«Меня зовут Гриша, мне сорок лет, и я стример», — так, наверное, выглядело бы общество анонимных стримеров. При этом анонимность оных заключалась в том, что такие индивиды никому не нужны и не интересны. Их имена, будь то вымышленные или настоящие, известны лишь в узком кругу людей, порой состоящего из двух-трёх человек. И я именно такой «ноунейм».
Практически все подписчики на моём канале самые обыкновенные «мёртвые души», купленные за деньги. Комментарии под каждым выпуском я пишу сам, используя фейковые аккаунты. Спорю с собой, бойко обсуждаю «свежий» материал и даже изливаю душу, делясь надуманными проблемами. И всё это для поддержания иллюзии «движухи». Вот только, как не крути-выкручивай, от злого рока не сбежать.
В один несчастный день моя маман поскользнулась на ступеньках и повредила лодыжку. А живём мы, надо сказать, под одной крышей и едим из одного холодильника. У меня, как вы понимаете, доходы плачевные и больше похожи на расходы. Поэтому известие о травме сильно подкосило и морально, и финансово. Видели бы, как я метался по комнате, не в силах принять маячащее впереди безденежье.
Впрочем, предприимчивая маман, сама нашла выход для нас обоих. Отказавшись от больничного, она превратила меня, непризнанного гения стрима, в помесь дворецкого, няньки и экзоскелета. Теперь каждое утро мне приходилось тащиться вместе с ней на работу в «Бюро добрых услуг».
Если б только знал, к чему всё это приведёт, сам бы себе ноги пообламывал…
Карикатурный бородач с ботинком в одной руке и молотком в другой приветственно оскалился на вывеске «Бюро добрых услуг». Я прошёл под ней, с горячим желанием промотать весь день до вечера. Вот только с утра всё пошло каким-то «ягодичным» ходом.
Не успел я выйти из подъезда, как стая голубей обгадила с ног до головы. И откуда только взялись, эти сручие твари? Поблизости ведь ни одной голубятни! Пришлось вернуться, вымыться и переодеться. Маман на до мной хорошенько посмеялась, а после заставила нестись во весь апорт, чтобы успеть на работу.
Затем в метро…
Я на миг прикрыл глаза, и на тебе, жирный паук свалился на нос и стал гулять по лицу, как у себя дома. Мерзость. Полдня потом чесался, пока не отвлёкся на странноватого мужика. Нет, в «Бюро добрых услуг» приходят разные клиенты, но такого как этот, хм, в белом пальто, ещё не было.
Седовласый дядька разглядывал меня, точно музейный экспонат. А после достал из внутреннего кармана очки и молча положил на стойку.
— Хотите починить? — тут же уточнил я, не совсем понимая, что происходит. — Оправа в порядке, а заменой линз мы не занимаемся. Хотя, подождите. Уточню!
Выскользнув из клиентского зала, я пулей метнулся в подсобку, где маман разбирала недавнюю доставку. Набойки, ремешки для часов, батарейки и многое другое, кучами лежали на столе среди бумаг. Я отдышался, как если бы бежал стометровку, и тут же забыл за чем пришёл.
— Тебе чего? Опять отлыниваешь? Когда только повзрослеешь? Эх! Бездарь! — маман метнула парочку укоризненных взглядов и, тяжко вздохнув, завяла старый разговор: — Это ж надо было так обидеть жену, чтобы она в Канаду убежала. На край земли Илюшеньку увезла, внучка единственного. Такой замечательный мальчик, не чета тебе.
— Ну так его Ольга воспитала, а не ты. Иначе бы, как я, балбесом стал, — передразнивая интонацию маман, я нахально нарвался на взбучку.
В конце концов, уже достали каждодневные нотации, тирады и сравнения с каждым встречным-поперечным. Даже сын, с которым мы не виделись с развода, а это без малого семнадцать лет, и тот для маман, во всём был лучше меня.
Что за поскудство?
После короткой, но жаркой перепалки, я вернулся в клиентский зал, чувствуя адреналиновую бодрость. А там на стойке одиноко лежали очки. Мужика же в белом пальто ни где не было видно.
Странно…
Не смотря на фотографическую память, я не смог вспомнить лица седовласого чудика. Ни единой чёрточки. Ни-че-го!
— Хм. Работаете? — на потёртой поверхности администраторской стойки заиграли наманикюреные ногти.
«Нет, курю в сторонке!» — мысленно огрызнулся я и поднял глаза на девицу, презрительно глядевшую на меня с высоты своего «каблучкового-туфельного» роста.
— Здравствуйте! Чем могу помочь? Что случилось? — меня так и подмывало вставить: «Ногти не ремонтируем и лиц не починяем», но не стал.
— Вот! — она швырнула на стойку мужские наручные часы. — Заменить стекло и батарейку.
— А браслет? Браслет подогнать не надо? Под размер. Давайте запястье померим? — для пафосности я напялил забытые на стойке очки.
В этот момент, от наручных часов откуда не возьмись расползлась липкая лужица, похожая на вишнёвое варенье. По крайней мере, мне так почудилось.
Моргнул, и наваждение исчезло.
Однако, на деталях ремешка остались грязные пятна. Как будто вещицу наспех протёрли и сразу притащили в ремонт.
— Чего застыл? Забрать? — Пётр Евгеньевич, бессменный мастер «Бюро добрых услуг», навис над стойкой. — Тут работы на час. Квитанцию выдай.
Две пары глаз просверлили во мне кучу дырок. Я же при этом стоял болванчиком и придурковато кивал в ответ. Аж самому противно стало. Признаться, не помню, как выписал квитанцию и какую сумму в ней проставил. Меня словно по затылку треснули, отправив в часовой «зомбморок».
— Евгеничь, может ментам сообщить? — предложил я, только-только придя в себя. — Часы ведь не её. Наверняка краденые.
— И гравировка там: «Дмитрию от Людмилы». В квитанции-то чьё имя стоит? Не Люда? А какое? Таня? Глаша? Маша? — с кривой ухмылкой выдал мастер. — Тоже мне преступление века!
Держа в руках расписку на имя Точняк Аллы, я ощутил неприятную дрожь под коленками. К горлу комом подступила тошнота и сразу прошла.
— Ха-ха-ха! Ясно же, не её часики. Брата, свата, соседа или отца, — осмеял меня Пётр Евгеньевич и, похлопав по спине, добавил. — Не ищи криминал там, где его нет.
— Но кровь… Я видел. Там же кровь? — не понимая, что со мной твориться, я сам себя не узнавал: — «Сдались мне часы?! Что в них увидел? Кровь? Какую ещё кровь? Откуда?!»
И тут до меня дошло, что дело не во мне, а в очках. Получалось, из-за них я стал «самодуром в белом пальто», несущим свет, добро и справедливость в тёмные массы грешного народа. От подобных открытий мне стало анекдотично смешно и вместе с тем жутко.
Рука потянулась к коварному аксессуару. Однако, снять его не получилось. Да, что там не получилось!? Я даже нащупать ничего не смог! Пришлось искать зеркало. Благо в мастерской их предостаточно.
Значит, гляжу я, как на меня зловеще поблёскивает окулярами собственное отражение, и сколько бы не возил руками по лицу, пальцы всё одно, проходят сквозь оправу, оставляя на линзах дрожащую рябь.