Каждый год в свой день рождения я получала по одной жемчужине.
Пока я была маленькой, мама говорила, что их приносит мне мышка. И каждый раз накануне дня рождения я ложилась в кровать с твердым намерением не спать всю ночь и непременно увидеть, как именно это происходит. И каждый раз, конечно, засыпала.
Но когда я стала старше, объяснение про мышку уже не работало. И я заметила, что всякий раз, когда я задавала этот вопрос, мама расстраивалась. Поэтому я перестала его задавать. А историю появления жемчужин в моей спальне придумала себе сама.
Я решила, что их отправляет мне папа, которого я не знала. Мама рассказывала, что он умер еще до моего рождения, но я предпочитала думать, что это не так. И что этот жемчуг — это его извинения передо мной за то, что он когда-то нас бросил. И теперь он каким-то образом отправляет их маме, а уже она оставляет их в моей комнате.
Всего их было двадцать три. И больше уже не станет. Потому что две недели назад мама умерла. А значит, и тайна, которую она тщательно оберегала, так и останется нераскрытой. И теперь я уже жалела, что так и не узнала правду.
У мамы было больное сердце. Это заболевание было наследственным в нашей семье. Мы с ней старались беречь друг друга. Но это не помогло.
Она скончалась, когда я была за границей, в Китае, где я целый семестр училась в магистратуре по обмену.
Домой я звонила каждый день, и мы хоть пару минут, но разговаривали с мамой. А однажды не смогла дозвониться. А потом мне позвонила ее сестра, моя тетя Соня и сказала, что мамы больше нет. Что она умерла у нее на руках. И что если я хочу успеть на ее похороны, то должна поторопиться.
И я торопилась. Но только поездка до Пекина заняла у меня полдня. И билетов на ближайшие рейсы до Москвы я купить не смогла. Так что я не успела. Приехала только вечером того дня, когда состоялись похороны и поминки.
И долго пыталась убедить себя, что это даже хорошо, что я не видела ее мертвой. Так я буду помнить ее такой, какой знала всегда — с милой улыбкой, с рассыпанными по плечам каштановыми волосами, которые она любила наматывать на указательный палец, когда о чем-то задумывалась. И что так мне будет чуточку легче.
Но нет, легче не становилось. И каждую ночь, лежа в кровати, я долго не могла заснуть. Всё ругала себя за то, что согласилась уехать в Китай на целых пять месяцев. Если бы я была дома, возможно, с мамой бы ничего не случилось.
И когда через две недели после маминой смерти мне позвонила тетя Соня и сказала, что нам нужно поговорить, я решила, что ей тоже всё это время было так же плохо, как и мне, и что она хочет вспомнить маму вместе со мной. И что мы будем долго разговаривать с ней вдвоем. И листать старые фотоальбомы. И вместе поплачем.
Но пришла она ко мне не одна, а с сыном Андреем. И услышала я от нее совсем другое.
— Катюша, мне ужасно неудобно тебе об этом говорить, но это было решение самой Веры, и рано или поздно ты должна была об этом узнать.
Я вздрогнула. Подумала, что она говорит как раз о жемчужинах и о моем отце. И кивнула. Может быть, мама успела рассказать обо всём хотя бы своей сестре?
— Ты была далеко. А мы с Андрюшей всё это время были рядом с ней, звонили ей, навещали. И именно мы провожали ее в последний путь.
Да, я это знала. И была благодарна им за то, что они помогали маме.
— Да-да, конечно! — я шмыгнула носом. — Тетя Соня, скажите, сколько вы потратили на похороны и поминки, и я всё вам верну.
Но она замотала головой:
— Нет-нет, Катюша, дело вовсе не в этом! Верочка заранее об этом позаботилась! Она всё нам компенсировала. Но как раз тут и возникла деликатная проблема. Потому что эта компенсация в некоторой степени связана с тобой.
Я посмотрела на нее с удивлением.
— Тетя Соня, о чём вы?
— Вот, прочитай! Это копия. Но оригинал в полном порядке, можешь не сомневаться. И я надеюсь, ты не будешь думать, что мы пытаемся тебя обмануть.
Она протянула мне какую-то бумагу, и я скользнула взглядом по первым строчкам.
— Дарственная? На квартиру? На нашу с мамой квартиру?
— Катюша, — тетя легонько коснулась моего плеча, и я вздрогнула, — давай начнем с того, что эта квартира была не вашей, а Вериной. Ее собственником была твоя мама. И она имела право распорядиться ею так, как посчитала нужным. Конечно, если бы ты была несовершеннолетней, то имела бы право на обязательную долю. Но тебе уже двадцать три. Так что прав на квартиру у тебя нет никаких. Мы консультировались по этому поводу с юристом.
Ах, они консультировались! Мне стало тошно.
— Я не верю в то, что мама могла отдать вам нашу квартиру и не сказать об этом мне! И я пойду в суд!
— Катя, для тебя это будет заведомо проигрышное дело, — вступил в разговор Андрей. — Ты только потратишь кучу денег на адвокатов и судебные издержки. И всё равно ничего не добьешься. Твоей маме требовалось дорогостоящее лечение, и мы дали на него деньги. Да, она не сказала тебе об этом, так как не хотела тебя волновать. Потому что если бы ты об этом знала, ты бросила бы учебу и приехала сюда. А ей было важно, чтобы ты закончила магистратуру.