Вселенная моих сновидений была, как обычно, скверной. Где-то пахло жжёной пластмассой и грозой, а где-то слышался смех, который я не слышал наяву уже годы. Кровь, боль, смерть… И в эту хрупкую, нестабильную конструкцию врезался резкий, безжалостно-чёткий звонок. Мой сон рухнул, как карточный домик, подточенный этим настойчивым электронным воплем. Открыв глаза, я ещё пару секунд лежал, ощущая, как реальность весом в тысячу тонн давит на глаза. Но звонок не унимался. Это был сигнал приоритетного вызова на мой коммуникатор — неуклюжий, но надежный кусок тонкого пластика, выдаваемый всем сотрудникам полиции. Устройство, которое по определению должно было молчать в мой единственный, выстраданный, законный день отдыха.
С проклятием, обращенным ко всему миру, я провёл рукой по лицу, смахивая липкую паутину забытья, и, щурясь от болезненно-яркого света, исходящего от голографического экрана, принял вызов. Код аутентификации мелькнул в моём сознании раньше, чем я успел его обдумать — сработал имплантат.
На прозрачном экране материализовалось лицо Алисы. Видеосвязь была кристально чёткой, с максимальным приоритетом. Я мог разглядеть каждую мельчайшую деталь: тёмные пряди её волос, выбившиеся из небрежного пучка и падающие на лоб, лёгкую, почти невидимую сеть морщинок у глаз, выдававших хроническое недосыпание, и тень усталости под глазами цвета весеннего неба.
— Прости, — сказала она вполне искренне. — Я знаю, что это твой выходной. И ты заслужил этот отдых. Заработал его потом, кровью и… ну, ты понял. Но дело, чёрт возьми, не терпит отлагательств. Ни секунды.
— Ничего, Алиса, — я прочистил горло, пытаясь прогнать хрипоту, оставшуюся от сна. — Я весь внимание.
Мой взгляд скользнул по интерфейсу коммуникатора. В углу экрана мигал красный индикатор уровня угрозы и приоритета. Дело имело приоритет «Альфа». Моё сердце, лениво перекачивавшее кровь секунду назад, сделало тяжёлый, гулкий удар где-то в основании горла.
— Он у нас, — Алиса сделала небольшую, театральную паузу, давая мне осознать весь вес этих трёх слов. Воздух в комнате стал гуще. — Мы взяли «Теневого палача». Живым. Прямо во время попытки очередного похищения в районе Дока №7. Девушка в шоке, испуганна, но жива и невредима. Физически, во всяком случае.
В мозгу будто щёлкнул массивный рубильник. Остатки сна испарились мгновенно, словно их и не было. «Теневой палач». Это прозвище последние полгода было синонимом кошмара, городской легендой, которую страшно было рассказывать вслух. Он не просто убивал. Он был призраком. Он выхватывал молодых женщин из толпы на глазах у камер наблюдения, из освещенных подъездов, с оживленных улиц. И они исчезали. На две, три, иногда четыре недели. А потом их тела находили. В сточных коллекторах, на задворках промзон, на заброшенных верфях. Всех жертв объединяло одно — отсутствие головы. Понятно, что это было сделано для того, чтобы такие, как я не смогли считать посмертную информацию. В последние годы подобные тела находили всё чаще. Но вот метод обезглавливания… Этот монстр делал это старомодным большим топором средневекового палача, за что и получил своё прозвище.
— Это… фантастика, Алиса! — выдохнул я, уже откидывая тяжёлое одеяло и поднимаясь с кровати. Холодный воздух комнаты обжёг кожу. — Поздравляю! Наконец-то. Но что нужно от меня? Дополнительные доказательства?
— Эта тварь молчит, — Алиса покачала головой, и на её высоком лбу обозначилась лёгкая, напряженная складка. — Мы всё перепробовали. Ни угрозы, ни обещания смягчения участи, ни стандартные протоколы психологического прессинга — ничего не работает. Он просто сидит в камере и улыбается этой своей… ледяной улыбкой. Смотрит как бы сквозь следователей, сквозь стены. А время, — она сделала ударение на этом слове, — идёт. Мы не знаем, где он держал жертв. Если предыдущие девушки ещё живы, если они там, в каком-то чёртовом бункере, счёт может идти на часы. Потому нам нужен ты. Специалист по вскрытию мозгов. Лучший в городе «считыватель».
Я кивнул, одновременно мысленной командой через нейроинтерфейс переводя видеосвязь с портативного коммуникатора прямо в свой мозговой имплант. Изображение Алисы исчезло с голографического экрана и возникло прямо в моём сознании, накладываясь на реальность, словно прозрачная, но чёткая калька. Теперь я мог видеть её лицо, парящее в воздухе передо мной, и одновременно двигаться по квартире, не прерывая контакта.
— Понял, — бросил я, направляясь в ванную. — Буду через полчаса. Максимум сорок минут.
— Спасибо, Миш, — в её голосе послышалось неподдельное облегчение. — Высылаю временный доступ к делу и всё, что у нас есть по его психопрофилю. Увидимся в участке.
Связь оборвалась. В тишине моей квартиры-студии, расположенной на уровне двухсотого этажа жилого комплекса «Облачный Якорь», остался лишь лёгкий, почти неразличимый гул энергосистемы и шум крови в ушах. Я быстро умылся, ощущая, как имплант в виске отзывается знакомым лёгким покалыванием — верным признаком активной нейронной нагрузки. Оделся не глядя, на автомате, выбрав из «умного» гардероба простой тёмный костюм из мета-ткани — тот, что мог слегка менять оттенок, отталкивать грязь и регулировать температуру. Никаких лишних деталей, ничего, что могло бы отвлекать. Ни ярлыков, ни брендов. Одежда-призрак.
Через семь минут после звонка я, захватив свой рабочий броне-кейс, уже выходил из квартиры. Лифт, прозрачная капсула из закаленного пластитана, пронесла меня вниз с такой скоростью, что уши заложило, а в желудке заходилась мелкая дрожь. Двери раздвинулись с тихим шипением, и меня окутал, обжёг, ударил по всем рецепторам знакомый, никогда не прекращающийся, многоголосый гул Полиса-01-Арктур.
Воздух, густой и влажный, был коктейлем из испарений, выхлопов тысяч двигателей, сладковато-приторного запаха синтетической пищи с уличных лотков и едкого дымка от перегруженных энергореакторов где-то в порту. Он въедался в лёгкие и становился частью тебя. Неон розовых, синих и кислотно-зеленых вывесок отражался в маслянистых лужах на тротуаре, смешиваясь с бликами от пролетающих на разных уровнях транспортных средств и гигантских рекламных голограмм, что проплывали по фасадам небоскребов, словно призраки. Реклама синтетического счастья, новых имплантов и виртуальных миров. Где-то высоко, в смоге, мелькали, мигая ходовыми огнями, силуэты летающих грузовиков и личных аэромобилей. Моя собственная машина, старенький, но верный «Ворон», была в ремонте, и потому пришлось вызывать такси.