходимости переодеться я даже не подумала. Как была в брюках и легкой кофточке, так и пошла. По пути с удовольствием забредала в небольшие магазинчики и любовалась выставленными товарами. Покупать ничего не покупала, разве что воду. Зачем мне сувениры, если они покупаются на долгую память, а мне осталось жить всего ничего. Лишние напоминания о скорой кончине мне не нужны. Пусть все останется в моей памяти так как есть.
Так потихоньку я подошла к интересующему меня месту. Им оказалось огромное здание, на котором красовалась сверкающая вывеска «Ночная фиалка». Она подмигивала проходящим мимо всеми цветами радуги, словно была новогодней елкой в сочельник.
Я уверенно подошла к дверям ведущим в увеселительное заведение.
- Девушка, сюда в таком виде нельзя, - остановил меня охранник ночного клуба прямо на входе.
- Как? - я оторопела от неожиданности.
- У нас дресс-код. Девушкам следует быть в платьях, - доброжелательно произнес мужчина. Весь его вид показывал, что он бы и рад пусть меня, но правила клуба нарушать было нельзя.
Мне стало стыдно, что я не подумала о такой малости, как о смене наряда для вечера. Придется возвращаться в гостиницу. На сегодня для меня вечер был испорчен. В душе заворочалась жалость к самой себе. Было обидно настолько сильно, что на глазах вот-вот должны были навернуться слезы. Вроде бы такая малость, а проняло меня до глубины души. Как много в нашем мире значат условности?
- Она со мной, - раздалось где-то у моего плеча. - Пропустите.
Даже не поворачиваясь я узнала сочный голос, принадлежащий Лауренцо Пруди. Его меньше всего я хотела видеть в данный момент. Тем более когда предательские слезы подкатились к самому горлу и готовы были выступить на ресницах. Я склонила голову вниз, чтобы не дай бог кто-то увидел мою беспомощность. Жалкой я меньше всего хотела предстать перед мужчиной, с которым уже не один раз конфликтовала.
- Я пойду, - прошептала еле-еле, собираясь ретироваться. Быть облагодетельствованной Лауренцо я не желала. Милостыню никогда не просила, нечего было и начинать. В следующий раз приду. Завтра, например. Оденусь соответствующим образом и приду. И тогда никто не посмеет меня не пропустить.
Подумаешь, сегодня не мой день. Так, я успокаивала саму себя, стараясь не расплакаться. Нельзя быть сентиментальной. Я должна быть сильной. Всегда. Осталось ведь немного.
- Куда? - властно произнес мужчина, схватив меня за предплечье. Захват оказался крепким, впрочем, с его хваткой я была знакома не по наслышке. - Пойдемте. Нечего бежать поджав хвост при только лишь нарисовавшейся проблеме.
Знал бы он какая у меня проблема, не судил бы столь поверхностно.
- Но..., - начал было протестовать охранник.
- Никаких «но». Ее внешний вид я беру на себя. Репутация заведения не пострадает, - властным голосом произнес мужчина, увлекая меня за собой вглубь клуба с говорящим названием «Ночная фиалка».
Чуть было не заблудилась, выйдя из номера Лауренцо, но столкнулась с работником клуба, который и объяснил мне путь в сторону основных залов. У меня еще поинтересовались чего бы я хотела: веселиться, играть или погрустить. Оказалось, что если я хочу повеселиться, то мне нужно на танц-пол, там как раз выступает какая-то заезжая группа с Земли, если поиграть, то рулетка, автоматы и много чего еще меня ждут, а вот под «погрустить» подразумевался бильярд. У хозяина заведения был пунктик по этому поводу, вот он целый зал и отвел под это развлечение.
Я выбрала веселье. Времени для грусти у меня практически не оставалось и это я всегда смогу наверстать, когда растением буду доживать последние дни жизни. Мысли о плохом стремительно портили настроение, потому я спешила, как могла, в зону развлечений.
Громкая музыка, смех указали мне правильный путь задолго до того момента как я сообразила куда мне повернуть.
Для развлечений в клубе было отведено несколько залов, один был интерактивный. Люди в специальных шлемах веселились каждый под свою музыку. На это было безумно смешно смотреть со стороны. Кто-то выбирал медленную мелодию и скользил плавно по танцполу, а его сосед, наоборот, быструю и ритмичную, отчего дергался как заведенный болванчик. Все это веселило народ до умопомрачения. В зале царила добрая анархия. Туда я не пошла. Слишком креативно для меня. Все же я привыкла по-старинке, слушая и внимая, ловя настроение разлитое вокруг меня. Во втором зале люди танцевали в режиме нон-стопа. Ритм музыки постоянно менялся и в этом была изюминка, потому как никто не мог угадать какую мелодию сменит предыдущую. А вот в третьем играли на инструментах живые люди. Работник клуба не обманул меня. Я отправилась именно в этот зал. Для меня он оказался теплее и ближе. Помимо артистов на сцене и танцующих, здесь имелись еще и смотрящие. Так я назвала тех, кто сидел за столиками и разглядывал всех остальных. Лишь в этом зале были сидячие места для отдыха.
Поскольку я была одна, то столик занимать не решилась, хотя и были свободные места. Я подошла к барной стойке и уселась около нее. Ко мне сразу же подлетел бармен и спросил чего я хочу. Я заказала какой-то алкогольный коктейль для поднятия настроения. Оно на самом деле катастрофически падало вниз. Может быть это было связано с одиночеством в толпе, может быть потому что в тот момент музыканты пели грустную песню о неразделенной любви. Одним словом, мне стало себя жалко. Я гнала куда подальше это чувство, но тем не менее оно упорно возвращалось, чего бы я не делала.
Коктейль оказался с удивительным вкусом - терпко-сладкий с нотками цитрусовых и добавлением чего-то, что именно я не могла разобрать. Я сразу же хватанула половину принесенной меры и почувствовала себя на порядок лучше. Мир раскрасился яркими красками, окружающие люди стали гораздо милее и добрее. Мне очень сильно захотелось присоединиться к танцующим, однако я пока не решалась, предпочитая наблюдать.
Медленная музыка сменилась более быстрой. На танцполе появились отдельные танцоры. Я некоторое время сидела и смотрела, ловя ритм музыки, потягивала коктейль, который очень быстро закончился. Я попросила официанта повторить. Парень в бандане с принтом в виде черепа подмигнул мне, похвалив за выбор, и выполнил заказ. Я еще приложилась к напитку, который все больше и больше мне нравился, и решилась. Вышла к танцующим.
Конечно, было немного неудобно танцевать в длинном платье, но тем не менее я получала удовольствие от происходящего. Действительно, ни одной девушки или женщины в брюках не наблюдалось. Правда, в основном все были в коротких до колен платьях, лишь несколько дам отважились надеть длинные. Так что белой вороной я не была. К концу танца я растворилась в музыке, начав ее пропускать через себя, чувствуя как растворяюсь в мелодии, ощущаю ее каждой клеточкой своего тела.
Одна песня сменялась другой, а я все танцевала и танцевала, лишь изредка возвращалась к барной стойке, чтобы хлебнуть так понравившегося мне коктейля. Мелодии обволакивали меня, расплывались по венам, заставляя следовать за ними, ощущать всеми фибрами души. Мне было легко и комфортно. Я парила в блаженном экстазе, чувствуя себя морской сиреной, лесной нимфой в зависимости от оттенков музыки, что увлекала меня за собой. Я покачивалась в такт порывов ветра, уплывала вместе с прибоем, растекалась весенней лужицей, порхала легким мотыльком. Музыка меня вела за собой и я полностью принадлежала ей, до остатка.
Я все чаще и чаще прикладывалась к коктейлю, чем больше пила, тем сильнее хотела.
- Сколько вы уже выпили? Может быть уже достаточно? - раздалось у меня над ухом.
Я резко повернулась в сторону и чуть было не свалилась со стула. В глазах у меня немного поплыло. Люди уже давно стали для меня смазанными фигурами. Но разве это могло стать для меня препятствием к получению удовольствия? Конечно же нет. Кроме того, мне так мало осталось, разве я вправе лишать себя последнего?
- Кто вы такой? И что вам от меня надо? - затуманенным взглядом я смотрела на незнакомого мужчину. Его глаза кого-то мне напоминали, вот только я не могла вспомнить кого. Попытавшись несколько раз, я отбросила мучения в сторону. Если не вспомнила, значит он мне не знаком.
Я попыталась сфокусировать свой взгляд на мужчине. И с третьего раза мне это удалось сделать. По крайней мере, лицо я рассмотрела более-менее четко. Короткая модная стрижка приятно подчеркивала мужественность черт мужчины. Высокий лоб, благородный профиль, чувственные губы и волевой подбородок приятно ласкали мой девичий взор. Все портили темные глаза незнакомца, смотревшие на меня сурово и с легким осуждением.
- Короткая же у тебя память.
Я в недоумении сложила брови домиком, пытаясь понять в чем меня обвиняют. Вроде бы никому деньги не должна, дорогу всегда переходила в положенном месте, мусор соседям под дверь не бросала, на стенах подъезда матерные слова не писала, в офисе кофе не воровала, кредитов у меня никогда не водилось. И, вообще, я вела до последнего времени правильный образ жизни. С чего бы у незнакомого мужчины ко мне появились претензии? Может ему просто скучно?
Боже. Я это сказал вслух. Какой ужас.
Мне стало стыдно, отчего сразу же захотелось оказаться у себя в гостиничном номере, в том, в котором я остановилась на Силонии. Я поползла по кровати, желая встать как можно быстрее.
Наверное, я смешно выглядела со стороны, но меня это не интересовало в тот момент. Я ползла к своей цели.
- Куда-то собралась? - обманчиво мягко поинтересовался у меня мужчина.
- Домой,- буркнула, продолжая занятие.
- А доберешься? - и чего пристал спрашивается?
- Постараюсь, - честно ответила я. Поднялась с кровати. Мне никто не мешал и не препятствовал. Вот только голова моя садовая вновь закружилась, мир начал переворачиваться. И спустя мгновение я лежала на крепких руках.
Хорошо хоть лицо не встретилось с полом, а то бы было весело.
- Тебе сейчас нельзя двигаться, - шоколадного цвета глаза смотрели на меня крайне внимательно.
- Почему? - удивилась.
- У тебя ломка, - спокойно объяснил мне мужчина, продолжая держать на руках.
Конечно, было бы интереснее выпусти он меня из рук.
- К-какая ломка?- мой голос дрогнул.
- Наркотическая.
- Я не принимаю наркотики. Я даже не вдыхаю, не говоря о том, чтобы вводить под кожу, - и это еще не перечислила другие способы отравления организма. Я знала, что некоторые из наркотиков вводили специфическим способом, например, через анальное отверстие, якобы «там» очень близко находятся кровеносные сосуды, через которые хорошо всасываются чужеродные вещества.
- А коктейль «Слезы забвения» пила? - напомнил мужчина.
- Так он же алкогольный.
- Ага, с небольшой дозой алиата,- «обрадовал» меня Лауренцо.
- Как? Не может быть! - перед глазами опять все поплыло. Такой подставы я точно не ожидала.- Он же сказал, что коктейль снимет напряжение.
Я вспомнила как бармен расхваливал коктейль, предлагая именно его. По глупости и незнанию согласилась, а теперь вот оказалось, что меня обвели вокруг пальца, как неопытного ребенка.
- Он и снял. На время,- подтвердил часть россказней Пруди, но только часть.
- И что мне теперь делать? - я чувствовала себя безумно беспомощной, ни на что не годной.
Что будет если Лауренцо уйдет, оставив меня одну? А он уйдет, как еще недавно ушел на встречу. А что буду делать я?
А ведь у меня время ограничено. Мне мало осталось. А я так бездарно проводила его, разлеживаясь непонятно где и непонятно с кем.
Мне так стало жалко себя. Так обидно, что непрошеные слезы возьми и выступи на глазах. Сейчас я меньше всего напоминала взрослую женщину, скорее была юным подростком в пубертатном возрасте, когда выплеск эмоций может вызвать все что угодно. Вплоть до любой мелочи.
- Эй. Ты чего? - кажется кое-кто растерялся. В сочном голосе, что так понравился мне, появились нотки беспокойства.
- Н-ничего, - постаралась задавить всхлип.
- Может воды? -взгляд исподлобья и вопрос в глазах.
- Н-не надо воды, - утерла нос.
- А что надо?- более требовательное.
- Н-ничего не надо, - я уже всхлипывала в голос. Внутри меня распрямилась доселе сжатая пружина, высвобождая засунутые в дальний угол сознания страхи. А ведь я не плакала как узнала страшную весть, не плакала и позже, когда до меня потихоньку доходила вся чудовищность приговора, и даже не плакала, когда приняла свою судьбу. Думала, что в состоянии пережить последние дни жизни спокойно, без особого сожаления об утерянных возможностей, о не сбывшихся надеждах, не использованных годах.
Оказалось, нет. Не смогла.
Разрыдалась на руках у абсолютно чужого человека. Даже не родственника.
Жуть.
Я еще сильнее зашмыгала носом.
- У тебя какая-то беда? - Лауренцо оказался очень проницательным мужчиной.
Однако рассказывать ему о своей беде я не собиралась. Мне казалось, что если я расскажу кому-нибудь о ней, то она станет гораздо реальна будучи озвученной. А пока я молчала, вроде как беды и не было. Это же секрета, а секретов не существует пока о нем знает только один человек.
- Нет. Все хорошо. Это все алиат, видимо, откат от этой дряни, - перевела стрелки на заразу, что попала в кровь не по моей вине.
Лауренцо сразу же стал серьезным, как будто внутри лампочку выключили. Но я не особо тому придала значение. Все же свои переживания были ближе к телу.
- Тебе не к лицу ложь, - коротко заметил мужчина и встал с кровати, оставив меня одну. - Я вызову такси, - он перехватил мой испуганный взгляд.- И помогу добраться до гостиницы.
Значит, вот так. Запросто. Вышвырнет из своей жизни. Отчего-то именно от этой мысли захотелось разрыдаться в голос. Обида за то, что меня откинули походя, как ненужный пакет для мусора уязвил в самое сердце. Совершенно не подумала о том, что я Лауренцо никто, что он не обязан за мною ухаживать, что он и так для меня сделал слишком много, с учетом того, что у нас было в анамнезе. Нет. Я об даже не вспомнила. Зато обиду затаила. Губы надула.
Не знаю откуда у меня взялись силы, видимо включилось второе дыхание или еще что-то, но смогла встать. В этот раз Лауренцо меня не останавливал, да я и не послушалась бы.
- Вижу тебе легче.
- Да. Намного, - я держалась рукой за стеночку, но стоически делала вид, что у меня совершенно не кружится голова и со мною все в порядке.
- Такси уже у входа, - мужчина считал какую-то информацию с голопада. Холод во взгляде полоснул по чувствительной душе. - У меня еще одна встреча, ты извини, - внезапно произнес он, - если тебе хочется, то можешь остаться.
Хочется — перехочется.
Вот еще. Я гордая. Меня и так хорошенько макнули лицом в ароматное марево презрения. Хватит. Еще раз я не переживу, да и зачем? Не стоит разменивать свою жизнь на глупости. А мне он стал казаться приятным человеком.
Не верь глазам своим, Илария.
- Я домой,- поставила в известность.
- Тогда пойдем потихоньку,- меня подталкивали вновь.
Начались пробные заезды. Я с нетерпением следила за каждой парой тренирующихся. Таким образом участники запоминали трассу, ее виражи, спуски и подъемы. Сегодня отрабатывали именно парное вождение на дроме. Для чего это было нужно я не знала, видимо, так было надо для постижения науки. Чуть позже от рядом сидящей пожилой пары я узнала, что в таких заездах участвуют новички и более опытные водители, не раз побывавшие на дроме и на своей шкуре испытавшие все прелести езды на грани.
С каждым заездом я все больше и больше проникалась идеей гонок. Азарт захватывал меня, захлестывая с головой. И это еще я следила лишь за тренировочными заездами.
Что же будет твориться со мной на настоящих?
Стоило только какому-нибудь кару проскочить мимо меня, как я вскакивала и начинала махать руками. Я даже стала использовать свистелки, раздаваемые при входе. Я была в восторге от гонок, чувствуя, как адреналин бился в моих венах, понуждая бежать на дром и просить чтобы меня приняли в какую-нибудь команду. Лишь врожденная скромность останавливала от необдуманных шагов.
Кары носились с бешеной скоростью. Теперь пар на дроме не было, а заезды стали массовыми, однако скорости как и в первом случае были не предельными.
Я время от времени поглядывала на «конюшню» в которую то входили, то выходили люди. И в какой-то миг мне показалось, что я узнала мужчину несколько раз мелькнувшего то тут, то там.
Лауренцо.
А он что там делает? Неужели тоже выступает? Было похоже на то. Надо же, никогда бы не подумала, что брюзга Лауренцо, коим он выступил во время полета на шатле мог рисковать своей жизнью ради денег. Или его пленил азарт и чувство опасности? Мне нестерпимо захотелось о том узнать.
Пойти или не пойти? Я долго колебалась. Может быть он уже ушел? А я тут мучаюсь. Я так долго думала, что наступило время основных заездов, которые должны были начаться с минуты на минуту. И только тогда я все же решилась, коря себя за медлительность. Мне пришлось лавировать в огромном потоке людей снующих в обе стороны, причем все спешили. Кто-то стремился занять свои места, у кого-то выступали родственники на дроме, некоторые, как и я, любопытствующие, мечтали попасть в святая святых и увидеть вживую как творится история.
Я все ближе приближалась к «конюшне», в которой был замечен Лауренцо. А собственно больше никого я не знала, а потому стремилась к нему, забыв, что еще вчера дулась и не хотела иметь ничего общего.
- Девушка, не подскажите где тут вход? - меня остановила среднего возраста женщина со смешной шляпкой на голове, напоминающей блинчик с загнутыми краями. - Так хочется увидеть как будет выступать Лауренцо Пруди. Я по нему сохну уже давно, - доверительно произнесла женщина, признав во мне сразу же чуть ли не приятельницу, стоило нам заговорить. Опять я столкнулась с еще одной поклонницей мужчины. И что они ко мне липнут, словно медом намазано?
В короткий срок я выяснила, что она давняя его почитательница, следит постоянно за жизнью Пруди, ходя буквально по пятам. Вот даже на соревнования приехала, стоило только разузнать, что он будет среди участников. А, вообще, она питала надежду связать себя с ним узами брака. Она как раз находилась в свободном поиске, потому как последний ее кавалер сбежал, даже не забрав свои вещи, дырявые на пятках носки и пижамные брюки с пятном на левой штанине. Видимо очень сильно спешил, чтобы унести ноги.
Вот это Лауренцо попал, я даже посочувствовала. Если такая дама вцепится своими коготками, то мало не покажется. Это точно.
Судя по тому что поклонницы не давали Пруди прохода я буду совершенно лишней со своим вниманием. И развернулась в обратную от «конюшни» сторону, собираясь отправиться вновь на трибуну и оттуда смотреть за гонками.
Но тут случилось непредвиденное. На меня напали. Да. Да. Вот так взяли и напали. С ножом. Какой-то юноша с признаками вчерашнего опьянения на лице и свежим перегаром зажал меня в угол недалеко от «конюшни». Вокруг сновали люди, которым совершенно не было дело до меня. А меня грабили. И мало того что отобрал все: наличные деньги, кредитки, голопад, даже сумочку и ту сорвал с плеча. Грабителю помимо прочего понадобилось еще меня пощупать. И если с собственностью я рассталась довольно таки ровно, то вот этого уже стерпеть не могла. Я начала возмущаться. Пока не сильно громко, надеясь, на понятливость нападавшего.
- А ну, не ори. Стой, кому сказал. Не трепыхайся, а то перо в бок засуну, - предупредил меня вьюноша, шаря по груди. Что-то твердое уперлось мне под ребра.
Вот урод, видимо, у парня спермотоксикоз еще не кончился. И надо же было мне нарваться на этого недоростка. Сидела бы на своем месте на трибуне, так нет, поперлась - увидеться со знаменитостью ей видите ли захотелось.
- Я тебе все отдала, чего ты от меня не отстанешь? - сопротивлялась я, стараясь не замечать приставленного к боку ножа.- Отпусти, - пыталась договориться с парнем.
И откуда только этот придурок на мою голову взялся?
- Нет, куколка, еще не все. Вот когда я закончу свое дело, тогда и отпущу.
Я чувствовала, что нападавший занял идеальное место, продумав все до мелочей. Разве нормальный человек распознает в якобы обнимающейся парочке насильника и жертву? Нет. Все подумают, что так специально задумано. И пройдут мимо. Кроме того, нас от посторонних глаз загораживала тумба.
А у меня вовсю задирали юбку и шарили по голым ногам. С какого-то перепугу, помня о вчерашнем, я надела не брюки, а юбку и за это поплатилась.
- А ну, сказал, не дергайся.
Я набрала в легкие побольше воздуха, собираясь закричать. Липкая рука парня подбиралась к моей промежности.
- Тихо, порешу, - я ощутила холодную сталь, кажется, кто-то прорезал майку, щекоча лезвием обнаженное тело.
Я боялась вздохнуть, настолько меня поразила наглость нападавшего и страх за собственную жизнь. Так бездарно умирать я не желала. За что?
Когда я практически распрощалась с жизнью, поскольку быть изнасилованной я не желала, собираясь бороться до конца, выжидая лишь подходящий момент для броска, ко мне пришла помощь с той стороны откуда я меньше всего ожидала.