Глава 1: Чужое отражение
Первое, что я почувствовала, открыв глаза — это неправильность собственного тела.
Шестьдесят лет жизни приучают к определённым ощущениям: тяжесть в пояснице по утрам, лёгкий хруст в коленях, необходимость нащупать очки на тумбочке. Привычная карта боли и усталости, которую знаешь наизусть, как линии на собственной ладони. Но сейчас тело было лёгким, гибким и... молодым?
Простыни под пальцами — шёлк. Настоящий, не синтетика из IKEA. Скользкий, прохладный, с едва уловимым запахом лаванды и чего-то ещё — сладковатого, похожего на жасмин, но более пряного. В моей московской квартире пахло кофе и старыми книгами. Здесь — роскошью и властью.
Что за чертовщина?
Я резко села, и длинные чёрные волосы упали на плечи шелковым водопадом. Тяжёлые, густые, пахнущие розовым маслом. Мои волосы были седыми последние пятнадцать лет и уж точно не достигали талии.
— Ваше величество! — раздался испуганный писк откуда-то сбоку. Девичий голос, высокий от страха, с легким акцентом, который почему-то напомнил французский, хотя язык был совершенно другой. — Вы очнулись! Слава богам!
Величество? Серьёзно?
Странное дело — я понимала каждое слово, хотя девушка явно говорила не по-русски. Язык звучал мелодично, с мягкими переливами, каждый слог словно перекатывался во рту как драгоценный камень. Но я ЗНАЛА его. Не просто понимала — могла говорить, думать на нём.
Неважно. Главное — барьера нет. Одной проблемой меньше.
Я медленно повернула голову. Движение вышло плавным, грациозным — совсем не похожим на мою привычную, слегка скованную артритом манеру двигаться. Рядом с роскошной кроватью, на которой я лежала, стояла на коленях девушка в странном восточном одеянии. Лет пятнадцать, не больше. Заплаканные глаза, дрожащие руки — классические признаки острого стресса.
Но я смотрела глубже, как учили сорок лет практики. Плечи подняты и напряжены — защитная поза. Дыхание поверхностное, прерывистое — на грани панической атаки. Зрачки расширены больше, чем требует полумрак комнаты — адреналиновый всплеск. Но самое интересное — микродвижения губ. Она что-то беззвучно повторяет. Молитва? Или самоуспокоение?
Помню похожий случай. Анна Сергеевна, 2018 год. Домашнее насилие, ПТСР. Такие же микродвижения — повторяла "всё будет хорошо" как мантру. Здесь что-то подобное.
— Я... — попыталась говорить, но голос был чужим. Мелодичным, высоким. Голосом молодой женщины. Звук резанул по ушам диссонансом — ожидаешь услышать привычное контральто с хрипотцой от многолетнего курения в молодости, а получаешь хрустальный колокольчик. — Принеси мне зеркало.
Девушка подскочила — резко, словно её ударили. Ещё один тревожный знак. Гипербдительность, ожидание наказания.
Девушка метнулась к туалетному столику — резные драконы на ножках, перламутровая инкрустация, зеркало в серебряной раме. Целое состояние в одном предмете мебели. Вернулась с бронзовым зеркалом, инкрустированным камнями. Руки дрожали так сильно, что камни постукивали друг о друга, создавая тихую мелодию страха.
Из отражения на меня смотрело прекрасное лицо. Мне — этому телу — было от силы двадцать лет. Идеальная фарфоровая кожа без единой морщинки или пигментного пятна. Огромные карие глаза с длинными ресницами — натуральными, не наращенными. Алые губы — и это тоже натуральный цвет, не помада. Красота кукольная, почти нереальная.
И абсолютно чужая.
Так, Елена Марковна, не паникуй. Ты профессионал с сорокалетним стажем. Анализируй ситуацию. Диссоциативное расстройство? Нет, слишком реально. Деперсонализация? Тоже нет — я полностью осознаю себя. Значит, как бы фантастически это ни звучало, это реальность.
— Ваше величество, — девушка-служанка снова упала на колени. Движение отработанное, автоматическое, но колени ударились о мрамор с глухим стуком. Больно, но она даже не поморщилась. Привычка к боли. — Простите нас! Мы не смогли защитить вас вчера! Когда император... когда он при всём дворе... — она разрыдалась.
Слёзы были настоящими, но сдерживаемыми. Она боялась плакать слишком громко. Интересно.
Император? Интересно. И судя по реакции девочки, этот император — редкостный мудак. Классический абьюзер, использующий публичное унижение как инструмент контроля.
— Как тебя зовут? — спросила я, автоматически переходя на профессиональный успокаивающий тон. Тот самый, которым говорила с пациентами в кризисе. Низкий, ровный, без резких интонаций. Сорок лет практики не прошли даром.
— Мия, ваше величество, — девушка подняла заплаканное лицо. В глазах мелькнуло удивление — видимо, обычно к ней не обращались по имени. — Я... я ваша младшая служанка.
— Мия, успокойся. Со мной всё в порядке. Принеси мне воды.
Стандартная техника — дать простое, выполнимое задание. Помогает вернуть ощущение контроля.
Как только девушка выбежала — почти сбежала, словно спасаясь, — я закрыла глаза. И в этот момент нахлынули воспоминания. Чужие, но яркие, словно я сама всё это пережила. Как будто смотришь фильм от первого лица в технологии полного погружения.
Императрица Лирана из рода Тихих Теней. Девятнадцать лет. Замужем за императором Кайроном уже два года. Два года унижений, холодности и презрения.
Воспоминания накатывали волнами. Свадебная ночь — холодное исполнение долга без капли нежности. Утро после — он ушёл, не сказав ни слова. Обеды в одиночестве. Балы, где он демонстративно игнорировал её. Ночи в пустой постели.
Так, посмотрим... Классический случай нарциссического абьюза. Муж-тиран с комплексом бога, жена-жертва, воспитанная в покорности. Видела таких десятки. Правда, обычно они приходили ко мне после развода, а не после смерти и реинкарнации.
Вчера он при полном тронном зале назвал её — меня? — "красивой куклой без души и разума, которую навязал ему её амбициозный отец". А потом демонстративно усадил на колени свою фаворитку. Рыжеволосую Серафину с вульгарно глубоким декольте и самодовольной улыбкой победительницы.
Глава 2: Расстановка фигур
Утро началось с изучения документов. Анна, надо отдать ей должное, принесла всё, что я просила, и даже больше. Стопка бумаг высотой с мою ладонь легла на резной стол из тёмного дерева — местный аналог красного дерева, но с серебристыми прожилками, словно кто-то пролил ртуть в древесные волокна.
Первый документ — бюджетная роспись. Чернила выцвели, бумага пожелтела по краям. Последний раз обновляли полгода назад.
Так, посмотрим... Бюджет императорского крыла — жалкие крохи. Серафине выделяют в три раза больше. Слуги — самые никчёмные и неопытные, кого смогли найти. Даже платья мне присылают из того, что вышло из моды.
Классическая экономическая изоляция. Лишить ресурсов, чтобы жертва чувствовала себя беспомощной. Что ж, они не учли одного — я сорок лет проработала в государственной клинике. Я умею делать конфетку из дерьма и палок.
Помню, как в девяностые мы проводили групповую терапию в подвале, который затапливало каждый дождь. Сидели на ящиках из-под овощей, вместо флипчарта — старая школьная доска. И знаете что? Это были одни из самых эффективных сессий. Когда нет ресурсов, приходится полагаться на человеческую связь. А она бесценна.
Следующий документ — список персонала. Тридцать два человека. Для императорского крыла это смехотворно мало. У Серафины, судя по записям, пятьдесят слуг только для личных нужд.
— Мия, — позвала я. Девушка появилась мгновенно, словно дежурила под дверью. Вероятно, так и было. — Собери весь персонал в малом зале.
— Но... ваше величество... зачем?
Интересно. В её голосе не только страх, но и любопытство. Хороший знак — значит, не полностью сломлена.
— Выполняй.
Первое правило кризисного управления — наладь контакт с командой. А эти люди — моя команда, хотят они того или нет.
Пока Мия бегала, созывая слуг, я выбрала платье. Гардероб оказался печальным зрелищем — выцветшие ткани, устаревшие фасоны. Но в самом углу нашла тёмно-синее платье с серебряной вышивкой. Цвета императорского дома. Ткань местами потёрлась, вышивка распускалась, но это было лучшее из имеющегося.
В Москве у меня был один хороший костюм для конференций. Покупала в две тысячи пятом, носила пятнадцать лет. Заслуженные вещи имеют свою силу — они рассказывают историю.
Надевать платье без помощи оказалось квестом. Шнуровка сзади явно предполагала наличие горничной. Пришлось проявить чудеса гибкости — хорошо, что молодое тело это позволяло.
В малом зале собралось около тридцати человек. Я окинула их профессиональным взглядом, автоматически проводя диагностику.
Первый ряд — старшие слуги. Женщина лет пятидесяти с идеальной осанкой — главная экономка. Рядом дворецкий, седой, с военной выправкой — бывший солдат, скорее всего.
Второй ряд — горничные, лакеи. Молодые, но уже с печатью усталости на лицах.
Третий — кухонный персонал, садовники, конюхи. Те, кто обычно остаются невидимыми.
Так, девушка с кухни в хроническом стрессе — недосып, нервный тик. Садовник прячет руку — травма, боится наказания. Старшая горничная... о, а вот это интересно. Классические признаки чувства вины. Ворует, небось.
— Доброе утро, — сказала я, усаживаясь в кресло. Движение вышло более грациозным, чем я планировала — мышечная память Лираны. — Вы все служите в императорском крыле. Я хочу знать каждого из вас.
Тишина. Они смотрели на меня как на говорящую статую. Видимо, предыдущая Лирана никогда не обращалась к прислуге напрямую.
Подошла к девушке с кухни. Вблизи стало видно больше — потрескавшиеся от постоянного мытья руки, ожог на предплечье, тёмные круги под глазами.
— Как тебя зовут?
— Л-Лина, ваше величество. — Голос дрожал, она явно ожидала наказания.
— Лина, ты выглядишь уставшей. Что происходит?
Давай, милая, расскажи мне. Я вижу, что ты на грани нервного срыва.
Девушка замерла, потом слёзы потекли по щекам.
— Моя мать болеет, ваше величество. Я после смены бегаю к ней в нижний город... Лекарь дорогой, я почти не сплю, но... простите, я не жалуюсь!
Паника в голосе. Она думает, что её уволят за жалобы.
Бинго. Преданный сотрудник с личными проблемами — лучший союзник, если правильно помочь.
— Анна, — повернулась к старшей фрейлине, которая наблюдала из дверного проёма. — Распорядись, чтобы к матери Лины послали императорского лекаря. И выдели ей комнату в служебном крыле.
Эффект превзошёл ожидания. Девчонка чуть не рухнула на колени от благодарности, а остальные слуги смотрели на меня как на второе пришествие.
— Ваше величество, это... вы правда... — Лина не могла подобрать слов.
— Забота о своих людях — прямая обязанность правителя, — ответила я. — Теперь расскажи мне о кухне. Какие проблемы?
И словно прорвало плотину. Лина начала рассказывать — о старых печах, которые дымят, о нехватке качественных продуктов, о том, что приходится готовить из объедков с императорского стола.
Отлично. Лояльность персонала — готово. Теперь займёмся проблемными кадрами.
Садовник с раненой рукой оказался перфекционистом с низкой самооценкой. Звали его Томас, руку повредил, пытаясь в одиночку обрезать огромное дерево.
— Томас, покажи руку.
Он неохотно протянул. Глубокий порез, воспалённый, начинает гноиться.
— Почему не пошёл к лекарю?
— Я... боялся, ваше величество. Повредился по своей глупости, думал, накажете...
Классика. Страх наказания заставляет скрывать проблемы, пока они не становятся катастрофическими. Видела это сотни раз — пациенты месяцами терпели боль, боясь "побеспокоить" врача.
— Анна, проводи Томаса к лекарю немедленно. Томас, твоя преданность похвальна, но мёртвый садовник мне не нужен. Впредь любые травмы — сразу к лекарю. Это приказ.
— Да, ваше величество!
А вот старшая горничная Герта...
Я наблюдала за ней всё время собрания. Нервные движения, постоянно теребит край фартука, взгляд бегает, избегает прямого контакта. И главное — когда я упомянула о проверке расходов, у неё дёрнулся левый глаз. Микро-тик, большинство бы не заметили.
Глава 3: Первая встреча
Император Кайрон Ледяной — и имя, судя по всему, говорящее — вошёл без стука. Высокий, белокурый, с резкими чертами лица и холодными серебристыми глазами. Красивый, чёрт возьми. Тот тип мужчин, которые точно знают о своей красоте и используют её как оружие.
Движения плавные, выверенные — фехтовальщик или танцор. Нет, воин. В каждом жесте читается готовность к атаке или защите. Плечи чуть напряжены, правая рука инстинктивно держится ближе к поясу — там, где обычно висит меч. Даже без оружия он опасен.
Нарциссический тип личности, склонность к контролю, вероятно, детская травма связанная с матерью. Интересный экземпляр. Помню похожего пациента — Виктор Александрович, успешный бизнесмен. Та же холодность, тот же контроль. Оказалось, мать бросила его в детдоме в пять лет. Три года терапии, чтобы он смог произнести слово "мама" без дрожи в голосе.
Я не встала при его появлении. Продолжила изучать финансовый отчёт, делая пометки на полях. Перо скрипело по пергаменту — местные чернила густые, с лёгким запахом железа и чего-то травяного.
— Лирана.
Голос холодный, с металлическими нотками. Привык, что от этого тона люди съёживаются. Интонация приказа, не обращения.
— Кайрон, — ответила я, не поднимая головы. — Садись, если пришёл. Чай будет через минуту.
Тишина была оглушительной. Я краем глаза видела, как он замер в дверях, явно не ожидая такого приёма. Его тень на полу дрогнула — мгновенное нарушение идеального контроля.
Дезориентация противника — первый шаг к перехвату инициативы. В психотерапии мы называем это "разрыв шаблона". Когда привычный сценарий нарушается, человек вынужден думать, а не действовать автоматически.
— Что ты делаешь? — наконец спросил он. В голосе проскользнуло искреннее недоумение — редкость для того, кто привык контролировать всё.
— Изучаю бюджет. Знаешь, увлекательное чтение. Особенно статья расходов на содержание императорского крыла. Тридцать золотых в месяц на тридцать человек персонала. По империалу на человека. Твоя лошадь, полагаю, обходится дороже?
Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. Прямо, без вызова, но и без покорности. Нейтральный, оценивающий взгляд профессионала.
Он ожидал увидеть заплаканную, сломленную жертву. Вместо этого перед ним сидела спокойная женщина с внимательным, изучающим взглядом.
Его зрачки расширились — классическая реакция на неожиданность. Левая бровь дёрнулась вверх на долю секунды — удивление, которое он тут же подавил.
— После вчерашнего... — начал он, но голос дрогнул. Прокашлялся, начал снова. — После вчерашнего инцидента в тронном зале...
— А, ты про тот спектакль? — я откинулась в кресле. Старое кресло скрипнуло — нужно смазать. — Знаешь, я даже благодарна. Публичное унижение — отличный способ понять, с кем имеешь дело.
Мия внесла чайный поднос, чуть не уронив его от напряжения в комнате. Фарфор зазвенел — руки девочки тряслись. Воздух между нами с Кайроном почти искрил от напряжения.
— Спасибо, Мия. Можешь идти.
Девушка поклонилась и выскользнула из комнаты, бросив последний испуганный взгляд на императора.
Я налила две чашки, одну пододвинула к краю стола. Чай был местный — что-то среднее между зелёным и белым, с нотками бергамота и мяты. Дорогой, судя по аромату. Из тех запасов, что остались от лучших времён.
— Будешь чай? Или ты пришёл только полюбоваться на мои слёзы? Боюсь, вынуждена тебя разочаровать — их не будет.
Кайрон медленно прошёл к столу и сел напротив. Движения были осторожными, словно он входил в клетку с диким зверем. Его глаза не отрывались от моего лица, словно он видел меня впервые.
Хорошо. Я выбила его из привычного сценария. Теперь он не знает, как реагировать. Елена Марковна использовала бы момент для установления терапевтического контакта. Но я сейчас не терапевт, а императрица, отвоёвывающая своё место.
— Ты не похожа на себя, — наконец сказал он. Пауза растянулась, наполненная незаданными вопросами. Его пальцы барабанили по столу — нервный тик, который он обычно контролировал. — Вчера ты потеряла сознание от... моих слов.
— А какой я должна быть? Тихой, покорной, глупой куклой? Прости, но этот спектакль окончен.
— Спектакль?
Он наклонился вперёд. Запах его парфюма достиг меня — что-то хвойное, с нотками металла и льда. Дорогой, мужественный, холодный. Как и сам император.
— Ну да. Моя семья вырастила меня такой, какой ты хотел меня видеть. Идеальная пустышка, которая не будет мешать. Знаешь, это было даже... поучительно. Наблюдать за всеми вами со стороны, изображая дурочку.
Пусть думает, что я всегда была такой, просто притворялась. Это проще, чем объяснять реинкарнацию. Хотя в мире, где существует магия, переселение душ не должно быть чем-то невозможным.
— И что же ты наблюдала? — в его голосе появились опасные нотки. Температура в комнате начала падать — иней заискрился на окнах.
Я сделала глоток чая, выдерживая паузу. Чай обжигал — контраст с холодеющим воздухом.
— Мальчика, который так и не оправился от материнского предательства и теперь видит угрозу в каждой женщине. Который окружил себя льстецами и думает, что это преданность. Который ведёт империю к войне, потому что не может признать собственные ошибки.
Температура в комнате резко упала. Буквально — иней покрыл окна полностью, чашка в моих руках покрылась инеем. Дыхание вырывалось паром.
О, ледяная магия. Реагирует на эмоции. Это ценная информация. Чем сильнее эмоция — тем сильнее проявление. Сейчас он на грани потери контроля.
— Осторожнее, Лирана. — Его голос стал тише, что парадоксально делало его опаснее.
— Или что? Ты снова публично унизишь меня? Посадишь Серафину на колени? — Я поставила чашку, звук получился громким в напряжённой тишине. — Кстати, о ней. Миленькая девочка, но совершенно не твой тип. Слишком много кричит, слишком много требует внимания. Ты держишь её рядом, потому что она полная моя противоположность. Но она тебе уже надоела, верно?
Глава 4: Неожиданный визит
Вечер того же дня принёс сюрприз. Я сидела в библиотеке императорского крыла — жалкие три шкафа с книгами, в основном романы и поэзия — когда Анна доложила:
— Ваше величество, леди Серафина просит аудиенции.
Фаворитка? Интересно. Что ей от меня нужно?
— Пусть войдёт.
Пока ждала, перелистывала томик местной поэзии. Стихи о любви и долге, написанные витиеватым слогом. В Москве я предпочитала Бродского — честного, без прикрас. Здесь поэты словно соревновались, кто красивее завуалирует простые чувства.
Серафина оказалась именно такой, какой я её помнила из воспоминаний Лираны. Рыжие волосы огненным водопадом, зелёные глаза, платье с таким декольте, что удивительно, как грудь не выпадает. Красивая, спору нет, но красота крикливая, агрессивная.
Компенсация комплекса неполноценности. Девочка из обедневшего рода, пробившаяся наверх через постель. Классика.
Она вошла уверенной походкой, но я заметила микродвижения — пальцы слегка дрожат, дыхание учащённое. Нервничает, хотя старается не показывать.
— Ваше величество, — она присела в идеальном реверансе.
Движение отработанное, грациозное. Сколько часов она тренировалась перед зеркалом, чтобы добиться такой плавности? В моей прошлой жизни я видела похожее у молодых психологов на первых конференциях — отрепетированная уверенность, скрывающая панический страх провала.
— Леди Серафина. Чем обязана визиту?
Она выпрямилась и окинула меня оценивающим взглядом. Изучает, как я изменилась. Ищет слабые места.
— Я пришла... предупредить вас.
Интонация интересная. Не угроза, скорее... беспокойство? Любопытно.
— Как мило. О чём же?
— О том, что ваши выходки не останутся без последствий. Император не потерпит неповиновения.
Я отложила книгу — медленно, демонстративно спокойно — и внимательно посмотрела на неё.
Так, а это что? Угроза или попытка разведки? Кайрон её послал или она сама пришла?
— Присядьте, леди Серафина. Стоять в таком платье, должно быть, неудобно. Корсет очень тугой.
Она замерла на мгновение, потом села — резковато, не так грациозно, как входила. Я попала в точку — корсет действительно мешал.
Елена Марковна предложила бы ей расслабиться, может, даже ослабить шнуровку. Но императрица Лирана должна соблюдать дистанцию. Найти баланс.
— Скажите, — продолжила я, — как давно вы не были дома?
— Что? При чём здесь...
Растерянность в голосе. Не ожидала такого поворота.
— Просто ответьте.
Пауза. Она обдумывает, стоит ли отвечать честно. Решается на правду — интересный выбор.
— Три месяца.
— И отец всё ещё пьёт? Бьёт мать?
Она вздрогнула как от удара. Кожа на груди покрылась красными пятнами — признак сильного эмоционального стресса.
— Откуда вы...
— Дорогая, я много чего знаю. Например, что вы отсылаете домой почти всё золото, что даёт вам Кайрон. Что ваша младшая сестра больна и нуждается в дорогом лечении. И что вы ненавидите себя за то, что приходится делать ради семьи.
Воспоминания Лираны плюс базовая психология. Девушка с такой историей всегда будет нести груз вины.
Серафина побледнела. Под слоем пудры проступили веснушки — она старательно их скрывает. Ещё одна маленькая уязвимость.
— Это неправда.
Но голос дрожит. Глаза блестят от сдерживаемых слёз.
— Серафина, — я наклонилась вперёд. — Я не ваш враг. Более того, я думаю, мы могли бы помочь друг другу.
— Вы? Мне? — она рассмеялась, но смех вышел нервным, надломленным. — Я фаворитка императора!
— На данный момент. Но мы обе знаем, что это ненадолго. Кайрон уже теряет к вам интерес. Что будет с вашей семьёй, когда он найдёт новую игрушку?
Она закусила губу — движение неосознанное, детское. В этот момент за маской соблазнительницы мелькнула испуганная девочка.
Попала в точку. Она уже чувствует, что теряет его внимание. Классическая динамика — нарциссист быстро теряет интерес к завоёванному трофею.
— Чего вы хотите?
— Для начала — честности. Кайрон послал вас ко мне?
Долгая пауза. Она смотрит в окно, собираясь с мыслями. Пальцы теребят край платья — дорогая ткань, но если присмотреться, видны следы починки. Экономит даже на себе.
— Нет. Я... я сама решила прийти. После вашего разговора сегодня утром он был... странный. Злой, но в то же время... задумчивый. Он три часа провёл в тренировочном зале, уничтожая манекены.
Прекрасно. Я зацепила его. Теперь он будет обдумывать мои слова, хочет он того или нет.
— Понятно. Серафина, я сделаю вам предложение. Я обеспечу лечение вашей сестры и защиту для вашей матери. Взамен вы перестанете играть роль соперницы и станете моей союзницей.
— Союзницей? Но зачем вам...
— Потому что грядёт война. И если мы не объединимся, империя падёт. А когда империя падёт, пострадают все. В первую очередь — наши семьи.
Она молчала, обдумывая. Взгляд метался между мной и дверью — классическая реакция "бей или беги". Но постепенно взгляд сфокусировался. Решение принято.
— Вы действительно изменились, ваше величество. Вы стали... опасной.
— Нет. Я стала собой. Так что?
— Мне нужно подумать.
— Конечно. Но не думайте слишком долго. Времени у нас мало.
Она встала, снова присела в реверансе — на этот раз менее идеальном, более искреннем — и пошла к двери. У самого выхода обернулась:
— Ваше величество... Почему вы не ненавидите меня?
Я улыбнулась.
— Потому что вы не виноваты в том, что система заставляет женщин бороться друг с другом за внимание мужчин. Мы обе жертвы обстоятельств. Но это можно изменить.
В моей практике было множество женщин, считавших друг друга соперницами, пока не поняли, что настоящий враг — система, стравливающая их.
Когда она ушла, я откинулась в кресле. Обивка протёрлась на подлокотниках — сколько императриц сидело здесь до меня, размышляя о своей судьбе?
Глава 5: Ночной гость
Я проснулась от ощущения чужого присутствия. В комнате было темно, только лунный свет пробивался через окно. И в этом свете я увидела силуэт у окна.
Кайрон. Узнаю осанку. Что ему нужно среди ночи?
Не двигаясь, прислушалась к его дыханию. Неровное, с паузами — он борется с собой. Пришёл, но не знает, стоит ли остаться. Запах его парфюма смешивался с чем-то ещё — пот, металл, лёд. Он опять тренировался до изнеможения.
— Знаешь, в нормальных семьях принято стучать, — сказала я, садясь в постели.
Простыни зашуршали — шёлк против шёлка ночной сорочки. Звук неожиданно громкий в ночной тишине.
— С каких пор мы нормальная семья? — его голос звучал устало.
Не просто устало — надломленно. Словно он нёс этот вопрос годами и только сейчас решился озвучить.
Я встала, накинула халат и подошла к нему. Босые ноги на холодном мраморе — ощущение отрезвляющее. Вблизи было видно — он не спал как минимум сутки. Круги под глазами темнее обычного, щетина — он даже не брился. Император Ледяной в таком виде? Что-то серьёзное.
Бессонница, тревожность, вероятно, панические атаки. Мальчик на грани нервного срыва. Видела такое сотни раз — момент, когда защитные механизмы дают сбой.
— Кошмары? — спросила я.
Он резко обернулся. Движение резкое, почти агрессивное — защитная реакция загнанного зверя.
— Откуда ты...
— Кайрон, я же сказала — я наблюдала. Ты не спишь нормально уже месяца три. После того инцидента с восточными послами.
Он отвернулся обратно к окну. Луна освещала его профиль — красивый и холодный, как античная статуя. Но статуи не дрожат от едва сдерживаемых эмоций.
— Они хотели, чтобы я отдал им провинцию Зеркальных озёр. Просто так. В обмен на мир.
Голос дрогнул на слове "просто". Для него это не просто земля — это часть наследия, часть идентичности.
— И ты отказался.
— Конечно, отказался! Это исконные земли империи!
Кулаки сжались так сильно, что костяшки побелели. Окно начало покрываться инеем — его магия реагировала на эмоции. Узоры расползались по стеклу, как живые.
— И теперь будет война, которую мы можем проиграть.
Тишина. В ней слышно только потрескивание льда на стекле. Красиво и страшно одновременно.
— Ты думаешь, я трус? — наконец спросил он.
Вопрос прозвучал как выдох. Как что-то, что он боялся спросить даже у себя.
О, мальчик. Если бы ты знал, как сильно ты сейчас напоминаешь моих клиентов. Потерянный, испуганный, отчаянно нуждающийся в понимании. Помню Сергея Михайловича — успешный бизнесмен, который точно так же стоял у окна моего кабинета и спрашивал, трус ли он, потому что боится банкротства.
— Я думаю, ты загнан в угол. С одной стороны — долг императора защищать земли. С другой — ответственность за жизни подданных. Классическая дилемма лидера.
Он повернулся ко мне. В лунном свете его глаза казались не серебряными, а серыми. Усталыми. Человеческими. Первый раз вижу его таким — без маски, без брони.
— Откуда ты это всё знаешь? Эта... проницательность? Ты словно видишь людей насквозь.
Сорок лет практики, дорогой. Но тебе это знать необязательно.
— Может, я всегда такой была. Просто никто не удосужился спросить.
Он шагнул ближе. Теперь между нами меньше метра. Чувствую тепло его тела — странно для того, кто управляет льдом.
— Что ты сказала сегодня... про мою мать...
Голос сломался на последнем слове. Не дрогнул — именно сломался. Как ломается лёд под тяжестью.
— Прости. Это было жестоко.
— Нет. Это была... правда. Она действительно предательница. Продала информацию врагам империи. Отец казнил её, когда мне было двенадцать.
Он отвернулся, но я успела увидеть его лицо. Боль такая острая, словно это случилось вчера, а не пятнадцать лет назад.
Травма привязанности. Предательство самого близкого человека в период формирования личности. Неудивительно, что он не способен доверять женщинам. Классический случай — формирование защитного механизма через отвержение.
— И с тех пор ты видишь потенциальную предательницу в каждой женщине.
— А разве это не так? Ты сама... тебя мне продали твои родители за титулы и земли.
В голосе горечь, смешанная с чем-то ещё. Разочарование? Или надежда, что я скажу "нет, всё не так"?
— Да. Но я не мои родители. И я не твоя мать. Я — это я. И знаешь что? Я не собираюсь тебя предавать.
— Почему?
Вопрос вырвался почти против его воли. Детский, наивный, полный отчаянной надежды.
— Потому что это нелогично. Моё положение зависит от твоего. Если ты падёшь, я паду вместе с тобой. Чистый прагматизм.
Он усмехнулся. Губы дрогнули, в уголках глаз появились морщинки — первая искренняя эмоция за весь разговор.
— Прагматизм. Как... необычно.
— Ты предпочёл бы клятвы в вечной любви?
— От тебя? После всего?
Странная интонация. Не сарказм — скорее тоска. Он хочет услышать именно это, но боится просить.
— Именно. Так что давай будем честными друг с другом. Тебе нужна умная императрица, которая поможет выиграть войну. Мне нужна власть и ресурсы, чтобы защитить империю. Взаимовыгодное сотрудничество.
Он смотрел на меня долго. Взгляд скользил по лицу — лоб, глаза, губы, снова глаза. Ищет ложь? Или что-то другое?
— Ты предлагаешь союз?
— Я предлагаю перестать тратить силы на войну друг с другом и направить их на реальных врагов.
Молчание. Долгое, напряжённое. Слышно, как бьётся моё сердце. Или его?
Потом он протянул руку. Медленно, неуверенно, словно боится, что я её не приму.
— Союз.
Я пожала её. Холодная, но не ледяная. Сильная, с мозолями от меча. Дрогнула в моей — нервничает.
Первый шаг сделан. Конечно, доверия нет и в помине, но это начало. А большие изменения всегда начинаются с маленьких шагов.
— Теперь иди спать, Кайрон. Ты выглядишь ужасно.
Глава 6: Чаепитие с последствиями
Леди Марвин прибыла ровно в полдень. Жена канцлера оказалась именно такой, какой я её представляла — дама лет пятидесяти, с идеальной осанкой и оценивающим взглядом. Седые волосы уложены в сложную причёску — ни один волосок не выбивается, каждая прядь знает своё место. Платье дорогое, но не кричащее — тёмно-зелёный бархат с минимальной вышивкой. Власть, уверенная в себе настолько, что не нуждается в демонстрации.
Альфа-самка в чистом виде. Такие обожают контролировать всё вокруг. Но у них есть слабость — скука. Когда всё под контролем, жизнь становится пресной. Помню похожую пациентку — жена депутата, пришла с жалобами на апатию. Оказалось, ей просто нужно было новое дело, новый вызов.
— Ваше величество, — она присела в выверенном реверансе. — Благодарю за приглашение.
Движение отточенное до автоматизма — угол наклона, положение рук, длительность. Но в самом конце, когда она поднималась, я заметила лёгкую дрожь в коленях. Возраст? Или волнение, тщательно скрываемое?
— Леди Марвин, прошу, садитесь. Чай?
Я специально выбрала не тронный зал или официальную гостиную, а маленькую веранду в саду. Интимная обстановка располагает к откровенности. Плетёная мебель вместо тяжёлых тронов, вид на розарий вместо портретов предков. Воздух пропитан ароматом жасмина и розы — естественные релаксанты, снижающие уровень стресса.
— С удовольствием.
Она села, аккуратно расправив юбки. Движение выдало напряжение — обычно такие дамы делают это небрежно, по привычке. Она же контролировала каждую складку.
Первые десять минут мы обсуждали погоду, последние балы, новые веяния моды. Стандартный светский треп, танец вокруг да около. Она упомянула новый фасон рукавов из столицы — пустая информация. Я ответила комплиментом её причёске — такая же пустышка. Но за этой болтовнёй шла настоящая игра — она изучала меня, а я — её.
Интересно. Она напряжена. Постоянно теребит кольцо на безымянном пальце правой руки — не обручальное, другое. Фамильная печатка? Признак тревоги в любом случае. Взгляд периодически скользит к двери — подсознательно ищет путь отступления. Что-то её беспокоит, и это не я. Что-то случилось дома.
— Замечательная погода сегодня, не правда ли? — сказала она, делая очередной глоток чая.
Чашка дрогнула на долю секунды, когда она подносила её к губам. Едва заметно, но я увидела.
— Леди Марвин, — я отставила свою чашку. Фарфор тихо звякнул о блюдце. — Давайте говорить откровенно. Вы пришли не для обсуждения благотворительности.
Она замерла. Буквально — даже дыхание задержала на три секунды. Потом медленно поставила чашку. Идеально ровно, без единого звука — полный контроль.
— Ваше величество?
— Ваш муж в опасности, верно? Канцлер Марвин последние недели ведёт себя странно. Поздние возвращения, тайные встречи, документы, которые он прячет даже от вас. А вы подозреваете измену... но не любовницу. Что-то хуже.
Её чашка звякнула о блюдце. Резко, неконтролируемо — первая искренняя реакция. Маска дала трещину.
— Как вы...
— Я наблюдаю. И я вижу женщину, которая отчаянно пытается понять, предаёт ли её муж империю или пытается её спасти.
Спасибо воспоминаниям Лираны. Она видела, как канцлер тайно встречался с послами восточных королевств в саду, думая, что там никого нет. Но Лирана любила прятаться в беседке — единственное место, где её никто не искал. Она не понимала значения увиденного, но я понимаю.
Леди Марвин выпрямилась. В её глазах мелькнула сталь — вот она, настоящая железная леди под маской светской дамы.
— И что вы намерены с этим делать?
— Помочь. Вашему мужу, вам и империи.
— Почему?
Прямой вопрос. Хорошо. Закончились игры, начался честный разговор.
— Потому что канцлер Марвин — один из немногих умных людей при дворе. Потерять его сейчас было бы катастрофой. И потому что я думаю, он не предатель. Он ищет альтернативные пути решения конфликта.
Она молчала долго. Смотрела на меня, оценивая. Потом полезла в сумочку — небольшую, расшитую жемчугом. Руки дрожали, когда она доставала свёрнутое письмо. Бумага была помята — она много раз разворачивала и сворачивала его, мучаясь сомнениями.
— Это копия. Оригинал у мужа. От восточного принца Дамиана.
Я развернула письмо. Предложение тайных переговоров. Возможность мира без потери территорий, но... взамен требуется нечто иное.
Брачный союз. Они хотят породниться с империей. И судя по формулировкам... О боже. Они хотят меня.
— Они требуют развода императора и моего брака с принцем Дамианом, — озвучила я вслух.
— Да. Мой муж считает, что это... приемлемая цена за мир.
Её голос дрогнул на слове "приемлемая". Костяшки пальцев побелели — она сжимала юбку под столом, где я не должна была видеть. Но я видела.
— А что считаете вы?
— Я считаю, что это ваше решение, ваше величество. Но император никогда не согласится.
Конечно, не согласится. Его гордость не позволит. Даже если он меня не любит, отдать жену врагу — это унижение. Плюс политический крах — покажет слабость.
— Есть третий вариант, — сказала я.
— Какой?
Она наклонилась вперёд. Впервые за весь разговор — искренний интерес, не светская вежливость.
— Заставить их отказаться от этого требования. Сделать так, чтобы они сами не захотели этого брака.
— Но как?
Я улыбнулась и взяла печенье с подноса. Местная выпечка, похожая на наше песочное, но с привкусом миндаля.
— Леди Марвин, что вы знаете о принце Дамиане?
— Молод — двадцать три года. Амбициозен до безумия. Жесток. Говорят, убил старшего брата ради трона, хотя официально тот умер от лихорадки.
— А ещё он суеверен до паники. Верит в проклятия, пророчества и знамения. В детстве гадалка предсказала ему великую судьбу, и с тех пор он одержим предсказаниями. Что если он узнает, что императрица Астериона — ведьма, способная проклясть любого, кто к ней прикоснётся?
Новинка от меня!
Дорогие друзья!
Представляю вам новинку
“Попаданка и офицер Его Величества” https://litnet.com/shrt/ilQP
🙈 Ну что, когда в последний раз тебя в буквальном смысле уносило в прошлое?
Я вот провалилась в деревенский колодец — и очнулась в XVIII веке.
🌾 Сценарий классический:
— крестьяне считают меня «божьей дурочкой»,
— сарафан вместо джинсов,
— грозят замужеством за кузнецом.
И тут появляется он.
Да-да, офицер Его Величества: высокий, красивый и слишком умный, чтобы я могла долго притворяться дурочкой.
И знаете, что самое страшное?
Мне ведь надо домой.
Но сердце упорно хочет остаться здесь.
С ним.
💖 «Попаданка и офицер Его Величества» — роман про любовь сквозь три века, где колодец хранит тайну, а офицер слишком настойчиво хочет разгадать мою.
ЧИТАТЬ ТУТ https://litnet.com/shrt/a9WU
Глава 7: Игра с огнём
После ухода леди Марвин я направилась в тренировочный зал. По воспоминаниям Лираны, Кайрон проводил там большую часть дня, выплёскивая агрессию на тренировочных манекенах.
Сублимация деструктивных импульсов через физическую активность. Классический механизм защиты. Но не решение проблемы. Помню пациента — Игоря Валентиновича, боксёра-любителя. Бил грушу по три часа в день, пытаясь справиться с гневом на отца. Помогало временно, но корень проблемы оставался.
Зал оказался огромным — высокие потолки с витражными окнами, через которые лился закатный свет, окрашивая всё в золотые и красные тона. Зачарованные манекены двигались с пугающей реалистичностью, стойки с оружием блестели начищенной сталью. Пахло потом, кожей, металлом и чем-то ещё — озоном от магии.
И в центре — Кайрон, без рубашки, весь в поту, методично уничтожающий ледяными копьями очередную мишень.
Мышцы играли под кожей при каждом движении. Капли пота стекали по спине, очерчивая рельеф. Шрамы — много шрамов — рассказывали историю бесчисленных сражений. Длинный на левом боку — от меча. Рваный на плече — когти какого-то зверя. Ожог на предплечье — магический огонь.
Серафина сидела на скамье у стены, откровенно скучая. Веер в её руках двигался механически, создавая лёгкий ветерок. Глаза блуждали по залу, изредка останавливаясь на Кайроне, но без интереса — скорее по привычке.
Интересная картина. Она пытается изображать заинтересованность, но ей явно неинтересно смотреть на его тренировки. А он даже не замечает её присутствия. Оба играют роли в спектакле, который никому не нужен.
— Не мешаю? — спросила я.
Кайрон замер с ледяным копьём в руке. Капля пота скатилась с подбородка, упала на пол с тихим всплеском. Серафина подскочила так резко, что веер выпал из рук.
— Ваше величество! — воскликнула она. — Я не знала, что вы...
— Всё в порядке, Серафина. Оставайтесь.
Я прошла к стойке с оружием. Мечи разных размеров и форм. Выбрала лёгкий, хорошо сбалансированный — похожий на те, которыми фехтовала в Москве.
— Кайрон, спаррингуй со мной.
Он опустил копьё. Лёд начал таять, капли падали на каменный пол.
— Ты не умеешь драться.
— Лирана не умела. А я — посмотрим.
На самом деле, в прошлой жизни я десять лет занималась фехтованием. Терапия через спорт — одно из моих увлечений. Конечно, это было тридцать лет назад, но такие знания не умирают.
— Это не игра, Лирана.
Его голос был жёстким, но в глазах мелькнуло любопытство.
— Конечно, не игра. Это способ выпустить пар без разрушения имущества. Или ты боишься поднять руку на женщину?
Провокация сработала. Его глаза сузились — задела гордость. Он взял тренировочный меч со стойки. Движение плавное, профессиональное — меч стал продолжением руки.
— Правила?
— До первой крови или до сдачи.
Серафина ахнула.
— Ваше величество, это опасно!
— Жизнь опасна, дорогая. Лучше учиться в зале, чем на поле боя.
Встали в позиции. Кайрон изучал меня — стойка, хват, положение ног. Удивление в глазах — я стою правильно.
Он атаковал — быстро, но предсказуемо. Прямой выпад, рассчитанный на то, что я испугаюсь.
Я ушла в сторону — движение вышло автоматическим — и ударила плашмя меча по его рёбрам.
— Один-ноль.
Он развернулся, в глазах уже не удивление — азарт.
— Откуда...
— Не болтай, дерись.
Следующие пятнадцать минут были интенсивными. Звон стали о сталь эхом разносился по залу. Он был сильнее, быстрее, опытнее. Каждый его удар мог сломать мою защиту, если бы я пыталась блокировать напрямую.
Но я была умнее. Я читала его движения — вот сейчас вес переносится на правую ногу, значит удар пойдёт слева. Плечо дёрнулось — финт. Взгляд скользнул вправо — атака пойдёт влево.
Перенаправление агрессии. То же самое, что я делаю психологически. Использовать силу противника против него самого.
Пот заливал глаза, дыхание сбивалось, но адреналин гнал вперёд. Молодое тело откликалось лучше, чем моё старое когда-либо могло — быстрее, гибче, выносливее.
В какой-то момент наши мечи сцепились в замке. Мы оказались близко — так близко, что я чувствовала его дыхание на своём лице. Горячее, с привкусом мяты — он жевал листья для свежести.
— Ты полна сюрпризов, — прошептал он.
— Ты ещё не всё видел.
Резко присела, уходя из замка, и подсечкой сбила его с ног. Он упал, но перекатился и вскочил одним плавным движением.
— Грязный приём.
— Эффективный приём.
Атака, защита, контратака. Танец смерти, превращённый в танец жизни. В какой-то момент я поняла, что улыбаюсь. И он тоже.
В конце концов, он прижал меня к стене, меч у горла.
— Сдаёшься?
Холодная сталь касалась кожи. Сердце колотилось как бешеное — от нагрузки или от близости?
Я улыбнулась.
— А ты?
Он опустил взгляд. Мой тренировочный кинжал упирался ему в живот.
— Ничья?
— Ничья.
Мы отступили друг от друга, тяжело дыша. Пот струился по телу, мышцы горели от нагрузки, но это была хорошая боль — боль жизни, не разрушения.
И тут я заметила — Серафина смотрит на нас со странным выражением лица. Не ревность. Что-то другое.
Понимание. Она видит то, чего раньше не видела. Химию между нами. Даже если мы сами её пока не признаём.
— Впечатляюще, — сказал Кайрон, вытирая пот полотенцем. — Где научилась?
— У меня было много свободного времени и хороший учитель.
Ложь, но правдоподобная. Хотя в каком-то смысле правда — время у меня было в прошлой жизни, а учитель... жизнь лучший учитель.
— Научишь меня? — вдруг спросила Серафина.
Мы оба повернулись к ней. Она стояла, сжимая веер так сильно, что костяшки побелели.
— Ты хочешь учиться драться? — удивился Кайрон.
— А почему нет? Императрица права — лучше учиться здесь, чем на поле боя.
Глава 8: Пророчица
Следующим утром леди Марвин привела свою дочь. Девушка оказалась... необычной. Высокая, худая до болезненности, с огромными серыми глазами, которые, казалось, смотрели сквозь тебя. Светлые волосы заплетены в простую косу — никаких украшений, никаких лент, только практичная кожаная завязка на конце. Платье скромное, почти монашеское — тёмно-серая шерсть без единого украшения, высокий воротник, длинные рукава, скрывающие запястья.
Аутичный спектр? Или действительно какой-то дар? В мире магии всё возможно. Хотя... нет, взгляд слишком осознанный для аутизма. Скорее гиперчувствительность к тонким энергиям. Помню похожий случай — девочка-подросток с синестезией, видела эмоции как цвета. Здесь что-то подобное, но глубже.
— Ваше величество, позвольте представить мою дочь, Селину.
Голос леди Марвин дрогнул на имени дочери. Защитная интонация матери, которая привыкла оправдываться за странности ребёнка.
Девушка присела в реверансе, но её взгляд остался прикован ко мне. Не дерзость — изучение. Она смотрела не на меня, а на что-то вокруг меня. Голова слегка наклонена, словно прислушивается к неслышимой музыке.
— Вы не отсюда, — вдруг сказала она.
Голос тихий, мелодичный, но с металлическими нотками. Как колокольчик с трещиной — красивый звук, но что-то в нём неправильное.
Леди Марвин побледнела. Рука дёрнулась к дочери — инстинктивный жест защиты.
— Селина! Как ты смеешь...
— Всё в порядке, — перебила я, поднимая руку. — Что ты имеешь в виду, Селина?
Девушка наклонила голову в другую сторону. Движение птичье, нечеловеческое в своей резкости.
— Ваша душа. Она старше вашего тела. И она пришла издалека. Из мира без магии. Мира железа и стекла, где люди летают в металлических птицах.
Чёрт. Она действительно видит. Это меняет дело. И она видит детали — самолёты. Это не общие метафоры, а конкретные образы.
— Ты права, — спокойно сказала я. — Но это наш секрет, договорились?
Селина кивнула. Движение механическое, словно марионетка дёрнула за ниточку.
— Вы здесь, чтобы спасти империю. Я видела. Реки крови, горящие города, чёрное знамя над дворцом... но вы можете это изменить. Три пути расходятся от вас. Один ведёт к свету, один к тьме, один к серому рассвету.
Её глаза на мгновение закатились, показав белки. Леди Марвин инстинктивно шагнула к дочери, но остановилась.
— Что ещё ты видела?
Селина моргнула, глаза вернулись в фокус.
— Предателя. Он близко к императору. Улыбается ему в лицо, но точит нож за спиной. Золотая змея на рукояти кинжала. И ещё... дракона. Спящего дракона под дворцом. Древний, старше империи. Он проснётся, когда прольётся королевская кровь на мраморе тронного зала.
Метафора или буквальное видение? В этом мире драконы могут быть вполне реальны. А деталь про золотую змею... это уже конкретика. Нужно проверить гербы приближённых.
— Селина, как часто ты можешь видеть будущее?
Девушка опустила взгляд. Впервые за весь разговор проявила человеческую эмоцию — стыд? Или страх?
— Раз в неделю. Не чаще.
Пальцы её правой руки дёрнулись — непроизвольное движение, словно считает что-то невидимое.
— Почему?
— Истинные видения... они забирают силу. Прожигают нити, которыми душа связана с телом. Если буду видеть чаще — ослепну. Как бабушка. Она не знала о пределе, пыталась увидеть всё. Семь видений за день. Теперь живёт в вечной тьме. И видит только прошлое, снова и снова.
Голос стал ещё тише, почти шёпот. В нём слышалась глубокая печаль.
Дар с ограничением. Это объясняет, почему провидцы так редки — многие сгорают, не зная меры. Классический обмен — сила за цену. Как в сказках, только реальнее и страшнее.
— Ты будешь моей личной фрейлиной. И ты расскажешь мне всё, что видишь. Но только раз в неделю, не чаще. Твоё зрение слишком ценно, чтобы рисковать.
— Да, ваше величество. Но... сегодняшнее видение я уже использовала. Увидела вас. В момент, когда мама сказала, что мы идём во дворец.
— Что именно?
Селина подняла голову. В серых глазах мелькнуло что-то древнее, не принадлежащее семнадцатилетней девушке.
— Вы стоите между жизнью и смертью. В одной руке — яд в хрустальном флаконе, в другой — лекарство в простой глиняной чашке. И дракон за вашей спиной распахивает золотые крылья. Его дыхание — огонь и лёд одновременно.
Леди Марвин выдохнула с облегчением. Плечи опустились — напряжение, которое она держала всю встречу, немного отпустило.
— Благодарю вас, ваше величество. За понимание. Многие... многие называют её одержимой. Или сумасшедшей.
— Она не сумасшедшая, леди Марвин. Она просто видит больше, чем способен вынести человеческий разум. Это бремя, не безумие. Леди Марвин, ваш муж уже говорил с восточными послами?
Женщина вздрогнула от смены темы.
— Сегодня вечером. Тайная встреча в Нижнем городе. В таверне "Серебряный кабан", в частной комнате на втором этаже.
— Отлично. Передайте ему — пусть намекнёт про мою... особенность. Скажет, что после своего унижения я прокляла всех, кто посмеет претендовать на меня. И что уже есть первые жертвы.
— Но кто...
— О, я что-нибудь придумаю. Главное — посеять зерно сомнения. Страх иррационален, леди Марвин. Ему не нужны доказательства, только намёки.
Базовая психология страха. Дайте человеку повод бояться, и он сам достроит монстра в своём воображении.
Когда они ушли — леди Марвин держала дочь за локоть, направляя её движения, — Анна подошла ко мне. На её лице читалось беспокойство.
— Ваше величество, вы действительно верите в видения этой девушки?
— Я верю, что она видит больше обычного. А в нашей ситуации любая информация ценна. Но помни — раз в неделю. Если кто-то попытается заставить её видеть чаще, немедленно вмешайся. Физически вмешайся, если потребуется.
— Понимаю, ваше величество.
И я верю, что предатель действительно есть. Вопрос — кто? Золотая змея... нужно проверить геральдику.