Ник Вольк
Я стояла, широко открыв рот и пялилась в огромные желтые глазищи хищного существа и боялась дышать. Зверь, что замер напротив сладко облизывался, предвкушая второй завтрак, ярко-оранжевая шерсть топорщились на загривке, а где-то сбоку длинный горящий обрубок-хвост вытанцовывал только одному ему известную мелодию нападения.
— Огненный бут, огненный бут должен подойти… — блеяла я и, заикаясь, трясла небольшой плеткой в своих руках. Эта плетка, собственно, и была этим пресловутым бутом — наноустройством, что в руках кадета должна неизменно выдавать залпы огня с промежутком в 6 миллисекунд. Но в моих руках бут не выдавал ни залпов, ни огня, ни залпов и огня вместе взятых. Выдавала я. Всхлипы, ругательные слова, но не огонь… И да, ругань и всхлипы — это не то, что способно испугать дикую тварь с говорящим названием душгуб (* автор имеет ввиду слово душегуб).
— Пригнись, — услышала громкое за спиной и плюхнулась на пузо, ровненько и быстренько прижимаясь к покрытию полигона, размазываясь по нему как масло по хлебу.
Тихий щелчок и залп огня. Огромная оранжевая кошатина мявкнула и замерла статуей предо мной. Обездвижено, обиженно и только глазоньками морг-морг…
Практика по «тварям» в Космической Академии являлась дисциплиной безопасной для хищных существ и «условно» безопасной для кадетов! О, да, «зеленые» здесь не дремали! Оно и понятно хищников в Академии на довольстве немного и их надо беречь, они денег стоят, в отличие от кадетов, которых в Академии пруд пруди! Одним больше, одним меньше — не велика потеря! И от этой мысли становилось совсем невесело, и даже грустно становилось как-то. Перед глазами ровное покрытие полигона, хотя учебная программа должна имитировать травку-муравку, цветочки там всякие, кустики, пенечки… Но, видимо, день с утра не задался не только у меня, но и у искусственного интеллекта не задался тоже… Вот лесочек стоит красиво, ровненько так стоит, сосенки даже вдали проглядывают, березки листочками шевелят… Все ясно, сегодня в «программе» земная природа, средней полосы, кажется… А вот с травкой незадача вышла. Кое-где просто зеленое покрытие полигона проглядывает, кое-где зелень имеется, но такая жухлая, нерадостная и с проплешинами…
На голове пискнул защитный шлем. А перед глазами пронеслась светящееся неоном надпись: «Душгуб. Невидоизмененный. Сложность приказа: средняя. Зверь обездвижен. Жизнедеятельность приостановлена. Задание: выполнено. Ранг Н. Вольк +Д. Стрикс: +2. Итоговый ранг: +2»
Выдохнула. Можно подниматься.
Я встала и отряхнула колени форменного комбинезона, хотя лежала, собственно, не на них. А Дин Стрикс, что проходил практику в паре со мной зло пыхнул:
— Ты сдурела? Тебя чуть душгуб не сожрал! Ник, почему бездействовала, почему не выстрелила?
— Ну, не сожрал ведь?! — огрызнулась, продолжая старательно отряхиваться. Так-то на практике убить кадета нельзя. Покалечить можно. Перед началом всем кадетам в кровь вводят специальную сыворотку, что при ранении замораживает организм, вводя его в анабиоз. Если случись какая «оказия» с жизнью несовместимая, то тело кадета отволокут в санчасть, а там, собственно, быстренько нарастят нужное и недостающее…
Отряхивать комбинезон, конечно, можно бесконечно. Но пора и меру знать. Парочка похлопывающих движений, и я выпрямилась, нацепив на физиономию кривую ухмылку. На самом деле я боялась поднять взгляд на парня. Боялась, потому что не хотела, чтобы он видел в моих глазах беспомощность и испуг. Потому и широко и глупо улыбнулась.
— Мы, итак, последние по показателям. Не этого я ждал от тебя, зазнайка Ник! — недовольно пробурчал парень, тыкая длинными пальцами по коммуникатору на руке.
— А чего ты ждал, Дин? Так-то ты за доклад по «Межгалактическому праву» и эссе по «стволам» работаешь, но все равно спасибо, что выручил и согласился встать со мной в пару на практику по «тварям». У меня с «тварями» вечные проблемы, — пожала я плечами, озвучивая очевидное.
— И все же на самое последнее место я не рассчитывал. Думаю, это повредит моему рангу по академии, — печально произнес Дин и вскинул радомайзер, что шипел на его левой руке заряжаясь.
— Он появился неожиданно, и я запаниковала, извини Дин. Я просто растерялась и не смогла выстрелить. Душгуб он же живой. Знаю, что программа защиты на звере сработает. Но вдруг нет?! Помнишь, как у «зеленой» Зары… заклинило что-то и ей плазмой прямо в лицо прилетело. А душгуб он… Даже не нападал. Лежал себе вон под той сосной, в тенечке. Оранжевый, большой, безобидный. Пока сообразила. Пока вспомнила, что делать надо… — расстроено махнула рукой, не видя смысла продолжать.
— Я-то извиню, мне то что. Ранг дело поправимое, как упадет, так и обратно взлетит. А вот Люфт будет зол. Сама знаешь, он потом наши промахи прилюдно разбирает. Хорошо еще, если за этот «выверт» карцер не прилетит… Кроме того, мы не закончили и слишком много болтаем, Ник, без обид, — Дин медленно перевел взгляд на коммуникатор и произнес глухо, — осталось четыре зверя и тридцать минут времени. Двое кадетов выведены из строя, значит меньше конкурентов. Разделимся будет больше шансов. Точки местоположения зверья распределены неравномерно. Двое я смотрю шустрых, постоянно движутся. Так что предлагаю тебе вот этого, что вальяжно замер красненькой точкой на коммуникаторе, а я займусь остальными. Так-то если справимся есть шанс быть не последними. Ну, что? Погнали? — мрачно, но зычно произнес Дин.
Я печально махнула головой, видимо на прощание, и побежала к красной точке, ориентируясь на ручной коммуникатор, который показывал цель. Где-то над головой промчалась искра от родомайзера, за спиной раздался хлопок, видимо, Дин сумел оглушить еще одного зверя. По шлему скользнула надпись. О да, итоговый ранг: +4!
И я прибавила скорость, собирая все оставшиеся силы для последнего рывка. Метнулась в сторону, петляя между деревьев и, не заметив преграду в виде торчащих корней, неожиданно спотыкнулась и не удержавшись на ногах свалилась плашмя. Но нет, этого оказалось недостаточно. Для того, чтобы окончательно опозориться!
Ник Вольк
— Эй, Вольк, а ты там случаем не издохла? Больно подозрительно… не дышишь, — хмыкнули сверху, а горячий мокрый нос уперся в район шеи, в то место, где заканчивался шлем. — Смотри-ка Пуш, у нее кровь. Не смей! Я кому сказал! Не смей лизать эту дрянь… Это же Вольк! Кадеты в наше время не отличаются стерильностью, и я не уверен, что делал тебе соответствующие прививки, — усмехнулись над головой. Ни за что! Ни за что не открою глаза!
Раздалось тихое мурчание, а потом недовольное шипение и я резко распахнула глаза. Лежать с закрытыми глазами сейчас казалось все же страшнее, чем с открытыми. Распахнула. Уставилась в зеленую кошачью морду, что маячила аккурат перед носом и вздрогнула, когда зеленый шлак оскалился. Зеленый двухметровый кот с горящими глазами, горящий всполохами огня хвост и огромные клыки, с которых капает слюна — это не то зрелище, которое я бы хотела видеть в непосредственной близости от себя…
А потом я почувствовала, что по шее ровненьким ручейком течет кровь… моя кровь… Звезды! Это я голову что ли разбила?!
— Кровь! На полигоне… — простонала тихо и попробовала встать. Хотя если формально, то кровь была за пределами полигона, потому как мое раненое тельце вылетело за его пределы со свистом… Но учтет ли это программа? И будет ли мне снисхождение — это еще неизвестно! Просто кровь вовремя полевой практики — это штрафные баллы и пенок под зад вниз по ранговой лестнице! А мы в паре с Дином! А мне нельзя… кровь! Мне никак нельзя, мы же, итак, самые последние!
— О, звезды, он меня сожрет, — простонала я тихо и вновь попробовала подняться. Левую ногу дернуло от боли и я, застонав, снова плюхнулась на пятую точку. Конечно, в этот момент меня мало интересовало собственное плачевное состояние, и про «сожрет» я имела ввиду Дина Стрикса. Выходит я его подставила и по полной! А Дин не из тех, кто промолчит и боюсь простенькими эссе и рефератом дело не закончится! Он меня сожрет!
— Мяф?! — озадаченно мяукнул шлак. Хотя эти зеленые, ядовитые представители коткрусов были кем угодно, но не милыми котиками-пушистиками, а оттого их вопль вряд ли можно назвать мяуканьем. Так что да, я выразилась неправильно.
— Вот еще! Пуш с пола не ест, он воспитанный шлак, — с ухмылкой произнес профессор Люфт и, судя по звуку, хмыкнул.
Я же, наконец, стянула с себя шлем и взглянула в глаза неприятностям, так сказать, без защитного затемненного экрана. Точнее подняла голову, потому как из моего положения смотреть можно было только так и никак иначе, и уставилась в глаза своего профессора по «Хищным тварям диких планет». Который, собственно, сам напоминал одну из этих диких тварей!
И вздрогнула, столкнувшись с желтыми страшными глазюками с продолговатым зрачком. Вообще, внешность профессора скажем прямо была не совсем обычной. Так-то, раньше я думала, что профессора Корда переплюнуть просто невозможно, упомянутый мной профессор по «Галактическому праву» имел тело робота и резервуар, наполненный прозрачной жидкостью вместо головы, где, собственно, и плавал. О да, точнее то, что от него осталось плавало, когда недружелюбный левонтиец, нахально попирая Галактическое право параграф 2.5677 (Право на свободные высказывания) распсиховался и закусил профессором Кордом, да так закусил, что от него, собственно, одни рожки да ножки и остались. В смысле мозг и кусочек плоти.
Профессор Люфт в этом плане был относительно целым. Но его внешность была действительно «примечательной». Со спины и даже… м-м-м… с левой стороны профессор выглядел как мощный, хорошо сложенный мужчина лет тридцати, следящий за своей физической формой. Узкая талия, широкие плечи, мощные руки и каскад черных волос за спиной, стянутых простой резинкой. А вот спереди профессор Люфт был пугающим. Кожа на лице с правой стороны была обезображена шрамом, который рассекал лицо от лба и до нижней губы, отчего уголок рта был немного приподнятый и казалось, что профессор всегда ухмыляется. Но это ерунда… по сравнению с его глазами. Они были желтые, мутные, с неестественно большим продолговатым зрачком, как у хищников. И это нам еще повезло! Говорят, раньше у профессора не было одного глаза совсем. Как рассказывали старшие, вместо глаза профессор радовал кадетов черной, сгнившей глазницей!
И мог бы восстановить тело, красивый ведь мужчина. Был. Стройный, высокий, молодой, герой Галактики, между прочим! Технологии и не на такое способны! Вон сломанные носы и руки кадетов в санчасти за пару часов восстанавливают! Да что там руки и носы! «Зеленую» Зару, когда приложило, а программа защиты заглючила по кусочкам собрали. По клеточкам!
Так нет, же, профессор гордился своим внешним видом, ведь глаз он потерял в Союзных боях за Артерию. Когда союзные войска преломили ход битвы, благодаря сыворотки генного инженера, выдающегося ученого и стратега Ирика Радовича. Профессор Люфт у нас целый командор! В той битве много народу полегло, хашши целые армады косили! А вот Люфт выжил, но ослеп. Снарядом ему выбило оба глаза. И тогда он изловчился и схватил одного хашши, вырвал его глаз и вставил себе. Генная сыворотка Радовича мгновенно залечила рану и глаз хашши стал его глазом. Второй, видимо, отыскался спустя годы… И теперь профессор Люфт радовал нас своими очаровательными глазками и милой улыбкой, а еще хищным питомцем «котиком» Пушистиком, который был самым настоящим хищным шлаком. Которые, между прочим, не поддаются дрессуре!
Как бы вы теперь понимаете, что с фантазией у мужика явные проблемы! Назвать зеленого хищного монстра Пушистиком — это, знаете ли, да… проблемы и с фантазией, и с головой!
— Эй, Вольк, ты меня пугаешь, — профессор Люфт был все еще здесь и внимательно рассматривал мою испуганную мордашку. Я же глупо улыбалась и хлопала глазами, как контуженная. Впрочем, удар головой о стену — это, наверное, контузия и есть. — Идти сможешь?
— Не знаю, — пролепетала тихо.
— Но раз не знаешь, — ухмыльнулся профессор Люфт и весело добавил, — тогда подбери конечности и досмотрим представление до конца. У нас еще три монстрика осталось. Сейчас кадеты закончат позориться и будем подводить итоги боя. И плюхнулся на пятую точку рядом со мной. А потом потыкал пальцем на своем коммуникаторе и перед нами развернулась голограмма. Огромная. Точная. Показывающая полигон, сосенки, березки и кадетов, что медленно, но, верно, двигались в сторону хищных зверей, ожидающих атаки. В смысле звери никого не ожидали. Они вальяжно развалились на травке и ожидали послеобеденного перекуса. А вот кадеты… еще не подозревали об этом.
Ник Вольк
Я никогда не видела наши боевые практики со стороны. Когда наношлем оказывался на моей голове я сразу теряла ориентацию. Звуки, запахи, ощущения, что имитировала программа проникали в голову, вводя меня в странное состояние транса. Хотя скорее это был ступор. Третий курс на излете, а я все та же Ник Вольк которая жалеет всякого рода живность и вздрагивает от малейшего шума, в страхе оглядываясь по сторонам. О да, трусиха на факультете «животноводов» — это то еще событие! И то еще приключение, собственно, для меня самой!
Я тихо выдохнула, покосилась на профессора Люфта и его живность и принялась смотреть на голограмму. Со стороны бой между кадетами и хищниками смотреть было интересно. Особенно, с учетом, что я в тепле, уюте и мухи не кусают! Но и страшно, потому как рядом с тобой восседает, собственно, тот кто этот бой и затеял… М-да. И еще неизвестно, кому там страшнее… кадетам с оружием или мне с подбитым глазом, разбитой губой и профессором командующим Люфтом по соседству.
Кадеты, наконец, добрались до цели. С одной стороны к мохнатому монстру, что назывался в «простонародье» гвалт подобралась Ирида Волис, а с другой мой напарник Дин Стрикс. Порадовалась его скорости, даже чуть не зааплодировала от радости, но быстренько сжала ручонки на коленях. И принялась таращиться на экран, мысленно надеясь, собственно, на «нашу» победу.
Дин увидел Ириду и замахал ей рукой, прося помощи. С гвалтами в одиночку не справиться, мощные зверюги! Размеры у них габаритные, как у небольшого звездолета, а еще шкура толстая. Такую не пробить вооружением, что сейчас на кадетах. Тут смекалка нужна…
— Что думаешь по поводу боя, Вольк?
— Не справятся, — тихо выдохнула, боясь взглянуть на собеседника. — В программе на подготовку боя гвалтов не было. Значит у кадетов нет необходимого вооружения. На гвалтов же с дубиной или огненным бутом не пойдешь. Для гвалтов удары бутом, как слону дробина, — произнесла тихо и вздрогнула, подскакивая на месте. Потому как Дин определенно про слона и дробину осведомлен не был и зарядил бедному зверю огненным залпом прямо в ухо, отчего зверь взвыл, медленно встал и повернулся к Дину.
Люфт хмыкнул, взял меня за руку и потянул обратно, устраивая рядом на травке-муравке.
— Не честно это, командующий профессор. Вот так и прямо в пасть к гвалту… К встрече с подобными хищниками надо тщательно готовиться! Вооружение подбирать, стратегию разрабатывать…
— А как же импровизация и воля к победе, Вольк? Как же элемент неожиданности и развитие способности быстро мыслить в любой ситуации?
— Гвалт их растопчет. Какой в этом урок, профессор Люфт? Да, и импровизация здесь не поможет… Быстрые ноги, может быть, еще и помогли бы… а так…
Профессор усмехнулся и взглянул на меня своими странными страшными глазами:
— Самый главный урок, Вольк. Самый главный жизненный урок… Вовремя отступить, это знаешь ли нужный навык. Необходимый для выживания. И этот навык может спасти вам, кадетам, жизнь. Если, конечно, удастся его усвоить за время обучения.
Я резко повернула голову к профессору Люфту. Сейчас его внешний вид меня нисколечко не пугал, подумаешь зрачок вертикальный, улыбка хищная и нахальная. Я была настолько возмущена и взбешена, что осмелела настолько, что решительно высказалась:
— Командующий профессор, выходит, те кто не участвуют в бою еще и победили? — возмущение вспыхнуло в моей груди. Вообще-то я рассчитывала на эти баллы, а Дин… Дин полез на гвалта из-за меня! И ему сейчас кости переломают! В землю втопчут и…
— Вы правильно поняли, Вольк, — усмехнулся профессор Люфт. И как же в этот момент захотелось зарядить ему огненным бутом!
Осознавая сказанное профессором и не теряя надежды, я уселась обратно на травку и принялась смотреть за боем. Сначала по гвалту зарядили огненным бутом. Гвалт, конечно, не расстроился и скажем прямо не впечатлился. Завыл обиженно, задницу толстую и мохнатую приподнял, но с места не двинулся. Ленивый зверь попался, а может просто умный и не конфликтный — давал время кадетам одуматься и рвануть в противоположную сторону спасая свои задницы.
Но нет, кадеты убегать не собирались. Более того их стало больше. Вся шайка-лейка подтянулась, вся группа собралась на «вой и танец с бубном» посмотреть, хотя нет, не посмотреть, а поучаствовать. Лика Радион кинула в гвалта энергетический снаряд. Миг, и гвалт окутало прозрачным голубоватым облаком дыма. И тишина… Зависли все: кто-то с поднятыми вверх руками, собираясь размахнуться и запустить энергетический заряд подобно Лике, кто-то просто рот открыл в немом изумлении, а кто-то вообще замер без движения, подобно каменной статуе… в надежде раз не двигаешься, значит затоптан не будешь… И облако уже рассеялось и гвалт от обиды взвыл, а эти все стоят, смотрят, зрелищем наслаждаются. И я смотрю, пальцы в рот запихиваю, ногти отгрызая… Орать охото! Сильно! Что-то типо бегите… что ли… Но я молчу, да и вопли мои не помогут… не услышит их никто.
Голубоватый дымок рассеялся, ногти были сгрызены, а гвалт, наконец, явил всем обозленную мордашку. Чихнул от обиды и взвыл обиженно. И я взвыла… от ужаса в унисон с ним. Ленивая, мохнатая зверушка в миг растеряла флер «медлительности и лени» и как выпустит свой длинный раздвоенный и, естественно, ядовитый язык. Как зашипит разъяренной фурией! Как прыгнет на Ириду Волис и сразу бедняжка под землю ушла. В смысле, втоптали бедняжку по самые гланды в покрытие полигона. Отнюдь не мягкое и не эластичное покрытие!
Дин ощерился и бросился на гвалта, с одной стороны, а Лика с ужасом посмотрела сначала на Ириду, а потом на Дина и… помчалась на приступ гвалта! Я же моргнула с перепугу, затихла… и вздрогнула, когда над уход услышала голос, наполненный сарказмом:
— Неугомонные какие-то, да? И смотри-ка… живучие. Рыцари без страха и упрека.
Ник Вольк
Обернулась, зло уставилась на профессора Люфта. Кстати, а он в курсе, что у него от изумрудного цвета голограммы кончики ушей просвечивают?!
— Просто верят в победу, — произнесла тихо я и чуть не вскрикнула, когда Дин изловчился и выпустил плазменный заряд в гвалта. Кстати, гвалты их и вправду не любят. Бесятся даже от запаха плазмы.
— Все еще веришь в победу? А может хочешь поучаствовать? — хохотнул профессор и тут же убрал ухмылку с лица и принялся наблюдать за кадетами.
— Вы слишком хладнокровный для того, на чьих глазах происходит бойня, — произнесла я тихо и вздрогнула, когда увидела, как гвалт «пнул» хвостом Дина и тот не удержавшись вошел «рогом» в землю. Один хвостик на макушке остался торчать на поверхности. А обиженный гвалт «задел лапкой» еще кого-то из кадетов, стукнул хвостом следующего и, осмотревшись и не увидев следующего претендента на полет, фыркнул и потопал в противоположную сторону. Так сказать, с достоинством и выполненным чувством долга…
Над головой замерцал приглушенный свет. Время вышло. Все выжили. Наверное. Но сами до санчасти доберутся вряд ли.
Беглый взгляд на голограмму и профессор Люфт повернулся ко мне. И вот именно сейчас мне стало страшно…
— Итак, Вольк, раз уж мы остались одни, — и профессор опустился около меня на одно колено, не сводя с меня своих странных глаз, продолжил, — предлагаю не терять время и заняться тобой. А потом поможешь мне раненных проводить.
О профессоре Люфте «в народе блуждало» множество сказок. Одни говорили, что несмотря на внешность за ним табунами бегают девчонки, другие — что за девчонками бегает профессор Люфт и неизменно их догоняет. Но так или иначе, ни слухи, ни его приятный голосок, ни рука, что скользнула по моей «раненой» ноге мне не нравились. Теплые пальцы нежно заскользили сначала вверх, дотрагиваясь до бедра, а потом аккуратно вниз, ощупывая щиколотку.
— Командующий… что вы делаете? — пискнула я, а потом твердо выдала. — Ваши руки… они… уберите!
Профессор Люфт замер и перевел взгляд с моей ноги, собственно, на меня. Ухмылка появилась на его лице, делая мужчину по-настоящему ужасающем. И почему-то удивительно нестрашным. Шрам потерялся в тени волос и не бросался в глаза, а хищные глаза не пугали, но…
— Это ты сейчас мне, кадет Вольк? Мне показалось, или я не услышал должного пиетета в твоем голосе к вышестоящему командованию? — нахально произнес, и его рука скользнула ниже, зацепила носок, закатывая его вниз, и дотронулась до голой кожи.
— Я… я… — заикаясь попыталась сформулировать свою мысль, когда ладонь профессора скользнула по моей ноге, вызывая мурашки, и взвыла, когда теплые пальцы резко надавили на щиколотку. Раздался тихий хруст, потом обожгло кипятком и сразу стало хорошо и почти не больно.
— Вы просите прощения, Вольк. Я правильно понял ваш мысленный… посыл? — спокойно произнес профессор Люфт. А я облегченно закрыла глаза, чувствуя, как становиться легче. Как напряженное тело больше не дрожит, не дергает и не тянет, как уходит внутренняя дрожь, что заставляла нервно трястись меня в ознобе. И в этот момент расслабления я почувствовала руку профессора, что нахально скользнула по ноге, трогая, ощупывая и…
Резко распахнула глаза, потрясенно рассматривая нахальное лицо командующего Люфта и не смогла выдавить из себя и слова. Судя по его наглой, сосредоточенной морде он продолжал меня лечить. Судя по моим ощущениям, его нахальные пальцы скользили по моей ноге с иной целью, медленно, но верно подбираясь к запретному. А там, между прочим, ничего не болело. Вот за что я не люблю форменные комбинезоны, так вот за это! Они тянутся! И тянутся в разные стороны! На любой рост, размер, ширину! Рука профессора та, что блуждала под оболочкой комбинезона, преодолела зону коленной чашечки, ощупывая и оглаживая аккуратно и неторопливо двинулась вверх. Мурашки уже не блуждали по телу, они нервно строевым шагом топали вверх за пальцами профессора, будоража воображение. Люфт смотрел задумчиво и хищно, совсем как голодный гвалт и как-то задумчиво и спокойно продолжал мое ощупывание.
— Странно, Вольк, очень странно, — произнес подозрительно невозмутимо и нахально. И вот этого нахальства, а еще наглых прикосновений вынести я не смогла.
Мой голос неожиданно осип, но я справилась с собой и прошептала:
— Что странно, командующий Люфт?
— Запах, — хрипло произнес профессор и протянул руку, дотрагиваясь до щеки. Его пальцы скользнули по подбородку, очерчивая его контур, нежно погладили шею и…
В тишине полигона раздался звук хлесткой пощечины!
Профессор Люфт отпрянул, отдергивая от меня сразу обе руки. Отменная реакция. Только поздно! Я же «вылеченная и ощупанная» вскочила с места, не смотря на «боевые ранения», и взбешенно уставилась на профессора Люфта с высоты своего роста. Наши взгляды встретились. Его взбешенный, горячий и мой — загнанный и испуганный.
— Запах крови, Вольк, — профессор вытянул вперед руку, ту самую, которой трогал мое лицо, и усмехнулся. Она была в крови. — У вас поцарапана шея, и кровоточит затылок, кадет Вольк, надо бы в санчасть, — усмехнулся профессор и дотронулся до своей щеки, потирая ушибленное место. А потом резко встал, приблизился и наклонился к моему красному от позора уху:
— Итак, кадет Вольк, между нами, судя по вашей реакции, только что произошел интим. А раз так, то мы с вами теперь вряд ли сможем жить как прежде, — заржал в голос и добавил отсмеявшись, — пришло время перейти нам с вами на «ты»! Мое имя Крис. А то мне как-то несподручно приставать к девушке, не представившись…
Позора я не выдержала. Его гадкого смеха тоже. Красная, как рак, я рванула в сторону жилых корпусов со скоростью звука. Сейчас, если бы я сдавала кросс, то наверняка бы взлетела по ранговой лестницы в самые… небеса!
Ник Вольк
Кадетский корпус под номером 7, в котором селились «животноводы» и вправду имел удачное расположение. Пожалуй, самое удачное среди жилых кадетских казарм! С одной стороны он находился рядом со столовой, к которой сбоку примыкал единственный в Академии «уголок» отдыха — небольшая аллейка с живыми растениями, лавки для отдыха и настоящая трава под ногами, с другой — к корпусу 7 примыкал полигон и с самого утра можно было любоваться голыми мускулистыми и потными мужскими телами. Особенное удовольствие наблюдать за парнями приходилось на утренние часы. Когда они вот там пыхтят и потеют, а ты сладенько потягиваешься в кроватке и одним глазам наблюдаешь за их потугами!
Я добежала до корпуса 7 со скоростью звука. Красные щеки, волосы, торчащие в разные стороны и кровавые разводы на щеке, шее и волосах делали меня похожей на раненного упыря. О, да, в таком виде я влетела на родной третий этаж и проследовала к комнате номер сто тринадцать. Тут, конечно, с цифрами не свезло, но расположением я была довольна — из окна открывались замечательные виды, а днем вкусно пахло столовскими харчами. Медленно приложила руку к наноэкрану, подождала когда дверь заскрипит, распадаясь на острые углы, втянется в обод и вошла в комнату.
Небольшая комната встретила тишиной. И я скользнула к окну и устроилась на широком подоконнике, забираясь на него с ногами и утыкаясь лицом в колени, чтобы как следует разрыдаться. Внутри все дергало и клокотало, а еще требовало выход. Так опозориться? Как я могла… Сначала на полигоне, а потом на глазах у профессора Люфта?! Крис… он видите, ли! Не Крис, а крыса! Большая, здоровенная, мускулистая и вредная крыса!
— Крыса и есть, — всхлипнула тихо, — правда, Люфта?!
В нашей небольшой комнатке имелись две кровати, небольшой стол с учебным наноэкраном и шкаф со стандартным само разлагающимся бельем, но главным достоинством именно нашей комнаты являлся широкий подоконник, на котором я восседала. И на этом подоконнике жила Люфта — огромная плотоядная оргония (*плотоядный яркий цветок, который питается мухами). Собственно, имя я придумала ей неспроста, в честь профессора Люфта. Гадкого, вредного профессора по «хищным тварям»! Может переименовать… чтобы ничего не напоминало?!
Глупо, наверное, но я умыкнула цветок у профессора из питомника. В тот день у нас проходила практика по «хищным тварям», и мы изучали горгош и способы их размножения, а оргония стояла на полу питомника и чахла. Стояла, чахла и неизменно притягивала взгляд, а еще жутко напоминала меня… В тот день я не успела позавтракать, проспала, а потому влетела в питомник растрепанная, раскрасневшаяся и с чищенной морковкой в руках. О, да, оргонии, оказываются любят морковку больше, чем мух! Собственно, с этой морковки и началась наша дружба…
Надо сказать, я очень переживала за плотоядный цветочек. Переживала, что профессор Люфт мало уделяет ему времени, подкармливала как могла и… сдавшись, покоряясь неизбежности, выкрала его, поселив на своем подоконнике поближе к звездам. Теперь Люфта, Люфт, Люфтик и Люфточка проживает у меня и…
Поток бессвязных мыслей прервало тихое покашливание:
— Эй, Ник, ты чего это там сидишь? Случилось чего? Смотрю… с цветочком разговариваешь?
— Вообще-то, не просто разговариваю, а изливаю душу, — пафосно провозгласила я и отвернулась к окну, дабы соседка не заметила мой зареванный вид и не принялась утешать бедную меня. Просто утешать Элиза умела… а я не умела утешаться! Сейчас прижмет меня к своей пышной груди, по головке сердобольно погладит и не избежать мне второй волны «слезопускания»! А у меня после практики только одно «окно», мне еще на пары идти надо! И желательно выглядеть при этом бодрой и веселой!
Элиза медленно прошамкала к шкафу, сменила форменный комбинезон, натянув на себя стандартную форму для физических дисциплин, причесалась, заплетая волосы в высокий хвост и подошла ближе:
— Ты рыдала, — произнесла громко и даже палец на меня направила, как карающую длань, честное слово. — Люфт?! — произнесла настороженно.
— Люфт, — произнесла я, не пытаясь ничего отрицать. Просто профессор Люфт и вправду меня доконал, а в последнее время особенно… сильно. И подруга об этом знала.
Элиза плюхнулась на свою кровать и тихо, грустно произнесла:
— Как такое возможно, Ник? Вот как? Ты умница, отличница… И давно бы залетела в сотку лучших кадетов по рангу Академии, если бы не «твари диких планет»! По ним у тебя низший бал, если не сказать хуже…
— Я… Просто теряюсь, когда он смотрит! Знаешь, у него такой взгляд… Настойчивый, вечно недовольный… А я слабая! И еще хуже всех по «тварям»!
— Так-с, дело даже не в предмете, а в его преподавателе, не находишь? Он тебе, что нравится, Ник. Да?
От подобного предположения я вспыхнула, как огненный бут и подскочила на подоконнике, приподнимаясь в полный рост, благо потолки в комнате высокие и соответственно окна огромные.
— С ума сошла!
— Почему нет? — пожала плечами Элиза. — Тело у него закачаешься, да и характер такой… нахальный, бодрый, пошутить над нашим братом любит, поизмываться… такие девкам неразумным нравятся. Мордашка правда подкачала, шрамы жуткие, глаза хищные. Но и это не проблема, а так… недоразумение. Для любви ж внешность не главное. А главное что?
— Что?
— Главное, чтобы костюмчик сидел!
— Чего?
— Моторчик гудел!
— Не поняла?
— Так может не зря он над тобой измывается, Ник?! Тупишь, подруга! Говорю главное, чтобы все стояло колом и шрамы, так сказать, самого главного и ценного не коснулись.
— Фу, Элиза! Фу! Всех ребят на курсе перетоптала, а того самого единственного не нашла. Что это значит, подруга? — передразнила я девушку.
— Что? — ухмыльнулась Элиза.
— А то! В парнях ты не разбираешься! В людях, в смысле! Совсем! И… не нравится профессор мне, — прошипела я зло и воинственно. — Слышишь! Не нравится! Я просто его боюсь! До смерти!
— Боишься, значит. Не нравится?! А куст этот приволокла и именем ненавистного профессора нарекла с какого перепуга?
Ник Вольк
— Во-первых, врезала я себе сама. Ну, так получилось. А во-вторых, поставь цветок, вдруг кого-нибудь зашибешь ненароком!
И растопырила руки, загораживая собой оконный проем. Элиза задумчиво взглянула сначала на меня, потом на Люфта в горшке, быстренько прикинула в уме, что если наш горшочек словит кто-то головушкой то, собственно, карцера нам не миновать, и поставила горшок на пол, ровнехонько у моих ног.
— Значит, говоришь, не нравится наш страшненький и ужасненький?! — и почесала затылок.
— Цветок нравится. И он не виноват, что я сделала глупость и назвала его как… как командующего Люфта. И, если быть до конца честной, он не виноват, что я растерялась, ступила и ударила профессора Люфта. Эта неосознанно, честно! Я не хотела! Просто после Эдди я… я испугалась и…
Элиза слушала меня внимательно и не перебивала, но в какой-то момент ее зрачки расширились, и девушка уставилась на меня, не мигая.
— Что? Что ты сделала? Дала в морду профессору Люфту?
— В морду? Ну… да, наверное, можно и так сказать. А откуда ты знаешь, что именно по лицу? —тихо пискнула я.
— Догадалась, — хмыкнула тихо Элиза. — Думаю, цветок стоит выбросить, а потом прыгнуть в след за ним. Тебе. Потому как, тебе Ник, уже ничего не поможет. И лучше бы он тебе нравился! Профессор.
— Почему лучше? — недоуменно пискнула я.
— Потому как, если он тебя замучает до смерти, то ты умрешь от неразделенной любви и даже, может быть, во имя любви. И еще удовольствие в процессе получишь. А так… так как-то обидно. А цветочек этот я на могилку твою отнесу. Будет там мух отгонять, все равно терпеть его не могу.
— Не правда! Ты говорила тебе нравится наша малышка оргония! И ты ее поливаешь, подкармливаешь… Я же видела!
— Это было до того, как ты использовала на ней свой усовершенствованный витаминный комплекс для хищных растений. Знаешь ли, Ник, открою тебе секрет, когда наш Люфтик светится по ночам люминесцентно алым меня это несколько нервирует. Прям так и кажется, что в комнату пробрался кто-то страшный и ужасно кровожадный.
— Ну, хочешь я ему новое имя придумаю. Тебе спокойнее будет.
— Да брось, не трать время. Тебе, итак, не долго осталось… — усмехнулась Элиза и плюхнулась пятой точкой на кровать, старательно запихивая ноги в форменные ботинки.
Я глухо вздохнула и поставила оргонию обратно на подоконник, по листочкам ее погладила, и скормила парочку свеженьких дождевых червей, которые умыкнула у горгош с утра, во время практики в питомнике.
— Эй, ну ты чего? — Элиза подошла внезапно и ободряюще стукнула меня по спине. — Не кисни. Прорвемся.
Я медленно перевела взгляд вниз. Около корпуса вовсю кипела жизнь. По дорожкам, покрытым темно-зеленым покрытием, вовсю сновали кадеты. Кто-то торопился на очередную лекцию, кто-то на практику. А у нас «окно»… и мы с Элизой собирались вкусно отобедать в академической столовой. Да, поесть мне не помешает, может и настроение повысится, а может, если повезет, и в голову нагрянет дельная мысль… о том, как жить дальше!
Я втянула поглубже воздух и замерла. В корпусе напротив стоял парень и пялился на меня. Его лицо было частично скрыто тенью, а ярко рыжие волосы отблескивали в свете энергетического освещения. Я дернулась от неприятного, смутно знакомого чувства узнавания внутри. А Элиза помахала парню рукой. Приветственно и весело.
— Эй, ты чего? Смотри какие телеса! Сладенький. Иногда, забавно вот так выглянуть в окно и насладиться зрелищем. Настроение здорово повышает, — хмыкнула девушка.
— Элиза, детка. Если подглядываешь ты, то может так случиться, что и подсмотрят за тобой. Обычно это очень не вовремя и часто — неприятно.
— Зануда, Ник, пошли есть. Вполне возможно, для некоторых это будет последний обед за бюджетный счет, — рассмеялась Элиза и быстро потопала на выход. Я же в ответ кисло улыбнулась.
О да, в Академии я училась за бюджетный счет. Бесплатно. Совершенно. И даже умудрялась получать стипендию. Родная планета srt34567, прайм сектор, отправила меня сюда переводом, как особо отличавшуюся и да, не имеющую родителей. Так что да, мне было чем гордиться!
Ник Вольк
Бодрым шагом мы отправились в столовую, благо это воистину самое классное место в Академии находилось рядом с нашим корпусом. Пять минут и мы на месте. Уже на подходе запахло едой, и я немного встряхнулась, прогоняя мрачные мысли. В конце концов, есть ли смысл страдать сейчас… может быть, профессор Люфт и мстить мне не будет за пощечину, может он и… не заметил ее вовсе… ну или забыл и обо мне, и о ней в моем исполнении…
Просторный зал встретил шумом и гамом, голодные кадеты сновали туда-сюда в поисках свободных мест. Торопились, переругивались, толкались в очереди. Около панорамных окон восседали преподаватели, а'дроны, командующие. Их обслуживали роботы.
Я привычно осмотрелась и быстро встала в очередь к раздаточной, где стоял робот и разливал «компот» по стаканам. Живот тихо заурчал, напоминая о том, что я не завтракала утром. Накануне практики по «тварям» не могла уснуть, и закономерно проспала утром, потому осталась без еды. Голод давал о себе знать, а во рту скопилась слюна от предвкушения. О, да! Еды было много. Зеленые желеобразные травяные каши, пышные запеканки, сыры, булочки, мясные закуски и даже голубоватое пюре, такое знакомое и «родное» с детства! Набрать еды на поднос можно было сколько захочется, но народ брал совсем немного, не удивительно — в зале было много дам. А дамы следили за своей фигурой и питались преимущественно по разработанному специальному плану. У меня же индивидуального плана питания не имелось и за фигурой я не следила, потому как была мелкой и тощей. Да и после физических нагрузок есть хотелось зверски.
Мы с Элизой набрали еды и потопали прямиком к сводному братику Элизы. Парень учился на нашем курсе, только был старше на два года и в этом году заканчивал Академию. Не заметить парня было невозможно. Он был красив, высок, мускулист и обладал впечатляющей аурой человека, жутко уверенного в себе. Он сидел за шестиместным столом один, нахально развалившись на два стула и с умным видом жевал зеленый хрустящий тост.
— Здорово, доходяга, — поздоровался он со мной, — Никки, детка, ты снова смогла поразить мое воображение, — проворковал он, и с видом, словно открывает миру великую тайну, протянул к нашим мордашка свой планшет.
— И тебе не хворать, Рик, — я плюхнулась на стул рядом и даже глоток сока айове успела сделать, прежде чем, собственно, перевела взгляд на планшет парня и аппетит испортился. На личном ученическом планшете Рика я увидела остановленный кадр с собственной физиономией. К слову сказать, сразу узнала момент и пыхнув недовольно, вонзилась зубами в бутерброд, который колом встал в горле.
— Ого, Рикки, детка, ты скачал себе видосик с нашей Ник. Не то чтобы я читала нотации братишка, но в твоем возрасте пора бы перестать запираться в общей душевой с подобными мультиками и найти себе девушку, — хмыкнула в голос Элиза, отчего Рика перекосило. Но парень, скривив на лице забавную мину, лишь громко глотнул сока айове и как ни в чем не бывало произнес:
— Просто хотел поздравить в числе первых. Ты разве не в курсе? Наша Никки главная тема сегодняшнего дня. Или ты, как обычно, все новости узнаешь в последних рядах.
Я сделала вид, что разговор меня вовсе не касается, пока брат с сестрой мерялись злобными взглядами, и попробовала кашу, что традиционно готовилась на буйволином молоке с планеты Тур-тур. Я обожала эту сладкую кашу со специями и крохотными сушеными ягодами. Ее сладкий вкус неизменно поднимал настроение. Правда сейчас я ничего не чувствовала. Ни аппетита, ни настроения, ни желания обсуждать приключившуюся со мной историю.
И резко почувствовав инородный взгляд подняла голову. Сверху вниз с широкой злобной улыбкой на устах на меня смотрел Дин Стрикс, тот самый Дин Стрикс, которого с час назад втоптали в гладенькое покрытие полигона на боевой практике по «тварям».
— Приятного аппетита, Ник.
Волосы парня торчали в разные стороны, глаза метали молнии, а сам он стоял одетый в тренировочный форменный костюм, частично порванный и покрытый пылью. Не оставалось сомнений, парень прискакал в столовую прямо из санчасти и явно не для того, чтобы пожелать мне приятного аппетита. Скорее он торопился меня… отлупить.
— И тебе, Дин. Сядешь с нами, у нас пока свободно? Или ты подошел поздороваться, — хмыкнула я, цепляя на лицо веселую улыбку. Может если я буду вести себя так, как ни в чем небывало, то и не отлупят. Или отлупят, но позже…
— А ты знаешь, Ник, мы уже утром здоровались! Утром, когда ты бросалась мне на грудь и умоляла встать с тобой в пару! На практике у Люфта! — на последнем предложении Дин неприятно взвизгнул и схватил меня за шкирку приподнимая с места как блохастого котенка.
— Э-эй, полегче, — прошипел Рик и привстал с места. Вот такой высокий, мускулистый, мощный он являл собой грозную и неприкрытую силу. — Слушай, парень, с девчонками так не обращаются. С ними нежно надо. Так лучше доходит, — произнес громко и его четкие слова разнеслись в тишине столовой поразительно гулким эхо. Ага, видимо, народ даже жевать перестал, наслаждаясь зрелищем.
Дин медленно перевел взгляд на Рика, а потом плюхнул меня обратно на стул и тихо процедил:
— Никки детка, ты меня подставила. Мой ранг слетел на двадцать единиц.
Я вздрогнула и подняла на парня глаза. Двадцать единиц это много. Очень много.
— Извини, я не хотела. Правда не хотела и я… могу помочь! Если убирать по вечерам питомник, то это даст дополнительные балы к рангу и…
— Заткнись, Вольк! Бесишь. И да, ты отработаешь детка. Обязательно отработаешь, стоя на коленях, — хмыкнул Дин зло и развернувшись на каблуках потопал вон из столовой, прижимая к себе, видимо не до конца сросшуюся руку.
От его грубых слов я покраснела и уткнулась в тарелку с кашей. Зачерпнула целую ложку, забивая полный рот, и принялась нервно жевать. Но Рик и Элиза были не из тех, кто «утомляет себя деликатностью»!
— Это что сейчас было, а? Ник, он тебе… угрожал?! Нет, ну подумаешь произошло недопонимание, — взвилась Элиза, — но это же не повод ставить тебя на колени! Кстати, а зачем это делать, что нельзя отлупить стоя?
Ник Вольк
— Так-то мне казалось, что Дин Стрикс ничего. Спокойный, уравновешенный и нормальный парень. Но, видимо, наша Ник даже из приличных парней способна сделать чудовищ, — нахально произнес Рик и засунул в рот тост, нахально им похрустывая. — Хотя может это я виноват, слишком нахваливал тебя и перехвалил.
Я поперхнулась, на этот раз соком айдохе и выпучив глаза злобно хмыкнула:
— И когда же ты успел познакомиться с Дином и сложить о нем столь лестное мнение? И обо мне поболтать?
— Мылись. В соседних душевых кабинах, — спокойно произнес Рик и снова принялся жевать.
— Зачем?
— Не ходить же вонючими? Конечно, есть довольно приличные средства, которые избавляют от запаха надолго. Но это прерогатива девчонок, а я как-то по старинке привык, — усмехнулся Рик.
— Я не об этом. Я о лестном мнении о парне и о нелестном обо мне. Зачем вы обо мне говорили?
— Он учиться с тобой в одной группе, а я с тобой завтракаю, обедаю и ужиную, — засмеялся парень, — и в основном его интересовало встречаемся мы или нет.
— И что ты ответил? — искренне полюбопытствовала я.
— Что ты не любишь мальчиков. А что? Я не солгал, — усмехнулся Рик.
А я вспыхнула и уставилась на него злым взглядом.
— Надеюсь, ты понимаешь, что теперь вся моя группа будет судачить о моих… м-м-м предпочтениях! — прошипела я недовольно.
— Да, Рик! На этот раз ты перегнул палку! — пыхнула злобно Элиза, до этого подозрительно молчавшая.
— Пусть лучше судачат об этом, а не вот об этом, — хмыкнул Рик и на его учебном планшете, о котором все благополучно забыли замелькала картинка. Скажем честно, сюжет и для меня стал неожиданностью.
Какой-то умелец стащил запись с учебной голограммы утренней практики по «тварям» с участием нашей группы и сделал из нее, как сказал Рик замечательный «видосик» вырезав особо примечательные моменты, зациклив их и наложив на это безобразие веселенькую музыку. И все бы ничего, и все бы… замечательно и даже весело, если бы не одно но. И этим «НО» была я! Вместо гвалда в реальности втаптывающего Дина в покрытие полигона на парне прыгала я. Ритмично и динамично! Как скакун с планеты Джур-Джур! Даже нарисованный язык вытащила так же. И еще гундела забавную песенку.
— Я должна сейчас улыбнуться? Посмеяться? Запеть песенку в унисон с… планшетом, — растягивая на лице улыбку прошипела я.
— Не уверен. Думаю, с учетом того, что ты в догонялки с гвалтом не играла и единственная получила повышенный балл за сообразительность, тебе следует бежать и схорониться под корягой, — совершенно спокойно произнес Рик.
Усмехнулась, цепляя кривую улыбку. Встала с места и произнесла тихо:
— Я бы в любом случае не полезла на гвалта. Трусиха, — пожала я плечами и с трудом сдерживаясь, чтобы не завопить в голос, потопала на выход.
— Ты не трусиха, Ник, ты зазнайка! — кинул мне в спину Рик в тот момент, когда я без оглядки бросилась из столовой. Радовало одно — Рика увижу не скоро, потому как ужинать не пойду! Я объявляю голодовку!
Пока бежала немного остыла. Замедлилась и решительно двинулась в местный уголок единения с природой — в крохотную зону отдыха с живыми растениями, травкой и главное лавочками. Природа всегда меня успокаивала. Выбрала самую удаленную от центральной «тропы» лавку, ту самую, что скрывалась в тени раскатистой дрогары*(*местная флора с яркими, фиолетовыми листьями и пышными, толстыми ветвями, спускающимися до самой земли) и плюхнулась на нее, утыкаясь лицом в ладони. Сейчас, как никогда, мне хотелось, чтобы меня утешили.
Впрочем, сидеть долго, уткнувшись в собственные ладони мне быстро надоело. А рыдать в голос было ниже собственного достоинства. Потому я достала свой ученический планшет и еще раз посмотрела «видосик», что стремительно набирал просмотры в запрещенной «студенческой сети» — программе подпольно установленной, наверное, на каждый ученический планшет. Теперь отчетливо было ясно почему так взбесился Дин. Со стороны все выглядело так, что я намеренно подставила его с гвалтом. То есть я сначала весело со всеми бегала по лесу, потом в одиночестве ползла по земле, это перед тем, как встретить душгуба, и потом, когда все оказались около гвалта только я одна лежала на полянке, наслаждаясь местным освещением. Вид у меня был расслабленный, довольный и счастливый. Конечно, я же тогда голову не пробила и зубов не лишилась! Есть от чего радоваться! Потому лежала я счастливая и улыбалась прямо в камеру, разве что веером не махала перед лицом для пущего удовольствия. Смонтировано забавно, талантливо и да, я оценила, честное слово! Найду кто это сделал… попрыгаю как в ролике! На бесчувственном теле этой гниды!
Ладно, с тем, что в Академии у меня «завелся» враг мы определились. Только что делать дальше? Можно попробовать извиниться перед Дином еще раз. Он умный парень и должен успокоиться и прийти в себя. В конце концов, он сам полез на гвалта, а меня отправил «охотиться» за «красной точкой» до которой я не добралась! Должен же он понимать, что кто-то зло пошутил надо мной! И эти завышенные баллы за практику… Вот профессор Люфт удружил! Отродясь по «тварям» хороших баллов не было! И вот тут на тебе! Совпадение?!
Глаза наполнились влагой. И я резко зажмурилась и снова их открыла, пытаясь сдержать подступившие слезы. И вздрогнула, увидев широкоплечую фигуру, что вышагивала ровнехонько по направлению ко мне. Сжалась, со всей силы вдавливая себя в твердую спинку скамьи в надежде что… пронесет. Но нет, профессор Люфт бодренько пересек небольшой газон с травкой-муравкой, нахально следуя не по дорожке, и плюхнулся аккурат напротив меня.
Ник Вольк
Я с недоумением уставилась в желтые глаза и чуть не выронила ученический планшет, что до этого сжимала в руках.
— Прогуливаешь, Вольк? — растягивая слова, произнес профессор Люфт.
— У меня «окно», кажется… — буркнула я, стараясь не смотреть на профессора. Лекции по «тварям», согласно расписанию, должны быть не раньше, чем через три дня и до этого момента я собиралась прийти в норму, после позора на практике и научиться смотреть ему в глаза. А сейчас… сейчас я была не готова. В присутствии этого мужчины я не могла полноценно вздохнуть. В тени деревьев, в этой атмосфере уединенности его присутствие ощущалось слишком… явно.
— Кажется? — хмыкнул профессор Люфт и открыл свой планшет, рассматривая мое расписание. — Врешь и не краснеешь, Вольк, — усмехнулся профессор и перевел на меня взгляд.
Вздрогнула. Вздохнула. Отвела глаза. Сжала руки между коленями. Сейчас влепит мне наказание и свалит. Нужно только потерпеть.
— Страшно, Вольк? Боишься меня?
— Очень, профессор, — пожала я плечами, но взгляд не подняла.
— Итак, кадет Вольк, что вы здесь делаете? Если у вас найдется достойное оправдание тому, что вы прогуливаете лекцию у достопочтимого профессора Корда, то так и быть я не влеплю вам штраф за прогул.
— Я страдаю, профессор Люфт. Как думаете, это достойное оправдание для прогула? — резко произнесла я и уставилась в его желтые глаза и, чувствуя себя поистине неловко наедине с ним, резко отвела взгляд.
— О, страдашки, Вольк. Страдашки я люблю, — усмехнулся профессор Люфт и откинулся на спинку лавки располагаясь с удобствами. — Давай, Вольк, залей мой китель слезами! После всего, что было между нами… тебе можно, — усмехнулся довольно.
Я с недоумением вскинула на него взгляд и поняла очевидное — издевается. Гадский профессор довольно улыбнулся и уставился на меня, собираясь, видимо, внимать. Я же понуро произнесла:
— Извините меня. Я тогда, на практике сильно ударилась головой и прошу прощения.
— Пытаешься спрыгнуть со скользкой темы, Вольк? Или замаслить меня пытаешься, чтобы избежать наказания? А ты, я смотрю хитрая штучка, — усмехнулся. Только смеха в его глазах не было. Вместо смеха в его глазах жила темнота… Узкие зрачки подозрительно резко то сжимались, то расширялись. Казалось, что… зрачок дышит.
— Мне искренне стыдно за свой удар, — произнесла я глухо.
— А, считаешь слабовато для третьего курса. Тут, Вольк, я с тобой не согласен. Ручонка вроде бы женская, а зарядила так, что я звезды увидел, — хмыкнул Люфт.
— Профессор, я не об этом! — неловко вскрикнула я. — Я просто сильно испугалась… Ну что вы трогаете… ласкаете… — я сначала побледнела, потом покраснела. Одним словом, смешалась и подобрать подходящие по смыслу слова не смогла. Махнула рукой и путанно закончила:
— Я искренне прошу прощения за недостойное поведение. Мне неловко, что я случайно ударила вас по щеке. И еще стыдно.
— Случайно? — насмешливо уточнил мужчина и на его лице расплылась насмешливая саркастическая улыбка.
— Я прошу прощения и готова загладить свою вину. Отработки и штрафы — это, конечно, хорошо для Академии. Но я могла бы сделать что-то исключительно для вас, профессор Люфт.
— Даже так? — присвистнул профессор и его глаза как-то подозрительно заблестели. Впрочем, я уже догадалась, что, не зная как, но угодила в ловко расставленную ловушку. Впрочем, что с меня возьмешь?! У меня ничего нет, так что беспокоиться мне нечего.
Но я все равно беспокоилась. Односложные, ироничные ответы пугали, а настроение плавно скатывалось на отметку «ниже уже некуда». Нет, ну правда! Вот только проблем с профессором Люфтом для полного счастья и не хватает! Хотя само словосочетание «профессор по диким тварям» и одна сплошная проблема для меня звучат одинаково!
— Я предлагаю забыть об этом маленьком недоразумении.
— Нет.
— Нет? — опешила я.
— Нет.
— Но профессор, я же извинилась. И у меня были смягчающие обстоятельства в виде болезненного удара по голове и вывихнутой лодыжки!
— Твои обстоятельства не мои проблемы, — усмехнулся профессор Люфт и резко встал, выпрямляясь во весь рост. Я же вскочила в след за ним. Его слова мне не понравились. За удар профессора по лицу… и из Академии выгнать могут, наверное! И уперлась носом в широкую грудь. О да, профессор Люфт обладал поистине выдающимися габаритами.
Профессор снова сел на лавку, махнул рукой, чтобы и я присаживалась, и только когда я села перевел взгляд на меня. Остро… взглянул так взглянул, настороженно.
Ник Вольк
— У меня есть к тебе предложение, Вольк, раз уж ты провинилась и жаждешь загладить вину, — произнес профессор и покосился на мои пальцы, что я сжимала так сильно, что кажется они хрустели от напряжения.
— Постойте, профессор… А если я не соглашусь? — от переполняющих меня эмоций я снова вскочила, возвышаясь над сидящим на лавке профессором. Не знаю, но смотреть на командующего Люфта сверху вниз… казалось безопаснее.
— Тогда Вольк, пакуй чемоданы и выметайся из Академии, — совершенно спокойно произнес профессор.
— Что? — пискнула я и уставилась в лицо профессора. Почему-то даже сейчас казалось, что он шутит. Вот-вот недовольная кривая мина на его лице сменится на улыбку. И профессор громко крикнет: «Шутка, Вольк! Смотрю, а ты штанишки намочила!». Только вот я и вправду штанишки намочила! Испугалось очень и от паники плохо себя контролировала.
— Не согласишься — вылетишь из Академии быстрее чем плазма из радомайзера, — повторил спокойно профессор Люфт. А я ахнула, покачнулась… и оперлась на грудь профессора рукой, чтобы не упасть. Он сжал мою кисть рукой, поддерживая меня. И внимательно посмотрел на наши соединенные пальцы, гулко переводя дыхание.
Я хотела узнать, что мне предстоит сделать, потому как внутри готова была на многое, чтобы остаться в Академии…но не так, чтобы прямо на все! Но не успела произнести и звука. Профессор Люфт рывком притянул меня к себе и поцеловал. Смял жадно губы, проникая в беззащитный рот языком. Жарко схватил за бедра и потянул на себя, усаживая сверху, как наездницу. Прижал сильно и все это в один миг, продолжая ласкать языком и не давая вздохнуть не то, что подумать. Впрочем, мой мозг думать не собирался. Он отключился в тот самый момент, когда горячие губы мужчины дотронулись до моих губ. Тело вспыхнуло, как плазменный разряд, а внизу живота опалило жаром. Профессор выругался. Я думала, что профессорам вообще не положено знать таких слов. Но от грязного высказывания мне стало еще жарче, и я сама потянулась к его губам, выгибаясь дугой от горячих прикосновений его пальцев и плохо соображая, не умело ткнулась в его рот, требуя поцелуя.
Мужчина втянул воздух и запустил пальцы в мою шевелюру, растрепывая пряди и притягивая еще ближе к себе. Я буквально распласталась на его теле, чувствуя возбуждение мужчины между своих ног. И эта близость к его телу завораживала, обжигала, делая меня смелой, распущенной и жадной до ласк. Люфт снова поцеловал. Влажно, горячо, жарко. Его губы медленно скользнули вдоль шеи, опаляя горячим дыханием и снова скользнули вверх к губам. Жадно. Дико. Чувственно. Сминая и вторгаясь внутрь моих губ. От желания почувствовать больше меня трясло в его руках, от предвкушения я, кажется, застонала.
— Бездна! Ты сносишь мне крышу, — хрипло произнес мужчина и лихорадочно вжался в мои бедра. Дышал он при этом с трудом. И я видела, как бьется жилка на его виске, как странно расширен узкий зрачок.
— Если мы не прекратим, Вольк, то я поимею тебя прямо здесь в студенческом «живом уголке», — произнес мужчина и аккуратно ссадил меня рядом на скамью.
В зоне отдыха мы по-прежнему были одни, и пышная крона фиолетового дерева скрывала нас ото всех. Неужели, я сейчас думаю о том… что не против! Чтобы меня поимели?!
От этой мысли ко мне вернулся мозг. И я отодвинулась от профессора на самый краешек скамьи, только пытаясь осознать то, что произошло, между нами. Итак, я залезла на профессора, оседлала его и собиралась «поскакать» прямо здесь, в общественном месте несмотря на то, что нас могли бы увидеть! Раньше воспоминания о пощечине казались мне позором. Но новые воспоминания затмили, скажем прямо все! Но главное куда делся мой иррациональный страх близости? Куда? Когда он был… так нужен!
Я сидела на лавке и молча пялилась в собственные ладони, сжатые на коленях до скрипа. Как тогда сказал Рик… я не любила мальчиков. Мальчиков, мужчин… мужской пол любых рас не любила и боялась близости. Однажды, в другой жизни я была влюблена. И дело дошло до близости, только я… передумала, а вот Эдди передумывать и останавливаться не хотел и чуть было не взял меня силой. С тех пор, у меня не было близости. Ни близости, ни влюбленности, ни даже простых объятий с парнем. Как-то раз я решилась на отношения. Хотелось доказать самой себе, что я… ну нормальная, что ли… Тот раз кончился плачевно. Меня било в конвульсиях, и я орала, как резанная, не сумев взять себя в руки от страха.
Я тихо выдохнула, борясь с желанием убежать, и снова яростно сжала ладони, ожидая продолжение разговора. Кажется, я начала догадываться, какую «работу» хотел предложить мне Люфт. И, увы, подобные услуги я оказывать не собиралась.
— Прости меня, Вольк. Я не хотел тебя… трогать, — хрипло произнес профессор Люфт и протянул ко мне руку… Хотел похлопать по плечу. Так делали местные «вояки», когда пытались успокоить. Ну, знаете, сломали тебе руку на практики, а профессор нагнулся и похлопал по плечу ободряюще. И вроде бы и легче.
Я отшатнулась, чуть не свалившись со скамьи и уставилась на профессора не мигающим взглядом. Внутри растекался неподдающийся контролю жар, а взгляд еще туманился от возбуждения. Но мозг уже взял бразды правления над телом. Звезды! Что я творю?! Это же профессор Люфт! Да, он молод, богат, наверное… И еще герой! Но это ж мой командующий! К слову сказать, страшный и вредный! И он только шлака любит, ну тварь зеленую, хищную, кошачьей милой наружности! И я его терпеть не могу, он же мне успеваемость портит! Основной, профилирующий предмет здорово снижает ранг по Академии! О, Ник, кому ты врешь! Нравится… он тебе жутко нравится и, собственно, недавние действия лишь это подтверждают!
— Профессор командующий Люфт, я не справлюсь с этой вашей «отработкой». Пожалуйста, не заставляйте меня с вами спать. И за отказ не выгоняйте из Академии, — тускло произнесла я и аккуратненько взглянула на профессора.
После моих слов морда его лица вытянулась, а глаза мигнули красным… Я отшатнулась, но двигаться было не куда. Впрочем, и не хотелось… ни двигаться, ни смотреть на профессора. Поэтому я немного повернулась к нему боком, пряча взгляд и торопливо поправила форменный комбинезон, который оказался расстегнутым до пупка, когда это только некоторые успевают! За спиной было жутко тихо. Что там делал профессор я не знаю, но казалось, что он там даже… не дышал. Повернулась, чтобы услышать приговор и вздрогнула, напарываясь на бешенный, злобный взгляд желтых глаз. Кажется, меня сейчас убивать будут. Удобно, кстати, под этим кустиком можно и любовью заниматься, и прикопать кого-нибудь, но самое интересное никто и не заметит!
Ник Вольк
От собственного имени в его устах я вздрогнула и нервно дотронулась до распухших губ, что еще хранили тепло его поцелуев. И профессор как-то печально выдохнул и резко отвел взгляд от моего лица. Отодвинулся на лавке, поднял голову, рассматривая кустик за лавкой и произнес:
— Ты очень испорченная, Никки, раз думаешь так о ближнем. Или были прецеденты? Кто-то из преподавательского состава предлагал тебе… отработать провинность таким способом?
— Нет! Конечно, нет, профессор! — выпалила я. — Но никто из а'дронов и профессоров меня и не целовал в губы!
— Сейчас стало интересно. Не целовал в губы? Значит, может быть, целовали куда-то в другое место? Или места?
— И кто еще из нас испорченный, профессор? — покраснев как свекла произнесла я.
— Испорченная из нас ты, Вольк. И это не обсуждается. И целовала меня тоже ты. Сначала отлупила не за что ни про что, а теперь вот набросилась как пиявка, присосалась и елозила своими губами по моим, нахально проникая внутрь моего рта языком. Но на этом ты, Вольк, не остановилась. Ага, захотела пробраться ко мне в постель, под предлогом «отработки». Нет, ну сама посуди, адекватные кадеты предлагают там… полы помыть в аудитории, Пушу ногти подпилить или на прививку его свозить за «забор». А ты… сразу постель. Или, может быть, ты просто тунеядка и полы мыть не хочешь? Тут ведь на постель ума большого не надо, пару минут и готово. А чтобы полы вымыть… думать нужно, — усмехнулся профессор.
Я сидела напротив и уже не пылала жаром. О, нет! Я была на стадии взрыва — лицо покрылось белыми пятнами бешенства и, наверное, я забавно смотрелась со стороны — пунцовая морда в крапинку. Только на тот момент меня мало интересовала собственная внешность. Совсем не интересовала. И мозг накалился до предела. Ага, ему стало жарко в черепной коробке, и он отчалил куда-то в жо** в пятки. Других объяснения произошедшему далее у меня не было.
Я резко поднялась с лавки, подошла к профессору и наклонилась, рассматривая его в упор, а потом поставила обе руки по краям от его тела, отрезая пути к отступлению. И прошипела:
— Я. Вас. Ненавижу.
Жутко хотелось снова дать ему в лицо. А лучше запустить чем-нибудь тяжелым.
— Ну… Так-то я видел, как ненавидишь, — весело произнес профессор Люфт.
Я нагнулась еще ближе и произнесла прямо в его лицо:
— Вы вредный, мерзкий и еще страшный. Так-то вот! Страшный, престрашный! И целуетесь так себе.
— Очень плохо целуюсь, — прошипел профессор Люфт и за шиворот притянул меня к себе. Обхватил ладонями лицо и дотронулся до губ, терзая их. А потом резко оторвался, провел ладонью по губам, словно пытаясь стереть поцелуй и нахально произнес:
— Вот же ты гадость, Вольк! Настоящая гадость.
Я хлопнула глазами. Раз. Другой. И поняла, что больше не нависаю над профессором, опираясь на лавку, а сижу с краю и глупо хлопаю глазами. А профессор тем временем ржет в голос, скажем прямо практически давится от смеха. А потом резко вскакивает и топает в сторону Академии. Его высокое тело я вижу из-за кустов, не могу оторвать взгляд. Хочу, чтобы… споткнулся! Непременно споткнулся и шлепнулся своим высокомерным задом на потеху всем кадетам. Но ничего подобного не происходит. Пикает ученический планшет. А там сообщение:
— Прогул лекции, кадет Вольк, наказуем согласно уставу Академии. Ваша причина выдуманная и не стоит выеденного яйца. Особых страдашек за вами я не заметил. Двойная отработка.
А следом пришло оповещение в персональном расписании. О, да. Теперь я личная уборщица у гаргош в питомнике. Целая неделя отработки у этих злобных тварей! Б-р-р! Я не буду его убивать! Я его зацелую! Насмерть!
Крис Люфт
Центральный корпус Академии встретил тишиной. Повезло. Видеть живых не хотелось. Я фурией пронесся на второй этаж в родненький кабинет. Ворвался внутрь и сразу проследовал в дальнюю комнату, оборудованную сан узлом.
Хотелось освежиться. Не так. Хотелось засунуть голову в ледяную воду и немного остыть. «Много» остыть! Но позволить себе продолжительные водные процедуры я не мог, кадеты ждать не будут.
Хлопнул в ладони и в раковину заструилась холодная вода. Звезды, что происходит с моей поганой жизнью?
Подставил ладони под воду, с раздражением замечая, что руки дрожат и застыл, рассматривая свою покореженную физиономию в гладкой панели.
— Я приставал к Вольк, — констатировал спокойно факт. — Не стесняясь залез ей под комбинезон, — хмуро добавил и ополоснул лицо ледяной водой.
— Звезды, что происходит с моей поганой жизнью? Я дошел до ручки, спятил? Моя крыша дала течь?
Ответов на поставленные вопросы в своей голове я не находил. А вода все стекала по пальцам, медленно и неуловимо убегая в сточную трубу.
— Все просто. У меня давно не было девчонки. Вот я и поплыл. Вольк красивая. Притягательная. Выделяется из толпы…
Злость вспыхнула огнем, бешенство опалило нутро, и я долбанул рукой по крану разбрызгивая воду.
— Красивая. Очень. А я урод!
Сжал зубы, засунул голову под ледяную воду. Эмоции внутри бушевали, не успокаивались, вызывали вспышки агрессии. Хотелось долбиться башкой об стену, хотелось выть. Раньше я не допускал подобного. Не сейчас, когда был уродом, ни раньше, когда был командором. Такие проявления эмоций недостойны мужчины… Но внутри все болело и жгло. Это мутации разрушали слабое тело, мутации что уродовали лицо, не давая ему восстановиться, мутации, что запустила сыворотка доктора Радовича…
Хотелось выть. Я четко помнил тот день, когда испытал сыворотку Радовича на собственной шкуре. Помнил, как огнем обожгло внутренности, как вспучились вены от невыносимой боли, как запустился процесс регенерации, как распоротое напополам тело «наживую» затягивалось «прямо на мне». А где-то рядом корчились от боли друзья. Дарт'Ве, Филис, Кобс… Орали от дикой боли боевики, командный состав звездолета… Впрочем, спустя пару мгновений уже никто не орал. И я сам… не орал. Не было сил. Просто корчился от невыносимой боли и смотрел… как сыворотка убивала солдат, уносила жизни ребят, с которыми я когда-то учился, потом служил. Сыворотка оказалась не доработанной, не проверенной. Но в тот момент, казалась единственным выходом, единственным путем к спасению. И только потом мы все поняли, что это выход не для всех. В этой битве мы победили. Но какой у ценой! Перед глазами до сих пор стоит жуткая морда реартанца-хашши, кривые клыки, торчащие изо рта, щупальца вместо рук, реки крови на корабле... Битва при Артерии навсегда останется в моей памяти.
Крис Люфт
Вздрогнул, мотнул головой, разбрызгивая вокруг брызги. Поднес ладони к воде, напился, выдохнул. Надо успокоиться, вкусно поесть, поспать, расслабиться. Но пока… Как-то дотянуть до ночи. Мне нужно следить за собой, сыворотка изменила мою кровь, тело. Мутации разрушали мое лицо, делая меня еще… большим уродом. Иногда, кожа срасталась и шрама было почти незаметно, а иногда… иногда на щеке образовывалась дыра, сквозь которую просвечивала кость. Тогда помогали длинные волосы, что я отрастил, чтобы прятать морду.
А еще сны. Страшные сны, подобные бреду, терзали разум. Обычно я видел эсминец. Хашши. Кровь … Иногда я видел Мелиссу. Ее лицо, перекошенное ужасом, когда она увидела меня после боя, как испугалась, узнав, что все — я такой, и никакие технологии мне не помогут вернуть красивую мордашку. Мы хотели пожениться. Но она попросила время. Ей нужно было смириться, привыкнуть… Я ей его не дал. Смотрел в ее глаза, усмехался, хотя эта усмешка разрывала нутро… И просто сказал «ладно». Эл тогда выручил, привез в Академию… Урод в Академии! Хотя мне повезло меньше других, я еще покореженный и внешне… урод.
Вытер лицо рукавом. Усмехнулся. Взглянул на себя в зеркало. Ничего не изменилось. Шрам выглядел хорошо, почти незаметно. Желтые глаза горели как у умалишенного, а на языке ощущался ее вкус. Вкус Вольк. Хотелось поцеловать ее снова, хотелось ощутить ее сладость, распробовать, окунуться с головой… Девчонка чем-то пахла… вкусным… Шоколадкой что ли, ванилькой. А еще желанием. Да, у Никки был вкус желания! Вот я поплыл. И захотелось швырнуть что-нибудь об стену. Лучше тяжелое. Лучше собственное тело.
Не сдержался, долбанул рукой гладкую панель. Образовалась вмятина, но удовлетворения не было. Была лишь покореженная панель с моим таким же покореженным отражением. Безразлично взглянул и пробормотал:
— Что с тобой не так, Вольк? Что не так…
Давно со мной не случалось подобного. Давно я не западал на кадеток… Скажем прямо, никогда не западал. Может просто частенько видел свое отражение?! А может точно знал, что не могу вызывать ничего, кроме омерзения… А она ответила. Когда целовала… ответила. Снова взмахнул головой, вытряхивая ненормальные мысли.
— В любом случае, я исправлю эту оплошность… Не знаю как, но исправлю. Недоразумения случаются… Случилось и со мной. Бывает. Запал. Надо просто расслабиться. Фила дернуть что ли… для компании на планету-точку. Там и не таких как я видали.
Постоял, кривя губы. Мысли снова вернулись к Ник Вольк. Раз за разом прокручивая в голове момент нашего поцелуя. Я пошел за ней из столовой, увидев видео с ее участием, из-за которого галдела вся Академия. Почему-то захотелось утешить… Приободрить… Просто я был там и знал, что девчонка никого не подставляла. Не виновных всегда жалко. Мысли сбились. Понеслись совсем в другую сторону. Голая нога, мои бледные пальцы, стискивающие край ее форменного комбинезона. Ее испуганный взгляд. И мои ощущения от прикосновения к ее коже. Я помню тот миг. Желание вспыхнуло огнем, взбудоражило, заставило напрячься тело. Сам не понял, как пропустил оплеуху… Но, выходит, заслуженно схлопотал.
С досадой взъерошил волосы и нахмурился. Тяжело чувствовать себя похотливым придурком, возбуждающимся лишь от одного прикосновения к чужой девчонке. Но самое главное я сделал — вывод. От девчонки надо держаться подальше, как можно дальше… Потому как к ней тянет…
Ник Вольк
После разговора с Люфтом я отправилась на лекцию по «Галактическому праву». Настроение, как ни странно, пришло в норму, и после того, что я пережила в местных кустах казалось… что теперь мне нипочем никакие невзгоды! Звезды! Какой-то там вирусный видосик, да подумаешь… Меня Люфт поцеловал! Впрочем, кто и кого поцеловал было под вопросом…
Лекторий по «праву» находился в отдельном корпусе. Полукруглая аудитория оказалась заполненной, не удивительно «право» предмет общий для всех потоков. Потому от пестрых комбинезонов рябило в глазах. Красные — боевики, зеленые — «мусорщики», черные — пилоты и мы — салатовые «животноводы». Третий курс Академии в сборе, правда не весь, часть та, что уместилась. Так-то в Академии полно народу, соответственно весь третий курс в одну поточную аудиторию, пусть и такую огромную не впихнуть…
Народ что-то с воодушевлением обсуждал, было людно и шумно. Я даже на секунду решила, что ошиблась дверью. Просто лекции по «праву» в моей душе такого бурного «энтузиазма» не вызывали. И скажу честно, раньше, кроме вселенской печали за остальными подобного замечено не было, а тут хохот, веселье и радость изо всех щелей.
Я заметила Элизу, что подпирала лоб ладонью и потопала прямо к ней. И стоило только зайти как вокруг все стихло. О да, я успела забыть, что теперь звезда Академии! А просмотры-то ролика растут с неудержимой силой. Такими темпами прославлюсь и возгоржусь!
Села рядом с Элизой, медленно выложила из нагрудного кармана учебный планшет и уже тогда тихо спросила соседку по комнате:
— Я что-то пропустила?
— О, ничего такого, что стоило бы твоего внимания, — громко произнесла Элиза на всю аудиторию и посмотрела в сторону лекторской стены с нано-экраном. Я подняла взгляд и увидела все тот же ролик с моим участием. Ничего нового. Все тот же скабрезный ролик, только на беззвучном. Правда, новенькое все же имелось. Кто-то умудрился над экраном, что висел во всю стену и занимал всю площадь стены написать парочку слов от себя «Зазнайка Вольк, сдохни!»
— Зазнайка? — нервно дернулось веко. — Хорошо не потаскуха.
— Потаскуха? — хмыкнула Элиза.
— Почему-то в голову пришло именно это слово. А так, лично я считаю, что зазнайка — это тоже не про меня, — пожала я плечами. — Но знаешь, что больше всего бесит в словах этой курицы!
— Курицы?
— Полагаешь, что парень способен написать подобный эпитет?
— Скорее парень бы написал что-то другое, — хмыкнула Элиза, — менее цветистое и более… оскорбительное. Надо бы стереть…
Ник Вольк
Я писала на автомате, а в голове роились мысли. Сегодня середина ученической недели, в которой 6 дней, скоро выходной осталось немного потерпеть и можно выбраться за «забор». И это здорово… осталось только дотерпеть. Подавив тяжелый вздох, я продолжила конспектировать. Ну как конспектировать… основную работу делал ученический планшет, а я лишь правила то, что он записывал. Профессор Корк как раз перешел к гаутанцам. Краткий экскурс, так сказать, о правах и свободах этой расы внутри планеты. Как выяснилось их нет. Ни прав, ни свобод. Радовало только одно, профессор Корк бормотал лекцию очень разборчиво. Хотя… не знаю, можно ли сказать подобное о профессоре, в котором от профессора остался лишь мозг, все остальное представляло из себя высокотехнологичного робота с частично прозрачным телом. К слову, обязательно было делать его… настолько прозрачным, тем самым травмируя психику кадетов? Или уроки Корка шли как два в одном — анатомия и право в одном флаконе, в данном случае в одном теле.
Сегодня «Корка» в нашей жизни было аж две пары. К концу второй жутко разболелась голова и страдало самоуважение. И профессор тут не причем, просто я никак не могла сосредоточиться на предмете, мысли то и дело уносились к нашему «разговору» с Люфтом. Интересно, а ему понравилось целовать меня? А еще… меня рядом с ним не трясет от страха. Выходит, я ему… доверяю?! Так что ли…
— Эй, Ник, спишь что ли? — Элиза ткнула меня в бок. Все уже повскакивали с мест, провожая профессора и только я сидела, плохо соображая, что происходит вокруг. А вокруг… закончилась лекция.
— Думала не вынесу, — выдохнула тихо, — он такой нудный. Да и день, в целом нервный и напряженный.
— И не говори. Тот, кто поставил две пары подряд знал, что делает. Истинное испытание для нервной системы, — ухмыльнулась Элиза, — не зря говорят, что из Академии не отчисляют. Правильно, кадеты со слабыми нервами сами разбегаются отсюда как тараканы на звездолете, — добавила девушка и мы похватали учебные планшеты и потопали вон из аудитории.
Правда уйти далеко не удалось. Стоило только выйти в коридор, как перед нами замаячило целых две недовольных рожи, принадлежащие моим одногруппницам. Мощная Ирида Волос и тощая как жердь, жилистая Лика Радион замерли напротив меня. Я сразу оценила обстановку — дело дрянь, просто с такими лицами явно не на парад идут, а скорее… на войну. С другой стороны, двое на двое, но драться совсем не хотелось. На сегодня мне хватило позора…
— Значит, ты у нас подпрыгнула в ранге, Никки, крошка? — ехидно протянула Волос. Она была лидером в группе и безусловным лидером в ранговой таблице группы.
— Ты сейчас о чем, Ирида? — довольно спокойно произнесла я.
— Ранг, Никки. Ты обогнала Дина по рангу. Наверное, с этой целью уговорила встать его с собой в пару на «тварях». Нечестно играешь, детка.
— Слушай, а тебе какое дело? Ты-то чего так переживаешь?
— Да, вот рассуждаю вслух. Бесят меня, знаешь ли, такие как ты… уродки.
Я на миг онемела. Во-первых, правила Академии запрещали кадетам друг друга оскорблять и подобные бранные словечки наверняка зафиксирует система слежения, что имеет место быть в коридоре, а значит Ириде прилетит наказание в виде штрафа. Девушка жутко печется о своем «наипервейшем» ранге и потому… раз оскорбила в общественном месте, значит… совсем себя не контролирует. А это плохо и чревато. В боевке я слабее.
— Слушай, я понимаю, что ты недовольна результатами практики, но я никого не подставляла и как обычно прозевала тот момент, когда вы выступили против гвалта. Профессор Люфт может подтвердить. Я просто поскользнулась на траве, съехала с горки и свалилась прямо на него. Ногу подвернула.
На самом деле доказывать что-то Ириде не хотелось, оправдываться не хотелось тоже, но и молча слушать оскорбления в свой адрес было не по мне. И ладно бы Дин сказал. Он, в конце концов, здесь самый пострадавший! Но Волос!
— Я попрошу у профессора Люфта запись нашей практики, и ты сможешь все увидеть сама. А сейчас… дай пройти.
Ирида Волос не двинулась с места, впиваясь в меня острым взглядом.
— Я не верю тебе, и ты ответишь за эту подлость. За то, что гвалт втоптал меня в землю.
— Не хочешь ждать записи, просто подойди к Люфту сама, — пожала я плечами. — Опять же, во всем этом я не вижу никакого предательства. Если бы вы достойно подготовились к практике, то знали бы, что лучшее средство спасения от гвалта — точно не нападение. Почему, все должны следовать за тобой и рисковать своими конечностями, если ты не права!
— Гвалта не было заявлено!
— Параграф по гвалту присутствовал на лекции!
— Заткнулась быстро! — взвизгнула Волос. А я резко отступила назад. Двери соседнего лектория раскрылись и целый поток кадетов начал стремительно заполнять коридор.
— Привет, Вольк, — я резко обернулась и узрела Дина Стрикса. Как-то так оказалось, что парень стоял между мной и «проходом к спасению».
— Как настроение? Как состояние подлой душонки?
Дин всегда мне нравился. Красивый, умный, честный… но главное благородный. Слышать эти слова из его уст было неприятно. Затевать разговор на глазах у всех мне не хотелось. Эх, почему, когда все плохо, неожиданно — раз и становится еще хуже.
— Прости меня, Дин. Я не хотела, чтобы получилось так. Я заглажу свою вину. Скажи как? Подтянуть ранг можно добровольными работами и…
Дин резко прижал меня к себе. И стало нечем дышать.
— Сочтемся, Никки, — пробурчал Дин, отпустил и потопал на «растениеводство». А я осталась смотреть ему в след.
Волос и Радион хмыкнули в унисон и устремились за Дином. Я же жалостливо выдохнула. Кажется, нужно найти профессора Люфта и попросить запись прямо сейчас, до лекций по «тварям» мне просто не дожить. Но нет, видеть профессора мне не хотелось... От одной мысли, что мы увидимся… лицо загоралось, покрываясь жгучим румянцем.
Ник Вольк
Предмет с простеньким названием «Растения Галактики» был обязательным в программе изучения всех курсов. Лекции вела удивительно приятная профессор Вильвет Даркс, миловидная, молодая и даже «нисколько не бывшая военная». Практику по «растениеводству» вела она же. И я любила этот предмет, даже как бы это… фанатела им и была лучшей на курсе, чем и гордилась.
— Наша оргония светится по ночам. Может посоветуешься с Даркс, что не так с удобрением, что ты даешь нашему Люфтику? А то загнется цветочек… ненароком, — с ухмылкой произнесла Элиза, — и мы тебя не откачаем! Засохнешь от расстройства!
— Ну, очень смешно, — пыхнула я и добавила, — я бы давно спросила, но не могу, ты же знаешь… Питомцы в комнатах запрещены! Люфтика отберут, если узнают…
— Так никто не заставляет тебя спрашивать в лоб. Можно же попробовать добраться до информации окольными путями.
Мы вошли в просторную залу с высоченными потолками, в которых сплошь и рядом были натыканы вытяжки. О да, в этом месте частенько «несладко» пахло!
Помещение для практики всегда радовало простором и чистотой. Огромное, светлое и как я уже сказала потолки высокие. По стенам стояли рабочие столы, оснащенные наноаппаратурой, центр ж помещения был неизменно пуст. И пахло всегда непривычно, чем-то едким, химическим и больничным.
Сегодня практика обещала быть «жаркой» — середина семестра, начался период самостоятельных лабораторных работ, от результатов которых зависел ранг по Академии. Так-то я подготовилась и даже вроде бы совсем не боялась, но внутри жил холодок неуверенности.
Мы с Элизой заняли два свободных соседних стола и принялись подготавливать «рабочее» место, привычно щелкать тумблеры приборов, прогревать оборудование, поверять весы. Нервные отточенные движения, слегка подрагивающие пальцы… и резкий поворот головы. Профессор Вильвет Даркс уже спешила к нам, чтобы раздать методички.
— Девочки, до начала пять минут, можно успеть освежиться, — произнесла Даркс своим красивым, хорошо поставленным голосом и поправила волосы, крупными кудрями спускающиеся по ее спине. Вид у нашей «профессорши» всегда был идеальный. Отглаженные идеально сидящие костюмы и блузы, волосы, что никогда не торчали. Красивая. Идеально красивая! Женственная и такая… молодая и милая!
— Мы готовы приступать, — произнесла Элиза, но ее голос дрогнул. Что ж, придется признать все мы нервничали, все же первая лабораторная работа в году. А вдруг… непредвиденные обстоятельства?!
— Ну что ж, тогда тяните, — хмыкнула профессор Даркс и протянула нам с Элизой стопку методичек для выбора. Элиза, не сомневаясь, взяла верхнюю и улыбнулась довольно. Видимо, повезло. Я же провела вспотевшими руками по форменному комбинезону и тихо прошептала:
— Хоть бы по «хищным»! По хищным! — и схватила одну из методичек. Облегченно выдохнула, прочитав тему и вскинула глаза, благодаря звезды. И уперлась взглядом в заинтересованно наблюдающий за мной взгляд профессора Люфта. Замерла как вкопанная, рассматривая мужчину.
Что он здесь делает?!
Не знаю, что делал здесь профессор Люфт, но он белозубо улыбался Даркс, мне, Элизе… Кажется, он нахально улыбался всем присутствующим, сбивая наш настрой на свершения!
— Ну что ж, девочки, приступаем. Задание дано, жду ваши отличные результаты. У вас пара, чтобы выполнить работу, — и пошла раздавать задания остальным, оставляя нас с Элизой, ошарашенных и немного испуганных.
— У тебя что? — прошептала Элиза и включила импульсный нанометр.
— Что он здесь забыл? — мои мысли были далеки от лабораторной работы.
Элиза резко обернулась и потом доложила:
— К Дарк пришел. Шепчутся в закутке, а Иридка тем временем списывает, — прошипела как заправская разведчица, — и приступила к практической.
Что ж, время пошло. Я привычным жестом собрала светлые волосы в пучок, заколола шпилькой, на форменный комбинезон набросила фартук прозрачной одноразовой химической защиты, что мгновенно сжался и растянулся по комбинезону, тонкой пленкой окутывая тело. Дышать через такую защиту было привычно и комфортно, а вот смотреть неудобно, ощущалось, что смотришь на мир через тонкую, не идеально ровную преграду, как полиэтилен на глазах. Вроде и видишь все, а вроде и мутно. А еще в химической защите все стремные. Мало того, что тело, как голое, плотно обтянутое прозрачной оболочкой, все впуклости и выпуклости напоказ, так еще и голова как в коконе. То есть прическу не видно, косметику там… цвет глаз в конце концов. Этакое человеческое тело, обернутое с головы до ног, как личинка в кокон… Звезды, о чем я думаю?
Мысленно дала себе оплеуху и бросила сердитый взгляд назад. Профессор Люфт продолжал развлекать Вильвет Даркс. Молодая «профессорша» даже улыбалась, наслаждаясь его обществом. И почему так трясутся руки? Почему хочется запустить стеклянную колбу прямо в эту «теплую и довольную» компанию?
Все! Кыш-кыш из моей головы!
Я открыла методичку и принялась читать краткую информацию. Что ж, задание попалось легкое, из раздела «Растениеводство. Курс выживания». Мне предлагалось получить горючую смесь из имеющихся подручных средств. Средства и их свойства подробно описывались в методическом указании, но той самой нужной информации, что дала бы возможность догадаться, как и какие использовать ингредиенты в методичке не было. Потому я просто пробежалась глазами по тексту и взяла три пустые склянки, поочередно добавляя в каждую из них порошки, предварительно тщательно их взвешивая. Как я уже сказала, мне повезло и задание оказалось очень простым. Всего лишь нужно смешать в нужных пропорциях три порошка: сушеную траву тоффи, дрожжи и сахар. И все это великолепие залить водой. Последние два при нужных условиях превращаются в спирт, а тоффи вызывает быструю, но кратковременную реакцию горения. В принципе, с этой смесью все что угодно можно превратить в дрова. Главное не сделать это сейчас, а сейчас нужно правильно настроить температуру и эффект будет совершенно другой. Вещество должно получиться горючим, а не спалить все в округе.
Ник Вольк
Снилось мне что-то несомненно приятное, сладкое и нежное. Ласковые поцелуи, нежные прикосновения, хриплые голос… И все это в миг исчезло, когда над головой «пропела» учебная сирена. Вот что? Что может произойти в такую рань?!
Я разлепила глаза, прощаясь с приятным «послевкусием» ото сна и даже умудрилась сесть в родненькой кроватке, пытаясь сосредоточиться на происходящем:
— Что это?
Элиза сползла с кровати и выглянула в окно. С улицы раздавались подозрительные звуки.
— Не пойму, Ник, по похоже у нас утренняя строевая намечается…
— Так мы не перваки и тогда… с какого перепугу?! Старые мы для пробежек на свежем воздухе и это… умные и ленивые, — зевнула я в голос. И хорошо успела закрыть рот, а то могла бы прикусить себе что-нибудь от резкого, усиленного технологиями «строевого воя».
Нет, правда! Как загудит! Как завоет, сотрясая бедный корпус номер семь. Тут не то, что язык прикусишь, шею спросонья сломаешь!
— Кажется, все же нас строиться вызывают, — проорала Элиза, чтобы быть услышанной. Через мгновения вой сирены стих и заиграла музыка… гимн Академии, как и положено с завываниями и душераздирающими нотками. Пришлось сползать с кровати, умываться и ползти строиться. Зевок разрывал рот, а по телу медленно, но, верно, ползли мурашки обиды. Ну, вот! Дожили! На третьем курсе как перваков по полигону гонять будут! Между прочим, так мышцы уже никто не качает! Тренажеры есть! Магнитные технологии! И электрические потоки!
— Может это ошибка? Сбой системы? — пробормотала я, недовольно натягивая на себя форму для физических нагрузок. Дело в том, что каждая комната в корпусе была оснащена хорошей звукоизоляцией. И соответственно, сирена включалась в комнатах не у всех. Первые курсы в самую рань перед занятиями постоянно занимались на полигоне, тренировали выносливость. Вторые курсы только иногда маршировали по плацу, а вот третьи… третьим курсам хватало физических нагрузках на практиках! Так с какого… сирена орет над моим ухом?! Искусственный интеллект корпуса 7 спятил?!
Спортивная форма была одета, волосы я закрепила в скромный пучок на затылке, натянула ботинки, и мы с Элизой, мрачные и злые поползли на улицу, строиться.
Ошибки не было — перед входом в корпус уже стоял весь корпус 7 от «мала до велика». Мы с Элизой пристроились во второй ряд, с краю длинной шеренги и недовольно зевая, осматривались по сторонам.
— Кадеты, стройся! Слушаем мое объявление! — о да, на улице у корпуса нас поджидал «любимый» командующий. Широкоплечий, высокий и до удивительного бодрый Карк'Крек. Карк'Крек лучился счастьем и довольством, да и выглядел отлично, особенно с учетом его лет. О, да. «Животноводам» в командующие достался бодренький старикан, обожающий свою кошку, контрабандой завезенную с Земли и любящий с утра подольше вздремнуть. Одним словом, наши с ним взгляды на жизнь удивительно совпадали.
Сегодня же командующий Карк'Крек выглядел иначе чем обычно. Бодрым, веселым, в форменных отутюженных брюках со стрелками, идеально белой рубахе и даже в кителе с медалями. И только торчащие в разные стороны седые волосы выдавали его поспешную побудку. Неужели, наш старичок спятил?!
— Кадеты, смирно! — громким голосом проорал Карк'Крек. — Я собрал вас здесь не просто так. У меня новость.
Ну, слава звездам! Раз не просто так, а по «делу», значит не маразм, не спятил, значит обошлось! И я зевнула довольно и даже рот ладошкой прикрыла. Одноразовое белье терло зад и жутко хотелось почесаться, рот разрывал очередной зевок и в общем и среднем я чувствовала себя плохо выспавшейся, забальзамированной мумией в собственном соку. Одним словом, так же дискомфортно.
— Итак, сегодня важный для меня день, кадеты. Я ухожу из Академии.
На полигон опустилась зловещая тишина.
Я подавилась собственным зевком. И вытаращила глаза. Наш милый старичок Карк'Крек сваливает и оставляет нас одних? Как же мы без командующего?! Так-то, конечно, есть еще профессор командующий Люфт, но он как бы это… высшее руководство факультета и к нам, «в непосредственную близость» не спускается!
— Не переживайте. Не прямо сейчас, — усмехнулся Карк'Крек, — передам дела, введу в курс нового командующего. Ребятки мои, все будет хорошо, — и выпрямившись заорал в голос, — вы будущее армии! Ее живое сердце!
Мы заорали в ответ:
— Галактика будет жить!
Хотя, не все мы собирались связать свою жизнь с армией, но завопить в голос необходимым посчитали все.
***) Нравится книга — подписывайтесь на автора.
Ник Вольк
Дальше Карк'Крек продолжил толкать речь в массы, наставляя нас и восхваляя на все лады. Мы и будущее Галактики! И будущее Армии! И даже будущее всех живых существ, что мы изучаем на факультете! Стыдно признаться, но я едва его слушала, пытаясь не зевнуть. Но в какой-то момент ощутила, что речь старичка Карк'Крека прервалась и вещает кто-то другой, смутно знакомый… и вещает тихо-тихо. Я задрала голову, пытаясь за первым рядом рассмотреть говорившего и… столкнулась с настойчивым, внимательным взглядом таких знакомых и таких позабытых голубых глаз. Мгновение и меня прошиб пот. Дышать стало нечем, и я попробовала вздохнуть, но получилось не сразу. Рядом с командующим Карк'Креком стоял Эдди. Мой Эдди… Эдди, от которого я сбежала два года назад, бросив учебу!
Руки непроизвольно сжались в кулаки, а ногти болезненно вошли под кожу. Дышать стало легче и я даже изобразила кривую ухмылку на лице, просто видела, что он смотрит на меня, не сводя глаз. И растекаться лужей пота перед ним не хотелось. Что он тут делает?!
Пока я летала в облаках Карк'Крек снова заговорил и даже речь толкнуть успел. Я слышала, но смысл сказанного командующим не доходил…
— … командующий дрон Эдвард Липс к вашим услугам. Любите его и не обижайте!
Что делает Эдди в Академии стало ясно, а почему я еще здесь, а не бегу собирать вещички — не ясно! Вот сейчас закончат распинаться и побегу! От мысли, что снова придется бросить друзей и рвануть с «насиженного» места куда глаза глядят защипало в глазах и сжало грудную клетку. Я не могу вот так все бросить! В первый раз мне просто повезло — я перевелась по запросу и даже год не потеряла, сразу, по итогам тестов, взяли на второй курс. А сейчас… уже начались профилирующие предметы и… профессор Крис Люфт, он же меня поцеловал! А я очень хочу… чтобы поцеловал еще раз.
— Итак, приступим к утренней пробежке, — произнес дрон Эдди Липс, — бегом марш три круга.
Три круга? Народ тихо вздохнул, но пополз к полигону.
— Вольк, а вас я попрошу задержаться, — произнес громко Эдвард Липс. А я аж подпрыгнула от его до боли знакомого голоса. Наверное, спросонья… я еще верила, что Эдди мне снится. А сейчас… сейчас я замерла напротив, рассматривая его возмужавшее лицо и улыбку, лужицей растекавшуюся по нему. Внутри ошпарило кипятком. Щеки мгновенно опалил румянец, и я сжала зубы и взглянула на Эдди.
— Ну, здравствуй, Никки, — произнес тихо Эдди, — я скучал.
— Не могу сказать о себе того же, дрон Липс, — произнесла как можно спокойнее и вскинула голову, устремляя на Эдди внимательный взгляд. Казалось, не было этих двух лет… Вот он! Эдди! Моя любовь… предатель и несостоявшийся насильник! Голубоглазый, высокий, мощный. Пшеничные волосы так же топорщатся на затылке и вьются у шеи, а голос резкий и сиплый, такой как я его запомнила. Только вот боли внутри стало чуточку меньше. И сердце при виде молодого мужнины дернулось внутри лишь от неожиданности… но никак не от застарелой любви или обиды.
— А ты все такая же… — произнес дрон Липс.
— Какая?
— Острая на язык. А еще… не изменилась. Красивая, как и прежде, разве что филейную часть чуточку подкачала. К слову сказать, зачетно, — глухо засмеялся Липс.
Я же дернулась от бешенства и покраснела еще сильнее. Эдди же улыбался. Гнусно, криво и довольно. Он мой командующий, я ничего не могу ему противопоставить!
— Ты здесь ради меня? — произнесла тихо.
— Не льсти себе, Никки, — усмехнулся Эдди и резко выкинул руку с черной командорской тростью. Эта трость уперлась мне в подбородок, приподнимая его. — Хотя нет, Никки, зачем я вру. Детка, конечно, я здесь из-за тебя. Скучал. И по-прежнему не против жениться, — усмехнулся. О, да! Мы мечтали пожениться… до того, как он захотел взять силой «невесту»!
Липс стоял и смотрел на меня, как приклеенный, не давая мне отодвинуться. Его взгляд казался холодным, как лед и обжигающим, как пламя. Его губы медленно растянулись, обнажая зубы в улыбке. И вот тут-то до меня дошло, что все — конец! Конец моей спокойной жизни! Он меня нашел! И он тут из-за меня! Не знаю, что им движет… месть, жажда завершить начатое или просто любопытство, но он здесь! И моя жизнь снова совершает кульбит!
Я смотрела на Эдди не мигая, Эдди смотрел на меня. А между нами мелькали воспоминания. Страшные, жуткие, мучительные воспоминания. И да, мы оба знали, что он теперь не отстанет, а бежать… Убегать я больше не хочу.
— Смирно. Бегом три круга по полигону. Исполнять! — хрипло выдохнул Эдди. А я даже пару шагов сделала по направлению к полигону, пока не услышала нахальное сзади:
— Никки и будь умничкой, резвее тряси попкой. Меня это… возбуждает.
Развернулась. Сделала два резких шага обратно. И полигон огласил хлесткий звук пощечины.
***) Дорогие читатели, нравятся мли книги — подписывайтесь на автора!