ГЛАВА 1
Во рту кололо так, будто туда насыпали битого стекла, металлический привкус вызывал тошноту. Смогу ли я произнести хоть слово? Исподлобья посмотрела на возвышение, где гордо восседали пятеро деев.
Трое искоса посматривали на меня, как на мерзкую гусеницу, которую искренне хотели раздавить и изо всех сил стремились это сделать, прикрываясь словами «справедливое возмездие». Четвёртый сидел, опустив голову настолько низко, что каштановые с проседью волосы полностью скрывали лицо. Он не посмотрел на меня ни разу с начала суда. Отец… Не такой поддержки я ждала!
Пятый же не отрывал пристального взгляда ни на мгновение: изучал, рассматривал, словно мартышку, на которой тренировал новое заклинание. Волна ненависти захлестнула меня, в груди стало жарко, в ушах зашумело: всё из-за Адора Белена. Будь он проклят!
Передо мной снова возник худощавый дей, который голодным котом ходил вокруг клетки, пытаясь придумать, как ему вытащить и удушить законную добычу.
– Возможно, – вкрадчиво проговорил обвинитель, – вы убили верховного мага по чьему-то приказу?
Трое высших подались вперёд, как учуявшие кровь охотничьи псы, а дей Росио опустил голову ещё ниже, я уже видела его бледную шею, словно отец сам пытался подставиться под удар палача. Но я ему это не позволю! Если подозрение падёт на мага высшего света, его обвинят в измене и казнят всю семью. Уж лучше погибну я, но мать и сёстры будут жить!
С усилием выпрямила спину и твёрдо посмотрела на обвинителя.
– Я убила верховного мага по собственной воле, – едва ворочая распухшим языком, проговорила я и повторила: – Он попытался меня изнасиловать, и я ударила его проклятием.
– А кто же дал вам это проклятие? – не сдавался обвинитель и хохотнул: – Не сами же вы его создали!
– Сама, – твёрдо произнесла я и выплюнула: – Или вы забыли свидетельство дея Белена?
Обвинитель скривился так, словно залпом проглотил стакан вяжуще-кислого сока гомандской сливы. Проклятый Адор Белен действительно дал показания, что лично видел, как дочь дея Росио ранее применяла магию… Потому я и попала в клетку.
Обвинитель сверкнул чёрными глазами и, развернувшись к магам высшего света, пафосно провозгласил:
– Селеста Росио полностью признала свою вину, но не раскаялась в содеянном! Я требую смертной казни!
– Женщина с таким сильным даром к магии крови чрезвычайно опасна для общества! – взвизгнул дей с крысиным выражением лица. – Поддерживаю!
То же слово прозвучало ещё два раза, а после очень тихо:
– Протестую…
Я едва сдержалась, чтобы не зарыдать: ну почему он это делает? Голос отца не мог ничего изменить. Поддержи его решение хоть кто-нибудь из пяти, суд бы продолжался до тех пор, пока четыре верховных мага не согласятся друг с другом, но я была уверена, что Адор Белен лишь растягивает удовольствие, чтобы сполна насладиться страданием и болью жертвы. Ведь нет ничего больнее, чем дать отчаявшемуся хрупкую надежду, а потом разбить её.
Вот только я не надеялась. Глупо ждать снисхождения от этого черноволосого мужчины с кровавым взглядом и ледяным сердцем. В столице нет ни единого человека, который не был бы осведомлён о глубокой порочности дея Белена. Одно то, что он ректор в академии куртизанок, уже вызывает омерзение, об остальном и подумать страшно…
Я содрогнулась и, вцепившись в прутья магической клетки, с ненавистью уставилась в бледное красивое лицо дея: говори же! Наконец этот унизительный кошмар закончится, и я смогу плюнуть в лицо обвинителю, который весь процесс не только пытался доказать, что я своевольно занимаюсь запретной для женщин магией, но и постоянно пытался подставить моего отца… И умереть с лёгким сердцем, зная, что семья моя не пострадает.
Скрипнула зубами: ну зачем отец сопротивляется? Это лишь сделает хуже для сестёр… Если подозрение падёт на всех женщин нашей семьи, им уже ничего не поможет. Папа, посмотри на меня! Измени решение. Но дей Росио не поднимал головы. Я снова перевела взгляд на неподвижное лицо привлекательного внешне, но страшного внутри человека. Дей Белен молчал, и пауза затягивалась. Обвинитель заметно занервничал: худой дей снова заметался вокруг моей клетки так, что у меня закружилась голова. Вот бы сейчас глоток воды! Простой чистой воды… и умереть.
– Протестую!
Вздрогнула: слово прозвучало раскатистым громом, а после наступила мёртвая тишина. Казалось, все перестали дышать, и лишь мой отец встрепенулся, словно старый умирающий пёс заслышал голос хозяина и шевельнул хвостом.
– Что вы сказали, дей Белен? – срывающимся голосом спросил он.
– Протестую, – повторил маг.
Он поднялся и, заложив руки за спину, медленно спустился к клетке. Рассматривая меня, заляпанную кровью верховного мага, с неприкрытой похотью, быстро облизнулся. В груди похолодело, дыхание перехватило: что же задумал этот ужасный человек?
– Дея Селеста Росио, – медленно, тщательно выговаривая каждое слово, начал Адор Белен, – совершила страшное преступление. Но не одно! Она не только зверски убила верховного мага, но ещё и опорочила доброе имя дея Уцеса. – Он резко остановился и, оторвав от меня свой тяжёлый неприятно-пронзительный взгляд, обернулся к другим судьям: – Я в ярости, деи! Не понимаю, как вас может устроить обыкновенная смертная казнь?! Неужели вы готовы простить юной потаскушке чудовищные преступления, лишь забрав её никчёмную жизнь?
ГЛАВА 2
За день до бала
– Вирдес, – прижимаясь к ветке раскидистого дерева, прошипела я, – они уже близко!
Друг детства, с которым мы сотню раз обкидывали прохожих неспелыми сливами, пыхтел, спешно забираясь ко мне. Парень пытался не выронить метательные снаряды, которые набрал в саду. Удерживая зубами край рубашки так, что был виден его тощий живот, Вирдес посмотрел на меня и произнёс:
– Ы?
– Да-да, – затараторила я, вытаскивая зелёные сливы из импровизированного мешка. – Скорее, не то упустим шанс!
Пристроив пару «снарядов» на ветке, переплела между собой пальцы и, выгнув ладони, с хрустом размяла суставы:
– Так. – Прищурилась, навскидку определила расстояние и примерную скорость ветра, прикусила нижнюю губу – привычка, оставшаяся с детства, – да, отогнув указательные пальцы, скрестила большие.
Вирдес уже уселся у основания ветки, опираясь спиной о ствол, выплюнул край рубашки и крикнул:
– Пли!
Прицелившись, я быстро произнесла:
– Адди исааб!
– Первый пошёл! – радостно подпрыгнул Вирдес. Прислонил ладонь ко лбу и, прищурившись, протянул: – Вот-вот… – Заметив, как резко дёрнулся всадник, едва от радости сам не слетел с дерева: – О несравненная дея Селеста Росио, ты попала! Попала!
– Разумеется, попала! Или сомневался? – ворчливо пробурчала я, но непослушные губы расплывались в довольной улыбке.
Разбуженный сливой всадник хорош собой, но красота его на мой вкус мрачновата: густые тёмные волосы, хищные черты лица, надменно изогнутые губы… А ещё мне показалось, что глаза его полыхнули красным. Покачала головой: не может быть! Что делать магу высшего света в нашем захолустье? Если он приехал к отцу, то свернул бы у указателя, но мужчина направил коня в сторону столицы. Скорее всего, кровавый блеск мне померещился и это совершенно неинтересный путешествующий маг среднего круга, а кто скрывается за тёмными занавесками – любопытно!
– Запульну в карету, – прошептала я. – Посмотрим, кого сопровождает этот напыщенный дей? – Скрестила пальцы и, закусив губу, закрыла один глаз. – Адди исааб!
– Второй пошёл! – вытянул шею Вирдес.
Он смотрел в сторону забрызганной грязью кареты с таким же нетерпением, как и я. Не так часто нам удавалось разнообразить скучную жизнь старших отпрысков магических семей, и редкие путешественники, которым лень сворачивать с пути, чтобы пожаловаться на озорных подростков, значительно поднимали настроение. Я с любопытством подалась вперёд: сейчас слива влетит в открытое окошко кареты, и мы увидим, кто в ней едет. Может, это скучная законная жена мага, но, скорее всего, любовница!
Слива отскочила от стенки кареты, и я скрипнула зубами, а Вирдес захохотал так, что его белоснежные от природы волосы разметались по плечам. Иронично сверкнув синими глазами, восторженно взвыл:
– Промазала! – Подскочил на ветке и всплеснул руками: – Эй, все! Селеста промахнулась! Это свершилось!
– Тише ты, – шикнула я и боязливо оглянулась. Окно в кабинете отца распахнуто, но самого дея Росио не видно. Вздохнула с облегчением и беззлобно кинула: – Дурак! Ясно, окно под заклятием, вот и не попала. – Губы мои расплылись в улыбке: – Значит, внутри кареты точно не жена. Ах ты изменник! Сейчас я тебя накажу…
Не глядя, схватила следующий заряд и, прищурившись, выстрелила заклятием в мага. Странно, но за сливой потянулся сверкающий след. Вздрогнула и, прижав руку к шее, похолодела от ужаса.
– О нет…
– Что? – Вирдес бросился ко мне. – Тебе плохо?
– Дею будет плохо, – немеющими губами прошептала я и с ужасом оглянулась на безмятежно покачивающегося в седле мага: – Мой кулон… я запустила вместо сливы свой кулон!
Когда он соскользнул с шеи? Порвала цепочку о ветку? Какая разница? Пристально посмотрела на дея в ожидании, когда он упадёт. Магия заклятия его не убьёт, но… Ох, зачем отец настоял, чтобы я постоянно носила кулон?! Что-то будет, ой-ёй…
Но в тот момент, когда магический снаряд должен был повергнуть ничего не подозревающего мага, дверца кареты неожиданно распахнулась, и оттуда вылетела огромная огненная птица. Встрепенулась алым опереньем у головы дея. На миг меня ослепила вспышка, и на землю вокруг кареты посыпались золотые искры. Конь взвился, маг гортанно крикнул. Всё случилось мгновенно, но словно вечность прошла.
«Птица» приземлилась и, откинув яркий хвост длинного шлейфа, оказалась обычной девушкой… Нет! Она точно не была обычной. Даже отсюда видно, насколько незнакомка красива, но при этом одета невероятно развратно.
Успокоив коня, всадник спешился и подошёл к сказочной птице, а девушка кокетливо поправила причёску. При этом на тонких предплечьях взметнулись полупрозрачные ткани рукавов с высокими разрезами – то, что я приняла за крылья. Тонкая талия незнакомки затянута в корсет, а юбка впереди короткая настолько, что я ощутила, как вспыхнули щёки.
– Это же «алая роза»! – ахнул Вирдес и завороженно прошептал: – Куртизанки ещё красивее, чем рассказывают…
ГЛАВА 3
Адор задумчиво смотрел на дрожащую девушку. Селеста обхватила себя руками, в огромных тёпло-чайных глазах всё ещё плескалась боль. Едва сдержал тяжёлый вздох: не хотел доводить до этого, но девчонка так упряма! Ещё по глупости выбросится из окна или проткнёт себя чем-нибудь. Не убьётся, конечно, но как потом смотреть в глаза дею Росио?
Вздох вырвался помимо воли: дочка старого друга выросла такой красивой! И такой глупой! Как можно было поверить приглашению на частную беседу в покои верховного мага? Как?! Для этого надо быть идиоткой… или настолько невинной, что это граничит с глупостью. А глупость всегда наказуема. Благо удалось отделаться малой кровью… Вспомнив, сколько крови он увидел в покоях верховного, жёстко усмехнулся: малой!
Теперь дворец затопят в крови: никто не останется в стороне. Каждый, кто имеет даже малый шанс, будет рвать зубами глотку соседу, лишь бы хоть на дюйм приблизиться к такому манящему трону! А виновница сейчас стоит посередине его комнаты. Спина прямая, подбородок высоко поднят. Смотрит с такой ненавистью, что, кажется, сейчас воздух заискрится. Губы пухлые гадливо кривит, словно покои Адора наполняет не аромат дорогих благовоний, а несёт гнилью и серой.
Но демонстрация боли своё дело сделала – всегда делала! – Селеста медленно подняла тонкие руки и неохотно принялась стягивать с себя нижнее платье. Длинные изящные пальцы дрожат, обломанные о клетку и его одежду ногти царапают нежную жемчужную кожу, но девушка словно не замечает этого. Голову опустила так низко, что спутанные волосы закрывают зардевшееся лицо.
Ткань заскользила по плечам, нежной округлости груди, открыла жадному взгляду тонкую талию, впалый живот, с мягким шелестом замерла у изящных щиколоток. Селеста стыдливо закрылась руками и слегка сгорбилась. Адор посмотрел на подрагивающие алебастровые плечи, беззащитно проявляющиеся косточки и сурово проговорил:
– Нательную ленту тоже.
Девушка вскинула голову, алые от стыда щёки её побелели, глаза расширились.
– Нет, – прошептала она так тихо, что Адор едва уловил, – не надо…
– Снимай, – устало выдохнул он, резко поднялся с кресла, и, когда Селеста бросила быстрый взгляд в сторону двери, саркастично добавил: – Попытаешься сбежать в таком виде?
Губы её задрожали, по щекам скользнули слёзы, руки несмело коснулись последнего кусочка ткани. Лента беззвучно упала на нижнее платье, а Селеста безвольно уронила руки. Она стояла, не опуская головы, обречённо смотрела прямо перед собой, кусала бескровные губы и глотала слёзы.
Адор приблизился вплотную, внимательный взгляд его заскользил по ровной гладкой коже девушки. Невольно отмечая идеальное сложение, пристально рассмотрел нежные полукружия груди, тёмные ореолы и маленькие розовые соски. Протянул руку и осторожно отвёл волосы, обнажая длинную шею, – Селеста вздрогнула и зябко поёжилась. Адор внимательно осмотрел узкую спину, пробежался взглядом по выступающим жемчужинам позвоночника до самой впадинки внизу. При виде милых ямочек на пояснице с трудом сдержал улыбку.
Присел на корточки, добросовестно оглядел крепкие округлые ягодицы и приказал:
– Повернись!
Селеста вздрогнула, но не сдвинулась с места, лишь прикрыла руками тёмный треугольник внизу живота. Адор сжал челюсти. Не в силах терпеть неповиновения, положил ладони на её бёдра и развернул так резко, что девушка испуганно вскрикнула. Нетерпеливо отвёл руки и осмотрел белоснежную кожу живота, скрывающие лоно тёмные блестящие завитки, опустил взгляд на стройные бёдра, исследовал тело до пальчиков на ногах.
Не обнаружив ничего подозрительного, медленно поднялся и отпустил её руки. Селеста тут же попыталась закрыться от его пристального взгляда, отвернулась. Нос деи подозрительно покраснел, грудь приподнималась рывками. Адор скрипнул зубами: снова слёзы. Их будет ещё больше. Потом.
Обернулся и крикнул:
– Гасия!
Дверь распахнулась мгновенно, словно женщина в строгом тёмном платье терпеливо ожидала у порога. Впрочем, Адор бы не удивился этому: заведующая всегда заранее знала, что он сделает или потребует, но терпеливо ожидала приказа. И этому же учила и девочек.
Кивнул на тряпки:
– Сжечь.
– Слушаюсь, – тихо ответила Гасия. И уточнила: – Могу я… отвести девушку в её комнату?
Адор задумчиво посмотрел на Селесту – она сжалась под взглядом, словно побитый щенок, – и покачнул головой:
– Сначала омовение.
– Слушаюсь, – привычно отозвалась Гасия.
Адор вздохнул и добавил:
– Пусть приготовят мою купальню.
Судя по приподнятым бровям и недолгому молчанию, ему удалось её удивить. Впрочем, через секунду заведующая сухо кивнула, собрала окровавленную одежду длинными щипцами, запихала в мешок и покинула комнату. Адор вытащил из кармана тонкие бархатные перчатки, повернулся к дрожащей Селесте и приказал:
– Встань на колени.
Девушка бросила отчаянно-злой взгляд, слышимо заскрипела зубами, но медленно и неохотно опустилась. Понимала, что всё равно подчинится: добровольно или насильно. Адор подошёл вплотную и, расправляя ткань перчаток между пальцами, внимательно осмотрел её растрёпанные волосы. Некогда сложная многоярусная модная причёска была совершенным творением дорогостоящего мастера, но сейчас выглядела так же жалко, как полуразрушенные стены его еще восемь лет назад величественного родового замка.
ГЛАВА 4
С замирающим сердцем влетела в первую попавшуюся дверь, спешно захлопнула её и прижалась к прохладному дереву обнажённым телом. Щёки горели от стыда, сердце болезненно плавилось при мысли, что дей последует за мной «помогать». Услышала шаги, тихий голос, и нутро словно скрутилось ледяным жгутом, дыхание перехватило.
Зажмурилась, но тут же перед внутренним взором появился дей Белен и его оттопыренные брюки. В ужасе распахнула глаза: разумеется, я знала, что это такое! Мы с Вирдесом, словно близнецы, всегда были вместе, и когда я впервые увидела подобную картину, то долго хохотала и пыталась выпытать, зачем он запихал в брюки деревяшку. Мой обычно язвительный друг отчаянно покраснел и убежал, заинтриговав чрезвычайно… С того дня брюки его оттопыривались всё чаще, и я допытывалась всё яростнее, пока Вирдес не сдался.
Шок, в который поверг рассказ смущённого друга, не сравнить ни с чем. Поняла многое. А основное: почему мама так обижалась на отца, когда тот отправлялся в гости к своему другу дею Белену. Маг высшего света Адор Белен разбогател, продавая магическую любовь без обязательств. И даже открыл в столице академию, где, как говорят, обучали девушек тонкостям плотских утех. Ученицы быстро становились востребованными среди богачей. И дело даже не в красоте. Куртизанки могли усиливать наслаждение магией и каждый, вкусивший магическую любовь, не мог насытиться обыкновенной. Ходили слухи, что благородные деи выкупали у Белена куртизанок навсегда…
Прижалась ухом к двери и затаила дыхание: тихо. Воровато оглядела небольшую аккуратную комнату, посередине которой возвышался каменный бассейн, туманной дымкой плыл пар, пахло хвоей и мыльными орехами. Губ коснулась горькая улыбка: отец любил мыться ими. Я предпочитала травяные скрабы из лекарской лавки, но сейчас это уже неважно. Жизнь благородной деи в прошлом, теперь я – личная вещь чудовища. Тряхнула головой, пытаясь избавиться от навязчивого воспоминания, и решительно направилась к бассейну.
Осторожно погрузила ноги в тёплую воду, прикрыла глаза и вздохнула. Стоит ли опускаться полностью? Стигма не болела (магическое клеймо терзало болью при неповиновении раба), но я всё равно боялась мочить рану. Уселась и, облокотившись на каменный бортик, подвела итог жуткого дня.
Выжила. Увы. Но теперь рабыня. Зато семья не пострадала. Стиснула зубы, с шумом выдыхая при воспоминании о дее с крысиным лицом, который отчаянно пытался доказать, что дей Росио отправил дочь убить верховного! Мол, кто ещё мог приблизиться к старому подозрительному магу, как не молодая привлекательная девушка? Вздохнула и пошевелила плечами: будто отец послал бы собственную дочь на верную смерть. Или мог? По шее поползли мурашки. Когда отец возвращался от дея Белена (а он ещё ни разу не приехал от этого чудовища трезвым), то всегда поносил верховного так, что у нас уши полыхали. Мать потом неделю молчала и старалась своих покоев не покидать. А я прощала.
Дверь распахнулась, и я едва не ушла под воду от страха, ожидая увидеть мрачного мужчину с кровавым взором, но на пороге заметила тёмную фигуру в платье и облегчённо выдохнула. Гасия окинула меня недовольным взглядом и сурово поджала губы. Раздражённо хлопнула дверью, положила большой свёрток на узкий каменный столик и приблизилась.
– Тебе плохо? Больно? Дурно?
Я оцепенела от неожиданности: неужели эта строго-колючая дама мне сочувствует? Сморгнула слезу и, хоть все внутри выло от душевной боли, помотала головой:
– Всё в порядке, не беспокойтесь.
– Тогда почему всё ещё сидишь в купальне?! – вдруг рявкнула женщина. – Даже волосы не помыла.
Я растерянно посмотрела на неё, а Гасия присела на бортик и, закатав рукава, бесцеремонно дёрнула меня за волосы, требуя прислониться. Я ойкнула и наклонила голову, которую заведующая тут же принялась активно намыливать.
– Не понимаю дея Белена, – ворчала она. – Чтобы смыть последствия проклятия крови, достаточно окатить тебя зельем. Зачем устраивать целый заплыв?
Она отложила мешочек с мыльными орехами и резко нажала на мою голову с такой силой, что я нырнула. Всплеснув руками, выскочила на поверхность, судорожно вцепилась в бортик, моргая и отплёвываясь. А Гасия, злясь всё больше, схватила мои волосы и, не обращая внимания на возмущение, выжала их, словно тряпку.
– Вылезай, – бросила она и, поднявшись, подошла к свёртку.
Обхватив себя, я осторожно, чтобы не поскользнуться, вылезла из купальни. Не отрывая взгляда от рук заведующей, содрогалась от дурных предчувствий, но вместо алого платья с пошлыми разрезами, увидела шоколадно-коричневое с длинными рукавами и высоким кружевным воротом. Подобное было и на Гасии, так что не удивлюсь, если платье из гардероба заведующей.
Гасия помогла мне облачиться в наряд: понимала, что дело не в доброте, женщина явно куда-то торопилась и нервничала всё больше. В конце концов, она не выдержала и, приказав ожидать, умчалась так быстро, словно за ней гнались голодные волки. Я попыталась расправить паклю влажных спутанных волос, которые не привыкли к мыльным орехам. После трав мои локоны даже расчёсывать не требовалось, но Роза всё равно тщательно водила по «тёмному золоту», как она выражалась, широкой жёсткой щёткой.
Оставив тщетные попытки хоть как-то привести волосы в порядок, вздохнула: я больше не благородная дея, и прислуживать куртизанке никто не будет. И убить себя не могу… благодаря жестокости дея Белена. Остаётся только решить, что я уже умерла. А тело, которое по странной необходимости всё ещё дышит – не моё.
ГЛАВА 5
Бал дебютанток
Я шла по ослепительно сверкающему, практически пустому коридору, каждый шажок по яркому узорчатому ковру приближал к высоким, в три человеческих роста дверям. Приятно для слуха шелестела дорогая ткань шикарного белоснежного платья, меня провожали завистливые взгляды других дебютанток. Сердце колотилось всё сильнее, и через несколько шагов я уже с трудом могла дышать. Спокойно! Сегодня только немой не сказал, что я восхитительна. Бояться совершенно нечего.
Итак… Спина прямая, подбородок приподнят, взгляд игривый, широкая улыбка… Ох, челюсти свело, и глаз дёргается! Топчущийся у большого витражного окна пожилой дей умиленно посмотрел на меня, но тут же отшатнулся, словно заметил привидение. А его худая дочь едва сдержала смешок. Тихонько вздохнула: платье великолепное, причёска сногсшибательная, а вот нервно перекошенное лицо к ним явно не подходит. Все деи с отцами, а я одна… Несправедливо!
Остановилась и, опустив густо подведённые (так, что щипало глаза) веки, медленно вдохнула. Задержав дыхание, загибала пальцы на счёт. Это всегда помогало успокоиться. Три, четыре…
– Пять!
Подскочила от неожиданности и, закашлявшись, возмущённо посмотрела на Вирдеса. Откуда он взялся?! Едва восстановив дыхание, осторожно вытерла выступившие слёзы и зло ткнула друга в грудь:
– Совсем спятил?! Зачем так пугать?
Он довольно ухмыльнулся и погладил себя, словно я его не ударила, а приласкала. Расправил пышное кружевное жабо и подмигнул:
– Стоишь, трепещешь, почти как Роза перед встречей с садовником… Как пройти мимо?
– Ты мимо шёл? – взвилась я. Щёки ожгло при воспоминании о том, как мы с другом подсматривали за парочкой. – Вот и иди мимо! Сюда, – указала на узорчатые двери, – благородные деи скоро поведут своих совершеннолетних дочерей… – Хитро сощурилась: – Или дей Пура специально тебя так нарядил, чтобы за девушку приняли?
– Хуже! – ехидно парировал Вирдес. – У меня вдруг появилась совершеннолетняя дочь!
– Правда? – притворно изумилась я и огляделась: – Где же эта несчастная?
Вирдес довольно засмеялся и ткнул меня в плечо:
– Вот она!
– Папуля! – игриво воскликнула я, но, услышав раздавшееся со всех сторон змеиное шиканье, слегка покраснела: опять повелась на поддразнивание друга и попала в щекотливое положение. Прижала ладошку ко рту и прошипела: – Проваливай, а то сделаю так, что у тебя никогда не будет детей! – Поёжившись от осуждающих взглядов благородных деев и их разодетых дочерей, простонала: – Ну где же папа?
– Я серьёзно, Селеста, – виновато улыбнулся Вирдес. – Твой отец и на бал не сможет повести тебя. Прости за безрадостную весть. Дея Пура тоже призвали по важному делу. К сожалению, я – твой единственный вариант. – Он сощурился и снова расплылся в довольной кошачьей улыбке: – Нет, не к сожалению. Каюсь, я безумно рад, что в этот торжественный момент ты будешь опираться на мою руку. Значит, и первый танец за мной!..
Я уже не слушала. Губы задрожали, в горле возник ком: не придёт? Папа не придёт?! В такой день, в такой момент… Беззвучно прошептала:
– Как он мог? Неужели дела важнее, чем я? Снова бросил меня!
Зажмурилась, по щекам скользнули слёзы. Плевать, что смажется макияж! Просто не пойду. Все эти девушки будут идти рядом с отцами, а я… Громко всхлипнула. Разумеется, это не осталось незамеченным. Время приближалось, а рядом не отец, а молодой человек. И ладно бы брат, но у меня нет братьев. Девушки прикрывались ладошками, шептались. Послышались смешки. Какой позор!
– Никуда не пойду, – тихо, но твёрдо заявила я и, развернувшись, быстро двинулась по коридору.
Вирдес догнал, схватил за локоть:
– Селеста, не надо. Дей Росио обещал, что придёт сразу, как освободится…
Остановилась и с холодной улыбкой ответила:
– Я подожду, когда он освободится. Дома. Подумаешь, пропущу год! Ничего страшного…
По щекам опять покатились слёзы обиды.
– Да чем я тебя не устраиваю?! – вспылил Вирдес, снова привлекая всеобщее внимание.
Я шагнула и, глядя снизу вверх, прошептала:
– Не понимаешь?! Ты не отец, не брат, даже не родственник! Будут думать, что ты мой жених…
– И тебе это так противно? – сквозь зубы прошипел он. На щеках друга затанцевали желваки, синие глаза потемнели: – А вот я счастлив…
Не желая слушать, помотала головой и, оттолкнув его, побежала прочь, но меня перехватил за руку высокий худой мужчина с длинным носом и обвисшими щеками. Удивлённо посмотрела на незнакомого дея в роскошном камзоле. Быстро оглянулась на Вирдеса в поисках защиты и робко улыбнулась незнакомцу:
– Вы, верно, ошиблись?
Может, перепутал меня со своей дочерью? Сейчас извинится и отпустит, но мужчина слегка приподнял прямые брови и сухо уточнил:
– Дея Селеста Росио?
Я кивнула и опасливо осмотрела его с головы до ног:
– А кто вы?
Вирдес невежливо потянул меня за тщательно завитый локон:
ГЛАВА 6
Я его ощутила даже во сне. Дей Адор Белен, мой личный палач и страшный кошмар! Распахнула глаза и посмотрела прямо в алые глаза мага. Он склонился надо мной и, придерживая покрывало, не двигался. Хотел раздеть? Поцеловать? Овладеть?! Запоздало вздрогнула и, с трудом взяв себя в руки, проговорила:
– Вы чудовище. Ненавижу вас.
Затаила дыхание в ожидании ответа. Сердце билось гулко и неровно, по телу прошла волна жара, ладони вспотели. Дей Белен не двигался, не спускал с меня глаз, словно я могу попросту исчезнуть. Жаль, что не могу…
– Что? – не выдержала я. – Рассчитывали изнасиловать меня во сне? Сожалею, я не так крепко сплю.
Он молчал, лишь пальцы, сжимающие моё покрывало, побелели, а глаза потемнели настолько, что кровавый оттенок почти растворился в блестящей черноте. Тело моё била нервная дрожь, от страха не могла остановиться и всё говорила:
– Вы мне противны! Мутит от одного вида, плохо от вашего запаха… Не боитесь, что меня вырвет? Или вас это заводит?
– Вот как?
Голос его обдал колким холодом. Дей выпрямился, отпустил покрывало. Тёмный взгляд его не сулил ничего хорошего, впрочем, я хорошего и не ждала. Но всё равно испугалась ещё больше. Захотелось залезть под кровать, словно я снова маленькая девочка и дрожу в ожидании монстра, который вылезает из шкафа… Жаль, что на мне лишь тонкая сорочка! Когда попросила нательную ленту, к которой приучила нас с сёстрами мать и без которой я ощущала себя обнажённой, Гасия посмотрела на меня так, словно у заведующей попросили пару бриллиантов.
– Я противен тебе?
Эх, надо было придумать что-нибудь: оторвать кусок подола от сорочки или ещё что… Я перед деем беззащитна. О проклятье крови! Я перед ним и так беззащитна: в ленте или без. Стигма на плече – яркое и болезненное тому подтверждение. Неужели он меня изнасилует? Глянула исподлобья: медлит так, словно наслаждается моей беспомощностью и страхом. Сжала ноги и решила бороться до конца.
– А ещё каких-то восемь лет назад ты бросалась на меня, как кошка, – саркастично скривился дей Белен и тут же поправился: – Как маленький нескладный котёнок. Решила, что уже взрослая и можешь говорить о любви… даже целовать мужчину! А теперь строишь невинность?
Я посмотрела на него, как на умалишённого: что он такое говорит? Может, перепутал комнаты? Решил, что попал в спальню той брюнетки, которая… Вспомнила картину, которую увидела в кабинете дея, и вспыхнула до кончиков волос. Как двигалась голова куртизанки и как приоткрылись губы мага, когда он посмотрел на меня. Его расширенные зрачки и сладострастный стон, когда он насаживал девушку на свой член, извергаясь ей в рот. Стиснула ноги так, что заболели колени, внизу живота заныло. Зажмурилась и постаралась выбросить увиденное из головы, стереть из памяти. Выдавила хриплое:
– О чём вы?
Не выдержав молчания, опасливо покосилась на дея. Показалось, что он смотрит осуждающе: губы поджаты, глаза сощурены. На миг скривился и словно выплюнул:
– В доме твоего отца дея Росио раненый мужчина, которого ты поцеловала одной ночью… восемь лет назад. Это был я.
Я судорожно вдохнула, перед глазами заплясали цветные пятна, кожу на затылке сжало холодом. Дей Белен?! Не может быть! Это не может быть он… Просто не может! У моего любимого впалые щёки и квадратный подбородок с ямочкой, сумасшедше-чувственные губы… Скользнула по лицу дея Белена: бородка скрывала и ямочку, и делала щёки не такими впалыми. По телу прокатилась волна жара, дыхание перехватило: так это его я увидела со спины во время танца с Вирдесом?
– Нет, – засмеялась, но резко оборвала собственный смех. Посмотрела на мрачного дея и отчаянно помотала головой: – Нет, нет, нет! Не может быть!
Он склонился над кроватью и, упершись ладонями по обе стороны от моего тела, пристально посмотрел на меня.
– Оттого что ты отрицаешь прошлое, оно не изменится, Селеста, – жёстко проговорил он. – Ты пришла в мою комнату ночью, совсем как я сейчас, и призналась в любви.
Меня затрясло так, что зуб на зуб не попадал. Похоже, жизнь прекратилась в несмешную пародию. Тот, о ком я думала столько лет… оказался мерзавцем! А я так надеялась, мечтала… Обижалась, что он ушёл, так и не ответив. А что мог ответить дей Белен? Подожду, когда ты подрастёшь, чтобы могла ноги раздвигать? По щекам потекли слёзы. Дождался!
– Ненавижу! – прошипела я и ударила его по груди. Дей не сдвинулся с места, даже бровь не шевельнулась. Я снова ткнула его кулаком: – Ненавижу!
Белен смотрел, нахмурившись, а потом вдруг резко склонился и, схватив мои волосы, впился в губы жёстким болезненным поцелуем. Я пискнула, попыталась оттолкнуть, но мужчина навалился всем телом, прижал к кровати так, что перехватило дыхание. Раздвинул губы и, скользнув языком в рот, коснулся моего. Я замотала головой, ощущая сильнейшее омерзение, а по телу прокатилась неожиданно сладкая тягучая волна, стало жарко. Очень жарко. Я извивалась под деем, пыталась укусить, но Белен отстранялся каждый раз, а потом снова накрывал мой рот властным поцелуем.
Извернувшись, я согнула ноги в коленях и изо всех сил оттолкнула его. Белен слетел с кровати и с глухим стуком впечатался в стену. Зарычал, словно раненый зверь, медленно поднялся и, тяжело и рвано дыша, посмотрел на меня колючим кровавым взором. Сердце зашлось от ужаса, губы пересохли. Застыла, боясь пошевелиться. Казалось, что стоит сделать хоть одно движение, как дей Белен набросится на меня, растерзает, получит полную власть. Так и смотрела на него, как на хищника, не отрывая напряжённого взгляда, готовая ко всему.
ГЛАВА 7
– Селеста!
Распахнула глаза и, ощутив пронзившую виски боль, скривилась. Запрокинула голову и с тоской посмотрела на суровое лицо Гасии. Губы поджаты, глаза сужены, вид такой, словно я совершила жуткое преступление… Собственно, так все считают. Я же убила верховного…
Застонала и повалилась на подушку: всю ночь не спала, всё ждала, когда вернётся дей Белен и закончит начатое. Страшилась, металась на мокрых простынях, сжималась от ужаса и выла от злости. Под утро я так вымоталась, что готова была сама пойти его искать, чтобы высказать в лицо, какой он гад и подлец… да только не знала, куда идти. И вот сейчас только закрыла глаза, как меня уже будят!
– Так и будешь валяться в постели? – сурово спросила Гасия.
– Могу поваляться без постели, – раздражённо буркнула я.
За эту ночь мне так надоело бояться, что, казалось, что-то перегорело в том месте, где рождается эта эмоция. И родилась злость, растущая ярость на каждого в этом чудовищном месте, в которое меня притащили насильно. И в данный момент она готова вылиться на эту женщину в строгом платье, которое так странно видеть в оплоте греха.
– Я не просто Селеста, – грозно начала я, – а дея Селеста Росио!
– О-о, – протянула Гасия и сухо кивнула на стигму розы на моём плече: – По-видимому, уже нет. – Подошла к постели и, нависнув надо мной, как совесть над грешником, глянула так грозно, что даже меня проняло: – И если ты не обладаешь такой силой, чтобы это изменить, Селеста, то начинай новую жизнь.
– Что именно делать? – болезненно скривилась я и потёрла гудящие виски. – Чудовище вызывает в свои покои? – Гасия молча приподняла свои тонкие брови, выражая непонимание, и я махнула рукой: – Дей Белен приказал доставить меня ему на завтрак?
Гасия слегка наклонилась и, разглядывая меня, серьёзно уточнила:
– Ты сосиска? Или омлет?
Я растерянно моргнула и нервно хихикнула: может, она сумасшедшая?
– О чём вы? Вы в своём уме? Я благородная дея!
Заведующая выпрямилась и, глядя сверху вниз, процедила:
– Дей Белен на завтрак предпочитает омлет, а не благородных дей.
Я помолчала, раздумывая над саркастичными словами Гасии. Похоже, она действительно пришла не для того, чтобы доставить в покои дея. Подозрительно прищурилась:
– А зачем тогда разбудили? На занятия в академию куртизанок?
– А ты хочешь?
– Нет!
– Тогда никто не заставит.
Я замерла и недоверчиво уточнила:
– Правда?
Она почти улыбнулась, я могла поклясться, что видела, как уголки её сухих губ шевельнулись! Но заведующая снова сурово поджала их и вскинула подбородок.
– Куртизанок никто не заставляет учиться, Селеста. Все девочки проходят обучение совершенно добровольно. Но если ты не хочешь идти по этому пути, придётся выбрать другой.
– Какой? – с надеждой спросила я.
А может, меня отпустят домой? Да, со стигмой замуж выйти уже не получится, зато буду с родными…
– Ты будешь помогать мне по хозяйству, – обрубила мои мечты заведующая. – Мне необходима помощница. – Она снова наклонилась и прошипела рассерженной кошкой: – Но если ты будешь лениться, придётся рассказать об этом дею Белену!
Она многозначительно кивнула на цветущую на моём плече розу, и я побелела. Так вот почему девочки учатся добровольно. Несчастные просто боятся наказания красноокого чудовища, которое заклеймило их. Вспомнила жуткую, пронзающую всё тело боль, словно раздирающую каждую клеточку (даже, казалось, волосы!), нестерпимую и не прекращающуюся до тех пор, пока мучитель не отпустит стигму. Скрипнула зубами – как же я ненавижу дея Белена!
Заведующая вполне одобрительно разглядывала моё лицо.
– Другое дело. А то металась по кровати кошка шипящая. Злость ещё никого до добра не довела… Запомни, Селеста, страх – это хорошо.
– О да, – саркастично хмыкнула я. – Страх — это просто замечательно! Для палача. Запуганные легко подчиняются, не ропщут, не пытаются сопротивляться…
– Ты так молода, – снисходительно перебила меня Гасия и назидательно проговорила: – Страх помогает выжить. Это очень полезная эмоция, которая удержит на краю. Но не нужно становиться его рабой, стоит подружиться со своим страхом, использовать его, словно компас, и тогда он спасёт тебя даже из самого отчаянного положения…
– Да это же невозможно! – воскликнула я. – Злость даёт силы и побуждает к действию, а страх лишь обездвиживает.
– Злость ослепляет, – возразила Гасия. – Я видела, как самые сильные маги теряли жизни, поддавшись ей, уступали более слабым. Поверь, ярость – плохой советчик. Боец с мечом в руке и повязкой на глазах не победит противника.
– А трясясь от страха, конечно же, одержит победу, – иронизировала я. – Оглушит противника стуком зубов? Компас, который советует бежать без оглядки! Что же, я готова им воспользоваться. Можно, побегу домой?
– Нельзя, – бесстрастно ответила Гасия. – Тебе не выйти за ограду без разрешения дея Белена. А компасом пользоваться легко. – Она замолкла на мгновение, многозначительно поглядывая на меня, а я даже подалась вперёд, надеясь услышать то, что поможет сбежать из этого ужасного места. – Всё просто. Что тебе страшнее всего, то и нужно сделать. Вот так работает компас страха.
ГЛАВА 8
Девушка быстро подошла, широко улыбнулась и вскинула руки. Я заслонилась в ожидании пощёчины, но ученица сложно переплела пальцы, и на меня обрушился настоящий магический вихрь. Зажмурившись, я сжала губы и наклонилась вперёд: дышать совершенно невозможно, а тем более что-то произнести. Ничего не видно, я шарила вокруг, пытаясь в сером завывающем смерче схватить куртизанку, заставить прекратить это, но вихрь лишь усилился. Платье завернулось вокруг ног, я покачнулась и, не в силах устоять, рухнула на пол. Тут же всё прекратилось, сквозь звон в ушах пробивался смех.
Я сидела и мотала головой: по щекам катились слёзы, перед глазами мелькали разноцветные круги. Это всё ещё магия или последствия? Обхватила голову и, ощутив растрёпанные волосы, слабо застонала. Кошмар! Как же я выгляжу сейчас? Воображение живо нарисовало картинку: юбка спеленала ноги, волосы в разные стороны, взгляд ошарашенный. Вот стерва!
Судорожно расправив одежду, поднялась и, стараясь перекричать заливистый смех куртизанок, рявкнула:
– Только попробуй сделать это ещё раз!
– Да пожалуйста, – усмехнулась девушка, и меня снова сбил с ног вихрь.
Скрипя зубами, закрылась обеими руками и, пытаясь вдохнуть, злилась на весь свет. Да за что мне всё это? Какая-то девка смеет так поступать со мной – благородной деей! И почему ни Гасия, ни тот мужчина не вступятся? Разве то, что творит эта противная девчонка, не преступление? Серый вихрь опал, на светлый пол медленно оседали невесть откуда взявшиеся зелёные листья, а я, покачиваясь, угрюмо смотрела на ухмыляющуюся куртизанку.
– Прояснилось в голове? – саркастично спросила она и снова подняла руки: – Может, добавки для закрепления результата?
Я испуганно отшатнулась, девочки захихикали. Возмущённо посмотрела на Гасию и собиралась возмутиться, но заведующая произнесла без тени улыбки:
– Я же говорила, что ты понравишься девочкам.
Я подавилась заготовленной гневной тирадой и закашлялась. Гасия не смотрела на меня, она медленно опустила голову в вежливом поклоне:
– Дей Прер, позвольте представить вам мою новую помощницу Селесту. Если у вас будут поручения, прошу без стеснения обращаться к ней.
Дей слегка растерянно улыбнулся, царапнул меня весьма неприятным взглядом: его отношение до инцидента с вихрем мне понравилось больше. Стало обидно до слёз: я ещё и виновата? Но почему? Шумно втянула воздух и, подняв голову, постаралась незаметно сморгнуть выступившие слёзы.
Да уж… Это не простые деревенские девчонки, которые и ответить толком не могут. Разве что грязью закидать – и словесной, и обычной. Куртизанки могут пользоваться своим даром и делают это легко и с удовольствием. Стало ещё обиднее: а вот я так не могу. Всё, что удалось освоить – простейшее заклинание воздуха, да и то с помощью Вирдеса. Магия крови? Какая бесполезная глупость! Всхлипнула.
– Смотрите-ка, дея расстроилась, – иронично протянула опутавшая меня вихрем куртизанка. – Высокородные тоже плачут!..
– Лигши, уймись, – одёрнула её подруга. – Хватит уже.
– С какой стати? – вскинулась Лигши. – Ты разве не видела, как она посмотрела? Словно мы отрепье, низший класс, пыль под ногами! Как и все эти курицы во дворце, высокородная думает, что в нашей академии лишь учат правильно ноги раздвигать…
Мне захотелось провалиться сквозь землю. Извиняться я перед этой стервой ни за что не буду, но она словно мои мысли прочитала… Почему-то стало стыдно. А с какой стати мне стыдиться? Она куртизанка, а я… Скрипнула зубами и тоскливо посмотрела на дверь: вот бы исчезнуть! Но если сбегу, то это буду не я. Как же быть?
– О! – вдруг воскликнул дей Прер. – Я вспомнил об одном очень важном поручении. Дея… Кх… Селеста, будь добра, принеси со склада новых колб. Я просил кладовщика набрать коробочку, он покажет какую…
Он многозначительно посмотрел и едва заметно подмигнул. Я прикусила нижнюю губу и благодарно кивнула: дей давал мне повод сбежать, не уронив достоинства. Вот это неожиданный подарок. Улыбнулась:
– Хорошо, я всё сделаю. А где этот склад?
– В левом крыле, – хищно оскалилась Лигши.
По коже моей поползли мурашки: подарок оказался с сюрпризом. Жутко неприятным. Растерянно протянула:
– Но туда же нельзя…
– В определённое время нельзя, – перебила меня ученица. – Да и то – нельзя шататься. Особенно таким высокоблагородным, как некоторые… А вот по делу заходить можно в любое время. Кстати! – встрепенулась она и посмотрела на меня очень уж ехидно. – Если тебе повезёт, сможешь пообщаться с выпускницами нашей академии. Но советую последить за языком – куртизанки не столь добры, как мы, – лёгким заклинанием вихря могут и не ограничиться.
Я сжала челюсти и мрачно покосилась на девушку: хотелось ответить колкостью или заклинанием, но я лишь могла пульнуть камешком… Девчонка намного сильнее меня. Чему же их тут обучают? Гасия нетерпеливо посмотрела на часы и произнесла:
– Селеста, даю тебе полчаса на выполнение задания дея Прера. А потом у меня будет для тебя особое поручение.
Выбора не оставалось. С одной стороны, я ни за что бы не пошла в левое крыло – уже нарисовала себе жуткие картины грязного борделя, обнажённых девиц и похотливых мужчин. Да мне от одной мысли дурно! Но с другой... Отступить не могла! И так проиграла первый раунд этой девице. А Лигши не сводила ехидного взгляда: возникло ощущение, что девчонка читает мои мысли. Отказываться нельзя. Вскинула голову и гордо проговорила: