Пролог
Я ведь именно такой ее себе представляла.
Высокой, худощавой старушкой в мантии с остроконечным капюшоном. И серебряной косой в руке, конечно же.
— Пришло время, Александра, — заунывно тянет она.
Я не соглашаюсь. И даже доезжаю до реанимации.
Прилипала-Смертушка плывет следом, продолжая настаивать.
— Отжила ты свое в этом мире, горемычная. Ни семьи, ни детей. И родителей нет, никто печалиться не будет.
Рано мне еще крест на себе ставить — упираюсь. Что такое двадцать шесть? Ничего, считай!
— Будет у тебя еще шанс. Пойдем, — подает мне костлявую руку с длинными ровными пальцами. — Провожу.
Мне и здесь хорошо! Только больно очень… И дышать тяжело.
— Не хочешь? Что ж… Тогда путь один — вечное забвение.
Такой поворот меня тоже не устраивает. Соглашаюсь на другой мир и вкладываю свою призрачную ладонь в ледяные пальцы Смерти. Даже расспросить подробнее не успеваю.
Рывок!
И я уже тут — посреди темного леса в глухую ночь.
Чертыхаясь и собирая больничными тапками кочки, бреду через лес.
— Тебя ждет замечательная жизнь… — бурчу под нос, передразнивая интонацию тетки с косой. — В новом мире, с новыми возможностями… Может даже с телом в этот раз повезет.
Грубиянка! Нормальное у меня было тело. Мое, родное, верно служившее двадцать шесть лет. Пока досадная случайность не бросила его через дорогу на красный свет. Ну, как, случайность… Моя глупая голова, скорее. Замечталась, не дошла до пешеходного перехода — и вот, надо мной уже врачи скорой помощи, а за ними — осуждающий взгляд Костлявой.
— Иди по тропе, не сворачивая, — слышится далеким отголоском. — Выйдешь к своему дому.
На этом связь прерывается, остается лишь следовать указанию.
Какое-то время на мне джинсы и ярко-розовая футболка, в которых была во время аварии. Но потом они почему-то сменяются больничной рубахой и белыми тапками. А еще спустя пару минут даже эта одежда пропадает. Я бреду по лесу совершенно голая, зябко ежась и растирая холодные плечи незнакомыми руками.
Ладошки меньше, чем мои прежние, пальцы изящнее, но с грязными поломанными ногтями и множеством заживших порезов. Я даже останавливаюсь, вытягивая перед собой руки. Тонкие запястья, почти костлявые.
Словно вынырнув из глубокой воды, делаю судорожный вдох и принимаюсь себя ощупывать, осматривать.
Я болезненно худа! И кожа, покрытая грязью с какой-то зеленой субстанцией — слишком бледная. Где Смерть это тело откопала?
— Бр-р-р, главное, чтоб в буквальном смысле не с могилы достала…
Кстати, голос. Он выше и звонче моего прежнего, но очень похожий. Лицо я увидеть только в зеркале смогу, а в остальном — куда взгляд достал, осмотрела. Либо жизнь у прежней хозяйки тела была очень трудная и бедная, либо ее взаперти долгое время держали.
Помимо этих в голову лезут более криминальные версии, но я их упрямо откидываю прочь.
Кроме тщедушной тушки мне достались густые красно-рыжие волосы до самой попы. Такие же грязные, как и вся я, но цвет при свете луны все ж рассмотрела.
Или не в луне дело?
Кажется, вижу я слишком четко и ясно для ночи.
Совсем рядом ухает филин, ему вторит сыч, крича откуда-то из зеленой чащобы за моей спиной.
Я вздрагиваю, озираясь.
Шелест зеленых крон над головой, отдаленный треск веток под лапами мелкого зверя, стрекот цикад. Десятки самых разных звуков! Запах жухлой травы, прелых листьев, грибов, хвои.
И легкий ветерок щиплет свежестью обнаженную кожу.
Выдыхаю и возобновляю шаг. Тороплюсь скорее выйти из этого слишком громкого и яркого мира, в один миг вдруг обнаружившего меня.
К счастью, деревья и кусты постепенно отступают, ветки редеют, открывая глубокое звездное небо. Я оказываюсь на небольшой полянке, где стоит деревянный дом.
Обхожу его, и понимаю, что нахожусь на пригорке. А внизу раскинулся старый город с редкими огнями фонарей. Хотя, на город это мало похоже… Может, большая деревня или село?
В каком я вообще времени? На Земле — в одном из альтернативных ее миров, или вообще на другой планете чужой галактики?
Я любила читать фэнтези в той, другой жизни. В сюжетах книг и орков можно встретить, и эльфов, и драконов. Но то ведь всего лишь сказки… Скажи мне кто-нибудь, что подобное «переселение» души возможно в реальности — посчитала бы его сумасшедшим.
Поднимаю ладони к лицу и растираю глаза.
Я жива! Это главное. Со всем прочим уже можно справиться.
— Что ж, Вселенная… — роняю руки и шепчу, улыбаясь небу. — Вызов принят.
Глава 1
Я смотрю на кота, кот смотрит на меня.
Мы друг другу не нравимся.
— Мр-р, — первым начинает он.
— Ты кто такой?! — всплеснув руками, упираю их в бока. Излишне худые, но я над этим еще поработаю.
Большой рыжий зверь медленно приземляет зад на деревянную ступень порожка и всем своим видом показывает, что с места он не сдвинется. В его всклокоченной шерсти торчат мелкие веточки и листья, а золотистые глаза-блюдца сканируют меня, словно рентгеном.
— Ты раньше здесь жил?
Почему-то прям жду, что он вот-вот заговорит. Но этого не происходит, и я под его немигающим взглядом начинаю чувствовать себя максимально неловко. Вздыхаю.
— Ладно уж, заходи!
Отворачиваюсь, оставляя двери открытыми, а сама возвращаюсь через тесный коридорчик в большую комнату. Я еще толком здесь не осмотрелась, но вроде бы это кухня и гостиная вместе. Если можно так назвать полупустое, украшенное паутиной и пылью помещение. Из него вели две двери: одна в спальню с небольшой деревянной кроватью по центру, другая — в абсолютно пустую комнату с единственным окном.
Все окна, кстати, были закрыты с внешней стороны деревянными ставнями, поэтому в доме царил полумрак. Я только-только проснулась, когда услышала настойчивое мяуканье под дверью. Даже одежды себе еще не раздобыла. Если она тут вообще есть…
Костлявая ведь сказала, что это мой дом. Почему же здесь так пусто? Ни единой вещички, указывающей на личность хозяйки.
Предчувствуя неладное, обхожу весь дом. Обнаруживаю небольшую баньку, квадратную дверцу на чердак и точно такую же — в погреб. Есть камин и печка. Стол, пара стульев, старое кресло с ободранной обивкой, упомянутая уже кровать и большой сундук в изножье. Всё.
Начинаю паниковать и несколько резко распахиваю крышку сундука. В таких раньше одежду как раз хранили. Но, увы! На дне завалялся один носовой платочек — белый, в синий цветок. Достаю его и верчу в руках. Расправляю, обнаруживая имя, вышитое красными нитками.
— Кассандра… Что же с тобой стало? Почему твой дом в таком запустении? — обхожу сундук и сажусь на деревянные доски кровати. Утыкаюсь взглядом в стену перед собой. — Это что же, меня теперь так зовут? Ка-а-асса-а-андра…
Пробую имя на вкус и ощущаю с ним родственную связь. Очень ведь созвучно с моим прежним.
Скрипит входная дверь, и я думаю — ветер. Но тут по доскам пола слышатся осторожные шаги. В прошлой жизни я бы их точно не услышала. Спасибо новому телу за обостренный слух! В коллекцию к прокаченному зрению и обонянию.
Испуганно выдыхаю, прижимая платочек к груди. Да я же голая! Судорожно оглядываю комнату, вскакиваю с кровати и срываю старую простыню. Наскоро обматываюсь ею на манер греческой тоги и вжимаюсь спиной в стену, крепче стискивая пальцы на тонкой, пропахшей пылью ткани.
Шаги приближаются к спальне, будто таинственный Некто точно знает, где искать. Я даже престаю дышать от напряжения, вглядываясь в пустоту дверного проема.
И тут в комнату вбегает кот! С разгона запрыгивает на кровать, как на свою лежанку, вытягивается и без зазрений совести принимается вылизывать хвост.
Вскрикиваю от неожиданности, костеря его, на чем свет стоит:
— Да чтоб тебе, рыжее чудовище, кошки проходу не давали!
Выдыхаю, хватаясь за ту грудь, что ближе к сердцу.
— Я слишком молода, чтоб умереть второй раз за сутки…
— Кошки — разве наказание? — раздается вдруг тихий голос от двери. — Огонек только спасибо скажет.
Вздрагиваю и смотрю на вошедшую.
О таких говорят: женщина без возраста. Правильные черты лица, разлет темных бровей, черные волосы, густыми волнами струящиеся по плечам, а глаза — насыщенно-зеленые, с поволокой.
Я ее не знаю, но ни капли не боюсь. Наоборот, душу окутывает спокойствие, а в мыслях образуется абсолютная тишина. Даже спрашивать ничего не хочется, лишь смотреть, считая оборки на ее длинной коричневой юбке, подметающей кружевом пол.
— Касси, — шепчет едва слышно она.
Подбегает, заключая в крепкие, пахнущие лесными ягодами объятия. Прижимает мою голову к груди и укачивает, словно плачущего ребенка. А я пребываю в каком-то трансе, даже не пытаясь высвободиться.
— Я знала, что ты вернешься! — причитает она. — Истинную ведьму не так просто развеять по ветру.
На языке вертится: я — не Касси и уж тем более не ведьма. Я — Саша. Пришелица из другого мира…
Вместо этого говорю совсем другое:
— Кто ты? Я тебя не помню, — голос звучит приглушенно и сдавленно, будто тело противится такой лжи.
Но разве можно рисковать, раскрывая правду незнакомке? Не ясно, как она отреагирует. Сначала нужно понять, кто это вообще такая и каким образом связана с Кассандрой.
Женщина отстраняется и смотрит на меня с сочувствием.
— Бедняжка… Ничего, память вернется! Я тебе в этом помогу. — Ее взгляд опускается на мою импровизированную «одежду», — Кристалл ожил посреди ночи, я не сразу увидела. Ты возродилась у Зеленых топей?
Моргнув пару раз, неуверенно киваю.
— Ах, да, — понимающе гладит меня по плечу. — Не напрягайся, оно само восстановится. Я — Селеста, твоя названая сестра.
Отлично! У меня имеются родственники. Всяко не одна одинешенька в чужом мире.
— Почему здесь такое запустение? — задаю первый из списка волнующих вопросов. — Это же мой дом?
Селеста устраивается на кровати, запуская тонкие пальцы в густую шерсть кота. Тот недовольно ворчит, переворачиваясь на другой бок — подальше от настойчивой руки.
— Конечно твой. От бабушки достался. Не волнуйся, вещи целы и находятся в надежном месте. Когда все случилось, я поторопилась сюда, дабы спрятать то, что тебе было дорого. Дом слишком стар, защитные руны заложены еще в его основании — даже если бы хотели, инквизиторы не смогли бы уничтожить. А вот то, что внутри — запросто.
— Инквизиторы?.. — по спине скользит ледяная дрожь. Отлипнув от стены, подхожу ближе и сажусь рядом с Селестой. — Что со мной случилось?
Глава 2
Селеста чертит на стенах какие-то знаки, выцарапывая их заостренной палочкой. Затем шепчет слова заговора, водя по рунам кончиками пальцев. Начертанное начинает источать бледный зеленый свет, раскрашивая полумрак комнат подобием северного сияния.
Я наблюдаю за этим, раскрыв от восхищения рот. Даже голодный желудок и зудящая от засохшей грязи кожа не умаляет представшего передо мной чуда. В доме творилась настоящая магия, проявление которой я ни разу в жизни не видела. И все, что когда-либо добиралось до меня с экрана телевизора через фильмы о волшебстве в один миг становится бутафорским и пустым.
Не успеваю налюбоваться игрой света в воздухе, как прямо из него начинают проявляться очертания предметов. Мебели и вещей, что когда-то наполняли этот дом. Так много всего! От ковра под ногами, до мелких стеклянных камушков в хрустальной вазе на столике у камина. Среди прозрачных круглых стеклышек прямо на глазах возникают несколько оранжевых и начинают гореть, превращая обычную интерьерную безделицу в замысловатый светильник.
Пустой дом за пару минут возвращает себе обстановку, знакомую жившей здесь когда-то Кассандре. Для меня же все тут ново и удивительно. Конечно от пыли и паутины появление мебели не избавляет, но зато становится понятно, что здесь живут люди.
— Очуметь, — срывается с языка.
Селеста смеется, устало стирая испарину со лба.
— Что за странное словечко?
— Я тоже так могу? — пропускаю вопрос мимо ушей, мысленно давая себе подзатыльник. Надо контролировать речь, тут наверняка многих выражений слыхом не слыхивали.
— Конечно! — вздыхает она, прикрывая глаза. — И даже лучше. Мой резерв в последнее время слегка уменьшился…
Очень заметно, что ворожба не просто ей далась. Хочется немедленно расспросить подробности, но тут пустой желудок издает рев голодного бегемота. Это смешит нас обоих, и новая знакомая тут же отправляется в сторону кухни.
— Иди купаться, Касси. А то на кикимору болотную похожа! Я же наведаюсь в твой погреб. Сниму чары стазиса с его содержимого и чего-нибудь быстренько приготовлю.
— Постой, а как воду нагреть? — вспоминаю, что местные вряд ли знакомы с центральным водоснабжением и отоплением.
— Магия дома разбужена, вода нагреется по одному твоему желанию.
А появится она тоже по воле мысли?.. Решаю разобраться уже на месте, не задавая лишних вопросов.
Растерянно осматриваюсь, теряясь в догадках о том, в каком из множества шкафчиков искать полотенца и чистую одежду. Но быстро соображаю, что поиски лучше начинать со спальни, а не гостиной.
И правда, в комнате обнаруживаю большой платяной шкаф, комод, столик с пыльным зеркалом и множеством косметических бутылочек. Мягкий пуфик и даже воздушные голубые занавески, щедро украшенные паутиной. Да уж, работы здесь не початый край. Но все потом!
Распахиваю дверцы шкафа, пробегаю взглядом развешанные на деревянных плечиках наряды. В основном простые платья, сарафаны и юбки. Все внушительной длины. Я такую позволяла себе лишь раз — на выпускной. И прокляла тот день, умудрившись наступить на собственный подол во время выхода на сцену. Вручение диплома об окончании школы запомнилось на всю жизнь.
— Да здравствуют ножницы…
Хватаю первый попавшийся сарафан и принимаюсь искать нижнее белье. Нахожу в одном из ящиков комода. Глаза сами собой становятся шире. Медленно выуживаю из общей кучи «трусики» и расправляю обеими руками.
— Вот это шаровары! Как в них ходить?
Понимаю, что разговаривать с самой собой — плохой звоночек и резко поворачиваюсь в сторону кровати.
— Эй, шерстяной, ты это видел? — демонстрирую коту бабушкинские труселя.
— Бр-р-рось гадость, — вдруг раздается манерный голос. — С голым за-адом тебе гора-аздо лу-учше.
Какое-то время я просто моргаю, тупо глядя в наглые желтые глазищи, а потом взвизгиваю, прижимая к себе вещи.
— Селеста-а-а-а!
Кот фыркает и спрыгивает с кровати, со скоростью пули выбегая из комнаты. В дверях едва не попадает под ноги бегущей на мой зов ведьме. Та чертыхается, подбирая подол юбки и отшатывается в сторону.
— Что стряслось?!
— Он говорит!
— Кто?..
— Кот!
Она непонимающе хлопает ресницами.
— Ну естественно… Это же фамильяр. Они немыми не бывают…
— Какой кошмар! — закрываю лицо ладонью. — Он видел меня голой!
Селеста хмыкает, упирая руки в бока.
— Ты же в простыне.
— Я из леса голышом пришла! — тыкаю пальцем в сторону двери, — И его на пороге в таком виде встретила!
Названая сестра снова хохочет.
— До того, как Огонек заговорил, тебя это не смущало? И вообще, что здесь такого? Это же фамильяр.
Она повторяется, а я горю маковым цветом. Неговорящий кот — совсем не то же самое, что говорящий. Я в магическом мире, этот зверь может оказаться каким-нибудь мужиком-оборотнем!
— Это сущность, — Селеста будто мысли мои читает, — которая явилась к тебе в день совершеннолетия и осталась рядом в образе кота. Так что, стесняться его точно не стоит. Но ты это и сама вспомнишь. Просто дай себе время.
Как бы не так…
— Да. Ты права. Спасибо, — натянуто улыбаюсь.
Сестра уходит на кухню, а я тороплюсь в помещение, играющее в этом доме роль ванной комнаты. Очень хочется смыть всю грязь и наконец посмотреть на себя в зеркало.
Как промыть длинные густые волосы без душа и огромного количества воды? Особенно, если вместо шампуня — бесформенный зеленовато-коричневый кусок мыла. Если эта пластилинообразная субстанция вообще называется именно так…
— Да зачем же такие косы отращивать-то? — сокрушаюсь я.
Согнувшись, пытаюсь выполоскать полотно волос прямо в ведре. Деревянном, окольцованном металлическими дугами, подобно огромной бочке, что стоит в углу. В ней периодически пополняется теплая вода, появляясь буквально из воздуха.
Магия дома — это безусловно удобно, но почему Кассандра не намагичила себе моющих средств поприятнее? А может она знала особые заклинания и мыла голову вообще без применения воды?
Глава 3
Налюбовавшись на себя в зеркало, я рву один из самых стареньких сарафанов и одеваюсь для уборки. Подол выше колена, удобные широкие бретели, пояс, регулирующий ширину талии из оторванных полос лишней длины.
Панталоны тоже наскоро переделываю под себя. Прорезаю ножом отверстие, вытягиваю резинку и связываю ее узлом. Теперь не спадают при движении. На первое время сойдет, по красоте все потом делать буду.
Волосы еще влажные, потому отправляюсь на кухню с распущенными. Там на разделочном столике у печки обнаруживаю бутылку молока, бумажный пакет с маковыми булками и баночку консервированной земляники. Видно Селеста принесла из погреба, перед тем, как отправиться к себе.
Кстати, как-то быстро она меня покинула…
Пока ем, честно разделив с фамильяром молоко, волосы становятся практически сухими. Теперь могу сплести косу и связать на конце найденной в спальне голубой ленточкой.
Уборка — не мой конек, но здесь это даже интересно. Прежде чем искать метлу, решаю выйти в центр самого большого помещения и громко проговорить:
— Дом, уберись!
Ноль реакции. Внимательно осматриваю комнату, на предмет хоть каких-нибудь изменений. Может, нужно конкретизировать?
— Пыль, исчезни!
Ага, так она и сделала… Потом вернулась и еще раз исчезла.
Но я так быстро не сдаюсь. У меня ведьмино жилище без инструкции пользования, все нужно узнавать методом научного тыка! Вдруг тут уборка, как и самозаполняющаяся бочка с водой — в заводские настройки заложена. А я начну веником да тряпкой орудовать, причем зря.
Подхожу к самому заросшему углу, осторожно касаюсь кончиком пальца грязно серых нитей и громко приказываю:
— Паутина, растворись!
Со стороны кресла слышится истеричное фырканье. Бросаю строгий взгляд на кота. Он на протяжении всего рейда по пятам за мной следует и издевательски хихикает. Даже миска молока, любезно предложенная ему на завтрак, не смогла растопить кошачье сердце.
— Не глумись, усатик. Лучше расскажи, как тут все работает.
Кот устраивается поудобнее на старой, проеденной молью обивке и смотрит желтыми огнями глаз. Вступать в диалог, похоже, не собирается. У меня такое чувство, что он прекрасно знает, кто я на самом деле. Но почему-то не торопится исчезать.
Вздыхаю и возвращаю взгляд на узоры паутины. Значит, по старинке. Да здравствует веник, тряпка и ведро!
Прохожусь по дому, визуально оценивая объем работы, и решаю разделить пространство на секции. Сначала — зона отдыха, то бишь, спальня. Затем уголок кухни и ванная. Потом вся гостиная целиком, пустая комната, прихожая. Напоследок остаются погреб с чердаком, но их мысленно задвигаю подальше — не люблю темные помещения с нестандартными выходами.
Встает еще одна проблема: я не знаю, где бытовка. Заглядываю в баньку-ванную, исследую нижние шкафчики в кухонном уголке, даже в пустующую комнату зачем-то захожу.
— В пр-рихожей, — подсказывает фамильяр.
— Спасибо!
В узком коридорчике обнаруживается не замеченная мной дверь. За ней скрывается небольшое пространство, заставленное ведрами, тазами, метлами и всем необходимым для уборки. Последние крохи надежды оказаться владелицей самоочищающегося дома разбиваются вдребезги. С таким арсеналом Кассандра точно не филонила.
Помимо тряпок и швабры, нахожу полочку со всякого рода бутылочками и банками. В них различные вещества. Сыпучие и жидкие, скорее всего предназначенные для мойки. Только как угадать, что для чего?
Набрав пару ведер воды, выставляю содержимое полки в ровный ряд перед собой и принимаюсь гадать. Надписей на емкостях нет. На запах-цвет — все разное и приятно пахнущее чем-то незнакомым. Хоть бы что-то стиральным порошком или жидкостью для мытья окон повеяло!
— Огонек! — сдаюсь и вызываю помощь.
Как ни странно, фамильяр является.
— Покажи, что я обычно использую в уборке?
Кот неторопливо проходится вдоль ассортимента. Садится и толкает лапой одну из бутылок.
— И все? — удивляюсь. — А остальное?
— Моя память не предназна-а-ачена для сто-ольких дета-а-алей. Вот этим одним можно все-е мыть. Кроме посу-уды, воло-ос и те-е-ела.
— И на том спасибо…
Беру указанную бутыль, откупориваю. Розоватая густая жидкость напоминает гель для душа и сладко-приторно пахнет.
— А количество? — вопросительно поднимаю бровь, замерев над ведром.
— Чем бо-о-ольше, тем лучше.
Жму плечами и щедро вливаю чудо-средство в воду.
Реакция происходит мгновенно! Едва две жидкости соприкасаются, начинает появляться ядовито-розовая пена. Она растет, увеличивается в объеме и совсем скоро выползает за пределы ведра! Застилает полы в прихожей и ползет по стенам.
— Ты что мне насоветовал?!
Огонек прыжками двигает к выходу и скребется в дверь. Делать нечего — открываю и выбегаю вместе с ним. Оборачиваюсь на пороге, замечая, как пена стремительно продвигается в гостиную.
Волком смотрю на кота.
Кот меланхолично смотрит на меня.
— А ты хотела швабр-рой ору-у-удовать весь день?
Непонимающе хмурюсь, и фамильяр поясняет:
— Пена сейчас все де-ело сде-е-елает и развеется.
— Х-ха… — перевожу взгляд обратно на дом. — Удобно, однако.
Интересно, а в этом мире все хозяйки такой пенкой пользуются? Или это исключительно ведьмовской лайфхак? Разузнать в срочном порядке! Может, у меня тут золотая жила в волшебных бутылочках таится.
Пока жду снаружи, решаю осмотреть свое жилище при свете дня. Ночью строение казалось мне совсем стареньким, но сейчас выглядит значительно лучше. И на чердачном этаже, оказывается, есть окошко — значит, не так уж там темно. Можно смело забираться, не опасаясь привидений.
Кстати, об окнах.
Обхожу дом и открываю все ставни. Замечаю, как сильно облезла голубая краска и задерживаюсь, чтобы отколупать несколько длинных чешуек. Наверное, нужно составить список дел. В моей голове столько всего важного точно не уместится.
Глава 4
Стою над откинутой в сторону дверцей погреба и смотрю в черную квадратную дыру. Кот жмется к моей лодыжке, шевеля усами и нюхая воздух. Защита и опора с него так себе. Я в этом мире неполные сутки, а уже задаюсь вопросом важности фамильяра для ведьмы. Так ли без него плохо?
— Мог бы сразу сказать, что внизу заперто животное, — с упреком произношу я, отпихивая шерстяную тушку подальше.
Нечего ко мне подлизываться.
— Я же са-ам верну-у-улся только у-утром!
Морщусь, скрещивая руки на груди.
— Заканчивай манерничать, мы оба знаем, что ты умеешь нормально говорить. Без этих твоих растягиваний гласных. Это раздражает.
Огонек фыркает и отворачивается. Суется под стол и без зазрений совести разваливается у стены.
— Какая нервная…
— У меня в подполье — дикий зверь! И я узнаю об этом только сейчас.
Бам. Бам. Бам. — теперь раздаются монотонные удары чего-то очень тяжелого о металлическую преграду.
Я сглатываю и снова перевожу взгляд в зияющую в полу кухни пустоту.
— Чем дольше тянешь, тем злее он становится, — как бы между прочим добавляет кот.
— Знаешь, мне понадобится помощь.
Сгибаюсь пополам, хватаюсь за пушистую шкурку и выуживаю котяру из-под укрытия.
— Ты чего это задума…
Бросаю его вниз.
— …ла-а-а-а!
Вопль быстро обрывается звуком мягкого приземления кошачьей задницы. Я прямо-таки чувствую моральное удовлетворение. Беру подготовленный заранее подсвечник со свечой, зажигаю фитиль и потихоньку спускаюсь по приставной деревянной лестнице.
Если это единственный вход, зверь не может быть слишком большим. Но, судя по звукам, которые он издает, что-то тут не сходится.
— Можно было со мной и по нежнее, — подает голос фамильяр.
Я вожу свечой, пытаясь обнаружить это рыжее недоразумение. Но тут вдруг он сам себя подсвечивает. Зажигает собственный хвост! В прямом смысле слова, он горит у него, как факел! И моя свечка оказывается без надобности, так как в помещении становится очень даже светло.
— Ничего себе… — пораженно протягиваю я, не сводя с фамильяра глаз. — Огонек, ну конечно же! Имя само за себя говорит.
Кот важно прохаживается вдоль металлических стеллажей, демонстрируя себя во всей красе. А я думаю лишь об одном: как он не сгорает?
— Ты же весь шерстяной, почему огонь не перекидывается на остальную шкуру?
— Магия! Но подпалить другие вещи я могу. При большом жела-а-ании.
Закатываю глаза. И это в деревянном доме! Как он его все еще не спалил, вместе с прилегающим лесом?
— Прозвучало, как угроза.
Я осматриваюсь, понимая, что ничего подозрительного здесь нет. Полки с закатанными банками, ящики, поставленные друг на друга у одной из стен, подвешенные к крючкам на потолке пучки различных трав и большой металлический шкаф. Он заинтересовывает меня больше остального.
Распахиваю первую пару дверец. За ними скрывается ряд полочек с продуктами, которые я бы назвала скоропортящимися. Бутылки молока, головки сыра, пачки масла, хлеб, вяленое мясо и прочее. В другом отделе обнаруживаю крупы, муку и специи. В третьем и последнем — овощи, фрукты, ягоды и зелень.
Если на современный язык — огромный холодильник, содержимое которого может кормить семью как минимум месяц. Ощущение, что прежняя хозяйка готовилась к апокалипсису, который рассчитывала пересидеть в избушке на окраине леса…
— Здесь были основательные чары стазиса, но теперь они частично сняты, — подал голос мой единственный пока источник знаний.
Польза от него все же есть.
— Частично — это как?
— Ну, это теперь можно есть. Когда магия консервирует продукты, они становятся твердыми и несъедобными.
— Как замороженные?
— Да, примерно.
Вздыхаю, захлопывая дверцы.
— Отличная новость — с голоду мы не помрем. И в город тащиться за пропитанием в ближайший месяц точно не нужно.
— Зачем тебе город? — искренне удивляется кот. — Лес же под боком!
Скептически на него смотрю. На грибах и ягодах долго не проживешь, а охотник с меня, как из слона балерина… Не говоря уже о том, что в зимний период лес — ни разу не источник пропитания.
А кот почему-то начинает злиться.
— Не смотри на меня так! Когда в последний раз ты повадилась в город ходить, я остался без хозяйки. Две недели скитался по болоту и вы-ыл от го-о-оря…
Он вдруг плюхается на пятую точку, раскинув задние лапы в стороны, прям как человек, и начинает рыдать. Без слез, но очень заунывно и несчастно.
— Бе-е-едный, я бедный фамильяр! Скитался один одинешенек…. Ветки и листья на шкурку цеплял… От диких и злых зверей спасался, болотными чертями питался. Ведьму свою потерял. Навсегда-а-а…
Мне становится неловко. Теперь нет сомнений, что кот в курсе, кто я такая. Вернее, он знает, что я не его настоящая хозяйка.
— Ты это… не переживай так. Я ж вернулась.
Никогда не умела утешать.
Он перестает выть и смотрит на меня желтыми огнями глаз.
— От людей одни напасти.
— Кхм… — по спине пробегают мурашки. — Да, ты абсолютно прав. Хорошо, что я ведьма.
— И правда. Хорошо.
Фамильяр вздыхает и поднимается, прекращая стенания. Встряхивает хвостом, от которого отделяется несколько искорок. Они растворяются в воздухе, не успев долететь до пола.
— Ты говорил, вход в подземелья где-то здесь, — напоминаю о причине нашего визита в погреб. — Так где же он?
Кот молча проходит к местному аналогу холодильника, трется об него, поднимается на задние лапы и дотягивается лапкой до круглой ручки нижнего ящика. Затем отходит в сторону и смотрит на меня.
Заинтригованная, я берусь за эту ручку. Пытаюсь надавить, потянуть на себя, отогнуть в сторону, а потом просто поворачиваю, как обычную, дверную.
Раздается щелчок. Оказывается, металлический шкаф состоит из двух отдельных, и они начинают двигаться в разные стороны. Вместо стены за ними обнаруживается дверь.
Глава 5
— Огоне-е-ек! — зову, что есть мочи, заранее обещая себе наказать котяру, если тот не явится.
Похоже, мысленный образ доходит до фамильяра вместе с моим воплем, так как он появляется в тот же миг.
— Это кто?! — указываю на дракона в отключке.
— Дракон.
— Я не слепая, чей он?
— Бастиана Вердэ.
— Того, который меня прикончил?
— Ну-у-у…
— Какой кошмар! Я украла дракона? И за это меня утопили в болоте!
Фамильяр крадучись приближается к несчастному зверю и потягивает носом воздух. Затем начинает обнюхивать огромную морду, шею, крылья. Плюхается на хвост и печально вздыхает, прям как человек.
— Жив.
— Несчастье то какое… — саркастично протягиваю я. — Это и так понятно, он же дышит. Сколько дней меня не было? Как долго дракон тут заперт? Зачем он мне вообще был нужен?
Огонек косится на меня, сверкая желтыми глазами, и молчит. Я опускаюсь на колени, осторожно дотрагиваясь до головы сказочного зверя. Чешуйки еле теплые. Разве так должно быть у огнедышащих ящеров? Смотрю на кота.
— Ладно уж, давай на чистоту. Ты же понял, что я не твоя хозяйка.
— Как только взглянул, сразу почуял чужого.
Ага, потому он и пялился так странно сегодня утром. Удивительно, что сразу же не забил тревогу.
— И промолчал?
— Выведывал обстановку, присматривался.
— А то, что сестре моей названной ничего не сказал — решил дать мне шанс?
— Ты тоже ведьма, как и моя хозяйка. У вас похожая сила, светлая. Я бы явился к тебе, если б ты позвала в День призыва фамильяра.
Вот это новость!
— Извини, котик, но я не ведьма… Я из другого мира, там не бывает такого. И смерть у меня вполне банальная — машина сбила. Причем, сама виновата. Так что… Это вроде как мой второй шанс на «долго и счастливо», понимаешь? А тут такие страсти творятся! Тело утопленницы, волшебный дом, говорящий кот, еще и дракон в подвале!
— Это подземелья.
— Да все одно, — досадливо отмахиваюсь, чувствуя, как снова накатывают слезы.
Ну нет, я не размазня какая-то! Не ныть, Сашка! А взять себя в руки и со всем справиться! В первую очередь, откачать чешуйчатого. И пусть он питомец моего убийцы, животина ни в чем не виновата.
Мысленные приказы помогают одолеть бушующие в груди эмоции. Тут еще кот неожиданно идет на контакт.
— Ведьма ты, это мир у тебя был неправильный. Вот сила и спала. А с переходом за грань — проснулась.
Хмурюсь, глядя на фамильяра.
— Пусть так…
Получается, магия во мне не чужая, а моя собственная. Что ж, тем лучше! Звучит конечно очень дико, словно во сне, но сегодня все далеко за рамки нормальности выходит.
— Значит, план такой, — уверенно проговариваю я. — Сейчас мы с тобой откачаем дракона, а потом ты расскажешь все, что знаешь. Все-все, Огонек, без утайки. Или уйдешь искать другую ведьму, которой захочешь служить. Мне нужен фамильяр-помощник, а не стихийное бедствие.
Высказываю условия и смотрю на кота выжидающе. А мысленно молюсь, чтобы он остался. Ведь совсем одна с ума сойду и совершенно точно дров наломаю. Ощущаю себя слепым котенком, ничегошеньки о мире этом не знающим.
Фамильяр раздумывает не долго, но кажется — целую вечность. Поднимается на лапы, шествует мимо, важно вздернув нос и поставив огненный хвост трубой. И я думаю: все, он решил уйти. Прикрываю глаза, выдыхаю, выстраивая в уме возможные варианты дальнейших действий.
— Идем, нам нужен восстанавливающий эликсир, — слышится сквозь шум в ушах.
Подрываюсь с места, тороплюсь в коридор. А кот продолжает вещать, как ни в чем ни бывало:
— В лаборатории должны быть запасы. В противном случае, ящера ждет погребальный костер. Это зелье настаивается тринадцать дней и варится обязательно в полнолуние…
Хочется подхватить рыжика на руки и затискать от переполняющей радости. Но сдерживаюсь, послушно следуя внутрь помещения, названного лабораторией. Тут все не так плохо, как было наверху — мебель на месте, как и всякие пробирки, колбы, котел в центре длинного стола, стеллаж с книгами, шкаф с ингредиентами.
Только пыльно и с потолка свисают узоры паутины. Такие не наросли бы за те две недели, что хозяйки не было в доме. Да, я вспомнила, кот же плакался, что именно столько времени скитался по болотам. Может, конечно, Кассандру раньше утащили… Ну, плюс минус пару дней.
— Так зачем я дракона украла? — напоминаю один из своих многочисленных неразрешенных вопросов.
— Не украла, а одолжила.
Саркастично приподнимаю бровь, наблюдая, как он запрыгивает на полку с колбами и обнюхивает крышечки.
— Ну, допустим… И все же, зачем?
— Ты переместила его сразу в комнату с помощью одностороннего портала. Я всего не знаю, говорил же, хозяйка часто пропадала в городе. Дела у нее там были какие-то, меня с собой не брала.
Он находит искомое и аккуратно двигает лапой небольшую округлую бутылочку с голубоватой жидкостью. Я подбегаю, подхватываю ее, и поднимаю выше, рассматривая искрящийся осадок.
— В тот день, когда дракон тут появился, она сама не своя была… Ничего не рассказывала, только ходила из угла в угол, руки заламывая.
— Ты же заявлял, что зверь сопротивлялся. Я подумала, что прям тащила его через погреб. Еще удивилась, как такая громадина сюда пролезла.
— Ну, он бесновался, запертый. Рвался на волю. Руны едва сдержали. Потом что-то произошло, и он затих. А как солнце село, пришли они… Вломились в дом. Их даже защита не остановила.
Кот понуривает голову, у него даже усы увядают и огонь в хвосте теряет яркость. Бедняжка… Видно, что любит свою Кассандру. Или просто очень предан ей. Не уверена, что фамильяры способны испытывать какие-либо чувства.
Протягиваю руку и осторожно глажу его по голове.
— Не печалься, Огонек. Возможно, как и я, она получила второй шанс в другом мире. А мне обязательно нужно разобраться в этой истории. Поможешь?
Хвост вновь вспыхивает красным пламенем, а в глазах зажигаются золотые искорки. Кот спрыгивает на пол и деловито шествует к выходу.
Глава 6
Сама не замечаю, как пролетает целая неделя.
Дракон спит целительским сном, кот ведет себя весьма послушно, а я превращаю чужое жилище в свое собственное, каждый день открывая что-то новое.
Оказывается, чем больше зверь, тем дольше он восстанавливает силы. А мой неожиданный пленник, спрятанный в подземелье, очень истощен. И не только физически. Просидев под замком без еды и воды, он ко всему прочему остался без связи с хозяином. Драконы очень остро реагируют на такие энергетические потери. Прочитала в одной из многочисленных книг, заполонивших мою спальню.
Что удивляет, так это почему Бастиан Вердэ не роет носом округу в поисках своего питомца. Не может же он о нем просто забыть? Еще один вопрос в копилку… Вернее, уже в приличное такое ведро, ибо копилка от такого количества уже давно лопнула.
Но об этом человеке, своем предполагаемом убийце, я стараюсь не думать. И без него хватает проблем.
Я навожу порядок во всем доме, включая подземелья и чердак. Там обнаруживаются два больших деревянных ящика со всяким старьем: одеждой, игрушками, посудой, книгами и прочим. А еще старинное зеркало в красивой раме и второе кресло — в пару тому, что стоит в большой комнате. Решаю перенести его потом тоже вниз и подлатать обивку. Но это, когда колдовать смогу.
Особой работы я там не провожу, лишь пользуюсь чудо-пенкой и определяю в угол валяющиеся по полу метла. Разгрести добро в ящиках даже не пытаюсь. Удовлетворенно обвожу взглядом освобожденный от пыли чердак и спускаюсь вниз.
Отдельное внимание уделяю пустующей комнате. На ее счет назревает интересная идея — разместить там рабочий офис.
Подумываю заложить проход, прорубить другой с обратной стороны дома — дабы разделить рабочее и домашнее пространство. И принимать клиентов, выставляя различные зелья на продажу.
Мысль пока сырая, но развивать ее есть смысл. Надо же чем-то на жизнь зарабатывать. Раз уж я ведьма, значит могу много полезного в котле своем сварить. Перед этим, конечно, необходимо наведаться в город и разузнать, нужна ли местным такая продукция. Может там на каждом углу по магазинчику со всякими эликсирами!
Но до собственного бизнеса пока далеко. Научиться бы силами пользоваться, для начала.
Этим и занимаюсь большую часть времени.
Штудирую книги, сборники рецептов, разбираюсь в залежах ингредиентов и под чутким руководством фамильяра варю пробные зелья.
Два из таких приходится сразу вылить: одно загустевает до состояния клейстера и заполоняет подземелья тошнотворной вонью, а второе мнит себя вдруг извергающимся вулканом…
Тогда у меня впервые проявляется магия и накрывает котел мерцающим голубым куполом. Если б не этот неконтролируемый всплеск, повстречалась бы я с Костлявой во второй раз.
Огонек говорит, что ведьмы не такое уж частое явление. Конкретно в этой местности — городе Красте и трех прилегающих к нему деревнях — знают лишь об одном ковене. В нем состоят восемь ведьм, называющих друг друга сестрами. И Кассандра числится одной из них.
Но на неделе никто ко мне не приходит. Даже Селеста. Что не так уж и плохо, хоть мне и кажется это дурным знаком.
Я жутко боюсь оказаться в окружении тех, кто хорошо знал прежнюю хозяйку тела. Выехать на потере памяти можно в первые дни после чудесного «возвращения» из мира мертвых, но не более того. Можно еще попытаться сыграть роль, если б я знала, какую.
Меня озаряет во время ужина. Едва не давлюсь борщом, откашливаюсь и зову фамильяра.
— Огоне-е-е-ек!
— Да тут я, чего так орать… — доносится из-под стола недовольный голос.
Наверное, я жутко его достала за прошедшие дни, потому даже не обижаюсь на ворчание. Наклоняюсь, заглядывая под столешницу и говорю уже тише:
— Ты сразу почуял, что я не Кассандра, а ведьмы тоже так могут?
Кот выходит из своего укрытия, я сажусь поудобнее, нетерпеливо подергивая коленкой.
— Одна из них уже тут была, не почуяла же.
— Ну, я этого не знаю наверняка. Ты вот тоже с первых минут не признался.
— Логично… Но, нет. Прямо как я, не могут. Только если провести особый ритуал надумают, — он смотрит на меня с прищуром и настороженно добавляет: — А почему ты спра-а-ашиваешь?
Что ж, до ритуалов много воды утечь может. Мне бы первую встречу с ковеном пережить. Почему-то уверена, что со стороны «сестер» меня ожидает нечто не очень хорошее. Странное чувство, словно в спину холодом кто-то дышит. Предчувствие? Или просто паранойя… Не важно, надо подготовиться.
— Ты должен научить меня быть Кассандрой, — твердо заявляю я фамильяру.
Он смотрит на меня пару секунд, озадаченно хлопая глазами.
— Как это?
— Ну, расскажи, какие особенности у нее были. Походка, манера говорить, может жесты какие-то индивидуальные. Я вот постоянно ногу на ногу закидываю, когда сижу — привычка такая.
— Нет, так делать не надо, — мотает головой кот. — Она обычно подгибала одну ногу под себя. Но только когда с близкими знакомыми общалась, если же со старейшиной ковена или кем-то чужим — всегда сидела ровно, как на приеме у короля.
Он быстро понимает, что от него требуется. Запрыгивает прямиком на стол и начинает поучать.
— Словечек у нее никаких излюбленных не было. Но говорила Касси размеренно, не торопясь и не проглатывая окончания слов, как это делаешь ты, когда нервничаешь. У тебя не поспевают слова за мыслями.
Я уважительно смотрю на фамильяра, удивляясь, как он быстро отметил эту мою особенность.
— Еще, она говорила «здравствуй», а не «привет», даже тем, кого давно знала. И обнимала на прощание. Кассандра была доброй, немногословной, обстоятельной. Никому не причиняла зла…
Огонек понуривает голову, останавливает взгляд на вазочке со сметаной. И вдруг окунает в нее лапу и смачно облизывает.
Я аж рот открываю, поражаясь такой наглости!
— Эй! Невоспитанный кот!
— Вот, а она бы посмеялась и пододвинула мне эту чашечку, сказав: «На здоровье!».
Глава 7
Бастиан
Девчонка принимает меня за идиота, не иначе. Молча буравлю ее взглядом, планируя узнать, чем этот цирк закончится.
— Значит, кто-то опаивает меня неизвестной дрянью?
Обычно от такого тона — вкрадчивого и угрожающего — трясутся поджилки абсолютно у всех. Начинает сбиваться речь, путаются показания и проступает испарина по всему телу. Но золотоволосая мелюзга лишь прищуривается, сдувая опавший на зеленые глаза локон.
— Почему же неизвестной? Вполне себе даже популярной. В определенных кругах.
И усмехается, чертовка! Семнадцать лет, как на свет появилась, а наглость поперед нее выскочила. У меня с такими разговор короткий — скрутить и в исправительную, на сутки. Подумать над своим поведением и вспомнить, как с инспектором инквизиции разговаривать.
Она вмиг серьезнеет, словно мысли мои читает. Выпрямляется, одергивает край несуразного желтого жилета, напяленного на мешковатое голубое платье и шмыгает носом.
— На вас печать зелья памяти, драг-лорд. Только оно так явно размягчает мозг…
Я шумно выдыхаю через нос и прищуриваюсь.
— Ну, то есть, это, как сказать-то по вашенски… — запускает пятерню в копну растрепанной шевелюры, сжимает и чуть оттягивает у корней волос.
Правильно волнуется. Не часто главный инспектор слышит в свой адрес о размягчившимся мозге.
— Аура вокруг головы у вас нездоровая, во! — находится она.
Звучит не лучше.
— Замолчи, будь добра, — прикрываю на мгновение глаза.
Осматриваюсь, отмечая суету вокруг. Ярмарка в разгаре, никто ни на кого не смотрит — люди заняты забегом по торговым точкам и развлекательным шатрам.
На самом деле, слова ведьмы цепляют не просто так. В последнее время я часто замечаю за собой странное — головные боли, чего раньше не бывало, сны, в которых является одна и та же женщина… Не в том антураже, в каком бы мне хотелось. Она не обнажена и даже не пытается приблизиться.
Незнакомка стоит у кромки леса и просто смотрит. Ветер играет в ее красно-рыжих длинных волосах и отчего-то грязном, порванном по подолу платье. А во взгляде глаз таится нечто такое, от чего душа горит и рвется на части.
Кроме того, я не могу отделаться от чувства неестественной пустоты. Будто рядом чего-то не хватает. Того, что было со мной много лет.
Убеждаюсь в отсутствии внимания в нашу сторону и делаю шаг к девчонке, загоняя ее в тень мостовой опоры.
Она из ковена Аллегры — единственной верховной ведьмы, осмелившейся остаться в этих землях и попытаться жить в мире с местными. В общем-то, у нее это неплохо получается. Живут они на окраине, в город выбираются только по деловым вопросам и за провизией. Мои ребята из инквизиции стараются их не замечать. Пока не вспыхивает какая-нибудь мутная история с использованием зелий в злостных целях.
Опираюсь на каменный выступ, ставя кулак над золотоволосой головой. Девчонка съеживается и опускает глаза.
— Варить зелья могут только ведьмы. Уверена, что на мне печать вашего варева?
Она резко бледнеет, наконец понимая, в какую неловкую ситуацию попала. Наверняка сто раз уже пожалела, что язык за зубами не удержала, окликнув меня. Я даже внимания ведь на нее не обратил, торопясь к отцу по очередному, на его взгляд — важному, делу.
— Я не могла смолчать, — лепечет дрожащим голосом. — У меня дар, понимаете? Вижу следы любого колдовства.
Молчу, а она спохватывается, начиная частить:
— Но никто из наших этого не сделал бы! В ковене дурочек не водится! Вы же лорд Вердэ, ваш отец — великий наместник и мы…
— Хватит, — я кривлюсь и отталкиваюсь от опоры. — Свободна.
— Драг-лорд, пожалуйста! Мы совершенно точно к этому не причастны!
— Я сказал — свободна.
Она проглатывает очередные оправдания и склоняет голову, шустро ныряя в толпу людей. Оборачиваюсь, собираясь проводить ее взглядом, но девчонка как сквозь землю проваливается.
В висках начинает неприятно тикать. Не за горами очередной приступ головной боли, а впереди неприятный разговор с отцом. Темы я еще не знаю, но эти встречи ни разу еще светлых чувств после себя не оставляли.
Сколько себя помню, мы всегда играли в противостояние. Все мои решения заведомо недостойные благородного рода и наследия, что тот успел накопить за столетия своего существования.
Хотя, от могущественного Дома уже мало что осталось. Прежнее величие крылатых предков заметно потускнело, сейфы раза в три похудели, самая важная и незаменимая традиция истинности растворилась в поколениях.
А ведь когда-то каждый наследник заключал союз лишь с той единственной, на ком вспыхивала печать истинности.
Не говоря уже о том, что получал на пятый год рождения огнедышащего дракона — единственное воплощение силы и стати, что прошла с нами через века.
Эти древнейшие существа все еще живут в этом мире. Но клеймятся, как слишком опасные и неуправляемые. Именно из-за этого отец не позволил мне такую «блажь» когда-то.
Это был первый камень, возложенный в стену нашего противостояния. Почти двадцать лет назад. Дракон, что стал несбыточной мечтой моего детства.
Порой кажется, именно он — та недостающая частичка. Однажды я проснулся с твердой уверенностью, что первая наша с отцом ссора разрешилась в мою пользу и дракон все же у меня появился. Но никаких подтверждений этому я не нашел.
До сегодняшнего дня.
Если ведьма права, значит, кто-то вмешивается в мою память. В мою жизнь.
Но я же не в изоляции!
Почему никто не обращает внимания на изменения? Или зелье оказывает влияние не только на меня?
Что ж, ковен давненько не удостаивался проверки инквизицией. Самое время исправить это.
В замке наместника как всегда неуютно и холодно.
Киваю стражникам, по обе стороны от дверей в тронный зал, берусь за позолоченную ручку… Но тут дверь сама открывается, выстреливая в меня с чем-то мягким и приторно пахнущим.
— Ох, — восклицает знакомый женский голос. — Мой драг-лорд!