Роберт бежал сквозь чащу, ветви хлестали его по лицу, оставляя новые царапины рядом с уже засохшими следами когтей. Его дыхание было прерывистым, а глаза - широко раскрытыми от ужаса. Он выскочил на поляну, где когда-то рос мягкий изумрудный мох, теперь почерневший и хрустящий под ногами.
"Настя!" - его крик разорвал лесную тишину, эхом отражаясь от деревьев. Голос сорвался на истеричной ноте.
Я наблюдала за ним сверху, сидя на толстой ветке старого дуба. Пальцы непроизвольно впивались в кору, оставляя глубокие борозды. По подбородку стекала слюна - тело предательски реагировало на его запах, на стук живой крови в его венах.
Тик-так. Тик-так.
Звук невидимых часов пульсировал в висках, сливаясь с бешеным ритмом сердца. Я не смогла сопротивляться.
Резкий прыжок - и я уже падала вниз, как хищная птица. Когти вонзились в его грудь раньше, чем он успел вдохнуть для нового крика. Зубы сомкнулись на шее, теплая кровь хлынула в рот.
Он даже не сопротивлялся. В его глазах я прочитала не страх, а странное облегчение.
Тик-так. Тик-так.
Звук становился громче, заполняя все сознание, пока мир вокруг не начал расплываться...
Я судорожно вздохнула и резко открыла глаза. Уже два месяца в Иридейле, и последнюю неделю меня не отпускают кошмары. Шелковистые простыни соскользнули с моего тела, когда я села на кровати.
Панорамные окна постепенно светлели, открывая вид на бесконечные сады моего дворца. Было раннее утро, и вместе с солнечными лучами в комнату проникало щебетание местных птиц - мелодичное, но чуждое. Я уже привыкла к их пению, привыкла к многому в этом мире... кроме одного.
- Доброе утро, любовь моя. Ты уже проснулась? - раздался знакомый голос.
Моя рука сама потянулась к вазе на тумбочке и метнула ее в сторону двери. Данил с легкостью увернулся, его смех прозвучал еще до того, как хрусталь разбился о стену.
- И смотрю, ты в прекрасном настроении, - он захохотал, как сумасшедший, его глаза блестели от веселья.
Каждое утро происходило одно и то же - он появлялся в моих покоях с этой дикой улыбкой ровно в момент моего пробуждения. Будто чувствовал, когда я открываю глаза. И каждый раз эта нарочитая бодрость раздражала меня все сильнее.
Я нахмурилась, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Кошмар еще не отпускал - образы крови, крика Роберта, ощущение его кожи на моих зубах...
- Опять снилось?- внезапно серьезнея, спросил Данил, делая шаг вперед. Его веселье испарилось, сменившись странной, почти человеческой заботой.
Я лишь стиснула зубы, отворачиваясь к окну. Ответ был очевиден. Сады Иридейла сверкали в утреннем свете, но их красота больше не радовала.
Я плюхнулась обратно на подушки, стараясь упорядочить вчерашние мысли. Все эти два месяца я искала решение главной проблемы - как вернуться обратно. Входные и выходные врата оставались запечатанными после той злополучной перенастройки, которую устроил Данил. Моих знаний о магии Иридейла не хватало, чтобы их восстановить.
Мне не хватало Айлин. Она полностью растворилась во мне, став частью меня, но не так, как мы предполагали - я поглотила ее, а не она меня. То же самое произошло с Данилом и Морвеном - теперь в нем больше было Данила, чем того древнего чудовища.
Внезапно на меня обрушилась тяжелая туша.
- Сколько можно меня игнорировать?- фыркнул Данил, придавливая меня к матрасу. - Совсем меня всерьёз не воспринимаешь.
Его пальцы пролезли под мою ночнушку из тончайшего кружева - такого воздушного, будто его действительно сплели паучки. Возможно, так оно и было в этом странном мире.
Я заерзала под ним, пытаясь сбросить эту тяжесть.
- Настя, два месяца уже прошло, прекращай. Я же не железный, - проворчал он, уткнувшись мне в шею.
- Пойди возьми себе наложницу, - вывернулась я из-под него.
- Не хочу. Они мне не нравятся. Они не ты, - он сделал печальное лицо. - И ты же знаешь - у меня стоит только на тебя.
-Фу, ты вульгарный,- скривилась я и шибанула его подушкой.
- Зато я полностью, до самого конца твой,- он залился своим диким смехом, от которого задрожали даже шелковые занавески.
Я отвернулась к окну, где первые лучи солнца золотили верхушки деревьев. Его смех, такой знакомый и такой раздражающий, наполнял комнату, смешиваясь с пением тех самых надоедливых птиц.
Я скрестила руки и нахмурилась, но Данил, как всегда, не обратил на это внимания.
— А если честно, посмотри на себя. Ты ходишь вся злобная, рычишь на всех. Тебе самой надо скинуть пар. Пойдём умоемся и позавтракаем.
Не дав мне и слова сказать, он просто подхватил меня на руки и понёс в ванную.
Несмотря на всю сказочность Иридейла, здесь было удивительно много привычных вещей. Да, дворец выглядел как нечто из древних легенд — высокие своды, резные колонны, золотые узоры на стенах. Но внутри покоев всё напоминало роскошные современные апартаменты — удобная ванная, зеркала, даже что-то вроде душа, только вместо воды — струи светящегося пара, мягко очищающего кожу.
Я быстро привела себя в порядок, умылась, провела все утренние процедуры. Данил, как тень, стоял рядом, а потом, не спрашивая разрешения, снова подхватил меня и потащил завтракать.
Мой дворец — бывшая резиденция Айлин — был чем-то вроде загородного поместья. Здесь всё располагало к уединению: огромная библиотека, просторные покои, тихие сады с фонтанами и террасами, ведущими прямо к морю. Мне дали полную свободу, лишь предоставив штат слуг, которых я старалась лишний раз не тревожить.
Но была одна проблема, от которой я не могла избавиться.
Данил.
Он считал себя моей личной охраной, тенью, которая должна следовать за мной повсюду. И, кажется, всерьёз полагал, что без него я тут же сгину в этом мире.
— Ты хоть понимаешь, что я могу сама дойти до столовой? — пробурчала я, пока он нёс меня по длинному коридору.
— Можешь, — согласился он, не останавливаясь. — Но зачем, если я могу сделать это за тебя?
Как всегда, Данил сам приготовил завтрак. Удивительно, как легко он влился в жизнь Иридейла — это он объяснял тем, что он теперь гораздо больше чувствует всего от Морвена чем раньше.
— Ты не разочарован тем, что теперь больше ты Данил чем Морвен? — спросила я, наконец задав вопрос, который давно вертелся у меня в голове. — Когда мы покидали Землю, мне казалось, ты был готов на всё, лишь бы Морвен вернулся.
— Я — это я, — серьёзно ответил он, откладывая вилку. — И чувствую себя прекрасно. Ты рядом, ты в безопасности — а большего мне и не нужно.
Пауза.
— Ну, кроме доступа между твоих прекрасных ножек, — добавил он с внезапной ухмылкой. — Вот это мне действительно жизненно необходимо.
И, довольный собой, он принялся за омлет.
Его слова, произнесённые этим низким, бархатным тоном, снова пробудили во мне волну навязчивых фантазий. Я представила, как он смахивает тарелки со стола, хватает меня и прижимает к поверхности, раздвигает мне ноги и начинает ...
Я сжала вилку так, что костяшки побелели, закрыла глаза и вздохнула глубоко.
Раз. Два. Три. Выдох.
Открыла.
Всё, я снова в норме.
Но иногда мне казалось, что Данил прекрасно понимает, что творится у меня в голове. Он сидел напротив, медленно доедая завтрак, и ухмылялся так, будто читал мои мысли.
- Леос снова прислал гонца. Какие-то письма, очередные приглашения на переговоры. Послать их лесом? — Данил произнес это буднично, словно спрашивал, не хочу ли я еще чаю.
Я молча ковыряла вилкой в тарелке.
— А еще я вызвал швею из столицы, — продолжал он, отрезая кусочек омлета. — Хватит донашивать вещи Айлин. Выберешь что-то свое.
Я подняла на него взгляд. Новые наряды означали одно — он всерьез готовился к тому, что мы останемся здесь надолго.
— Данил, мы с тобой уже обсуждали...
— Все правильно обсуждали, — перебил он. Голос стал твердым, в нем появились стальные нотки, от которых по спине пробежал холодок. — Швея приедет, снимет мерки. Это не обсуждается.
Он спокойно доедал завтрак, а я смотрела на него, стиснув зубы. Наши взгляды скрестились — два упрямца, меряющиеся силой.
Пока мы с Данилом сверлили друг друга взглядами, в столовую бесшумно вошла прислуга. Я никогда не любила с ними контактировать — они боялись меня. Вернее, боялись не меня, а Айлин, до сих пор не понимая, что мы разные.
В первые дни я пыталась заводить с ними беседы, что-то спрашивала — они отвечали, но с таким страхом, будто каждую секунду готовы были убежать. Сначала это раздражало, потом стало злить. Теперь я обращалась к ним только в крайних случаях. Они стали для меня тенями — тихими, незаметными, делающими свою работу.
Вот и сейчас, пока я проигрывала в этом немом споре с Данилом, одна из служанок вошла, чтобы убрать посуду. Для меня они все были на одно лицо- загорелые, светловолосые, одинаковые лёгкие туники, бежевые штаны, сандалии. Аккуратные причёски, ни намёка на индивидуальность.
Данил продолжал невозмутимо, словно не замечая моего нарастающего раздражения:
— А еще я заказал косметолога. И массажистку. Ты слишком напряжена, Настя. Тебе нужно расслабиться.
Он отхлебнул из бокала, прежде чем продолжить:
— Косметолог подберет тебе крема, масла... Не смотри на меня так. Да, это древний мир, но женщины здесь всё так же следят за собой.
Мой взгляд уже не просто выражал злость — он, казалось, метал настоящие молнии.
— Ты кое-что забыл, — прошипела я сквозь зубы, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.
— Да? Что? — он приподнял брови с наигранным любопытством.
— Ты забыл заказать себе шлюх, чтобы наконец отстать от меня!
Голос сорвался, вырвавшись наружу вместе с волной гнева. Его поведение — это высокомерие, эти решения за меня — вдруг до боли напомнили Роберта. И тот проклятый браслет. И все те моменты, когда моё мнение просто не учитывали.
Энергия внутри меня взметнулась, золотые искры заплясали на коже, озаряя руки трепещущим светом.
В этот самый момент служанка, убирающая со стола, случайно встретилась со мной взглядом. Увидев сверкающую магию, она резко ахнула, и тарелка выскользнула у неё из рук. Громкий звон разбившейся посуды разнесся по залу, а острые осколки рассыпались по полу, сверкая, как мои неконтролируемые эмоции.
Служанка замерла, ее пальцы дрожали над осколками.
— Я... я сейчас все уберу... Простите, пожалуйста... — ее голос прерывался, а в глазах стоял такой животный ужас, будто перед ней была не я, а что-то куда более страшное.
Тик-так.
— Этого больше не повторится, госпожа... господин... — Она затряслась, как загнанный зверек, и в спешке схватила осколки.
Тик-так.
Ее движения стали резкими, нервными — и вдруг острый край блеснул, впившись в ладонь.
Кровь.
Мир вокруг сузился до этой капли, медленно скатившейся по ее пальцу и упавшей на белую тарелку. Алый цвет расплывался по глазури, такой яркий, такой... манящий.
Запах ударил в ноздри — сладкий, пряный, словно самый дорогой десерт. Дёсны заныли, зачесались, будто во рту внезапно выросли клыки, которых там не было. Я представила, как прижимаю ее руку к губам, как этот вкус растекается по языку...
Тик-так.
— Любовь моя?
Голос Данила прозвучал словно издалека. Я медленно повернула голову. Он держал мою руку, его пальцы сжимали мои — крепко, почти больно. Его зрачки были расширены, ноздри трепетали, а в глазах горело что-то дикое... но не страх. Восхищение? Голод?
Я снова посмотрела на служанку. Та стояла бледная, как смерть, вся дрожа.
— Пошла вон отсюда, — прошептала я.
Ей не потребовалось повторять. Она рванула к двери, оставив на полу осколки и алые капли.
Я опустила взгляд на эти пятна, на свои руки... и увидела глубокие царапины на столе — следы моих когтей, которых минуту назад не было.
— Нам стоит пройтись до моря, — тихо сказал Данил. — Тебе станет легче.
Данил нес меня через сад, где золотистые листья шептались на ветру, к пляжу, где волны ласкали песок, оставляя кружевные следы. Солнце грело так, что кожа сразу покрылась легким румянцем, а в воздухе витал соленый бриз.
- Поставь меня, Даня, - потребовала я.
Он послушно опустил меня на песок, но руки не разжал. Я попыталась вырваться - его пальцы лишь крепче сомкнулись на моей талии.
Пришлось запрокинуть голову, щурясь от солнца. Он изменился - стал выше, мощнее, взрослее. Его золотистые глаза сверкали, как два солнца, а в прядях темных волос появились серебристые нити. Кожа приобрела благородный медный оттенок. И хотя сейчас его руки выглядели обычными, я знала - когти могут появиться в любой момент.
- Я хочу искупаться. Может, ты... уйдешь? - я кивнула в сторону скал. - Ты так быстро меня сюда притащил, что я даже не подумала о купальнике.
Его брови взлетели вверх, а смех раскатился по всему пляжу:
- Ты... стесняешься меня? Серьезно?
Этот смех, такой беспечный и громкий, стал последней каплей. Я толкнула его в грудь, освободилась и сделала два шага назад. Пальцы впились в ткань платья - одно движение, и коричневая шелковая материя упала на песок. Затем полетело кружевное белье.
Я стояла перед ним обнаженная, подняв подбородок. Мой взгляд бросал вызов, а тело, залитое солнечным светом, было моим оружием. Пусть видит. Пусть задыхается. Пусть помнит, кто здесь на самом деле главный.
Его дыхание участилось, зрачки расширились, но мне было плевать. Это была месть - за похищение, за решения, принятые за меня, за весь этот проклятый Иридейл.
Гордо развернувшись, я пошла к воде, чувствуя, как горячий песок обжигает ступни, а его взгляд жжет спину. Море встретило меня прохладными объятиями, но внутри все горело.
Я медленно погружалась в прохладные объятия волн, демонстративно наслаждаясь каждым движением. Вода ласкала кожу, соленые брызги касались губ, а солнце согревало лицо. Когда я закрывала глаза, то чувствовала его взгляд - горячий, как раскаленный металл. Открыв их, видела Данила, сидящего на песке рядом с моими вещами. Его ухмылка была слишком самоуверенной, а взгляд обещал что-то между наказанием и восторгом.
Наигравшись в воде, я направилась к берегу. С каждым шагом вода отступала, открывая тело, и я видела, как темнеет его взгляд. Когда я остановилась перед ним, его глаза медленно скользнули вниз, от моих ног к животу, затем выше, пока не встретились с моими.
— Спорим, ты мокрая? — его голос был низким, хрипловатым от желания.
— Ну да, я же из моря, — фыркнула я, но сердце уже бешено колотилось.
Он двинулся так быстро, что я не успела среагировать. В один миг я оказалась на песке, но падение было мягким — его рука подхватила меня, не давая удариться. Песок был теплым под спиной, а его пальцы — еще теплее, когда они скользнули между моих ног. Он нежно раздвинул складки, провел по ним, и я сжала зубы, стараясь не выдать, как это действует на меня.
— Я про это, — хищно ухмыльнулся он, поднимая перед моим лицом пальцы, блестящие от моей смазки.
Потом его губы приблизились к уху, и горячее дыхание обожгло кожу, когда он прошептал:
— Когда ты рядом со мной, течёшь... и я чувствую твой запах. Он неповторим.
Он медленно облизал пальцы, не отрывая от меня взгляда, затем встал, подобрал мою одежду и бросил её в мою сторону.
Я лежала, всё ещё дрожа от прикосновений, понимая, что этот бой проиграла. Но в глубине души знала — война ещё не окончена.
Я лежала на песке, еще чувствуя тепло его пальцев между ног, и вдруг осознала страшную правду. Мое тело реагировало на него вопреки моей воле. Каждая провокация, каждый вызов - все это лишь разжигало его желание... и мое собственное.
Солнце слепило глаза, когда я прикрыла их рукой. Губы дрожали, а в груди бушевал странный вихрь - злость смешивалась с чем-то другим, чем-то жгучим и запретным. Я ненавидела его за то, что он сделал со мной. Но еще больше ненавидела себя за то, как мое тело откликалось на каждое прикосновение.
Песок прилипал к влажной коже, когда я села. Данил стоял в нескольких шагах, его золотые глаза светились торжеством. Он знал. Конечно знал. Все это время он играл со мной, как кот с мышкой, зная, что рано или поздно я сорвусь.
Я резко встала, отряхиваясь. Одежда пахла морем и солнцем, когда я натягивала ее на дрожащее тело. В голове стучало только одно: я больше не дам ему такого удовольствия. Больше не буду реагировать.
Но когда я подняла глаза и увидела, как он облизывает губы, будто вспоминая вкус моей смазки, по спине пробежал предательский трепет. И я поняла самое страшное - эта игра давно перестала быть просто игрой. Для нас обоих.
Данил вдруг резко встрепенулся и начал натягивать на меня одежду с неожиданной поспешностью. Пальцы его слегка дрожали, когда он завязывал шнуровки на моем платье. Я хотела возмутиться, но через мгновение поняла причину его спешки.
Из-за дюн появился посыльный Леоса в белоснежных одеждах, контрастирующих с его смуглой кожей. Его шаги были бесшумны по мягкому песку.
- Госпожа Анастасия, - он поклонился, но глаза его бегали между мной и Данилом, - я жду вашей аудиенции с самого утра. Разрешите.
Он сделал робкий шаг вперед, бросая украдкой взгляды на Данила, который превратился в готового к прыжку хищника. Дрожащей рукой посыльный протянул золотой конверт с печатью Иридейла.
- Мне нужен ваш немедленный ответ. Это указ императора Леоса.
Данил зарычал так тихо, что услышать это могла только я, но его поза говорила сама за себя - пальцы сжались в кулаки, а по спине пробежала волна мускульного напряжения.
Я взяла конверт, разорвала печать и пробежалась глазами по изысканным каллиграфическим строкам. Холодная улыбка появилась на моих губах.
- Все понятно. И когда же император Леос собирается устраивать смотрины?
- Его величество просит вас прибыть завтра на рассвете, - посыльный сглотнул, чувствуя нарастающее напряжение.
Двумя месяцами ранее.
Первое, что мы услышали — его голос, холодный и чёткий, как удар клинка по льду:
— Убить.
Данил мгновенно преобразился. Его спина напряглась, плечи расправились, а из пальцев с тихим шкрипом выдвинулись когти — длинные, острые. Он резко оттолкнул меня за спину, заслонив собой, а его зрачки сузились в вертикальные золотые щели, как у разъярённого хищника.
Я едва успела понять, что происходит, как его рука схватила меня за талию и швырнула в сторону. Полёт был стремительным, и я приземлилась за огромным валуном, ударившись спиной о камень так, что из лёгких вырвался хриплый выдох. Воздух перехватило, в глазах помутнело, но сквозь шум в ушах уже прорывались звуки боя — рёв Данила, лязг металла, чьи-то крики, полные ярости и боли.
Я приподнялась на локтях, пытаясь отдышаться. Пальцы впились в землю, а сердце колотилось так, будто рвалось наружу. Из-за валуна доносились звуки, от которых кровь стыла в жилах: хруст костей, Шипение рассекаемого воздуха и тот самый, леденящий душу хрип — кто-то умирал.
Я рискнула выглянуть.
Данил носился среди солдат- теней, как демон, выпущенный на свободу. Его когти рассекали плоть, оставляя за собой лишь кровавый туман. Он не сражался — он уничтожал. И в тот момент, когда один из нападавших рванулся ко мне, Данил оказался перед ним быстрее, чем я успела вскрикнуть.
Его ладонь впилась в лицо врага, а второй рукой он...
Я закрыла глаза.
Но звук — этот звук — я запомню навсегда
Я сжалась в комочек за валуном, дрожащими руками прижимая колени к груди. Каждый новый звук битвы заставлял меня вздрагивать - хруст костей, хлюпающий звук рассекаемой плоти, предсмертные хрипы. Я раскачивалась вперед-назад, сдерживая всхлипы, пальцы впились в волосы так сильно, что кожа головы горела.
"Пожалуйста, прекратите...", - шептала я, зажав уши ладонями, но ужасные звуки все равно проникали сквозь пальцы. Я так и не заметила, когда бой закончился. Лишь отдаленный голос вывел меня из оцепенения:
- Именем императора Леоса! Отставить! Прекратить бой!
Голос звучал бархатисто, но в нем чувствовалась такая властная сила, что даже мои мышцы непроизвольно расслабились.
Теплые, сильные пальцы осторожно коснулись моих запястий. Когти, еще минуту назад разрывавшие плоть, теперь бережно, как тончайший хирургический инструмент, разжали мои пальцы, освобождая лицо.
- Любовь моя, открой глаза. Все хорошо. Ты в безопасности.
Голос Данила звучал непривычно мягко, почти дрожал. Я медленно подняла ресницы, слипшиеся от слез. Передо мной стоял он - весь покрытый слоем запекшейся крови, с глубокими порезами на груди и руках. Но его глаза... В этих золотистых глазах читалась только одна мысль - "Лишь бы с ней было все хорошо".
Я не сразу осознала, что от меня исходит мягкое золотистое свечение, окутывающее пространство на несколько метров вокруг. Когда я, все еще дрожа, выбралась из-за валуна, крепко вцепившись в руку Данила, передо мной предстала странная картина.
Десятки воинов стояли в глубоком поклоне, их лица почти касались земли. А на возвышении застыли двое - величественный Леос и незнакомец в черных одеждах. Их глаза, широко раскрытые, выражали странную смесь восхищения, жадного интереса и... страха. Настоящего, животного страха.
Данил прижал меня к себе, его дыхание было неровным. Я чувствовала, как его сердце бешено колотится под слоями крови и порезов. Но он стоял между мной и всеми остальными, как живой щит, готовый в любой момент снова превратиться в смертоносное оружие.
После той кровавой битвы нас с почестями проводили в Императорский дворец. Как оказалось, активация Ворот не осталась незамеченной - стража заметила их пробуждение заранее. Сам Леос, ожидая вторжения, выстроил целую армию на подступах. Когда воины увидели когти Данила, они решили - это Морвен пришел мстить. Но золотое свечение, исходившее от меня, заставило их замереть. Генерал Теней Ман, красивый воин в черных одеждах, уговорил императора прекратить бой.
Нам выделили роскошные покои - сначала отдельные, но Данил наотрез отказался отходить от меня даже на шаг. Даже в купальнях, где теплая вода с ароматными маслами должна была смыть следы битвы, его когти не отпускали мое запястье. Все это я помню как сквозь туман - шок от произошедшего сдавливал виски тяжелым обручем. В ушах все еще стоял крик Роберта: "Я найду тебя!", смешиваясь с кошмарной какофонией боя.
Помню, как к нам явился молодой ученый - в глубинах памяти мелькнуло имя "Аллен", но я не могла вспомнить, откуда его знаю. Он представился принцем-алхимиком, его тонкие пальцы с идеально подстриженными ногтями протянули мне кубок с дымящимся составом. Данил, понюхав напиток, кивнул - и я послушно выпила густую жидкость с горьковатым послевкусием.
Ночь после этого слилась в череду кошмаров. Мне снилось, будто огромный зверь с горячей шкурой придавил меня всей своей тяжестью. Когда я пыталась вырваться, невидимые когти только сильнее впивались в кожу. Просыпаясь на мгновение, я ощущала на себе реальные руки Данила - он лежал рядом, обхватив меня так крепко, будто боялся, что я рассыплюсь на части. Его дыхание было неровным, а на лбу выступали капельки пота - казалось, он переживал не меньше моего.
На следующий день после нашего прибытия слуги принесли целый гардероб Айлин. Данил молча перебирал тонкие ткани, его лицо на мгновение исказила какая-то сложная эмоция, но он быстро взял себя в руки.
"Тебе нужна своя одежда, а не чужая", - пробормотал он, но я уже не слушала, пораженная роскошью передо мной.
Шелковые платья цвета утренней зари, изумрудные туники с золотой вышивкой, воздушные штаны из ткани, напоминающей паутину, - все в нежных пастельных тонах, украшенное тончайшей вышивкой и кружевами. Каждый наряд был произведением искусства, но странно безжизненным, как музейный экспонат.
Я машинально примерила пару пар обуви, но все оказались на размер больше. Данил, заметив это, тут же заявил:
День выдался насыщенным и неожиданно приятным. С утра ко мне прибыла швея из императорской столицы — высокая, стройная женщина с волосами, собранными в сложную прическу. Ее тонкие пальцы ловко орудовали измерительными лентами, отмечая каждую линию моего тела.
К моему удивлению, Данил снова взял на себя роль распорядителя моего гардероба. Он стоял рядом, скрестив руки на груди, и с серьезным видом давал указания:
— Ткань должна быть самой дорогой, — говорил он, перебирая образцы шелка, которые принесли слуги. — Вышивка — только золотыми нитями. И чтобы ни одного шва, который мог бы хоть немного стеснять ее движения.
Швея кивала, записывая каждое его слово, а он тем временем продолжал, его голос звучал почти мечтательно:
— Она должна выглядеть как богиня. Потому что она и есть самая прекрасная женщина во всех мирах.
Я не могла сдержать улыбки. В этот момент он казался таким… земным. Таким знакомым.
После примерок и обсуждений настал черед косметолога и массажистки. Я обожала спа-процедуры, и сегодняшние не стали исключением. Теплые масла с ароматом цветов, умелые руки, разминающие усталые мышцы, — я почти забыла, где нахожусь.
Данил расположился на соседнем диванчике, полусидя, полулежа. В руке у него был бокал с каким-то искрящимся напитком, и он то прихлебывал его, то отпускал шутки, заставляя косметолога краснеть, а меня — смеяться.
В этот момент, закрыв глаза под нежными прикосновениями массажистки, я почти поверила, что мы не в Иридейле, а дома, на Земле. Что за дверью не дворец, полный интриг, а наш обычнвй дом. Что завтра не будет никаких смотрин, никакого Леоса, никакой опасности…
Но когда я открыла глаза, то увидела его — все того же Данила, но уже не смеющегося. Его золотистые глаза были прикованы ко мне, а в уголках губ играла та самая ухмылка, которая напоминала: завтра нас ждет битва. И он готов к ней.
Я пристально наблюдала за Данилом, пока он вальяжно развалился на диване, перебирая бокал с искристым напитком. Его поведение казалось слишком... беззаботным. Слишком уж расслабленным для человека, который завтра должен отправить любимую женщину на смотрины к императору.
Каждая его шутка, каждый смех — все это было идеально, слишком идеально. Как будто он играл роль — роль того самого беззаботного Данила с Земли. Но я знала его лучше.
Я заметила, как его пальцы чуть сильнее сжимают бокал, когда разговор заходит о завтрашнем дне. Как его зрачки сужаются на мгновение, когда кто-то случайно произносит имя Леоса. Как его когти — те самые острые, смертоносные когти — то появляются, то исчезают, будто он с трудом сдерживает свою истинную природу.
Когда косметологи ушли, а массажистка закончила свою работу, мы осталась с ним наедине в комнате, наполненной ароматами масел и цветов. Я подошла к нему, остановившись так близко, что могла чувствовать тепло его тела.
— Ты что-то задумал, — сказала тихо, не вопросом, а утверждением.
Данил замер на мгновение, его глаза сверкнули в полумраке комнаты. Потом он медленно поднял руку и провел пальцем по моему запястью, оставляя легкую царапину — настолько тонкую, что даже не кровоточила.
— А ты что, боишься? — прошептал он, и в его голосе снова появились те самые, знакомые до мурашек, хищные нотки. — Или надеешься, что я действительно позволю кому-то другому прикоснуться к тебе?
Он встал, внезапно став выше, темнее, опаснее. Его тень накрыла меня,а пальцы впились в мои бедра, прижимая к себе.
— Завтра будет... интересно, — пообещал он, и его губы коснулись моей шеи, оставляя поцелуй-ожог. — Ты ведь любишь спектакли?
И в этот момент я поняла — Данил не просто так вел себя так беззаботно. У него был план. И судя по тому, как мое тело откликалось на его прикосновения, а разум кричал об опасности, этот план был куда опаснее, чем я могла предположить.
Ужин прошел на удивление спокойно. Данил вел себя почти по-домашнему — не царапал стол своими когтями, не разбрасывал посуду, даже его привычные похабные шуточки про мои формы куда-то испарились. И, как ни странно, мне этого даже немного не хватало — эта бесшабашность напоминала о прежнем Даниле, которого я знала на Земле.
Но больше всего меня озадачило другое.
— Любовь моя, мне нужно отлучиться на полтора часа. — Он произнес это так буднично, словно собирался не в неизвестность, а в обычную командировку. — Дворец будет охраняться как обычно. А возле твоей комнаты я поставлю спецруну.
Он продолжал спокойно есть, его пальцы ловко орудовали вилкой, будто это был не изысканный ужин в Иридейле, а обычный ужин как в прошлом.
— Да ради бога, — фыркнула я, отодвигая тарелку. — Не думаю, что в нашем расписании что-то изменится, если тебя не будет.
Он улыбнулся — той самой сладкой, почти невинной улыбкой, которая всегда скрывала что-то опасное.
— Рад, что в этом мире ты так стабильна.
Его слова прозвучали как комплимент, но в них чувствовался подтекст. Он встал, отодвинув стул, и подошел ко мне. Его пальцы скользнули по моему плечу, оставляя за собой легкое жжение — магия, которая должна была защитить меня.
— Не скучай, — прошептал он, и его губы коснулись моего виска.
А потом он просто вышел, оставив меня наедине с вопросами.
Куда он ушел? Зачем? И почему именно сейчас, накануне смотрин?
Я подошла к окну, глядя, как его силуэт растворяется в сумерках. Ветер шевелил занавески, а где-то вдалеке мерцали огни столицы.
И впервые за долгое время я почувствовала... одиночество
Я сидела в мягком гнезде из шелковых подушек перед огромным зеркалом в золотой раме. В отражении смотрела на меня незнакомая девушка - с медными волосами, переливающимися при свете ламп, золотистой загорелой кожей и глазами, в которых теперь жил странный янтарный свет. Где-то там, в глубине этого отражения, терялась та Настя - скромная студентка педколледжа, дочь алкоголиков, мечтавшая учить детей и ходить в походы с гитарой.
Пальцы нервно перебирали складки нового платья, доставленного из столицы. Особый наряд для смотрин, как объяснили слуги, доставят прямо во дворец - слишком сложное это одеяние, требующее ювелирной работы мастеров. Дани не было уже больше чем полтора часа и я начала немного нервничать.
Я уснула прямо там, среди смятых подушек, совершенно обессиленная. Даже мысли не было о том, чтобы встать и дойти до душа — тело казалось налитым свинцом, каждое движение давалось с трудом. Сон накрыл меня сразу, но покоя не принес.
Я металась в полудреме, ворочалась, сбрасывала с себя воображаемые оковы. Сквозь пелену сна доносились обрывки звуков — чьи-то крики, всплески воды, то жгучий жар, то ледяной холод, сменяющие друг друга, как приливы и отливы. А потом... наступило странное умиротворение. Теплое, уютное, будто меня обнимал огромный кот, мурлыча прямо в ухо. Где-то вдали шумели волны, кричали чайки, и этот звук убаюкивал, успокаивал.
Я открыла глаза.
Песок. Холодный, влажный, прилипающий к голой коже. Над головой — розовеющее небо раннего утра. Я лежала на берегу, и легкие волны лениво лизали мои ступни, оставляя на коже соленые капли. В нескольких шагах от меня сидел Данил. Он не спал — его золотые глаза были пристально устремлены на меня, в них читалось что-то сложное, почти... настороженное.
Я медленно подняла руку, разглядывая пальцы.
Кровь.
Ее было так много, что на мгновение я замерла, ошеломленная. Все мое тело — руки, грудь, даже губы — было испачкано засохшими темными разводами. Песок вокруг тоже был в пятнах, будто здесь произошла жестокая схватка. Но... я не чувствовала боли. Наоборот — тело будто обновилось, наполнилось невероятной силой. Как будто я не спала одну ночь, а провела в глубоком сне целый месяц, и теперь каждая клетка звенела от энергии.
Данил встал и подошел. Его тень накрыла меня, и я увидела, как его взгляд скользнул по моему окровавленному телу. Что-то мелькнуло в его глазах — тревога? Вина? — но тут же исчезло.
— Пойдем, — сказал он тихо, накидывая на мои плечи мягкий плед. — Тебе нужно привести себя в порядок. Через час выезжаем.
Его голос был ровным, но в нем не было той горячности, что звучала ночью. Он подхватил меня на руки, и я машинально обвила его шею, чувствуя, как его мышцы напряглись под моим весом.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, уже неся меня по песку к дворцу. — Ничего не болит?
— Нет... — ответила я, прислушиваясь к себе. — Я чувствую себя... прекрасно.
Он молчал.
— Даня... — я осторожно коснулась его щеки. — Чья это кровь?
Он не ответил. Только крепче прижал меня к себе, но его объятия были холодными, отстраненными. И это беспокоило больше, чем засохшая кровь на моей коже.
Что случилось этой ночью?
Почему я ничего не помню?
И как я оказалась на берегу, будто выброшенная морем после бури?
Прислуга суетилась, при этом кидала на меня изредка напуганные и одновременно восхищенные взгляды.Они действительно собрали все наши вещи и отправили их уже через внутренние порталы в Императорский дворец. Эти древние врата, работавшие несмотря на общий сбой магических переходов между мирами, были удивительным чудом Иридейла. Они представляли собой арки из белого камня, украшенные тонкой золотой вязью, внутри которых колыхался мерцающий туман. Достаточно было сделать шаг — и ты мгновенно переносился в нужное место, не чувствуя ни головокружения, ни дискомфорта.
Даня проводил меня к необычной карете, стоявшей во дворе. Она разительно отличалась от обычных экипажей — гладкие обтекаемые формы, отсутствие упряжи, вместо колес — бледно-голубые энергетические сферы, мягко пульсирующие под корпусом. Внутри карета была отделана серебристым деревом и синим бархатом, а вместо кучерского места располагалась лишь небольшая панель с картой мира, на которой нужно было указать конечную точку маршрута.
— Я поеду позже, — сказал Даня, помогая мне подняться по ступенькам. Его пальцы были холодными, прикосновение — беглым, словно он боялся задержать руку на моей ладони дольше необходимого. — Тебя встретят и проводят в покои. И... Настя... — он сделал паузу, его золотые глаза стали жесткими, — пожалуйста, больше никаких зеркал.
Его слова повисли в воздухе, словно ледяные осколки. Я невольно поежилась — не столько от прохлады утра, сколько от того, как резко изменилось его отношение. Всего несколько часов назад он сжимал меня в объятиях с безумной страстью, а теперь смотрел на меня так, будто я была чужой. Даже его тон, всегда наполненный теплом и нежностью, казался сегодня каким-то безжизненным, будто он впитал в себя всю холодность бытия.
— Хорошо, как скажешь, — ответила я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
Он кивнул и отступил на шаг, дав понять, что разговор окончен. В этот момент я почувствовала странное щемящее чувство в груди — не обиду, нет, что-то более сложное. Может быть, страх? Или предчувствие?
Карета плавно тронулась, сферы под ней засветились ярче, и я увидела, как фигура Данила становится все меньше, пока совсем не скрылась из виду. Я откинулась на спинку сиденья, глядя в окно на проплывающие пейзажи. Солнце только поднималось , окрашивая небо в нежные персиковые тона, но эта красота почему-то не радовала.
В голове крутился один вопрос: что же произошло этой ночью? Почему он так изменился? И почему вокруг меня было столько крови, если я не получила ни единой царапины?
А главное — чья это была кровь?
Но ответа не было. Только тихий гул энергетических сфер под днищем кареты и странное чувство, что что-то важное ускользает от меня, как вода сквозь пальцы.
Мы прибыли в Императорский дворец стремительно быстро — казалось, волшебная карета не просто ехала, а скользила между пространствами, сокращая расстояние. Когда массивные ворота с золотыми узорами распахнулись, передо мной предстал сам Леос, встречающий меня с показной торжественностью.
Он стоял на мраморных ступенях, облаченный в белоснежные одежды, расшитые золотыми нитями, которые переливались при каждом его движении. Его улыбка была сладкой, как мёд, но глаза оставались холодными, словно лезвия, прикрытые бархатом вежливости.
— Надеюсь, тебе не было скучно в пути, — произнёс он, протягивая руку, будто собираясь помочь мне выйти. Его пальцы едва коснулись моей ладони, и я почувствовала лёгкий озноб. — Говорят, в ближайших поселениях рядом с твоей резиденцией произошло нечто… кровавое. И очень загадочное.
Его взгляд заиграл хитрыми искорками, словно он знал то, чего не знала я.
— Я выделю тебе дополнительную прислугу, — продолжал он, не отводя глаз, — чтобы ты чувствовала себя как дома. А завтра состоятся торжества — прекрасный повод познакомить нашу новую богиню с достойными претендентами на твою руку… и сердце.
Его губы растянулись в улыбке, напоминающей лису, пробравшуюся в курятник.
— Благодарю, ваше величество, — ответила я сквозь зубы, стараясь, чтобы голос звучал ровно, но в нём всё равно проскользнула ядовитая нотка.
Леос не смутился. Напротив, его глаза заблестели ещё ярче.
— Удивлён, что ты без своего верного охранника, — заметил он, ведя меня по длинным коридорам дворца. Мраморные стены отражали наши силуэты, искажая их, будто подчёркивая фальшь этой встречи. — Он редко отходил от тебя. Неужели… поругались?
— Вы слишком любопытны, вашество, — резко оборвала я его, чувствуя, как внутри закипает раздражение.
Леос рассмеялся, мягко, почти ласково, но в этом смехе не было ничего доброго.
— Понимаю, понимаю, — он покачал головой, будто размышляя над забавной шуткой. — Ох, и достанется же кому-то своенравная жена… почти богиня.
Его взгляд скользнул по моему телу, медленно, оценивающе, с неприкрытой похотливостью.
Я остановилась, повернулась к нему и, не повышая голоса, прошептала:
— Леос, не забывайся. У меня есть воспоминания Айлин.
На мгновение его лицо дрогнуло — в глазах мелькнуло что-то… почти похожее на страх. Но тут же исчезло, скрытое привычной маской равнодушия.
— Конечно, конечно, — пробормотал он, делая шаг назад. — Просто заботясь о твоём… благополучии.
Но я уже не слушала. Я прошла мимо, оставив его стоять в пустом коридоре, чувствуя, как его взгляд жжёт мне спину.
Что-то здесь было не так.
Что-то очень, очень опасное.
Служанки, присланные императором, провели меня через лабиринт роскошных коридоров к моим новым покоям. Их шаги были бесшумными, движения отточенными — будто тени, скользящие по мраморным полам. Я прекрасно понимала: каждая из них была глазами и ушами Леоса, встроенными в стены этого золотого дворца как живые замки.
Покои оказались просторными, залитыми мягким светом сквозь высокие панорамные окна. Воздух был пропитан ароматом цветов — тяжелым, дурманящим, словно сам дворец пытался усыпить мою бдительность. Шелковые занавеси колыхались от легкого ветерка.
Я подошла к окну, сжимая в руках край платья. Где-то там, за этими стенами, был Даня. Холодный, отстраненный, но все равно единственный, кто понимал, что происходит на самом деле.
Леос затеял игру. Иначе зачем ему вся эта комедия с замужеством? Власть? Возможно. Но что-то было еще... что-то, что он тщательно скрывал. Я согласилась на его условия не потому, что поверила в его добрые намерения, а потому, что хотела сохранить хоть какие-то козыри.
Я уже намекала ему, что мне не нужен трон, что я хочу вернуться на Землю. Но каждый раз, когда я произносила эти слова, в его глазах вспыхивало что-то... почти животное.
Свою богиню он не собирался отпускать.
Служанки раскланивались, готовые выполнить любой мой каприз. Но их глаза — слишком внимательные, слишком острые — выдавали их истинную роль.
— Вам что-нибудь нужно, госпожа? — спросила одна из них, склонив голову.
Я улыбнулась, но в моей улыбке не было тепла.
— Пока нет. Оставьте меня.
Они вышли, закрыв за собой дверь с тихим щелчком.
Я осталась одна.
Но не в безопасности.
Потому что в этом дворце каждая тень могла оказаться врагом.
И каждая улыбка — ловушкой.
Покои действительно оказались роскошными – настоящие апартаменты, достойные богини. Стены, украшенные тончайшими золотыми узорами, переплетались с медными вставками, создавая ощущение теплого сияния даже в сумерках. В центре стояла огромная кровать с высоким изголовьем, утопающая в десятках шелковых подушек разных размеров – от крошечных декоративных до огромных, в которые можно было буквально нырнуть с головой.
Панорамные окна от пола до потолка открывали вид на сад, а стеклянная дверь вела на небольшой балкончик, увитый живыми цветами. Но истинным сокровищем оказалась ванная комната – настоящий персональный спа-салон с огромной купелью из мрамора, в которой легко могло поместиться несколько человек. По краям горели ароматические свечи, наполняя воздух тонким ароматом жасмина и чего-то еще – пряного, возбуждающего.
– Я специально договорился, чтобы тебе выделили именно эти покои, – неожиданно прозвучал знакомый голос прямо у моего уха. – Здесь превосходная ванна.
Я вздрогнула, почувствовав, как по спине пробежали мурашки.
– Данил... – выдохнула я, забыв как дышать.
Он стоял так близко, что я ощущала тепло его тела сквозь тонкую ткань платья. Видимо, он заметил мою реакцию – его золотые глаза на мгновение расширились от удивления, но почти сразу же в них снова появилась та ледяная отстраненность, которая так пугала.
– Я пришел специально, чтобы поставить защиты на твои покои, – сухо сообщил он, отходя на шаг.
– А твои где? – сердце бешено заколотилось в груди.
Сон был глубоким и тяжелым, словно я погружалась на самое дно темного океана. Я смутно слышала, как служанки осторожно стучали в дверь, предлагая ужин, но лишь бессознательно махнула рукой, уткнувшись лицом в шелковую подушку. Их шаги затихли, и я снова провалилась в объятия Морфея.
Но покой длился недолго. Где-то на границе между сном и явью кошмар начал подкрадываться ко мне – тени шептались за спиной, холодные пальцы скользили по коже, а где-то вдалеке раздавался знакомый рык. Я застонала, беспокойно заворочавшись среди простыней, уже готовясь к тому, что ужас накроет меня с головой.
И вдруг – тепло. Кровать слегка прогнулась под чьим-то весом, а через мгновение сильные руки обвили мое тело, прижимая к твердой мужской груди. Пальцы, грубые от старых шрамов, но невероятно нежные в этот момент, начали медленно гладить мои плечи, спускаться вдоль руки, успокаивая дрожь. Губы коснулись виска – легкое, почти воздушное прикосновение, но от него по спине побежали мурашки.
Запах ударил в нос, мгновенно пробуждая все чувства – древесина, дым и что-то дикое, что принадлежало только ему. Тепло разлилось по низу живота, заставив сердце биться чаще. Я открыла глаза и, не раздумывая, повернулась к нему, уткнувшись лицом в шею. Его кожа пахла ночью и опасностью.
– Я себя странно чувствую... – прошептала я, и мое дыхание обожгло его кожу.
Он напрягся – я почувствовала, как мышцы под моими пальцами стали тверже, но его голос, когда он ответил, был низким и спокойным:
– Это пройдет...
Но в его словах была какая-то неуверенность, будто он сам не верил в то, что говорил. Его рука скользнула по моей спине, прижимая ближе, и я услышала, как его сердце бьется так же часто, как мое. В воздухе повисло напряжение – не просто волнение, а что-то более глубокое, первобытное. Как будто между нами протянулась невидимая нить, и теперь она натянулась до предела.
Я подняла глаза и встретилась с его взглядом. Золотые зрачки светились в темноте, как у хищника, но в них не было привычной холодности – только жар, от которого перехватило дыхание. Его пальцы впились в мои бедра, и я поняла: что бы ни происходило со мной, он не отпустит. Даже если сам не уверен, что сможет помочь.
Я прижалась к нему сильнее, чувствуя, как его сердце бьется в унисон с моим. Ночная тишина вокруг была обманчивой - за этими стенами точно скрывались уши и глаза Леоса. Мои пальцы непроизвольно вцепились в складки его рубахи, словно боясь, что он может исчезнуть в любой момент.
- Даня, нам надо искать путь, как выбраться из этого мира,- прошептала я, заглядывая ему в глаза, в эти золотые глубины, которые знали так много тайн. - Леос не оставит нас в живых. Он найдет способ нас убрать.
Его руки крепче обняли меня, а губы мягко коснулись переносицы - этот нежный поцелуй противоречил той силе, что исходила от него.
- Ни о чем не думай. Я все улажу и защищу тебя,- произнес он, и в его голосе звучала та непоколебимая уверенность, которая заставляла верить каждому слову.
Я слабо улыбнулась, все еще ощущая странную дымку между сном и явью.
- На удивление, меня окружают очень хитрые мужчины,- прошептала я, чувствуя, как его дыхание становится горячее на моей коже.
Мой разум все еще витал где-то между реальностью и теми странными грезами, что подарил мне рубиновый напиток. Все вокруг казалось одновременно четким и размытым - я чувствовала тепло его тела, слышала каждый его вдох, но при этом продолжала ощущать тот странный эйфорический туман, делающий все краски ярче, а звуки - громче.
Его пальцы медленно скользнули по моей спине, рисуя невидимые узоры, и я прикрыла глаза, растворяясь в этом моменте. Где-то в глубине сознания шевелился страх, тревога, но сейчас, в его объятиях, все это казалось таким далеким. Даже зная, что за стенами нас поджидает опасность, я не могла заставить себя думать об этом - не когда его губы снова коснулись моего лба, а сильные руки обещали защиту.
В глубине сознания мелькнула странная мысль – последние двое суток образ Роберта постепенно тускнел, отодвигаясь куда-то на задворки памяти. Он становился похож на потускневшую страницу старой книги, чьи чернила выцвели от времени, в то время как все остальные листы исписаны были одним именем – Даня.
Но размышления оборвались, едва успев начаться. Его губы нашли мои – сначала осторожно, почти вопросительно, затем все увереннее, напористее. Этот поцелуй отличался от того, ночного – в нем не было той животной ярости, только сдерживаемая страсть, которая разгоралась с каждой секундой.
Его пальцы скользнули под тонкую ткань моего платья, и я вздрогнула, когда теплые ладони обхватили грудь. Осторожные, почти робкие прикосновения сменялись более уверенными – он играл с сосками, заставляя их набухать под пальцами, а мое дыхание – сбиваться.
Губы оторвались от моих, оставив после себя легкое жжение, и я едва успела перевести дух, как горячий язык скользнул по одному соску, заставляя все тело выгнуться в ответ. Контраст между прохладным воздухом комнаты и жаром его рта сводил с ума. Он повторил то же самое с другим, и я зажмурилась, впиваясь пальцами в его волосы, позволяя волнам удовольствия накрыть себя с головой.
Даня был нежен, но в каждом его движении, в каждом прикосновении чувствовалась та самая дикая энергия, что бушевала в нем – она сдерживалась, но не исчезала, как зверь на привязи, готовый сорваться в любой момент. И от этого осознания становилось только жарче.
Я растворилась в этом моменте, отдавшись на волю его ласкам, зная, что нигде больше не чувствовала себя так... правильно. Как будто все кусочки пазла наконец встали на свои места.
Его пальцы скользнули под шелковую ткань моих трусиков с такой легкостью, будто они и не были преградой. Теплые подушечки пальцев нашли самую чувствительную точку, и я вздрогнула, когда он коснулся моей горошинки. Первое прикосновение было осторожным, почти исследовательским, но затем он начал играть с ней - сначала легкими круговыми движениями, потом более уверенными, заставляя волны удовольствия разливаться по всему телу. Мой стон разорвал тишину комнаты, эхом отражаясь от высоких стен.
Я лежала среди смятых шелковых простыней, перекатывая в пальцах изящный стеклянный флакончик. Рубиновая жидкость внутри переливалась, словно живая, то вспыхивая алыми искрами при попадании солнечного луча, то погружаясь в темно-бордовые глубины. Каждая капля будто дышала, притягивая взгляд своей загадочной красотой.
"Что же он задумал на этот раз?" - эта мысль не давала покоя, крутясь в голове назойливой мелодией. Вокруг царил настоящий хаос: Роберт, словно одержимый, пытался прорваться сквозь границы миров; Данил появлялся и исчезал с загадочной регулярностью, то погружая меня в пучину страсти, то относясь с трепетной осторожностью, будто я действительно была хрупкой фарфоровой статуэткой.
Мои пальцы сжали флакон чуть сильнее, и я почувствовала, как стекло нагрелось от тепла ладони. Этот странный напиток... Почему он так манил меня? Почему тело отзывалось на него таким странным, почти животным восторгом?
"Нет, хватит," - резко подумала я и засунула флакон под подушку, где он тут же исчез в мягких складках. Не сейчас. Не до тех пор, пока я не пойму, что это за зелье и почему оно действует на меня подобным образом.
Мое тело и без того вело себя странно в последние дни - то вспышки необъяснимой энергии, то внезапная слабость, то... та самая жажда, о которой страшно было даже думать.
А его записка... Я снова развернула пергамент, в который было завернуто послание. Аккуратный, но резкий почерк, будто буквы были высечены на бумаге:
"Любовь моя, ты должна хорошо питаться и беречь себя. У меня очень много дел ради нас. Но ты будешь под защитой, я буду навещать тебя. Пожалуйста, подыгрывай Леосу и ходи на все мероприятия, связанные со смотринами. Всё под контролем."
Я фыркнула, сжимая записку в кулаке. "Подыгрывай Леосу"... "Ходи на смотрины"... Это звучало так, будто я была племенной кобылой, которую готовят к случке.
Но что-то в его словах заставило меня задуматься. "Ради нас"... Что он имел в виду? Какой план скрывался за этой показной холодностью и внезапными исчезновениями?
Я встала с кровати, чувствуя, как прохладный мрамор пола касается босых ступней. За окном начинался новый день - день, который, возможно, принесет ответы. Или новые вопросы.
Но одно я знала точно - игра только начиналась.
Солнечный свет, проникающий сквозь полупрозрачные занавеси, золотистыми бликами играл на мраморном полу, когда в спальню осторожно заглянула служанка. Ее тень дрогнула на пороге, словно девушка колебалась, нарушать ли утренний покой.
-Госпожа... - ее голос прозвучал тихо, почти робко. - Император Леос приглашает вас на завтрак.
Я не повернула головы, продолжая смотреть в окно, где в саду порхали диковинные птицы с перьями цвета расплавленного золота.
-И кто еще будет присутствовать? - спросила я, чувствуя, как в горле застревает комок.
Служанка смущенно переступила с ноги на ногу, ее взгляд скользнул по смятой постели, где простыни все еще хранили следы ночных страстей. Воздух в комнате был густым, насыщенным терпким ароматом наших тел, смешанным с едва уловимыми нотами чего-то дикого, звериного.
-Претенденты... на вашу руку, госпожа, - прошептала она, и я заметила, как ее щеки покрываются румянцем.
Уголки моих губ непроизвольно дрогнули.
-Как интересно. Хорошо, я приведу себя в порядок.
-Император настоял, чтобы мы помогли вам подготовиться, - добавила служанка, и в ее голосе прозвучала едва уловимая дрожь.
Я медленно повернулась к ней, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Взгляд мой был тяжелым, изучающим - таким, каким он становился, когда во мне просыпались отголоски Айлин. Служанка невольно отступила на шаг, ее пальцы сжали край формы.
Мне до сих пор было неловко от того, что кто-то должен мне прислуживать. Каждое прикосновение чужих рук к моему телу, даже с благими намерениями, вызывало внутренний протест. И все же... что-то во мне менялось. Какая-то часть - возможно, та самая, что помнила Айлин, - начинала принимать это как должное.
- Ну что ж... - я глубоко вздохнула, смиряясь с неизбежным. - Пошли.
Служанка почтительно склонила голову, но прежде чем повернуться, ее взгляд на мгновение задержался на моей шее, где, я знала, отчетливо виднелись следы Даниных поцелуев. Я провела пальцами по этим отметинам, чувствуя, как где-то глубоко внутри разгорается странное чувство - смесь гордости и непонятного предчувствия.
Сегодняшний завтрак обещал быть... интересным.
Процесс подготовки к завтраку превратился в настоящий ритуал. Меня окутали облаком ароматных паров — смесь жасмина, сандала и чего-то неуловимого, пряного, отчего кожа загоралась приятным теплом. Руки служанок, ловкие и умелые, вымыли меня в маслах с такой тщательностью, будто готовили священный сосуд к важнейшему обряду.
Массаж головы заставил меня забыться на мгновение — пальцы, вплетающиеся в мои медные пряди, круговые движения у висков... Пока не раздался резкий рывок, и боль пронзила кожу. Что-то внутри меня взорвалось — прежде чем я осознала свои действия, из горла вырвался низкий, хриплый рык, больше похожий на звук разъяренной хищницы, чем на человеческий голос.
Служанка отпрянула, прижавшись спиной к стене, ее глаза округлились от ужаса. В воздухе повисло напряженное молчание. Я сама была шокирована — откуда во мне это? Но через мгновение мы обе рассмеялись, хотя смех девушки дрожал, а в моем горле все еще стоял комок недоумения.
Мое новое платье... Оно было соткано из такой тонкой ткани, что казалось вторым слоем кожи. Шелк цвета лунного света облегал каждую изгиб тела, прозрачный настолько, что розовые соски просвечивали сквозь ткань, а складки между бедер лишь намекали на то, что скрыто. Это действительно выглядело как наряд для брачной ночи, а не для утреннего приема.
По пути в столовый зал мои недавно обострившиеся чувства уловили шепот из какого-то бокового коридора:
— ...она вылитая та, что на фресках в храме. И он — Морвен, переродившийся, будто сошел со старинных росписей...
Сад, казалось, погрузился в звенящую тишину после внезапного исчезновения Данила. Он растворился в воздухе так же стремительно, как и появился - без шума, без предупреждения, оставив после себя лишь легкий шлейф аромата чего-то неуловимого, что всегда витало вокруг него. Меня раздражала эта его привычка - исчезать, оставляя меня наедине с другими мужчинами, будто я какая-то игрушка, которую можно передавать из рук в руки.
Мы с Маном продолжили прогулку по извилистым дорожкам сада, выложенным белоснежным камнем. Воздух был наполнен ароматом цветов - тяжелым, дурманящим.
- А вы заметили, Настя, как в коридорах стало мало зеркал? - внезапно спросил Ман, и в его голосе прозвучала хитрая нотка. Его губы растянулись в улыбке, которая не обещала ничего хорошего.
Я на мгновение задумалась. Действительно, в последнее время зеркала будто исчезали из поля зрения - их завешивали, убирали, разбивали. Но я не собиралась делиться своими наблюдениями с этим загадочным генералом.
- Ман, как вам затея Леоса по поводу сватовства? - резко сменила я тему.
Генерал замер на мгновение, его темные глаза, казалось, поглотили весь окружающий свет. Когда он заговорил, его голос звучал удивительно спокойно и размеренно:
- Мм, я думаю, он пытается убрать вас с политической арены. Ну и пытается закрепить с кем-то из нас дружеские отношения. - Он сделал паузу, его пальцы невольно сжали край плаща. - И на законодательном, и на традиционном уровне он имеет на это все права.
Я изогнула бровь, изучая его лицо в поисках хоть какой-то подсказки. Что, если Ман не враг, а потенциальный союзник? В конце концов, он был одним из немногих, кто адекватно и спокойно отнесся к нашему появлению в Иридейле. Но доверять ему было еще рано - в этом мире каждый преследовал свои цели.
Ман, заметив мое напряжение, слегка наклонил голову:
- Что-то не так, Настя? - в его голосе прозвучала искренняя озабоченность, но я знала - в этом мире даже заботу можно подделать.
Я лишь покачала головой. Я словила себя на мысли, что каждое движение Мана было неестественно плавным - будто он не шел, а скользил над землей, его темный плащ колыхался, словно живое существо.
- А как вообще все это проходит? - спросила я, ломая затянувшееся молчание. - Как я должна выбрать себе жениха? Если честно, не успела ознакомиться с этой традицией здесь, в Иридейле. - А ведь кроме Мана мне действительно не у кого сейчас это спросить.
Он повернулся ко мне, и свет упал на его лицо, подчеркивая высокие скулы и необычный оттенок его глаз - глубоких, как ночное небо, но с едва заметными золотистыми искорками. Его губы растянулись в улыбке, обнажив белые, чуть заостренные клыки.
- Все очень просто, - произнес он, и его голос звучал так буднично, будто он объяснял, как заварить чай. - Некоторое время вы общаетесь с нами - со мной, с Леосом, с Алленом. А потом в храме Богини Крови вы просто капнете по капле своей крови в кубки с нашей кровью. Тот кубок, что загорится, и укажет на вашего будущего мужа.
Я резко остановилась, чувствуя, как холодок пробегает по спине.
- Богиня Крови? - удивленно переспросила я. - В воспоминаниях Айлин я не помню никакой богини крови. Это... странно.
Ман замедлил шаг, его глаза сузились, будто он что-то обдумывал. Ветер внезапно подул сильнее, заставляя его плащ развеваться, как крылья огромной птицы. В воздухе запахло грозой, хотя небо было ясным.
- Видимо, Айлин намеренно скрыла от вас эти воспоминания, - наконец произнес он, и в его голосе появились новые, тревожные нотки. - Или... возможно, она сама не знала о ней. Богиня Крови Сиора - древнее божество, о котором предпочитают не говорить. Ее культ был запрещен много веков назад, но некоторые... традиции сохранились.
Он внезапно шагнул ко мне ближе, и я почувствовала, как от него исходит легкое тепло. Его пальцы неожиданно коснулись моей руки, и по телу разлилось странное покалывание.
- Будьте осторожны, Настя, - прошептал он так тихо, что я едва расслышала. - В этом дворце не все то, чем кажется. И не все, кто улыбается, желают вам добра.
В этот момент где-то в глубине сада раздался шорох, и мы оба вздрогнули. Ман мгновенно отпрянул, его лицо снова стало невозмутимым, будто ничего не произошло. Но в его глазах я успела заметить что-то... предостерегающее. Что-то, что заставило мое сердце биться чаще.
Мы медленно вышли на заросшую тропинку, где свет пробивался сквозь листву древних деревьев, отбрасывая причудливые узоры на землю. Воздух был наполнен ароматом цветов, а где-то вдалеке слышалось журчание невидимого ручья. Я остановилась, чтобы поднять упавший лепесток - он был необычного багрового оттенка, будто пропитанный кровью.
- А где находятся храмы этой богини Сиоры? - спросила я, перебирая лепесток в пальцах и чувствуя его странную, почти живую теплоту.
Ман замедлил шаг, его темный плащ колыхнулся, словно встревоженное существо. Он повернулся ко мне, и в его глазах отразились далекие звезды.
- Многие ее храмы были запечатаны при правлении Айлин, - произнес он, и его голос звучал так, будто доносился сквозь толщу веков. - Особенно когда не стало всех Древних, а осталась только она одна. - Его пальцы непроизвольно сжались, будто вспоминая что-то давно забытое. - Единственный действующий храм находится здесь, в столице. Именно в нем проводят все торжества и традиционные обряды.
Ветер внезапно усилился, заставляя его длинные черные волосы развиваться, как знамя. Где-то в глубине сада зашуршали листья, будто в ответ на его слова.
- Остальные же разбросаны по всему Иридейлу, - продолжил он, и его губы растянулись в неожиданно теплой улыбке, которая на мгновение преобразила его обычно холодное лицо. - Но ходят слухи... что их стали восстанавливать.
Последние слова он произнес с какой-то странной интонацией, в которой смешались надежда и тревога. Его взгляд скользнул по моему лицу, будто ища ответа на невысказанный вопрос, а пальцы невольно коснулись моего запястья - легкое прикосновение, от которого по коже побежали мурашки.
Вечерние сумерки мягко обволакивали мои покои, окрашивая стены в глубокие синие тона. Последние лучи солнца, пробиваясь сквозь полупрозрачные занавеси, играли на полу причудливыми бликами. Я сидела в глубоком кресле у энергетического камина, где играли золотые всполохи, отбрасывая танцующие тени по стенам. Всю прислугу я отослала - сегодня мне нужно было побыть одной со своими мыслями.
Пальцы невольно сжали ручки кресла, когда я вновь задумалась о богине крови Сиоре. Почему Айлин так тщательно скрыла все воспоминания о ней? Что за тайну она пыталась унести с собой? В голове крутились обрывки мыслей, но ответа не было. Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, когда вдруг...
Тихий, почти неуловимый стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Кто мог прийти так поздно? Служанки после сегодняшнего инцидента явно боялись ко мне приближаться. Данил... нет, он никогда не стал бы стучать - просто тихо бы появился в комнате, как это обычно и делал. Губы сами растянулись в улыбке при мысли о нем. Странно, как быстро я к нему привязалась, и как блекли теперь воспоминания о Роберте.
- Войдите, - сказала я, не меняя позы.
Дверь бесшумно приоткрылась, и в щель проскользнула стройная фигура. Аллен. Молодой ученый, один из претендентов на мою руку. Его светлые волосы казались почти золотыми в мерцающем свете камина, а большие очки отражали пламя, скрывая выражение глаз. Он стоял у порога, слегка сгорбившись, будто старался казаться меньше, чем был на самом деле.
- Простите за беспокойство в такой поздний час, - его голос звучал мягко, но в нем чувствовалась скрытая сила. - Я... мне нужно было поговорить с вами наедине.
Я внимательно рассмотрела его. В отличие от Мана или Леоса, Аллен казался почти безобидным - но что-то в его позе, в том, как его пальцы нервно перебирали край плаща, говорило, что этот человек знает больше, чем показывает.
- О чем же такой важный разговор не мог подождать до утра? - спросила я, намеренно томно потягиваясь, чтобы посмотреть на его реакцию.
- Ну, я хотел поговорить с вами, но не здесь, - он слегка заерзал на месте, и я заметила, как его пальцы нервно теребят край рукава. - Я бы очень хотел, чтобы Вы пошли со мной в одно очень интересное место. Уверен, вам понравится.
Мое удивление, видимо, было настолько явным, что Аллен даже поперхнулся собственными словами. Он поспешно добавил:
- Обещаю, с вами все будет хорошо. Вы под защитой. Айлин раньше любила танцы...
- Айлин раньше и оргии устраивала, - резко парировала я, наслаждаясь тем, как его щеки моментально заливает яркий румянец. В этот момент он выглядел таким милым и беззащитным, совсем не похожим на ученого, претендующего на руку богини.
- Ладно, идем, - неожиданно для себя согласилась я. - И давай уже перейдем на "ты".
- Как скажешь, - он заметно оживился. - Только пойдем по служебным тоннелям. Не хочу, чтобы прислуга видела, как мы уходим.
"Чокнутая, Настя, ну что ты делаешь?" - пронеслось у меня в голове. Но внутри уже разгорался не свойственный мне азарт. Да и Даня сам велел подыгрывать женихам... Пусть теперь понервничает. Я накинула поверх платья легкую кружевную накидку, которая, несмотря на воздушность, удивительно хорошо согревала.
- И, Настя, - Аллен вдруг добавил, уже стоя в дверях, - возьми, пожалуйста, с собой тот бутылек, который ты утром не выпила. Так, на всякий случай. - Его улыбка была настолько дружелюбной и открытой, что я, так и не найдясь что ответить.Просто подошла к кровати, провела рукой под подушкой и достала заветный флакон с рубиновой жидкостью.
Бутылек был прохладным на ощупь, и сквозь стекло мерцало странное свечение. Я на мгновение задумалась, стоит ли брать его с собой, но любопытство перевесило. Сунув флакон в складки платья, я кивнула Аллену:
- Ну что, покажешь мне свои тайные тропы, ученый?
Аллен уверенно вел меня по лабиринту служебных тоннелей, его шаги были легкими и бесшумными. Я с любопытством разглядывала энергетические фонари, которые загорались привычным золотым светом при нашем приближении. Несмотря на воспоминания Айлин, эти маленькие волшебные детали продолжали удивлять меня - будто я впервые видела мир вокруг.
Когда мы вышли в одной из отдаленных частей столицы, Аллен остановился и с неожиданной нежностью поправил мой капюшон, тщательно прикрывая лицо от посторонних взглядов. На мой вопросительный взгляд он лишь загадочно улыбнулся, и в его глазах вспыхнули веселые искорки.
- Пойдем, - прошептал он, бережно взяв мою руку в свою ладонь.
Что-то в его прикосновении, в этой простой искренности заставило меня расслабиться. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что в этом человеке нет лукавства, что он не враг.
Мы быстрым шагом добрались до транспортировочных врат. Аллен ловко активировал их, и через мгновение мы оказались в удивительном оазисе. Ощущение было странным и восхитительным - будто я сбежала на запретную вечернюю вечеринку, как когда-то в школьные годы в старших классах.
Оазис встретил нас теплым ветерком, наполненным ароматами экзотических цветов. Полуразрушенные старинные постройки выглядели загадочно и романтично в мягком свете разноцветных огней, которые плавали в воздухе, будто живые существа. Динамичная, ритмичная музыка наполняла пространство, смешиваясь со смехом и веселыми голосами.
Я обернулась к Аллену и увидела, что он уже пританцовывает в такт музыке, его лицо озарено широкой, беззаботной улыбкой. Не могу удержаться, я тоже рассмеялась, чувствуя, как тревоги и напряжение последних дней понемногу растворяются в этой атмосфере праздника.
Мы углублялись в гущу празднества, и с каждым шагом мое удивление только росло. Оазис оказался гораздо больше, чем я предполагала сначала — просторная поляна, окруженная древними колоннами, которые теперь служили опорами для разноцветных светящихся энергетических гирлянд. Люди вокруг были такими... живыми. Молодые пары кружились в танце, их смех сливался с ритмичной музыкой, наполняя воздух особой энергией.
Мы мчались обратно по тем же узким тоннелям, но теперь они казались мне совсем другими. Стены, освещенные мерцающими энергетическими фонарями, сливались в золотистую полосу, а мои ноги едва касались земли — тело, наполненное странной энергией, двигалось легко и стремительно, будто я летела, а не бежала.
Но несмотря на эту невероятную силу, внутри все сжималось от страха и боли. Картина с танцпола стояла перед глазами: три безжизненных тела, лужи крови, благоговейный ужас толпы... И он. Данил. Его взгляд вонзался в самое сердце.
Я чувствовала, как по щекам текут горячие слезы, смешиваясь с каплями чужой крови на лице. Почему он не подошел? Почему стоял там, с той девушкой, позволяя ей так близко прикасаться к нему? Каждое его прикосновение ко мне, каждое нежное слово — все это была ложь?
Эмоции накатывали волнами, сменяя друг друга с невероятной скоростью: ярость сменялась отчаянием, обида — дикой ревностью. Всего несколько минут назад я чувствовала себя божественной, прекрасной, наполненной силой, а теперь... Теперь хотелось только одного — свернуться калачиком где-нибудь в темном углу и завыть от боли.
Аллен крепко сжимал мою руку, его пальцы были теплыми и надежными. Он не говорил ни слова, но его присутствие хоть немного успокаивало. Мы выскочили из тоннеля прямо в мои покои, и он тут же захлопнул дверь, прислонившись к ней спиной. Его грудь тяжело вздымалась, а в глазах читалась тревога.
— Настя... — начал он, но я резко подняла руку, останавливая его.
Мне не нужны были слова. Не нужны были объяснения.
— Что со мной происходит? — прошептала я, глядя на свои дрожащие руки. — Что это за... энергия? Она отличается от энергии Айлин. Что это были за руины?
Аллен молчал, но его взгляд говорил больше, чем слова. Он знал. Он знал, но боялся сказать.
А где-то глубоко внутри, под грузом страха и боли, та самая маленькая искорка жизни тихо пульсировала, будто показывая, что все хорошо. И это пугало больше всего.
Аллен осторожно приблизился, его пальцы дрожали, когда он попытался убрать прядь волос с моего окровавленного лица. Его дыхание было неровным, но голос намеренно сохранял спокойствие, словно он говорил с диким зверем, которого боялся спугнуть.
- Настя, все хорошо, все нормально, - повторял он, медленно проводя ладонью по моей спине. - Девушки живы, просто потеряли много крови. О них уже позаботились.
Я почувствовала, как его рука теплеет - возможно, он использовал какую-то магию, чтобы успокоить меня. Его глаза, обычно скрытые за стеклами очков, теперь были широко раскрыты и отражали мое искаженное отражение - с растрепанными волосами, в пятнах крови, с горящими неестественным золотым светом зрачками.
- Давай ты сейчас примешь душ, - продолжал он, осторожно подводя меня к двери ванной. - И... пожалуйста, выпей жидкость из флакончика. Она поможет убрать зов крови. Успокоит энергию.
Я резко вырвалась из его объятий, почувствовав, как что-то внутри меня сжимается от этих слов.
- Какой еще зов? Какую энергию? - мой голос прозвучал хрипло, незнакомо даже для меня самой.
Аллен замер, его губы плотно сжались. Он провел рукой по лицу, оставив слабый кровавый отпечаток на щеке - видимо, не заметил, что его пальцы тоже испачканы.
- Тебе надо будет обсудить это с Данилом, - пробормотал он, явно сожалея, что проговорился. - Ты вообще как себя чувствуешь? Может быть, ты голодная?
Последний вопрос заставил меня вздрогнуть. Да, я была голодна. Но не той обычной, человеческой голодностью. Что-то внутри жаждало совсем другой пищи - той, чей металлический привкус все еще оставался на моих губах.
- Я чувствую себя... прекрасно, - солгала я, замечая, как его зрачки сужаются от моего ответа. - Иди, Аллен. Я пойду в душ.
Он колебался, его пальцы нервно теребили край рубахи, оставляя на светлой ткани алые отпечатки.
- Спасибо, что ты был рядом, - добавила я мягче, - и что все так... закончилось.
Аллен кивнул, но в его глазах читалось понимание - ничего не закончилось. Все только начинается. Он медленно вышел, закрыв за собой дверь.
Я осталась одна перед огромным зеркалом в ванной. Отражение смотрело на меня чужими глазами - глазами хищницы, в которых смешались страх, голод и... удовольствие. Мои пальцы дрожали, когда я потянулась к флакончику с рубиновой жидкостью. Он был холодным, почти ледяным, но в глубине стекла что-то пульсировало, будто живое.
Я медленно поднесла флакончик к губам, застыв перед зеркалом. Мое отражение смотрело на меня широко раскрытыми глазами, в которых смешались страх и решимость. Это зеркало... одно из немногих, что осталось нетронутым в последнее время. Почему его не убрали? Почему оставили именно мне? Эти вопросы крутились в голове, пока пальцы нервно перебирали холодное стекло флакона.
"Нет", - прошептала я своему отражению. - "Не буду пить. Не хочу. Не понимаю, зачем я должна это делать."
Резким движением я спрятала флакон обратно в складки платья, чувствуя, как его гладкая поверхность цепляется за ткань. Вместо того чтобы сразу идти в душ, я замерла на месте, закрыла глаза и сосредоточилась на энергии внутри. Она отозвалась мгновенно - теплая, послушная, словно ждала моего приказа.
Подняв руку, я настроила воду, заставив ее струиться не обычными потоками, а мелкими каплями, как теплый летний дождь. Капли затанцевали в воздухе, прежде чем упасть на кафель, создавая успокаивающий ритм.
Одежда соскользнула с моих плеч, упав на пол с тихим шорохом. Я сделала шаг под струи воды, ощущая, как они омывают мою кожу, смывая следы крови и... чего-то еще. Что-то внутри меня сопротивлялось этому очищению, цеплялось за металлический привкус, оставшийся на губах, но я закрыла глаза и подставила лицо под теплые капли.
Вода принесла временное успокоение. Она стекала по моему телу, унося с собой частичку того ужаса, что случился сегодня. Но когда я открыла глаза и увидела розоватые потоки, стекающие в слив, поняла - некоторые пятна не смыть просто водой. Особенно те, что остались внутри. Вся в мыслях я закончила мыться и вышла.
Странное ощущение наполнило меня – будто само время замедлило свой бег, растягивая каждое мгновение в вечность. Моё тело двигалось с невероятной скоростью, но при этом я отчетливо видела каждую деталь: пылинки, застывшие в воздухе, капли воды, замершие на моих волосах, медленно меняющееся выражение лица Дани.
Я молниеносно оказалась у зеркала, остановившись в сантиметре от его мерцающей поверхности. Повернув голову, я увидела, как Данил только начинает разворачиваться ко мне – его обычно уверенные движения сейчас казались неестественно медленными. На его лице застыла смесь ужаса и осознания, что он вот-вот опоздает.
Тот маленький огонёк внутри меня – наша искорка жизни – яростно воспротивился происходящему. В этот миг я чувствовала себя владычицей времени, будто могла растягивать и сжимать его по своей воле. Казалось, у меня есть все время всех миров, чтобы решить свою судьбу.
Я медленно, нарочито плавно повернулась к Дане всем телом, отворачиваясь от зеркала. И в этот момент время сжалось, ускорившись с пугающей силой.
Сильные руки впились в мою талию, резко дёрнув назад.
– Настя, нет! – рёв Данила прозвучал прямо у моего уха, наполненный такой первобытной яростью и отчаянием, что по спине пробежали мурашки.
Но было уже поздно. Моя спина коснулась зеркальной поверхности, и я почувствовала, как погружаюсь во что-то вязкое и холодное, будто прохожу сквозь толщу воды.
– Блокировать вход – услышала я отчаянный крик Роберта.
Потом я уже стояла, дрожа всем телом, в крепких объятиях. Вода с моих волос стекала по шее, капая на руки, которые держали меня так крепко, будто боялись, что я рассыплюсь.
Я подняла взгляд и увидела Роберта – но это был не тот мужчина, которого я помнила. Его лицо осунулось, кожа приобрела болезненную бледность, а новые шрамы пересекали щёку и шею. Но больше всего поразили его глаза – дикие, взволнованные, полные невероятного удивления и восторга. Он смотрел на меня так, будто учёный, совершивший невозможное открытие и до сих пор не верящий в свою удачу.
В этот момент реальность вокруг начала расплываться, как картина под дождём. Сильнейшая слабость охватила всё моё тело, ноги подкосились, а перед глазами поплыли тёмные пятна. Последнее, что я почувствовала, прежде чем сознание начало ускользать – это как руки Роберта крепче сжимают меня, не давая упасть в бездну небытия...
Некоторое время ранее. Роберт.
Пять долгих лет прошло с того рокового момента, когда я видел, как моя Настя исчезает в мерцающих вратах. В тот миг мне казалось, что часть моей души оторвалась и ушла вместе с ней в тот проклятый мир. После того как врата захлопнулись, по всей Земле прокатилась оглушительная пульсация - будто сама реальность содрогнулась от этого разрыва.
Раньше мы могли уловить хоть малейшие энергетические колебания от врат, но теперь они стали абсолютно мертвыми, холодными артефактами забытой эпохи. Нежить, что заполонила лес, мгновенно рухнула замертво, как только Морвен исчез вместе с Настей. Но я продолжал рубить их бездыханные тела еще долго после того, как битва закончилась - мои руки дрожали от ярости, а клинок затупился от бесконечных ударов.
Я прокричал ей клятву в тот момент, когда этот зверь уносил ее, и я исполню ее, чего бы это ни стоило. Руна на моей груди, оставленная Айлин, пульсировала слабым, но постоянным теплом - она была жива. Где-то далеко, в другом мире, но жива. И неважно, с кем она сейчас, главное - я найду способ вернуть ее. Вернуть в свои объятия, где ей и место.
Первым делом я устроил настоящую бойню в "Грани". Моими неожиданными союзниками стали Бран и Демьяна. Последняя, к удивлению многих, начала стремительно поправляться, как только энергия Айлин исчезла из нашего мира. Теперь мы втроем управляли остатками "Грани" по всей Земле.
Нашим основным партнером стали конторы Николая. Тот долго и униженно извинялся передо мной за то, что не разглядел угрозу в Дане. Он бормотал что-то о том, что знал его чуть ли не с пеленок, и никогда не замечал в нем таких... изменений. Я его понимал, ведь даже я не сразу уловил , что Даня является врагом.
Каждую ночь я стоял перед теми самыми вратами, через которые они ушли. На месте них теперь было зеркало. Мои глаза в отражении , когда-то полные жизни, теперь были похожи на два куска льда. Шрамы на лице - новые и старые - рассказывали историю этих пяти лет лучше любых слов.
Но самое страшное было внутри. Эта постоянная, грызущая боль, это чувство, будто половина меня отсутствует. Руна на груди временами горела так сильно, что я просыпался среди ночи с криком - в эти моменты я знал, что Настя в опасности, что она страдает, и я ничего не могу сделать.
Но я найду способ. Я переверну все миры, разрушу все барьеры, но верну ее. Потому что она моя. Была, есть и будет моей. И пусть этот чертов Морвен попробует мне помешать.
Я вложил в поиски пути в Иридейл всё — деньги, ресурсы, саму свою жизнь. День за днём я просиживал в лабораториях, где наши учёные бились над разгадкой межмировых переходов. Мы обнаружили, что сплав, из которого создавали зеркала в том мире, при определённых вибрациях вырабатывал нужную энергию для истончения границ между реальностями.
Я сам подключался к аппаратуре, становясь живым проводником. Провода оплетали моё тело, как змеи, а руна на груди пылала огнём, соединяя меня с Настей через пространство и время. Каждый сеанс высасывал из меня жизненные силы — я терял сознание, просыпался с кровавым вкусом во рту, но возвращался снова и снова.
Хуже всего было знать, что время в наших мирах течёт по-разному. Наши годы — их месяцы.
И вот — прорыв.
В тот день руна вспыхнула адской болью, но сквозь пелену мучений я увидел её. Настю. Такую родную и такую изменившуюся. Она сидела среди разбросанных подушек, её медные волосы были растрёпаны, а золотистые глаза полны грусти. В тот миг во мне всё затрепетало — сердце бешено заколотилось, пальцы непроизвольно впились в подлокотники кресла.