01
Книга из Цикла «Веры и девы»
Современность с живыми потомками оборотней — верами — элитой мира. В этом мире лишь одна из каждых десяти тысяч женщин может составить полноценный союз с вером и подарить супругу ребенка. Но не все рвутся стать парой самодовольных, заносчивых и властных мужчин.
Локация — выдуманный континент Вермерика и другие знакомые страны.
Аннотация: Холли с детьми приезжает на Крит, чтобы начать новую жизнь. Здесь почти вечное лето, море, новые друзья и самые смелые надежды на счастье. А еще разгадка личности ее тайной сексуальной фантазии. Скучно не будет!
Не забывайте подписываться, чтобы не пропустить новые истории! И, если история понравится, маякнуть об этом автору лайком\наградой или комментом.))
---------------------------------------------------
Колесико огромного чемодана застряло в решетке на выходе из аэропорта в Гераклионе, и это сломило Холли сильнее, чем тяжелый и изматывающий перелет из дома на Крит. Лекса не особо стремилась помогать маме и младшему брату с вещами, везя за собой компактный чемодан и нагло виляя задом. Она была худенькой, рыжеволосой и точной копией Дерека, отчего Холли ловила себя на мысли, что мало ее «порола», надо было постараться изменить физически все эти личностные изъяны от почившего мужа, но потом одергивала себя, вспоминая, что и сама была не лучше в переходном возрасте.
Что расстраивало сильнее всего — они почти не обсудили смерть отца, и Холли казалось, что дочь затаила обиду на нее, обвиняя в смерти. С Брайсом же она тоже не была уверена, что тихий и спокойный сын-вер не надумал лишнего, и сейчас просто держит все в себе, боясь расстроить маму. Почему-то Брайс патологически боялся чем-либо задеть Холли, и это пугало не меньше: дети ведь должны выкидывать коленца, особенно молоденькие веры. Лекса на брата закатывала глаза и называла гомиком.
В общем, Холли осознала лишь за тысячи километров от дома, в душном раскаленном воздухе июльского Крита, что безбожно напортачила с воспитанием детей. Дерек ими никогда не занимался, поэтому вина только ее.
— Что-то много грехов у тебя скопилось, Холлия, — бурчала себе под нос новая жительница греческого острова, пытаясь выдернуть шкафоподобный чемодан из капкана напольной решетки. И, как назло, просить о помощи было некого: такие же женщины с детьми и старики. Она уже стала сомневаться, что мужчины здесь существуют в реальной жизни, а не канули в Лету вместе со всеми миноскими легендами, как ее чемодан приподнялся и встал рядом с ней. Поэтому, когда она увидела огромного вера в военной форме с боевыми следами на лице и хмурым взглядом темных глаз, то растерялась и проблеяла что-то похожее на спасибо. Ее бесцеремонно смерили взглядом с головы до ног, взвесили, распределили по градациям, зло зыркнули и, ничего не ответив, пошли дальше.
Холли опешила во второй раз. Нет, она знала, что веры в других уголках мира более воинственные и агрессивные, но такого высокомерия она точно не ожидала от незнакомца. Знаки отличия на военной форме наводили на мысль, что это местная шишка, если она правильно помнила статус этих обозначений по дедушкиной форме.
— Мам, — отвлек от анализа вера Брайс, — я в туалет хочу.
— Сейчас, енотик, дотащим этот шкаф до Лексы и я тебя отведу.
— Маам, — снова протянул Брайс. — А Лекса кадрит какого-то парня.
Холли моментально стала искать глазами дочь и чуть дар речи не потеряла, когда увидела, что паршивка действительно клеится к какому-то молодому солдатику около большого «Хаммера», манерно поправляя отросшие волосы. С горечью Холли осознала, что Лекса «не ее» во всех смыслах: она никогда так не разговаривала с мальчиками, никогда не демонстрировала себя настолько призывно.
— Так, быстро пошли, — раздраженно кинула Холли и потолкала чемодан в сторону парочки, но не успела она дойти до негодницы, как с левой стороны вышел тот же военный и подошел к ребятам. Что-то сказал парню, потом Алексе, у которой вмиг пропала улыбка. Холли это очень не понравилось, как бы она не считала, что Лекса вела себя вызывающе, но обижать своего ребенка она никому не даст.
— Енотик, постой-ка здесь.
— Но, мам, я уже не могу.
— Потерпи, пожалуйста, я быстро! — кинула она Брайсу и быстро подошла к дочери, услышав обрывок фразы:
— Тебя где воспитывали? В борделе?
— Что вы себе позволяете! — крикнула Холли в спину этому амбалу. Вер развернулся, пристально посмотрел на нее, раздул ноздри и зло оскалился, отчего его лицо стало совсем кровожадным.
— А вы, видимо, мамочка этой малолетней вертихвостки? Скажите своей дочке, чтобы она не смела ошиваться около моих парней, а то...
Договорить Холли ему не дала, влепив не пощечину, нет, а схватив пятерней причиндалы этого грубияна и крепко сжав.
— Еще раз повысишь голос на мою дочь, и я оторву твою пипетку к дьяволу!
У молодого солдатика отвисла челюсть в прямом смысле, и он побелел до цвета оштукатуренной стены. Вер раздул ноздри сильнее, нахмурился и наклонился, обдавая Холли приятным ароматом одеколона, но больше никаких личных запахов не было. Голос у него был под стать внешности: низкий, сильный, с хрипотцой.
— Этой «пипеткой» я могу порвать твой бутон. Убери руку, если не хочешь потом вставать на колени передо мной. Вряд ли твой муж оценит...
И опять Холли не дала ему договорить, сжав руку со всей силой. Злые слезы встали в глазах, не давая видеть ясно. Хотя в той ярости, которая накрыла ее с головой, она бы не ручалась, что видела бы яснее без них. Упоминание о муже-изменнике подняло в ней всю злость из темного душевного колодца, куда она так аккуратно складывала негативные эмоции, чтобы не сорваться, не впасть в полное отчаяние перед детьми.
02
Первый звоночек прозвенел, когда они подъехали на такси к местному банку, чтобы забрать часть денег на счете, что ей оставил дедушка, а также взять из банковской ячейки документы на дом и ключи. Лекса со скукой на лице рассматривала простую отделку офиса, а Брайс в противовес сестре с любопытством изучал надписи и старую фреску, что решили оставить на стене, как дань культуре. Клерк — молодая симпатичная критянка — разговаривала с Холли вежливо, но явно сдерживала улыбку.
— Что-то не так? — нахмурилась Холлия, но девушка покачала головой и ответила с акцентом:
— Добро пожаловать на Крит, кирия Остэн. Вот ваши документы.
— Спасибо, — забирая пакет, поблагодарила ее Холли и уже собиралась уходить, как заметила, что позади девушки-клерка стояли такие же молодые работницы и явно шушукались про нее. День и так не задался, настроение было на нуле, поэтому она облокотилась на стойку и зло прошипела:
— Либо вы мне объясните, что происходит? Либо я пойду к вашему начальнику, обсужу с ним сервис банка.
Девушка побледнела, вскочила с места, хватая за руки Холли и тихо заговорила:
— Кирия Остэн! Вы неправильно поняли, мы вами восхищаемся! Вы же дали отпор самому Минотавру!
Тут же к разговору присоединились и те девицы. Они показали на телефоне видео, которое им переслал знакомый из аэропорта. Там, во всей красе было видно, как Холлия заваливает (именно заваливает) командора.
У нее глаза на лоб полезли. Со стороны оно выглядело как-то пошло, особенно как напрягся и раздул ноздри породистого носа сам командор.
— Вы первая женщина, которая дала ему отпор. Командор — очень жестокий вер, ему слово поперек бояться сказать на острове. Даже смотрины не проводят, хотя он официально изъявил желание жениться. Родители не хотят отдавать дочерей, прошедших тест, потому что… вы же знаете… верам нельзя отказывать. А тут такой тяжелый характер.
Да, Холли знала все про веров и про военных. Богатый семейный опыт научил ее многому. Например, что перечить лучше не надо. И сейчас она смотрела на девушек и не видела фальши, они и правда восхищались ее дуростью, из-за которой она хотела провалиться под землю.
— Вы преувеличиваете. Произошло недопонимание, но сейчас все вопросы урегулированы.
Девушки покивали, совершенно не стесняясь восторга в глазах.
— Спасибо за информацию. Я пойду... — Холли сделала пас рукой в сторону двери и попятилась спиной, по пути прихватывая Лексу и Брайса. А когда вышла на солнцепек, то тяжело выдохнула и завыла, пытаясь выдрать волосы.
Началось!
В таверне, где они решили перекусить и немного отдохнуть, их накормили бесплатно. Пожилая дама подмигнула им и тихо сказала Холли, что она — «Красотка! Так нашего Минотавра уложить!» Из чего Холли сделала два вывода: командора за глаза называли Минотавром и, к ее удивлению, она стала местной знаменитостью.
Когда они открыли дом и бухнулись втроем на большой диван в гостиной, Холлия подумала, что может не все так плохо.
Свое мнение она изменила утром на рынке. Здоровенный мужик, наверняка вер, что держал мясную лавку на просьбу взвесить «вот те окорочка», сплюнул на пол и отвернулся от нее, сделав вид, что натирает упаковочный стол. На это сцену среагировала дама из овощной лавки, быстро подскочила к этому детине и стала с ним ругаться. Через пятнадцать минут ругался весь рынок, разделившись на два лагеря — мужчины и женщины.
Холли стояла столбом с сумкой, из которой торчал лишь пучок петрушки, а внутри лежало три яблока. Из всех летящих слов, она выловила и перевела лишь «бесстыдница», «позор семьи», «не знает своего места» и «командор Аманатидис лучший из лучших» — это со стороны мужчин, а со стороны женщин — «так ему и надо», «первая женщина», «давно пора» и «умница». Что ж, теперь проблема очень явственно вырисовывалась в голове Холли — она попрала, не иначе, святыню для веров и мужчин в лице командора. Попрала грубо, нагло и вызывающе.
Она посмела ему перечить.
Теперь на Крите она сможет общаться лишь с женщинами, а вот мужское население нужно будет обходить стороной.
«Приехала, голубые яйца дрозда им всем в зад, личную жизнь налаживать!» — в сердцах про себя прошипела Холли и тихонько пошла к выходу, усердно вспоминая, где она сможет разжиться продуктами.
Не разжилась. В выходной день работал только рынок, поэтому завтрак в семье Остэнов был как никогда скуден: яблоки, чай из одного пакетика, что она забрала еще с самолета, оттуда же несколько печенюшек и пучок петрушки.
— Мам, ты на диету что ли села? — спросила Лекса, вгрызаясь в яблоко. Брайс же аккуратно разрезал свое на дольки и кушал, как десерт, прихлебывая чаем. Холли не стала анализировать увиденную картинку, хотя понимала, что ее маленький вер уж слишком спокойный.
— Нет, просто забыла, что тут совершенно все иначе с магазинами, чем дома. В праздники и выходные с едой туго, — приврала она, не желая посвящать детей в реальную ситуацию дел. Сегодня у них обед с командором, и она попытается исправить ситуацию. В конце концов, сам командор вроде не затаил обиды.
— Но тебе не помешает. Ты снизу раздалась, — прямолинейно заявила Лекса, пристально оглядывая мамину фигуру. — Тебе хорошо, но лучше не наращивать жир.
Холли прикрыла глаза и кивнула. Еще нравоучений от дочери не хватало. Она никогда не была худой как доска, было за что ухватить, но Лекса права — мышечный корсет укрепить стоит. Например, снова заняться борьбой. Кто теперь ей запретит?
Страшно было это признавать, но со смертью Дерека Холли почувствовала настоящую свободу. Оказывается, муж ее очень сильно ограничивал, почти заперев дома и проявлял настоящие задатки тирана под видом заботы.
— Не буду, Лекса. Если захочешь, то борьбой начнем вместе заниматься.
Лекса удивленно взглянула на маму и искренне улыбнулась.
— Хочу.
— А ты, Брайс?
— Неа, — сразу же ответил младший и продолжил завтрак.
«Ну, не всем быть космическими исследователями, правда ведь?!» — подумала про себя Холли и чуть не опрокинула чашку, когда услышала неожиданный стук в дверь.
03
После такого плотного завтрака Холли принялась за уборку дома, подрядив к этому процессу и детей, но ближе к обеду она уже проклинала себя за это решение. Лекса убрала лишь свою комнату, а в остальных помещениях лишь разводила грязь. Брайс постоянно зависал над каким-нибудь насекомым, радостно притаскивая всякую жуть, из-за которой попеременно визжали то Лекса, то сама Холли. Хоть она и бывала на Крите, но к этому многообразию живых существ так и не привыкла.
Уже выбившись из сил, она упала на диван и тут вспомнила, что не позвонила командору. Скинула резиновые перчатки и принялась рыскать в дорожной сумке, но бумажка, как сквозь землю провалилась.
— Надо спросить у Лексы, — сказал себе под нос Холли и отвлеклась на Брайса, потом на уборку кухни, инвентаризацию сада, и лишь под вечер словила Лексу, которая собиралась идти поплавать.
— Я бумажку с номером командора потеряла, она не у тебя, Рыжик?
— Мам, ну не называй меня так, — протянула недовольно Лекса.
— А в детстве тебе нравилось.
— Я уже не маленькая, — фыркнула Александра и принесла ту злополучную бумажку.
— Погоди, я договорюсь сначала, а потом сходишь поплавать.
— Ладно, — вздохнула Лекса и сложила руки на груди. Ей явно не терпелось сходить на ближайший пляж.
Холли набрала номер, ожидая, что трубку возьмет ассистент или секретарь, но ответил сам командор. Раздраженно и зло.
— Командор, добрый вечер. Это Холлия Остэн. Простите, что звоню позже оговоренного времени. Но, возможно, вы будете не против ужина?
— А еще позже вы позвонить не могли? — вдруг рявкнул командор. Холли от такой грубости опешила, но попыталась все перевести в шутку:
— Поверьте, могла, не ожидала, что будет столько неотложных дел. Еще раз извините.
Но похоже с юмором у Александракиса Аманатидиса было совсем плохо.
— Я не обязан ждать, когда вы соизволите мне позвонить. Ищите дурачка в другом месте!
И повесил трубку.
Лекса слышала почти весь разговор и смотрела не менее удивленными глазами.
— И что это было?
— Не знаю, — честно призналась Холли. Она, конечно, позвонила позже, но ведь извинилась. — Может, проблемы на работе. Ладно, пойдем лучше искупаемся, на пляже и перекусим, а на обратном пути купим что-нибудь съестного домой.
Брайс читал в своей комнате и от купания отказался, поэтому они пошли вдвоем.
На ближайшем к их дому пляже было не так много людей. Холли не помнила, чтобы ходила сюда в юности, но столько лет прошло, все меняется...
Они с удовольствием взяли прохладный лимонад и лепешки с фруктовой начинкой, разложили покрывало, натерли друг друга кремом, и упали под ласковые лучи вечернего солнца. Лекса на удивление от Холли не отходила, болтала о всяком, купалась на виду и вообще вела себя как примерная дочь. Даже не обращала внимания на двух солдатиков, что наблюдали за ними из укрытия под деревьями. Одного из них Холли узнала — это был тот самый парень, что ждал командора в аэропорту.
Она напряглась, что и командор тут, но мощной фигуры поблизости нигде не было. Почему-то встречаться с вером сейчас она совсем не хотела. Делать вид, что грубость не задела, она бы не смогла, а новый виток сплетен ей точно сейчас был не нужен.
— Привет, солнышко. Скучаешь?
Какой-то незнакомый мужик навис над ней, неприятно шаря по телу глазами. Холли сразу же села, прерывая это наглое удаленное раздевание. Хорошо, что решила надеть свой обычный спортивный раздельный купальник, а не бикини.
— Нет, не скучаю. Компания мне не нужна, — сухо ответила Холли, отметив для себя, что мужчина говорил на английском. Но этот субъект не отстал от нее, а ухмыльнулся и внаглую сел на покрывало. Холли встала.
— Повторяю — компания мне не нужна. Встаньте с моего покрывала, уважаемый.
Но мужчина схватил ее за руку и дернул на себя, заставляя почти упасть себе на грудь.
— Ну что ты ломаешься? Ты же не молоденькая, чтоб блюсти чистоту. Отдохнем, повеселимся к обоюдному удовольствию.
Холли от такого заявления вся пошла пятнами от злости и применила второй прием Фрейля — врезала наглому мужику в кадык. Но то ли слабо замахнулась, то ли не рассчитала удар, но вырубить не смогла. Зато изрядно разозлила.
— Дрянь, — зашипел мужик, теряя последние остатки здравомыслия. — Да я тебя на сук посажу, чтоб не рыпалась.
Холли попыталась дернуться, позвать на помощь, но мужчина сориентировался быстро, зажав пятерней рот и нос и притягивая ее еще ближе к себе. Со стороны могло показаться, что тут в самом разгаре страстные объятия — люди редко обращают внимание на окружающих. Холли выцепила взглядом купающуюся Лексу и начала молиться, чтобы дочь не подошла к ней и этот урод ее не запомнил. Она пыталась укусить за руку, но мужчина сдавил ее челюсть до боли.
И вдруг все закончилось.
Холли упала на колени, кашляя после сильного удушья, а мужчина валялся без сознания с разбитым носом и сломанной рукой на песке в метрах полтора от нее самой.
Но когда ее закрыла большая тень, то сомнений у нее, кто же ей помог, не осталось.
Холли боязливо повернула голову и попыталась разглядеть лицо командора, щурясь от солнца.
— Ваш моральный облик начинает вызывать у меня явные сомнения, — зло произнес он. — Ну ладно вы сюда притащили свой заметный зад, но дочь-то зачем взяли с собой на пляж для интима? Приучаете смолоду?
Холли побледнела от гнева. Этот... вер переходил все мыслимые и немыслимые границы. В конце концов, какое его дело, что там делает Холлия Остэн! Хочет и приходит на пляж для интима. Она взрослая свободная женщина!
— Ах, вот значит как, — совсем зло сощурился командор. — То есть вам я сейчас помешал?
Холли прикусила язык, осознав, что выпалила всю эту мысленную тираду вслух.
— Или вы так хотели привлечь мое внимание? Член у того неудачника коротковат оказался на ощупь?
Того «неудачника» уже забирали помощники командора.
04
Утром на рынке Холли опять стала причиной ругани между противоборствующими сторонами и бежала домой, боясь, что ее начнут закидывать яйцами и помидорами. Женщины снова были на ее стороне, не стесняясь в выражениях, рассказывая, как надо наказывать таких веров-быков. Мужчины же кричали, что воспитанные девушки никогда не будут надевать кому-либо на голову свои трусы. Что ж, Холли не могла с этим не согласиться, но уже начинала серьезно беспокоиться, что им придется голодать до понедельника.
И опять их спасла Фила. Она принесла вкусный завтрак, рассказала о пляжах, помогла собраться Холли на встречу с главврачом и оставила несколько фильмов, чтобы дети могли себя занять, пока не будет мамы.
— Спасибо, Филомена. Ты настоящая волшебница для нашей семьи.
Она лишь махнула рукой и рассмеялась:
— Я очень рада, что могу общаться с тобой. К тому же ты местная звезда, — расхохоталась Фила и тыкнула легонько Холли локтем в бок. — Вчера ваши отношения с командором перешли на новый уровень. Я слышала, что начали делать ставки на то, кто первый из вас убьет своего оппонента.
— Не шути так, — обиженно сказала Холли. — Я ведь вчера чуть не разревелась прямо там на пляже. И мне до ужаса надоело, что теперь при виде меня все начинают делиться на два лагеря. За что так не любят ваши женщины командора?
Филомена хмыкнула, огляделась, а потом завела Холли в тенистый уголок между домами.
— Никто точно не помнит, когда это началось, но поговаривают, что Александракис стал превращаться в Минотавра лет шестнадцать назад. Девушки для него перестали существовать, а те, что пытались его окольцевать, получали ушат ослиного дерьма в ответ. И со временем он стал персоной нон грата для женской части Крита. Домыслов витало много, особо романтичные считали, что Александракис однолюб и до сих пор любит лишь свою истинную, которую не может заполучить.
— Вот же розовые сопли, — скривилась Холли. — Да он форменный садист и женоненавистник. Вот и вся «тайна». Надеюсь, мы с ним больше не пересечемся. Я лично приложу к этому все силы.
— Люди любят романтические сказки, но жизнь редко одаривает ими, — как-то совсем грустно согласилась с ней Фила, и Холли подумалось, что ее новая подруга имеет свою тайну. Ей хотелось поговорить с Филоменой, выслушать ее, но она посчитала, что сначала надо наладить более близкие отношения, чтобы поднимать такие темы для разговора.
***
Реабилитационный центр оказался близко от дома Холли, что делало это место еще более желанным в плане работы. Она хотела продолжить писать романы, которые совсем забросила с рождением Брайса, хотя в сети ее хвалили и читали. И вот теперь готова была вернуться к творчеству, а работа на неполный день или посменно создавала нужную стабильность для их семьи, ведь сбережения не вечны.
Главврач — пожилая дама с теплыми карими глазами — очень обрадовалась Холли и особенно ее сертификатам. Квалифицированных специалистов и правда не хватало, хотя Центр ценился у военных и являлся международным, но медперсонал из других стран переезжать на небольшой остров не спешил, все-таки жизнь здесь была размеренная, почти деревенская, а к большому городу привыкаешь.
— Кирия Остэн, когда вы сможете приступить к работе? — уточнила у нее Ксения Адамиди. Они подписали все бумаги, и она с нетерпением уже хотела оформить трудовое соглашение.
— Смогу приступить в среду, надо с детьми урегулировать вопрос.
Госпожа Адамиди задумчиво покрутила в руке ручку и радостно охнула:
— А что любят ваши сорванцы?
— Лекса любит всякие боевые занятия, а Брайс, по-моему, заинтересовался местной флорой и фауной, — задумчиво ответила Холли.
Главврач принялась копаться в столе и вскоре выудила на столешницу две визитки. «Стрелковый клуб» и «Зоопарк».
— Мои девери работают в этих местах. Я могу узнать, как можно будет пристроить ваших детей, если захотите?
Холли радостно закивала, поблагодарила и забрала визитки, чтобы показать детям. Брайс точно будет в восторге, а Лексу она постарается уговорить.
С Филой они расстались в вестибюле и договорились вместе выпить вечером вина у них дома после окончания ее короткой смены. Она улыбнулась, махнула рукой и пожелала хорошего дня. А в дверях Холли наткнулась на высокого худого мужчину с дорогой тростью и в не менее дорогой одежде, который шел вместе со своим сопровождающим. Вер, судя по взгляду и манерам, кинул на нее холодный, надменный взгляд и прошел мимо. Холлия оглянулась и заметила то, что кольнуло болью в груди — глаза Филомены светились такой огромной нежностью для этого холодного вера, что она не выдержала и отвернулась.
Она знала, что такое влюбиться в неподходящего человека. С семнадцати лет знала и помнила до сих пор. Хорошо, что время умеет забирать цвет из воспоминаний.
***
Как Холли и предполагала, Лекса скривилась, глядя на визитку. Сейчас она была полной противоположностью своему младшему брату. У Брайса горели глаза настолько ярко, что сомнений не оставалось — зоопарк станет ему вторым домом.
— Ну и что я там буду делать?
— Стрелять, помогать с тиром, — сказала Холли, хотя сама еще толком не знала всей информации. Прежде, конечно, ей самой надо будет туда сходить.
Лекса покрутила визитку и пристально посмотрела на нее.
— Это же только до осени? До учебного года?
Холли закивала болванчиком — хоть бы согласилась. Не то, чтобы она не могла оставить Лексу с Брайсом дома... Нет, все-таки не могла. Лекса куда-нибудь ускачет, но ее хоть можно будет найти, а вот если уйдет Брайс...
— Ладно, мам, уговорила. Когда поведешь знакомиться?
Холли выдохнула от облегчения:
— Завтра сама схожу, все посмотрю, а во вторник, если все будет хорошо, отправлю вас по клубам. В среду у меня начинается работа! — потрясла он кулаками и рассмеялась.
Лекса улыбнулась в ответ:
05
С началом новой недели события полетели быстрее морского ветра, что гнал волны по утрам к берегам Крита. В понедельник Холли на пару с Брайсом принесла еды на неделю, купив все около дома в недорогом супермаркете. На кассе она чуть не ревела от счастья, когда молоденький парень флегматично пробивал ей чек и даже подарил сыну какой-то промо-шоколад в небольшой яркой упаковке. К полудню встала и Лекса, которая на удивление мамы принялась читать книги, попросив старенький ридер. Правда сидела в итоге до поздней ночи, но с другой стороны, Холли была счастлива, что та начала тратить время на чтение, ведь в прежнем доме ее было не заставить.
— Может, это климат так влияет? — пробубнила себе под нос Холли и надкусила ярко-красный помидор. От удовольствия глаза закрылись, а улыбка растянулась от уха до уха — до чего же вкусные здесь были продукты. После порошкового молока на исторической родине местные товары даже вызывали некоторые реакции в организме, но Холли знала, что пара недель, и они окончательно привыкнут к божественной пище.
Вечером она сбегала по адресам, что были указаны в визитках и с огромным облегчением выдохнула, когда поняла, что не придется изъясняться на ломаном местном языке, который она уже давно подзабыла. Девери ее будущей начальницы оказались широкоплечими критскими богатырями и с огромной радостью все рассказали и показали, а Холли про себя отметила, что была бы на седьмом небе от счастья, если бы в юности ее записали в такие места. Родители ее любили, дедушки и бабушки баловали, но летом она в основном отдыхала под их чутким присмотром, а дома училась целыми днями уже под присмотром родителей. Они хотели, чтобы она окончила медицинский институт, но этому помешал Дерек, который не смотря на договоренность «подождать» все-таки заделал ребенка в их первую брачную ночь. Нет, Холли не жалела, хотя в ее голову приходили мысли о том, что бы было, если бы она все-таки решилась прилететь на Крит и найти Сандра – ее такую странную первую любовь, узнать всю правду глаза в глаза; если бы отказала Дереку; если бы доучилась в институте...
— У тебя не было бы двоих детей, и ты бы не переехала на Крит, — захлопнула она свой личный «ящик Пандоры». Нельзя было слишком глубоко копать, иначе она себя знала — напридумает лишнего.
Она замерла на перекрестке, вглядываясь в почти бирюзовую воду, в домики со старой побелкой и яркими ставнями, не такими яркими, как на Санторини, но не менее очаровательными, и кивнула, мысленно соглашаясь с тем, что ее жизнь точно сложилась замечательно, несмотря ни на что.
— Без любви прожить можно, а вот без душевного семейного тепла — нет.
И как только она тихо договорила пришедшую фразу, то поняла, что ей срочно надо достать ноутбук и начать писать любовный роман. Чувство предвкушения и азарта, которое она похоронила несколько лет назад, вдруг прорвалось наружу, замерев легким покалыванием на кончиках пальцев и требуя, чтобы Холлия Остэн быстрее облекла все в слова.
Вдохновение переполняло ее, и это было невероятно.
Она вернулась домой и сразу же поставила чайник на старенькую, но добротную плиту. Синий огонек газовых лепестков вспыхнул под искрой пьезы, пузатый заварник наполнился черным чаем, травами из сада, что она научилась собирать еще с бабушкой, которая бережно ухаживала за своим садом до самой смерти, и Холли сама вдруг ощутила, что уже никогда отсюда не уедет.
Здесь было ее место, здесь был ее дом.
Чайник громко засвистел, и в столовую пришел Брайс. Он уселся на свой стул и положил большой коробок на стол. Холли подтолкнула к нему тарелку с печеньями, которые успела напечь с утра и покосилась на коробок, который, по-моему, только что немного дрогнул.
— Я записала тебя в зоопарк, Енотик. Завтра тебя уже там ждут, будешь помогать с кормлением питомцев и изучать животных. К хищникам тебя не допустят, так что не проси, а с лемурами познакомят и обязательно покажут тропических бабочек.
Глаза Брайса сразу же загорелись. У Холли они тоже горели детским восторгом, когда она шла со своими сопровождающими по дорожкам красивого зоопарка, который больше походил на естественную среду для животных.
— А что на чай не зовешь? — зевнув, сказала Лекса и положила ридер на стол. Холли запретила себе комментировать нетипичное поведение дочери и выспрашивать, что ее заинтересовало в ее ридере.
— Да только собиралась, — ответила Холли и выставила местные сладости в пиале на стол. Странным образом дети были послушны и почти не спорили с ней, хотя при Дереке нередки были и скандалы. Особенно бунтовала Лекса, она постоянно кидала маме обидные слова про ее внешность или про то, что она сидит дома, но с того дня, когда Холли сообщила им, что они летят на Крит, дочь будто подменили. Нет, характер ее никуда не делся, но появилась удивительная поддержка.
— Мам, — позвала ее Лекса, отхлебнув вкусного свежезаваренного чая, — а почему ты больше не пишешь романы?
Холли поперхнулась горячим напитком, с ужасом понимая, что в ридере-то были не только любимые романы, но и ее собственные черновики.
— Да как-то времени не было, — ответила она, понимая, что не было желания — Дерек постоянно над ней подшучивал, не воспринимая всерьез ее тягу к писательству.
— А теперь будет? — очень серьезно спросила Лекса.
И Холлия поняла, что да, теперь будет.
— Тебе понравились мои черновики?
Лекса слегка покраснела, а потом кивнула и добавила:
— Они нежные и сюжеты интересные. Мне очень понравились все твои новеллы.
Теперь застеснялась сама Холли и поняла, что сядет писать в пятницу, когда у нее будет два выходных.
— Тогда я обязана написать еще больше новелл. И у меня уже есть идеи. Будешь моим первым читателем?
— Да, — радостно ответила Лекса, а Холли снова словила себя на мысли, что Александра иногда превращается в просто очаровательную девушку. За которой нужен глаз да глаз...
Среда пришла быстро. Холли хоть и занималась всеми вопросами в будние дни, но с утра носилась как ошпаренная. Выяснилось, что она забыла погладить одежду для выхода. Волосы отросли и укладывать их пришлось дольше, чем она планировала. С завтраком выручила Лекса, не забыв накормить и младшего брата. Даже маме собрала завтрак с собой, потому что та в спешке вряд ли бы смогла нормально поесть.
06
Когда Филомена вышла за дверь, к ней спешила Ксения, и судя по ее напряженному взгляду, настроение у главного врача было нерадостное.
— Фила, они решили устроить нам авгиевы конюшни и испортить весь график работы на день.
— Что случилось? — Вряд ли бы Ксения так разозлилась из-за приезда командора.
— Явился наш граф, требует, как обычно, тебя. Четверга ему, видите ли, было не подождать, — развела руками Ксения, а потом перевела взгляд на дверь процедурной. — Так это правда?
Филомена не сразу сообразила, о чем речь, поэтому молча вылупилась на свою начальницу, которая усмехнулась, глядя на нее:
— Вчера на кухне у вас застала картину: вчерашняя смена устроила тотализатор — приедет ли командор в первый рабочий день Холли или нет? А я ведь подумала им просто заняться нечем. Теперь вижу, что недооценила серьезность проблемы.
— Не увольняйте ее, — вдруг испугалась Фила. — Она не виновата.
Ксения махнула на нее рукой:
— Конечно, не виновата! Будто я не знаю Александракиса. Его упрямство его и переживет. Но он раньше не был таким злопамятным... — задумчиво произнесла Ксения, но быстро вернулась в рабочий режим: — В общем, будешь моим Гераклом в женском обличье, разгребешь этот беспорядок. Проведи процедуры у нашего графа, дальше небольшой перерыв и троица Венидас на тебе. Заодно научишь Холли работать в водном комплексе.
— Так командор запросил ее.
Ксения рот открыла от удивления.
— Ты точно ничего не хочешь мне рассказать про этих двоих. Он ее там не потопит, Филомена? — уже с нотой истерики спросила Ксения.
— Нет, не должен... наверное. — Фила и сама не знала, до каких границ доходит самообладание Минотавра. А может, он приехал именно за этим.
— Так, я все поняла, дождусь окончания процедуры. Сколько им? Пятнадцать минут еще? И провожу сама, заодно и оценю ситуацию. А ты беги к графу. Он ждать не любит.
— Поняла. Пошла, — сказала отрывистыми фразами Фила и быстрым шагом направилась в процедурную, где ее ждал кошмар ее бессонных ночей. Ей бы радоваться, что граф выбрал в мед. ассистенты именно ее, так хотя бы создавалось иллюзорное ощущение общения, но Фила не любила врать никому, в том числе и себе. Арчибальд Вейстон просто выбрал наименее симпатичный вариант работника, чтобы не чувствовать перед миловидной женщиной неловкость и не ронять свою гордость.
А что Филомена? Филомена — это точно не женственное создание, хоть Холли и считает ее красивой.
Она постучала в дверь и вошла.
— Доброе утро, кириос Вейстон. Как ваше самочувствие?
Вер посмотрел на нее каким-то злым взглядом и спросил, не удосужившись ответить на вопрос:
— Надеюсь, вы бежали сюда не с процедуры от командора?
Филомена выдержала паузу, стараясь нащупать правильный ответ. Язвительный тон ее немного задел. Раньше граф с ней и парой слов не перекидывался, лишь глухо благодарил в своей манере после массажа. А тут такие претензии!
— Нет, я спешила к вам, кириос Вейстон. Вы ведь должны были приехать завтра, и я подумала, что что-то случилось, — она говорила медленно, спокойно, при этом стараясь не демонстрировать то, как она готовится к процедуре, вытаскивая необходимый инвентарь.
— Ничего не случилось, — огрызнулся подозрительно злой вер. — Нога как болела, так и болит.
Фила подошла к нему и раздвинула полы халата, открывая израненную поврежденную ногу. Граф никогда не позволял ей себя переодевать для процедур, это разрешалось только его дворецкому, и в какой-то степени Фила была благодарна за это, ведь снятие одежды со своего любимого превращалось в интимный процесс. На процедуре массажа она уже в силу привычки могла отключить мысли и просто выполнять работу, то все иные раздражители вызывали в ее душе ненужный трепет.
— Не волнуйтесь, наши методики быстро вернут вам здоровье, и вы сможете вернуться домой.
Она уже собиралась нанести масло на кожу, как сильная рука графа схватила ее запястье.
— Наверное, не хочется упускать такого богатого клиента?
Филомена замерла и посмотрела внимательней. Сегодня ее надменный граф Сусский выглядел совсем иначе. Злой прищур глаз, кривая циничная улыбка, болезненная хватка его пальцев — все выдавало в нем колоссальное напряжение, которое надменный вер никогда не демонстрировал.
Это действительно пугало!
— Сэр, я не понимаю... — начала Фила, но ее грубо оборвали.
— Все ты понимаешь. Я же вижу, как ты на меня смотришь.
Филу прошиб холодный пот. Да что за день сегодня такой! То командор чуть ее не испепелил взглядом, то до этого холодный и надменный граф, вдруг перешел в агрессию.
— Могу предложить взаимовыгодное сотрудничество. Ты мне — я тебе, — как-то туманно пояснил граф, но судя по его блуждающему взгляду, Филомене не хотелось узнавать цену сделки. — Что молчишь? Думаешь, как с меня побольше стрясти? — усмехнулся вер и вдруг схватил второе запястье, притягивая к себе. — Смотри не продешеви, такой шанс предлагаю только один раз.
Филомена нахмурилась сильнее — ей совершенно не нравился их разговор.
— Извините, кириос Вейстон, но вышло недоразумение. Я прошу простить меня, если ввела вас в такое некрасивое заблуждение, но мне ничего от вас не нужно. И не понадобится в будущем. Мы можем вернуться к процедурам?
Но граф изменился в лице. Оно исказилось в такой страшной агрессии, что Фила невольно отпрянула, хотя руки ее никто так и не отпустил. Она увидела клыки во рту вера, и по комнате прошелся звук тихого рыка.
— Ты думаешь, что можешь так беспечно отказать мне, Филомена? — граф полурычал-полушипел, его трясло от сдерживаемой ярости, и Фила пыталась понять, что же могло так его спровоцировать, но он ответил сам: — Значит, я для тебя недостаточно красив? Думаешь, ты можешь понравится командору? Надеешься одурманить главного вера на острове? Не выйдееет, — как-то совсем страшно протянул граф и разжал наконец-то пальцы, выпуская ее руки. — Ты сама приползешь ко мне. И приползешь очень скоро.