Если бы я когда-нибудь взялся писать мемуары, то, несомненно, упомянул бы в них эту удивительную историю, начавшуюся жарким летом 2012-го года и имевшую не менее удивительные продолжение и конец. Но для начала представлюсь.
Зовут меня Казимир Афинов, и я — обыкновенный украинский полицейский двадцати пяти лет от роду. Отец мой — Владимир Иванович — русский, владеет собственной компанией. Мать — Беата Станиславовна — наполовину украинка, наполовину полячка, почти всю жизнь прожила в Украине, работает бухгалтером. Отец раньше тоже служил в полиции, но мой выбор профессии явно не одобрял. Тем не менее, мне работа всегда нравилась. Правда, мнение моё иногда совсем не совпадало с мнением моего начальства, но это не беда.
Жизнь полицейского всегда насыщена событиями, и отчасти поэтому я решил завести блокнот-дневник, дабы записывать туда всё, что со мной происходит. И надо же такому случиться, что в день, когда я сделал первую запись в своём блокноте, и началась это необычная история…
27.06.2012
Полковник Вербов, мой непосредственный начальник, человек раздражительный и, на мой взгляд, чересчур придирчивый, вызвал меня к себе в кабинет. Среди коллег это удивления не вызвало: все знали о том, что с начальством у меня весьма и весьма натянутые отношения.
Со спокойным лицом я вошёл в кабинет Вербова. Полковник, уже пожилой седовласый мужчина, сидел за столом и пристально смотрел на меня холодными серыми глазами. Я сглотнул и отдал честь.
- Оперуполномоченный сержант Афинов прибыл, — отрапортовал я.
- Сядьте, — тоном, не предвещающим ничего хорошего, приказал начальник. Я повиновался, а полковник между тем продолжал.
- Вы, Афинов, проявили большое рвение в расследовании нескольких дел, но при этом продолжаете критиковать наши методы, — сказал он, мельком глянув на экран мобильного и тут же его заблокировав.
- Я не кри… — начал было я, но начальник жестом приказал мне молчать.
- Вы — кадр активный и способный, а потому высшим руководством было решено направить вас в помощь нашим ливийским коллегам в Триполи, — огорошил меня неожиданной новостью Вербов. — Вылетать вам следует завтра же — медлить незачем. Вот ваш билет и документ, подтверждающий ваше новое назначение, — Вербов протянул мне билет и бумагу.
Я взял их и, словно загипнотизированный, пробежался глазами по тексту документа. В Ливию, значит, меня отправить хотят? Ну ладно. В Ливию, так в Ливию. В Ливию, так в Ливию… Стоп. В Ливию?!!!
Я вышел из транса и уставился на сохранявшего воистину олимпийское спокойствие полковника, как на сумасшедшего.
- Вы что?! — вскричал я. — Как — в Ливию?! Там же война вроде как…
- Кончилась война, Афинов, кончилась, — усмехнулся Вербов. — А если где-то что-то ещё и происходит, то вас это никоим образом не коснётся: вы едете в столицу, а там тихо и безопасно. Кстати, у них там скоро выборы начнутся, поэтому совершаемые в столице преступления нужно прекратить как можно скорее. И вы им в этом поможете.
- Но… — я уже и не знал, что возразить; и тут мой взгляд упал на билет. Он был только в один конец. Да и был это не совсем билет, а скорее указание военному пилоту о доставке сержанта Афинова в Триполи, где того следует оставить.
- А как я назад-то вернусь? — озадаченно спросил я.
Вербов лишь спокойно пожал плечами.
- Начальством предусмотрена лишь поездка в один конец, — невозмутимо ответил он.
Мне всё стало ясно: они решили красиво избавиться от меня. Что ж, неплохо придумано. И отказаться я не могу: приказ есть приказ. Ну ладно. Где наша-то не пропадала. Придётся лететь…
28.06.2012
Ровно в полдень меня отвезли в аэропорт и я, благополучно пройдя регистрацию, взошёл на борт своего самолёта, а вскоре тот взмыл ввысь, оставив позади Бориспольский аэропорт. Взлетая, я почувствовал себя одновременно и Джеймсом Бондом, и отправляемым в ссылку декабристом. Правда, на прощание полковник Вербов клятвенно заверил меня, что я вернусь домой, едва помогу ливийским коллегам раскрыть серию жутких преступлений, в подробности которых меня обещали посвятить на месте, но я ему не особо верил. И главное — начальство моё было в курсе, что я ещё с университета прекрасно владею арабским. Сейчас я искренне жалел об этом. Ну да ладно. Хватит жаловаться. Всё равно ничего не изменится. Я лечу в Триполи с отечественным направлением в помощь некоему полицейскому управлению № N, и чёрт знает, что ждёт меня в далёкой стране…
Самолёт приземлился в Международном аэропорту Триполи. Я, проспавший практически всё время полёта, подскочил, как ужаленный. Сойдя на землю я первым делом позвонил полковнику в Украину и сообщил о своём успешном прибытии.
- Что ж, Афинов, удачи вам, - пожелал мне Вербов. - Будьте осторожны. Ливия — не Украина, ещё подстрелят вас здесь.
- Не подстрелят, — уверенно отрезал я, хотя внутри всё перевернулось только от одной мысли об этом.
- Ну смотрите, — хмыкнул полковник и положил трубку. Я недовольно поморщился: и чего это вдруг начальник так заговорил? Как будто ему хочется, чтобы со мной здесь случилось что-то нехорошее! Размышляя так, я прошёл таможенный и паспортный контроль, забрал свой багаж и покинул аэропорт.
Итак, теперь мне предстояло найти необходимое мне полицейское управление и нужного следователя. Телефон, как назло, был разряжен, и потому обратиться за помощью к GPS-навигатору, увы, не представлялось возможным. Впрочем, меня это не сильно расстроило. Если что — буду спрашивать горожан. Но прежде всего надо отыскать пункт обмена валют и сдать гривну…
И тут удача решила улыбнуться мне. Валюту я, хоть и не без труда, но всё же обменял. А после этой операции, немного воспрянув духом, продолжил поиски полицейского управления.
Блуждая по Триполи, я свернул на какую-то безымянную улочку, которая, впрочем, ничем не отличалась от предыдущей. И тут же услышал голоса. И не просто голоса: это была английская речь! А затем я увидел странную парочку: молодую даму лет тридцати азиатской внешности и юношу немного младше меня с кудрявой шевелюрой.
- Мартин, ты хорошо ориентируешься по карте? — спросила женщина по-английски у своего спутника.
- Не очень, — невнятно пробормотал в ответ тот.
- Чёрт, — вполголоса выругалась незнакомка, — мы уже полчаса блуждаем по этому городу и всё без толку! И жара просто невыносимая! И зачем я вообще согласилась сюда ехать!
Я мысленно согласился с дамой — температура была явно выше тридцати градусов по Цельсию, да ещё и на небе не имелось ни единого облачка.
- Мисс Киросаки, — осторожно прервал гневный монолог своей спутницы кудрявый Мартин, - я, конечно, прекрасно понимаю ваше недовольство, но вы ведь сами хотели расследовать это убийство и полчаса назад только радовались нашему приезду.
Я невольно вздрогнул. Какое ещё такое убийство расследует незнакомка? Что имеет в виду юноша?
- Ещё полчаса назад я чувствовала себя нормально, — буркнула госпожа Киросаки. — Ладно, пошли в какое-нибудь кафе, а то я уже просто не выдерживаю, а заодно поизучаем там карту.
- Хорошо, — кивнул Мартин, и странная парочка скрылась за углом.
Я последовал за ними. На то у меня было как минимум две причины. Во-первых, я хотел узнать, о каком убийстве говорил Мартин, а во-вторых, меня очень заинтересовала имеющаяся у этих странных путешественников карта. Ну и в-третьих, они явно спешили укрыться от невыносимой жары, а я хотел сделать то же самое.
Следуя за теми двумя, я разумеется, и предположить не мог, что они — известный в Японии детектив Тиёко Киросаки и её почти гениальный помощник Мартин Доджес. Узнать это мне довелось немного позднее.
Детектив Киросаки славилась, как любительница таинственного, сложного и запутанного и потому бралась только за очень сложные преступления: простые ей были попросту неинтересны. Заинтересовать её было очень сложно, но если у госпожи Киросаки возникал интерес к какому-либо злодеянию, то она готова была ехать хоть на край света, для того чтобы его раскрыть. Так произошло и сейчас: узнав о таинственных убийствах в Триполи, Тиёко Киросаки со своим помощником, Мартином Доджесом, немедленно отправилась в Ливию, чтобы взяться за расследование; однако пока всё начиналось не так, как ей хотелось бы.
Кафе, в которое зашли детектив и её ассистент, носило красивое название «Ат-тарф*». Я проследовал за ними. И вовремя: с меня уже десять потов стекло.
Заведение было пустым: за исключением мужчины средних лет за барной стойкой, в нём не было никого. Осмотревшись, Киросаки со своим помощником присели за столик у окна. Я сел неподалёку, чтобы всё слышать. К японке и её спутнику тотчас же подбежал молодой официант.
- Приветствуем вас в кафе «Ат-тарф», — поздоровался он на хорошем английском с лёгким акцентом, — надеюсь, вам у нас понравится. Заказывайте, что хотите.
Молодой человек положил на столик два экземпляра меню.
- Погодите, мистер, — обратилась к собиравшемуся было уходить парню Киросаки, — вы бы не могли дать нам почитать газету, пожалуйста.
Официант посмотрел на посетительницу сначала удивлённо, а затем понимающе.
- Уже и иностранцы начали интересоваться этим убийством, — покачал головой он, — только никто не сможет поймать убийцу. Их покарали заслуженно…
Я сглотнул. Нет, я человек не суеверный и ни в какую мистику не верю, но фраза парня прозвучала как-то зловеще. Или мне показалось? Я невольно вздрогнул. Чего это я вдруг стал таким дёрганым? Явно нервишки не в порядке. Вот вернусь в Украину — подлечусь. А пока… Пока и думать об этом не стоит.
Я решил заказать себе чашечку кофе и разобраться в происходящем, а потому тоже попросил газету…
*Ат-тарф - взор льва.
28.06.12
Чуть позже
Итак, я по-прежнему сидел в кафе, изучал газету и краем глаза наблюдал за Киросаки и Мартином. Те также увлечённо изучали здешнюю прессу. И, как я смог разглядеть, тот же номер, что и я. Из статьи, украшавшей заглавную полосу, я смог извлечь массу интересной информации. Вот короткая выдержка оттуда:
«В этот понедельник вечером был убит некий господин Мухаммед (имя изменено). Убийца бесшумно проник в его дом, но, пытаясь скрыться с места преступления, был замечен охраной. В результате короткой перестрелки одному из охранников удалось легко ранить преступника. Ранивший убийцу сообщил властям о том, что лицо неизвестного было скрыто маской, сам же преступник был довольно хрупкого телосложения и невысокого роста. Преступника ранили в правое запястье. Вероятно, пуля задела ему сухожилие.....
…той же ночью аналогичное преступление было совершено за городом. Убитый — некий господин Мустафа (имя изменено), навещавший некую госпожу Азизу (имя изменено). Сама женщина не пострадала и сообщила полиции, что не видела убийства, так как в момент его совершения находилась в ванной. Господин Мустафа был застрелен из иностранного пистолета, точно такого же, что и господин Мухаммед. Какое именно оружие использовал убийца и действительно ли обоих мужчин убил один и тот же человек, полиция не сообщает. Следователь Юсуф аль-Мирджаби, которому поручили расследование обоих убийств, отказался от интервью…»
Я отложил газету в сторону. Интересненько. Я подозвал официанта.
- Скажите, — обратился я к нему с нескрываемым интересом, —, а почему смерть убитых считают заслуженной? — я указал на статью. Молодой человек замялся.
- В этом нет ничего особенного, — пожал плечами он. — А почему вы, собственно, спрашиваете?
- Да так, просто интересно, — небрежно ответил я, заметив, как насторожилась Киросаки. Только вот вряд ли она что-то поймёт: судя по тому, как недовольно она вертела газету, разглядывая лишь фотографии, арабский японка если и знает, то весьма скверно.
- Интересно? — немного рассеянно переспросил официант. — На руках убитых, как говорят, было слишком много крови. Как-то так. Поэтому в народе ходит легенда, что с небес спустился ангел, дабы покарать виновных и восстановить справедливость.
- Понятно, — задумчиво протянул я. В подробности вдаваться не стал, а точнее — не успел: японка с напарником потянулись к выходу. Я тоже встал.
- Благодарю, — кивнул я парню-официанту. — До свидания.
С этими словами я покинул кафе.
На углу я догнал японку и её спутника.
- День добрый, — заговорил я по-английски. И если на арабском я изъяснялся свободно, то с английским у меня были большие проблемы. Впрочем, чтобы познакомиться с Киросаки и Мартином, моего уровня знаний вполне хватило.
- Добрый день, — улыбнулась японка.
- Я вижу, вы не местные, — сказал я. — Я тоже. Будем знакомы: Казимир Афинов.
- Мартин Доджес, — поспешил представиться кучерявый. — А мою спутницу зовут Тиёко Киросаки, и она — знаменитый японский детектив. Мы расследуем громкое двойное убийство.
Я заметил, как Тиёко наступила своему напарнику на ногу: она, видимо, не желала, чтобы её профессия и цель прибытия в Триполи предавались огласке, но уже ничего не могла поделать.
- О, очень приятно, — улыбнулся я и пожал обоим руки.
- Нам тоже, — расплылись в улыбках новые знакомые.
Интересно, что будет, если вдруг окажется, что мне придётся расследовать вместе с полицией то же преступление, что и этой парочке?
- Вы русский? — спросила Тиёко. - Или, может быть, поляк?
- Не угадали, — покачал головой я. — Я — гражданин Украины, но отец мой — русский, а мать — наполовину полячка, наполовину украинка.
- О, моя прабабка тоже была наполовину украинкой, — сказала японка. — А куда вы держите путь, господин Афинов? — фамилию мою она произносила слегка картавя, но это не особо резало слух.
- В полицию, — ответил я.
- Вот как? — удивился Мартин. — Вас что, ограбили?
- В какой-то степени - да, — решил не раскрывать своих истинных целей я.
- Тогда вам с нами по пути, — успел заметить юноша, прежде, чем напарница снова наступила ему на ногу, — нам надо в полицейcкое управление № 3. Я вздрогнул, вспомнив документ, которым меня снабдили ещё в Киеве. Мне тоже надо было в это управление.
- Отлично, — сделал я вид, что сильно обрадовался.
У разных людей, как водится, разные мнения. Я, Мартин и Тиёко не были исключением. Однако в данном случае мы все единодушно сошлись во мнениях: пока мы искали злополучное управление, то успели возненавидеть Ливию и трижды проклясть Триполи.
- Чёртов город, чего тут всё не как у людей! — ворчал Мартин, после очередного фиаско: вместо третьего управления мы случайно попали во второе.
- Это ещё не всё, дружище, — подмигнула ему более оптимистичная Тиёко. — Мы должны найти следователя аль-Мирджаби и уточнить у него все подробности.
- Ага, прям он нам всё и скажет, — хмыкнул и Мартин и, как выяснилось позже, отнюдь не ошибся.
Следователь аль-Мирджаби? Это ведь про него писали в газете. И он расследует двойное убийство. Он нужен Киросаки; и в то же время, этот следователь работает в том же управлении, что нужно мне. Меня охватило смутное ощущение, что этот человек нужен нам троим.
Улучив момент, я извлёк из своего дипломата документы и тщательно проверил их. Так и есть: третье полицейское управление, следователь Юсуф аль-Мирджаби. Юсуф аль-Мирджаби. Похоже, что мы с Киросаки были в одной лодке.
Прокляв Триполи в четвёртый раз, я, госпожа Киросаки и её напарник наконец нашли полицейское управление, где работал нужный нам всем следователь. Встретили нас там крайне неприветливо.
- Закрыто, уважаемые, — тучный сержант у входа кивнул на табличку на двери, на которой по-арабски было написано «Закрыто».
- Простите, уважаемый, но нам срочно нужно видеть старшего следователя Юсуфа аль-Мирджаби, — заявила Тиёко по-английски.
Сержант с трудом, но всё же понял её и ответил на ужасном английском:
- Прошу простить, но у господина аль-Мирджаби сейчас обеденный перерыв. Мой совет: не тревожьте его, а то нарвётесь на неприятности.
С этими словами он скрылся за дверью отделения.
- Как вам отношение, Тиёко? — ехидно спросил Мартин.
- Шикарное, — шокировано ответила детектив. — Ладно, пошли искать этого самого аль-Мирджаби.
Так напарники вошли в прохладный холл. Я последовал за ними.
В отделении полиции было темно и пусто. Все как будто вымерли.
- Не хотел бы я такого полицейского участка у себя в городе, — вполголоса произнёс Мартин.
- Я бы тоже, — отозвалась Тиёко.
- Кстати, — тихо спросил я, — почему убийцу тех двоих чуть ли не оправдывают? Говорят, что на руках убитых слишком много крови. Почему?
Японка посмотрела на меня, как на последнего идиота.
- Вы телевизор вообще смотрите? — фыркнула она. — В стране была война. А наши убитые активно участвовали в ней на стороне так называемых повстанцев. Ну их и подозревают в том, что они якобы совершали массовые казни пленников из числа правительственных войск. Только вот разбираться в этом никто не собирается: повстанцы победили, а победителей, знаете ли, не судят.
- Понял, — коротко кивнул я. — Думаете, убийца — кто-то из бывших правительственных?
- Может быть, — не стала ничего утверждать Тиёко. — Всё может быть.
Мы двинулись дальше по коридору.
На каждой древней и явно ожидающей ремонта двери висела табличка с номером кабинета и именем того, кто в нём работал;, но так как мои спутники ни слова не понимали по-арабски, то от табличек им толку не было никакого и они заглядывали в кабинеты. Большинство комнат пустовало, а на столах лежали раскрытые дела.
«Что за безалаберность: оставлять дело открытым на столе. Читай — не хочу, » — подумал я и постучал в самый последний кабинет у окна, на котором стояли вазоны с усыхающими цветочками; последний раз их поливали, наверное, ещё до начала пресловутой войны. Табличка гласила: «Юсуф аль-Мирджаби». Я понял, что не ошибся.
- Войдите! — крикнул чей-то сердитый голос. Мы вошли.
Этот кабинет выглядел более-менее опрятно, но до совершенства было ещё далеко. За столом, листая дело, сидел седой мужчина лет шестидесяти с длинными пышными усами, в серо-голубом костюме вроде тех, что носили советские дипломаты времён ранней Перестройки. Поначалу он не обратил на посетителей никакого внимания и поднял голову лишь тогда, когда я демонстративно прокашлялся.
- Вы кто, простите? — сверкнул глазами из-под прямоугольных очков мужчина.
- Я — детектив Тиёко Киросаки, а со мной — мой помощник Мартин Доджес. Нам нужен следователь аль-Мирджаби, — сказала Тиёко.
- Это я и есть, — не слишком-то дружелюбно ответил пожилой человек на хорошем английском языке. — Чего вы хотели?
- Нам нужно ознакомиться с делом о двойном убийстве, у меня есть официальное разрешение от самого прокурора на ведение расследования, — важно ответила детектив Киросаки.
- Что? — Юсуф аль-Мирджаби кардинально изменился в лице: он побагровел и глаза его налились кровью. — Вы хотите покопаться в моих бумагах?! Да вы кто вообще такая!
- Я понимаю вас, — спокойно ответила Тиёко, —, но у меня есть разрешение от прокурора, повторяю, и я всего-навсего хочу помочь городу и вам в поимке убийцы. Ознакомьтесь, — японка протянула ему своё удостоверение и паспорт.
Тут вмешался я.
Я открыл дипломат и подсунул следователю под нос свои документы.
- Вот, — заявил я. — Я — Казимир Владимирович Афинов, прикомандирован в ваше управление украинскими правохранителями, дабы помочь вам в расследовании некоторых преступлений.
Следователь встал. Было видно, что он в бешенстве, да и его можно было понять: он расследует сложное дело и тут появляются какие-то двое и говорят, что они тоже буду его расследовать. Он что, сам не справится? Или, может, эта парочка лучше него? А тут ещё и я в придачу! Юсуф аль-Мирджаби бегло пробежался взглядом по моим документам и документам Тиёко, пересмотрел их копии на арабском и кивнул, но сказать что-либо путное не успел: зазвонил телефон. Он снял трубку, не спуская тяжёлого взгляда с Тиёко Киросаки и Мартина Доджеса. Мартин нервничал, но лицо Тиёко было спокойно и непроницаемо. Я, пожалуй, был спокойнее, чем они все вместе взятые.
- Снова убийство! -выкрикнул он, закончив разговор и выскочил в коридор. — Выезжаем, срочно!
Сонное полицейское царство начало мало-помалу оживать, и вскоре следователь аль-Мирджаби и его помощники выехали на место преступления. Однако, я опередил их. И не столько из-за того, что полицейская машина была ещё со времён царя Гороха, а скорее из-за того, что я чисто случайно глянул на стол аль-Мирджаби и увидел забытый им в спешке листок с адресом места убийства.
«Беспредел», — пробормотал я и отправился к дежурному, который любезно предоставил мне визитную карточку такси.
На месте происшествия собралось немало народу: то были и журналисты, и не в меру любопытные граждане, и жители дома, где свершилось убийство. В общем, как всегда. Через толпу проталкивался Юсуф аль-Мирджаби. Однако каково было его удивление, когда он увидел меня, да увязавшуюся за мной Тиёко Киросаки, сидящих на ступеньках дома, где случилось убийство, и Мартина за нашими спинами.
- Что вы тут все делаете?! — заорал он.
- Успокойтесь, друг мой, — Тиёко встала. — Вы уже в возрасте, и нервничать вам ни к чему. Да и мы в любом случае будем сотрудничать с вами, так что не сердитесь.
Она улыбнулась и вошла в дом после следователя.
Юсуф аль-Мирджаби был человеком неглупым, хотя ужасно вспыльчивым. Подозвав к себе одного из своих громил, он велел ему следить за Мартином и Тиёко, на случай, если они найдут какую-нибудь укрывшуюся от него улику. Сам же следователь принялся за расследование.
Тиёко Киросаки тоже была неглупой и Юсуф аль-Мирджаби явно недооценивал её, так как она всё время стояла молча и лишь изредка говорила что-то по-японски Мартину. Это крайне озадачило и без того не сильно отягощённого умом громилу-шпиона, и он совершенно позабыл про меня, человека, за которым, впрочем, ему следить и не приказывали.
Я внимательно осматривал всё вокруг и — о чудо! — в тёмном углу я узрел загнанную почти под самый плинтус фотографию. На ней явственно проступали подозрительные бурые пятна.
- Улика! — радостно прошептал я и, воровато оглянувшись, достал из дипломата предусмотрительно захваченные перчатки (я позакидывал в дипломат ещё немало важных вещей). Одев их, чтобы не стереть возможные отпечатки пальцев с фотографии, я осторожно взял улику и быстро спрятал её в дипломат. Сделал я это в большой спешке, но эти предосторожности были излишни: следивший за Тиёко и её напарником громила смотрел только на них, а сами детектив с помощником пытались всячески отвлечь его внимание…
28.06.12
Меня поселили в общежитии — в грязном и очень обветшалом здании, единственным плюсом которого являлась близость к полицейскому управлению. Моим соседом по комнате оказался некто Карим — нелюдимый и мрачный парень лет двадцати — двадцати пяти. Беседовать со мной сосед не пожелал и вообще остаток вечера просто игнорировал меня. Но лишь до тех пор, пока я не поставил на стол прихваченный с собой из Украины ноутбук и не извлёк улику — фотографию, обнаруженную на месте убийства. Её я пока никому не показывал, даже следователю аль-Мирджаби, так что Карим оказался первым, кто её увидел.
- Откуда ты фото взял? — кивнул в мою сторону сосед. Я обернулся к нему. Тощий парень с сальными чёрными волосами, довольно высокого роста в джинсах и серой простой рубашке, сидел на своей кровати и с нескрываемым любопытством поглядывал на меня и мой трофей холодными серыми глазами.
- Это ты мне? — я настолько не ожидал, что этот нелюдим со мной заговорит, что не сразу понял, что фраза адресована именно мне.
- Тебе, тебе, — как-то нехорошо ухмыльнулся Карим. — Где фотографию взял?
- Э… — замялся я. — Это так, по работе.
- Позволь-ка, — бесцеремонно протянул руку за уликой мой сосед.
- Руки! — отдёрнул фотографию я. — Это может послужить важным доказательством, и я не имею права давать его кому попало.
- Кому попало! — Карим фыркнул. - Я, между прочим, помощник следователя аль-Мирджаби из…
- Что?! — не дал договорить ему я. — Помощник аль-Мирджаби?
- Так и есть, — подтвердил парень, не сводя с меня пронзительного взгляда холодных глаз, от которого мне явно было не по себе.
- Сейчас узнаем! — решительно заявил я и извлёк из ящика прикроватной тумбочки смартфон. Мгновение — и я уже звоню вышеупомянотому следователю.
Аль-Мирджаби от моего неожиданного звонка был совсем не в восторге.
- Аль-Афинов, вы совсем с ума сошли?! — возмущённо вскричал он. — Я страшно занят, а вы меня беспокоите! Говорите, что вам нужно и катитесь к шайтану! *
Такой агрессии, а уж тем более откровенной грубости я не ожидал, но всё же задал интересующий меня вопрос.
- Скажите, у вас есть помощник, которого зовут Карим? — спросил я.
На несколько секунд воцарилось молчание, затем Юсуф аль-Мирджаби вновь заговорил. И заговорил ещё более раздражённо, чем прежде.
- Есть, — лаконично ответил он. — Проживает, если не ошибаюсь, в одном общежитии с вами… Да, в одном. Всего хорошего, аль-Афинов!
С этими словами следователь бросил трубку. Я вполголоса выругался и обернулся к ухмыляющемуся соседу.
- Убедились? — почти злорадно спросил он.
- Убедился, убедился, — тяжело вздохнул я и с большой неохотой вручил ему вещдок, протянув также перчатки. - На, любуйся. Только отпечатки не смажь.
Карим внимательно осмотрел фотографию, а затем отложил на тумбочку.
- Имеются пятна крови, — авторитетно заявил он. — Экспертиза скажет точнее.
- Это и так понятно, — отмахнулся я. — У тебя имеются хоть какие-то предположения? Ты вообще хоть в курсе дела?
- В курсе, — ответил Карим. — Скажи, а ты что думаешь по поводу этому убийства? — легко перевёл стрелки, однако. Видимо, у него никаких мыслей на этот счёт нет.
- Думаю, — я развалился на древней кровати, которая жалобно заскрипела под моим весом, — что нам надо найти того, кто на фотографии… Если он ещё, конечно, жив. Ибо наш убийца действует достаточно быстро…
- Хорошая мысль, — одобрил, но уж слишком неискренне, сосед. — А как искать человека этого думаешь?
- Ну, — призадумался я. — Может, по базе пробить. Если же у вас база данных какая-то?
На моих глазах мрачноватый Карим моментально переменился в лице, и комнату огласил его громогласный хохот.
- Ты что это, с луны свалился, что ли? — веселился парень. — Какая ещё база! Какие такие данные! В стране война ещё не закончилась, а ты — данные! База данных! Умора!
Я нахмурился. Такая реакция мне явно не понравилась. А ещё меньше мне понравилось высказывание о неоконченной войне.
- Мне вроде говорили, что у вас уже боевые действия давно не ведутся, — заметил я, заставив тем самым Карима в очередной раз хмыкнуть.
- Кто тебе такое сказал, дурак? — с нескрываемым презрением процедил он. — Или ты думаешь, что раз в Триполи всё относительно спокойно, то спокойно и в стране? Ошибаешься! Столица — только часть Ливии. Да и у нас тоже не всё так гладко — вон не так давно неизвестная вооружённая группировка стрельбу устроила, до сих пор все на ушах стоят. Вот-вот введут чрезвычайное положение. Всё ещё только начинается.
«Значит, сваливать отсюда надо», -настойчиво посоветовал мне мой мудрый внутренний голос. Но совершённое преступление уже успело увлечь меня и теперь так просто уезжать мне было уже неинтересно. Да и не следовало мне забывать о том, что билет мне выдали только в один конец, а значит, я здесь надолго. Пришлось смириться. И снова начать думать.
Я проглотил «дурака» от Карима и спокойно продолжил излагать свои мысли.
- Если у вас нет никаких баз данных, то можно обратиться в газеты или на телевидение, — медленно проговорил я.
- Газеты не будут этим заниматься, — в который раз фыркнул Карим. — Делать им больше нечего! А телевидению — уж и подавно, так что можешь даже и не надеяться.
И вот тут я уже не выдержал.
— Если тебя мои рассуждения не устраивают, выскажи свои! — запальчиво выкрикнул я. — И вообще, у тебя хоть какие-то идеи имеются? Нет? Вот и молчи в тряпочку! И мне не мешай!
Парень среагировал на мою лёгкую бурю в крайней степени флегматично, чтобы не сказать равнодушно. Он встал, прошёлся по комнате пару раз туда-сюда, ободрал клочок и без того обшарпанных обоев со стены и молча вышел. Куда — неизвестно.
Так и остался я наедине со своими мыслями и размышлениями. И одно я знал точно — человеку на фотографии, скорее всего, угрожает смертельная опасность и нужно как можно скорее действовать…
*Шайтан — аналогичен чёрту.
30.06.12
Вчерашний день прошёл вполне спокойно. Я встал пораньше, принял душ, прихватил фотографию неизвестного мужчины с места преступления с собой и отправился к судмедэксперту. Оказалось, что таковой едва ли не единственный на миллионный город (впрочем, зная, как обстоит ситуация в стране, удивляться было нечему)! И что ещё хуже — он взял выходной! Я чуть не взвыл от досады — ведь мне пришлось пилить через весь Триполи к этому эксперту! А маршрутное такси, едва ли не единственный общедоступный вид транспорта в городе*, порой стоил довольно-таки недёшево. В общем, я был вынужден вернуться в общежитие. Больше ничего особенного за 29 июня не произошло.
Сегодняшний же день оказалось куда более насыщенным. Хотя бы потому, что мне удалось наконец отправить фотографию на экспертизу. Результаты обещали предоставить в ближайшее время, но точных сроков установлено не было. Карим тоже не был озарён гениальной идеей, и до самой ночи мы просидели в кабинете Юсуфа аль-Мирджаби, занимаясь мозговым штурмом. Последний в конечном счёте предложил нам отправиться по домам и продолжить расследование завтра. И я, и Карим охотно приняли это предложение.
Когда мы покинули здание полиции, на улице было совсем темно. Фонари не горели, и лишь высоко в небе стоял молодой месяц, заливавший округу своим блеклым призрачным светом. Рядом с месяцем слабо мерцала какая-то небольшая звёздочка. Царила поразительная тишина. На мгновение мне показалось, что никакой войны нет и в помине…
Я взглянул на часы. Время близилось к полуночи. Карим, стоя рядом со мной, набирал номер такси.
- Ночью одному ходить небезопасно, — сказал он мне.
- Я не поеду, — покачал головой я — ещё чего, вон вчера раскошелился так, что мама не горюй. — Пешком ходить полезнее.
- Моё дело предупредить, — пожал плечами коллега и с лёгкой насмешкой в голосе добавил: — Не заблудишься?
Я извлёк из кармана мини-карту и помахал ею у него перед носом.
- С ней - нет.
- Ну тогда удачи, — бесстрастно пожелал мне Карим, и я зашагал в сторону ближайшей улицы.
На имевшейся у меня карте я заранее отметил месторасположение полицейского участка и общежития и проложил кратчайший маршрут. Двадцать минут ходьбы — и я на месте. Правда, можно срезать путь, но тогда надо идти дворами, чего мне не особо хотелось. Тем не менее, спать я хотел очень сильно и потому всё же решился пройти более короткой дорогой.
«В конце концов, кому я нужен?» — подумал я.
Фонарей, как я уже говорил, нигде не было. А если они и попадались, то обязательно не работали. Карманного фонарика у меня при себе также не нашлось, поэтому вперёд я продвигался почти в кромешной тьме и абсолютной тишине. И представьте себе, какой ужас я испытал, когда пресловутую тишину разрезал жуткий, нечеловеческий вопль.
Нормальный человек на моём месте бы давно уже бежал прочь без оглядки, но я к числу нормальных явно не относился. Табельное оружие мне очень кстати выдали сегодня с утра и я, положив руку на кобуру, поспешил на источник звука.
Я свернул за угол какого-то полузаброшенного здания, и моему взору открылась ужасная картина — трое рослых парней окружили молодую девушку и намерения у них были далеко не радужные.
- Стоять, полиция Триполи! — выкрикнул я и на всякий случай даже выстрелил в воздух. Чувствую, достанется мне от Юсуфа аль-Мирджаби — он строго-настрого запретил мне и Кариму стрелять без крайней необходимости. Но сейчас такая необходимость была.
Троица обернулась ко мне. Один из них моментально выхватил пистолет. Вот уж не знаю, откуда он у него имелся, но учитывая тот факт, что военные действия продолжались, завладеть им было совсем несложно. Я вздрогнул. Ничего себе поворот! На мгновение я перехватил взгляд девушки — испуганный, затравленный.
«Беги же, дура!» — мысленно крикнул ей я, ибо слова почему-то застряли у меня в горле. В этот момент произошло то, чего не ожидал никто.
Один за другим, ясно и отчётливо, прогремели три выстрела. Дальше - всё, как в замедленной киносъёмке. Первым, выронив своё оружие, упал незнакомец с пистолетом. Точно такая же судьба постигла и его спутников. Девушка, чуть не ставшая жертвой троицы, сдавленно пискнула, вжавшись в холодную стену за спиной. Я, едва отойдя от шока, оглянулся, чтобы увидеть стрелявшего, но напрасно. Вокруг не было ни души. Но ведь кто-то же стрелял! Может — я вздрогнул от такой мысли — снайпер? Взглядом я пробежался по крышам ближайших домов. Ничего. Что же это было?
Я осторожно приблизился к одному из убитых. Это был мужчина лет тридцати-тридцати пяти с грубыми, резкими чертами лица и средней длины бородой. Пуля попала ему в левый глаз, в правом, пустом, мёртвом глазу отражался месяц. Я молча подобрал его пистолет и обошёл остальных двоих. На всякий случай пощупал пульс. Ни у одного из них пульса не было. Испуганная девушка молча наблюдала за мной и шарахнулась от меня, едва я подошёл к ней на достаточно близкое расстояние. Месяц бросил луч на её смуглое слегка вытянутое лицо. На ней была простая чёрная абайя**, из-под покрытой головы выбивалась тёмно-каштановая прядь.
- Что же вы делаете в такое позднее время суток на улице? — спросил девушку я.
- Это вас не касается, — довольно резко ответила незнакомка и тотчас же скрылась в темноте. Я лишь пожал плечами. В этот же миг совсем рядом что-то блеснуло. Я обернулся и увидел гильзу. Интересненько… Уверен, что Карим и аль-Мирджаби просто посмеются надо мной и скажут, что им нет никакого дела до того, кто убил троих ночных бандитов, но мало ли…
Я поднял гильзу и отправил в карман брюк. Завтра разберёмся. А теперь — домой и чем скорее, тем лучше…
1.07.12
Я не ошибся. Когда я утром показал Кариму найденную гильзу, он действительно рассмеялся.
- Только не думай, что мы будем заниматься расследованием ночного убийства. Знаешь, сколько подобных разборок и столкновений за ночь происходит? — ухмыльнулся он, возвращая гильзу мне. — А что касается девушки, то не надо было тебе вмешиваться.
- А что, надо было мне стоять и ждать, пока с ней не вообрази что сделают?! — искренне возмутился я.
- Она сама была бы во всём виновата, — хладнокровно парировал мой сосед. — Не надо было ей ночью на улицу соваться. А ты мог бы из-за неё пострадать. Лично я бы ни за что не вступился бы за эту дуру. И вообще — езди на такси.
Последние слова были произнесены с явным упрёком, но я сделал вид, что пропустил это мимо ушей.
- Я — не ты, — отрезал я и вышел из комнаты.
Юсуф аль-Мирджаби тоже не захотел слушать историю о моём ночном приключении.
- Лучше слушайте Карима, — посоветовал он мне. — Тогда с вами ничего плохого не случится.
Я ничего не сказал на это и задал лишь один интересующий меня вопрос:
- Что с экспертизой?
- Будет готова к концу недели — началу следующей, — не глядя на меня, ответил следователь — он перебирал какие-то бумаги на своём столе.
- А что же нам до тех пор делать? — даже слегка растерялся я.
- А, что хотите! — отмахнулся аль-Мирджаби. Я вышел из кабинета своего начальника с тяжёлым сердцем и крайне раздосадованный. Теперь мой путь лежал в кафе «Ат-тарф» И я очень надеялся встретить там Тиёко Киросаки или Мартина Доджеса. Во всяком случае, они куда более здравомыслящие, нежели Юсуф аль-Мирджаби с Каримом.
Но «Ат-тарф» был закрыт. Поэтому я, плюнув на всё, решил осмотреть город. Благо, погода располагала, да и с местными достопримечательностями я ещё не успел познакомиться.
Сначала путь мой лежал на одну из крупнейших площадей, Площадь Мучеников (она же Аш-Шугада), не так давно именовавшуюся Зелёной площадью. На площади было многолюдно, но основном мне встречались лишь мужчины, женщины попадались очень редко.
Площадь примыкала прямо к Красному дворцу, который представлял собой мощное крепостное сооружение и являлся одним из лучших музеев в стране. В общем, я решил не терять времени зря и посетить его.
Музей произвёл на меня потрясающее впечатление. Я даже не думал, что мне настолько понравится какая-то там старая крепость, пусть и грандиозная с виду. Посмотреть всё мне, конечно, не удалось, но и то, что я увидел, потрясло меня. К примеру, статуи Аполлона и Венеры или постамент императора Клавдия могли по праву считаться истинными произведениями искусства. В общем, выходя из музея, я был полон решимости малость поизучать ливийскую культуру и историю на досуге, ведь знал я об этой стране сравнительно немного.
На выходе из дворца я случайно столкнулся с каким-то молодым человеком. Вид у него был крайне болезненный, и на араба он совсем не походил. Скорее на европейца.
- Здравствуйте, уважаемый, — подчёркнуто вежливо обратился незнакомец ко мне. — Я заметил, что вам нравится искусство… Мне тоже… в общем, будем знакомы. Файсаль аль-Фатхи, — юноша протянул мне руку.
- Очень приятно, — немного смущенно проговорил я, никак не ожидая, что внимание ко мне проявит совершенно незнакомый человек. — Казимир Афинов.
- Так вы иностранец? — на бледном лице господина аль-Фатхи расцвела улыбка. — Русский?
- По отцу - да, — ответил я. — А вообще я из Украины.
- Украинский турист? Интересно.
- Я не… — начал уж было я, но вовремя спохватился — нечего первому встречному рассказывать, кто я на самом деле такой. — Да-да, я турист. Совсем недавно прибыл в Триполи.
- Значит, вы ещё не успели побывать в Медине, в Старом городе? — в чёрных глазах моего нового знакомого заплясали весёлые огоньки.
- Нет, — честно признался я.
- Отлично! — просиял аль-Фатхи. — Едем прямо сейчас! Учитывая тот факт, что вам понравились статуи в Красном дворце, картины и магазинчики Старого Триполи тоже придутся вам по вкусу!
- А далеко Старый город отсюда? - я, признаться, даже немного растерялся от такой быстроты принятия решений.
- На такси мигом домчимся! — заверил меня молодой человек. — Идёмте!
- Погодите, я… — деньги я экономил, как только мог, и такси в мои планы уж точно не входило, но Файсаль аль-Фатхи не дал мне договорить и увлёк меня за собой.
Такси притормозило у обочины, водитель и мой спутник перекинулись парочкой слов, после чего меня едва ли не насильно впихнули в салон и машина тронулась.
Автомобиль вывез нас на площадь, а затем поехал по улице Амр Бин аль-Ас. Старый город находился в самом конце этой улицы недалеко от её пересечения с улицей Аль-Наср. Всё произошло так быстро, что я даже не успел толком рассмотреть дома на улице Амр Бин аль-Ас.
Файсаль аль-Фатхи и я расплатились с таксистом (цена оказалась не такой уж и высокой), после чего автомобиль укатил прочь, поднимая за собой облако пыли.
Файсаль потащил меня к Триумфальной арке Марка Аврелия и, не дав даже полюбоваться этим величественным сооружением, на котором ещё сохранились следы древних барельефов, свернул за небольшую мечеть, минареты которой устремлялись в безоблачные лазурно-голубые небеса. Путь наш пролегал по узенькой улочке между низкими бело-жёлтыми домиками. Наконец мой спутник остановился перед одной из массивных дверей и постучался. До моего слуха донеслись быстрые шаги, после чего дверь со скрипом отворилась. На пороге стоял мальчик лет десяти-одиннадцати, босоногий, поджарый и темноволосый, с большими внимательными карими глазами и загорелой кожей. На парнишке были простые брюки из грубой ткани и грязная потёртая рубашка.
- Здравствуйте, господин аль-Фатхи, — вежливо поздоровался мальчик. — А это кто? — он мгновенно перевёл взгляд на меня.
- Здравствуй, Хасан. Это иностранный турист, господин Казимир аль-Афинов из Украины, — представил меня мой спутник с таким пафосом, будто я был как минимум премьер-министром.
Хасан внимательно посмотрел на меня, а затем распахнул дверь настежь.
- Проходите, — коротко велел он.
Первым в полутёмную прихожую вошёл Файсаль аль-Фатхи. Следом за ним - я. Щупая на всякий случай пистолет, скрытый под пиджаком, я осмотрелся. Ничего примечательного в прихожей не было — обыкновенные белые стены из глины и простой деревянный пол. Дальше, вглубь здания, вёл коридор. Пройдя по нему, мы очутились в помещении, которое, судя по количеству расставленных там мольбертов и пятнам краски на стенах, было художественной мастерской. Сквозь узкое окошко в мастерскую просачивались солнечные лучи, освещавшие подсыхающий пейзаж на одном из мольбертов. Я подошёл поближе к картине, с любопытством разглядывая её.
- Нравится? — спросил Хасан, тоже приблизившись к пейзажу. — Её рисовала моя сестра Альфард. Если хотите, я могу и другие показать.
- Покажи, — велел мальчику Файсаль аль-Фатхи. — Я уверен, что господину туристу понравится.
- Один момент, — парнишка кивнул и скрылся за дверью, имевшейся в мастерской. Через пару минут он вернулся с несколькими небольшими свертками.
- Вот, смотрите! — Хасан развернул свёртки один за другим, положив их на письменный стол у окна. — Но это ещё не всё. Остальные на улице.
- Секундочку, — я рассматривал одну из предложенных картин. Она изображала город на берегу моря. Над городом чёрным столбом поднимался дым, кое-где можно было заметить отблески пожара, прибрежная дорога была перекрыта парочкой покорёженных и сожжённых машин. И, резко контрастируя со всем этим кошмаром, над городом вставало солнце, окрашивая небо и облака в красный, розовый, золотой…
- Как называется картина? — немного помолчав, спросил я.
- «Рассвет над Триполи», — очень серьёзно, тоном опытного искусствоведа ответил Хасан. — Её написала моя сестра Альфард. Символизирует картина надежду. Каждый новый рассвет приносит надежду. Надежду на лучшее…
- Надежду на лучшее, — задумчиво повторил я. — Я покупаю. Сколько она стоит?
- Пятьдесят динаров, — ответил мальчик. Я запустил руку в карман пиджака и выудил оттуда потрёпанный бумажник, из которого извлёк жёлто-коричневую купюру в пятьдесят динаров, изображающую бывшего ливийского лидера Муаммара Каддафи с одной стороны, и бедуинскую палатку с другой. Хасан, едва получив пятьдесят динаров, молча отправил их в карман. После этого он упаковал картину и вручил её мне.
- Благодарю, — кивнул я.
- Вот видите, — шепнул мне на ухо Файсаль аль-Фатхи, — недаром я привёз вас сюда. Пойдёмте, а ещё многое вам не показал.
- До свидания, — попрощался я с Хасаном и в сопровождении моего спутника отправился в сторону выхода.
- Всего хорошего, господин турист, — закрывая за нами дверь, сказал мальчик. — Заходите ещё.
- Непременно, — пожелал за меня господин аль-Фатхи. — Передавай Альфард привет от меня.
- Обязательно, — пообещал Хасан. Дверь в мастерскую закрылась. Мы пошли дальше.
За углом улочка расширялась и превращалась в мини-базарчик под открытым небом, который был буквально усеян многочисленными пёстрыми торговцами, улыбающимися во все зубы и зазывающими посмотреть на свой товар. Продавалось здесь всё — от чая и трав до картин и статуэток.
- Откуда вы знаете Альфард? — поинтересовался я у моего проводника, нюхая чай у одного из торговцев. Торговец выглядел более чем счастливым, а его коллеги буквально пожирали меня взглядом.
- Наши семьи когда-то дружили, — довольно лаконично пояснил господин аль-Фатхи и тотчас же сменил тему. — Вы будете брать чай?
- Разумеется, — кивнул я и спросил у торговца цену. Чай оказался довольно дешёвым и я охотно купил его, после чего приобрёл ещё и статуэтку для мамы — она любит подобные вещи. И неизвестно, сколько ещё времени я бы провёл в Старом городе, столь резко отличающимся от современного Триполи, если бы не зазвонил телефон. Я снял трубку и услышал знакомый голос.
- Где вас носит, господин аль-Афинов? — недовольно спросил Юсуф аль-Мирджаби. — Немедленно приезжайте в полицейское управление — у нас новое убийство.
Я помрачнел. Закон подлости — начальство всегда умеет удачно испортить досуг. Но да ладно. Пообещав, что скоро буду, я сказал Файсалю аль-Фатхи, что мне пора. Тот вывел меня из Старого города и поймал такси.
- Удачного вам дня, господин турист, — пожелал он.
- Вам тоже, — улыбнулся я.
- Запишите мой номер — если будете осматривать город — без меня никак, — заметил аль-Фатхи.
- Хорошо, — я извлёк из переднего кармана блокнот, Файсаль протянул мне ручку.
До своего управления я добрался достаточно быстро. Следователь аль-Мирджаби ждал меня вместе с Каримом у входа рядом со служебной машиной. Далее последовала короткая, но ужасно скучная лекция о том, что я очень не вовремя пропал и шатался чёрт знает где. Я молча проглотил всю аль-Мирджабовскую тираду, так и не рискнув напомнить начальничку о том, что он сам сказал мне, что я могу делать, что хочу. Едва аль-Мирджаби закончил, мы погрузились в полицейский автомобиль и выехали на место преступления. Там нас поджидала неожиданность.
Убитого я узнал моментально — это был человек с фотографии, найденной на месте предыдущего убийства. Убит он был одним точным выстрелом в левый глаз. Чистый почерк нашего убийцы — он никогда не промахивается. Убивает с первого выстрела. Может, и вправду бывший снайпер?
На асфальте рядом с трупом алела сделанная кровью надпись «Абдулла аль-Асим». Неподалёку билась в истерике невысокая женщина средних лет. Я подошёл к ней.
- Уважаемая, — стараясь подобрать нужные слова, заговорил я. — Уважаемая, поверьте, я очень сочувствую вам, но не могли бы вы дать показания. Они очень нужны нам для того, чтобы поймать и наказать убийцу!
- Ты так уверен, что поймаешь его? — послышался позади насмешливый голос Карима. В руке у него что-то блеснуло. Я резко схватил предмет и моментально вырвал его из пальцев напарника.
- Эй, ты что творишь?! — возмутился он.
- Это же она! — прошептала я, заворожённо разглядывая предмет, оказавшийся гильзой. — Ты нашёл её здесь?
- Ну да, — во взгляде Карима ясно читалось неприкрытое недоумение. Я молча извлёк из кармана другую гильзу. Ту, которую обнаружил вчера ночью. Обе гильзы ярко сверкали в лучах полуденного солнца. И были совершенно одинаковыми! Во всяком случае, с виду.
- Эврика! — прошептал я, чувствуя себя Архимедом.
- Что случилось, Америку открыл? — недоверчиво фыркнул Карим.
- Почти, — уверенно ответил я. — А ещё я почти уверен, что со вчерашними бандитами расправился тот же человек, что и с двумя нашими последними жертвами.
- С чего ты взял?
- Гильзы. Вчерашняя и нынешняя одинаковы.
- Ну и что? — пожал плечами напарник. — Может, из одного и того же оружия стреляли. Мало ли одинаковых винтовок в стране сейчас.
- А почерк? — не сдавался я.
- Какой ещё почерк? Этот, что ли? — Карим указал на корявую надпись кровью.
- Это не имя моего брата, — вдруг подала голос рыдавшая женщина, которая уже немного успокоилась. — Моего брата звали Муслим, а не Абдулла. И никакого Абдуллу аль-Асима он не знал, это точно.
- Вы уверены? — признаться, меня такое заявление весьма озадачило. Я покосился на неподвижное тело. Зачем писать имя неизвестного рядом с ним? Если убитый — не Абдулла аль-Асим, то что значит тогда кровавая надпись?
- Уверена, — твёрдо кивнула женщина и, вытерев слёзы краем платка, покрывавшего её голову, отошла в сторону.
Я перехватил взгляд Карима. Тот скривился, словно проглотил кислицу.
- Только очередной загадки нам не хватало, — пробубнил он. — Так что за почерк-то?
- Почерк — это стиль убийства, грубо говоря, — пояснил я. — Так вот, я заметил, что наш убийца убивает одним единственным выстрелом и только одним способом — в левый глаз. И, конечно, никогда не знает промаха.
- Ну и?
- Наша предыдущая жертва была убита одним выстрелом в левый глаз. А те трое, что вчера напали на девушку, тоже погибли от выстрелов в глаза. Понимаешь? Их всех убили одинаково. С первого выстрела. В левый глаз. Не в сердце, не в шею, не в основание черепа, в конце концов и даже не в правый, а именно в левый глаз! Поэтому я почти уверен, что ночью девушку спас наш убийца! Или, может, скажешь, что в Триполи есть два снайпера, убивающие одинаково метко и одинаковым способом?
- Нууу, — неуверенно протянул коллега, — вообще-то снайперы часто стреляют в глаза своим жертвам, но…
- Вот видишь! — торжествовал я. Теперь оставалось только понять, кто такой загадочный Абдулла аль-Асим. И найти убийцу, пока его пули, не знающие промаха, не настигли ещё кого-нибудь..
*В Триполи отсутствует метро. В Ливии нет железных дорог.
**Абайя — женское арабское платье с рукавами.
На месте преступления мы пробыли относительно недолго. Юсуф аль-Мирджаби записал показания сестры убитого, труп забрали, Карим сфотографировал несколько раз кровавую надпись, после чего мы вернулись в отделение.
Купленную в Старом городе картину и сувениры я перед выездом был вынужден оставить у дежурного, чем вызвал недовольство последнего. Но, немного поворчав, тот согласился. Так что свои приобретения я получил назад по прибытию целыми и невредимыми.
- До завтра свободны, господа, — отпустил нас Юсуф аль-Мирджаби. Карим, хоть до вечера и было ещё далеко и передвигаться по городу было вполне безопасно, заскочил в маршрутку и на ней поехал в общежитие. Я же предпочёл топать пешком вместе со всеми своими вещами. Шёл я теперь более длинной дорогой и избегал заходить во дворы. Через пятнадцать минут я наконец добрался до знакомого мне обшарпанного здания и, сопровождаемый удивлёнными взглядами — как-никак я имел при себе внушительный пакет с подарками родителям и прочим родственникам и завёрнутую картину под мышкой — поднялся на свой этаж. Карима в комнате не было. Я включил ноутбук и подключился к мобильному интернету, пожалуй, единственной услуге, которая осталась относительно недорогой после военных действий. Остаток дня я провёл в размышлениях…
02.07.12
Я встал ни свет ни заря и сразу же отправился на улицу. Никаких мыслей относительно кровавого послания убийцы у меня не было, а потому мне очень хотелось увидеться с японкой-детективом. Конечно, не факт, что она согласится мне помогать, но мало ли…
Пройдясь вдоль пока ещё тихой набережной, я миновал офисный комплекс, включающий в себя несколько одинаковых башен, и направился в сторону Гранд отеля Триполи. Это невысокое серое сооружение, не особо блещущее архитектурными изысками, со стоянкой перед ним расположилось на улице Эль-Фатах. Раньше на месте отеля стояло другое здание, выполненное в арабском традиционном стиле и напоминающее внешне замок из сказок «Тысячи и одной ночи», но оно было снесено, и на его месте построено новое.
Я уже заворачивал за угол отеля, когда до моих ушей донёсся чей-то возмущённый вопль на английском.
- Мартин, что ты творишь?! — кричала какая-то женщина. Я обернулся на шум и обомлел: у одного из припаркованных на стоянке автомобилей стоял сконфуженный юноша с кудрявой шевелюрой, одетый в белую рубашку и белые парусиновые брюки, а чуть поодаль от него — высокая молодая женщина азиатской наружности в чёрном платье с малиновыми принтами и подобранными в тугой пучок на затылке волосами. Именно ей и принадлежал упомянутый возглас.
Сомнений у меня не осталось никаких, когда я подошёл к парочке поближе. Это действительно были Тиёко Киросаки и Мартин Доджес. Вот уж, действительно, если ищешь, то всегда найдёшь!
- Доброе утро, госпожа Киросаки! — окликнул я японку.
- О, господин Афинов! — детектив обернулась. Она явно не ожидала столь внезапно со мной встретиться. — Доброе утро!
- Переезжаете? — я кивнул на Мартина, который тащил за собой два больших чемодана.
- Угу, — без особого энтузиазма подтвердила Тиёко и скосила глаза на своего помощника. — Потому что кое-кто умудрился разругаться едва ли не со всем персоналом гостиницы.
- Что?! — возмутился Мартин. — Это я-то ругался! Да я, если хотите знать, самое миролюбивое существо на свете! И вообще, разве я вчера психанул из-за того, что… Ай! — тут юноша пронзительно вскрикнул, так как японка не утерпела и наступила каблуком ему на ногу.
- Тебе не стыдно на людях выяснять отношения? — словно рассерженная кошка, зашипела госпожа Киросаки на ухо ассистенту, после чего произнесла ещё несколько фраз по-английски, но моих лингвистических познаний явно не хватило для того, чтобы понять её.
Терпеливо выждав, пока Тиёко закончит разборки с Мартином, я решился заговорить с ней о том, ради чего, собственно, и искал её.
- Скажите, — прямо спросил я, — вы слышали о последнем убийстве?
- О том случае, когда рядом с телом погибшего была обнаружена кровавая надпись? — детектив была уже в курсе происшедшего. — Разумеется, слышала. И сразу скажу вам: если вы пришли просить у меня помощи, то можете даже не надеяться. Ведь мы как-никак конкуренты. Вы работаете на полицию, я работаю сама по себе. И не в моих интересах вам помогать.
- Хорошо, — я предвидел такой поворот, — я понимаю. Ну, а если я тоже поведаю вам кое-что интересное? Так сказать, обмен информацией, а?
- Хм, — Тиёко призадумалась. — Всё зависит от того, что именно вы мне расскажете.
А рассказать мне было особо и нечего. Поэтому я решил сблефовать и на ходу выдумать какую-нибудь небылицу. Не факт, конечно, что японка мне поверит, но попробовать можно.
- Мне известен мотив убийства, — гордо заявил я. Тиёко лишь фыркнула в ответ.
- Тоже мне, информация! — усмехнулась она. — Я и так хорошо знаю, почему наш киллер убил всех этих несчастных. Может, у вас есть что-то поинтересней?
- Нет, — я тяжело вздохнул. - Увы, нет.
Откровенно говоря, я не собирался так быстро сдаваться, но фантазия моя иссякла, и я не знал, какую такую информацию предоставить собеседнице, чтобы она её заинтересовала. Та лишь пожала плечами.
- Значит, мне нет никакого смысла вам что-либо рассказывать. Вот мой ливийский номер, — девушка протянула мне небольшой клочок бумаги, — звоните, если у вас найдётся, что мне рассказать. Может тогда и я вам что-нибудь поведаю. А пока — уж простите… Сами понимаете, почему. Мартин, пойдём! Всего хорошего, господин Афинов!
- До свидания, — попрощался Мартин.
- До свидания, — механически протянул я, пялясь, словно заворожённый на бумажку, выданную Тиёко. Кажется, мои надежды рухнули и мне не остаётся ничего другого, кроме как самому догадываться о смысле кровавой надписи…
03.07.12
Сегодня Юсуф аль-Мирджаби огорошил меня новостью — седьмого числа в столице пройдут выборы президента. Впервые за более чем сорок лет. А потому начальство сверху потребовало поймать преступника, убивающего трипольцев, как можно скорее.
Карим на это лишь развёл руками и со своим, уже привычным мне равнодушием сообщил, что не имеет ни малейших предположений насчёт того, кто же загадочный снайпер. За это он получил хорошенький выговор. Впрочем, мне тоже досталось. В конечном итоге, следователь отпустил нас, но приказал вечером явиться с отчётами о проведенной работе.
- Сохрани вас Аллах, чтобы вы пришли ко мне вечером со словами: «никаких зацепок»! — предупредил он нас. — Работайте, бездельники! Выборы на носу!
- Хотите сказать, что наш убийца попытается их сорвать? — спросил Карим. — Я так не думаю.
- А я тебя не спрашиваю, что ты думаешь, — жёстко отрезал Юсуф аль-Мирджаби. — Я тебе говорю: «работай» и молчи в тряпочку. Всё, пошли вон отсюда оба и чтоб без отчётов не возвращались!
- Да, господин аль-Мирджаби! — с видом смиренных праведников ответили мы и спешно покинули кабинет начальника.
- Что только о себе возомнил этот старый маразматик! — пробурчал Карим, когда мы шли по коридору. Я сделал вид, что пропустил эту реплику мимо ушей.
Первым делом я направился к судмедэксперту. Да-да, к тому самому, который получил на экспертизу фотографию и никак не мог экспертизу закончить. Но тот лишь развёл руками, поэтому мне пришлось вернуться в отделение к Юсуфу аль-Мирджаби.
- Что, уже вернулся? Никак, с отчётом? — язвительно поинтересовался следователь, едва завидев меня.
- Нет, пока что без отчёта, — ответил я. — Но непременно отчитаюсь за проделанную работу вечером. А пока что мне нужен адрес того убитого, у которого мы нашли фотографию.
- Пожалуйста, — Юсуф аль-Мирджаби охотно развернул папку с делом и протянул мне записку с адресом. — Если тебе это, конечно, поможет.
- Поможет, поможет, не сомневайтесь, — заверил его я.
- По отчёту посмотрим, — спокойно сказал начальник.
Дом убитого был опечатан, а вокруг не было ни души. Я понял, что ничего путного тут не найду, когда увидел на лавочке, в нескольких метрах от здания пожилую женщину в чёрном хиджабе и расшитой абайе. На коленях у неё сидела крупная трёхцветная кошка, которая, услышав мои шаги, чуть приподняла веки, смерив меня презрительным взглядом янтарных глаз.
- Добрый день, — поздоровался я с женщиной и тотчас же извлёк из внутреннего кармана своего пиджака бумагу с печатью — она заменяла сотрудникам полиции удостоверения. — Я из полиции Триполи.
- Из полиции? — пожилая ливийка извлекла буквально из ниоткуда прямоугольные очки в чёрной оправе, надела их и лишь после внимательного изучения моего «удостоверения» согласилась со мной побеседовать. — Действительно, вы из полиции. Что-нибудь ищете?
- Не что-то, а кого-то, — счёл должным уточнить я. — Мы ищем убийцу мужчины, который проживал вон там, — я указал на опечатанный дом. — Вы можете что-то о нём сказать?
- Могу, — женщина утвердительно кивнула. - Но, в общем-то, тут рассказывать нечего. Убитый был человеком весьма скрытным и никого в свою жизнь не посвящал. Но незадолго до войны он очень серьёзно поскандалил со своей женой. Избил её сильно. Его за это арестовали и, кажется, осудили. И дали жене развод. А когда он вернулся, то связался с каким-то подозрительным человеком. Говорили, что у него тёмное прошлое и он торгует не то оружием, не то наркотиками.
- Тааак, — заинтересовался я. — А как звали того человека?
- Дайте-ка подумать, — моя собеседница призадумалась. — Абдулла, кажется…
Я почувствовал как ёкнуло сердце.
- Абдулла? — переспросил я. — Абдулла аль-Асим?
- Не знаю, — ответила ливийка. — Я не помню его фамилии. Но помню ещё, что вскоре после знакомства с этим Абдуллой моего соседа вновь арестовали, вроде как за хранение наркотиков. Вот и всё. Больше мне ничего неизвестно, но если вам нужна ещё информация, я могу дать вам номер телефона его горничной — мы с ней одно время были дружны.
- Хорошо, давайте, — стараясь скрыть собственное волнение, кивнул я. — Вы нам очень помогли.
С этими словами я вырвал листок из блокнота и вытащил ручку. Пожилая женщина написала мне номер телефона, который прекрасно знала на память.
- Благодарю, — отвесил поклон я. — Возможно, именно благодаря вашей информации мы поймаем наконец убийцу.
-Удачи вам, — пожелала ливийка. Я пересёк улицу и направился в тень ближайшей пальмы. Сев на траве, я набрал номер горничной убитого. Та поначалу очень испугалась, а потом, хоть и весьма неохотно, согласилась встретиться в три часа дня около дома ее бывшего хозяина. Я взглянул на часы — половина первого. Что ж, время ещё есть. Надо бы позвонить Файсалю — вчера вечером я созванивался с мамой и она, узнав, что я приобрёл картину, просила купить ещё одну специально для неё.
Файсаль был рад слышать меня и предложил встретиться у его дома через полчаса. Жил он сравнительно недалеко от места убийства, и потому за полчаса я как раз добрался до его дома, не вызывая такси. Но у входа в парадное меня ожидала очень странная картина: вокруг толпились люди, галдели и что-то рассматривали. Пробившись через толпу, я увидел двух мужчин, которые надевали наручники на юношу болезненного вида, коим и был мой знакомый. Один из мужчин — полный, невысокого роста с кудрявыми чёрными волосами и короткими усиками, потрясал какой-то книгой с обложкой насыщенно зелёного цвета. Да так интенсивно и энергично потрясал, что из книги выскользнула фотография. Она описала дугу и приземлилась прямо у моих ног. Я осторожно поднял её, отряхнул и, не глядя, сунул в передний карман пиджака. Прокашлявшись, я ступил навстречу незнакомцам.
- Полиция Триполи, Казимир аль-Афинов, — кратко представился я. — Что происходит?
Широкоплечий мужчина повыше, стоявший рядом со своим низким напарником, кивнул на книгу.
- Запрещённая литература, — лаконично ответил он и предъявил мне своё удостоверение, которое мало чем отличалось от моего. — Могу ли я видеть ваше удостоверение?
- Разумеется, — я порылся по карманам и с большим трудом отыскал свой документ, свидетельствующий о моей принадлежности к числу сотрудников правоохранительных органов. - Вот.
Низкий взял это его, повертел в руках и вернул мне.
- Коллеги, значит, — еле слышно пробормотал про себя он.
- Выходит, что так, — кивнул я. — Вы позволите? — я потянулся за книгой. Прочитав название, фыркнул: «Муаммар аль-Каддафи. Зелёная Книга, » — было выведено на обложке.
- И за такое арестовывают? — с явным недоверием покосился я на коллег, бросив быстрый взгляд в сторону Файсаля. Внешне тот был совершенно невозмутим, но в глазах его читалось удивление — видимо, он никак не ожидал, что я окажусь полицейским, — и мольба.
- Ещё как! — заверил меня усатый.
- Но, — я перевёл взгляд с одного полицейского на другого и обратно, думая, как бы спасти Файсаля, —, но вы не можете его арестовать! — неожиданно выпалил я.
- Это ещё почему? — служители закона смотрели меня уже как на опасного заговорщика, отчего мне сделалось не по себе.
- Потому, — я снова взглянул то на одного, то на другого мужчину, — потому… Потому что это человек — наш сотрудник, вот! А эта книга — важная улика! И вообще, вы бы хоть разобрались сначала, а потом уже арестовывали невиновного! Можете спросить у моего начальства, если что.
Последние слова я произнёс с глубоким чувством собственного достоинства и понял, что моя тирада произвела на коллег неизгладимое впечатление. Те таращились на меня, словно на привидение.
- А что смотрите? — добавил я и продолжил врать без малейшего зазрения совести. — Думаете, я случайно здесь оказался? У меня должна была состояться встреча с господином аль-Фатхи, нашим секретным сотрудником, который, правда, лишился всей своей секретности благодаря вашему вмешательству!
- Эм, — только и сказал низкий полицейский. Высокий оказался более разговорчивым.
- Видимо, произошло недоразумение, — констатировал он.
- Приносим свои извинения, — нашёлся наконец и его напарник.
- Но, — добавил высокий, — я свяжусь с вашим начальством, чтобы получить подтверждение тому, что сей господин, — он указал на Файсаля, -действительно ваш сотрудник. Кто ваш шеф?
- Абдулла аль-Аким, — не моргнув, солгал я. Моя выходка могла грозить мне как минимум выговором — ведь выяснить, что никакого полицейского с по имени Абдулла аль-Аким не существует, ничего не стоило, и тогда, запомнив, как зовут меня, эти двое могли нажаловаться в моё отделение. А уж тогда мне точно влетит. Но на тот момент я как-то не особо беспокоился о будущем.
- Хорошо, мы свяжемся с ним, — пообещал высокий.
- Обязательно, — усмехнулся я. — А теперь уж простите, нам надо идти.
Полицейские с большой неохотой сняли с Файсаля наручники.
- Всего хорошего, — отвесил быстрый поклон я, забрал «Зелёную Книгу» и уже собирался покинуть место происшествия, когда тот, что повыше, задержал меня.
- Фотографию, — протянул он руку.
- Какую фотографию? — я сделал вид, что не понимаю, о чём он.
- Ту, что у вас в кармане.
- Ах, вы об этом. Но ведь она лежала в книге? В книге. А значит, также представляет собой вещдок. Такой же, как и сама книга. И вообще это — фотография подозреваемого, вы не имеете на неё никаких прав. Счастливо оставаться! Пойдёмте! — я резко свернул за угол дома, увлекая за собой и Файсаля. Люди на тот момент уже почти разошлись.
Мы прошли несколько кварталов. После этого я точно так же, не глядя, достал из кармана выпавшую фотографию и вернул её ливийцу. Если бы я только знал, как близок был к истине, сказав, что на снимке — подозреваемый в убийстве! Но я, увы, не мог этого знать.
- Меня не интересуют ваши политические предпочтения, — вытерев рукавом пиджака слегка запачкавшуюся обложку «Зелёной Книги», сказал я. — Я не знаю, почему за труд вашего бывшего лидера можно угодить за решётку, но лично я считаю это глупым. Идите с миром, но если вы ещё раз попадётесь моим коллегам, я не буду выручать вас.
- Х-хорошо, — голос моего нового знакомого дрогнул. — Я не знал, что вы работаете в полиции! Зачем вы выдавали себя за туриста?
- Не слишком мудро кричать на каждом углу, что ты — полицейский, -ответил я. — А вот то, что я иностранец — правда. Между прочим, почему бы нам не прогуляться в Старый город? Меня заинтересовали картины. Хочу купить ещё одну.
- Картины пишет моя хорошая знакомая, Альфард аль-Фатхе, — сказал Файсаль. Он явно всё ещё был в лёгком шоке от происшедшего, но постепенно приходил в себя. — Я могу вам хоть с десяток их предоставить. Вы ведь… спасли меня.
- Да ладно, — я отмахнулся. — Спас! Я ничего особенного не сделал.
- Но у вас могут быть неприятности, — заметил араб.
- Пустяки, — отмахнулся я, хотя уже начал осознавать, что неприятности у меня таки могут быть и при том большие.
- Я ваш должник, — сказал Файсаль. — Чем я могу вас отблагодарить?
- Для начала спрячь куда-нибудь понадёжнее свою «Зелёную Книгу» — найти ведь могут, — посоветовал я. — Ну и если познакомишь меня с Альфард, то я буду очень рад.
- Хорошо, — кивнул ливиец. — Сегодня вечером я позвоню вам. И познакомлю с Альфард.
- В таком случае, — я быстро взглянул на часы, — до вечера.
- До вечера, — попрощался Файсаль и мгновенно исчез за углом. Я проводил его долгим взглядом.
На встречу с бывшей горничной я опоздал аж на семь минут! Мысленно ругая себя за мою непунктуальность и несобранность, которые так мешали мне жить, я подошёл к опечатанному дому. Возле него расхаживала туда-сюда женщина средних лет в тёмно-коричневой абайе и тёмно-жёлтом хиджабе под цвет её туфель.
- Здравствуйте, — подошёл к ней я. — Вы Амира?
- Да, — обернулась ко мне женщина, явив мне своё худое, сильно вытянутое лицо с глубоко запавшими карими глазами. — Вы из полиции?
- Угу, — в который раз за день извлёк на свет божий я свой уже немного помятый документ.
- Спрашивайте, — велела Амира.
- Скажите, ваш работодатель был знаком с человеком по имени Абдулла? — сразу перешёл к делу я.
- Вы имеете в виду Абдуллу аль-Асима? — бывшая горничная назвала именно того, чьё имя было выведено кровью на асфальте рядом с телом последней жертвы неуловимого снайпера. - О, это был ужасный человек! Он был всегда очень развязным и нарушал все возможные нормы поведения. Он вёл себя совершенно не так, как подобает мусульманину! Господин аль-Асим, стыдно признаться, неоднократно оказывал мне, замужней женщине, знаки внимания! И именно из-за этого я и уволилась. И я совершенно не понимаю, что может связывать моего хозяина с этим ужасным мужчиной, да простит меня Аллах за такие слова! Впрочем, хозяин мой был человеком очень скрытным, и я не могу рассказать о нём очень многое…
- Что ж, — я задумался, — не могли бы вы сказать, где живёт этот самый господин Абдулла аль-Асим?
- Не знаю, где он живёт сейчас, может, он переехал, — сказала Амира, —, но когда я ещё работала, он проживал в Каср-Бен-Гашире. Улицу точно не помню.
- Отлично, — довольно потёр руки я. Теперь всё начинало проясняться. — А фотографии его у вас нет?
- А зачем она мне? — пожала плечами женщина. — Хотя, в доме могут быть совместные с хозяином его снимки — они пару раз фотографировались.
- Великолепно, просто великолепно! — я торжествовал. — Спасибо вам большое, вы просто не представляете, какую помощь нам оказываете!
- Не за что, — ливийка слегка поклонилась, не задавая никаких вопросов. — Я могу идти?
- Разумеется. Я позвоню вам, если будет необходимо.
- До свидания.
- И вам всего хорошего.
На том мы и расстались. После этого я вновь набрал номер Файсаля.
- Слушаю вас, господин аль-Афинов, — послышался радостный голос моего знакомого.
- Вы не заняты? - я, успевший уже «потыкать» ливийцу, снова вернулся к уважительному обращению. — Как насчёт того, чтобы прокатиться в Каср-Бен-Гашир?
- Я не против. Но освобожусь через полчаса. Давайте встретимся на проспекте Омара Мухтара без четверти четыре, — предложил Файсаль.
- Идёт, — легко согласился я…
Уже в четыре часа дня такси мчалось по направлению к Международному аэропорту Триполи. Каср-Бен-Гашир расположился на тридцать четыре километра южнее ливийской столицы. Файсаль, сидя со мной на заднем сиденье автомобиля, рассказывал недавнюю историю городка.
- Город во время столкновений в 2011 году очень долгое время контролировался силами лоялистов*. Тут также была их военная база. И вообще жители тут были положительно настроены по отношению к Полковнику**. Ну, а что было потом, я думаю, вы догадываетесь… Повстанцы захватили город и взяли под контроль второй аэропорт возле столицы. А вообще, простите за любопытство, зачем вам сюда надо? Вроде бы покидать страну вы не собираетесь? Тогда зачем мы сюда едем — место это далеко не туристическое.
- Я, не поверите, еду сюда, чтобы спасти от вражеской пули одного весьма сомнительного господина, — пояснил я. — И очень боюсь, что мы можем опоздать, и его уже будет слишком поздно спасать.
- То есть вы расследуете убийство? — заинтересовался Файсаль.
- Что-то вроде того. Но рассказывать подробности вам не могу — тайна следствия, понимаете.
- Понимаю. А вообще я хорошо знаю Каср-Бен-Гашир, так что, может, смогу вам помочь найти нужного человека.
- Возможно. Но для начала я обращусь к моим коллегам.
Как сказал, так и сделал.
Едва мы прибыли в город, как Файсаль по моему распоряжению отвёл меня в полицейский участок. Там я, представившись, потребовал начальника. Полицейские не сильно горели желанием его звать, но я настаивал и под конец даже пригрозил сообщить обо всём начальникам в Триполи, которых я даже не знал. Угроза особого эффекта не возымела, но доблестные стражи правопорядка наконец зашевелились. Тощий дежурный попросил нас подождать и куда-то ушёл, вернувшись в сопровождении сгорбленного седовласого старца с длинными усами, чем-то напоминающего кота. Одет он был в традиционные белоснежные бедуинские одежды, состоящие из галабеи*** городского типа, белой туники и куфии — головного убора из хлопка, обхваченного двумя обручами.
- Асаламу алейкум, — приветствовал нас пожилой мужчина. — Меня зовут Имад Кусам Ибрахим ибн Фарид аль-Мухад, следователь. Чем могу быть полезен?
- День добрый, — поклонился я. — Меня зовут Казимир аль-Афинов, я родом из Украины и работаю в полиции Триполи, вот и подтверждение этому, — выудил я бумагу. — Мне очень нужна ваша помощь. Дело в том, что я разыскиваю человека по имени Абдулла аль-Асим, и он, по предварительным данным, проживает в вашем городе. Прошу вас, помогите мне найти его.
- Махмуд, — обернулся на молодого дежурного пожилой следователь, -неси-ка сюда все списки жителей городка, что сохранились со времён Джамахирии****, да побыстрее.
- Иду, — буркнул дежурный.
Имад Кусам Ибрахим ибн Фарид аль-Мухад пригласил нас в свой кабинет. Кабинет был очень маленьким и очень обветшалым — обои слезали со стен, с потолка сыпалась штукатурка, и свисала одинокая лампочка. По оконному стеклу проходила крупная трещина.
- Последствия обстрела, — кивнул на окно следователь. — И до сих пор ничего не изменилось.
Он сел за стол, у которого отсутствовала одна ножка и была заменена старыми книгами с рваными переплётами. Мне и Файсалю пришлось сесть на холодные железные стулья.
- Глупая война, — пробормотал пожилой бедуин, извлекая из ящика стола кипятильник. — Глупая и бессмысленная. Сколько народу погибло — не сосчитаешь! И главное — за что? Всё в мире преходяще. А насилие всегда возвращается к причинившему его. Будете чай?
Вместо ответа я задал весьма нелепый вопрос.
- Вы философ?
- В каком-то смысле - да, — взглянув прямо мне в глаза, ответил господин аль-Мухад. Глаза его были выразительными и проницательными, казалось, что их обладатель видит тебя насквозь. — А вообще, я не приверженец ни Джамахирии, ни новых властей. Так какой всё-таки чай вам по душе?
- Мне без разницы, — сказал я.
- А мне, если можно, зелёный, — попросил Файсаль.
Господин аль-Мухад с трудом поднялся, опираясь на свою трость, и поковылял к маленькой табуретке у розетки.
- Давайте, я вам помогу! — подскочили разом я и Файсаль. — И вообще, не надо нам чаю.
- Мы сами заварим, — сказал я.
- И вам, и нам, — добавил Файсаль. Но попробовать чая нам так и не довелось — дверь в кабинет противно скрипнула и вошёл молодой дежурный с потрёпанной картотекой.
- Вот, — он поставил коробку с рассортированными карточками на стол следователя.
- Благодарю, — кивнул Имад Кусам Ибрахим ибн Фарид аль-Мухад. В дальнейшем буду называть его просто Имад аль-Мухад. Дежурный поклонился и вышел.
- Ну-с, — тонкие костлявые пальцы пожилого следователя осторожно пробежались по карточкам. — Абдулла аль-Асим говорите, вам нужен? Посмотрим… Ага, вот! Смотрите: с 1976-го года, а именно в этом году и появилась данная картотека, в Каср-Бен-Гашире проживает семь человек по имени Абдулла аль-Асим.
- Семь?! — вырвался из моей груди сдавленный стон. — Аж целых семь?!
- Ну, — господин Имад аль-Мухад отложил в сторону две карточки, — уже пять. Один из них переехал в Бенгази года так два назад, а второй умер от рака незадолго до начала войны.
- Может, тот, что переехал в Бенгази, мне и нужен, — пробормотал я. — А чем занимался этот человек? Он попадал хоть раз в ваше поле зрения?
- Тот, что уехал? Лишь однажды. Его шантажировали, так как он был весьма преуспевающим некогда бизнесменом, и мы вызвались ему помочь.
- Что ж, тогда это вряд ли он. Адреса у вас имеются?
- Да, но у некоторых они менялись, поэтому старый адрес зачёркивался и писался от руки. Вы разберётесь?
- Вполне, — почерк мне был понятен, и я, достав свой смартфон, сделал несколько снимков.
- Премного благодарен вам, господин аль-Мухад, — я встал.
- Обращайтесь, если понадобится, — старик подошёл к двери. — Вы не останетесь выпить чаю? Ах да, понимаю — долг зовёт. Ну ничего. Заходите в любое время — я всегда буду рад вам. Эй, Махмуд! Проводи гостей.
- Хорошо, — дежурный был тут как тут.
Первый Абдулла аль-Асим оказался очень почтенного возраста. Ему, судя по словам родственников, было уже за девяносто, и он плохо разговаривал, так что сразу стало ясно, что он никак не может быть связан с убитым. А вот второго Абдуллы дома не оказалось. Нам открыла его старшая сестра, женщина довольно хмурая и немногословная, и сообщила, что брат ушёл.
- Он отправился в магазин, сказал, что скоро вернётся, — сообщила она.
- А как скоро, не сказал? — заметно волнуясь, спросил я.
- Нет, — отрезала женщина. — И вообще, почему это вдруг полиция Триполи заинтересовалась моим братом?
- Неважно, — на какое-то мгновение я уже собирался рассказать ей всю правду, но потом передумал — зачем пугать людей лишний раз, ещё неизвестно, как она отреагирует. — Спасибо за информацию. До свидания.
- Всего хорошего, — арабка проводила меня и Файсаля долгим недоумённым взглядом и, лишь немного погодя, закрыла за нами дверь.
Мы вышли на улицу и сели на лавочке у подъезда.
- Будем ждать, — решил я. — Если Абдуллу аль-Асима не застрелили по дороге домой, то он вскоре появится.
- А почему его должны убить? — спросил Файсаль.
Я вздохнул.
- Это тайна следствия, мой друг.
Так прошло полчаса. Мимо нас проходили в основном либо женщины, либо дети. В подъезд за всё это время зашла только лишь одна ливийка с коляской и мальчишка лет десяти. Но вот впереди показались трое людей. Когда они поравнялись с нами, я едва не ахнул от изумления — троица представляла собой Тиёко Киросаки и Мартина Доджеса, ведущих под руки отчаянно брыкающегося араба с массивными челюстями и бульдожьим лицом, у которого при себе имелся пакет с продуктами. Араб яростно выкрикивал: «Произвол!» и пытался вырваться, но японка и её ассистент держали его слишком крепко.
- Господин Афинов? — в изумлении уставилась на меня Тиёко, остановившись передо мной. — Что вы здесь делаете?
- Ищу Абдуллу аль-Асима, — любезно ответил я. В этот момент араб наступил на ногу Мартину. Тот взвыл от боли и ослабил хватку. Ливиец, оказавшись наконец на свободе, бросился к подъезду.
- Стойте! — крикнул ему я. Мужчина замер в каком-то метре от входа в дом и резко обернулся.
- А вы ещё кто такой? — с явным недовольством спросил он.
- Казимир аль-Афинов. Полиция Триполи, — потряс у него перед носом своей бумагой я. — Вы Абдулла аль-Асим?
- Ну я, — нахмурил густые брови араб. — А что полиции-то от меня нужно?
- Сядьте! — приказал я и едва ли не насильно усадил между собой и Файсалем. — Полиции известно, что вас хотят убить. А потому мне надо задать вам парочку вопросов.
- А если я откажусь отвечать на них? — сощурил маленькие чёрные глазки господин аль-Асим.
- Дело ваше, — я пожал плечами. — Но тогда я и динара не дам за вашу жизнь.
- Ну ладно, — араб некоторое время помолчал, обдумывая что-то, и лишь потом заговорил. — Только сразу скажу — врагов у меня нет.
- Враги есть у всех, — философски изрёк Файсаль.-Даже у Аллаха*****.
Но Абдулла аль-Асим не обратил ни малейшего внимания на это высказывание.
- У меня нет врагов, — повторил он. — И я без понятия, кому может понадобиться меня убивать.
- Но ведь кто-то уже убил одного вашего знакомого в Триполи, — заметил я. — И факты указывают на то, что этот кто-то охотится теперь за вами. И кстати, вы знакомы с человеком по-имени Муслим?
- Муслим? — араб наморщил лоб, припоминая.-Ну, в наших рядах определённо был такой человек, но я с ним не общался.
- В ваших рядах? — не понял я.
- Я — бывший военный, — очень неохотно признался Абдулла.
- Бывший военный? — задумался я, не без торжества отметив, как хлопают глазами Тиёко и Мартин, не понимающие ни единого слова по-арабски. — Тогда дело проясняется: кто-то из ваших врагов с войны ищет вас и ваших сослуживцев со знакомыми, чтобы убивать. Возможно, из мести… Интересно, что вы думаете по этому поводу? Или, может, скажете, что на войне у вас не было врагов?
- Были. Конечно же, были, — раздражённо ответил мужчина. — Все сторонники проклятого Полковника были моими личными врагами!
- Эм, — на какое-то мгновение я обмер и уже собирался попросить Абдуллу повторить, когда до меня дошёл смысл сказанного. — Так вы — повстанец?
- В каком-то смысле - да, — кивнул Абдулла. — И я, и Муслим, и мой товарищ из Триполи были повстанцами и…
И больше сказать ничего не успел — прогремел выстрел…
Я щекой почувствовал, как мимо меня пролетела пуля и даже увидел, хотя и не берусь утверждать наверняка, её отражение в глазах Абдуллы. А потом мне на лицо брызнула тёплая кровь. Тиёко дико завизжала. Мартин обмер и упал в обморок. А я просто замер. Замер, не зная что делать…
*Лоялисты - сторонники Муаммара Каддафи.
**Полковник - имеется в виду бывший ливийский лидер Муаммар Каддафи. После окончания войны его имя было запрещено произносить.
***Галабея - длинная, до пят, мужская рубаха без воротника с широкими рукавами.
****Джамахирия (араб. «Джамахир» — массы) — форма правления в Ливии со 2 марта 1977-го года по 2011-й год.
***Враги Аллаха — Файсаль имеет в виду Иблиса, который аналогичен Дьяволу, и его падших ангелов.