Вертушка ухала в такт моему сердцу. Уже сутки мы пытались добраться до Архангельска, но постоянно попадали под обстрелы сепаратистов «Исхода». Приходилось на ходу менять маршрут и облетать позиции, чтобы не сгореть вместе с раскалившейся от солнца землей.
— Задание не меняется: выходите, обыскиваете дом, находите тайник, проверяете, на месте ли код, и возвращаетесь. Леонова, ты слушаешь или ворон считаешь? — схема местности на экране сменилась на покрытое морщинами лицо Глеба, главы миссии «Ледяной купол».
— Слушаю. И считаю. Конец связи, — огрызнулась я и вышла из звонка под хихиканье нашего отряда. Зря я так с ним. Но мне тяжело дается возвращение домой.
Остаток пути я пыталась по памяти восстановить маршрут, по которому в детстве гуляла с Женей. Дом деда с красным забором остается за нашими спинами. Мы пересекаем заброшенный участок и бежим мимо высоких почерневших подсолнухов. Зацветший изумрудный пруд квакает десятками лягушек. Женя быстрый, я еле успеваю за ним. У раскинувшей свои объятия ивы наш тайник — мой брат с трудом поднимает тяжелый камень, под ним прячется маленький конверт. Я тяну к нему руку, чтобы увидеть, что там…
— Леонова, подъём! — резкий голос Данилова выбросил меня из воспоминания. Здорово. Все готовы, кроме меня. Потом Данилов опять будет распекать «ученых-недотеп» на совете института, когда встанет вопрос о следующей миссии.
— У тебя пять минут, — сухо бросил он и вместе с молчаливыми близнецами в военной форме вышел из кабины.
Я быстро наложила датчики распыления защиты от солнца на лицо и убрала волосы под шлем. Проверила, плотно ли прилегает форма, чтобы не спалить случайно кожу, как в предыдущий раз под Красноярском. Перед тем, как затянуть перчатки, нащупала рукой левый карман. Передатчик был на месте.
Когда я догнала отряд, Данилов уже завершал брифинг близнецов. Они были очень юные и пока не привыкшие к жизни за куполом: постоянно поправляли костюм и слишком часто пили воду. Одного из них звали Семён, а другого Саша. «Сэм и Алекс», как называли их соседи по поселению, которых год назад эвакуировали перед затоплением Британии.
— В порядке? — Данилов внимательно посмотрел на меня. Я кивнула, а он поправил мой сместившийся шлем в знак примирения.
— Давай начнём оттуда, — предложила я и показала туда, где чернели руины нашего старого участка.
Мы шли сквозь жар и тишину. Данилов прикрывал меня, близнецы брели чуть поодаль и негромко переговаривались. Я старалась не смотреть по сторонам, чтобы не позволить воспоминаниям отключить внимание. Только когда я уперлась в покосившийся забор с красной дверью, сердце начало бешено стучать.
— Ничего не осталось, — тихо сказал Данилов, когда я подошла к груде того, что раньше было домом. Почерневший от огня флюгер в форме ангела, дующего в горн, крутился из стороны в сторону в такт остаткам песчаной бури. Единственный уцелевший кусок прошлого. Я постаралась сдержать подступающие слезы, чтобы не повредить защищающие лицо датчики.
— Пора к второй точке. Роботам-помощникам нужно время на разбор завалов, — приказал Данилов.
—Дай мне время, — попросила я. Он кинул на меня быстрый взгляд, кивнул и вместе с близнецами пошёл вперёд.
Я убедилась, что они ушли достаточно далеко и подошла ближе к обгоревшему флюгеру. Осторожно коснулась обуглившегося ангела и достала из кармана передатчик. Если Женя и оставил послание, то оно спрятано здесь.
— Никогда бы не поверил, что ты наденешь этот маскарадный наряд, — брат стоял напротив и его карие глаза рассматривали меня с осуждающим прищуром.
— Никогда бы не поверила, что ты оставишь настолько комплементарную проекцию, — фыркнула я. Женя увеличил свой рост, довел цвет глаз до максимальной яркости, а его мягкие черты приобрели пугающую брутальность.
— Лидер восстания, приходится соответствовать, — улыбнулся он. Моё сердце сжалось от резкой забытой боли.
— Погибший лидер. Не переигрывай.
Женя пал при столкновении сепаратистов «Исхода» с правительством на третий год климатической войны. В тот день я смотрела на палящее солнце, не моргая, пока лицо не стало мокрым от слёз. Ходили слухи, что он оставил ряд проекций с указаниями для своих последователей. Осталось понять, какую черту характера приобрела эта.
— Живее всех живых, — подмигнул брат. Он поднялся на пригорок, откуда было видно вертолет, и присвистнул — Что-то не пойму, почему ты и твоя команда не прячетесь за вашим псевдо куполом?
— Возникли обстоятельства.
— Обстоятельства? — проекция подошла ко мне вплотную. — А как же блестящий план Леонова по охлаждению Земли до времён динозавров?
— Ты сам знаешь, как, — отрезала я. — Скажи, где код, и хватит дурить мне голову.
Внезапно раздался взрыв. Где-то вдалеке кричали люди. Внутри меня всё сжалось, — потерять часть команды сейчас, значило начинать всё заново. Я побежала через участок к высохшему пруду в надежде успеть спасти хоть кого-то.
— Расскажи про план, — закричала мне вслед проекция. — Что идёт не так?
Я бежала и голос Жени звучал в моей голове. Упрямый, несгибаемый, неслучайно именно брат так долго сопротивлялся переселению в купольную зону. Он не верил в избранность тех, кто достоин там жить, и не верил, что планета накалится настолько, что спасутся лишь единицы. Когда купол начал сбоить при попытках его расширения, мы поняли, что код искажен. И не было сомнений, к кому нас приведёт след.
Данилов уже бинтовал второго близнеца, когда я добралась до ребят. Пруд зиял черной дырой, а место зеленой ивы из детства занял обуглившийся ствол дерева.
— Как поболтали? — Данилов оторвался от раненого и быстро осмотрел меня.
— Никак, — сокрушенно ответила я. — Вы попытались копнуть под дерево?
— Попытались и получили, — засмеялся один из близнецов, — Больше так делать не советую. Звуковая волна не из приятных.
Я осторожно подошла к дереву и нежно погладила его почерневшую кору. Когда-то под исчезнувшими ветвями бурлила жизнь. Сейчас жизнь осталась только в воспоминании. Я достала передатчик и прикоснулась к стволу.