«Следующая остановка Росинка. Осторожно, двери закрываются».
Голос машиниста, грубовато врезавшийся в гул электрички, вырвал меня из плена дремы. Росинка… моя станция. Еще немного – узкая тропка через пролесок, и я дома. Как же я люблю это тихое пристанище. Здесь царит покой, природа дышит прямо в окна, а крохотный магазинчик у дома – настоящая находка. Соседи живут вдалеке, за надежной стеной заборов, и лишь птицы нарушают сонный ритм жизни. Дом достался в наследство от бабушки. Поначалу я не знала, что с ним делать. Вся моя жизнь прошла в городской квартире, среди привычного шума и суеты. Но собственное жилье в городе оказалось непозволительной роскошью, а оставаться в родительском гнезде в мои двадцать с хвостиком уже не хотелось. И я решилась. Собрала вещи и сбежала. К моему удивлению, деревенский дом оказался вполне комфортным – канализация, водопровод, электричество… Сначала приходилось мотаться на работу в город, но потом я нашла удаленную работу и смогла полной грудью вдохнуть тишину и умиротворение сельской жизни. Но и в моем раю нашлись свои изъяны: блага цивилизации – медицина, документы – требовали регулярных вылазок в город. Вот и сегодня я возвращалась, уставшая, из шумного мегаполиса.
«Росинка. Следующая остановка Мшинская. Осторожно, двери закрываются».
Легко спрыгнув на перрон, я направилась к лестнице, ведущей к тропинке, которая змеей убегала в сторону моего дома. После душного вагона было невероятно приятно ощутить прохладное дыхание ветра. День клонился к закату, и изнуряющая жара наконец-то отступила. Здесь не было той удушающей духоты, что преследовала меня в городе. Сердце томилось по дому, в последнее время слабость посещала меня все чаще, и каждая прогулка становилась испытанием. Камешки проселочной дороги поскрипывали под ногами, словно жалуясь на мою тяжесть, ветер шелестел листвой, нашептывая древние сказки. Вокруг – ни души. Я наслаждалась этим единением с природой, этой пьянящей свободой.
Тропинка вилась в изумрудном море высоких трав, шепчущихся под игривым ветерком. Терпкий аромат полевых цветов смешивался с запахом нагретой солнцем земли, создавая неповторимый букет, который я узнавала бы с закрытыми глазами. Где-то вдали прозвучал лай собаки – приветствие заблудшему путнику или просто утверждение своего присутствия в этом тихом уголке.
Солнце, едва коснувшись горизонта, раскрасило небо в нежные акварели розового и оранжевого. Тени вытягивались, словно пытаясь догнать ускользающий день. На душе становилось спокойно и умиротворенно. Все тревоги и заботы, оставленные в пыльном городе, казались сейчас такими далекими и незначительными.
Погруженная в свои мысли, я шла вперед, пока не заметила странную вибрацию: камушки на дороге мелко подрагивали, словно от невидимой силы. Я остановилась в недоумении. Вибрация усиливалась, камушки подпрыгивали все выше и выше. Один из самых мелких завис в воздухе на уровне моего колена.
"Что за чертовщина?" – промелькнуло в голове. В тот же миг еще с десяток камней разного размера взмыли в воздух вокруг меня. В горле застрял ком страха, а реальность происходящего казалась немыслимой.
Завороженно наблюдая, как гравий медленно поднимается в воздух, я не могла оторвать взгляд. Картина была словно выхвачена из фантастического фильма. В голове всплывали обрывки научных теорий о гравитации и антиматерии, но ни одна из них не могла объяснить происходящее.
"Этого не может быть… Неужели у меня галлюцинации?"
Внезапно вибрация достигла апогея, и все вокруг меня пришло в движение. Листья с деревьев, трава, мелкие веточки – все парило в невесомости, создавая хаотичный, но завораживающий танец. Инстинктивно я попыталась ухватиться за что-нибудь, но руки скользили по воздуху, не находя опоры.
И в этот миг я почувствовала, как мои ноги отрываются от земли, и медленно начинаю подниматься вверх. Удержать вертикальное положение в воздухе было невозможно, и я беспомощно завалилась вперед. Точнее, упала бы, если бы не неведомая сила, медленно тянувшая меня вверх. Я болталась вниз головой, словно подвешенная за крюк, прицепленный к поясу брюк.
Сердце бешено колотилось, кровь прилила к голове, и я отчетливо чувствовала, как каждый сосуд пульсирует в висках. Пытаясь ухватиться за реальность, я отчаянно махала руками, но вокруг был лишь пустой воздух, не дающий ни малейшей опоры. Земля внизу казалась такой далекой, а деревья – маленькими игрушечными фигурками.
Страх сковал меня, парализовал волю. Я хотела закричать, но горло сдавило, и из груди вырвался лишь слабый, невнятный стон. Единственное, что оставалось – это беспомощно наблюдать за тем, как медленно, но верно я поднимаюсь все выше и выше.
Ком в горле не исчезал. Меня начало тошнить, кровь жгучим приливом затопила лицо, щеки горели огнем, а сердце словно пыталось вырваться наружу, бешено стуча где-то в области горла. На мгновение движение прекратилось, но почти сразу я ощутила сильный рывок вверх, и последнее, что увидела перед провалом в черную бездну обморока, была стремительно удаляющаяся земля.
Очнулась будто из кошмара: продрогшая до костей, промокшая насквозь. Сознание барахталось в густом киселе, как муха в патоке, не позволяя ухватить ни единой мысли. Всегда казалось, что потерять сознание – это как выключить свет, а потом включить, пусть и в другом, странном месте. Но нет, мое беспамятство терзало, не столько физически, сколько морально, не давая с головой нырнуть в желанную темноту.
Но постепенно мгла рассеялась. Голова налилась свинцом, но я осознала, что лежу на холодной, будто ледяной, металлической поверхности. Открыла глаза – вокруг царила кромешная тьма. Поднесла руки к лицу – все равно ничего не видно. Либо зрение отказывалось служить, либо мир вокруг погрузился в абсолютный мрак.
С трудом перевернувшись на живот, поднялась на колени и осторожно поползла, ощупывая руками пространство перед собой. Мышцы тела словно онемели, стали чужими. Не то чтобы затекли от неудобной позы, нет, ощущение было иным – будто управляла не собственным телом, мгновенно откликающимся на нервные импульсы, а сложным, реалистичным протезом.
Наконец, наткнулась на стену. Во всяком случае, мне так казалось. Потому что не смогла нащупать привычный, острый угол, где горизонтальная плоскость переходит в вертикальную. Поверхности были словно скруглены, обтекаемы. Кому пришло в голову делать круглые углы? Бессмысленная трата материала.
Продолжила двигаться вдоль стены и поняла, что нахожусь в тесной, буквально три на три шага, каморке. Сказала бы, квадратной, но углы так и не удалось обнаружить, хотя изменение направления поверхности ощущалось отчетливо. Казалось, что и стены, и пол были металлическими: гладкими, холодными, без единого шва, угла или скола, плавно перетекающими друг в друга.
Обессиленно села, прислонившись спиной к стене, подтянула колени к груди, обхватывая их руками, пытаясь согреться. В этой ледяной металлической клетке было невыносимо холодно, одежда промокла насквозь, хотя видимой воды на полу не было. А кромешная тьма угнетала, словно давила на плечи. Никогда не боялась темноты, но сейчас чувство тревоги нарастало с каждой секундой. Хотелось вскочить, бежать без оглядки, включить свет и убедиться, что из мрака не выползет чудовище.
Чудовище… Я всегда считала себя прагматиком. Реалистом до мозга костей, не верила в сказки, волшебные миры, да и в принцев на белом коне тоже. Но сейчас оказалась в ситуации, к которой была совершенно не готова. Что со мной произошло? Люди не летают, а я, кажется, парила в воздухе. Неизвестное науке атмосферное явление? Или галлюцинации умирающего мозга? Но, кажется, я еще жива… Или это чистилище такое, в которое, честно говоря, тоже никогда не верила. А может быть, смерть и есть вот такая – непроглядная тьма и звенящая тишина, и только ты наедине со своими страхами, паникой, бесконечными сожалениями.
Тишина давила на барабанные перепонки, грозя разорвать их. Пытаясь отвлечься, начала лихорадочно вспоминать, как сюда попала, но в голове зияла пустота. Память словно стерли начисто, оставив лишь страх и пронизывающий холод. Кто я? Где я? Что происходит? Эти вопросы глухо отдавались в голове, не находя ответа.
Инстинктивно потерла руки, пытаясь согреться, но металл оставался равнодушно холодным. Попыталась встать, но ноги онемели, и я, не удержавшись, снова тяжело осела на пол. Нужно экономить силы, подумала я. Неизвестно, сколько времени мне придется здесь провести и что меня ждет впереди.
Не успела додумать мысль, как на противоположной стене вспыхнули очертания яркого, алого прямоугольника.
Алый свет погас, и напротив меня образовался проем в стене. За его пределами струился тусклый свет, который, тем не менее, больно резанул по глазам после кромешной тьмы. На фоне этого света вырисовывалась массивная человеческая фигура, застывшая в неподвижности.
О чем я думала в этот момент? Строила ли планы побега? Нет. Весь мой реализм и рационализм мгновенно отступили на задний план. Решив, что убивать меня сразу не станут (глупо убивать жертву, которую так тщательно похищали), я резко вскочила на ноги и со всей имеющейся скоростью рванула вперед, между косяком странной двери и темной фигурой. Похититель (буду называть его так) явно не ожидал от меня такой прыти, иначе я не могу объяснить, как мне удалось проскользнуть мимо. Только огромная рука попыталась схватить меня за плечо, но не успела.
Вырвавшись из своей «клетки», я просто побежала вперед. Коридор был длинным и мрачным, без окон и дверей. Куда делась дверь из моей камеры – я не успела разглядеть, просто появился проем.
Сердце колотилось в груди, словно пойманная птица, отчаянно рвущаяся на свободу. Каждый вдох давался с трудом, легкие горели огнем. Я бежала, не разбирая дороги, одержимая единственной мыслью – как можно дальше отсюда. Страх гнал меня вперед, затмевая разум.
Бежать, бежать! Впереди никого нет, звуков погони не слышно – только сердце бешено стучит в ушах. Давно у меня не было серьезных физических нагрузок. Порой и ходить было тяжело, не то что бегать. Да и раньше я не отличалась хорошей физической формой.
Коридор казался бесконечным, стены давили своей монотонностью. В голове мелькали обрывки мыслей: кто эти люди? Чего они хотят? Почему я? Но ответы ускользали, растворяясь в адреналиновом тумане. Инстинкт самосохранения твердил одно – бежать.
Обернулась назад, не снижая скорости, чтобы убедиться в отсутствии погони, и в этот момент врезалась во что-то твердое. Наверное, упала бы на спину, но это нечто удержало меня за плечо огромной чешуйчатой рукой.
Осознание, что я не на Земле, обрушилось, как ледяной ливень. Я грезила космосом, упивалась научной фантастикой. Зачитывалась историями о межзвездных одиссеях, научных поисках на чужих планетах, встречах с непостижимыми цивилизациями. Космос был моей мечтой, но никогда – реальностью. Да и подлинные полеты, как я понимала, далеки от фантазий писателей.
И вот, космос распахнулся передо мной. Точнее, за мерцающим стеклом космического корабля, шаттла… или как там называется эта штуковина? Я даже не заметила, как ящероподобные создания доставили меня в эту новую тюрьму. Камера – так я ее окрестила – напоминала купе поезда. Узкое пространство с койкой, похожей на плацкартную полку, и крошечным столиком. Одна из стен выпирала большим прямоугольником. Ни постели, ни матраса, ни подушки не было, но поверхность ложа оказалась податливой. Когда мои похитители исчезли, оставив за собой лишь зияющую дыру в стене, я рухнула на полку, уставившись в тусклый потолок.
Страх, как ни странно, вызывало не похищение, не ящеры-инопланетяне и даже не непроглядная бездна космоса, а крах мироздания. Моя стройная картина мира вмиг дала трещину и рассыпалась на мириады осколков. Знает ли кто-нибудь еще, что космические полеты – не сказка? Что разум во вселенной не одинок? В их разумности я не сомневалась: они координировались, они общались, владели технологиями… Да у них, черт возьми, целый звездолет! Возможно, только мы, земляне, пребываем в неведении о чудесах, что творятся вокруг.
В любом случае, у меня появился редчайший шанс увидеть нечто невиданное, нечто… новое. Мой звездный билет в настоящее приключение, как в любимой книге. Что я теряю? Разве что родителей, оставшихся там, внизу. Но для них исчезновение – меньшее из зол. Пока человек пропал без вести, жива надежда. Это лучше, чем оплакивать его кончину. Да, я приму свой личный космо-квест. Убивать меня, вроде бы, не собираются, иначе не выделили бы целое «купе» и не демонстрировали бы космические пейзажи за «окном». А если еще и кормить начнут – значит, точно я увижу еще нечто грандиозное.
И вскоре меня действительно накормили. В самом низу двери вспыхнул уже знакомый красный прямоугольник, только теперь миниатюрный. Чешуйчатая лапа просунула в образовавшуюся щель небольшой сверток. Я взяла его: содержимое было обернуто в нечто, напоминающее крафт-бумагу, будто пропитанную резиной. Разорвав обертку, я обнаружила три маленьких батончика и конусообразный кульок из той же «крафт-резины». Решила начать с загадочного конуса. Он был мягким на ощупь, и чувствовалось, что внутри плещется жидкость. Я отломила кончик, и на руку вытекла капля бледно-желтой субстанции. Запаха не было.
Можно ли вообще есть инопланетную пищу? Вдруг это яд? Или у меня нет нужных ферментов для ее переваривания? С другой стороны, голодная смерть не сулила ничего хорошего, и кто знает, какой исход хуже. Не решаясь сразу глотать, я поднесла руку к глазам. Жидкость казалась однородной, без видимых примесей. Осторожно лизнула. Сладковатая, с легкой кислинкой… Напоминала разбавленный мед с лимонным соком. Не самое отвратительное, что я пробовала, особенно в сложившихся обстоятельствах. Выпила все до капли. Жидкость оказалась неожиданно питательной, голод отступил.
Следующими на очереди были батончики. Три штуки… Наводило на мысль о завтраке, обеде и ужине. Но ящеры могут питаться по иному графику или решили экономить на пленнице – в космосе ведь нет супермаркетов на каждом шагу, где можно пополнить запасы. Или есть? В любом случае, я решила экономить еду, пока не выясню режим питания. Один прием пищи – один батончик.
Брусочки были разных оттенков, с едва уловимыми ароматами. Но какими именно – не разобрать. Я выбрала светло-желтый, по структуре напоминающий земной протеиновый батончик. Смело откусила и… обнаружила, что это и вправду нечто похожее на протеиновый батончик, только со странным вкусом. Обычно такая еда сладкая, а этот смахивал на второе блюдо. Словно в блендере смешали картошку, горох и мясо. Непривычно, но вполне съедобно. А судя по разнообразию оттенков, впереди меня ждут еще те гастрономические сюрпризы.
Следующим вопросом ребром встала проблема естественных отправлений. Вряд ли ящеры захотят водить пленников в туалет. Значит, в камере должно быть нечто для решения этой щекотливой задачи. И тут я вспомнила про загадочный короб на стене. Подойдя к нему, я не обнаружила ни дверей, ни щелей, ни ручек. Вспомнив, как один из похитителей прикладывал ладонь к стене, чтобы открыть проход, я повторила его жест. И получилось! Часть выпуклости засветилась алым цветом, и стена растворилась. В открывшемся помещении не было привычного унитаза или душа, зато имелись шланги разной толщины и насадки всевозможных форм. Что ж, ионного душа, о котором грезят фантасты, как и обычного, здесь не было. Но проблема решалась куда более эстетично, чем в поезде с дырой в полу.
Если честно, похищение инопланетными пришельцами представлялось мне эдаким фееричным балетом сквозь звездную пыль, головокружительным танцем с кометами. А получила… Вот уже, как мне кажется, целую неделю (время я отсчитываю исключительно по появлению очередного загадочного свертка с едой) ничего не происходит. Сплю, лежу, ем, снова сплю… и приносят еду, знаменуя начало нового дня. Уныло.
Жажда знаний, подгоняемая тоской, заставила меня исследовать каюту. Называть ее камерой не хотелось, хотя суть от этого не менялась. Ничего захватывающего обнаружить не удалось, зато я разобралась, как пользоваться диковинным туалетом. Шланги, прикрепляемые к откидной пластине с дырой – этакий космический трон. Но вот душа, даже ионного, каким его живописали фантасты, не было и в помине. Ни освежиться, ни взбодриться, ни даже просто смыть с себя космическую пыль.
Впрочем, неделя затворничества пошла на пользу. Так хорошо я не чувствовала себя, кажется, целую вечность. Выспавшаяся, полная сил, без малейшего намека на усталость.
На восьмой день вместо привычного окошка для выдачи пищи загорелся широкий прямоугольник входа. В нем возник один из ящеров. Без лишних предисловий, он схватил меня за плечо и попытался тащить. Но я, истосковавшаяся по приключениям, сама поспешила за ним. Видимо, почувствовав отсутствие сопротивления, он ослабил хватку, лишь слегка направляя меня.
Возможно, мое поведение кажется им нелепым, может быть, они даже считают меня слабоумной. Но я решила придерживаться позиции, что любое, даже самое странное приключение – это повод для маленького праздника.
Мы шли по коридору, пару раз сворачивали, а затем спускались по самой обычной, человеческой лестнице. Видимо, даже в космосе не придумали ничего надежнее старых добрых ступеней. Лестница привела нас в помещение с потолками, где мог бы поместиться небольшой самолет, но сейчас оно было пустым. Лишь в стене зияла дыра. Именно в этот проход мы и направились. Он был узким и тесным, и идти рядом с огромным ящером было не слишком удобно. К счастью, шли недолго. Нас уже встречал точно такой же ящер, но в одежде другого цвета.
Остановившись, инопланетяне начали оживленно переговариваться, размахивая лапами. Второй периодически ощупывал меня: то за волосы, то за руки, то за одежду. Неприятно, тем более что их кожа, или, вернее, чешуя, была ледяной. Хотя чему удивляться? Если люди все-таки хоть что-то поняли в процессах эволюции, то эти представители внеземной цивилизации – далекие потомки чего-то похожего на земных ящериц. А у рептилий, как известно, температура тела ниже, чем у млекопитающих.
Я погрузилась в свои мысли и не заметила, как похитители успели договориться. Второй ящер схватил меня за руку и поволок в противоположную сторону. Выйдя из узкого прохода, мы оказались в точно таком же огромном помещении, и меня повели на верхние этажи. Или, говоря о космическом корабле, стоит употреблять термин «палубы»?
В итоге я не успела ни испугаться, ни обрадоваться перспективе перемен, как меня поместили в точно такую же каюту, в какой я провела целую неделю. Только лежак теперь был слева, а туалетная кабина – справа. После того, как портал входа в помещение погас, первым делом я заглянула в кабинку. И вот она – маленькая радость! Здесь был предмет, которого не было в моей первой камере – нечто похожее на обычную душевую лейку. Тщательно исследовав стены, я нашла, как включить прибор, и чудо – из него полилась вода! Она пахла тиной, но сейчас мне было все равно. Я еще не знала, что впереди ждет еще одна скучная неделя полета в космическом пространстве.
Когда-то, в детстве, наш мир умещался в границах бульвара Красных Зорь, где наш дом прижимался к самой железной дороге. Дни и ночи напролет нас преследовали гудки локомотивов, лязг вагонных сцепок, ставший привычным аккомпанементом жизни. Иногда я тайком убегала к станции, мечтая хоть издали увидеть стремительный бег поезда. Но чаще меня встречали лишь застывшие ряды товарных вагонов, молчаливые и неподвижные. Тогда я припадала к земле, заглядывая под их брюхо, в надежде увидеть мелькающие колеса проносящегося мимо локомотива. Как же я мечтала затеряться в мягком кресле настоящего вагона, смотреть, как за окном проплывают леса и поля, впитывать в себя этот бесконечный поток жизни. Это казалось мне воплощением романтики, самым настоящим приключением.
И вот однажды родители подарили нам путевку на юг – двери в мою мечту распахнулись. Мы собрали чемоданы, и вот я уже стою на перроне, сердце замирает от предвкушения. Вокзал бурлил жизнью: голоса, смех, шум спешащих людей, неповторимый запах креозота и металла, мелькающие фигуры проводников в форме. А внутри вагона я первым делом прильнула к окну, жадная до новых впечатлений.
Поезд тронулся, и размеренное покачивание убаюкало пассажиров. Отец, забравшись на верхнюю полку, мгновенно уснул, мама погрузилась в книгу, время от времени потягивая кофе из стакана в подстаканнике. А за окном проплывали пейзажи: сначала серые городские окраины, сменившиеся пестрыми пригородами, затем поля с редкими деревушками, и, наконец, бесконечная зеленая стена леса. И вдруг… стало скучно. Мама все так же читала, отец все так же храпел. Когда я спросила, долго ли еще ехать, мама ласково рассмеялась и ответила, что впереди еще целая вечность, не прошло и пары часов.
Двое суток мы томились в этом железном чреве, и вся романтика путешествия обернулась тоской и духотой, навязчивым запахом затхлости и вечно занятым туалетом. Моя мечта о приключениях превратилась в клетку, сотканную из разочарования.
И вот теперь, в космосе, мои юношеские грезы о подвигах и открытиях разбились о суровую реальность. Время тянулось мучительно медленно, каждая секунда – как капля яда. Я боялась, что отпущенного мне времени просто не хватит, чтобы увидеть хоть искру в этой бескрайней темноте.
Всего неделя потребовалась бы поезду, чтобы пересечь мою родину от края до края. Самолету и пары суток хватит, чтобы облететь вокруг Земли. А какое расстояние можно преодолеть за две недели на космическом корабле? Как далеко я сейчас от дома? И сколько же времени нужно, чтобы добраться хоть до чего-то интересного? Ведь даже с земными технологиями всей человеческой жизни не хватило бы, чтобы увидеть планеты у других звезд. Смогу ли я, простая смертная, когда-нибудь увидеть их? Может быть, именно мне суждено стать первой землянкой, которой откроется вид на квазары не на фотографиях, а из иллюминатора корабля. Может быть, я побываю в системе Альфа Центавра, загляну в пасть черной дыры, открою кротовые норы в пространстве.
Философские размышления и несбыточные мечты – вот и все, что мне оставалось, единственное доступное развлечение в этой космической тюрьме. Какая ирония: находиться в самом загадочном месте во Вселенной и заниматься тем, что можно было делать и на Земле.
Я почти смирилась, похоронив надежду на то самое, настоящее приключение. Но однажды утром, вместо привычного брикета с безвкусной едой, дверь моей камеры распахнулась. На пороге стоял ящер. Без единого слова я поднялась с кровати и покорно последовала за ним. Да, наверное, я самая послушная пленница во всей Вселенной.
Уже знакомыми коридорами мы прошли в огромный ангар. Сейчас его огромный люк был открыт, и в него падал тусклый, чужой свет.
Спрыгнув с последней ступени трапа, я приземлилась на бетонную плиту, потрескавшуюся и покрытую слоем желтоватого песка. Оглядевшись, я поняла, что мы находимся в огромном помещении с гофрированными железными стенами. Они были совсем не такими гладкими, как поверхности корабля. Скорее, это был обычный, земной металл, местами помятый, местами залатанный заплатами и сбитый гвоздями. Вспомнив про корабль, я обернулась, чтобы окинуть взглядом эту инопланетную громадину. Он казался чем-то совершенно чужеродным в этом утилитарном ангаре: черный, блестящий, неестественно гладкий. Не тарелка, как мы привыкли представлять, а скорее вытянутая капля, застывшая в воздухе.
- ╚╞╝╝╝ ╤╢╝?
Я вздрогнула от резкого голоса, прозвучавшего прямо у моего лица. Судя по интонации, мне задали вопрос. Тут я заметила три фигуры, выросшие рядом: два ящера и некто, закутанный в темный балахон. Именно он задал мне вопрос. Мой похититель что-то быстро проговорил, вступая в беседу с этим незнакомцем.
Из-под балахона ко мне потянулась тонкая, когтистая лапа. Незнакомец коснулся моих коротких волос, поскреб ногтем за ухом. Определенно, это тоже ящер, но, возможно, другой вид, или… ящерица женского пола? Неизвестный начал кружить вокруг меня, и я заметила, что из-под балахона торчит тонкий, бледный хвост. Ни у похитителя, ни у сопровождавших его ящеров, такого не было.
Видимо, договорившись, мой похититель вернулся на корабль. Незнакомец резко скинул капюшон, и я увидела узкую ящериную морду – все-таки больше похожую на женскую.
- ╤╨╞.
Я вновь услышала незнакомую речь и не знала, как реагировать. Однако ящерка, по всей видимости, пришла в восторг, приоткрыла рот и высунула кончик раздвоенного языка, который быстро трепыхался практически перед моим лицом, а когтистая лапа ласково перебирала мои волосы. Я искренне надеялась, что я не стану деликатесом на ужин. На Земле ящерицы мелкие и не едят людей, но может ли такая огромная ящерица питаться таким крупным млекопитающим, как я?