Телевизор транслировал какой-то исторический фильм. На краю столика стояла полупустая бутылка колы.
И зачем он вообще послушал Лэнса и приехал в это Богом забытое место… лениво подумал Кросс. Вечно этот зачинщик неприятностей, находит приключения. И вот теперь, он торчит в номере, тогда, как его друг неизвестно куда убрался кутить. Приподняв голову с подушки, скользнул взглядом по окну, где дождь бил мелкой дробью и обещал разгуляться и еле слышно проговорил себе, — может, не так уж и плохо?!
Расслабленный, в банном халате, Кросс лежал на широкой кровати, остановившись в небольшом отеле где-то в горах, далеко от суеты и от своих сделок. Было даже приятно представить, что можно однажды завести тут домик, живность, готовиться к старости.
Но фыркнул. О чём это он? В его то тридцать.. шесть?
Покрутив в пальцах длинный пульт, он принялся листать каналы. Их было откровенно мало. И заняться особо нечем, но он дал себе слово, никаких дел в уик-энд. Ему нужна была полная перезагрузка.
Глянул на телефон. Нет. Не станет включать. К чёрту всё!
Но уже через пять минут щёлкнул по кнопке. И, как водится, полетело.
Сообщений десятки. Офис. Так, от Джона. Что-то с конкурентами: "срочно", "немедленно", "важно".
Всё… до понедельника. Плевать.
И тут Лэнс.
Сначала сообщения. Потом звонок.
Кросс выругался себе под нос и ткнул на приём.
— Старик… — начал он, — я не читал твоих…
Но Лэнс его не слушал. Голос дрожал, сбивался, и в нём слышался настоящий и не наигранный страх.
— Я не знаю, она дышит или нет… Кросс… бро… я боюсь её трогать…
— Кого? Что ты сделал, Лэнс? — голос Кросса моментально стал жёстким.
— Эта девка… Она сама подошла ко мне… Я был пьян… чёрт, я не знаю…
— Где ты сейчас?
— Я… тут…
— Где “тут”, мать твою?! Скинь мне локацию. Сейчас же.
— Ладно… я… не знаю, что делать…
— Отправь точку. Я еду.
Он ехал быстро, не отвлекаясь на мысли. Тем временем дождь усилился. Просёлочная дорога извивалась серпантином среди деревьев и мокрый асфальт отражал фары как зеркало. Впереди тянулся лес, заливаемый дождём.
Опасаясь не успеть, он вжимал педаль. И вдруг, за поворотом появился грузовик у обочины. Слишком близко. Кросс надавил на тормоза, машину повело. И в тот самый миг из-за капота выдвинулся силуэт. Человек.
Дёрнув руль, он среагировал мгновенно, но было поздно.
Случился удар, глухой и тяжёлый. Машина резко дёрнулась и остановилась. Он выскочил наружу. На мокром асфальте лежал пожилой мужчина. Лицо казалось очень бледным, глаза были открыты, но пусты. Мужчина в годах едва дышал, судорожно вцепившись в грудь рукой.
— Эй… отец… ты жив? Слышишь меня?! — Кросс опустился рядом. Его трясло. Боже, только бы он не умер!
Старик с трудом выдохнул… и замер. Дотронувшись до шеи, он нащупал пульс. Ничего. Сел на асфальт.
Телефон зазвонил. И это снова был Лэнс.
— Я не приеду, — сказал он сразу, ещё не успев услышать ответ.
— Она очнулась. Эта… чёртова сука просто отключилась. От кайфа, прикинь?! А я думал, всё, труп!
Не ответив, он просто нажал на отбой. И набрал 911.
— ДТП. Один пострадавший. — Через паузу, хрипло добавил, — он… не дышит.
У пожилого человека случился инфаркт, и удар стал последним толчком, но не причиной смерти. Приступ начался ещё до столкновения, и если бы Кросс не ехал той дорогой, старик всё равно бы упал.
Всеми формальностями занимались адвокаты Беговича, человека с холодной хваткой и без малейших эмоций. Он оплатил всё, медицинские расходы, похороны, компенсацию семье. Но сам не появился. И не отправил цветов, не сделал звонка.
Он просто исчез из этой истории. Вычеркнул из мыслей и всё.
У него и без того была слишком загруженная жизнь. И он сделал, всё что мог. Родственники должны даже его благодарить. Ведь не появись он в последние минуты жизни старика, и не участвуя, даже таким ужасным способом в его кончине, им пришлось бы раскошелиться, потерпеть убытки, да и вообще... А так, он всё взял на себя.
Давайте быть честными! Не он должен приносить извинения, а ему.
Поправив свой галстук и поджав губы, Кросс Бегович закрыл папку с документами по делу… как там звали этого беднягу? Да, ладно не важно…
Следствие, наткнувшись на сильную юридическую контору не стало тянуть. Дело не было открыто. Оно исчезло ещё до того, как успело появиться. И жизнь пошла своим чередом. Дела, борьба, победы, празднования…
Прошло полгода.
— Поздравляем, отличное местоположение! — проговорил один из друзей, осматривая просторный офис на Парк Авеню.
— Спасибо, — кивнул Кросс, пожимая руки вошедшим друзьям.
— Тоби, как дочурка?
— Отлично, спасибо, растём. Нам скоро два месяца! Тебе тоже пора, брат! — рассмеялся Тоби и, вращая указательным пальцем, добавил, — И тебе, и тебе тоже!
Все засмеялись.
— Да брось… — отмахнулся Лэнс. — Жениться — это как сдаться полиции с подпиской на два кило наркоты. Добровольно. Нет уж, без меня!
— А я вот подумываю, — кинул Эллиот, пряча улыбку.
— Правда? И кто она? — Кросс хлопнул его по плечу.
В этот момент в дверях показалась секретарша.
Он мельком взглянул.
— Нам по чашке кофе, Кристин. Спасибо.
И тут же вернулся к разговору:
— Ну, давай, Элл. Колись.
— Есть одна… Пока ничего серьёзного.
— О нет, только не говори, что это та с дня рождения… как её там… Дэнни, подскажи?
— Кэти, — вставил Дэнни.
— Вот, да. Кэти. Вот это штучка, — протянул Лэнс, качая головой.
Кросс рассмеялся, махнул рукой и прошёл к своему креслу. Остальные последовали за ним, рассевшись на кожаном диване и креслах.
Позже, уже за кофе, обсуждая будущую вечеринку по случаю новоселья, Кросс наконец сдался:
— Ладно… хорошо, устраиваем.
— Если что, я помогу с организацией! — подмигнул Лэнс, всё такой же душа компании.
— Я как раз хотел тебя об этом попросить, — с усмешкой ответил Кросс.
— Он тебя разорит, — покачал головой Дэнни.
— Прекрати, — вскинулся Лэнс. — Я не такой!
Смех снова наполнил офис, вымывая остатки тишины.
Вскоре гости разошлись. Кто-то хлопнул дверью, кто-то задержался у лифта, обсуждая, что возьмут с собой на вечеринку.
В офисе снова стало просторно. Слишком.
Кросс стоял у окна. За стеклом лил дождь. Такой же, мелкий и противный, как тогда. Тихо царапая стекло, он словно стучал в память, надоедливо и специально. Задумавшись, Кросс просто смотрел в никуда. На движущиеся огни внизу, на размытые ленты фар, что текли по вечернему городу, как кровь по капиллярам.
Нью-йорк шёл своим чередом, не ведая, что у кого-то на тридцать шестом этаже всё остановилось.
Ему вспомнилось тишина после удара, в которой растворились все звуки. И этот дождь и глухая пустота. Вспомнил, как дотронулся до шеи и ничего не нащупал. А после сказал в трубку: «Он… не дышит».
А теперь у него новый офис, новые сделки, новые цели и старая мучительная правда.
Сделал глоток остывшего кофе. Почувствовалась лишь горечь, ни сахара, ни смысла. Поставил чашку на подоконник.
Нет, он не каялся, ему было не в чем, но… вспоминал.
Кросс Бегович, босниец по происхождению, родом из Високо, города, в котором, каждый второй дом носил шрамы войны и каждый первый, след памяти. Он вырос в интеллигентной, но традиционной семье. Отец был юристом, человеком жёстких принципов и тяжёлого молчания, а мать учительницей французского. Дом их держался на книгах, старых законах и чётком разделении обязанностей, слово было отдано отцу, а сострадание матери.
С детства, их со старшим братом Кенаном, отец забирал в лес и учил стрелять. И не охоты ради, он развивал в мальчишках чувство дисциплины и стремление достигать результат. У деда в сарае стояли старые мишени, вырезанные из фанеры. Начали из пневматики, позже перешли на карабин. А на бокс их потащил брат отца, дядя Ибрагим. Крепкий и вспыльчивый, как порох, но смелый и очень ответственный человек. Он говорил, что мужчина должен уметь держать удар в любой ситуации. Потом Ибрагим погиб, на второй год войны. И с тех пор Кросс всегда считал, что бой, это не спорт, а своеобразная дань памяти.
С детства он хотел быть, похожим на своего дядю и повзрослев, ему это и приписали.
В семье было только двое сыновей. Кенан, пошёл по стопам отца, закончил юрфак, но по специальности работать не стал. Вместо кабинета и судов выбрал то, что всегда было ближе к сердцу, фермерство и землю. И к этому в своё время, привил его дед, отец Исмаила и Ибрагима, Хасан Бегович. Кенан восстановил его винный завод, привёл в порядок старые гектары винограда, взял в оборот ещё больше. Скот, урожай, поставки, вопреки всем прогнозам, его дело пошло в гору. Он никогда не спорил с отцом, но и не подчинялся. Делал по-своему, тихо, упорно и успешно.
А Кросс… В послевоенные годы, когда страна только начинала приходить в себя, отец настоял, что и младшему сыну тоже нужна серьёзная профессия, подчинился. Он поступил в университет, сначала изучал право, как и Кенан. Но скоро и он понял, это не его путь. Вместо текста, пошли формулы, вместо интерпретаций расчёты. Он перешёл на экономику и погрузился в мир стратегии и расчёта. Его целиком поглотил финансовый анализ, банковские системы, механика рисков и в этом он чувствовал себя точнее, чем в абстракциях закона. И его заметили. Сначала, как системного аналитика в восстановительном банке, потом, как человека, который умел видеть сбой заранее, ещё до того, как он случался.