А вот нехер было красивых девиц кусать! Дочек всяких ведьм там…
Мда… теперь я, тысячелетний вампир Вадор Уильям Эксли третий, в костюме за херову тучу у.е., на Ламбе последней модели, как последний идиот крадусь за дедуськой, который купил у меня перед носом по акции в Шестерочке последний дайкон!
Дело в том, что за последнюю тысячу лет я сожрал абсолютно все виды овощей и фруктов, что произрастают на этой планете. А вот дайкон – японская редька – редкость в наших краях, вот и налегаю на нее в последнее время.
А все почему? Потому что опять, возвращаясь к началу, нехер было дочерей ведьм кусать. Прокляли меня мамаши. Собрались на шабаше и соорудили проклятье в виде страшной аллергии на мою основную пищу – кровь!
Да уж, тысячелетний вампир с аллергией на кровь, как тебе такое, Илон Хаск?
Дедуська с заветной редькой переходит улицу, где темноту скупо освещает желтый разбитый фонарь в свете которого моросит противный осенний дождь.
Да, ненавижу осень, хотя – конец октября, наш главный праздник всякой нечисти, упырей там, и прочих оборотней.
Дедуська натягивает шапку на залысину посильнее, поднимает воротник старенькой истрепанной цигейки. Вот нахера ему дайкон понадобился, а? Лежала же редиска на полке, наша, местная, нет, потянуло дедусю на экзотику.
И ведь не вампир же! Я своих издалека чую, просто вредный пердун. Я и денег ему совал – не повелся дед. Теперь сам виноват – последний дайкон в этом городишке я ему не уступлю!
Дед обходит фонарь, ускользая от меня во тьме. Но не тут-то было! Тьма – моя стихия, и от меня вредина далеко не уйдет!
Выхожу из машины в промозглую слякоть, полы моего крутого пальто веют на ветру. Порывы треплют мою удлиненную модную челку, заложенную назад. Убираю волосы со лба. Рывок.
Хватаю дедка за куцые плечи, разворачиваю на себя. Как и любой уважающий себя вампир я обладаю гипнозом.
Почему не загипнотизировал дедуську в магазине? Да потому что там камеры везде. И так стараюсь на них не попадаться, потому что глаза красные, а во время гипноза они алеют как два раскаленных уголька и светятся в темноте. Именно поэтому избегаю больших шумных мегаполисов, улицы которых буквально утыканы системой распознавания лиц. Эдак меня быстро распознают, и на опыты в лучшем случае сдадут.
Да уж, не просто в двадцать первом веке оставаться тысячелетним вампиром. Ох, как не просто!
Дедуська покорно протягивает мне трофейный дайкон, а я резко моргаю, разрывая гипнотический контакт, и разворачиваю его лицом на фонарь, чтобы свет ослепил на некоторое время, а я растворился во тьме.
Удар!
Резкий, неожиданный.
Я, не ожидавший ничего подобного, просто теряю сознание. Как простой людишка. Но, согласитесь, если вам череп проломить обрубком трубы, то тут с трудом выживет любое существо. Хоть живое, хоть нежить, типа меня.
Удар. Снова и снова. Меня тупо бьют бутцами по почкам, печени, в общем, куда попадут. И если бы не моя бешенная регенерация и бессмертие – быть бы мне давно трупаком, даже от первого удара дрыном по башке.
- Живой, сука, не ты глянь, а! – злится тот, кто колошматит меня без остановки.
Ошибаешься, идиот, я помер еще тыщу лет назад, когда костры святой инквизиции еще даже не начинали чадить.
- Бессмертный, мля! – подтверждает второй голос.
И пока я охереваю над ситуацией, рассуждая фразой из фильма: «кто ты, воин?»(с). Меня бесцеремонно лупастит и шманает банда каких-то гопников.
- Не, ты глянь-ка франт франтом по-нашему «Задрищенску» ходит – причесочка, бородка, пальтишко, туфли кожи крокодила, Ламба! Небось перед бабами павлином ходит, тьфу ты!
- Херли ты его разглядываешь, кошелек ищи – сплёвывает тот, кто бьет меня периодически под дых.
-Кошелька нет, а вот какая-то хрень есть! – с обидой произносит мой шмональщик, держа в руках трофейный дайкон. – Что за… не поймешь, то ли овощ, то ли фрукт.
И бросает, значит, мой законно добытый у дедуси редис под ноги! Да еще и так смачно раздавливает его ногами. Мои глаза вспыхивают красным от ярости.
- Э-э-э… мужик, ты чего? – поспешно оттягивает ногу от моей печени гопник. –Серый, глянь, чего у него с глазами!
Я тебе щас твои глаза, на жопу натяну – думаю злорадно, наблюдая за тем, как полезный сок дайкона впитывается в осеннюю слякоть.
На кровь-то у меня аллергия, а вот руки-ноги оторвать всяким уродам и местами поменять – это за будь здоров. На это аллергии у меня нет. Молниеносным движением вскакиваю на ноги.
- … - матерятся уроды.
Я покачиваюсь. Все же полчерепа снесли, уроды. Моя собственная кровь, густая и вязкая как кисель из черники неторопливо вытекает из черепушки. Дебилы! Теперь восстанавливаться из-за них неделю минимум.
- Это - зомби, брат! Зомби, как пить дать!
Я тебе покажу, ща зомби! Я – вампир, на секундочку. Сверхсущество, а не тупой быдло-трупак из голливудских фильмов.
- А ну оставьте парня! – густую осеннюю слякотную погоду прорезает точно ножом тонкий девичий голос. – Ах вы сволочи! Как вам не стыдно! Я сейчас в полицию позвоню, а-а-а!!!!
Это что еще за хрень?
М-да, а говорят в провинциальных городишках не жизнь – а скукота. Да тут жизнь ключом бьет. Как правило разводным. И по башке.
- Сестра, проваливай, а! Тут зомби, нечисть какая-то! – жалобно предупреждают девицу гопники.
- Да, да, проваливай! – голос у меня страшный, охрипший.
Нахера мне такие защитнички, а?
- Я сейчас вам провалю! А ну вон отсюда!!! – ого, а голос у девицы какой командный. А с виду хрупкая, мелкая, но внутри тигрица.
Смотрю на нее заинтересовано. В шапке по самые глазки. А глазюки-то ничего, синие, ресницы длинные, губки пухлые, искусанные. Девица в пуховике, так что фигурки не разглядеть.