Полина
- Полина? – из спальни неожиданно появляется Маринка, запахивая лениво халатик, под которым видно её тело. Растерянно киваю. – А мы тебя не ждали так рано, - в издевке растягивает полные чувствительные губы.
Что она тут делает? В голове путаются мысли. Хотя и так понятно. За ее спиной торопливо натягивает джинсы Стас.
Муж изменяет с моей подругой!
- Ты… предал меня! – ошеломленно шепчу я, глотая слезы. Больно так, что нечем дышать.
- А что ты хотела, дорогуша, - язвительно выговаривает Маринка. – Я настоящая жена Стаса, - будто током ударяет в грудь.
Скольжу расфокусированным взглядом по холеной молодой женщине. А ведь у нее маленький ребенок, которым она практически не занимается.
Да и рожать-то не хотела!
- Стаса? – почти сиплю от шока. – Моего мужа? – глупо уточняю.
- Именно его, - хищно улыбается. – Он давно хотел развестись с тобой, - скользит по моему лицу скептическим взглядом. – Понятно. Тебе будет трудно найти мужчину.
- Он так сказал? – растерянно уточняю, ошеломленно глядя на нахалку.
Мою реплику Марина пропускает мимо ушей.
- Стас сказал, что разводится с тобой. Ты для него никакая, - морщит свой аккуратный носик, - так пустое место. Уходи! И забирай моего сына, это ты уговорила меня рожать. Вот и воспитывай теперь!
Сердце пропускает удар за ударом. Разводится? Почему не сказал об этом сам?
- Мы не можем больше ждать. Отцепись, наконец, ты от него! – любовница мужа нежно обнимает свой живот. Опускаю взгляд и вижу, что он слегка округлен.
Хочет сказать, что она ждет ребенка от моего мужа? Как я раньше не замечала?
Кровь ударяет в виски. Теряюсь. Не хватает воздуха. Ладони потеют и дрожат пальцы.
- Сама убирайся из нашего дома! - холодно цежу, собирая остатки гордости.
- А я живу не у тебя. У Стаса, - растягивает губы блондинка, обнажая безупречно белые зубы.
Не могу поверить, что муж мог так со мной поступить. Голова кружится, пол уходит из-под ног. Качаюсь и опираюсь о стену.
Маринка истерично смеется, запрокинув голову.
- Послушай, Поля, - с издевкой произносит она. - Ни для одной из нас не секрет, что Стас не ночует дома, - слова ее бьют больно. Потому что это действительно так в последние полгода.
- Ночует он со мной, – гордо выговаривает она, кивая на свой живот. Малышу на свет скоро появляться, ему нужен отец. Пора заканчивать с этим недоразумением, - небрежно тычет в меня пальцем.
От возмущения рывками глотаю воздух. Машу рукой, чтобы она остановилась. Но она безжалостна, будто давно готовилась взять надо мной реванш.
За что они со мной так? Два предателя!
Хочется кричать, срывая голос. Высказать все, что о них думаю. Но соперница не оставляет мне ни единого шанса.
Достает мобильный, проводит по нему пальцем. На экране видео. На широкой семейной кровати нашей городской квартиры спит мой муж. А рядом, прислонившись к нему грудью, Маринка.
Больно-то как! Горечь и обида душат, разрывают сердце. Муж мне изменяет.
А ведь говорил, что задерживается на работе.
Командировки, неплановые поставки, совещания. Отсутствовал по нескольку дней дома. Бесконечные отговорки. Ему удобно оставаться в городе, чтобы с утра быть на работе.
- Поля, если ты обижаешься, я буду приезжать домой за полночь. А через несколько часов, не выспавшись, уезжать обратно.
- Любимый, конечно, не надо мотаться по ночам. Лучше, я сама переберусь к тебе в город.
- Нет, Поля, маме нужен свежий воздух, – отрезает муж. – Ты прекрасно знаешь, что она не может тут оставаться одна.
Стасу трудно, он много работает. Объясняет становлением бизнеса. А я должна потерпеть. Он просит меня о помощи - позаботиться о свекрови. Ей не здоровится, нужен уход и пресловутый свежий воздух.
Работу я нашла на удаленке программистом на маркетплейсе. Деньги не ахти какие, потому что я работаю всего несколько часов в день. Больше не могу себе позволить, приходится всё свободное время тратить на свекровь.
Но даже эти небольшие деньги мне очень нужны. Мой брат нуждается в дорогостоящей операции. Я как могу пытаюсь помочь. Александр участвовал в боях без правил. Получил травму. И теперь мы всей семьей пытаемся поставить его на ноги.
Этим меня постоянно корит свекровь. Ей не нравится, что я трачу свои деньги не на ее семью, а на свою.
- Как только мой Стасик мог жениться на девушке из неблагополучной семьи! Сонечка, дочка наших друзей была бы ему отличной парой. И ребеночка давно бы родила. Не то что ты, пустоцвет.
Терпеть тяжелый характер свекрови еще то наказание. Но я терплю. Станет же ей когда-то лучше.
И муж поставит бизнес на рельсы.
А сегодня у меня такая радостная новость для мужа припасена…
Закусываю губу и окидываю пристальным взглядом свою наглую квартирантку, которую сама и приютила. Она моложе. Ухоженнее. Привлекательнее. Наверное, я проигрываю ей во всем.
Полина
Спустя полчаса стою за воротами дома. С двумя чемоданами, складной коляской и Мишенькой на руках.
Подъезжает жёлтое такси с шашечками. Суровый неулыбчивый водитель выходит из машины и молча грузит мои вещи в багажник. Мы с малышом устраиваемся на заднем сидении.
- Куда едем? – бросает водитель, глядя на меня в зеркало заднего вида.
- В город в недорогую гостиницу, - смущаясь, отвечаю я.
Машина не трогается с места. Поднимаю глаза вижу, мужчина продолжает внимательно смотреть в зеркало. Может, он боится, что у меня нет денег оплатить проезд?
- Не волнуйтесь, у меня есть деньги на такси, - заверяю я.
- Не о деньгах я беспокоюсь, дочка, - неожиданно тепло произносит он. – Вижу в беду ты попала. Не знаешь куда податься с малым.
От его жалости меня пробивает на слезы. Ведь свекровь думала не обо мне и Мишеньке. А о себе и своем Стасике. А тут простое человеческое участие трогает меня.
Украдкой вытираю слезы.
- Муж бьет? – ожесточенно произносит мужчина.
- Нет. У него теперь другая. Я ему не нужна.
- И сын не нужен? – переводит взгляд на Мишу.
Не отвечаю.
Машина тихо трогается. Провожаю взглядом дом, где прошли самые счастливые и самые горькие дни моей жизни. В окне мелькнул силуэт Антонины. Отворачиваюсь. Отрезаю этот период жизни от себя. Стас даже утром не соизволил приехать домой. Значит, так была ему «нужна». Значит, делаю все верно.
Машина идет плавно. Мишенька мирно спит у меня на руках. Крепко прижимаю его к груди. Как сладко пахнет мой малыш. В салоне тихо убаюкивающе играет музыка. Засыпаю.
Просыпаюсь от толчка. Машина тормозит. Открываю глаза и несколько секунд не осознаю, куда мы приехали.
- Где мы? – интересуюсь у водителя. На душе тревожно. Будто здесь меня поджидает опасность.
- Кризисный центр помощи женщинам и детям. Это место для женщин, попавших в беду. Таких как ты. Посидите тут тихо в машине. Пойду поговорю.
Не думаю, что это хорошая идея.
Охватывает паника. С нежностью и болью смотрю на спящего ребенка. У меня нет на него прав. Жалкая расписка от его матери вряд ли будет весомым документом. Ведь это не усыновление и даже не опека над малышом.
Надо бежать! Стучит в мозгу. Но как? У меня вещи в багажнике машины. И водитель может заподозрить неладное. Начнет искать.
Я совсем не понимаю, что делать. И если тут нас примут, то некоторое время поживем. Мне нужно время прийти в себя и принять решения, что делать и как жить дальше.
Мишенька называет меня мамой. Потому что видел чаще, чем родную мать. А Маринка только смеялась, слыша, что ее сын называет мамой меня.
Сейчас это немного облегчает ситуацию. Несколько дней мне дадут передышки. Я найду выход. Обязательно найду!
Да и работать мне надо. Иначе на что нам жить? Сейчас, когда мне не надо ухаживать круглосуточно за свекровью, я смогу уделять работе больше времени. И зарплата вырастет. Это важно, ведь скоро нас будет трое.
- Выбирайтесь из машины, – улыбается вернувшийся водитель. – Вот ваш дом, – машет рукой в сторону трехэтажного здания.
Выбралась наружу. Миша проснулся, заерзал на руках. Озирается по сторонам. Прижимаю свободной рукой его к себе.
- Как зовут нашего спасителя? - спрашиваю у человека, который принял неожиданное участие в моей судьбе.
- Дядя Ваня.
- Спасибо большое, дядя Ваня, – впервые со вчерашнего вечера улыбнулась я.
Хоть на время, а приют он нам нашел. Будто свыше его послали. Ну, не на улице же нам оставаться.
В центре нас встретили тепло. Особых расспросов и требований документов не было, что меня очень устроило. Разместили в комнате еще с одной мамочкой с ребенком. Лидия живет тут уже полгода. Очень общительная, знающая здесь всех и все. Она сразу пыталась взять меня в оборот, интересуясь «как и почему» я здесь оказалась. Но я вытащила ноутбук и уткнулась в него.
Работы на фирме накидали от души, так что времени на разговоры у меня нет.
Лидия фыркает и уходит из комнаты к соседкам. Я вздыхаю и принимаюсь за работу.
***
Проходит три дня. Сегодня с утра в центре переполох. Все куда-то бегут, наводят чистоту и порядок. Готовят праздничный обед.
- Что там происходит? – спрашиваю Лиду.
- Кто-то приехал. То ли инспекция, то ли гости. Пойду узнаю.
Мишенька увязался за Лидой и ее трехлетним Ваней.
- Поль, ты не волнуйся, работай. Я с обоими управлюсь, - соседка берет обоих малышей и уводит с собой.
Смотрю им вслед, умиляюсь. Как быстро Мишка переставляет ножки, догоняя Ваню.
Сердце ёкает, когда сыночек спотыкается. Но он не падает, а находит баланс, болтая пухлыми ручками в воздухе, тут же продолжает свой непростой, но такой интересный путь.
Глеб
- Чёрт!
Лопатками ощущаю холодные струи воды. Стискивая зубы, терплю. После вчерашнего корпоратива надо прийти в себя во что бы то ни стало, чтобы на работе не заподозрили, что я простой человек, как и они. Круто отдохнувший вчера на полную катушку и сегодня чувствующий будто меня вывернули кожей внутрь. Мечтающий о выходном дне.
Большинство сотрудников банка уверены, что я бездушный терминатор, который может только работать круглосуточно, напрягая всех вокруг и никогда не расслабляющийся.
Выкручиваю кран с горячей водой и блаженно прикрываю глаза.
Еще недавно для счастья и удовольствия этого было бы недостаточно. Но в последнее время держусь от женщин подальше. Все хотят одного и того же. Брака. И детей.
Я не против детей и жен, но только в одном случае – если они чужие.
Сам пока не готов. Не потому, что не хочу любить и быть любимым, а потому, что жены и дети требуют заботы.
Я понимаю, что эти двое, ворвавшись в мою жизнь, отнимут у меня львиную долю времени, которую бы я потратил на бизнес. И тогда моя мечта так и не осуществится! Не войду в сотку Форбс. Сейчас плетусь ровно в ее хвосте, плюс – минус – пятьдесят позиций. В связи с ограничениями, наложенными на мой банк.
Тяжело выдыхаю. Не хочу брать в голову эти мысли. Даже они отвлекают от дела.
Выхожу из душа, смотрю на себя в зеркало. Взгляд скользит по подбородку. Отмечаю, что неплохо было бы отрастить красивую щетину, тогда бы смотрелся взрослее и серьезнее.
Едва подумав о том, что за щетиной надо ухаживать, бросаю мысли об этой затее.
Это тоже самое, что дети, жена, любовь. Отвлекают.
Сейчас хватает свободного времени по утрам лишь на спорт. Ну, спорт – громко сказано. Так, бегаю вокруг поселка, тягаю железо в собственном тренажерном зале.
Работа – моя жена и любовница. Любимая стерва. Отбирает у меня всё! Время, энергию, желания.
Именно поэтому я до сих пор не женат и не обзавелся наследником.
Не могу же я жениться, родить сына и бросить его на воспитание нянькам. Нехорошо это. Настоящий отец должен смотреть ребенка как минимум лет с трех. Когда сын уже бегает, понимает, может поговорить.
Возможно, есть отцы меняющие подгузники своим отпрыскам. Но это точно не про меня!..
Громкий звонок мобильного заставляет окончательно проснуться. Вытираясь на ходу, выхожу из ванной, отвечаю секретарю Нике:
- В чем дело?
- Глеб Евгеньевич, вас ждут сегодня в кризисном центре матери и ребенка. Директору нужно от вас пару подписей.
- Хорошо. Заеду. Перенеси совещание на двенадцать, - хмурюсь.
Не знаю почему, но не люблю бывать в своём же центре, который построил на свои средства. И по сей день содержу. Даже когда у банка были проблемы и акционерам не выплачивали дивиденды, я отдавал собственные средства на ремонт и фрукты для мам и их малышей.
Но вот эти «сюси - пуси» в виде благодарных жителей центра, смотрящих на меня как на Бога, когда приезжаю к ним, терпеть не могу!
Почему в нашем обществе бытует мнение, что меценатство это что-то из рода вон выходящее?
Это абсолютно нормально. Во все века существовало и будет существовать, пока люди могут чувствовать, сопереживать и мыслить. Отдашь ты, помогут тебе. Но даже если это игра в одни ворота то, как минимум это выбор твоей души, твоего сердца.
С этими мыслями паркую автомобиль у центра и бегом направляюсь в трехэтажное добротное здание розового цвета. По гулу в коридоре понимаю, меня уже ждут. Жители приготовили западню, в которую я стремительно направляюсь.
Как нарочно на третьем этаже лежит красная ковровая дорожка, по которой предстоит пройти к кабинету Елены.
Взрослые и маленькие обитатели центра столпились вдоль этой дорожки.
Чувствую себя как на Оскаре. Бурно эмоционирую внутри, но снаружи спокоен. Этим обездоленным людям, попавшим в тяжелую жизненную ситуацию, и так досталось. Не нужны им еще мои переживания.
Они должны быть уверены в том, что всё хорошо и никаких проблем. Не должны знать о том, что идут суды, у меня пытаются отжать землю. Ту самую, на которой стоит кризисный центр.
Если я проиграю, то всех выбросят на улицу!
Рисую на лице самую обворожительную улыбку, иду по ковровой дорожке.
- Глеб Евгеньевич!
- Глеб Евгеньевич, доброе утро!
- Доброе утро!
Приветствия раздаются со всех сторон. Мамочки с детьми улыбаются. Женщин и детей, которые живут здесь не первый день, узнаю в лицо. Знаю по именам. Вот и Лида с Ваней.
Киваю им и тут же натыкаюсь взглядом на нового жителя дома, старательно кивающего мне в ответ.
Мальчишка. На вид около года.
Хотя чего это я гадаю? У него же на белой футболке цифра «1» выбита синим притом. А синие джинсы на поясе-резинке подходят под цвет огромных ярко-синих глаз. Светлые волосы малыша, молочная кожа лица и пухлые щеки.
Глеб
Поздоровавшись с жителями центра, на полном ходу влетаю в кабинет директора Елены.
- Глебушка! Благодетель пожаловал, - Лена расплывается в улыбке. А я сразу замечаю, что ее юбка сегодня короче, а декольте еще глубже, чем обычно.
- Лен, только ты не начинай. Что подписать? – достаю из кармана ручку в футляре.
Пышная женщина недовольно морщит носик и протягивает папку. Я всегда останавливаю ее заигрывания, зря она обижается. Знает же, что дело не в ней, а в моих жизненных приоритетах.
Плюсуем к этому, что на работе интрижки не завожу.
Пробегаюсь взглядом по бумагам, подписываю.
- Всё? – вскидываю на женщину озабоченный взгляд.
- Да, - шипит обиженно. – Как прошло судебное заседание? Мне начинать искать себе работу?
- Я сказал, беспокоиться нечего, - вру убедительно. Сам же продолжаю мысленно прокручивать встречу «на красной дорожке».
Не могу понять, что именно так сильно меня напрягло?.. Зацепило.
- Там, - показываю рукой на дверь, - видел маленького мальчика, - слова даются тяжело. В груди наливается каменной тяжестью.
- Да, - быстро выпаливает Леночка, - вчера ночью приехала мамочка Астафьева с сыном Михаилом.
- Покажи копии их документов, - прошу напряженно.
- Э-э… Глеб Евгеньевич, вы же помните одно из наших правил. Мы не требуем документы, если их нет у женщины. Многие из них скрываются от мужа, от насилия и побоев. Они боятся указывать настоящие сведения.
- Не морочь мне голову! – цежу с досадой. Злюсь на свое же правило.
Директриса с пышными формами удивленно вздергивает бровью.
Видимо, я впервые сорвался на ней.
- У женщины документы есть. А на ребенка она не смогла взять. Муж спрятал, - оправдывается раздраженно.
- Понятно, – завязываю эмоции узлом. – Астафьева проживает в комнате Лидии? – спрашиваю уже спокойно, поднимаясь с места.
- Да. Зачем вам?
- Инспекция. Имею право? – выдыхаю немного грубовато. Припечатываю Леночку грозным взглядом.
- Конечно, Глеб… Евгеньевич, это же Ваш центр, - осекается женщина.
Выхожу из кабинета и быстрым шагом направляюсь к Лиде.
- Лидия, Астафьева Полина ваша соседка, в комнате? – спрашиваю без предисловий.
Женщина кивает, с ужасом заглядывая мне в глаза.
- Да, Глеб Евгеньевич, она работает. На ноутбуке. Говорит, что им с сыном нужны деньги, чтобы уехать. Мужик-то ее карты банковские заблокировал, - всплескивает руками. – Бабник!
- Я сам отведу к ней сына. Надо задать ей пару вопросов. А вы пока погуляйте, - наклоняясь, протягиваю большую ладонь мальчишке.
- Па-па? - глядит на меня внимательно. Изучает. Наверное, решает своим маленьким сердечком можно ли мне доверять.
В упор гляжу на него такими же синими глазами. Невольно улыбаюсь. Не разубеждаю его.
Что если он реально мой сын? Он же моя копия. Перед глазами стоит фотография, которую мать показывала моим девушкам, когда я приводил их в дом знакомиться. Но это было давно.
Мальчик улыбается в ответ, и меня ведет от его улыбки. Даже ямочки там, где должны быть.
- Миша, пойдем к твоей мамке, – чуть склонившись, чтобы было удобно держать кроху за руку, веду его в номер, где он проживает.
Мишка быстро переставляет маленькие ножки в синих сандалиях, бежит вперед. Немного косолапит.
Прямо как я в детстве.
Чуть сбавляю ход, чтобы ребенок не упал. И он благодарно смотрит на меня наивными безоговорочно доверяющими глазищами.
Не выдерживаю, улыбаюсь. Малыш расплывается в улыбке в ответ.
- Пришли, - оповещаю мальца и тут же стучу в дверь. - Афанасьева здесь проживает? – говорю зычным голосом, и дверь через мгновение распахивается.
Передо мной молодая женщина. Скорее, девушка. На вид лет двадцать, копна светло-русых волос падает ей на плечи и упругую грудь – двойку, обтянутую белой футболкой.
Жаль, не набила на груди циферку с возрастом. Так бы понимал, с кем имею дело.
Мой взгляд машинально следует ниже, скользит по упругим бедрам, длинным стройным ногам. На девушке такие же синие джинсы как на мальчике.
Но поражает меня другое… ребенок абсолютно на нее не похож!
У Миши - синие глаза, у нее – зеленые. У него прямой нос, у нее – чуть курносый. У мальчика – волевой подбородок, у мамочки – заостренный.
Конечно, можно было бы подумать, что сын – вылитый отец. Но почему-то чуйка подсказывает, что дело здесь в другом.
Уж слишком сильно она испугалась, увидев меня с сыном.
- Твой сын? – бросаю жестко.
Жду ответа. Привык, чтобы подчиненные реагировали тотчас же. Но эта залипла на мне взглядом. Молчит.
Глеб
Девушка говорит, что «родила сама», но у меня не возникает желания поздравить её.
Она совсем не улыбчивая, в отличие от ее сына. Вроде смотрит мне в глаза, не прячется, но я прямо «слышу» шестым чувством, как грохочет ее сердце.
В принципе в моей груди сердце тоже бьется как сумасшедшее. И я могу путать, звуки чьего сердца слышу.
Может, я ошибаюсь? Но почему ее голос и руки дрожат?
Чем напряженнее ведет себя Полина, тем крепче моя надежда на исход ситуации.
- Почему ребенок на тебя не похож? – сканирую молодую особу, снижая градус беседы. Вдруг я всё придумал? Может, показалось, что Миша – моя копия.
Взглядом полным ненависти, девушка пожимает плечами.
- На своего папу он похож, - отвечает, при этом отводит красивые потемневшие зеленые глаза в сторону.
- Покажи фото мужа! – неожиданно требую у неё.
Она снова дрожит.
Вруша!
С виду такая милая удивительная, а внутри лживая, как и все женщины, которые встречались в моей жизни.
Везет мне на таких!
Кому-то везет в деньгах, как мне, кому-то в любви… я точно не из этих счастливчиков. По мне сохнут только охотницы, в чьих глазах я – дичь с тугим кошельком.
- У тебя нет фото мужа?..
Мотает головой.
Понятно. От неё я ничего не добьюсь. Она слишком боится мужа и того, что кто-то может ее сдать ему.
Поворачиваюсь спиной к мамочке с сыном, делаю шаг к дверям. Чувствую, как малыш смотрит мне в спину. Оборачиваюсь, гляжу в ответ в синие глаза. Читаю в них ожидание. Ребенок будто просит у меня помощи.
Может, мне кажется?
Нет. Чуйку не обманешь.
Делаю резкий поворот назад, и девушка вздрагивает, пугая пацана. Тот заливается плачем. Но быстро успокаивается, когда мать гладит его по спине.
- Почему Миша похож на меня? - задаю самый нелепый вопрос в своей жизни.
Болезненные мысли и предположения сжимают сердце, и я тяжело вздыхаю. Смотрю жадно на обоих.
Сколько раз женщины предлагали родить мне сына, а я отказывался.
Но сейчас моё сердце бешено бьется, просто из-за того, что нахожусь с мальцом в одной комнате.
- Я вас впервые вижу! Мой ребенок не может быть похожим на вас, - отвечает дрожащим голосом и начинает плакать. – Что вы хотите от меня?..
Делаю шаг к ребенку и в этот момент давящая атмосфера в комнате обрушивается на нас.
Барышне срывает крышу, и она кричит на меня:
- Убирайтесь! Кто только пустил вас в центр?
Опешив и поперхнувшись так и не высказанным возмущением, цепенею. Внутри меня зреет буря и напряжение между нами нарастает. Почуяв неладное, малыш начинает хныкать еще громче. Тут же прихожу в себя. Не стоит тревожить ребенка.
Не дай Бог придет Лидия, сделает неверные выводы.
Или эта мамашка наговорит ей про меня небылиц. Например, что приставал.
- Ребенок на вас не похож! – чеканю ледяным тоном. - Обещаю вам, что выясню, откуда он у вас. И почему вы скрываетесь здесь. – Вижу, как в бездонных зеленых глазах проскальзывает ужас, как он сменяется готовностью драться.
Круто разворачиваюсь, иду на выход.
Черт!
Разговор явно не удался. Я человек не конфликтный, умею сглаживать острые углы, добиваться своего. Но здесь другое. Я захотел чужое…
Сколько езжу в этот центр, таких разборок еще не было.
Вылетаю из здания пулей, сажусь в автомобиль, приказываю водителю ехать в банк. На совещание я уже опоздал, но еще успеваю на обед с топовыми менеджерами. Обсудим важные вопросы в ресторане.
Никак не могу отключиться от того, что произошло в центре.
Перед глазами стоит испуганное лицо Полины, обрамленное светло-русыми волосами. Она кусает губы и шмыгает носом. Прячет слезы за маской страха.
Ее лицо сменяет маленькое личико с пухлыми щечками и огромными наивными глазищами. Именно этот взгляд не дает мне сдаться, заставляет действовать. Набираю сотрудника безопасности Валеру.
- Свяжись с Еленой из центра. Нужно одну женщину пробить по базе, выяснить информацию о ней и ее ребенке. Есть у меня нехорошее предчувствие. Она явно что-то не договаривает. Не хотелось бы сгущать краски, но не понравилась мне Полина Астафьева. Скользкая. Слишком красивая. А ты знаешь, как негативно я отношусь к таким... после того случая.
- Ещё что-нибудь?
- Мальчика сфотографируй. А если удастся взять у него тест на ДНК, то тебе цены не будет. Получишь хорошую премию.
- Тест? Вы хотите, чтобы я взял у чужого ребенка материалы? Это противозаконно.
- Да, хочу. Необычное задание?
- Всё нормально. Просто неожиданно.
- Отзвонись, как будут новости, - отключаюсь.
Глеб
Еду на обед в ресторан, который находится в бизнес-центре. Водитель паркует дорогой автомобиль на парковке, и я летящим шагом направляюсь к высотному зданию.
Что-то мне подсказывает, что сегодня меня ждет непростой день.
В ресторане здороваюсь с руководителями подразделений, занимаю своё место.
Сотрудники ловят мой взгляд, заглядывают в глаза, пытаясь понять, какое у меня сегодня настроение. Считают, что от него зависит решение вопросов, касающихся их работы и благосостояния.
Кто-то интересуется поездкой в кризисный центр, кто-то докладывает о новом проекте и проблемах с безопасностью. Я же слушаю внимательно только юриста, отчитывающегося по процессу, связанному с землей, на которой стоит центр.
Остальных слушаю вполуха, думаю о поездке. Нетерпеливо поглядываю в мобильный телефон, ожидая сообщения о девушке.
Не дождавшись, набираю смс матери.
Глеб: «Мам, помнишь фото из альбома, где мне год или два. Я там в синем комбинезоне. Сфотографируй карточку, пришли в Ватсап, пожалуйста».
Мама: «Помню. Сейчас? Я на даче».
Глеб: «Вопрос жизни».
Мама: «Поняла».
От дачного участка до дома ехать час. Мама живет отдельно от меня в городской квартире. Я неоднократно звал её к себе, говорил, что вместе нам будет веселее, но она отпирается. Отвечает, что не хочет мешать мне строить личную жизнь. А я переживаю, что у нее слабое сердце и мне было бы легче, знай я, что она под моим присмотром. Видимо, именно этого она избегает. Ладно.
- Глеб Евгеньевич, вы слушаете меня? – голос топ-менеджера доносится откуда-то из другого мира. Бесцеремонно врывается в мой и выталкивает меня из скорлупы личного пространства.
Я в отчаянье, не могу же сказать, что не уловил, о чем идет разговор. Ловлю взгляд финансового директора, тот слабо кивает, давая подсказку.
- Да. Согласен, - отвечаю уверенно.
Василий блаженно улыбается.
Надеюсь, я не пообещал ему прибавку к заработной плате. Хотя… в данный момент глубоко безразличен этот факт.
Егор размышляет вслух, а из Василия по-прежнему вырывается фонтаном всё то, о чём лучше бы промолчать.
Оглядываю всех разом, давая понять, что раздражает меня этот разговор. Качаю головой для убедительности и за столом виснет долгожданная пауза.
В этот момент раздается звонок мобильного.
- Да, - отвечаю тут же. – Валерий не тяни. Что? Она уехала, сбежала? Куда?..
Резко поднимаюсь с места, машинально бросаюсь на выход. Подальше от любопытных ушей.
Хотя… не понимаю, что я могу сейчас сделать.
- Где ее искать? Не знаешь?! Какого черта я плачу тебе как топу?.. – готов локти кусать. - Где теперь искать эту ветреную особу. Пропускаю неровные удары сердца и грудь высоко вздымается. Расстегиваю пуговицы светло-серого пиджака и стучу пальцами по дверному косяку. – Ты выяснил кто она. Не тяни говори…
- Астафьева Полина, двадцать два года, замужем. Живет со свекровью, мужем и подругой Королевой Мариной - матерью Михаила Королева. Того самого мальчика, с которым девушка пришла в центр.
- Марина? – прокручиваю в голове имя. - Не знаю такую.
- Фото прислать?
- Зачем? Если я говорю, что не знаю её, значит так и есть! - злюсь. – Валерий кем себя возомнил, что учит меня жизни. Я помню всех своих девушек. Могу пересчитать на пальцах. Не так уж много их было у меня два года назад. Перевожу разговор на Полину. - Всё-таки эта Астафьева украла ребенка?!
- Нет. Дела семейные запутанные. Марина забрала у Полины мужа, взамен отдала ей своего ребенка. Отказную написала, Афанасьева еще документы не успела оформить на усыновление. Вот, такие дела. Фото мальчика нет, но есть видео из центра. Там же везде камеры установлены в коридорах, при входе.
- Не надо видео. Не будем лезть в чужие дела.
Обидно.
Мне так хотелось прикоснуться к этой тайне. Почувствовать хоть на мгновение себя отцом. Понять, хочу ли этого. Ведь по возрасту двадцать семь, уже пора. Показалось, что мальчик мог бы быть моим сыном. Но увы и ах. Я никогда не встречался ни с одной Мариной.
- Искать Полину? – Валера уточняет задание.
- Отбой. Никого не ищем, - отключаюсь и остервенело режу стейк ножом.
На мгновение всё становится неважным.
Отбой! Отдается эхом внутри меня. Продолжаем жить как раньше?..
Сердце и тело сигнализируют о том, что они не согласны с моим решением.
И как жить дальше? Если сегодня моя размеренная, зарегламентированная жизнь разделилась на «до» и «после».
Набираю на мобильном номер знакомой мадам.
- Энджи, привет. Я созрел для знакомства с твоими невестами. Только у меня есть пунктик. Хочу, чтобы девушка была похожа на одну мою знакомую.
- Глеб, ты меня удивляешь! – Энджи мягко смеется. – Неужели в Москве станет меньше на одного холостяка?
Полина
- Куда ты уходишь от хорошего? Здесь тебе и малышу ничего не угрожает. Вы сыты, обуты. Можете жить сколько угодно, – Лидия смотрит на меня так, будто я хочу сотворить какую-нибудь дичь.
- Уеду домой, - отвечаю, приглушая душевную боль слабой улыбкой.
- К мужу? – Лидия продолжает приставать с расспросами. Мне и так не легко, а еще она давит, лишая меня решимости.
Ванька таранит своей машинкой красное игрушечное авто Миши.
И мой ангелочек визжит от радости: - Би-би!
Не понимает, что проиграл эту гонку. Мой мальчик безумно рад тому, что есть с кем играть. Дома-то он часто оставался один – одинешенек. Матери он был безразличен, а мать мужа отнимала всё моё внимание, жутко ревнуя меня к Мише.
Она сама вела себя как маленький ребенок!
Улыбаюсь, вспоминая общение со свекровью не как кошмар, а как нечто очень умилительное.
Но вслед за матерью перед глазами встает лицо Стаса. И я веду озябшими вмиг плечами.
Тут же в глазах встают слезы, и я прикладываю усилия, чтобы скрыть влагу, скопившуюся в уголках глаз.
Стас разнес мой мир на куски. Я ушла, потому что не было выбора. Впрочем, меня никто не удерживал. Ни свекровь, ни подруга.
Громкий звонок мобильного заставляет отвлечься от сборов сумки. Беру трубку отвечаю на автомате. Уже через мгновение сожалею о своем поступке, когда слышу Стаса на другом конце провода.
- Как ты могла так поступить со всеми нами? Неисправимая эгоистка! Думаешь только о себе. У мамы высокое давление, и никого нет рядом, чтобы измерить давление. Марина беременна моим ребенком, она не может смотреть за домом. Готовить, убирать должна ты. А ей надо беречь нашего ребенка. Это же и в твоих интересах. Тебе не придется рожать. Да ты и не можешь.
Жестокие слова впиваются в душу. Влага снова скапливается в уголках глаз. Но на этот раз я не пытаюсь сдержать ее, поэтому слезы текут по лицу.
Накрываю свободной рукой свой живот.
А у меня что не ребенок? Мою малышку не надо беречь? Почему-то я уверена, что у меня девочка. Видела Машеньку во сне ещё месяц назад, когда только грезила ею.
- А ты моя законная жена и я тебя никуда не отпускал. Вернись, немедленно. Ты должна помогать мне. У меня стартап - новое дело. Нет денег ни на уборщицу, ни на медсестру, ни на няню. Приезжай немедленно! Помнишь, ты клятву давала, что будешь с мужем и в горестях, и в радостях.
Пытаюсь вспомнить, когда это я глупая дала клятву быть не мужней женой – замужней женщиной, а сиделкой, нянькой, и терпилой в одном лице?
Если можно смириться с уходом за маленьким ребенком и капризной престарелой женщиной. В конце концов, это долг любящего человека помогать ближнему. То ни один закон Вселенной не сможет объяснить по какому положению жизни я обязана жить в доме с любовницей мужа?
Глотая слёзы и давясь рыданиями, отключаюсь. Понимаю, если не вернусь, Стас начнет разыскивать меня, сообщит в полицию. И тогда я элементарно не смогу выехать из города.
С замиранием сердца смотрю на сыночка. Чужого и такого родного, одновременно.
- Проблемы? - Лидия кидает на меня пристальный взгляд.
- Не хочу это даже обсуждать, – и в этот момент я понимаю, что уже приняла решение – бежать.
Уже двое в этом городе хотят меня остановить. Сломать. Подмять. А я всего лишь маленькая женщина, мечтающая о счастье и материнстве.
Лидия ласково улыбается, затем достает из кармана банковскую карту.
- Возьми. Пин-код четыре-шесть-шесть-шесть, - голос женщины подрагивает.
- Спасибо, - выдыхаю. И моё сердце согревается. Давно ко мне не относились так хорошо, чтобы помогать материально.
Стас зарабатывал неплохо, но на всём экономил и меня заставлял. Говорил, что деньги нужны для стартапа. Нужно потерпеть немного, а потом заживем как богачи.
- Не за что.
Но я всё равно подхожу к молодой женщине, обнимаю её крепко.
Сердце распадается на миллион осколков. Как же это неприятно и больно, когда близкие предают, а посторонние помогают. Мне тяжело сейчас. Очень.
- Время! – предупреждает Лидия.
Отшатываюсь. Встряхиваю копной русых волос. Беру в одну руку коляску, в другую чемодан. Лида понимает с полуслова.
- Мальчишки, гулять! – все вместе идем на выход.
- Астафьева! Уже уезжаете? – в общем коридоре встречаюсь с Еленой, директором центра.
Паника растекается по крови. Надеюсь, эта неприятная женщина не будет задавать лишних вопросов.
- Да. Возвращаюсь к мужу, - выталкиваю мягко.
- Поздравляю, - Елена стремительно приближается к нам. На прощание гладит Мишу по головке. – Какой спокойный малыш.
Тьфу! Беззвучно сплевываю. Мысленно крещу ребенка, боюсь, как бы не сглазили.
- Будете жить втроём? Вы, муж и любовница? – неожиданно спрашивает расфуфыренная дамочка. И у меня складывается ощущение, что она мне за что-то мстит.
Полина
Уже на вокзале понимаю, что обратного пути назад нет.
В моих руках лежит мой паспорт и свидетельство о рождении на Михаила Игоревича Королева. Марина дала сыну свою фамилию, а отчество сложилось из имени её отца. На любые вопросы по поводу биологического отца Мишеньки Марина лишь бросала на нас предупреждающие взгляды. Чтобы мы с Антониной не смели лезть в её жизнь.
Достаю кошелек из небольшого кожаного рюкзачка, заменяющего сумку, и с ужасом обнаруживаю, что в нем нет ни моей карты, ни наличных, спрятанных в небольшой белый конверт.
- Не может быть! – выуживаю из сумки всё, что в ней есть – косметичку, блокнот. Перетряхиваю. – Мама дорогая! Да здесь искать-то негде. Я аккуратистка, поэтому известного всем бардака в моём рюкзаке нет. К тому же я не Гермиона, чтобы уместить в дамской сумке целый ворох вещей.
Смотрю на сына, он уже спит, видит седьмые сны. Мирно посапывает и длинные реснички дрожат в такт дыханию.
- Девушка, с Вас тысяча триста. Картой будете рассчитываться или наличными? – интересуется кассир.
Замираю на мгновение. Конечно, я могла бы отдать в ломбард дорогой телефон или кольцо. Неважно, что бриллиант слишком мал, но само кольцо в идеальном состоянии. Ни царапинки на золотом круге.
Взгляд цепляется за женщину с темной копной волос, и я тут же вспоминаю Лидию. Машинально засовываю пальцы в карман джинсов и нащупываю твердый край банковской карты.
- Девушка, если вы не готовы, пропустите следующего! – шипит на меня парень, стоящий за спиной.
- Минутку, - бросаю на него быстрый взгляд. Улыбаюсь виновато, прикладывая карту к терминалу.
- Эй! – меня теребят за локоть. – Пин-код вводи! – парень снова теряет терпение.
Машинально ввожу цифры и убираю карту в карман, едва взглянув на неё.
Не знаю точно, что меня смутило, но я как-то вся задрожала.
Где-то за спиной громыхнуло. И я вздрогнула, сжалась.
- Боишься грозы? – уточнил паренек, ухмыльнувшись.
- Нет, – забрав билеты, иду в зал, где можно переждать грозу.
Занимаю место рядом с окном. На улице уже стемнело, до поезда еще целый час. Если учесть, что я оставлена на долгих шестьдесят минут наедине со своими мыслями, то это очень-очень много.
Затихаю, разглядывая, как дождь бьет в окно снаружи. Складывается ощущение, что бьют по щекам меня.
Сейчас мне нужен ответ лишь на один вопрос – кто вытащил деньги из сумки?
Лидия точно не могла. Ведь она отдала мне свою карту.
Может, ее сын Ванечка, когда играл? Точно нет.
Муж? Его не было дома, когда я уходила. Он завёз Маринку под утро домой и тут же уехал на работу. Пораньше. Чтобы не объясняться со мной.
Свекровь? Антонина всё время была со мной – завтракали, разговаривали. Женщина никуда не отлучалась.
Ой! Чего это я? Как бы мать Стаса ко мне не относилась, она никогда не рылась в наших вещах. Подобные поступки ниже её достоинства.
Остается Марина. Получается, она всего лишь притворялась что спит. Не хотела прощаться с сыном или боялась моих вопросов.
Дождавшись, пока мы с Мишей и свекровью уйдем на кухню завтракать, прокралась в холл и выкрала конверт.
В этом она вся! Считает, что должна жить по-королевски, при этом считает, что не царское это дело – работать. Она убеждена в том, что мужчина обязан содержать женщину.
Не знала, что Королёва – воровка, когда приглашала её в дом. А могла бы задуматься на мгновение. Ведь у неё всегда были странные установки.
- Мне все должны! – Маринка так и говорила прямым текстом.
Всегда всё нужно было ей. Только ей одной. Последний кусок мяса, пиццы, торта. Чужой муж, чужой дом.
Но забрать у меня деньги - это слишком даже для неё!
Слёзы льются по щекам, застилают взор. Достаю телефон, пишу разлучнице гневное смс. Вовремя вспоминаю про сына и тут же осекаюсь. Стираю предложение.
Сейчас я доведена до предела. Я в отчаянье. Поэтому должна контролировать свои действия и поступки. Нельзя пороть горячку.
Даже на развод пока не могу подать. А уж ругаться с Мариной – последнее дело. Захочет отомстить, обвинит меня в краже Мишеньки. Какая же я глупая! Надо было раньше оформить опекунство на себя.
Усмехаюсь своим мыслям. Отчётливо понимаю, что ни муж, ни свекровь не позволили бы мне это сделать.
В конце концов, проживу первое время на деньги, которые дала Лида. Достаю карточку из кармана, приближаю к глазам.
Мерещится чужое имя.
Наверное, это слезы. Смахиваю их пальцами. И мой взгляд упирается в красиво выдолбленные буковки на английском языке «Bessonov Gleb».
Громко смеюсь. Это шутка такая?
Нет. Лидия не могла украсть банковскую карту у хозяина центра. Наверное, он ей подарил её на крайний случай. Она же боготворила его, рассказывала, какой он добрый и классный.
Полина
Уже в поезде понимаю, что купила билет на верхнюю полку. А для Миши не взяла билета вовсе. Думала, как-нибудь уместимся вдвоём.
- Мамочка, впервые с сыном в поезде? – интересуется проводница, разглядывая, как я пытаюсь варьировать между нижними полками, где уже спят пассажиры.
Киваю. Обреченно бросаю сумку на пол, заталкиваю подальше под столик, чтобы никто не споткнулся ночью.
Я не глупая и к жизни приспособлена. Понимала, что нам с сыном нужно нижнее место или купе, но мест не было в наличии. Взяла последний билет. Край как надо было убраться подальше из Москвы.
- Видно, что неопытная, - улыбается мне женщина, при этом заглядывает в спящее лицо ребенка.
Мишка сопит, во сне дёргает ножкой и снова застывает в неподвижной позе, пока я пытаюсь понять, как решить проблему с верхним местом.
- Поменяетесь? – проводница интересуется у проснувшегося молодого грузного парня. – Женщина с ребенком наверх не залезет!
- С радостью бы, - молодой мужчина виновато улыбается, - но спину потянул и ребро сломано. Не смогу.
- Ничего страшного. Справлюсь, - с ужасом смотрю на спящего в коляске малыша.
- Ладно, - женщина бросает взгляд на мою сумку, - бери своё добро. Идём ко мне.
Через две минуты уже занимаем места в купе проводника. Здесь тепло, пахнет корицей, лимоном, "поездом". Кажется, что специфический запах въелся в стены, в одеяло. Даже сама Наталья пахнет именно так.
- Будете спать у меня. Возражения не принимаются.
- А вы? - спрашиваю обеспокоенно.
- За меня не волнуйтесь. Найду место для ночлега, - пожелав спокойной ночи, женщина уходит, оставляя нас одних.
Через пять минут, переодевшись, перестилаю бельё на чужой полке. Достаю малыша из коляски, аккуратно снимаю с него теплый синий комбинезон и кофточку. Любимый мальчик ворочается, и я понимаю, ему неудобно. Наверное, уже напрудил. Точно.
Кладу Мишеньку поперёк полки, раздеваю, чтобы поменять подгузник. Он лягается ножками и просыпается.
Испуганно гляжу в синие глаза. Жду, что ребенок разревется. Разбудит весь вагон. Но к моему облегчению, Миша издает лишь два звука: - Па-па, - и тут же закрывает глаза. Сонно сопит.
Что это было?
Видимо, Миша услышал в центре как соседский Валерка обращается к отцу и выучил слово.
Только этого не хватало! Где я ему целого папу найду?
Дома мы не приучали его к этому дорогому, но обязывающему слову «папа». Ведь Марина была в поиске, а мой супруг наотрез оказался выполнять эту роль. Или хотя бы играть.
Помню день, когда Марину выписали из роддома. Мы со Стасом встречали ее у дверей. Она вышла вся из себя, при полном марафете. Красивая и беззаботная.
- Мамочка, ваш сын! – сестра протянула ей белый кулек, перевязанный голубой шелковой лентой.
- Это не мне! – лишь бросила подруга через плечо и продолжила щебетать с моим мужем.
Бедная медсестра. Она была растерянна. А когда получила ответ и от Стаса: - Это не моё! – пришла в полный шок.
У меня не было выбора. Сделав шаг вперед, сказала: - Значит, мой, - и протянула руки.
То, что я увидела, разделило мою жизнь пополам. На ту, что я прожила, думая только о муже, свекрови и новую - другую, в которой главным стал именно этот маленький человечек.
Слёзы дорожками бежали по щекам.
- Какой он крошечный, - я откинула уголок одеяльца и любовалась его милым молочным личиком с розовыми щечками. – Марина, можно я дотронусь до него? – поинтересовалась у матери.
- Делай, что хочешь. Он твой!
- В смысле мой? – я улыбнулась, думая, что это шутка, фигура речи, не более того.
- В прямом. Ты заставила меня его родить. Не пустила на аборт. Спиногрыз не входил в мои планы. Я из-за него фигуру испортила! Теперь голодом сидеть.
- О каком голоде ты говоришь? – удивляюсь её словам, а сама продолжаю разглядывать крохотульку.
- Я на жесткой диете.
- Пока кормишь малыша, нельзя голодать! Тебе нужны жиры, витамины, сбалансированное питание.
- Э-э! – Марина возмущенно фыркнула. – Мы так не договаривались. Я родила, но кормить его не буду. Не хочу, чтобы этот незапланированный ребенок испортил мою грудь!
- Не понимаю, – всхлипываю. И мои руки начинают трястись от беззвучных рыданий. – Мишеньке нужно мамино питательное молоко!
- Ты ему уже имя дала? Вот и думай, чем кормить будешь!
- Мариночка, пожалуйста, давай договоримся… - умоляю я.
Стас усмехается, подходит ко мне.
- Полина, приди в себя! Это не твой сын и тебя не должно интересовать его развитие, питание. Марина найдет себе богатого хахаля и свалит из нашего дома, – Супруг бросает на борзую красотку злой взгляд. – Долго ты нам еще будешь пить кровь? Свалила бы уже!
- Стасик, что ты говоришь? – возмущаюсь я. – Так нельзя. Она только родила. Ей и сыну нужен уход. Помощь подруги.
Полина
Спустя сутки выхожу на перрон железнодорожного вокзала в Волжском. Проводница помогает мне с вещами и коляской, пока я несу спящего ребенка, бережно прижав к себе. Сожаление о том, что не приобрела переноску, приходит с опозданием.
- Вас встретят? – женщина внимательно вглядывается в темноту наступающей ночи.
- Нет. Родные не знают, что я приехала, - отвечаю с болью в голосе.
Вспоминаю, как пару лет назад, они мечтали о моём приезде. Хотели, чтобы я была рядом с ними и Сашей, когда случилось несчастье.
Но муж и свекровь меня не отпустили, уточнив, что теперь они моя семья, и я должна заботиться о них. Выкручивалась как могла, всё что зарабатывала, отправляла на лечение брату.
Конечно, я стала антигероем для всех. У одних забирала деньги, не давая достичь благосостояния, о котором мечтал муженек. Другим не додавала тепла и заботы.
И вот сейчас, когда меня уже не ждут, я падаю им на голову как первый нежданный снег. Уверена, что они будут рады мне, но чужому ребенку вряд ли. Мама измучена болезнью Саши. Впрочем, как и отец. О самом Саньке молчу. Сложно ему. Очень.
К нам подходит мужчина, один из тех, что ехал в соседнем вагоне. Встречались в вагоне-ресторане, где я покупала овсянку на молоке Мишеньке. В темноте ночи едва могу его рассмотреть.
- Полина? Вас не встречают? Предлагаю свои услуги водителя, - улыбается открыто.
- Олег, спасибо, - отвечаю мужчине доверием. На вид ему лет пятьдесят.
- Теперь могу отправляться в дорогу со спокойной совестью, - радостно произносит проводница и подходит чуть ближе, чтобы попрощаться.
Она тискает моего ангелочка, умилительно смотрит на него. Гладит меня по спине: - Полина, поверьте, всё будет хорошо. Я много езжу, вижу людей, наблюдаю за ними, разбираюсь в них. Немного, - в голосе сквозит ирония и теплота, - встречаю через время и понимаю, что они пришли к тому финалу, к которому шли. Уверена, что у Вас всё будет хорошо. Вы добрая чудесная. Только не позволяйте людям пользоваться Вашей добротой. Пообещайте!
- Обещаю, - улыбка растягивает мои губы непроизвольно.
- Пора! – прощаемся и идем с Олегом на выход. Он несет наши вещи, а я везу коляску впереди себя.
- Я не спросил там в поезде, - неожиданно начинает разговор мужчина. – Можно сейчас задать личный вопрос? – он всматривается в Мишеньку. Затем в меня.
Неужели даже ему – абсолютно постороннему человеку любопытно, похож ли на меня сын. Или он что-то знает? Дёргаюсь. На душе безумно тревожно. Через мгновение тяжело выдыхаю. Так можно стать и параноиком.
- Вы – сестра Александра?
- Что?
Ожидала любого вопроса, но только не этого.
- Сестра нашего чемпиона?!
- Да, - отвечаю быстро, останавливаясь вслед за мужчиной, около крутого темного джипа.
- Олег Григорьевич! – из машины выходит громила под два метра ростом. – Мы вас заждались.
Удивленно смотрю на мужчину с уставшим лицом. Не понимаю одного, если он богатый, почему не полетел до Волгограда, а оттуда на машине до дома?
Уловив мой взгляд, отвечает за меня:
- Сердце больное. Плохо переношу полёты.
Он буквально шокирует меня. Я ему никто, а он доверяет тайны.
Усаживаюсь на заднее сидение. Чертыхаюсь, понимая, что придется взять Мишу на руки. Но молчу. Лишь молюсь, чтобы этот бритоголовый Влад ехал медленно.
- Не волнуйтесь, у Влада есть детское сидение, – в очередной раз удивляет Олег. На мой вопросительный взгляд лишь отвечает: - У меня есть внук. Ему год. У него светло-карие глаза как у матери, моей дочери. Иногда она приезжает к нам и позволяет общаться с Ником, - Он запинается, поняв, что слишком много выболтал посторонней женщине. Замечаю, как грусть селится в его карих глазах.
- Простите, - лепечу. Неловко как-то становится. У Олега в отличие от меня нет материальных проблем, зато похоже, полным- полно в личной жизни.
Спустя пять минут машина мчится по родному городу, и я неотрывно гляжу в темные окна домов. Мой взгляд жадно ловит пролетающие мимо деревья и одиноких пешеходов.
Как же я соскучилась по дому!
Мишка распластался в детском креслице. Мирно посапывает, причмокивает. Устал мой мальчик. Ничего. Скоро приедем домой.
- Приехали, – констатирует бритоголовый водитель. И мы выгружаемся из машины с его помощью. Олег зачем-то тоже выбирается из джипа. – Я вас провожу до квартиры, – предлагает неожиданно. По его потемневшему взгляду понимаю, что это вовсе не предложение. Он уведомил меня о своём решении.
Что ему от меня нужно? От нас с Мишенькой? Или он хочет видеть Сашу? Зачем? От нервозности меня потряхивает.
Думала, сбегу из Москвы и все проблемы останутся там. Ан, нет. Похоже, они преследуют меня.
- Не стоит, – сопротивляюсь без энергии.
- Такая же упрямая как твой брат! – цедит сквозь зубы, ошпаривает взглядом.
Точно. Он хочет увидеть Александра.