Перед вами, дорогой читатель, новая книга, но она не о вреде пьянства, и вообще не о пьянке, хоть название и намекает. Нет, я хотел написать о том периоде нашей страны, который называется: Социализм. Да, дело не в названии. В двух словах суть книги не выразить, поэтому название – это ни о чем. Книга адресована тем, кто рожден в середине прошлого столетия. Социализм в России - это эпоха и сейчас об этой эпохе в обществе очень противоречивые мнения.
Одни восхищаются теми временами, когда была бесплатной медицина, образование; когда квартиры давали бесплатно; когда были почти бесплатные путевки на курорты и в пионерские лагеря, а квартплата вообще не вызывала никаких ассоциаций. Не было никакой безработицы. И все это правда… Но есть и другая правда.
Эпоха тоталиторизма, когда безраздельно царствовал ЦК КПСС во главе с его генеральным секретарем… Ну и пусть бы себе царствовал, - скажут некоторые. Зачем было крушить такое благоденствие. Действительно, зачем? - Так ведь тотальный дефицит вокруг… У капиталистов-то нет такого. Они лучше живут. А у нас?... Продуктов не хватает, мясо по талонам, масло по талонам… Талоны, в наше-то время, куда это годиться… Но ведь опять же, не голодает никто, да и если заглянуть в холодильники, мясо-то у всех есть! - Действительно. У всех есть. Где только народ его берет? Ну, некоторые в Москву за продуктами ездят. Да ладно, что это мы все о еде. В конце концов, это низко! Поговорим о возвышенном: о любви… - Презервативов нигде нет! Женское белье в магазинах пропало. Постельное белье купить – проблема…
Ну, ладно, пусть. Да, были проблемы, а сейчас-то что? Лучше? Проблемы были, есть и будут при любом общественном строе. А уж сейчас их все больше и больше… но я не об этом. Я попытался показать жизнь в том времени, без прикрас, но и не опоганивая тот общественный строй, как делают некоторые авторы. Социализм – это часть нашей истории. Совсем не обязательно им восхищаться, но это НАША история…
Теперь пару слов о жанре произведения. Изначально планировался фантастический роман. Но в процессе написания стало ясно, что с фантастикой не очень-то получается. Нет, ну фантастика она вообще-то есть, только глубоко закопана в бытовухе…
Так-то, вот!
1
- Мам, а зачем вы меня Матвеем назвали? – спросил я свою родительницу за обедом, уплетая суп и стараясь не смотреть на нее.
- А чем тебе не нравится твое имя? – удивленно спросила она. – Оно не часто встречается. Небось, ты один Матвей в классе?
- Один, - подтвердил я, - но теперь меня Мотей дразнят.
- Не дразнят, а просто школьники всегда так делают, - ответила она. – Обычно фамилию коверкают, но иногда имя сокращают. Это не обзывачка, сам понимать должен. Вот дружок твой, Василий, Котей стал…
- Это я придумал! – гордо сообщил я.
- Ну, вот видишь… Он-то не обижается?
- Ему все равно… Просто Котя и Мотя, смешно как-то.
Ответа на свой вопрос я не получил, да и какой тут может быть ответ… В метрике записано Матвей, значит и в паспорте потом буду Матвей. Во взрослой жизни школьные клички не встречаются, а вот интересно кем в школе были мои родители. Отец у меня Петр, значит, в детстве Петька был, а Петька герой анекдотов про Чапаева. Но там он всегда выглядит молодецки. Фамилия у отца Фролов и у меня соответственно… Могли Фролом в школе называть, хотя едва ли, Петькой проще. А вот у матери девичья фамилия Штина, а зовут Татьяна, тут уж сходу ничего не придумаешь…
После обеда я собрался к Ваське, ну просто Котей я его не всегда называл, только если сильно разозлюсь. Последние дни летних каникул надо провести с пользой. Скоро первое сентября, конец вольной жизни, восьмой класс это конец обязательного образования. Дальше можно или в техникум или в девятый класс или вообще в какое-нибудь училище. Впрочем, зачем об этом думать? Закончу восьмой класс, а там видно будет. Это не моя мысль, так Вадик сказал. Он в классе авторитет. Ну, еще бы: здоровяк, выше всех и здоровее. Вот у кого проблем в жизни не предвидится…
- Ты это куда? – спросила мать.
Ну вот, началось: куда, зачем, когда придешь… Никакой свободы нет, сама-то не любит, когда ее спрашивают: куда пошла…
- К Ваське пойду, - ответил я. - Каникулы кончаются, мы в кино сходим. Дай двадцать копеек.
- Днем билеты десять копеек стоят.
- Не пускают уже нас по детским билетам. Заставляют покупать взрослый.
Тут, конечно, явная несправедливость. Ведь на сеансы, где «детям до шестнадцати», нас не пускают, поскольку нам только четырнадцать, но и на обычные сеансы по билетам за десять копеек тоже не пройдешь… Ладно. Двадцать копеек я получил и галопом понесся к Ваське. В кино мы не собирались, зачем сидеть в душном кинозале в такой денек. Мы отправились на озеро, там можно позагорать и искупаться, да еще какие-нибудь дела найдутся.
Страна у нас самая лучшая, недаром мы первые вышли в космос. Наш Юрий Гагарин герой мирового масштаба, это даже империалистические страны признают, а они ох как не любят признавать наши успехи. Сейчас у нас 1961 год, что-то будет через двадцать лет… Но мы с Васькой за двадцать лет не загадывали, ведь нам тогда будет по тридцать четыре, а это, считай, вся жизнь прожита… Дальше-то что! Семья, дети и прочие кошмары… Нет, жить надо сейчас. Впрочем, надо сначала избавиться от родительской опеки, и тогда начнется настоящая жизнь. Эх, уехать бы куда-нибудь далеко-далеко…
Васька меня уже ждал, на углу возле трамвайной остановки. Там же в киоске мы купили бутылку газировки и сели в трамвай. Жара стояла, как в июле. Последние летние деньки. До пляжа ехали почти час. Хороший у нас на озере пляж, да и город хороший. Надо, правда, отметить, что других городов мы с Васькой не видели, но какие наши годы, увидим еще.
Отцы наши работали на одном заводе: мой - токарем в механическом цехе, а Васькин в конструкторском отделе инженерил, проектировал что-то. Мы с Васькой тоже собирались поступать в институт, это нам родители внушали с первого класса. Сами-то мы понятия не имели, что это такое…
Ну, вот и приехали. Пляж. Народу много, школьники, в основном наш возраст и старшеклассники. Мы с Васькой расположились на траве, без затей. Это взрослые берут с собой покрывало, чтоб не на голой земле сидеть, а нам с Васькой ни к чему эта роскошь. Побросали одежду на траву и в воду. Правда, купались мы уже в плавках, а не в трусах, как раньше.
- Вон Люська и Римка, - крикнул мне Васька.
Я завертел головой. Увидел. Ну и что? Обыкновенные девочки в обыкновенных купальниках.
- Вот если бы Танька тут была…
- Ну и что, если бы была? – спросил Васька.
- Да так, ничего… - ответил я.
Ну, да. Нравилась мне Танька, и Ваське это было известно. Ему многое обо мне известно. Надо же с кем-то своими тайнами делиться. Ну, хорошо. Не с кем-то, а с лучшим другом. Мне тоже известна была его симпатия. Люська ему нравилась. Только все наши чувства отклика не получали. Мы, конечно, не очень старались, но ведь тут очень стараться ни к чему. Сердцу не прикажешь. Мы эту истину вычитали из книг и теперь убеждались в ее справедливости. Девочки из нашего класса засматривались на старшеклассников.
- Таков закон природы, - констатировал в свое время Вадим, – Девушка обязательно должна быть моложе, юноши.
Почему так, - он не объяснял, но мы и не спрашивали. Хотя сам он пользовался успехом даже у старшеклассниц, опровергая собственное изречение. Тут, уж природа постаралась, наградила его… Да, с такой внешностью надо в кино сниматься в роли какого-нибудь положительного героя…
1
Ну вот. Софья уехала в Питер, - это слово она ввела в наш обиход, - налаживать свои отношения с мужем, или наоборот: рубить концы. Я, конечно, со своими советами к ней не вязался, да и не нужны ей были малолетние советчики. Но я даже на это слово не обиделся, понимая ее состояние.
А у меня было состояние эйфории. Я не только поступил в институт, но и стипендию буду получать, ведь стипендия напрямую зависит от оценок. У Василия шансы: серединка на половинку, но у него нет ни сестер, ни братьев, родители смогут его содержать, моим-то куда труднее, я это понимал…
Началась наша учеба, но не сразу. В сентябре весь первый курс отправили в колхозы, на сельхоз работы. В то время это было обыденное явление. Крестьянам надо было помогать убирать картошку, ну, и другие сельскохозяйственные работы делать. Нашей группе досталось собирать солому в скирды. Работа не трудная и квалификации не требует, а после окончания работ, нам еще и денег выдали по пятнадцать рублей. Немного, но ведь это на карманные расходы.
А карманные расходы возросли, поскольку мы с Василием уже курили по-взрослому. Мать смотрела на это сквозь пальцы, отец тоже. Мы с ним по-прежнему были друзья: не разлей вода. То, что учились на разных специальностях и в разных группах, ничего не меняло.
Начало учебы принесло мне первое разочарование. Вместо ожидаемой радиотехники, нам давали высшую математику в весьма большом объеме, физику, химию и множество чисто механических дисциплин. Видно институт оправдывал свое название. На Васькиной специальности, механики было меньше, зато больше было математики. А из гуманитарных дисциплин была только история КПСС. Тут уж никуда не деться, эта дисциплина была обязательна для любого ВУЗа.
Уже через месяц я понял, что учеба в институте в корне отличается от учебы в школе. Нам надавали столько заданий, что дома приходилось пахать и пахать. Двоек никто не ставил, но преподаватели прямым текстом «намекали», что неуспевающих на первой же сессии отсеют. И обычно таких бывает до одной трети. Волей-неволей приходилось налегать на учебу, ведь на первой сессии должно быть пять зачетов и пять экзаменов… Надо отметить, что в первую сессию, действительно отсеялись человека три-четыре из группы. Кто-то наполучал неудов, а кто-то просто не выдержал темпа учебы.
В процессе напряженной учебы, я довольно часто вспоминал Римму, но прийти к ней домой и пригласить ее куда-нибудь никак не решался. Я уже знал, что она тоже поступила и учится не жалея сил… Это мне Люська сказала, когда я ее случайно встретил на улице. Сама-то она никуда не поступила, даже не пыталась, а пошла в пошивочное ателье, учиться на швею. Ну вот, наступили зимние каникулы, самое время пробежаться по озеру на лыжах. В этот раз я решил обойтись без Василия, даже не уведомлять его. Вечером отправился к Римме домой, чтоб договориться на завтрашнее утро. Но случился облом, да такой, что просто… Короче не дошел я до ее дома, как увидел парочку: «моя» Римма под-ручку с каким-то хмырем выворачивали из ее двора прямо навстречу мне. Увидев меня, Римма заулыбалась и помахала мне рукой и, не замедлив шага, прошла мимо, не выпуская руки хмыря, который на меня даже не взглянул. На лице у нее я не заметил ни малейшего смущения, как будто мы не объяснялись друг другу в любви полгода назад.
«О, женщины, вам имя – вероломство», - мысленно воскликнул я. Еще много мыслей возникло в моей голове, пока я стоял столбом и провожал взглядом уходящую парочку. «Итак, моя Римма уже не моя, - думал я. – Прошло всего-то полгода, а если б я ушел в армию на два года? А если во флот на три года?» Еще много риторических вопросов я себе задал, пока, свесив уши, брел в свой двор. Домой идти не хотелось, и я отправился в гости к другу.
Васька явно обрадовался, увидев меня.
- Заходи, Матвей! – крикнул из комнаты его отец. – Мы тут сегодня холостякуем…
- Чего вы тут?... – спросил я Ваську.
- Это он холостякует, а я так… - сказал Василий. – Мать уехала в Грачевск на два дня.
- Ясно, - тихо пробурчал я и вошел в комнату.
Эту картину я уже однажды наблюдал. В гостиной на журнальном столике пепельница с окурками, ополовиненная бутылка водки, порезанная колбаска в тарелке и рюмка.
- Не желаете ли присоединиться, господа студенты? – веселым голосом предложил он.
«Господа студенты! Это клево!» – подумал я. Правда, слово «господа» повсеместно применялось в ругательном смысле, но в данном случае смысл был иной. Этим он ставил нас вровень с собой, и было даже лестно. Я взглянул на Ваську.
- Давай, - пожав плечами, сказал он.
Я сразу понял, что до моего прихода его отец и не помышлял о совместной выпивке. Сам-то он был уже хорош, а я, вспомнив прошлогодний случай, подумал, что наша застольная беседа может быть интересной. Борис Абрамович сходил на кухню и принес еще две рюмки и добавил колбаски в тарелку.
- Можете курить, - ухмыльнувшись, сказал он. – Никому не расскажу, хотя и так уже все знают…
Я вытащил из кармана пачку сигарет и неуклюже начал закуривать. Василий последовал моему примеру.
- Я ведь, пришел позвать тебя завтра на лыжах прокатиться…
Василий как-то странно задумался и увел взгляд в сторону.
- Завтра не получится, - наконец сказал он. – Давай послезавтра.