Детство Кеико Яноучи нельзя назвать грустным, но и счастливым его тоже не назовешь. Ещё с младенчества её не выпускали из дома, а если и разрешали выйти, то только после захода солнца и только во дворе, что был окружён высоким деревянным забором. Почему собственно так, сама девочка не задавалась этим вопрос. Раз мать с отцом так сказали — значит, были на то причины.
К слову, отец семейства, Акиджи Яноучи, был хорошим человеком, который заботился о ней, пока жена уходила на работу. Работа Эрами, так звали мать Кеико, была специфической. Зачастую ей приходилось находиться на смене от одной ночи до более чем недели подряд . По этой причине именно Акиджи взял на себя воспитание ребёнка.
Сколько Кеико себя помнила, именно он был рядом с ней. И именно он был ответственный по всем бытовым делам в доме и образование дочери. Конечно бывали моменты, когда тот мог накосячить в определенный момент, но спустя годы смог во всём стать лучше своей жены. Даже сама супруга восхищалась его проделанной работой по дому и его кулинарными способностями. Не муж - а мечта!
Но иногда Акиджи вел себя странно. По какой-то причине он иногда пугался своей собственной дочери, но быстро приходил в себя — словно ничего не произошло. К счастью для него, она этого не замечала или попросту не обращала на это внимания.
Такое, кстати, часто бывает. Именно, что Кеико за частую реагирует на любые действия или слова равнодушно. Данный факт сильно беспокоило родителей девочки. Ведь все дети то и дело кричали и проявляли свои эмоции, она в свою очередь реагировала совершенно спокойно. Подаришь игрушку — будет обычное «спасибо», и это будет звучать словно она вовсе не рада падарку; упадёт и поранится — просто встанет как ни в чём не бывало и продолжит своё дело, не обращая внимания на садены в коленях. Нет ни слёз, ни злости, ни смеха. В принципе ничего не испытывает. И это очень тревожили родителей, особенно мать.
...
В одну из ночей Кеико не спалось. В то время было тепло, а во дворе были слышны цикады. Но её разбудили не звуки с улицы, а разговор родителей и слезы матери.
Так уж вышло, что их дом был небольшим, и имел раздвижные перегородки, поэтому к вечеру родители могли их все сдвинуть, делая одну общую комнату. В принципе такая конструкция была у большинства в период Мэйдзи*.
— Это я во всём виновата... — тихо плакала Эрами, пока муж её обнимал.
— Тут нет твоей вины, дорогая, — успокаивал свою жену Акиджи, хоть самому сейчас нелегко.
— Но как же... — уже было хотела сказать женщина, но её супруг перебил:
— Послушай. То что происходит с нашей дочерью - нет абсолютно никакой твоей вины! Да, может она не такая как другие, но в этом нет ничего плохого.
Данные слова мужчины помогли лишь немного успокоить возлюбленную. По крайней мере та перестала плакать. Увидев реакцию жены, тот предлагает такой вариант:
— Давай вот так поступим: я приведу в ближайшее время одну из «наших». Она за всю свою жизнь многое повидала и знает почти всё. Думаю, сможет хоть что-то посоветовать. Возможно проблема кроется в другом...
— Мам. Пап. — Тут же из-за спины послышался тоненький голосок ребенка. Стоило повернуть голову, как увидели что их дочь сидит на футоне, пристально смотря на них.
— Кеико? Ты почему не спишь? — Удивился мужчина, подползая к своей дочери. Может сейчас тот выглядил спокойно, но в душе тот переживал, не слышала ли она тот разговор.
— Со мной что-то не так? - Решила прямо спросить у родителей девочка.
— Нет. - Тут же начала отрицать мать, хотя по голосу можно было услышать, что та нервничает. — С чего ты вообще взяла?
— Вы сами только что об этом обсуждали. — Прямо ответила Кеико.— Значит, ты все слышала... — Расстроилась Эрами услышав ответ.
Какое-то время повисло неловкое молчание. Кеико ждала что они скажут, а тем временем Эрами корила себя за случившуюся ситуацию.
— Послушай Кеико. — Прервал тишину отец. — С тобой все хорошо. Просто... — Тут мужчина замялся, не зная что ответить. Но это быстро проходит, и тот продолжил:
— Просто мы немного беспокоимся, за твоё будущее. И мы хотим, чтобы ты была счастлива...
— Но мне и так хорошо. — Перебила отца Кеико, но тот все равно продолжил.
— Да, мы знаем. Прекрасно знаем, что тебя все устраивает. Но нас беспокоит то, как ты реагируешь на определенные вещи. Помнишь тот день, как ты обожглась?
Девочка немного задумалась, и одобрительно кивнула. Да, была одна ситуация.
Это произошло где-то недели три назад. Тогда Кеико проявила желание научиться готовить. Она тогда училась ворить рис. Отец попросил перемешать остатки древесины и дал специальную кочергу, чтобы тепло дольше сохранилось и можно было продолжить готовку. Но что-то пошло не так. Один из угольков выпал из печи и попал на пол. И она ничего лучше не придумала, как взять его в руки и кинуть обратно. Тогда мужчина не заметил этого, и только во время обеда увидел на её ладони странный ожог. Узнав, откуда она его получила, тот не на шутку перепугался. Благо ожог не остался, но вот с этого момента отец старался следить за дочерью на кухне.
В свою очередь Кеико не понимала, почему тот так среагировал. Ведь все прошло нормально. Может было не очень хорошей идеей брать раскалённый уголь на голые руки, но они то остались целыми, даже ожогов не было.
— Тебе повезло, что все нормально прошло, и ты отделалась, так скажем, легким испугом, — отметил Акиджи, положив свою ладонь по верх руки девочки. — А если это снова повторится? Вдруг что-то с тобой случится, а мы этого не сможем понять. Пойми, мы тебя очень любим и ценим, но парой твоя холодность ко всему даёт нам повод сильнее за тебя беспокоить.
Данные слова заставили Кеико задуматься. По сути, тот говорит дельные вещи: ведь действительно за частую, она реагирует не так как её родители. И ситуация с углем тому подтверждение. Возможно они правы и с ней явно что-то не так.