«ХОЛОД».
Часть 20.
УЩЕЛЬЕ ЖИВЫХ ПРИЗРАКОВ
«Восточный орнамент на камне –
Неведомый разуму знак,
Хранящий великую тайну,
Кто друг настоящий, кто враг.
Но знают суровые старцы,
Что слышат молчание гор,
Песок просыпая сквозь пальцы,
Ответ на загадку времен…»
ПРОЛОГ
«Восток – дело тонкое…»
(из кинофильма «Белое солнце пустыни»)
Турция. Анкара. Осень 2016 года.
Взятая на прокат в аэропорту Анкары турецкая «девяносто девятая» с названием «Тофаш» уныло тащила их через туман куда-то наверх, где среди редких огней возвышались пугающие стены старой крепости «Хисар». Наконец они остановились возле ворот, которые были открыты. Вход в крепость преграждал железный турникет, на котором висел толстых охранник-турок с сигаретой в зубах. Сивый со скрипом распахнул окно и поинтересовался на счет гостиницы на английском. Турок изучающе посмотрел на них, несколько раз затянулся и бросил сигарету прямо в лужу на мощенной брусчатке наследия турецкой столицы:
– Туда езжай, – почти без акцента бросил он Сивому и отодвинул турникет, – машина там оставь. Гостиница вверх иди. Десять евро давай, караулить буду.
Холод вместе с Вованом вылезли из машины и дожидались, пока Сивый разберется с кнопкой сигналки.
– Не мучайся, – улыбнулся охранник, – десять евро давай – караулить буду, – он постучал по висящим на боку электрошокеру и дубинке.
Сивый засунул ключи от машины в карман, и они пошли по направлению к торчащей, словно одинокий клык в беззубой пасти, крепостной башне. Внутри их встретил заспанный портье с совсем плохим английским и вполне приличным русским. С неохотой посмотрев их загранпоспорта, он бросил на стойку три ключа, с брелоками, очень похожими на бочонки русского лото с номерами «1», «14» и «53». Деньги за жилье он почему-то засунул себе в карман брюк, и с улыбкой указал, куда надо идти. Все три двери с разными номерами оказались на одном этаже.
Холод посмотрел, как Вован и Сивый ковыряются ключами в замочных скважинах, и тое вставил свой ключ в замок. Он долго не поддавался. Потом замок скрипнул, что-то щелкнуло внутри, но дверь так и не открылась.
– Плечом толкни, – Сивый повернулся к Холоду.
Холод надавил на дверь плечом, и она резко распахнулась. Вовану повезло меньше – несколько раз стукнувшись о дверь плечом, внутрь он попасть так и не может. Он уже собирался ударить по двери ногой, но Сивый остановил его и потряс за ручку. Дверь открылась.
– Выспимся и завтра прикинем, что к чему, – Холод посмотрел на парней и зашел в номер. Пахло дешевыми сигаретами и мылом. Он бросил сумку на кровать и подошел к окну. С высоты четвертого этажа он уставился на туман, который со всех сторон обволакивал город, подбираясь к крепости. Где-то вдали из тумана торчало несколько горящих яркими огнями высоток. Задернув прокуренные шторы, он уселся на кровать и тяжело вздохнул.
Подмосковье. Загородный дом Наума. Осень 2016 года.
За неделю до событий в прологе.
– Цифры – это координаты, – Наум еще раз посмотрел на Холода, – точки на карте. Но это не конкретная точка. Это квадрат.
– Да, – Владлен поднялся из-за стола, – это военная топография. Судя по всему, этот квадрат два с половиной километра по площади.
– Не меньше, – кивнул Наум, – и страны здесь очень разные, так что разброс очень большой.
– Меня другое волнует. Что было у этого Дениса? Может быть ключ какой-то? Ну, расшифровка, – Холод почесал подбородок.
– Нет, – Наум покачал головой, – мы тут с Кирюхой померковали…
– Подумали, – поправил брата Кирилл, – понимаете, там тоже были координаты. И хозяин этих бумаг облегчил нам задачу. У нас начиная с третьего листа. Всего их, – Кирилл посмотрел на бумаги, – пять. Значит первый – пустой, как и последний. И остается один лист. Каждая из точек описана как раз на одном листе. Это точно координаты. Только вот какие и чего это координаты.
В это время в комнату вошли Вован и Сивый.
– Ну что, можно начинать? Вроде все в сборе, – Холод посмотрел на друзей, – когда Хосе приедет?
– Сегодня только вылетает. Билетов нет. Погода не летная. У них дожди там зарядили, – пробубнил Вован и бухнулся за стол, – а что, все только нас ждали? Ну все, можете начинать.
– Спасибо, гражданин начальник, – Холод посмотрел на Вову, а потом на Наума, – давай, рассказывай.
***
– Ну что, коротко пробежимся по нашим координатам, – Наум взял в руки планшетник, – так сказать, немного географии, истории и политики. Точка номер один на границе Ливана и Израиля. Теперь посмотрим, что же там было? – Наум провел пальцем по экрану, – 6 июня 1982 года Израиль начал военную операцию «Мир Галилеи» против «Армии Освобождения Палестины». Причем начал ее на территории Ливана. А в чем причина? – Наум заглянул в планшетник, – а все просто. В 1980 году 133 дальнобойных орудия и систем залпового огня «Град», сделанных в СССР между прочим, обстреливали 33 израильских населенных пункта вдоль северной границы с территории Ливана. Ливан от всего открестился – у них тогда гражданская война была. И все свалили на палестинцев. Вот только откуда у этих дикарей тогда было современное советское оружие? Итог операции неоднозначен – осада израильтянами западного Бейрута, резня христиан, мусульман и иудеев и чуть не развязанная война.
– Ни хера себе, – присвистнул Сивый и посмотрел на Наума, который продолжил:
– А на очереди у нас координаты в Египте. Тоже пустыня, где нет ничего. А теперь история. До 1981 года страну возглавлял проамерикански настроенный президент Садат. Разорвал все договоры с Союзом, выслал всех дипломатов и тут осенью 1981 года его вместе с другими членами правительства расстреливают во время парада. Стреляют его же военные, десантники. И к власти в Египте приходит Хосни Мумбарек, боевой генерал. А теперь внимание! Закончивший Фрунзенское военное авиационное училище в СССР, а после ставший слушателем военной академии имени Фрунзе. С этого момента от ношения СССР и Египта налаживаются, а покушение наСадата сваливают на исламских террористов. СССР разводит руками: «Мы не при чем!» Хотя все оружие, из которого убивали Садата, было «мейд ин Великий и могучий» из последних разработок наших оружейников, хотя официально все договоры о поставках оружия между СССР и Египтом были расторгнуты еще в 1978 году. Вот такие вот египетские каникулы. А теперь добро пожаловать в Индию. Наша следующая точка там.
– А эти-то что? – удивился Вован, – СССР – Индия «пхай-пхай»! Индира Ганди и Леонид Ильич – братья навеки!
– Брат с сестрой, – поправил его Наум и перелистнул страницу на планшетнике, – а пока у нас Вова вспоминает свое пионерское прошлое, мы отправимся на нашей машине времени на территорию Кашмира, в 1980 год. Спорные земли Инлии и Пакистана. Там едва не вспыхнул конфликт. Якобы пакистанцы разгромили и разбомбили четыре индийских погранзаставы на нейтральной территории в точке соприкосновения. Пакистанцы от всего открестились, да и оружие снова было наше советское. Но индусы во всем обвинили пакистанцев и обратились за помощью к старшему брату СССР, а те сделали что? – Наум перелистнул страницу на планшетнике, – правильно. Усилили группировку советских войск в Афганистане на границе с Пакистаном. А во что это вылилось – вы знаете без меня.
– Афганский синдром, – усмехнулся Холод, – а четвертая точка?
– Тут все элементарно, – Наум улыбнулся, – в пограничной полосе между Ираном и Ираком, где как раз в 1980 году началась война. США и их коллеги поддерживали Ирак и вооружали до зубов правительство Хусейна, направляя туда новейшее оружие. Ирану и Хомейни формально помогала только Сирия. Но победу почему-то одержали последние, получая, в принципе, не самое современное вооружение. «Как же так получилось?» – спросите вы, – Наум осмотрел сидящих за столом друзей, – правительство СССР спалилось сразу, громко заявив заранее, что мы здесь не при чем. Хотя наши самолеты с иранскими опознавательными знаками вовсю утюжили войска Хусейна, пока тот не запросил пощады. А после он раздружился с американцами и их друзьями, и стал нашим товарищем. Во что аукнулось эхо той войны, думаю, говорить не стоит, – Наум положил планшетник на стол, – там до сих пор стреляют. Вот такие вот точки. Ну а теперь давайте посмотрим, что прислал нам Мики. Слово предоставляется специалисту по Японии. Давай, Кирюха, мочи свой банзай!
– Начнем с того, что нам прислал Мики. Он расшифровал каждое из слов. Но поверьте мне, они ничего не значат, – Кирилл поправил сползшую на лоб прядь волос, – вот, например, «коробка» и рядом цифра «4».
– Не коробка, а коробочка, – перебил его Владлен и укоризненно посмотрел на Холода, – ты что, не помнишь что ли? Т-80 так называли. Значит там их четыре. Четыре танка Т-80. Дальше давай, – он посмотрел на удивленного Кирилла.
– Пять шишек, три крокодила, – Кирилл посмотрел на лист бумаги.
– Значит пять «ГАЗ-66», его еще «шишигой» звали и три «ЗИСа-150», – на секунду задумался Владлен и снова посмотрел на Холода, – ну что, вспоминаешь потихоньку, боец Красной армии?
– Пять коробок с веслами, – продолжил Кирилл.
– СВД или АК-47, – ответил Холод и посмотрел на Владлена, – но скорее всего АК. Это судя по всему военная база и имущество с нее. Что там еще, Кирюха?
– Четыре метлы и один веселый с пометкой «Ангар», – продолжил Кирилл.
– Ни хрена себе, – выдохнул Вован, – там и «бэтэры» есть? А «веселый» что такое – не знаю.
– Истребитель это. Миг-21. Дай-ка сюда карту, – Владлен взял в руки лист бумаги, – теперь все понятно. Вот смотрите сюда, – он положил лист бумаги на стол и ткнул пальцем, – видите? Вот тут по рельефу кругом гористая местность. А вот здесь видите? Как ровная дорожка. Это взлетно-посадочная полоса. Это военный аэродром. Судя по всему, для скрытой переброски и быстрого развертывания. А все вот эти «коробочки» и «шишиги» – это где-то под землей или в строениях, замаскированных под рельеф местности.
– А на обычной карте этого всего нет, – Наум протянул планшетник, – смотрите. Там то ли пустыня, то ли степь.
– Правильно, это военная карта, – Сивый взял лист бумаги, – секретная какая-нибудь. И таких баз у нас получается четыре плюс одна, которая была у Дэна, и которой нет у нас. Значит Дэн знал, что на той карте.
– Безусловно, – согласно кивнул Холод, – а тут и удивляться нечему. Наверняка Дэн, когда на террориста учился, всю эту терминологию изучил.
– Меня вот другое интересует, – Наум задумался, – даже если это базы, они же старые. Чего за них все так жопу рвут? – он взял в руки лист с координатами, – годов восьмидесятых.
– Наум, они до сих пор действующие. Дай-ка мне, что еще там Мики прислал? – Холод взял у Кирилла листы бумаги, – парни, там оружия до хера и больше. На третью мировую хватит. Я тут даже половину названий не знаю, – он пробежался глазами по листу, – тут наверняка ракеты, «Грады», гаубицы. Здесь есть все. И все это на чужой территории, но оно наше. Ну, бывшее советское.
– Тогда это кое-что проясняет, – вмешался задумавшийся Наум, – то есть этот Дэн дернул коробку, не зная, что в ней, но потом изучил и решил продать эту базу тому, кому она нужна. Видимо своим братанам-бабахам, которые там до сих пор воюют. И бабала он выручил немало, судя по всему. Если нам карлик вот за это все, – он ткнул на бумаги в руках Холода, – семь лямов отслюнявил.
– Он не за это отслюнявил, а за то, что у этого Дэнчика было, – поправил его Вова.
– А я к вопросу, кому это нужно, – вмешался Холод, – есть мыслишка. Однозначно тому, кто воюет. И воюет не очень законно. Потом на сколько я в географии шарю, это один регион, Ближний Восток, где со стабильностью, что экономической, что политической херовасто. Вон чего в Сирии происходит. Значит получается Дениска-то мог своим корешам это и продать. А вот на счет где еще одна база, нужно помыслить.
– А по-моему не нужно, – задумался Наум,– воюют там, конечно, много, но не всем странам мы братскую помощь оказывали.
– А ты откуда знаешь? – удивился Вова.
– А я где учился, Вова? – Наум усмехнулся, – ну смотрите, – он посмотрел в планшетник, – есть одна страна, которая очень подходит. Турция. Сейчас мы вроде как с ними ровно, но непонятки у нас каждый раз. То они наш самолет собьют, то еще какая херь. А вот смотрите. Двенадцатого сентября восьмидесятого был там государственный переворот. Третий уже, кажется. В это время СССР и США как раз на ножах стояли. А тут к власти приходит главком ВВС Эврен. Операция «Флаг» называлась. И тогда же происходит активизация исламистов из «Серых волков» и турки берут курс на национальную политику. С Союзом, конечно, они не сильно дружат, но и с америкозами в пух и прах ругаются. Поэтому весь импорт идет к ним из союзных республик наших.
– Война на службе экономики? – усмехнулся Кирилл, – как все предсказуемо, даже не интересно. Ничего не поменялось. Развязать войну, испытать там новое оружие, изгнать одних, чтобы встать на их место… Грязь это. Неужели все эти страны не понимают, что они марионетки? И режимы все их, и правительства – кукольные.
– На этом вся политика и построена, – Владлен расправил плечи, – это бред, что вся политика делается в кабинетах. Она решается на полях сражений. И иногда, чтобы добиться поставки какого-нибудь уксуса в Зимбабве, нужно начать войну, чтобы ушли те, чей уксус там был раньше.
– А лучше, чтобы эту войну развязали сами местные папуасы. Понятно для чего все эти базы были нужны. Да, пацаны, карлик был прав. Это бомба замедленного действия. Так что, поздравляю нас, друзья, – подвел итог Холод.
– С чем? – словно проснулся Вова?
– Мы влезли в большую игру, – Наум сгреб бумаги со стола в стопку, – в политику, Вованчо, куда, – он посмотрел на пыльные кеды Вована, – в грязной обуви не пускают. Ну что ж… Вот теперь можно и с мамой нашей заново обретенной побалакать. Когда ясно хотя бы, что к чему.
Москва. Отель «Балчуг Кемпински». Президентский номер «люкс». За шесть дней до событий в прологе. Осень 2016 года
– И ты не понимала, в какое дерьмо ты ввязалась? – Наум изучающе оглядел мать, – а главное, с кем.
– Знаешь, Слава, когда тебе тридцать два и ты сидишь в кресле секретарши, ты начинаешь чувствовать пустоту. У тебя есть дети, муж, дом… Красивая витрина. Дом чужой. Муж… Так, только название. Тоже чужой. И только дети. Вот ради них ты и хочешь что-то изменить. Чтобы мама для них была не просто пустым местом. И если появляется шанс, то за ним приходит азарт. А когда этот азарт поглощает тебя, ты не чувствуешь ни страха, ни о последствиях не думаешь. Да кому я это рассказываю, – губы Маргариты расплылись в улыбке, – тогда это был шанс. И я даже не догадывалась, что это наживка для глупой рыбки по имени Маргарита.
***
Окраина Западного Берлина. 1980 год.
Маргарита пришла в себя на переднем сиденье старенького «Трабанта».
– Я уснула, кажется. Мы долго ехали?
– Не очень, – покачал головой ее спутник и вышел из машины.
Он распахнул дверь, Маргарита вышла на улицу и огляделась по сторонам – ровные хозяйские дома, лужайки, аккуратно припаркованные возле них явно не ГДРовские иномарки…
– Где мы? – Маргарита испуганно посмотрела на своего спутника, – мы же не…
– Это Западный Берлин. Сейчас вы все узнаете, – он взял Маргариту под руку и помог подняться по мраморной лестнице к тяжелой дубовой резной двери.
Мужчина надавил на кнопку, и внутри дома раздался звон, очень похожий на погребальный колокольный. Дверь распахнулась и на пороге появился молодой парень в смокинге.
– Проводи ее, – кивнул парню человек с тростью.
Тот жестом пригласил Маргариту зайти в дом. Маргарита огляделась по сторонам. Богатая и лаконичная аристократическая обстановка, ничего лишнего. Дубовые шкафы, кожаные диваны… По лестнице они поднялись на второй этаж. Молодой человек распахнул дверь и кивком головы предложил Маргарите войти. Она почувствовала, как дверь за ее спиной захлопнулась.
– Входите, Маргарита, – услышала она скрипучий, как несмазанная дверь, голос.
– Кто вы? Где я? – Маргарита испуганно стала оглядываться по сторонам, пока ее взгляд не остановился на пластиковом белом экране, висящем прямо на черной стене.
– Все вопросы потом, – мужчина подошел к стоящему в углу комнаты кинопроектору, – давайте сначала посмотрим один фильм.
Мужчина взял два стула, один галантно предложил Маргарите, а на другой уселся сам. По экрану побежали картинки. Вот Маргарита с желтыми цветами гуляет возле Берлинского зоопарка. Из толпы к ней подходят двое мужчин в кожаных длинных плащах, потом они берут Маргариту и усаживают ее в черную «Волгу». Дальше картинка сморгнула. Какой-то подвал. Маргарита сидит привязанная к стулу. В ее глазах боль и страх. Одежда разорвана. На голом плече виден кровоподтек. Крепкий мужчина ударяет Маргариту по лицу. Она что-то шепчет разбитыми губами. В глазах появляется мольба. Картинка смигнула. Двое мужчин усаживают потерявшую сознание Маргариту в «Жигули», потом отходят. Неожиданно по пустынному шоссе проносится грузовик на огромной скорости. От страшного удара «Жигули» вылетают на обочину и несколько раз переворачиваются в воздухе, потом ударяются о землю и вспыхивают ярким пламенем. Картинка смигнула. Появилось что-то очень похожее на кладбище. Огромные надгробия и серые кресты. На одном из них сидит ворона и важно ковыряется клювом у себя под крылом. Потом беззвучно «каркает» и взлетает. Камера ползет куда-то вперед. Ее муж обнимает за плечи маленького Славу. Они стоят возле гроба. Рядом ее родители. Мать плачет. Отец с ненавистью смотрит на ее мужа, а Слава рассматривает глубокую могилу, куда уже опускается закрытый полированный гроб. На него сначала падают цветы, а потом комья грязно-серой земли. Картинка смигивает, а потом на весь экран появляется надгробие из мраморной крошки с надписью «Наумова Маргарита Аркадьевна. 1948-1980». К надгробию прислонен венок с надписью на русском «Любимой мамочке и жене». Аппарат затрещал, и картинка пропала.
– Что это? – Маргарита даже не заметила, как по ее щекам текут слезы, – что это за кино? – она с ужасом посмотрела на мужчину, который спокойно сидел на стуле и курил.
– Это не кино, Маргарита. Это ваша жизнь. Вернее, ее последние четыре дня. Если вы не поняли, объясню. Вы встретились с людьми из комитета, они увезли вас, пытали, вы не выдержали боли и рассказали им следующее – вы были любовницей советника посланника, он вам передал на хранение эту коробку. Вы хотели шантажировать и заработать на этом, поэтому и позвонили в комитет. Потом вы отдали им эту коробку. Они убили вас. Вернее, подстроили автокатастрофу. Ваш муж стал вдовцом. Дети сиротами. Из-за этой коробки Маргариты Наумовой не стало.
– Кто эта женщина? – Маргарита нервно задрожала, – которая как я… и это все с ней…
– Это не важно, – остановил ее человек, – скажем так, она умерла ради вас и выполнила свою миссию. Вот к чему, Маргарита, приводят необдуманные поступки.
– Я отдам эту коробку, – начала было Маргарита.
– Нам не нужна эта коробка, – остановил ее мужчина, – дело совсем не в ней. Просто мы хотели показать вам, как это опасно играть в чужие игры. И вы даже не подумали ни о муже, не о детях.
Москва. Отель «Балчуг Кемпински». Президентский номер «люкс». За шесть дней до событий в прологе. Осень 2016 года
– Вот так я оказалась в «Триумвирате». Я уговорила итальянских мафиози встретиться с нами. Мы достигли определенной договоренности. Мы помогли им убрать наших мафиози, а они, – Маргарита посмотрела на Дворецкого, который отвернулся в сторону, – но это не наша с вами история. Наша с вами история из далекого прошлого, когда я сделала первый шаг. И знаете мои дорогие, – Маргарита поднялась с кресла, подошла к барной стойке, взяла бутылку «Хеннеси» и налила себе маленькую рюмочку, – я ни о чем не жалею. По крайней мере у нас с вами есть какое-то будущее. Может он не такое, как нам хотелось, но мы не в каменном веке, где дубина в руках дикаря решает все проблемы. По крайней мере мы еще говорим человеческим языком.
– Говорим, потому, что боимся, – Холод посмотрел на женщину.
– Не тебе это говорить, – Маргарита поднесла рюмочку к губам, – ты не боишься. Боятся тебя.
– Но не потому что мы с вами, – Холод покачал головой.
– Когда-нибудь ты поймешь, что мы делаем одно дело. Разве, – Маргарита подошла к Холоду и постучала его указательным пальцем по груди, – у тебя хоть раз здесь что-то ёкнуло, когда ты убивал людей? Можешь ничего не говорить. Ты защищался, ты убивал неправых, уничтожал своих врагов… сотни причин. Кроме одной, настоящей. Справедливость. Ты был уверен в своей правоте, и в том, что этот мир принадлежит тебе. Ты устроил войну, чтобы заслужить этот мир. Разве не так? И что ты хочешь, чтобы очередная чужая война разрушила то, что ты так долго строил? Или ты, сынок? Мира – хорошая девочка. Но вокруг нее было столько плохих людей. И они всегда могут появиться снова. Ваши знакомые полицейские борются с этим злом, и вы от них ничем не отличаетесь. Вы жандармы внутри преступности.
– Скажи еще палачи, – усмехнулся Наум.
– Палачами вы уже были. Сейчас вы вышли на другой уровень. Вы научились судить людей за их поступки.
– А кто будет судить нас? – Холод испытывающе взглянул в глаза Маргариты.
– Вас будет судить время. Так же, как и меня, – Маргарита поставила рюмку на барную стойку, – а я не буду вас ни о чем просить. Это ваша игра. Свою я уже сыграла. Дворецкий, сделайте мне, пожалуйста, кофе.
Москва. Высотка на Котельнической набережной Осень 2016 года
Холод открыл дверь и зашел в квартиру. Снял куртку и повесил на вешалку. Неслышными шагами он прошел в ванну, вымыл руки с мылом и плеснул холодную струю себе в лицо. Промокнув лицо полотенцем, он обернулся и увидел стоящую в дверях Тею:
– И как вы поговорили?
– Да вроде все ничего, – Холод повесил полотенце, – вроде не так уж все и плохо.
– Я бы сказала замечательно, – Тея с усмешкой кивнула головой, – особенно учитывая, что мне брат минут сорок выносил по телефону мозг, какая наша мама… Можно я не буду повторять дословно?
– А что ж тогда спрашиваешь? – Холод прошел на кухню и достал из холодильника бутылку молока. Отхлебнув, он повернулся к Тее, – у тебя-то характер… ну… сама знаешь. Кирюша говнюк еще тот. Наум… Тут без дерьмеца совсем не обойтись. А ваша мама… Я лучше тоже не буду.
– Так что ж ты ее не послал? – Тея уселась за стол и покрутила кофейную чашку на блюдце, – ну ладно брат не смог, но а ты-то?
– Конечно, – Холод убрал молоко на место и сел напротив Теи, – коробку взяла ты, на встречу поехал Наум, он больше всех хотел, а посылать должен я.
– Значит я сама найду ее и пошлю, – Тея остановила чашку и вытащила из нее ложку.
– Давай, – Холод вытащил из кармана пачку сигарет, – вот прямо сейчас собирайся, поезжай и посылай. Тебя подвезти или сама доедешь?
– А ты что будешь делать? – она удивленно посмотрела на него.
– А я спать пойду, – Холод картинно зевнул, – мне наумовская «Санта Барбара», – он провел ладонью по шее, – вот где сидит. Я пока твоего братца довез, он бутылку вискаря оприходовал, и всю дорогу мне за свое трудное детство рассказывал. Вроде приехал и спать улегся. Так нет. Видимо не высказался. Знаешь, – Холод посмотрел на Тею, – с его такими запоями надо заканчивать. Либо, если хочет пить, пускай молчит тогда. А ты на него трубку не бери.
– Так я и не брала, – Тея покачала головой, – он сначала Кирюшу достал.
– Так ты едешь или нет? – Холод улыбнулся, – а то давай уже.
– Что она хотела? – Тея словно не услышала иронии в его голосе.
– Да ничего она не хотела, – Холод махнул рукой, поднялся и пошел к кофе-машине, – про прошлое нам свое рассказала. Ну, Наум, наверное, тебе все выложил и подзавел. Только не говори, что нет, – Холод повернулся к Тее, – а по итогу-то разговор ни о чем вообще был. Она все знала, ничего не предлагала, ничего не обещала…
– Вот и Марк то же самое говорит: «Ничего не предлагала, ничего не обещала. Просто поговорила ни о чем». А я чувствую, что что-то не так, – Тея обхватила голову руками, – тут подвох какой-то есть. Ей вроде от нас ничего и не надо…
– Ей нужны мы, – остановил Холод Тею, – и не по одиночке, а все вместе.
– Так идет она к черту! – Тея снова взяла в руки чашку, но Холод удержал ее руку, – ей что-то надо? Ну так пускай она сама все и делает вместе со своим «Триумвиратом». Я не хочу больше ни «Триумвирата», ни ее в нашей жизни. И не надо мне рассказывать про круг, с которого мы не можем сойти, – она посмотрела на Холода, – это все оправдание. Надо просто один раз сказать «нет», а если она будет угрожать…
– Она не будет нам угрожать, – остановил ее Холод, – ты не поймешь никак одно. Она здесь вообще как будто не при чем.
– Конечно не при чем! – Тея начала злиться, – Доцент вылечился, Мира заговорила, тебя она спасла и тогда, и сейчас. И Славку вытащила и спрятала. Что там еще она сделала? А, ну самое главное – родила нас!
– Спасла меня ты, – Холод взял Тею за руки, – и точка. Что сделала она – мы не знаем наверняка. Может даже никогда и не узнаем. Но то, что она влезла в нашу жизнь, виновата не она, а мы сами.
– Моя мамочка – лучшая шантажистка. Помнишь с этими всадниками? – Тея взглянула на Холода, – она у каждого нашла слабое звено. И сейчас она наверняка сказала, что если вы куда-то не поедете, то будет только хуже. Правильно я говорю? – Холод кивнул, а Тея продолжила, – мы все как дураки до сих пор на эти сказки ведемся. Куда еще-то хуже? Война что ли начнется? Или апокалипсис наступит.
– Ты знаешь, я, наверное, тебя насмешу, – Холод стал совершенно серьезным, – ну да… Наступит.
– Что на этот раз? – Тея тяжело вздохнула, – вирус-убийца? Инопланетные киллеры? Невидимые террористы? А, нет, погоди, – Тея на секунду задумалась, – неужели нападение оживленных безумными учеными динозавров, которые нас затопчут? И только Вован с хоккейной клюшкой спасет этот мир! Знаешь, – она выдохнула и посмотрела ему в глаза, – по-моему, этот мир уже взрослый, и он сам за себя может постоять. Может он вообще не хочет, чтобы мы его спасали? Может ему не нравится, как мы его спасаем, и он уже кричит: «Отстаньте вы уже от меня!», а мы все лезем и лезем. Не знаю, как ты, но я так устала… Как только мы начинаем жить спокойно… Да мы даже не начинали! – Тея развела руками, – я просто хочу знать, когда это все закончится! Желательно точную дату, время, месяц и год!
– Вчера, – Холод посмотрел на кофе-машину.
– Что вчера? – удивилась Тея.
– Вчера все закончилось, – Холод посмотрел на дорогие часы, – ровно двадцать четыре минуты назад я приехал домой, до этого сказав твоей маме «нет».
Подмосковье. Загородный дом Наума. Осень 2016 года.
– Значит, в принципе, осталось более конкретно понять, куда мы едем, – Наум посмотрел на Холода и потрогал лоб, – бошка гудит. Температура походу.
– Ага, – Холод подмигнул другу, – градусов сорок, не меньше. Знаешь что, Наум, – он стал серьезным, – давай со своим «синькен-дринкен» завязывай. Ты вроде как и отец сейчас.
– Что, совсем что ли? – Наум поморщился, – слушай, я и так весь в напрягах. Нужен же хоть какой-то расслабон…
– Наум, – Холод остановил его, – что для тебя расслабон, то для других напряг. Ты бухой знаешь какой нудный?
– Да нет вроде, – Наум пожал плечами, – вроде так не гружу никого сильно.
– Грузишь, Наум, – и сильно, и долго, – Холод покачал головой, – я тебе не говорю в ЗОЖевцы записываться, хотя, – он критически посмотрел на живот Наума, – цыганенок был прав.
– Да я спортзал сейчас… – начал было Наум.
– В него ходить надо, а не покупать. Ты вон бассейн себе уже построил. По-пьяни туда только после парилки прыгаешь.
– Слышь, не грузи меня, – Наум расстроенно посмотрел на Холода, – я и так все понимаю, но душа просит.
– А ты душе что-нибудь другое предложи, может ей понравится, – закончил разговор Холод и поздоровался с вошедшими Владленом, Вованом, Сивым, Хосе и Баиром, – ну вот, все в сборе, – он пожал друзьям руки, – сейчас Кирюху дождемся, и он там все неясности до конца разрулит. Как сам? – Холод посмотрел на Баира.
– Да вроде оклемался, – он пожал плечами, – Левчика я там оставил на делах наших. Со мной, кстати, парни приехали.
– Ага, – засмеялся Вован, – забайкальский карательный отряд. Что кулаки, что головы – одного размера.
– Спасибо, что побеспокоился, – Холод похлопал Баира по плечу, – но нам еще и Кольцов спецов из агентства подогнал. И Мишук дяди Генин приехал. Снайпера из СОБРов помните? Так что всех сюда свезем, и хрен кто что сделает с такой охраной.
– А вот и мы, – дверь распахнулась и в зал сначала вкатилась коляска с Доцентом, а вслед за ним Кирюха.
– Во, живой! – улыбнулся Вован и подкатил коляску к столу.
– Всем привет, – Доцент вытащил из-под мышки свою неизменную папку-портфель с оторванной ручкой, – с ногами у меня пока не очень, но головой я с вами, поэтому сразу несколько вопросов, – он оглядел всех присутствующих и остановил свой взгляд на Владлене, – наверное, лучше тебя спрошу. Ты же все-таки человек военный. Скажи пожалуйста, а вооружение имеет срок годности?
– В принципе, – Владлен на секунду задумался, – если его обслуживать и хранить надлежащим образом, то нет. Это консервация называется.
– Ага, – Доцент достал из папки исписанный от руки блокнот и начал его листать, – смотрите, что у нас получается. Этому оружию на базах тридцать шесть лет. Если его не обслуживать, оно превратится в металлолом, особенно техника. Так? – он посмотрел на Владлена и тот кивнул, – так вот, вы, конечно, все изучили, но как всегда быстро и поверхностно. На счет Турции я не спорю, я нашел подтверждение, что база находится там, но где – никто не знает. Поэтому опять наугад. Но я нашел того, кто может нам помочь. Смотрите, – он достал копии документов из коробки, – вас не напрягло наличие последнего листа, на котором нет никаких координат, но есть термины.
– Так они оружие обозначают. Мы просто не разобрались, какое именно, – пожал плечами Сивый.
– Ничего подобного, – Доцент покачал головой, – смотрите, – он достал бумагу. Видите? Тут написано «Ангора».
– Кошки что ли ангорские? – засмеялся Вова.
– Вован, ты как всегда, – укоризненно посмотрел на него Хосе, – какие кошки? Это шерсть.
– Ну правильно, – продолжил спорить Вован, – шерсть-то с кого? С кошек! У меня у мамы была кофта с ангорки, она как кошка драная лезла.
– Владимир, Хосе, прекратите, – остановил их Доцент, – вы оба правы. Но есть еще третье значение этого слова – это старое название турецкой столицы Анкары. Теперь следующий вопрос. Здесь написано «крепость». И цифры. Что это значит на военном жангоре? – Доцент посмотрел на Владлена.
– Наверное, так и есть, крепость или база военная, – пожал плечами Владлен, – я не знаю, что имел ввиду тот, кто это писал.
– Что имел, то и ввел, – Холод хлопнул себя по затылку, – как мы тупанули-то! В Анкаре есть крепость Хисар, старое такое сооружение. Не помню даже с каких времен. Я читал где-то. Но это крепость посреди города. И при чем тогда тут цифры? Особенно «147»?
– Тут все просто, – Доцент начал рыться в своем блокноте, – крепость Хисар начали строить хеты, достраивали греки. Потом там появились римляне и византийцы. В итоге она оказалась у турков. В принципе, она здесь не при чем. Что такое альбатрос? – он посмотрел на Владлена.
– Птица, – ответил за Владлена Сивый.
– А здесь что написано? – Доцент протянул Сивому лист бумаги.
– «Связь через альбатроса» – прочитал Сивый, – что, голубиная почта что ли?
– Ага, почти, – рассмеялся Доцент, – парни, все просто. В Анкаре есть некий человек, которого называют Альбатрос. Он связной. Смотрите, как это работает, – он снова полистал блокнот, – к нему приходят люди и называют координаты. Например, в Израиле. Это и есть пароль. И этот Альбатрос отдает что-то человеку, назвавшему пароль. Думаю, он называет точные координаты места и код доступа к этому объекту. Наверняка замок какой-то, который пускает внутрь этой базы. А теперь самое главное. На каждом листе, который есть у нас, написано слово «Альбатрос». Наверняка, на листе, который был у Дэна, альбатрос тоже есть. Они просто догадались. Или знали. Значит они пришли к этому альбатросу и назвали пароль.