«Бойся своих желаний», – крутилось в голове Петра Алексеевича Волкова, пока его взгляд бегал по строчкам отчетов на экране. Еще недавно он вспоминал свой первый восход солнца на Марсе: крохотный диск неспешно выкатился из-за горизонта и осветил блеклой вспышкой черное небо над каменной пустыней. Тот рассвет не дарил счастье – он был неуютным, полным меланхолии и бесконечного одиночества. Тогда Петр решил для себя раз и навсегда: на Марсе нет места для инопланетной жизни, и в ее поисках он обязан полететь дальше, за Пояс астероидов.
Был дождливый вечер октября 2051 года. Одеяло серых облаков накрыло Москву, и Петру казалось, что из окон кабинета он снова видел мрачное марсианское небо. Больше года назад по нему пронеслась «Паллада» – первый корабль, оснащенный ядерным двигателем. Всего за три месяца он доставил в систему Юпитера зонд OrbiX для проверки безопасности межпланетной трассы. Следующее поколение зондов отправилось к крупнейшим лунам газового гиганта – Галилеевым спутникам. Миссия переняла эстафету у Jupiter Icy Moons Explorer (сокращенно JUICE), межпланетной станции Европейского космического агентства, которая отправилась в систему Юпитера в 2023 году и изучала Ганимед, Европу, Каллисто и Ио почти 10 лет.
Туда, к ледяным просторам и загадочным глубинам Европы, тянуло Петра. Излучение ядерного двигателя на миг превратилось в луч надежды. Не за горами был день вылета пилотируемой миссии к спутникам Юпитера. И Петр Алексеевич, один из пяти первопроходцев на Марсе, возможно, первым найдет внеземную жизнь.
Начался конкурс претендентов на контракт по изучению планет за Поясом астероидов. Тут-то и оказалось, что не один Петр метил в первооткрыватели океана Европы. В конкурсе участвовала и автоматическая миссия: спутники, зонды, роботы под командованием искусственного интеллекта «Аврора» и ни одного человека на борту. Когда зонды OrbiX наконец-то прислали отчеты о состоянии окружающей среды лун Юпитера, наступил финальный этап соревнования. И свет надежды, что недавно так ярко сиял, мог обернуться для Петра очередным марсианским рассветом.
Кабинет наполнила вечерняя мгла, и только свет монитора освещал серьезное и усталое лицо Петра. Где-то пищали электронные замки, хлопали двери, по коридорам разносилось эхо шагов. Рабочие часы кончились, и здание погрузилось в сон. Петра дома ждали, но он не мог уйти. Штудируя бесконечные таблицы свежих данных о лунах, он пытался понять: надеяться ли ему на лучшее или начать подготовиться к худшему.
Вдруг тишину разрезал сигнал видео-вызова, и по комнате разлился хорошо поставленный и немного монотонный мужской голос:
– Добрый вечер, Петр Алексеевич. Не уделите мне минуту?
***
– Петр, все в порядке? Петр Алексеевич?
– Петя!
Кремово-белый свет. Незнакомые стены. Тело наполнила пустота. Чувство, которое ни с чем не спутаешь.
Петр Волков понял, что очнулся в невесомости.
Он неуклюже ощупал себя. На нем был комбинезон для работы в космосе: родной, темно-синий, он окутал его мягкой тканью. Грудь и талию перетянули ремни безопасности, прижимавшие к креслу. Знакомая щекотка пробежала по корням колыхавшихся в воздухе волос.
Петр привычным жестом потянулся к приборной панели, как вдруг чужая рука схватила его за локоть.
– Что вы делаете?
У Петра округлились глаза. Справа от него, в кресле, одетый в синий комбинезон, собранный и уверенный, как и всегда, сидел Степан Серов. Черты его лица были полны торжественного спокойствия. Из-под короткой челки цвета вороньего крыла Петра пытливо разглядывали пронзительные зеленые глаза.
– Да, Петь, точно все в порядке? – послышалось слева. – Обычно ты не кемаришь за штурвалом. Надо снять с тебя показатели – вдруг на человека так влияют радиационные пояса?
Петр ошарашенно оглянулся. В соседнем кресле сидел Леонид Марков, тоже в комбинезоне космонавта. Коричневые волосы, кое-где рано поседевшие, обрамляли его круглое лицо. Постоянное беспокойство отпечаталось в глубоких морщинах меж бровей и в водянистых голубых глазах, будто бы он был всегда готов либо бить, либо бежать.
– Леонид, это нелогично. Мы окружены надежной защитой корабля. От аппаратуры жилого модуля сейчас излучения больше, чем поступает извне.
– Не перечь медику! Первопроходцы должны фиксировать все!
Петр переводил взгляд с одного коллеги на другого. Храбрый капитан, бортинженер и умелый хирург снова сидели бок о бок в космическом корабле. Словно с их совместной экспедиции на Марс не прошло и года. Петра окружали старые перебранки: в одно ухо ему говорил монотонный баритон, в другое – эмоциональный фальцет.
«Где лобовой иллюминатор?» – он оглядел кремово-белые стены, по которым струились ручейки проводов. Вдруг Петр заметил, что прямо над креслами кабелей не было, а стена, переходившая в потолок, была выложена мелкой плиткой. Подобное ему однажды показали американцы в Музее космического шаттла, когда хвастались отреставрированным дном корабля. Но чтобы класть плитку внутри кабины… Он снова потянулся к панели: не мог же капитан со своего места управлять полетом вслепую?
– Предлагаете посмотреть, как мы входим в систему? – спросил Степан.
– Да, давайте убедимся, что мы не заблудились, – весело добавил Леонид. – Проверим, как в таких уровнях радиации работают камеры!