Почему-то в кабинете Ван Хейса всегда было темно. Тусклый, желтоватый свет маленькой лампы доходил лишь до середины стола, боязливо и подобострастно касаясь его руки. Задевая длинные тонкие пальцы коменданта, и стекая с них, прячась под натиском тьмы. Безнадежно ей проигрывая.
— И как тебе пришло в голову предать меня? — он покачал головой. — После всех благодеяний. Возможности жить в цивилизации, которую я тебе дал… Это выглядит как чёрная неблагодарность. Ты не находишь?
Девушка, насупившись, молчала. Что она должна была ответить?
— Моя дорогая Райна, — его тон казался обманчиво мягким, будто родитель отчитывал несмышлёного ребёнка за какую-то незначительную глупость.
Обманчиво мягким.
Ксандр калечил и убивал людей за меньшее. Любое проявление неповиновения вызывало в нём бешенство, которое иногда выплёскивалось наружу, затопляя всё вокруг, а иногда тихо клокотало внутри. Девушка не могла решить, что её пугает больше. Бушующая или затаенная злость.
— Ты занимаешься самодеятельностью, — продолжал он, — раскрываешь наши схемы непонятно кому. Ставишь под угрозу мою работу. И всё ради чего? Это просто выходки обиженной девчонки? Тебе не нравится, что я заставил тебя работать на меня? Но ведь ты понимаешь, что это справедливо. Ты лишь фикция, ненастоящая гражданка. Вся твоя жизнь в Ковчеге — моя заслуга. И ты платишь свой долг.
Он резко встал, заставив девушку вздрогнуть, огибая стул и приближаясь.
Райна сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в кожу ладоней.
Она не должна была бояться его.
Если Ксандр говорил с ней, то она всё ещё была ему нужна. В противном случае он бы приказал пристукнуть её где-нибудь в тёмном переулке. Всё бы выглядело так, словно одинокую девушку по пути из бара ограбили какие-то ублюдки.
Многие в их районе после тяжёлого рабочего дня предпочитали расслабиться. Никто даже не пожалеет о ней. Ведь она сама виновата, что проявила такую безалаберность. В Ковчеге не в чести гуманность. Особенно в непривилегированных округах. Местные жители не склонны... сильно сочувствовать жертвам ограблений, убийств и изнасилований, если те, по мнению большинства, оказались не в том месте и не в то время.
Ксандр уже был рядом, и она чувствовала его дыхание. Его близость всегда ощущалась как безнадёжность, смесь дыма и пепла, разлитой по траве крови – как в день их знакомства.
Это всегда было что-то тяжёлое и гнетущее.
Никогда ничего хорошего.
— Для чего ты позвал меня сюда? Чтобы отчитать? Наказать? Тогда не медли. Давай! Ты собираешься ударить меня или хочешь выставить счёт?
— О, моя дорогая Райна, тебе не стоит храбриться. Ты торопишь события. Хочешь побыстрее узнать свой приговор?
Он обошёл девушку, встав у неё за спиной, и зашептал на ухо неожиданно сладким голосом, почти нежным.
— Ты должна мне так много, — он мягко усмехнулся. — Неужели ты думаешь, что ты отделаешься чем-то столь банальным?
Нет, конечно, она не рассчитывала.
Она знала этого змея.
Он обязательно придумает что-то, что гораздо хуже всех её самых мрачных фантазий.
Но неизвестность пугала её до дрожи. Так сильно, что она хотела поскорее покончить с этим. Узнать, что он придумал для неё.
Когда Брон притащил её к Ксандру, его глаза метали молнии, обещая ей расправу, разреши только начальник. Мужик даже позволил себе вольность — непрошенный совет:
– Будьте с ней осторожней, хозяин. Бешеная сука заехала мне по яйцам. Эта тварь, похоже, просто не умеет быть покорной.
– Не со мной, — коротко усмехнулся Ксандр.
И Райну словно окатило кипятком, потому что его слова были не просто самодовольным трёпом.
Заехать бы ему по роже. Она на секунду мечтательно прикрыла глаза, представив залитый кровью нос и подбородок. Густой и ярко-красной. Она уже видела, как он теряет кровь. И теперь это воспоминание стало для неё чем-то вроде способа восстановить равновесие.
Представить его окровавленного.
Беспомощного.
Когда он зависел от неё.
Черт, даже тогда ведь…
Они были знакомы пять лет, но их отношения развивались не как у нормальных людей. Углублялась только ненависть. Не привязанность, благодарность или дружба. Росло и крепло то, что других, нормальных, людей давно должно было развести.
Ненависть накатывала волнами.
В самые первые дни — резкое максимальное сближение, когда она касалась его тела, латала его раны, слушала его дыхание, спала рядом, ела, мылась — всё бок о бок, совершенно обычные вещи. Они были только вдвоём, в тишине бункера, окружённые кровожадными тварями.
Они надеялись друг на друга. И зависели. Они не смогли бы выжить поодиночке.
Потом, когда он помог ей обустроиться в городе, их пути временно разошлись. Ей казалось, что их больше ничего не связывает и связывать не станет. Но затем он отыскал её, и вот снова — как приливная волна. Ненависть поднималась в ней.
Девушка стояла перед ним, украдкой разминая запястье. Брон вывернул ей руку, после того, как получил пинка по яйцам.
Она думала, что Ксандр будет менее угрожающим, если прекратит скрываться во тьме, за своим столом.
Но когда он вышел на свет, приблизился, она едва сдержала дрожь.
Ван Хейс приблизился плавно. Почему-то она представила его с тигриным хвостом, подрагивающим от нетерпения перед прыжком. Райна нервно хихикнула. Дурацкая фантазия.
Он встал позади. Дыша горячей тьмой ей в шею. Заставляя мелкие волоски вставать дыбом.
Слишком близко. В голове от паники включился сигнал сирены. Тревога.
– Подумываю взять с тебя плату за ошибку прямо сейчас. Не стоит тебе больше копить долги передо мной.
Резкий впрыск в кровь, и яд разбежался, распространяясь по организму.
Райна не знала, каков эффект от стимуляторов. У неё никогда даже не было желания попробовать, да и зачем ей? Она прекрасно знала о последствиях. Знала, как хитрый яд медленно разрушает человека.