Яркая вспышка света резко пробивает в глаза, ослепляя на несколько секунд. Зажмуриваюсь, подавляя навязчивые картины, которые снова оживают в памяти.
Тела, тела, тела… Десятки тел в кровавом свечении… Даже сам воздух вокруг напитан красным. При каждом вдохе в лёгкие проникает запах железа и гари…
Сделав глубокий вдох, я заставил себя вернуться в реальность. Здесь тоже повсюду были тела. Самые разные — мужские, женские, одетые и не очень. И всюду, на всех предметах и поверхностях, лежал густой красный отсвет, шедший от множества источников. При этом в помещении сохранялся полумрак, томительный и жуткий.
Люди кругом улыбались, смеялись, пили алкоголь, трахались по тёмным углам. Иные так и вовсе не прятались. В общем, веселились на полную катушку. Только вот я сюда пришёл не за весельем.
— «Edge One»*?— недоверчиво переспросила девушка в гардеробной перед входом в основной зал.
Мне нужно было лично пройти весь путь, который обычно проделывали гости клуба. И особенно тот, что преодолел Веня, когда входил сюда в последний раз, вряд ли подозревая, чем для него закончится эта ночь.
— Какие-то проблемы?
Девушка капитулирующее подняла ладони:
— Прошу прощения, господин… — она мельком глянула в экран компьютера, где отобразилось моё имя, когда я прикладывал электронный пропуск.
— Апостол, — подсказал ей.
Разумеется, в паспорте меня звали иначе. Но Молот, когда стряпал на скорую руку пропуск, по привычке решил ограничиться военным позывным.
Апостол, Молот, Веня — так мы звали друг друга в те времена, когда спасали чужую родину, отдавая долг своей. Геометки пройденных горячих точек для каждого из нас были высечены в памяти красным.
— Добро пожаловать в клуб «Грань», господин Апостол, — девушка игриво прищёлкнула языком и улыбнулась бордовыми губами.
Возможно, ждала ответной улыбки. И не дождалась. Но, конечно же, поняла, что я тут — не рядовой посетитель: первый раз и сразу с самым высоким уровнем доступа «Edge One», открывающим любые двери. Ну, почти любые.
Мне бы не выделяться, а вести себя неприметно — слиться с толпой, не привлекать внимания. Но я сразу отказался от этой идеи. Актёр из меня нулёвый, зато в грязных делах получается неплохо разбираться. Собственно, потому Молот и вызвал в первую очередь меня. Тем более, что других связей в полиции у него не было. А я уже не раз прикрывал его жопу, когда он вляпывался в очередную историю. Правда, непосредственно в клубе мне ещё не приходилось бывать. Да и не особо хотелось, просто сегодня пришлось.
Не без труда я преодолел основной зал наискосок. Отметил для себя стратегические объекты: слева и справа — бары под лестницей, вокруг относительно свободного центра — столики, позади — VIP-ложи, впереди — сцена. Сейчас там находился какой мужчина, наполовину седой, в очках. С отрешённым видом он наматывал верёвки на молодую девчонку. Её руки, ноги и обнажённая грудь уже были полностью покрыты причудливой вязью.
Я обратил внимание на гостей: некоторые наблюдали за диким представлением, но большинство занимались своими делами. Они пришли сюда, чтобы блудить и грешить по полной. А меня тошнило при виде их самодовольных рож, презревших стыд и достоинство.
БДСМ-адепты — так они себя величали. Извращенцы — так я называл их и всё это гнилое распутство, которым заведовал мой старый боевой товарищ Молот, в миру — Новиков Андрей Иванович. Если бы не наше общее кровавое прошлое, с удовольствием сам бы его засадил в тюрягу и сжёг к ебеням это логово порока. Но, увы, сейчас у меня были иные задачи.
Чуть правее от сцены находилась деревянная ширма, из которой торчали ноги. Сначала я подумал, что показалось, но, приблизившись, понял, что не ошибся: в ширме действительно имелись прорези, откуда оставались видны половины трёх обнажённых женских тел — от пояса и ниже. Верхние половины были скрыты по другую сторону. Я бы принял их за манекены — они лежали неподвижно на спине с поднятыми и широко расставленными ногам. У щиколоток находились крепления, не дававшие опуститься. Но когда я очутился прямо перед открытой вагиной одной из них, убедился, что девушки живые. И оттого стало только страшнее и противнее: они выглядели как трупы, разорванные пополам сдетонировавшей миной.
Что это ещё за хуйня?..
Прямо при мне между соседних ног очутился какой-то мужик. Он вытащил из брюк стоящий член, напялил презерватив и принялся трахать половину женщины, не обращая на меня никакого внимания. Несколько минут я просто стоял и смотрел за происходящим. Мужик кончил быстро и также быстро вытащил своё хозяйство, скинул использованный латекс в урну и ушёл.
«Дырка для траха» — вот что это такое. Это даже не секс, а какая-то дрочка с неодушевлённым предметом. Хотя все три девушки были живыми… Но они позволяли сношать себя любому незнакомцу. Кто угодно мог подойти и присунуть им. Даже я мог…
От этой мысли, в паху адски заныло. Я понял, что у меня эрекция, хотя всё происходящее вызывало лишь отвращение и желание поскорее свалить отсюда. При этом тело среагировало противоположным образом, отчего ненависть моя обратилась ко мне самому. Как можно возбуждаться от подобной мерзости? Это противоестественно, гадко, гнусно. Так не подобает себя вести нормальным людям.
А сейчас я как будто бы опустился до их уровня, когда осознал собственный стояк. Но поделать ничего с этим не мог. Просто подавил уродливое наваждение и пошёл дальше.
Поднялся по одной из лестниц, стараясь не думать о том, что член мешает ровно ходить. Я держал в голове план клуба, который постарался как следует запомнить перед выездом. У меня было не больше пяти минут, чтобы изучить важные нюансы и не упустить что-то из ответвлений. Ориентироваться на месте оказалось непросто, но сложность задачи хотя бы отвлекала от других пакостных мыслей.
Нужно было найти вход в «Дюкер», расположенный между вторым и третьим этажом. Именно там располагалось нужное мне помещение. Я нырнул в одну из арок наугад и попал, как по заказу, в искомую локацию. Тут и начинался «Дюкер» — длинный узкий тоннель, соединяющий две стратегические части клуба «Грань», гостевую и административную. Я уверенно шагнул в полутёмный коридор, часть стен в котором светилась, а часть оставалась непроницаемо чёрными.
Мой взгляд медленно прошёлся снизу-вверх.
Стройные ноги в чёрных чулках, ажурная резинка выглядывала из разреза платья — правая нога почти полностью была видна, начиная от бедра и ниже. Плотный кожаный корсет делал ещё более тонкой осиную талию. Из бюстье выпирали аппетитные формы груди. Локоны рассыпались по плечам бронзовым руном. Длинная шея изгибалась в направлении стены, а кровавые губы были приоткрыты, обнажая ряд белоснежных зубов.
Пожалуй, впервые я настолько откровенно рассматривал незнакомую женщину. Мне даже стало неловко. Однако я не заметил никакой неловкости в зелёных глазах напротив, когда добрался до лица девушки. Она тоже рассматривала меня, не менее пристально.
— Не хочешь говорить? — спросила незнакомка, не получив ответа. — Или не можешь?
— Полагаю, мужчины нередко теряют дар речи при виде тебя.
Она усмехнулась:
— Случается, — повела аккуратными бровями и сделала шаг навстречу, небольшой и осторожный, будто выбирала правильную дистанцию. Девушка присмотрелась к моим рукам. — У тебя нет браслета. Кто же ты? Я тебя здесь раньше не видела.
— А ты всех тут знаешь?
— Я первая задала вопрос.
Последовал ещё один шаг. Затем ещё. Она очутилась на освещённом отрезке тоннеля.
Справа от меня стена освещалась изнутри. Фактически это была стеклянная перегородка между тоннелем и приватной комнатой по другую сторону. Сейчас в комнате находились трое — мужчина, женщина и ещё один мужчина. С их точки обзора стена действительно выглядела стеной, а из «Дюкера» глухая заслонка превращалась в прозрачную мембрану, отделяющую их бурное действо от взгляда стороннего наблюдателя. Я знал об этом, потому что изучил устройство клуба — в «Дюкер» выходило девять таких комнат. И их обитатели полностью осознавали, что за ними могут подглядывать.
— Пётр, — наконец, назвал я своё настоящее имя. — Пётр Стрешников.
Девушка посмотрела озадаченно. Кажется, её сильно удивила моя откровенность.
— Лея, — выдохнула она своими сатанинскими губами. — Остальное тебе пока лучше не знать обо мне.
— Когда потребуется, узнаю сам.
— Вот как? — Лея мягко взмахнула ресницами. — Мне следует тебя опасаться, Пётр?
— Только если ты нагрешила.
— О, я только и занимаюсь тем, что грешу.
— Тогда мы с тобой ещё не раз встретимся, — на сей раз я сделал шаг навстречу.
Даже на высоких шпильках, Лея оказалась значительно ниже меня ростом.
— Звучит как угроза, — сказала она, сузив глаза, однако в голосе её не прозвучало ни единой пугливой ноты. — Или как приглашение?
— А какой вариант тебе по нраву?
— Честный, — без промедления ответила девушка.
— Я привык говорить правду.
— Редкое качество в нашем насквозь прогнившем мире, — заметила Лея скорее издевательски. — Так кто же ты? И чего ищешь здесь, если не порока?
— Считай, что пришёл замаливать чужие грехи.
— Ты священник?
— Сомневаюсь, что сюда может прийти священнослужитель.
— Не сомневайся, — Лея покачала рыжей головой. — Но про то, кто кем является за пределами этих стен, большинство предпочтёт умолчать.
— В таком случае и я последую этому примеру.
— Твоё право, Пётр.
Её взгляд снова заскользил по моему лицу и остановился на губах. Я почти физически ощутил жжение на коже от столь пристального взора. Рот моментально наполнился слюной, а в голове образовалась странная, несвойственная мне пустота, будто кто-то выключил тумблер, отвечающий за мыслительный процесс, и мозг потонул в мягкой вате.
Меня снова толкнуло вперёд, навстречу абсолютно незнакомой девушке. Словно не я так решил, а нечто внутри меня. Теперь мы находились так близко, что все нормы приличия уже рухнули сами собой. А с учётом того, что в каких-то паре метров от нас, за тонкой стеклянной перегородкой происходил самый настоящий разврат, говорить о приличиях и вовсе было неуместно.
Трио за стеклом отчаянно трахалось в какой-то немыслимой позе. Я видел их боковым зрением — военная привычка, в боевых условиях быстро учишься задействовать все возможные ресурсы. Увиденная живая картина непрерывно двигалась: двое мужчин драли одну на двоих женщину, и, похоже, все трое были не против, если за их оргией будут наблюдать. Я наблюдал помимо воли, так сложились обстоятельства. И также помимо воли я не делал ничего, чтобы убраться из этой точки — прекратить пялиться на чужое сладострастие, прекратить дышать одним воздухом с незнакомой девушкой. Но глаза Леи тянули меня магнитом, приковывали к себе и опьяняли без всякого алкоголя.
Тем не менее, я вернул себе контроль и отстранился.
— Мне пора.
— Хочешь уединиться в другом месте? — Лея вновь сделала уже знакомое движение бровями, но в этот раз я устоял против её чар.
— Можно и так сказать. Но, увы, не с тобой.
— Оу… — кажется, она и впрямь расстроилась. — Значит, ты всё-таки занят.
— Да, но не в том смысле, в котором ты подумала.
— В каком же тогда?
— Я иду к Молоту. Нам предстоит непростой разговор.
— Вот как… — протянула Лея. — Что ж, удачи, Пётр.
Она вдруг потянулась к моему лицу, и на несколько мгновений наши губы соприкоснулись.
— Я буду старательно грешить, чтобы мы поскорее встретились вновь, — прошептала она на прощание, развернулась и пошла в тот конец «Дюкера», откуда я только что пришёл.
Вскоре она пропала из виду. Я повернулся к стеклу, инстинктивно ища собственное отражение, но увидел лишь троих прелюбодеев, которые и не думали завязывать с пороком. Даже наоборот — они только вошли во вкус и, наверное, уже позабыли обо всём на свете. А мне пора было вспомнить, для чего я здесь и приступить к тому, зачем сюда пожаловал.
— Ты ещё дольше не мог добираться? — вместо приветствия выпалил Молот и выскочил пулей из-за стола, как только я появился на пороге.
Он ругался шёпотом, хотя смысла в этом не было. Я уже оценил толщину стен во всех пройденных мною помещениях: скорее всего, всюду лежала надёжная звукоизоляция. Что подтверждали и аудиальные наблюдения — как только я очутился в кабинете Новикова, любые звуки как отрезало. Так что он мог орать хоть в полную глотку, но, видимо, сложившаяся ситуация заставляла осторожничать.
— Нужно было предварительно разведать местность, — ответил я.
— Да хватит уже, Апостол, — огрызнулся Молот. — Давно пора забыть о военных временах. Мы уже сто лет как на гражданке.
— И до сих пор кличем друг друга позывными.
— Ладно, хуй с тобой. Лучше дай сигарет.
— Ты же бросил, — напомнил я.
— Петь, — Молот уставился на меня как на предателя Родины. — Главное, что ты не бросил.
Я передал ему пачку. Товарищ нервно закурил. Руки у него подрагивали. Странно. В прежние времена Молот получил своё прозвище отнюдь не просто так. Иной раз и меня трясло нещадно, но Андрей всегда оставался исключительно хладнокровен. Видать, никого годы не щадят.
— Ты уже видел его?
Молот скупо кивнул и затянулся сигаретой поглубже. Медленно выдохнул громадное облако дыма, закашлялся, снова жадно затянулся. Его крупную голову с густой бородой полностью заволокло сизым табачным смогом.
— Идём, — поторопил я.
Андрей облокотился на стол и придавил глаза ладонями. Я прекрасно понимал, что он испытывает, и что нам обоим вновь доведётся испытать через пару минут. Мы уже это проходили. Но то было там — в другой жизни. В мирное время, как выяснилось, смерть переживается ничем не легче, а то и многократно сложнее.
— Идём, — наконец, решился Молот.
Мы вышли из кабинета. Через коридор очутились в уже знакомом мне «Дюкере». Новиков моментально отыскал нужную дверь, определить которую можно было лишь по считывающему устройству, подсвеченному красным. Молот приложил к сканеру свои наручные часы. Перехватил мой заинтересованный взгляд.
— Те, у кого доступ Edge One, могут встроить ключ в любую вещь. Я выбрал часы, — пояснил он.
— Мог бы и мне что-нибудь помоднее предоставить, — пошутил я, припомнив, что сам входил по присланному QR-коду, который просканировал с мобильного.
— В следующий раз организую, — ухмыльнулся Андрей.
— Надеюсь, следующего раза не будет.
Он предпочёл оставить эту реплику без ответа и толкнул дверь. Мы вошли. Молот тотчас затворил вход и остался стоять у порога. А я пошёл дальше. В комнате уже горел свет. Причём в полную мощность. С учётом того, что всюду в клубе царил полумрак, настолько яркое освещение показалось даже болезненным. Но ещё болезненней стало от вида того, что я увидел в центре помещения.
Всеволод Константинович Палмер. Веня…
Он лежал животом на станке для фиксации. Без одежды. Все четыре конечности были прикованы кожаными браслетами к ножкам приспособления. На шее — петля из металлической цепочки, пристёгнутой с одного конца к стене напротив. Глаза навыкат, изо рта вывалился синюшный язык. Тонкая струйка слюны ещё не успела окончательно высохнуть на обивке станка.
Я обошёл тело по кругу. Остановился позади Вени, разглядывая какой-то механизм из фильмов ужасов. С виду он напоминал пылесос или, скорее, большой тостер, из которого торчал штырь. А на штырь было нанизано изделие из латекса. Дилдо. В общем, резиновый хер, который наполовину находился в заднем проходе Вени. И без пристального разглядывания было видно, что елдак разорвал сосуды в анусе — вся жопа Вени была в крови и испражнениях. Часть стекла по ногам на пол, часть осталась на латексе и металлическом стержне машины.
В комнате стоял характерный запах крови и человеческого дерьма — вот так на самом деле воняет смерть. Никакой романтики. Только грязь.
— Когда Ника его нашла, фак-машина ещё работала, — услышал я голос притихшего Молота.
— Ника — это кто?
— Администратор, — сухими губами ответил Новиков, старательно не глядя на мёртвое тело. — Вышло время брони этой комнаты, но помещение так и не освободили. Сначала позвонила, — он кивнул на телефонный аппарат на стене рядом с собой. — Никто не снял трубку, и Ника пошла проверить. Стучала, звала… Потом вошла своим ключом…
— Где она?
— Кто? — Молот испуганно сдвинул брови и резко посмотрел на меня.
— Ника.
— А… Она… Она в шоке, — он снова потёр глаза. — В администраторской сидит. Пытается успокоиться.
Я присел на корточки и заглянул меж ног Вени. Он заметно раздобрел с тех пор, когда мы виделись в последний раз. Полагаю, свои причиндалы Палмер мог в последние месяцы жизни наблюдать только в зеркало. Я бы и за деньги не стал рассматривать его гениталии, но вышло так, что теперь рассматривал бесплатно. И обнаружил ещё одну отвратительную находку: его посиневший пенис был пережат с помощью какой-то прищепки. Только не бельевой, а более изящно оформленной.
— Что это? — я показал на эту штуку.
Молот поморщился.
— Зажимы. БДСМ-зажимы. Их иногда на соски цепляют. Ну… Для остроты ощущений.
— Острее уже не бывает, — проворчал я и поднялся на ноги.
Голова шла кругом от увиденного. Мне не раз доводилось видеть человеческие смерти. И близких, и родных, и посторонних людей. Но эта смерть выглядела одной из самых чудовищных.
— Ну, наш Веня хотя бы счастливым помер, — вдруг как-то некстати усмехнулся Новиков.
— Что? — меня аж перекосило от этого заявления.
— Ну… — сконфузился Молот. — Затрахал себя до смерти… Не самое поганое, что может случиться.
Я пристально вгляделся в лицо товарища, пытаясь понять, это он так дебильно шутит или говорит серьёзно. Но, кажется, Андрей вообще не понял моего взгляда.
— Петь, давай уже сделаем всё по-быстрому… — пробормотал он. — Ты пойми, это ж просто несчастный случай. Но мы не можем допустить, чтобы всё это как-то вылезло…
— Это какая-то бессмыслица… Бред… Полная хуйня!
Андрей расхаживал по комнате, матерясь в полную громкость. Отныне его даже не смущало, что в комнате ещё неостывший труп нашего боевого товарища. Да, Веня был мёртв, но едва ли получилось осознать это моментально. Его тело находилось в полуметре от меня, но легче было говорить об абстрактном убийстве, чем об убийстве Всеволода Палмера. Однако в том, что это именно убийство, не имелось ни малейшего сомнения.
— Да не может такого быть! — орал Молот. Теперь рожа у него покраснела от злости. — Не может! Такого! Быть!
— Ты закончил с истерикой? — поинтересовался я спокойно.
Кому-то нужно сохранять спокойствие в подобных ситуациях. И в данном случае — мне. Я гораздо меньше общался с Веней после войны. Мы пересекались постольку-поскольку, в основном на каких-то общих посиделках, иногда с семьями…
Я посильнее сжал зубы. В последнюю нашу встречу, три года назад был жив не только Палмер. Инна тоже. То был мой день рождения. Спустя месяц Инны не стало. С тех пор я не праздную. Ничего.
Андрей резко замер и уставился на труп.
— Я не верю… — выдохнул он потерянно.
— Тебе нужны доказательства? Ну, хорошо, — я показал на крепления у конечностей. — Хотя бы то, что он пристёгнут по рукам и ногам, уже свидетельствует от том, что в комнате находился кто-то ещё. И это я молчу о том, что как-то нужно было умудриться накинуть цепь, прищемить себе яйца и включить вот эту хуйню.
Я пнул носком ботинка фак-машину, как назвал её Молот, и тут же пожалел о своём поступке. Резиновый фаллос мерзко чавкнул в разодранной плоти. Меня аж затошнило.
— Но всё выглядит, как несчастный случай…
— Всё выглядит, как хладнокровное продуманное убийство. А если ещё точнее — как месть. И очень жестокая.
— Месть… — повторил эхом Новиков. — Но кто ему мог мстить?
— Это лучше ты мне скажи.
— Да я понятия не имею.
— Ну, хотя бы кто знал, что Веня развлекается подобным образом? Ты, например, знал?
— Да причём тут вообще я?! — взорвался Молот. — Ты из меня, что ли, хочешь сделать виноватого?!
— Никто тебя не винит, уймись, — я вытащил сигаретную пачку автоматическим движением, но затем опомнился и хотел засунуть обратно в карман.
Андрей меня остановил:
— Давай сюда, — он протянул руку.
Я снова угостил его куревом. Мы вместе закурили, глядя на перекошенного Веню.
— Я не знал, — внезапно заговорил Новиков. — Тут не принято спрашивать о том, кто чем занимается в приватах. И вообще, не положено распространяться, кто с кем и как развлекался.
— И камер тут, конечно же, нет.
— Конечно, нет, — возмутился Молот. — Клиенты должны быть уверены, что их дела останутся в секрете. Ты как будто бы не понимаешь…
— Не понимаю, — честно признался я. — Всю твою сраную богадельню не понимаю со всему этими сраными извращениями.
— Эй, ну, ты полегче на поворотах. Я тебя сюда позвал не для того, чтобы ты мне тут мораль читал. Я в курсе, что ты не в восторге от моего бизнеса. Но вот реально, не тебе решать, кому и как зарабатывать. Это ты у нас типа благородный мент, а по факту людей в тюрягу сажаешь. А я делаю людей счастливее, так-то.
— Веня охуенно счастлив.
— Блять, Апостол! — опять повысил голос товарищ. — Ну, кто знал-то, блять?! Я реально думал, что он сюда не за этим приходит!
— Не за этим? — я насторожился. — А зачем?
— Ну… — Новиков заметно смутился. — Ну, по-разному было. Веня нечасто приходил. Так, иногда… Время от времени. Ну, знаешь, тут можно всякое порешать… Безопасно, скрытно. Подальше от посторонних глаз.
— Ты сейчас о чём?
Молот почесал репу, помолчал, вздохнул.
— Иногда он с мужиками встречался…
— С мужиками?! — я чуть не подавился.
— Да блять, не в том смысле! Дела свои они тут обсуждали. Контракты, сделки. По бизнесу.
— И с кем Веня встречался сегодня?
— Хер знает. Но это легко можно проверить по сканеру. Все входы-выходы записываются.
— А если Веня кого-то впустил по своему пропуску? Как ты меня сейчас пропустил.
— Теоретически мог, — пробормотал Молот. — Но в дверной коробке есть датчик. В любом случае будет понятно, сколько человек вошло и вышло.
— Отлично, — я немного перевёл дух и молча докурил.
Вышвырнув окурок в корзину, решил ещё раз осмотреть труп. Внимание особо привлекла цепь, и я стал детально её обследовать.
— Эта штука здесь всегда висит?
— Возможно, — пожал плечами Андрей. — Я не знаю все комнаты наизусть. Но во многих есть цепи. Ну, и… много чего ещё.
— А эта хрень? — я показал на сатанинский механизм.
— Тоже самое: где-то есть, где-то нет. В каждой комнате свои фишки.
— Зачем снимать комнату для ебли, если не собираешься трахаться? — спросил я, приглядываясь к креплению на шее Вени.
Там, где затянулась цепь, уже стали сильно видны густые фиолетовые кровоподтёки. И особенно — под узлом.
Завязать металлическую цепь так, чтобы она не развязалась, — не самая лёгкая задача. Но тот, кто связал этот узел, совершенно точно знал, как это сделать правильно. И даже более того — исхитрился затянуть в такую петлю, что двигаться она могла лишь в сторону уменьшения. Чем больше Веня дёргался, тем сильнее его душило. Если бы он не сдох от удушья, скончался бы от кровопотери. В заднем проходе много и мелких, и крупных сосудов. Час-другой — и человека уже не спасти. А в течении всего этого времени бедолага будет мучиться от чудовищной боли.
— Тут спокойнее, — глухо отозвался Молот. — И точно никто ничего не услышит.
— Не услышит…
Я посмотрел на перекособоченный рот Вени. Он кричал. И никто не услышал.
Достав телефон, я стал отлеплять стикер от камеры, которым заклеили объектив на входе.
— Ты что делаешь? — напрягся Андрей. — Здесь нельзя фоткать.
— А убивать можно?
Он предпочёл промолчать. Только сверлил меня глазами всё то время, что я фотографировал место преступления и некоторые детали. Взял крупным планом причудливый металлический узел, марку фак-машины, сделал множество снимков с разных ракурсов.
Сделка с совестью — всегда самый опасный и дорогостоящий договор, который когда-нибудь обязательно взыщет проценты по вкладу. Многие убеждены, что всё обойдётся, что они избегут участи должников. Но совесть всегда заставляет платить по счетам. Я уже давно осознавал это в полной мере и всё равно поддался на уговоры Новикова — согласился нарушить закон. Закон, который присягнул защищать.
Сколько раз уже доводилось заключать подобные сделки? Сто? Двести? Пятьсот? В любом случае момент уплаты наступал. Если не на суде человеческом, то на суде совести.
Молот давил на благородную цель — спасти нашего товарища от позора, хотя бы посмертно обелить его репутацию. Но за каждым из нас числились свои грехи. В грехах Вени ещё предстояло разобраться.
Когда мы выволакивали его тело на парковку, я молился, чтобы не оказалось случайных свидетелей. С этим повезло. Вечеринка в клубе шла полным ходом. Все приглашённые гости уже прибыли и по домам пока не собирались — идеальный момент, чтобы пронести труп через все проходы беспрепятственно.
Мы заранее одели Палмера. А перед этим я тщательно обыскал его вещи. Кое-что забрал себе: папку с бумагами из портфеля, печатку, валявшуюся на полу, которую Веня использовал как свой личный пропуск в клуб, и мобильный телефон. Последний оказался запаролен, но обычно вскрыть такие устройства не проблема, если приложить немного смекалки.
На всякий случай я спросил у Андрея, пока мы тащили Веню по коридорам:
— Ты случайно не знаешь, какой у него был пароль на мобилке?
— Без понятия, — прохрипел Молот.
Даже для нас двоих вес трупа оказался достаточным, чтобы мы упарились. Палмер всегда отличался крупными формами и был склонен к полноте, но за три последних года его габариты здорово подросли. При росте метр девяносто два он весил не менее полутора центнеров, что в сумме составляло примерно наш с Молотом общий вес. Я, как был, так и остался поджарым. А Андрей ещё больше увлёкся спортзалом, так что ему не впервой было таскать тяжести. Однако кряхтел он ещё пуще меня.
Мы уложили Веню на заднее сидение его авто, я сел за руль.
— Так безопаснее. Если остановят, у меня с собой ксива.
— Разумно, — легко согласился Андрей.
— А ты поезжай следом. Потом вместе вернёмся сюда.
Он молча кивнул и ушёл. Я завёл мотор.
Стараясь не думать о том, что иду на преступление, я постарался отвлечь себя другими мыслями. Бегло оглядел парковку и прикинул, есть ли среди оставленных машин автомобиль убийцы? Молот заверил, что с момента, как Ника нашла Веню, из клуба никто не выезжал и не уходил. Но ведь Палмер был мёртв уже минимум три часа. Убийца мог тут же убраться подальше или…
Или поступить умнее — вообще никуда не уходить, остаться в клубе до конца вечеринки. Веселиться вместе со всеми, не привлекая внимания. На такое способен лишь самый циничный индивид — холодный, безжалостный, к тому же физически развитый. Чтобы справиться с Веней нужна была недюжинная сила. Возможно, его чем-то накачали. Увы, об этом мог поведать лишь анализ крови, а сейчас я лишал себя такой возможности. Но даже по логике, иных вариантов не видел. Следов борьбы в комнате не наблюдалось. На теле убитого виднелись синяки только от креплений, из которых он, несомненно, вырывался. Стало быть, пребывал в сознании или, скорее, очнулся, когда экзекуция уже началась.
Картина рисовалась следующей: он с кем-то проводил время в номере. Возможно, с самим убийцей, который что-то подсыпал в бокал — на столе оставались два рокса для виски. Значит, Веня точно был не один. Затем он вырубился, его раздели и приковали к станку. Но поднять его тушу в одиночку даже хорошо тренированному мужчине было не так уж просто. Выходит, убийца габаритами не меньше Молота. А может, убийц было несколько. И план их был продуман заранее, очень тщательно, до мелочей — время, место, способ надругательства. Это точно сделал не какой-то левый человек или группа людей, а тот, кто в подробностях знаком со всей внутренней кухней клуба «Грань». Почти идеальное и очень жестокое преступление.
Выезжая с паркинга, я заметил на крайнем у шлагбаума месте красный «Mini» с чёрной крышей, и в голове мгновенно вспыхнул образ Леи. Конечно, я ничего о ней не знал, лишь запомнил черты лица, голос, аромат губ. Но засевший в памяти образ мгновенно проассоциировал эту женщину с подобной маркой автомобиля: если бы Лея выбирала себе машину, наверняка взяла бы такой. Может, я и ошибался, но эти размышления хотя бы помогли не сойти с ума и не думать о трупе моего товарища, которого я увозил в ночь к новому месту «гибели».
Пары́ бензина прожгли ноздри. Едкое зловоние пробралось по дыхательной системе и ударило в мозг. Я подавил острое желание заорать, вцепился в мягкую обивку подголовника и замер, успокаивая приступ.
— Эй, ты как? — прозвучал голос Молота. — Эй…
Он потряс меня за плечо.
— Нормально, — непостижимо, сколько труда стоило произнести одно лишь это слово.
— Давай я, — товарищ протянул ладонь.
Несколько раз моргнув, я вывел себя из транса и отошёл на метр от пропитанной горючим машины. Сначала достал зажигалку, но передумал. Убрал в карман. Это то немногое, что мне осталось от Инны, — огниво с гравировкой на память. Нашёл спички и отдал их Андрею.
Тот ещё раз оглядел меня с ног до головы, но ничего не стал говорить. Новиков чиркнул о край, поджёг короб целиком и бросил в автомобильный салон. Быстро захлопнул водительскую дверь.
Пламя моментально занялось. За прозрачными стеклами окон виднелось перекошенное лицо Вени, которого уже объял огонь. Он сидел за рулём, привалившись к дверной стойке и смотрел на нас мёртвыми глазами.
На мгновение лицо Палмера исказилось, и вместо него я увидел Инну — её обгорелую кожу, её запах оплавленной плоти, её торчащие зубы в зияющей дыре, которую раньше закрывали восхитительные губы.
В голове засвистели пули. Снаряд разорвался в трёх метрах слева. Меня накрыло взрывной волной.
Кто-то кричит:
— Мы окружены!
Кто-то ползёт по земле без одной ноги, подволакивая кровавую культю.
— Помогите!
— Апостол! Апостол!
— У нас нет связи!
— Апостол!
— Это конец! Конец!
— Апостол! Очнись! — Молот влепил мне по роже с такой силой, что клацнули челюсти.
И я всё-таки вернулся в реальность, где не было ни пуль, ни взрывающихся мин, ни раненых солдат, ни моей мёртвой жены.
Был только Веня, постепенно превращавшийся в угли вместе с его любимой «Тойотой».
— Петь, надо закончить, — сказал Андрей, глядя мне в глаза.
Взгляд у него был бешенный. Совсем как тогда — в тот день, когда мы попали в окружение и когда полегли почти все из нашей роты. Остались только я, Молот и Веня. А теперь и Вени не осталось.
— Всё в порядке, — заверил я, стирая с лица холодный пот. — Идём.
Мы обошли горящую машину сзади, упёрлись в багажник двумя парами рук.
— На счёт три, — скомандовал Новиков. — Раз… Два… Три…
Мы одновременно толкнули автомобиль. Колёса поддались и покатили вперёд, к обрыву. Дорожное ограждение я уже предварительно снёс, едва реально не слетев вниз вместе с Веней. И всё-таки успел удержать машину. А теперь мы довершали начатое, как договорились. «Тойота» неспешно приблизилась к краю. Ещё один толчок — и громадный факел спикировал в обрыв.
Через пару секунд он приземлился с оглушительным треском. А ещё через секунду бензобак взорвался ко всем чертям. И я, и Молот инстинктивно присели к земле, накрыв головы руками. Потом одновременно встали и поглядели вниз.
— Ну, вот и всё, — сказал Андрей.
— Нет, не всё, — я отрицательно помотал головой. — Это только начало, Молот. Теперь надо выяснить, кто сотворил это с Веней.
— Слушай… — Новиков откашлялся.
Я посмотрел на него внимательно, надеясь, что не увижу в его лице растерянность. Но именно её я и увидел.
— Андрей…
— Петь, — резко перебил он, — я не могу соваться в это дело. Ну, пойми ты меня. Да мало ли с кем Веня что не поделил…
— Ты рехнулся?! Мы все вместе через ад прошли!
— Знаю-знаю! — выпалил Новиков. — Но у меня бизнес! У меня жизнь только началась нормальная!
— И ты хочешь нахуй забить на убийство друга?!
— Нет! — рявкнул он. — Ничего я не забуду! И не собираюсь даже! Но сам лезть не хочу…
— Ясно.
Я отвернулся, слыша, как Молот скрежещет зубами у меня за спиной.
— Петь…
— Заглохни.
— Да послушай ты!
Он рванул меня за плечо, но мои рефлексы сработали автоматически. Перехватив его руку, я моментально вывел на болевой в локте. Но тут же отпустил и оттолкнул Новикова. Тот, недовольно сопя, растёр конечность. Отдышался. Я тоже постарался вернуть себе нормальное дыхание.
— Петь, послушай, — снова заговорил Молот. — Я не собираюсь всё так просто оставлять, но и светиться не могу. Тебе придётся действовать самому. А я буду на подхвате.
— На подхвате — это патроны подавать.
— Надо будет — и патроны тебе дам. И деньгами помогу. И чем хочешь. Но мне лично светиться нельзя. Думаю, ты и так уже понял, что это кто-то из клуба.
— Конечно, из клуба. И, возможно, этого «кого-то» я даже видел в лицо.
Мы вновь встретились взглядами. Молот выдержал эту зрительную битву.
— Надеюсь, ты ни на что не намекаешь.
— Надеюсь, ты ничего не скрываешь.
— Нам всем есть, что скрывать, — бросил он небрежно и вздохнул. — Поехали.
Мы побрели к машине. Андрей сел за руль, я — на пассажирское. Половину дороги провели в молчании. Я никак не мог избавиться от навязчивого запаха гари. Хотелось поскорее помыться, но, скорее всего, даже это бы не помогло. Потому что дело было не в запахе.
— Это нервное, — снисходительно объяснял врач. — Обычное лёгкое посттравматическое расстройство. Скоро пройдёт.
«Скоро» уже затянулось почти на десять лет — десять долгих лет непрерывной войны в моей голове, хотя вокруг давно текла мирная жизнь. Можно уйти с войны, но война никогда не уйдёт из тебя.
— О чём думаешь? — нарушил тишину Новиков.
— Ни о чём.
Вновь воцарилось молчание, но продлилось оно недолго.
— А Инна… — осторожно начал Молот. — Она ведь… так же умерла?
Я отвернулся к окну.
— Почти.
Только тогда была поздняя осень, а сейчас — ранняя весна. Тогда был наш старый «Опель», а сейчас — новенькая «Тойота». Тогда Инна не справилась с управлением, а сейчас — мы собственноручно подожгли и скинули Веню в пропасть. Единственное, что утешало — Инна не мучилась перед смертью. По крайней мере, не так, как Веня.
Было что-то около трёх ночи, когда мы вернулись в «Грань». Вечеринка к тому моменту набрала самые высокие обороты. Во второй раз пересекая общий зал, я заметил, что народ ещё больше рассредоточился. На сцене происходила публичная порка, но у зрелища этого было не так уж много зрителей. Основная масса разбилась по парам и трио, вроде того, за которым я наблюдал в «Дюкере», а то и вовсе устраивали настоящие оргии. Лучше было не всматриваться в царящий разврат, но я всё равно сосредоточенно ощупывал взглядом пространство, боясь и в то же время желая снова увидеть Лею.
Её нигде не было. Может, пропустил в суматохе и не заметил рыжие всполохи волос, но, скорее всего, она находилась в другом месте. Или ушла с вечеринки. Или, что ещё вероятнее, уединилась с кем-то в одной из приватных комнат. Возможно, даже в одной из тех девяти, с прозрачными стенами. А ведь мне ещё предстояло вновь пройти через «Дюкер»…
— Наверное, в «Сфере» сейчас особенно горячо, — как-то мечтательно произнёс Молот.
Он повёл меня к одному из баров, предложил выпить и только после этого идти в админскую для дальнейшего выяснения обстоятельств.
— Что такое «Сфера»?
— О, это, можно сказать, наш алтарь! Святая святых «Грани»! — Новиков засмеялся. — «Сфера» — это пространство для free-sex. Никаких ограничений! Полная свобода!
Бармен поставил перед нами на стойку две порции водки. Я пододвинул к себе свою стопку. Молот забрал свою, и шутовская ухмылка на его харе наконец погасла. Мы молча посмотрели друг другу в глаза, произнесли беззвучный тост и выпили, не чокаясь.
— Нет здесь ничего святого, — сказал я, проглотив водку одним махом.
Даже не ощутил градуса. Наверное, в текущем состоянии я бы и спирт принял за воду.
Рука потянулась за сигаретами, но тут я заметил, что Андрей недовольно морщиться.
— Да брось, — вырвалось у меня. — Только не говори, что тут можно извращаться во всех позах, а курить нельзя.
— Ну, знаешь, никотин вреден для здоровья, а секс — полезен, — ответил Молот, будто само собой разумеющееся.
Я затолкал пачку обратно в карман и повторно огляделся.
Интересно, в какой момент сержант Андрей Новиков, гроза тяжёлой артиллерии, променял воинскую честь на секс и деньги? А может, он всегда таким был? Может, я просто этого не замечал?
Конечно, я не стал задавать этот вопрос вслух. Что бы ни происходило сейчас, прошлое наше оставалось неизменным. А в том прошлом я, Веня и Молот выжили лишь благодаря тому, что не бросили друг друга. Нас спасла преданность общему долгу и нашей дружбе. Сейчас у нас с Андреем также появилось общее дело.
— Ну, тогда хватит рассиживаться, — решил я. — Надо поскорее узнать, кто был в той комнате. Приехал твой сисадмин?
Новиков глянул в свой мобильный и кивнул:
— Да, как раз написал.
— Значит, идём.
Андрей поднялся, не скрывая разочарования. Он выглядел измотанным. Мирная жизнь сильно его избаловала. Ему не хотелось лишний раз напрягаться, и я понимал, что Молот отнюдь не преувеличивал, когда заявил о своём нежелании светиться в этом деле. Он бы уже сейчас с удовольствием сделал вид, что ничего не случилось. Концы-то уже подчистили. Почти.
— Ту комнату пока запри и никого туда не пускай, — напомнил я, когда мы проходили «Дюкер».
Периферическое зрение невольно считывало происходящее за прозрачными перегородками. Нет, Леи не было и здесь…
— И долго мне её так держать?
— Пока не сниму хоть какие-то улики. Не ссы, я сам это сделаю.
Молот обречённо вздохнул.
— Ладно. Как скажешь. Раз уж это так необходимо, на твой взгляд… Но, по мне, если твоя версия верна, то через пару минут Женя тебе уже назовёт имя того подонка. А вот что мы с ним будем делать…
— Не горячись, — возразил я. — В таких делах спешка точно не нужна.
Мы зашли в администраторскую, которая была разделена на маленькие закутки с рабочими столами и компьютерами. Здесь персонал «Грани» занимался каждый своими обязанностями. Сейчас админка пустовала, за исключением одного места, где находился паренёк не старше двадцати пяти, в очках, с заметными залысинами в светлых волосах. Он напряжённо сопел над клавиатурой, не отрывая подслеповатого взгляда от светящегося монитора.
При нашем приближении парень поднял голову и моментально побледнел. Встав с кресла, протянул руку Андрею, затем — мне.
— Евгений.
— Пётр.
— Это Женя, наш сисадмин, — представил парня Новиков. — Он тебе чёрта лысого найдёт в сети, если понадобится.
Андрей горделиво хмыкнул, а Женя ещё больше осунулся. Однако Молот как будто ничего не заметил.
— Ну, давай, скажи нам, кто там был в одиннадцатой комнате? — подстегнул Новиков.
Женя облизнул пересохшие губы, перевёл напуганный взгляд с Андрея на меня.
— Что-то случилось? — спросил я.
— Даже не знаю… — пробормотал сисадмин, снова усаживаясь в кресло и хватаясь за «мышь». — Как будто бы…
Он поморщился от напряжения, сделал несколько кликов, и на экране вдруг выскочила ошибка.
— Это что за хуйня, Жень? — теперь уж и Молот догадался, что не всё идёт по намеченному плану.
— Ну… — парень почесал затылок и сообщил: — Я пока не могу сказать наверняка, но похоже на то, что базу кто-то взломал…
— Что?! — заорал Андрей.
Я быстро отодвинул его в сторону и встал между ним и сисадмином:
— Данные стёрты? — задал вопрос в лоб.
— Кажется, нет… Понимаете, возможно, их попытались стереть… Но я ведь тоже установил защиту…
— Какую, блять, защиту?! — Молот разбушевался не на шутку. — Ты ж мне, блять, клялся, что ни одна сука к этой базе в жизни не подступится!
— Да нормально всё! — оправдывался несчастный парень, уже не бледнея, а буквально зеленея от страха. — Всё на месте! Просто кто-то поставил верхнеуровневый пароль! Понимаете, это же не так всё устроено!..
— Я те щас расскажу, как всё устроено! Когда устрою тебе бесплатную БДСМ-сессию!
— Андрей, спокойно, — я попытался утихомирить его, а затем снова обратился к сисадмину: — Объясни, что, по твоему мнению, случилось?
— Ладно… — нервно выдохнул Женя. — Буквально час назад кто-то пытался залезть в базу и наткнулся на мою ловушку. Я реально там всё продумал. Утечки быть не должно. С той стороны доступа так и не получили. Данные все целы. Но там какой-то, блин, гений сидел, реально! Ему удалось внедрить новый шифр. Теперь, чтобы войти в базу, надо ввести ещё один пароль. Я пытаюсь обойти надстроенную систему защиты, но пока не получается. Понятия не имею, как ему это удалось… Чёрт…
Сисадмин схватился за голову. Мне тоже захотелось сделать тоже самое, но я утерпел. А вот Молот расхаживал по администраторской, пыша яростью.
— Да ёбаный рот! Я за что тебе деньги плачу?!
— Сколько нужно времени, чтобы обойти эту надстройку? — спросил я, стараясь сохранять хладнокровие.
— Да это непредсказуемо… Может, пару минут, а может…
— Только, блять, заикнись! — пригрозил Андрей и выставил палец в сторону Жени. — Если ты сейчас скажешь, что не справишься с этой хуйнёй!..
— Молот! — прикрикнул я. — Хватит. Он-то уж точно не виноват.
— А кто виноват?!
— Выясним, — я повернулся к сисадмину: — Ты уверен, что данные целы?
— Кажется, да…
— Кажется?!
— Андрей, дай поговорить спокойно.
— Пиздец… — выплюнул себе под нос Молот и наконец ушёл в противоположную часть комнаты.
— Какова вероятность, что данные не пострадали?
Женя сделал глубокий вдох:
— Довольно высокая. И систему эту точно можно обойти. Даже «Пентагон» взламывают. Но нужно время.
— Ясно, — я кивнул и похлопал парня по плечу. — Занимайся пока. Может, тебе помощь какая нужна?
— Только если у вас на примете имеется хакер покруче того, кто это всё устроил, — усмехнулся он скептически.
А вот я реально задумался, стараясь выудить из памяти кого-то с подобными навыками. И, кажется, кое-кто отыскался.
— Допустим, есть такой человек. Как ему подобраться к базе?
Женя покосился на Молота. Тот, безусловно, слышал наш разговор, но старался сдерживаться от комментариев.
— Кого ты хочешь ввязать? — спросил Новиков хмуро.
— Это не так важно. Важно, что, если человек сможет нам помочь, управимся быстрее. От тебя потребуется только оплата. А конфиденциальность, само собой, гарантирована.
— Хер с вами, — от безнадёжности Андрей махнул рукой. — Жень, предоставь всё, что нужно.
— Ладно, — сисадмин уткнулся в клавиатуру, стал что-то печатать и попутно объяснял: — Данные находятся на удалённом сервере. Нужно знать адрес сервера и ячейки с базой. Я выгружу на флешку необходимые сведения…
— И не забудь про пароль, который надо ввести, чтобы попасть непосредственно в базу, — напомнил я.
— Хах, — Женя только ухмыльнулся. — Если этот ваш человек обойдёт внешний пароль, то с внутренним уж как-то разберётся.
— Мне нужно добраться к данным побыстрее. Так что грузи всё, что знаешь.
Он поморщился, но всё-таки согласился.
А я тем временем достал свой мобильный телефон. Собирался проверить, остались ли у меня контакты того самого человека, но пальцы интуитивно вывели для начала в галерею, где сохранились недавно сделанные снимки.
Я пролистывал фотографии одну за другой. Молот подошёл и встал рядом, заглянул мне через плечо. В этот момент я дважды листнул туда и обратно похожие снимки — один поближе, другой подальше. На обоих запечатлелся хитроумный узел на цепи.
— Что-то напоминает… — вдруг произнёс Молот.
Я оглянулся.
— Да? И что же?
— Ну… Не берусь утверждать наверняка… — он забрал у меня телефон и уже сам поближе изучил снимки. — Да ё моё…
— Что тебе это напоминает? — настаивал я.
— Похоже… Похоже на узлы шибари, — наконец, выдал Новиков.
— Шибари?..
— Ну, блин, древнее японское искусство связывания…
Моему недоумению не было предела:
— Это что значит? Тут какие-то якудза побывали?
Молот заржал:
— Да не, это… В общем, популярная практика в БДСМе. Щас эту херню вяжут все, кому не лень… Вон, сегодня у нас тоже мастер выступал. Правда, крутой мастер. Профессор его зовут.
Тут я припомнил странного мужика в ещё более странном прикиде, похожем на форму для занятий айкидо, который развлекал гостей, когда я только вошёл в «Грань». Я обратил внимание, как ловко у него получалось справляться с верёвками. Должно быть, такой человек действительно мог знать о тонкостях плетения из разных материалов, в том числе из металлических цепей.
— Как связаться с этим Профессором?
— Слушай, в нашем мире всё не так просто, — Молот поманил меня в сторону, чтобы этот разговор не услышал Женя. Хотя сомневаюсь, что ему сейчас хоть что-то было интересно, кроме спасения собственной шкуры. — Понимаешь, Профессор не мой мастер.
— В смысле «не твой»? А чей он?
— Как правило, он работает только с одним БДСМ-клубом. «RED» называется. Там довольно эксцентричная и ревнивая хозяйка. Короче, гром-баба, которая просто так своим не делится. А я просто с ней… в неплохих, так скажем, отношениях. И она пообещала на пару вечеров организовать для моего клуба выступление Профессора. Лично я не знаю его контактов.
«Алиса Карамзина» — под этим именем был однажды записан необходимый мне сейчас контакт, который я так ни разу и не набрал. А сейчас, кажется, пришло самое время. Получен он был при трагических обстоятельствах. Ничего удивительного, что и пригодился в не менее скорбный момент.
Иван Карамзин погиб в автокатастрофе год назад. Я присутствовал на похоронах, как и многие сослуживцы, как и его дочь, Алиса. Поговаривали, что с той смертью тоже было не всё так чисто, как объявили на официальном уровне. Но у меня тогда хватало своих заморочек, чтобы начинать собственное расследование. Единственное, что я счёл своим долгом сделать, так это поговорить с девушкой, принести свои соболезнования и обменяться контактами, на всякий случай. Алиса так ни разу и не обратилась ко мне. Она вообще произвела впечатление не по годам самостоятельной девчонки. Тогда ей было всего восемнадцать.
Вскользь упомянула, что увлекается программированием. Мне это показалось необычным, и я как-то навёл отдельные справки на её счёт. С виду Лиса, как предпочитала она сама себя называть, вела довольно стандартный образ жизни для молодой красивой девушки: заграничные поездки, салоны красоты, дорогие курорты. Вот только всё это не укладывалось в мои понимания её возможных доходов. Либо она лукавила о роде своих занятий, либо у неё имелся богатый покровитель. Оказалось, и то, и другое вместе.
По полученным мной данным, Лиса была хакером, причём высококлассным хакером. И работала она не на блага простых смертных. Её нанимателем стала криминальная структура. С одной стороны, зная об этом, я должен был предпринять меры, дабы пресечь деятельность преступного мира. С другой стороны, речь шла о дочери человека, которого я лично очень уважал и высоко ценил. Лиса выбрала кривую дорожку. Впрочем, как и многие. Молот тоже был не без греха, и его я прикрывал регулярно. А сейчас и сам добровольно пошёл на преступление. Возможно, это были как раз те случаи, когда цель оправдывает средства, когда зло творится во благо.
— Доброе утро, — Лиса открыла мне дверь своей квартиры, одетая в халат, всё ещё вялая и всклокоченная после сна. Видимо, не привыкла вставать в такую рань. А я заявился, когда не было ещё и семи. — Кофе?
Она тут же ушла вглубь помещения, а я внимательно огляделся. Квартира у Лисы была, как и предполагалась, отнюдь небедной.
— Не откажусь.
— Тогда налей сам, — девушка свалилась на диван в гостиной и откинулась на спинку, прикрыв глаза. — Там на столике кофемашина стоит. Только кнопку нажать надо, — она устало потёрла веки и добавила: — И мне тож сделай.
— Ладно.
Я направился искать аппарат. Разумеется, это оказалась навороченная шайтан-машина с десятком непонятных кнопок и функций. Я разобрал только то, как приготовить американо. Когда кофе был готов, я с двумя чашками вернулся к Лисе. Она всё ещё валялась на диване в почти бессознательном состоянии.
— Надеюсь, это тебя оживит. Мне нужна твоя помощь, — я поставил одну из чашек перед девушкой на небольшой столик.
Она лениво открыла глаза.
— Не будь ты другом отца, послала бы тебя куда подальше, — Лиса взяла кофе и сделала глоток, поморщилась. — А что, сахар закончился?
— Ты не говорила про сахар. Ты разве не блюдёшь фигуру?
Она засмеялась и покачала головой.
— Знаешь, с моими нервами калории сгорают только в путь.
— Наверное, потому что ты избрала не самый честный способ заработка.
Улыбка на её лице погасла. Мы посмотрели друг другу в глаза. Лиса отпила ещё кофе и поставила чашку на стол. Затем скрестила руки на груди.
— Ты пришёл меня шантажировать? Угрожать? Запугивать?
— Если бы я хотел сделать что-то из вышеперечисленного, сделал бы это уже давно. Но в память о твоём отце я не собираюсь тебя щемить. Прошу лишь об услуге.
— Взамен на молчание? — Лиса ехидно сощурила свои большие глаза.
— Я заплачу, сколько скажешь. Деньги не проблема.
Она выгнула бровь от удивления.
— Ты в курсе, сколько стоят мои услуги?
— Нет. Но, может, могу рассчитывать на скидку?
Лиса вновь разразилась смехом. Потом она резко стихла и уже серьёзно посмотрела на меня.
— Ты ведь хорошо знал моего отца? — тихо спросила девушка.
— Да, довольно неплохо. Он был отличным мужиком. Его смерть — огромная потеря для всех.
— Слишком формальные слова… — вздохнула Лиса.
— Может быть. Но я не понаслышке знаю, каково это — терять близких людей.
Она снова наградила меня пристальным взором, а после отвела взгляд.
— Ладно, сделаю, что смогу. Как я понимаю, сейчас дело тоже касается кого-то из близких тебе людей?
Я скупо кивнул:
— Но лучше обойдёмся без подробностей.
— Они мне и не нужны. Я общаюсь с машинами. Коды честнее людей.
Я вытащил из кармана флешку и передал её Лисе.
— Здесь все данные для входа в нужную мне базу. Сисадмин сказал, что кто-то пытался подобраться к этим данным, но не смог. И вместо этого просто поставил дополнительную ловушку, чтобы уже никто не сумел найти хранящиеся там сведения.
— Ловко, — как будто бы даже восхитилась Лиса. — Я так понимаю, мне надо «убить» надстроенную систему, блокирующую доступ?
— Именно.
— Ладно. Поглядим, что можно сделать.
Она поднялась с дивана, всё-таки захватив с собой кофе, и направилась в другую комнату. Я пошёл следом.
Следующие три часа я наблюдал за тем, как Лиса что-то напряжённо колдует в своём компьютере. Пришлось ещё дважды приготовить ей кофе.
Я уже почти решил, что зря сюда припёрся, как вдруг она объявила победно:
— Есть!
Я тут же уткнулся в экран, не веря успеху:
— Получилось? Точно?
— Точно, — усмехнулась Лиса. — Но, блин, тот, кто это сделал, чёртов гений!
Гений… Женя говорил то же самое. Конечно, было очень любопытно узнать, кто же этот гений, но гораздо важнее сейчас было получить совсем другие сведения. Мне нужно было имя того, человека, который находился вместе с Палмером в одной комнате. Шанс на удачу был невелик, и всё же Лиса произнесла чётко и без запинки, читая с экрана:
Мартыненко… Мартыненко… Александр Мартыненко…
Я повторил это имя не менее сотни раз, стараясь отыскать в памяти хоть какую-то зацепку. Из-за этого едва не выдал вместо нужного пароля данные подозреваемого, однако вовремя одумался.
— Красные розы утопают в чёрном снегу, — произнёс заученную фразу, которую дал мне Молот.
Сначала я подумал, что Андрей решил поприкалываться надо мной. Но пристальный глаз в открывшейся прорези на двери однократно моргнул, после чего задвижка встала на место, а дверь отрылась со скрипом.
— Ну, проходи, — выдал мужик на входе, которому и принадлежал тот самый глаз. Причём единственный. Но это не помещало охраннику пристально изучить моё лицо в мельчайших подробностях. — В первый раз, что ли?
— Да, — я не стал врать, чтобы не вызвать ещё больше недоверия. И без того мужик стоял непреступной стеной, хоть и получил верный пароль, и даже сам обещался меня пропустить. — Так я могу войти?
Охранник нехотя отодвинулся, и я шагнул в тёмный предбанник, где и находился пост главного блюстителя порядка клуба «RED». Не так-то просто получилось отыскать это место. Если бы не инструкции Новикова, я бы в жизни не нашёл это полуподвальное помещение, хоть и располагалось оно в самом центре города, но скрытно, в самых неприметных дворах. И табличку имело соответствующую — крошечную, чёрно-белую, всего с тремя латинскими буквами, по которым никогда не поймёшь, что на самом деле скрывается в данном заведении.
Согласно афише на сайте клуба, сегодня вечером должен был выступать тот самый мастер шибари под псевдонимом Профессор. Но я пришёл заранее, надеясь поговорить для начала с хозяйкой клуба — Адель.
Ещё на фото эта женщина поразила меня своим внешним видом: красные волосы, забритые на одном виске с татуировкой в виде змеи, жёсткие черты лица и — самое главное — взгляд человека, обладающего безграничной властью. Возможно, в своих кругах Адель именно так и ощущала себя. Она была не просто хозяйкой какого-то клуба, она была основательницей и идейным вдохновителем одного из самых старых БДСМ-заведений столицы, а по совместительству — практикующей Доминой.
Всё это мне пришлось изучить после того, как я ушёл от Лисы. Мало того, что не спал всю ночь, так вдобавок потребовалось немало усилий, чтобы запомнить хотя бы основы этого порочного мира. По собственной воле я бы никогда в это не полез. И до того, как Лиса озвучила имя человека, который, возможно, являлся убийцей Вени, надеялся, что это будет кто-то знакомый мне, тот, кого я смогу легко найти по своим связям. Но, увы, среди известных мне людей не нашлось никого с именем Александр Мартыненко. Да и Молот не смог такого припомнить.
— Мало ли к нам народу ходит, — лишь развёл он руками, когда я назвал подозреваемого. — Сам видишь, у него доступ «Edge 3» — самый низкий уровень. Он пришёл в первый раз. Причём по приглашению Палмера. Откуда мне знать, для чего и зачем Веня его сюда приволок?
Лиса нашла в базе контакты Мартыненко — и паспортные данные, и электронную почту, и номер телефона, но на очную ставку с ним я пока не торопился. Если этот Александр имел отношения только с Палмером, тогда будет разумно для начала хотя бы побеседовать с его женой, Мартой. Она ещё не знала о гибели мужа, но уже завтра утром экспертиза должна будет подтвердить принадлежность обгоревших останков Всеволоду Палмеру. Тогда и найдётся повод зайти к Марте…
Однако оставалась вероятность, что кто-то может знать о Мартыненко здесь, в «RED». Может, он как раз увлекался искусством шибари? Тогда всё встало бы по своим местам…
Помещение этого клуба не отличалось роскошествами, которые я лицезрел в «Грани». «RED» был совершенно иным — тесным, мрачным, суровым, с налётом архаичности. Но бывают такие места, которые сразу же определяешь, как места силы. У них особая, если можно так выразиться, энергетика. Такое иногда случается в старинных церквях. Я хоть и не верующий, но даже мне приходилось чувствовать подобное в «намоленных», как говорят в народе, храмах с непростой историей.
Однако, если «RED» и был своего рода «храмом», то храмом сатанинским. И главный «Сатана» не заставил себя долго ждать.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — Адель выросла передо мной багровой глыбой.
Ещё по фото я понял, что она немаленького роста, но в реальности её габариты впечатлили вдвойне. Хозяйка «RED» была обута в латексные сапоги на высокой платформе. Тяжёлую массивную грудь еле сдерживал чёрный кожаный корсет. Признаться, даже мне, видавшему всякое, сделалось неловко под взглядом этой Сатанессы.
— Вы как будто бы что-то ищите? — произнесла она вкрадчиво.
Притом голос у неё был хорошо поставленный, командирский, явно умеющий отдавать приказы и подчинять с первого слова.
— Пока осматриваюсь, — сказал я, стараясь не теряться под давлением неумолимого взора. — А вообще, пришёл посмотреть на выступление Профессора.
— Вы поклонник шибари?
— В каком-то смысле.
— К сожалению, вы пришли слишком рано, придётся подождать.
Адель прошлась по мне с головы до пят несколько раз. Как будто примерялась, ища уязвимые места. Глаза её, казалось, не упускали ни малейшей детали. Теперь я понял, что имел в виду Молот, когда не впрямую, но довольно однозначно дал понять, что побаивается этой женщины.
— Ничего страшного. У меня есть время.
— Очень хорошо. Приятно видеть в своей скромной обители новое лицо. К тому же… весьма симпатичное, — она протянула мне руку. — Меня зовут Адель. Я — хозяйка этого заведения.
Я взял её громоздкую ладонь с хищно заострёнными ногтями, но не стал пожимать, а поднёс к лицу и слегка коснулся губами костяшек мощных пальцев.
— О, боги! Да вы ещё и галантный кавалер! — засмеялась Адель, но руки не отняла.
— Я просто очень рад встретить вас лично. Не думал, что мне так повезёт.
— И как же вас зовут, рыцарь без страха и упрёка?
— Пётр. Но можете звать меня Апостол.
Сатанесса игриво прищёлкнула языком:
Сатанесса повела меня через весь клуб. Мы поднялись на этаж выше и очутились в укромной ложе. Похожие закутки были в «Грани» и считались VIP-зонами, куда вход ограничивался лишь возможностями кошелька гостя. Однако здесь политика была иной: любой мог попасть в ложу хозяйки, если только сама хозяйка позовёт.
Седой мужчина в аккуратных очках, которого я видел ушедшей ночью в клубе Молота, уже находился тут. Он успел переодеться в нормальный костюм, выдавший в нём педантизм и склонность к простым функциональным вещам. Профессор и правда был скорее похож на человека науки, нежели на адепта БДСМ-практик. Он неторопливо пил чай, кажется, зелёный, и листал журнал, лежащий перед ним на столе. При ближайшем рассмотрении я отметил, что данное чтиво также не имеет никакого отношения к извращениям, — это было научно-популярное издание о путешествиях.
Адель представила нас, не забыв упомянуть, что я страстный поклонник шибари.
— Ну, не так уж много знаю о этом искусстве, — поправил я, дабы случайно не угодить впросак.
Профессор смерил меня спокойным, внимательным взглядом. Мы обменялись рукопожатиями. После чего хозяйка «RED» и Профессор, которого Адель упорно называла просто Ю, некоторое время обсуждали свои дела. Мне принесли кофе. Уже пятый с семи утра, но иначе я бы просто не продержался так долго без сна.
Наконец, Адель позвали какие-то срочные дела, и мы с Профессором остались наедине. Когда Сатанесса покидала ложу, я вновь подивился её впечатляющим габаритам. Такую женщину и впрямь легко было представить в качестве доминирующей стороны. Эдакая Альфа-самка, внушающая страх и благоговение. Хотя в беседе Адель держалась мило и даже игриво. И этот контраст поражал ещё больше.
— Вы хотели меня о чём-то спросить, Пётр, — заговорил мастер, как только Сатанесса скрылась из виду.
— Честно говоря, да. А как вы поняли?
— Вы не выпускаете из рук телефон, но не смотрите в экран. Значит, не ждёте ни звонка, ни сообщений. Но, возможно, там у вас припасено что-то, что вы хотели мне показать.
Я вгляделся в его серые, бесстрастные глаза. Несомненно, передо мной находился человек незаурядного ума. Да и физически Профессор был неплохо развит для мужчины своего возраста. Наверняка ему уже далеко за сорок, а то и все пятьдесят. Но ни дряхлости, ни налёта старости в его образе не ощущалось, если не обращать внимание на седую голову. Впрочем, на моей памяти встречались даже мальчишки с седыми волосами — после ужасов войны это ещё не самое страшное, что может случиться с человеком.
Мне пришла в голову мысль: а мог бы Профессор справиться с Веней? Вполне. Возможно, даже в одиночку. Ведь не стоит забывать, что он являлся мастером шибари, а значит, мог придумать способ, как в два счёта поднять Палмера при помощи верёвок и системы рычагов.
— Какая наблюдательность, — отметил я. — Из вас бы вышел хороший детектив или… идеальный преступник.
Профессор равнодушно пожал плечами:
— Всё может быть. Но ни то, ни другое меня никогда не прельщало. Хотя не раз приходилось разгадывать загадки различной сложности. К счастью, это уже в прошлом*.
— Вот как? И что же случилось?
— Уверен, это неинтересная для вас тема разговора. Лучше покажите, что там у вас, — он кивнул на мобильник в моих руках.
И я показал. То самое фото с петлёй на шее моего товарища. Я предварительно обрезал изображение так, чтобы было непонятно, что находится вокруг. Поворачивая к Профессору экран, я одновременно следил за его реакцией. Если он имеет отношение к убийству Вени, то вряд ли сумеет вообще ничем себя не выдать.
— Ваша работа? — как будто бы разочаровано спросил Профессор.
Во мне тоже засело разочарование — ни тени страха, ни даже крошечного удивления не мелькнуло в лице мастера.
— Нет, не моя. Мне прислали это фото… На оценку.
Профессор молча смотрел мне в глаза. Нужно было придумать, как разговорить его.
— Я уже сказал, что пока только начинаю изучать шибари. И пока немного знаю в этой теме…
— Данный узел не имеет никакого отношения к шибари, — холодно заявил Профессор.
— Но вы ведь знаете, что это за узел? — сделал я ещё одну попытку.
— Знаю, — тем же ледяным тоном произнёс он. — Это булинь.
— Булинь?.. — от удивления я и сам уставился на фото, которое видел уже не менее ста раз. — Морской узел?
— Именно.
— Но… — я снова пробежался глазами по вязи. — Но это не похоже на булинь…
— Потому что это редкая разновидность. Так называемый йосемитский булинь. Он более стойкий к растяжению, особенно в области петли. Его часто используют скалолазы, охотники, рыбаки, военные… Вы ведь военный? — неожиданно спросил Профессор.
— А это вы как поняли? — уже во второй раз поразился я его дедуктивным способностям.
— По выправке. Сидите с прямой спиной, не сосредотачиваете взгляд на одной точке, потому что всегда держите под контролем периферию.
— Вы воевали?
— Нет. Служил. В пограничных войсках. Просто у меня хорошая память на детали. Сами понимаете, в моём деле это самое главное.
Я согласно кивнул и пришёл к окончательному выводу, что Профессор едва ли чем-то сможет мне ещё помочь.
Как же я сам проморгал такой момент? Скорее всего сбил с толку выбор материала — не верёвка, а цепь, плюс множественная сложная вязь, которую не так-то просто запомнить обычному человеку.
— Можно ещё один вопрос?
— Задавайте, — спокойно отозвался Профессор.
— Вы знаете человека по имени Александр Мартыненко?
Мастер надолго задумался, а затем отрицательно качнул головой:
— Имя мне не знакомо. Но в нашей среде люди нередко используют псевдонимы. Поэтому я могу годами знать человека, но не иметь никакого представления о том, как его зовут по паспорту.
Беседа зашла в тупик. А мои надежды на быстрое завершение следствия полетели коту под хвост. Не имело смысла дальше допрашивать Профессора, который, похоже, уже понял, что никакой я не любитель шибари, а копаю ради совершенно иногда интереса. Но то ли он привык оставаться тактичным и не лезть в чужие дела, то ли ему действительно было абсолютно по барабану, кого и зачем я ищу.
Я медленно двинулся к авто, не переставая вглядываться в его тёмные окна. Мне показалось, внутри кто-то находился, но надвигающиеся сумерки мешали разглядеть точно. И лишь когда я оказался на расстоянии менее десяти метров, всполох медных волос озарил прямоугольник лобового стекла.
Лея…
Сердечный ритм ускорился, и пострадавшие много лет назад барабанные перепонки заложило от внутреннего давления. Я осторожно сглотнул, чтобы снять спазм, и подошёл к автомобильной двери с водительской стороны. Тихо стукнул костяшками пальцев. Лея резко подняла голову. Её глаза остановились на моём лице, и несколько секунд мы смотрели друг на друга неподвижно, оставаясь каждый со своей стороны.
Но вдруг она открыла дверь.
— Пётр?..
На ней была короткая шуба из чёрной норки, сапоги-ботфорты, закрывающие острые колени и, возможно, платье, чья длина еле-еле выглядывала из-под края верхней одежды. Контраст чёрного и красного снова показался мне нереально притягательным, хотя именно это сочетание не раз встречалось на поле боя. И особенно в тот злополучный день, который не пережили большинство моих военных товарищей.
Однако в образе Леи чёрное и красное несло какой-то иной смысл. Непонятный, незнакомый, пугающий и манящий одновременно.
— Добрый вечер. Ты совершила очередной грех?
Она чуть склонила голову, будто не понимая моего намёка.
— Ну, раз уж мы встретились вновь, — пояснил я.
Лея, наконец, вспомнила своё собственное обещание и улыбнулась, но как-то натянуто:
— Прости, туго соображаю. У меня машина не заводится. Без понятия, что с ней. Уже полчаса пытаюсь как-то её оживить, и ничего не выходит. А я на съёмку опаздываю. Похоже, надо срочно вызывать такси.
— Зачем такси? Я на машине.
Лея то ли не поверила мне, то ли настолько была удивлена, что не сразу нашлась с ответом.
— Ну, так поехали? — спросил я.
— Да-да, конечно!
Она пулей вылетела из своего «Mini», заперла дверь, и мы скорее понеслись к моему авто.
— Ты — мой спаситель! — сев на пассажирское кресло, выпалила девушка.
Не прогревая двигателя, я тут же тронул со двора.
— Куда ехать?
— В Печатники.
— Далековато. Могут быть пробки по дороге.
— Знаю, — она тем временем что-то нервно набирала в телефоне. — Предупрежу, что могу задержаться. Но, вообще, терпеть не могу опаздывать. Знаешь, это моё проклятье — мне нужно, чтобы всё было под контролем. А когда не могу что-то контролировать сама, страшно нервничаю и…
Лея замолчала, дописывая сообщение.
— И?.. — осторожно напомнил я о прерванной мысли.
Зелёные глаза остановились на моём лице. Лея молчала, пока я соображал, как лучше объехать столпотворение на перекрёстке, чтобы перестроиться в нужный ряд.
— И очень возбуждаюсь, — проговорила она.
Я повернулся к ней, решив, что она шутит. Но ничего подобного. Расширившиеся зрачки почти полностью перекрыли собой изумрудную радужку. Прерывистое дыхание заставляло трепетать крылья носа. Напряжённые брови выдавали открытый призывный взгляд.
Я заставил себя сосредоточиться на маршруте.
— А ты что делала в там, откуда я тебя забрал? — задал вопрос, чтобы свернуть со сколькой колеи беседы.
— То же самое я хотела спросить у тебя.
— Тем не менее, я первым спросил.
Лея перестала сверлить меня взглядом и уставилась в окно.
— Полагаю, у нас обоих были дела в одном и том же месте.
— В «RED»?
— Да, — я заметил, что она слегка улыбнулась и накрутила прядь волос на палец. — Как интересно, что я встречаю тебя уже второй раз в БДСМ-клубе, но ни разу не видела в БДСМ-тусовке.
— Я новенький.
— Правда?
— А что в этом удивительного? Разве в Теме не может быть новичков?
— Ты не похож на новичка, — выдохнула Лея.
Её правая рука по-прежнему теребила волосы, а левая внезапно оказалась на бедре: я засёк на периферии зрения движения пальцев девушки — мне померещилось, что она поглаживает сама себя.
— Ты можешь определить, насколько опытен человек в БДСМ?
— Думаю, да. Это довольно просто. Чувствуется по энергетике. И от тебя я сразу ощутила то, что скрывается в доминантных мужчинах.
Я старался не следить за тем, чем она занимается, но становилось всё сложнее смотреть лишь на дорогу. Ладонь Леи двигалась медленно и осторожно, подбираясь к краю юбки.
— И что же это? Власть?
— Боль, — произнесла она едва слышно.
— Что ты делаешь? — не выдержал я творящегося всего в нескольких десятках сантиметров от меня.
— А как ты думаешь?.. — с тихим стоном прошептала Лея.
Солнечный свет окончательно померк. Остались лишь прищуренные красные глазницы стоп-сигнальных огней, неон рекламных билбордов, алый предупредительный блеск светофора, перед которым мы застряли, зажатые в капсуле машины. Пространство сжалось до размеров тесного салона авто, где я и Лея были только вдвоём. Никто не мог видеть нас, хотя мы находились у всех на виду. И я не переставал думать, что творящееся здесь не просто грязный разврат, а к тому же публичное извращение, в котором я не мог очутиться ни при каких обстоятельствах, но почему-то всё-таки пребывал тут.
Как меня, вообще, угораздило? Я должен был гнать эту женщину прочь от себя, но вместо этого сам предложил подвезти и прямо сейчас следил за её руками, дорисовывая с помощью воображения затемнённые фрагменты похотливого действа.
Пульс зашкаливал. Пробка забилась намертво. Кто-то от нервов истерично надавил на клаксон, и я вынырнул из-под гипноза.
— Прекрати.
— А иначе что? — прерывистый голос Леи, точно ноготками, прошёлся по моему слуху. — Накажешь меня?
— Прекрати немедленно.
Она убрала левую руку из промежности, оставив на бедре.
— Запреты только сильнее распаляют.
— Нас могут увидеть.
— И?..
Лея дышала тяжело и часто, прогибаясь в талии, словно от наркотической ломки.
— Я этого не хочу.
— Меня?
Я помотал головой, одновременно пытаясь не поддаться вновь захлёстывающему наваждению.
— Не хочу, чтобы кто-то наблюдал.
— Плевать. Мне нужна разрядка, — умоляюще выдохнула Лея.
Пальцы у неё задрожали. Она натянула пойманную прядь волос до предела, наверняка причиняя себе боль. Шея напряглась, на ней отчётливо проступила пульсирующая вена.
— Я думал, ты достаточно удовлетворилась ночью в «Грани».
— Думаешь, я там трахалась с кем-то?
— А разве нет?
В самом деле, хотел ли я знать ответ на этот вопрос? Пока мы с Молотом находились у бара, я не мог расстаться с мыслью, что в этот момент кто-то обладает телом Леи — слишком заманчивым и сексуальным, чтобы запросто отказаться. Мне и самому было нелегко противостоять её чарам. С первой же секунды встречи её образ прочно поселился во мне. Но подобные женщины созданы для других мужчин, не для меня. За кого бы Лея ни приняла меня, я оставался тем, кто я есть.
— Ты ошибаешься, — она закрыла глаза, поджала губы и с силой оперлась затылком на подголовник.
— Хочешь сказать, ты ни с кем не спала этой ночью?
— Я хочу сказать, что уже давно ни с кем не спала.
Грудь её выпятилась вперёд, воротник шубы заскользил по плечам. Лея расстегнула ещё одну пуговицу, и моему взору предстало её декольте с глубоким вырезом. Она сжала обеими руками грудь. В ложбинке сверкнул кусочек металла — маленький медальон на тонкой цепочке. Образованный им золотой треугольник будто бы указывал направление, в котором я обязан последовать. Но куда вёл этот путь? К спасению или прямиком в ад?..
— Мне сложно тебе поверить.
— Не верь, — выдохнула Лея. — Я сама никому не верю.
— Тем не менее, ты ведь села в мою машину.
Наконец, зажёгся зелёный. Пробка переместилась за перекрёсток. Мы снова оказались в тисках. Лея повернула голову и посмотрела на меня.
— Разве ты можешь причинить мне вред? — спросила она.
— Ты сказала, что почувствовала во мне боль.
— Да. Но это твоя боль. А у меня есть своя. Мы похожи.
— Ты меня не знаешь.
— Как и ты меня.
Её рука вновь поползла вниз. Я сцепил зубы покрепче. Пальцы Леи остановились в нескольких сантиметрах от лобка.
— Тебе нравится меня пытать? — нервное дыхание пульсировало терпким жаром.
— Я ничего не делаю.
— Вот именно. А мне необходимо, чтобы ты что-нибудь сделал. Пожалуйста, — просьба прозвучала почти жалостливо, почти истерично.
Я продвинул автомобиль ещё чуть дальше по пути.
— Пожалуйста, — повторила Лея умоляюще.
Не понимая, что и зачем делаю, я протянул руку через коробку передач и опустил на ладонь девушки. Провёл ниже, почувствовав под пальцами контраст шершавого кружева чулок и гладкой кожи. Лея выдохнула в потолок.
Я смотрел на дорогу. Однако всё моё сознание было сосредоточено на ощущениях в руке. На Лее не оказалось белья. И как только я это понял, сопротивление моё окончательно сдалось.
Раньше мне казалось, что я способен устоять перед любым соблазном. Даже в мыслях никогда не изменял Инне. Даже после её смерти отказывался от идеи спать с другими женщинами.
Один раз уговорил себя трахнуть проститутку, но только гаже мне стало после этой мерзости. Я ненавидел себя. Особенно, когда у меня еле встал. Проститутка сосала и дёргала мой член, а я кое-как старался выключить гадливые мысли. Алкоголь тоже едва ли помог. Я ненавидел всё происходящее, но твёрдо решил идти до конца. Тот секс вышел уродливым, отвратительным и не принёс ни малейшего облегчения. Только лишний раз убедил в том, что Инна была права…
— Ты не мужчина! Тебя вообще не интересует секс!
— Неправда…
— Правда! Мы живём как соседи! Когда ты в последний раз трахал меня?! Почему ты не можешь просто взять и трахнуть меня?! Почему?!
Почему?..
Почему сейчас, находясь рядом с Леей, я испытывал вожделение, какого давно не случалось? Чем она околдовала меня? Откуда во мне взялось столько похоти, что я готов был наплевать на все приличия и мораль и трахнуть её прямо тут, в машине?..
— Пожалуйста… — сорвалось с её губ, когда я прикоснулся к горячей влажной промежности.
Колдовские глаза закатились. Я прошёлся пальцами по набухшим кожным лепесткам. Лея подалась навстречу моей руке. Обхватила моё запястье, стараясь усилить давление.
Я молча смотрел на дорогу, терпя адскую пульсирующую боль в паху от сильнейшей эрекции. Лея стонала под моими ласками, требуя скорее довести её до оргазма. В какой-то момент стало абсолютно безразлично, действительно ли нас могут застукать, или, может, мы даже попадём в аварию по неосторожности. Риск был колоссальный. Концентрация терялась, разум туманился. В голове завывали сирены, предупреждая о надвигающейся опасности. Всё это я просто игнорировал, продолжая доставлять удовольствие Лее.
Она благодарила за то, что я не дал ей сойти с ума, но одновременно с этим словно обрёк самого себя на падение в бескрайнюю бездну. Присутствие Леи на несколько минут лишило меня рассудка. Ноющая боль в яйцах отупляла. Я очутился за гранью допустимого и никак не мог вырваться из капкана, пока Лея оставалась рядом.
— Почему ты молчишь? — шёпотом спросила она.
— Тебе ведь нужно как-то добраться до Печатников.
— Но ты думаешь не об этом.
— Нет, — я был вынужден сознаться.
— Хочешь, чтобы я замолчала?
— Да.
— Тогда прикажи мне, — её голос, словно пуля, насквозь пробивал мой мозг.
Это было сродни тем ночным кошмарам, из-за которых я нередко просыпался с криком в холодном поту. Поначалу так происходило каждую ночь, иногда и несколько раз за ночь. Постепенно кошмары немного отступили, но не ушли насовсем. И всякий раз во сне я осознавал, что сплю, видел и себя, и всё происходящие как бы со стороны, точно фильм, но не мог остановить просмотр, не мог открыть глаза по собственной воле.
И сейчас я понимал, что нырнул в ядовитый дурман — в чужой сон, уволакивающий всё дальше и глубже в свои сети. Но был совершенно бессилен противостоять.
Давление дробью забарабанило по вискам. Дыхание рвало лёгкие. Я понял, что всего через пару секунд меня неизбежно накроет очередной панической атакой. И я не в силах это предотвратить.
Губы Леи вдруг очутились возле моего уха. Её рука легла мне на бедро.
— Не сдерживай себя, — услышал я её призыв. — Выпусти своих демонов.
Кончик влажного языка прошёлся от мочки по слуховым завиткам.
— Ты хочешь, чтобы я остановилась или чтобы продолжала, мой Господин?..
Свинцовый туман повис перед глазами. Я больше ничего не видел. Во время приступа терялась не только концентрация, но и способность разговаривать. В любой момент я мог потерять управление собственным телом.
На последнем обрывке сознания мне удалось выжать тормоз и включить аварийку. Я вжался спиной в кресло, пытаясь считать в уме: «Один, два, три, четыре, пять…», хоть и понимал, что уже поздно — меня снова вышибает прочь из реального мира. Вновь все внутренние органы плавились изнутри, заставляя ходить по тонкой нити между жизнью и смертью.
Нужно было сказать Лее, чтобы она не притрагивалась ко мне, чтобы держалась подальше от меня, чтобы бежала отсюда прочь и не оглядывалась. Никто не должен видеть подобного. Никто не должен становиться свидетелем кошмара, когда другого человека буквально ломает и выжигает изнутри. Когда чья-то жизнь проходит на волосок от смерти, и всякая попытка осмыслить нереальность этого ощущения проваливается в пустоту до тех пор, пока не закончится атака.
— Пётр… — выдохнула мне в губы Лея.
Мои кулаки сжались до хруста. Всё тело взмокло. Я уже не понимал, дышу или нет.
Внезапно Лея накрыла мой пересохший рот поцелуем, проникла языком между зубов, ища мой язык. Я успел подумать, что могу случайно причинить ей боль. Могу сделать что-то, чего никогда себе не прощу.
Она будто бы ничего не замечала, продолжая жадно целовать. Её дыхание передалось мне. Я сбился со счёта, но стал дышать одним воздухом с ней. Нежные руки обрамили мои скулы, гладили и успокаивали. В них было тепло и безопасно. Я сам не отследил момент, когда ответил на поцелуй, как уменьшилось давление в паху, потому что Лея высвободила мой член.
Она оставила мои губы и скользнула ниже. И лишь когда головку опалило приятной томной теплотой, я понял, что именно сделала эта бестия. Она с наслаждением сосала мой член и вновь погружала в глубокий сонный транс. Однако в нём не было ни опасности, ни страха смерти. Не было ничего из того, что кормило панику и убивало всё живое во мне. Я просто плыл по течению и наслаждался лаской умелого языка и губ.
Когда я кончил, Лея проглотила всю исторгнутую сперму и ещё какое-то время подержала член во рту. Я смотрел в автомобильный потолок, но видел лишь бесконечное звёздное небо, которое покачивалось надо мной огромным куполом. Давление в висках снизилось. Уже побелевшие от чрезмерного сжатия кулаки медленно разжались.
Лея поняла голову и посмотрела мне в глаза. В тот момент они показались мне порталом в какой-то иной, потусторонний мир. Мы молча смотрели друг на друга. Кажется, снаружи кто-то сигналил, недовольный, что авто остановилось прямо посреди дороги. Возможно, доносились и возмущённые крики. Но я лишь неотрывно смотрел на Лею и дышал.
Снова дышал свободно.
Сложно было поверить в произошедшее. Почему остановилась паническая атака? Откуда взялись силы не рассыпаться вновь на куски? Как Лее удалось дать мне именно то, в чём я нуждался, хотя сам понятия не имел, что мне поможет?
— Тебе было хорошо? — спросила она.
— Да. Спасибо, — я осторожно выдохнул. — Извини, я… просто не привык к подобному…
— Не любишь публичность?
— Не люблю.
— В таком случае, может, мы найдём как-нибудь время для укромного общения?
— Тебе бы этого хотелось?
Я всё ещё с трудом верил, что Лея в самом деле заинтересовалась мной. Конечно, мне попадались женщины, которые были не прочь затащить меня в постель. Однако наши желания никогда не совпадали. Я даже представить не мог, что однажды встречу ту, к которой меня потянет настолько, что захочется забыть обо всём.
С Инной вышло иначе. Она была медсестрой в больнице, где я проходил лечение после контузии и полученных ранений. Банальная история, когда пациент привязывается к милой заботливой женщине. Сначала она ухаживала за мной, потом настал мой черёд. Это не было мимолётной вспышкой страсти и голодной похоти, хотя поначалу наши отношения были намного жарче, чем впоследствии.
Инна забеременела, мы поженились, стали жить вместе. Но ни я, ни она не были готовы к постоянным столкновениям с моими проблемами. К сожалению, не всё возможно исцелить при помощи медикаментов. Кое-что навсегда остаётся в память об ужасах войны. Наверное, мне просто повезло меньше остальных: Молот и Веня вернулись к нормальной жизни, по крайней мере, так это выглядело со стороны, хотя лично я до конца не верил в их полное исцеление. Ведь о том, что творилось со мной, знала лишь жена. И я понимал, что за стенами чужих домов также могут таиться свои нелицеприятные секреты.
О себе я давно знал правду и не питал глупых надежд — не существует лекарства ни от панических атак, ни от навязчивых кошмаров, ни от внезапных приступов ярости. Это плата за исполненный долг, за все отнятые и спасённые жизни, за собственную вырванную из когтей смерти жизнь. И моей обязанностью было выносить эту жизнь в одиночестве, с чем я благополучно не справился, когда нашёл и потерял Инну. Это моя вина. И только моя.
А теперь я вдобавок тяготел к Лее, о которой вообще ни черта не знал, кроме того, что мы с разных планет, и никогда не должны были пересечься. Никогда не должны были заговаривать, смотреть друг другу в глаза, прикасаться друг другу, вожделеть. Но я уже переступил через запретную черту. А она?.. Она ещё меньше меня понимала, кого зовёт в свои объятья.
— Зачем ты задаёшь такие вопросы? — спросила Лея, уводя взгляд в окно.
— А какие надо задавать?
Я погасил «аварийку» и снова завёл мотор.
— Может, иногда стоит обойтись вообще без вопросов? — она повернулась ко мне.
— Я так не считаю.
— Ладно, — она едва заметно пожала плечами. — Но для начала ответь ты: у тебя кто-то есть?
— Нет.
— Хорошо, — кажется, Лея улыбнулась. — Тогда нам обоим ничто не мешает провести время вместе. Хотя бы один раз.
— Один раз… — пробормотал я.
Ещё один раз поддаться пороку? Ещё один раз закрыть глаза на свои моральные принципы? Выпустить своих демонов, как выразилась Лея…
В голове до сих пор разливалась блаженная пустота, какой я давно не испытывал. Мне было легко и в то же время непередаваемо трудно ощущать рядом эту странную, пугающую, обворожительную женщину. Я не желал её отпускать. Никогда. Ни сейчас, ни через час, ни ещё когда-нибудь. Однако голос разума всё убеждал, что так нельзя. Это очередная ошибка, за которую мне вновь придётся дорого заплатить.
— Хочешь, чтобы я тебя умоляла? — спросила Лея.
Слове её задрожали в воздухе невидимыми волнами. Я не хотел, чтобы она меня умоляла. Я хотел, чтобы она исчезла, испарилась, стёрлась из моей памяти.
Или осталась навсегда.
И весь этот сумбур снова стал закручивать пружину внутри моей грудной клетки.
— Да, — ответил я. — Умоляй.
Она молчала. Я вёл машину и не смотрел на неё.
— Ну, же? — снова поддел я. — Ты уже передумала? Испугалась?
— Я ничего не боюсь, — прошептала Лея.
— А зря.
— Чего же мне, по-твоему, следует бояться?
— Меня, — я посмотрел на неё почти с ненавистью. — Тебе следует бояться меня.
— Тогда сделай так, чтобы я тебя испугалась, — в её голосе прозвучал и вызов, и мольба. — Сделай так, чтобы я почувствовала.
— Что почувствовала?
— Боль. И твою. И свою, — уверенно произнесла Лея и добавила: — Пожалуйста.
— Даже если мы оба об этом пожалеем?
— Даже так. Пускай. Мы оба в этом нуждаемся. Разве ты не видишь?..
Я видел. Видел многое из того, чего видеть не должен. И, кажется, понимал намного больше, чем Лея говорила. Мы общались на каком-то другом языке. И откуда-то знал, что она испытывает ровно тоже самое.
Мы подъехали по нужному адресу. Я остановил автомобиль, но Лея не ушла сразу же. Она осталась сидеть на прежнем месте. В воздухе висел так и не отвеченный вопрос.
— Ты правда этого хочешь? — повторно спросил я, перефразировав то, что уже пытался вызнать.
И хотя решимость Леи не оставляла никаких сомнений, мне нужно было убедиться. Не столько в её намерениях, сколько в своих.
— Да, — коротко прозвучало в полной тишине.
— Хочешь, чтобы я стал твоим Господином на один раз?
— Хочу, чтобы ты сделал со мной всё, что хочешь.
— Всё, что угодно?
— Всё.
— Зачем тебе это?
— Затем же, зачем и тебе. Чтобы вновь ощутить себя живой.
— Хорошо, — я протянул руку и сжал её тонкую ладонь. Она прижала свои пальцы к моим. Так мы скрепляли наш уговор. — Послезавтра?
— Слишком долго, — её глаза блестели во тьме, нетерпеливо и жалостливо.
— Боюсь, раньше не получится.
Я усилил хватку, запрещая себе мысль, насколько яростно хочу наброситься на Лею прямо сейчас. Страшно было представить уже то, что сейчас она уйдёт, и мне снова придётся думать о ней, вспоминать её, хотеть её, ненавидеть её, скучать по ней, бояться снова увидеть или никогда больше не встретить.
— Мог бы вообще-то предупредить, — вместо приветствия кинула мне Аня через порог.
Даже не глянула в мою сторону и сразу ушла вглубь квартиры. Судя по всему, злилась, что я приехал на три часа позже обещанного.
Хотя лично я очень сомневаюсь, что моя сестрица из-за этого сильно пострадала — всё равно целыми днями ни черта не делает. Все её заботы — раздать ценные указания по своим салонам красоты и дальше смотреть сериальчики.
Разумеется, сама себя Анна именовала бизнес-вуман. Но по собственному опыту я неоднократно убедился, что любое начальство, в какой бы структуре не находилось, всегда состоит из профессиональных бездельников. Мою сестру немного оправдывало то, что салоны свои она каким-то образом содержала самостоятельно. По крайней мере, так она говорила. В остальную часть её жизни я предпочитал не соваться, как она в мою, — так нам обоим было спокойнее.
— Папа! — выбежала мне навстречу Мася, сверкая детской непосредственной улыбкой и новыми заколками в виде бабочек в редких светлых волосиках. — Смотри, что мне тётя Аня подарила! — немедленно похвасталась дочка яркой бижутерией. — Красиво?
— Очень, — я подхватил малышку на руки и поцеловал в пухлую щёчку.
Она смешно наморщила нос-кнопку:
— Щекотно!
Я потрогал свою заметно отросшую за двое суток щетину и тут же словил недовольный взгляд сестрицы.
— Ты б хоть в порядок себя привёл, — она надменно дёрнула бровью.
— Не успел. Дела были.
— А говорил, что в отпуске.
— Так получилось, — я пожал плечами и опустил Масю на пол.
Она принялась скакать, довольная тем, как подпрыгивают в волосах крылья бабочек на пружинках.
— Смотри, они летают! — комментировала малышка, не прекращая движения.
— Гляди, чтобы ты случайно не улетела, — улыбнулся я.
— Я тоже научусь летать! И улечу далеко-далеко!
— Куда же ты улетишь?
— К маме!
Аня быстро отвернулась. Ничего не сказав, пошла в кухню. Я тоже смолчал.
Мася не помнила свою маму. Ей не было и трёх, когда всё случилось. Страшно представить, что тогда я мог потерять ещё и её. Инна в истерике пыталась забрать с собой дочь. Я не отдал ей девочку, сказал, что и её никуда не пущу. Но Инна всё-таки ушла, распалившись ещё сильнее.
Когда я в последний раз видел супругу живой, она меня ненавидела. По-настоящему. До одури. Ненавидела так, что желала мне смерти. А через час её самой не стало. И в этом был виноват лишь один человек. Я.
— Папа, у меня ещё новые игрушки есть! — не унималась Мася, когда я следовал за сестрой в кухню.
— Ух ты. Здорово. Ты пока собери свои вещи и поедем домой.
— А я думала, мы у тёти Ани останемся… — расстроилась малышка и скривила губки в перевёрнутый полумесяц.
Она жалостливо глянула на тётю, затем — снова на меня.
— Папа по тебе уже соскучился, — подбодрила Аня. — Как раз поиграете с ним в новых куколок.
— Папа не умеет играть, как ты, — вздохнула Мася и шмыгнула носом.
— Вот ты его и научи. Он же сообразительный, — сестрица зыркнула на меня совсем неприветливо.
— Постараюсь, — отболтался я.
Мася удручённо кивнула и с поникшей головой ушла в свою комнату. Да, тут у неё была собственная комната. Намного красивее и веселее, чем в собственном доме.
— Зачем ты её так балуешь? — пробормотал я тихо, чтобы Мася ненароком не услышала.
— Потому что ты, похоже, забыл, что она — ребёнок, — ответила Анна и щелчком ногтя включила электрический чайник. — К тому же ребёнок, у которого нет матери.
Её тон ясно давал понять, что в этом доме мне никогда не рады. Потому что смерть Инны навсегда стала моим личным крестом, который мне предстояло нести до конца своих дней.
— А, по-моему, ты просто сублимируешь собственные нереализованные материнские инстинкты, — парировал я, стараясь сохранить лицо и не наорать на сестру.
— Даже если так, я стараюсь на благо ребёнка.
— Ты на собственное благо стараешься.
— А для кого стараешься ты, Петя? На благо Родины?
— Я стараюсь для Маси! — нервы не выдержали, и я всё-таки повысил голос.
— Да ну? — Анна скрестила руки на груди. — А сегодня, когда она полдня тебя прождала, ты тоже для неё старался?
— Не полдня. А всего лишь три часа. И не похоже, что она очень спешит уезжать.
— Конечно. Потому что здесь к ней относятся, как к маленькой девочке, а не как к бремени.
— Хватит, — оборвал я.
— Что «хватит»?
Ещё немного, и мы оба дошли бы до точки кипения. Никто из нас никогда не был ангелом. А моя сестрица ещё с детства наплевала на все подобающие настоящей женщине добродетели. Кротость, скромность и покорность — ругательные в её случае слова. Родись она пацаном, и никакого диссонанса бы не возникло. Но Аня была девчонкой и притом с ранних лет отъявленной стервой. И я понятия не имел, откуда это в ней.
— Хватит напоминать мне, что Инна мертва. Я достаточно помню об этом сам.
Мы уставились друг на друга в тяжёлом, наэлектризованном молчании. Ну, вот, и так почти каждый раз.
В конце концов Анна фыркнула и отвернулась к чайнику, который как раз вскипел.
— Чай будешь? — предложила она, уже доставая две кружки из шкафчика.
Я угрюмо промолчал. Через минуту сестра села за стол, где уже находился я в ожидании дочери. Она придвинула ко мне одну из чашек с только что заваренным чаем.
— Петь, — сказала она уже чуть более спокойно, — ты не виноват в случившемся.
— Закрыли тему.
— Ладно, — сестра отвернулась и некоторое время молчала. Но долго держать рот на замке не смогла: — Тебя вызвали на работу?
— Вроде того.
— Что-то срочное?
Я уклончиво пожал плечами. Анна состроила недовольную гримасу, закатила глаза и вздохнула.
— Из тебя слова не вытянешь, — проворчала она и отпила чай.
— Разговорный жанр — не моя стихия.
Аня усмехнулась в ответ:
— И не поспоришь.
— Тебе, кстати, привет от Молота, — сказал я, чтобы хоть чуть-чуть разрядить обстановку.
«Хочу, чтобы ты связал меня, заткнул рот и пригрозил, что, если издам хоть звук, перережешь мне глотку…»
— Пап, а кто тебе пишет? — сунула любопытный нос в мой телефон Мася.
Хорошо, что она не умеет пока читать. Точнее — умеет, но только по слогам.
Однако я успел быстро смахнуть неожиданно выскочившее push-уведомление, прежде чем Мася сумела разобрать смысл слов. По крайней мере, я на это надеялся.
— Это по работе, — торопливо ответил ей и вернул телефон на тумбочку, положив экраном вниз.
Тут же донёсся новый звук вибрации. Видимо, пришло ещё одно сообщение, но я пересилил себя и не стал заглядывать в экран. Вместо этого вернулся к чтению «Гарри Поттера», без которого Мася отказывалась засыпать.
— С того самого дня, как Хагрид упомянул имя Фламеля, ребята действительно пересмотрели кучу книг в его поисках. А как еще они могли узнать, что пытался украсть Снегг?..
— Пап?..
— М?
— Такое странное имя…
— Какое? — не понял я. — Снегг? Да, странненькое. Но это же сказка…
— Нет, — возразила малышка. — Лея. Она тоже из сказки?
Мася уставилась на меня с какой-то надеждой, а я нервно сглотнул. Вот чёрт, всё-таки что-то успела прочитать. Надо быть аккуратнее.
— Нет, не думаю.
— Жаль, — дочка удручённо вздохнула и потупилась.
Но вскоре заново увлеклась волшебными приключениями, а через полчаса уснула под шелест страниц. Я осторожно укрыл Масю одеялом, забрал телефон и на цыпочках вышел из детской. Телефон провибрировал в очередной раз. Я разблокировал экран и открыл чат с Леей.
«Хочу, чтобы ты обзывал меня. Грубо. Грязно. Плевал мне в лицо и душил, душил…»
«Боже, я вся мокрая… У меня уже весь низ живота скрутило до боли… Когда? Когда мы увидимся?»
Не только у Леи скрутило низ живота. У меня тоже в паху потяжелело и заныло от чтения её откровений. Я привалился виском к стене и попытался отдышаться.
«Почему ты молчишь? Издеваешься, да?»
Лея видела, что я нахожусь в сети и прочёл её послания. Но как ответить ей, даже не представлял.
То, что для неё наверняка считалось нормальным и обыденным, я всегда воспринимал как омерзительные, порочные и недопустимые вещи, которые могут творить лишь ненормальные извращенцы. Я презирал всю эту гадость, всю эту грязь. Не понимал и не хотел даже минимально касаться подобного.
Не знаю, как так вышло, что и моя родная сестра, и самый верный боевой товарищ Молот крепко увязли в этом болоте. Новиков, по крайней мере, влился туда из-за денег. Поначалу. Но сейчас уже погрузился с головой в трясину похоти и разврата. Как оказалось, не он один. Веня тоже ходил в «Грань». Просто ради безопасного приватного места для встреч с деловыми партнёрами? Сомневаюсь. Если уж меня начало засасывать в мракобесие, то наверняка и Палмер поддался соблазну.
Как он, чёрт возьми, мог?.. У него ведь жена, двое детей, бизнес…
Собственное дикое влечение я оправдывал хотя бы тем, что изголодался по женской ласке, что не был связан ни с кем личными отношениями уже очень давно. Впрочем, одновременно понимал: дело не в голоде или тоске по женскому телу. Дело в ней — в Лее.
Она меня поймала на крючок. Моментально, за одну секунду, с того самого мига, как я впервые увидел её в «Дюкере», уже сдался ей в плен. Она околдовала меня, отравила своим поцелуем, своим шёпотом, впрыснула свой яд, заставив позабыть о всех границах дозволенного, праведного и благочестивого. Она утянула меня в свой порочный мир. А я даже не сопротивлялся толком. Да почти ликовал. Особенно, когда случилось невозможное, и я не рухнул в кромешную тьму, как происходило всегда во время приступов.
Они длились не дольше пары минут, иногда и вовсе несколько секунд. Но всегда проживались как целая вечность, заполненная раздирающей болью и диким страхом смерти. В полном сознании мне не было так страшно умирать.
Хотя глупо лукавить: смерти боятся все — мужчины, женщины, дети, старики. Когда над головой взрываются ракеты, перед глазами свистят пули, когда каждый шаг может стать последним при встрече с миной, а из любого укрытия целится тебе в лоб дуло автомата, страх оживает сам собой. Иногда он придаёт сил, а иногда низвергает в пропасть отчаяния.
В тот раз я повёл себя не как герой. В тот раз не было ни одного героя среди живых. Героизм — участь мёртвых. И нет в нём ни доблести, ни святости. В смерти вообще нет ничего, кроме самой её сути — уродливой, жестокой, тошнотворной. Если и есть в этом хоть немного благого, то лишь в осознании ценности жизни. Никогда и ни при каких обстоятельствах человек не способен настолько беречь свою жизнь, как перед лицом смерти.
А я отныне был обречён умирать регулярно, не до конца, но по-настоящему. Благодаря паническим атакам. И ничто не могло их остановить, притупить или сделать хотя бы чуть менее острыми. Ничто и никто.
Кроме Леи.
«Скоро», — написал я в ответ, всё ещё плохо соображая.
Еле дошёл до своей комнаты. Приоткрыл окно и закурил, уставившись на ночной город.
Доктора говорили, что надо бросать курить, что никотин угнетает нервную систему, и это тоже может быть фактором, усугубляющим приступы. Но ни разу не случалось такого, чтобы меня начинало крыть от курения. Табак успокаивал, приводил мысли заново в стройный ряд и глушил закипающие нервы.
«Сейчас. Я хочу сейчас», — выскочило на экране сообщение от Леи.
И я вдруг понял, что в текущий момент даже сигареты бессильны отвлечь меня от мыслей о ней. Я должен был сосредоточиться на расследовании, но вместо этого снова и снова прокручивал в памяти недавние события в машине. Как силился не войти в штопор, как был близок к очередной агонии, как губы Леи вдохнули в меня жизнь, как её тело стало моим спасением…
Лея: «Что мне сделать, чтобы увидеть тебя сейчас?»
Пётр: «Представь меня»
Лея: «Тогда мне придётся нарушить твой приказ»
Пётр: «Ты не посмеешь»
Лея: «А если посмею?..»
Я осел в компьютерное кресло и откинулся затылком на спинку. Сухость в горле стала совершенно невыносимой, но не было сил даже сходить за стаканом воды.
Самым сложным, пожалуй, было поверить в то, что всё это действительно происходит со мной. Не знаю, что шокировало, пугало или восхищало сильнее: то, что я всё ещё не сорвался посреди ночи навстречу Лее, позабыв обо всех своих обязанностях и заботах, или то, что вообще в моей жизни каким-то чудом появилась эта женщина?..
— Ты грёбанный импотент! Лучше б любовницу себе завёл, как делают все нормальные мужики!!!..
Я оборвал воспоминание, помимо воли вспыхнувшее в голове.
Любовница… А что, если у Палмера была любовница?..
Быстро активировав компьютер, я вставил флешку с данными для входа в базу клуба. Если у Вени была постоянная любовница, он наверняка встречался с ней в «Грани», причём несколько раз. Да, очень вероятно, что убийца — тот самый Мартыненко. Но одних подозрений мало, нужны хоть какие-то доказательства. А иной раз, чтобы найти доказательства, достаточно понять мотив преступника. Мотив — и есть ключ к любой тайне.
В данном случае убийство не было случайностью из-за внезапной вспышки ярости. Это был спланированный акт, который продумали до мелочей. И если я хоть что-то понимал в мотивации преступников, то Веню в буквальном смысле казнили столь жестоким и извращённым способом. За что он мог поплатиться таким образом? Напрашивался очевидный ответ — за секс. Если Палмер трахался с чьей-то женой, ему мог мстить её муж-рогоносец. А если Веня трахался с женой Мартыненко…
«Ты накажешь меня?..» — прочёл я высветившееся уведомление.
Пётр: «Накажу»
Лея: «Как?..»
Пётр: «Если заранее будешь знать о наказании, то решишь его избежать»
Лея: «А если наоборот?.. Если я хочу, чтобы ты меня наказал?..»
Я снова вернулся к экрану компьютера, но ещё долго не мог ввести нужный запрос. Всеволод Палмер. Мне необходимо узнать, с кем и когда он встречался в клубе.
По поиску вывалились списком все фиксации карточки Вени за последний год. Я постарался найти какие-то совпадения. Попались два женских имени — Екатерина Рязанцева и Ольга Дёмина. С обоими Палмер проводил время в приватах, но всего по разу. Вряд ли они обсуждали последние сводки на нефтяной бирже, но также вряд ли единичные встречи могли обернуться тем плачевным финалом, который ждал Веню в итоге. Да и никакой связи с Мартыненко, на первый взгляд, обе девушки не имели.
Он был женат дважды, насколько мне удалось разузнать. Нынешний, второй брак уже существовал больше десяти лет. Данных его супруги в базе клуба не имелось. А вот Дёмина и Рязанцева были постоянными членами «Грани» с доступом Edge-2, то есть не являлись новичками в Теме и, в частности, в клубе Молота. Сам же Мартыненко пока представлялся «залётной птицей».
Так где же, где связь?..
А что, если Веня предпочитал встречаться с любовницей за пределами клуба? Есть такая вероятность, и в этом случае поиск может быть серьёзно осложнён…
Лея: «Скажи, как ты меня накажешь? Я хочу знать…»
Я покосился на телефон и подумал, не стоит ли ещё покурить. Или же стоит просто наплевать на всё и броситься с головой в омут, который так жестоко и сладко тянул к себе?..
Пальцы потянулись к клавиатуре и стали поочерёдно нажимать кнопки: «Л», «Е», «Я»…
Через секунду искомый профиль высветился на экране. Мне повезло — у Леи был указан псевдоним, иначе найти не получилось бы, потому что в паспорте её звали иначе.
«Елена Адамовна Фридман, 25 лет» — прочёл я на мониторе рядом с фотографией рыжей бестии. Даже на этом невзрачном снимке она выглядела искусительно и порочно. Пробежавшись глазами по анкетным данным, отметил, что прописка у неё казанская, а адреса в Москве не значилось. Что ж, значит, не судьба пока сорваться в гости.
Лея: «Не будь так жесток… Мне срочно необходимо сделать хоть что-нибудь… Иначе меня разорвёт на части…»
Пётр: «Просто потерпи ещё сутки. Осталось недолго.»
Лея: «Долго. Слишком долго…»
Да, долго. Слишком долго. Я был согласен с Леей в каждом их этих утверждений. И сам изнывал настолько, что не дал монитору погаснуть, когда истекло время неактивного ожидания. Тотчас щёлкнул мышью с единственной целью — снова увидеть Лею.
Мне не следовало ни связываться с ней, ни давать ей каких-то обещаний, ни обнадёживать самого себя. Разумеется, весь фокус был в том, что я совсем одичал, слишком долго копошился в собственной тьме, оттого первая же яркая вспышка ослепила враз. И я уговаривал себя, что после одной встречи с Леей это пройдёт. Может, и было в ней что-то особенное… Хотя не так. Она по определению была особенной во всех своих гранях, но её игры всё же оставались мне непонятными и до некоторой степени чуждыми. Я сам не понимал, во что именно играю. Да и играю ли вообще?..
Проснулся в холодном поту. Как почти каждую ночь. Крупная дрожь пробивала все мышцы в теле жестокими судорогами. Кое-как сел на кровати, зажёг ночник.
Мои постоянные кошмары тоже стали причиной конфликтов с женой. Поначалу Инна верила, что это пройдёт. А потом перестала верить. Но вряд ли она представляла, к чему в действительности приведёт её уход.
А если б знала, ушла бы? Хотя бы для того, чтобы сохранить себе жизнь? Или же согласилась умереть, только чтобы досадить мне?
Глупо. Я знаю, глупо задаваться такими вопросами. Гораздо лучше сейчас было попытаться снова заснуть. Но, несмотря на предыдущую совершенно бессонную ночь, я понимал, что уже не усну. А если и удастся ненадолго забыться, очередные кошмары не заставят себя долго ждать.
В каком-то смысле мы с Новиковым поступили правильно, когда предали огню практически все свидетельства гибели Вени. Не хочется представлять себя на его месте, но случись подобное, наверное, любой бы предпочёл скрыть от общественности детали рокового события. Не справиться с управлением на скользкой трассе и погибнуть в ДТП — тоже трагедия, но не настолько ужасающая, как истинная причина смерти Вени. И всё равно его застывшее в предсмертной судороге лицо, охваченное огнём, ещё долго будет преследовать меня, напоминая о другой потере.
А снова видеть во сне и обгоревший труп Инны, и полыхающего Веню мне не хотелось. Слишком много боли. Слишком много жертв на единицу времени.
Я встал с постели и подошёл к рабочему столу. Экран компьютера погас, но системный блок до сих пор работал, а в браузере осталась открытой страница с базой данных. Повторно введя пароль, я уставился в худощавое, выразительное лицо, окаймлённое медными локонами. Долго всматривался в черты, теперь казавшиеся почти родными, но до сих пор слабо изученными. Впалые щёки, едва заметная россыпь веснушек под нижними веками, узкий нос с небольшой горбинкой, чувственные губы. Мне показалось недостаточным довольствоваться лишь этим скудным изображением Леи, и я попробовал наудачу ввести её имя в интернет-поисковик.
На запрос «Елена Фридман» выпали страницы неизвестных женщин. Ни одна из них не была той, что мне нужна. Тогда я изменил параметры поиска и написал просто «Лея». В ответ получил ещё больше различных страниц, профилей, ссылки на какие-то форумы. Но сколько ни бродил по разным сетевым ресурсам, не нашёл ничего, даже близко напоминающего о Лее.
Может, она не любительница виртуального пространства? Предпочитает реальную жизнь, а не бессмысленное просиживание в интернете? У меня тоже не было ни аккаунтов в социальных сетях, ни излюбленных онлайн-порталов, куда бы постоянно заходил. Разве что в ленту новостей, и то нечасто. Вдруг в этом плане мы совпали с Леей?
Наверное, меня бы это порадовало. Но почему-то я не поверил в такую версию и подумал о том, как ещё можно найти мою рыжую бестию.
«Лея БДСМ» — напечатал в строке и нажал Enter.
Хотелось бы удивиться или разозлиться, или хотя бы тут же закрыть все активные вкладки, но я не смог. Листал ещё и ещё, смотрел, читал, бесконечно скроллил вверх и вниз, ища глазами очередную фотографию Леи. У неё их было предостаточно. Не зря она спешила на какие-то съёмки. Для Леи общение с фотокамерой было делом обыденным — в кругах Тематиков её знали как популярную фетиш-модель. Так она зарабатывала себе на жизнь, хотя мне поначалу непросто было понять, каким образом такое занятие способно приносить доход.
Однако сложно было отрицать, что Лея на любом снимке выглядела сногсшибательно. Слишком сногсшибательно. Во всех смыслах. Даже пребывая в полнейшем шоке от десятков, сотен фотографий, я всё-таки понял, почему кто-то может платить Лее за эти фото. Просто потому, что она бесподобна. Почти совершенна.
Полностью или частично обнажённая, одетая в латекс или кожу, и в какое-то подобие рыболовной сети — любой её образ приводил в восторг и вызывал немедленные реакции в теле.
Но в то же время я не мог не ужаснуться. Экран пестрел от количества образов и нарядов, каких-то БДСМ-приблуд и декораций, а я всё смотрел и смотрел, иррационально и неистово ревнуя ко всем, кто был причастен к этим съёмкам, ко всем, кто видел эти изображения, ко всем, кто неминуемо вожделел к этой женщине, как вожделел к ней я.
А самым убийственным в моём случае стало ещё большее непонимание, что я могу дать Лее. Судя по количеству и разнообразию контента, она была очень искушена в вопросах плотских удовольствий. Она знала весь этот мир извращённых фантазий от и до, а я… Я до сих пор слабо понимал, как именно выглядят отношения среди БДСМ-адептов. И главное — чего ждёт Лея от меня?..
«Хочу, чтобы ты связал меня, заткнул рот и пригрозил, что, если издам хоть звук, перережешь мне глотку…» — перечитал я её недавнее сообщение.
«Хочу, чтобы ты обзывал меня. Грубо. Грязно. Плевал мне в лицо и душил, душил…»
Правда ли она этого хотела?.. Судя по всему, да.
Но хотел ли чего-то подобного я?..
Снова посмотрев на фотографию Леи, мне наконец удалось ответить на данный вопрос.
Дверной звонок прорезал мёртвую тишину внутри квартиры. Прежде чем нажать на кнопку, я некоторое время стоял у входа и вслушивался, выжидая каких-нибудь подсказок. Ничего. По другую сторону дверного полотна не доносилось ни шороха, ни звука. И тогда я всё-таки сделал то, зачем пришёл — отправил сигнал и стал ждать.
Снова воцарилась тишина. Она продолжалась не меньше двух минут, когда в конце концов я различил тихие, немного шаркающие шаги, словно передвигался пожилой человек. Однократно мигнул глазок, звякнула цепочка. Дверь медленно отошла в сторону.
— Привет, — сказал я.
Марта глянула на меня абсолютно пустыми глазами. Она сама была похожа на покойницу, которую вот-вот должны отпевать, но тут появился я и нарушил планы. Ненакрашенная, в выцветшем домашнем халате, Марта Палмер стояла молча. Бледные губы сливались с тоном всего лица, будто их вовсе не существует. Опухшие веки, покрасневшие склеры.
— Могу войти?
Она отошла в сторону, пропуская меня внутрь. Затворила дверь, снова накинула цепочку. Все действия были механическими, давно изученными и не требующими ни особых сил, ни долгих размышлений. С отсутствующим видом Марта побрела в комнату, словно тотчас забыла о моём присутствии. Я зашагал следом.
Она села в кресло, сунула в рот сигарету, подожгла, но, даже не затянувшись, вытащила. Без приглашения я сел напротив неё на диван.
Квартира у Палмеров была в хрущёвке, а вся мебель выглядела жутко старомодной, хотя ремонт тут явно делали совсем недавно. Интерьеры «кричащие» — с обилием фальшивого золота и декоративных элементов. Я бывал в гостях у Вени не так уж много раз, но во время любого из визитов здесь что-нибудь менялось — обои, ковры, новая техника. Неизменным оставалось одно — какой-то странный, затхлый воздух, будто здесь давно никто не жил, сладковатый и удушливый. Как и всегда, мне тут же стало слишком жарко, а Марта сидела в толстых шерстяных носках. Скорее всего, проблемы с кровообращением у неё начались уже давно. Её едва ли можно было назвать красоткой и раньше, а сейчас передо мной находилась практически старуха, дряблая, разваленная, начисто убитая горем.
— Мне очень жаль.
Она кивнула на мою реплику и только сказала:
— Ты тоже можешь курить.
— Спасибо, — ответил я, но к своим сигаретам не притронулся.
— Наверное, надо предложить чай, — произнесла Марта после долгого молчания так, словно беседовала сама с собой.
— Не надо.
— Хорошо.
Она шмыгнула носом, и снова образовалась пауза.
— А Маша и Максим?.. — осторожно поинтересовался я.
— У бабушки.
— Они знают?
Марта отрицательно качнула головой.
— Я была на опознании.
— Ты могла отказаться. Опознание бы провели по ДНК.
— Нет, — осекла она слишком резко. — Я хотела увидеть.
— Стоило позвонить мне. Или Андрею. Мы бы поехали с тобой.
Палмер снова сделала отрицательный жест.
— Это моя боль. Только моя.
— Мы все скорбим, Марта.
Она болезненно поджала бесцветные губы и однократно всхлипнула. Слёз не было, лишь тихий рокочущий звук. Сигарета так и тлела в её пальцах. У Марты затряслись руки, и пепел упал прямо на ковёр, но Палмер не обратила на это никакого внимания.
— Мы поможем тебе, — сказал я, чтобы хоть чем-то заполнить тишину. — Все поможем. Я. Андрей. Ты всегда можешь на нас рассчитывать.
Теперь Марта беззвучно плакала. Глаза оставались сухи, но женщина непрерывно тёрла их дрожащими кистями.
— Я не знаю, как мне жить… — проронила она сдавленно.
— Я понимаю.
— Ты не можешь понять. Никто не может.
— Я могу, — тихо, но твёрдо ответил ей.
Марта перестала всхлипывать и подняла ко мне глаза. Наши взгляды встретились.
— Прости, — сказала она. — Я забыла.
— Ничего. У всех своё горе.
— И всё равно… — продолжала Палмер. — Тебе легче… Мужчинам всегда легче.
— Почему ты так думаешь?
— Потому что так и есть. Потому что… Потому что женщины всегда больше страдают. Женщинам всегда больше достаётся. И… И даже ты. Ты… Ты ещё можешь найти себе женщину, жениться, родить детей…
— У меня есть ребёнок.
— Но я не о том, — Марта стала раздражаться. — Вы по-другому всё воспринимаете. Вам… вам… Вам же… по большому счёту, плевать… — её голос становился всё громче и язвительнее. Гласные и согласные звуки нервно скакали от закипающей злобы. — Вы можете всегда оставить семью… В любой момент. Уйти. Да куда угодно. Хоть на войну, хоть к чёрту на рога, лишь бы сбежать от ответственности. Вы… живёте одним днём. Сегодня здесь, завтра там. Как хотите, так и развлекаетесь. И никто вас за это не осуждает. Вот скажи мне, — Палмер лихорадочно уставилась на меня, — если женщина оставит своего ребёнка, все скажут, что она плохая мать, что она вообще не человек. А про мужчин такого не говорят. Да? Правда ведь? Ну, скажи, разве не так?
Я помолчал. Пытался понять, выговорилась ли она до конца, или же ещё есть, что прибавить. Но Марта застыла в ожидании ответа, её пульсирующие от лопнувших сосудов глаза требовали высказаться.
— Я могу говорить лишь за себя. Лично я презираю любого, кто бросил своих детей.
Марта усмехнулась сквозь стиснутые зубы и отвернулась.
— Просто слова, — пробормотала она. — Все так говорят.
Она стихла, и я выждал ещё чуть-чуть, затем встал с дивана и подошёл к ней. Сел на корточки рядом, осторожно достал из её пальцев давно сгоревшую и осыпавшуюся сигарету.
— Марта, — сказал я вполголоса, — Веня не бросал тебя. Уверен, он не хотел, чтобы так вышло. Это просто несчастный случай.
Она завертела головой с таким отчаянием, будто я говорил какую-то несусветную чушь. С силой вжала ладони в лицо, наверняка причиняя себе боль.
— Марта… — снова позвал её, пытаясь отвлечь. — Марта, посмотри на меня, пожалуйста…
Она не слушала. Её немая истерика продолжалась. Я взял женщину за плечи, но она тут же вывернулась, замахала руками, потом снова прижала их глазам.
Ледяная волна смятения прокатилась по позвоночнику. Я держался, чтобы не подать виду, ничем не проявить эту бурю. Однако нервы тотчас натянулись стальной струной, и мне пришлось какое-то время выждать, прежде чем задать уточняющий вопрос:
— Ты считаешь, что смерть Вени — не несчастный случай?
— Конечно, нет, — Марта немного успокоилась, насколько это вообще было возможно в её состоянии.
— А что же тогда?
— А ты разве не понимаешь?
Наши взгляды снова встретились. Я понял, что её обуревают очень похожие чувства. Но — насколько похожие?..
— Я ведь следователь, — осторожно начал объяснять свою точку зрения. — Моя работа состоит в том, чтобы всюду видеть подвох.
— И сейчас ты его видишь?..
Видел, да. Я видел множество подвохов, несостыковок, странностей и откровенных подозрений. Марта ненавидела мужа при жизни, а посмертно стала ненавидеть ещё сильнее. Я никогда не наблюдал в их семье идиллию. Но много ли семей могут похвастать идеальными отношениями?
Мои ссоры с женой, наши постоянные пререкания с сестрой, давно охладевшее общение с родителями, которого я предпочитал по возможности избегать. В любой семье есть свой клубок тайн, загадок, интриг, взаимных обид и претензий. Живые люди — далеко не ангелы, а страх и боль порой толкают на отчаянные поступки.
— Веня был общительным человеком, — вновь с предельной осторожностью заговорил я. — Душой компании. Его все любили…
Марта шикнула сквозь белёсые губы.
— Любили… — выплюнула она. — Да уж. Его все любили.
— Тем не менее, — продолжал я, — он не был слишком аккуратным водителем. Насколько я знаю, эксперты уже обнаружили алкоголь в его крови…
— Вот видишь! — снова повысила голос Марта. — Никакой это не несчастный случай! Это было закономерно! Напился, как свинья, и сел за руль!
Я аккуратно сглотнул застрявший в горле противный комок.
— Ты права. Такие вещи вполне закономерны. Но вроде бы Веня не был пьян в стельку…
Палмер покачала ослабшей головой.
— Это уже не впервые. Он и раньше водил машину нетрезвым. А я ведь предупреждала… Много раз… Просила, умоляла… Ему на всё было плевать.
Теперь она разговаривала тихо, почти безразлично, и я решился задать один из самых важных вопросов:
— Скажи, а ты знаешь такого человека — Александра Мартыненко?
Марта слегка напряглась, обдумала мои слова и рассеянно кивнула:
— Сашу?.. Да, конечно. Конечно, знаю. А… а ты тоже его знаешь?
— Не совсем. Просто… незадолго до… аварии Веня попросил меня кое в чём помочь этому человеку, но так и не объяснил, в чём именно. Только сказал, что понадобится моя помощь. И мне бы хотелось понять, какого рода. А связаться с Александром я не могу.
— А-а… — Марта будто бы только что спала и лишь сейчас очнулась. Она полезла в карман халата, достала мобильный. — У… у меня есть номер. Да… Вот, — Палмер повернула ко мне экран.
Я сделал вид, что записываю себе контакт, хотя точно такой же номер телефона у меня уже был.
— Спасибо.
— Не за что.
— А ты случайно не знаешь, что могло понадобиться Мартыненко?
— Нет, — она вздохнула. — Понятия не имею. У них были свои какие-то дела.
— Они давно знакомы?
— Кто?
— Веня и Александр.
— А… — Марта несколько раз быстро поморгала. — Не знаю… Год. Может, чуть больше.
— Они были в хороших отношениях?
— Ну… Ну, да. В хороших. Не знаю… Они ведь приятели. Были… — тихо добавила Марта, и вся будто бы просела под весом тяжёлого невидимого груза. — Они же виделись позавчера, — вдруг вспомнила Палмер и уставилась на меня. — Да, позавчера. Точно. Венечка уехал на встречу с Сашей. Да. Да, так и было. Они встречались в этой… в… в «Грани».
Непросто было скрыть удивление, что Марта в курсе, где и с кем в последний раз проводил время её муж.
— В «Грани»? — я сделал вид, что уточняю. — В клубе Андрея?
— Да, — подтвердила Палмер совершенно будничным тоном. — Он часто туда ходил.
— И… ты не возражала?
Она усмехнулась презрительно.
— Думаешь, его интересовало моё мнение? Ну, и к тому же там ведь Андрюша… Веня говорил, что это идеальное место для переговоров, что там двери для него всегда открыты. Что там тихо и безопасно.
Тихо. И безопасно. Очевидно, что в последнем Веня фатально ошибся.
— А до этого, — мягко начал я, — он когда в последний раз был в «Грани»?
Марта призадумалась и ответила:
— В понедельник. Да. В прошлый понедельник.
— И с кем он там встречался?
— С… — тут она заметно растерялась. — Не знаю.
— Не знаешь или не помнишь?
— Не знаю, — выдохнула Палмер. — Венечка не всегда говорил, с кем о чём договаривается. Я вообще немного знала, как он там крутится. Ну, ты же знаешь, какой он… — на глаза её вновь навернулись слёзы, но я не стал тут же кидаться утешать, а Марта продолжила: — В последнее время нам непросто жилось. А сейчас и подавно не представляю, как мы все выкрутимся…
— Что ты имеешь в виду?
— Деньги, — резко ответила Марта. — Всё проклятые деньги.
— Вам не хватало денег?
Она заёрзала в кресле, будто бы что-то начало её колоть со всех сторон.
— Их всегда не хватает. Особенно, когда у тебя двое детей-подростков и безалаберный муж.
— Но Веня же хорошо зарабатывал…
— Одна видимость, — Палмер шмыгнула носом. — То пусто, то густо. Никакой стабильности. А последний год густо вообще не бывало. Вот они с Сашей-то что-то там мутили. Веня говорил, что дело выгорит… Но…
— А какое дело?
— Да не знаю я! — выпалила Марта. — Не знаю! Ничего не знаю!
Она снова принялась рыдать. Сквозь слёзы всё повторяла, что теперь не понимает, как и на что ей жить. Я постарался утешить её словами, но вряд ли она вняла мне. Ей было не до того. Марта полностью окунулась в свою горе и перестала осознавать, что кто-то ещё находится с ней рядом.
Мне пора было идти. Перед уходом я осторожно положил на тумбочку в прихожей несколько купюр. Что было в кошельке. Немного, но на продукты должно хватить. Ничем другим я помочь Марте не мог. Пока не мог.
Приложив штрих-код к считывающему устройству на КПП, я въехал на территорию клуба и повёл машину на подземный паркинг. Сегодня в «Грани» не было вечеринки, однако административный персонал находился на месте. Готовили очередные развлечения для дорогих гостей, никто из которых не подозревал, что в этих стенах может таиться опасность.
Я не мог исключать того, что убийство Вени может перерасти в серию. В данный момент для подобных мыслей не было никаких оснований. Однако всегда стоит рассматривать максимальное количество сценариев и до конца не отбрасывать ни один из них, покуда не появятся железобетонные аргументы в пользу другой версии.
Но пока версия о залётном маньяке стояла самой последней в списке приоритетов. Хотя бы потому, что серийные убийцы, как правило, выбирают себе жертв послабее. А Веню никак нельзя было назвать слабаком. Возможно, навыки рукопашного боя он растерял из-за своей неповоротливости, но даже при таких условиях одним ударом Палмер мог отправить в нокаут почти любого человека. Однако он не сопротивлялся. Это показывали и улики на месте преступления, и отметины на теле. А кроме алкоголя, эксперты пока не нашли в его крови никаких подозрительных соединений.
Так как же он очутился на этой страшной штуковине, к которой его приковали? Одно из двух: либо сам залез, либо… его заставили. Он чего-то испугался и сделал так, как ему велели. Кто мог, а главное — чем, настолько сильно напугать Палмера?..
— И долго ты будешь возиться? — спросил Молот, пока я обрабатывал дактилоскопическим порошком поверхность орудия пыток.
Стаканы и цепь я уже отправил на экспертизу. Один стакан был чист, судя по всему, его почистили от отпечатков. А вот на втором стакане имелись следы. Но пока оставалось неясным, кому они принадлежат — убийце или Вене.
— Я сделал запрос в визовую службу, — объяснял я попутно, смахивая кисточкой излишки порошка. — Возможно, получится достать отпечатки Вени оттуда. Но вернее всего сработает анализ личных предметов из его квартиры. Никто бы этим и не стал заниматься, — я приклеил скотч и прокатил валиком по поверхности, чтобы забрать получившийся след. — Если бы не моя протекция.
Я повернулся к Андрею и в который раз отметил, что он жутко нервничает. Новиков стоял со скрещенными руками у стены и безрадостно оглядывал интерьеры комнаты, где убили Веню. Я попросил Молота оставить всё, как было, ничего не трогать. И он уже раз пятьсот спрашивал, когда уже можно будет тут всё отмыть.
— Я ценю твои старания, — почти по слогам ответил Андрей и тихо скрипнул зубами. — Просто не понимаю, что ты хочешь выяснить. Мы знаем, что тут был Мартыненко. Ты уже допросил его?
— Нет.
— Да почему?
— Да потому что самый очевидный вариант почти всегда неправильный.
— Но как ты можешь быть уверен, что он не убивал? — кипятился Молот.
— А я в этом и не уверен, — запаковав готовый отпечаток в герметичный пакет, я перешёл к следующему следу. — Ты хоть что-нибудь знаешь об этом человеке?
— Да ничего я не знаю, — Андрей уже начинал сердиться. — Ты уже сто раз спрашивал.
— И сто первый спрошу: какие дела решал тут Веня?
— Ну, знаешь ли! — Новиков злобно сплюнул в сторону. — Я был ему другом, а не нянькой!
— Почему ты так бесишься?
— А ты думаешь, мне приятно, что тут до сих пор повсюду кровь и говно?!
— Мы видели достаточно крови и говна.
— А я не хочу больше это видеть! Понимаешь?! Никогда! Я нормальной жизни хочу! А тут!.. — он махнул рукой.
Я приступил к третьему отпечатку. Дело небыстрое, требует сосредоточения и аккуратности. А Андрей в данный момент только на темечко капал. Однако его присутствие всё-таки имело смысл. Я ещё не узнал всё, что знает Молот, хоть он и твердил обратное.
— Веня приходил сюда в прошлый понедельник?
— Что? — удивился Новиков.
— Ты слышал вопрос, — я окинул его быстрым взглядом — Молот казался потерянным.
— Слышал. Но в понедельник его тут не было.
Я это и так знал — сам проверил по базе: ни в один из понедельников Палмер никогда не появлялся в «Грани».
— Ты уверен?
— Конечно, уверен.
— Почему?
— Потому что по понедельникам здесь вообще никого не бывает. У всех выходной. Всегда.
— Ну, может, он пришёл один, со своим ключом…
— Невозможно, — отрезал Новиков. — Система не пропустит. Это запрещено. Только по моему личному распоряжению. Но Веня в жизни никогда такого не делал. На вечеринки приходил, да. Иногда заглядывал и в нерабочие дни. Но это всё легко проверяется по базе. А почему ты вообще спрашиваешь?
Я снова пробежался по нему глазами.
— Марта сказала, — объяснил коротко.
Молот хмыкнул и почему-то расплылся в улыбке.
— Марта, — ещё раз усмехнулся он. — Ну, да. Видимо, она так считала…
— А что смешного?
Ухмылку мигом стёрло с лица Андрея.
— Да ничего.
Я выпрямился и посмотрел ему в глаза.
— У Вени была любовница? — после длинной паузы задал я вопрос, который так и витал в спёртом воздухе.
Молот с силой выдохнул через ноздри.
— Да прекрати.
— Что прекратить? Была или не было?
— Ты не там ищешь, — скрежетал челюстями Новиков.
— Так ты ответишь или нет?
— Нет.
— Что «нет»?
— Любовницы, — подчёркнуто громко и раздельно проговорил Молот, — не было.
— А любовника?
— Ты совсем, блять, охуел?! — взревел Андрей. — Ты чё, блять, несёшь?!
— Я пытаюсь найти убийцу. А вот ты мне совсем не помогаешь.
— Я помогаю! Но тебя прёт вообще не в ту степь!
— Молот, — осёк я это ебучую истерику, — убийство с сексуальным контекстом очень вероятно имело точно такую же подоплёку.
— Да с чего ты это взял?! — Новиков не унялся, а наоборот — распалился только больше. — А если Веня кому-то задолжал до хуя бабок?! Его ещё не так могли бы отыметь!
Воцарилось напряжённое молчание. Молот осторожно сглотнул саднящим от крика горлом. Я внимательно вглядывался в его лицо, но не мог интерпретировать то, что там вижу.
Итак, хотя бы у кого-то появился реальный и очень сильный мотив. Причём настолько жирный и очевидный, что мне не хотелось ему верить.
— Ну нет… — прошептал Андрей в смятении. — Ты ж не думаешь, что…
Я молча пожал плечами.
— Да как?.. Ну, просто представь — КАК? — не унимался Молот. — Марта от горшка два вершка. Она муху-то с трудом зашибёт.
— Как вариант, заказуха, — рассудил я.
А Новиков тут же отвернулся.
— Ну, пиздец… Ну, блять… — бормотал он себе под нос. — Да это ж просто жесть какая-то…
— Жесть не жесть, а случается всякое в жизни.
— Ну, хорошо, — Молот резко повернулся ко мне. — Допустим. Допустим, это Марта. Да. Окей. Но как непосредственный-то исполнитель сюда попал?
— Точно также, как и Мартыненко. Его могли пригласить. Даже сам Веня мог. Нельзя исключать, что он был знаком с убийцей.
— Исключено. Веня в тот вечер пригласил только этого Мартыненко.
— Тогда другой вариант. У убийцы был собственный ключ. Был заранее.
— Да ёбаный ты рот… — Андрей опять стал расхаживать от одного угла к другому.
И тут меня осенило новой идеей.
— Слушай, — заговорил я, и Молот замер посреди комнаты, — а с этого электронного ключа можно сделать что-то вроде слепка? Копии. Ну, как с обычного, только…
— Да-да, я понял, — прервал Новиков и задумчиво почесал густую бороду. — Наверное, да. Всё можно. Теоретически.
— А как он вообще выглядит — этот чип?
— Ну, как… Как… Как вот в банковской карте типа. Примерно такая же приблуда маленькая.
Мне вспомнился перстень Вени, который он использовал в качестве личного доступа к электронной системе «Грани». Вещь хранилась у меня. Перстень на экспертизу я так и не отдавал.
— Добро, — заключил я и решительно встал. — Всё-таки надо проверить и версию с обиженными мужиками. Хотя это будет и непросто. Ты хоть примерно знаешь, куда Веня ходил трахаться?
Во взгляде Новикова появилась отчаянная мольба.
— Петь, ну, ты меня без ножа режешь. Ну, где женатые люди обычно трахаются?
— Не знаю, поэтому и спрашиваю.
Он тяжело вздохнул.
— Да в том-то и дело, что где угодно. Да хоть в машине ебал. Хоть в парке, хоть в подъезде…
— Машину исключаем. Веня бы там не развернулся. Да и сомневаюсь, что подъезды его возбуждали. Ещё варианты? Может, другие клубы? Гостиницы?
— Ну… — снова послышался печальный вздох. — Венька как-то и правда спрашивал про какое-нибудь уютное местечко. Я дал ему наводку…
— И ты молчишь? — строго попрекнул я. — Что за место?
— Да блин… — Молот махнул рукой. — Ничего оттуда не стребуешь. Там… Ну, как сказать?.. Короче, не спрашивают паспортные данные. Понимаешь?
— Бордель?
Он засмеялся.
— Ну, нет, не бордель. Обычная гостишка почасовая. Но! — тут же подчеркнул Андрей. — Место приличное.
— Приличное… — только и мог усмехнуться я в ответ. — У нас явно разные представления о приличиях.
— Ну, не будь ханжой.
— Лучше адрес мне дай.
— Так ты всё равно ничего там не выбьешь. Они при всём желании ничего тебе не скажут, потому что фактически никакого учёта не ведут. Так — видимость одна.
— И всё равно дай, — настоял я.
Хоть и со скрипом, но Молот всё-таки продиктовал мне координаты гостинцы, которую очень вероятно посещал Веня.
Уже сидя в машине, я зашёл на сайт заведения, изучил цены и услуги, просмотрел фотографии. Это оказалась не одна конкретная гостиница, а несколько мест по всему городу в самых разных локациях. Приличием там и не пахло. Люди обращались туда с единственной целью — предаваться пороку. Там не было ни общего зала, как в «Грани», ни каких-либо шоу-программ. Только приватные комнаты с расценками за час пребывания.
Я обратил внимание, что есть скидки на «оптовый» заказ на весь день, на всю ночь или на целые сутки. Цена была, пусть и немаленькой, но вполне доступной человеку со средним достатком.
Набрав номер, услышал приветливый голос на том конце:
— Отель «Клеопатра» на Войковской. Здравствуйте. Чем могу помочь?..
Буквально в течение минуты мне сообщили всё, что я хотел узнать. А, договорив, я тотчас послал звонок другому абоненту.
— Привет.
— Привет.
Я курил и смотрел на ледяной дождь за окном, который тут же превращался в тонкую скользкую корку на любых поверхностях. Стёкла, кузов машины, асфальт под колёсами всё заиндевело и обморозилось. В то время как в моей груди кипел настоящий пожар, и справиться с ним даже никотин был не в состоянии.
— Рад тебя слышать.
— Я думала, ты уже не позвонишь, — тихо ответила Лея.
Её голос звучал печально и надрывно, будто бы каждое слово причиняло нестерпимую боль.
— Почему ты так решила?
— Не знаю. Неважно.
— Мне важно.
— Я всё равно не смогу тебе объяснить.
— Тогда просто расскажи, чем занимаешься, — попросил я, прижимая телефон к уху всё сильнее.
Одно то, что я разговаривал с Леей, расцарапывало мне душу в лоскуты. Незнакомое ранее чувство заставляло вслушиваться в каждый звук, в каждый вдох, в каждую интонацию. Лея казалась такой близкой и такой ужасно далёкой. Я ненавидел расстояние, разделяющее нас. Ненавидел обязанность ждать момента встречи. Ненавидел сам факт нашего знакомства, из-за которого в моём привычном тесном и унылом вакууме вдруг образовалась брешь.
— Лежу в ванной.
— Просто лежишь?
— Стараюсь.
— Стараешься?
— Стараюсь не думать о тебе, — выдохнула Лея.
— Мне положить трубку?
— Нет. Нет… не будь так жесток. По крайней мере, сейчас.
— Значит, наша встреча в силе?
Она усмехнулась:
— То же самое я хотела спросить у тебя. Ты не передумал?
— Даже если бы захотел, не смог бы.
— А ты хочешь?
— Нет.
По горлу прошёл неприятный спазм. Наверное, потому что изнутри рвался самый настоящий крик, который мне удалось сдержать.
— Тогда приезжай ко мне прямо сейчас.
Дактилоскопический анализ ничего не показал. Ровным счётом ничего. Преступник действовал осторожно, что дополнительно доказывало, что он знал, чем и для чего занимается, умел заметать следы. Версия с наёмным убийцей отныне не виделась столь уж фантастической. Мало кто из простых людей способен провернуть подобное. Здесь нужен холодный расчёт, трезвый ум и непоколебимая решительность. Собственными силами Марта Палмер не справилась бы, если исходить из того, что я о ней знал и в каком состоянии видел в последний раз.
С такой версией не клеилось ещё и то, что семья Вени, как ни крути, нуждалась в нём. Будь он хоть сто раз блядуном и самодуром, Палмер являлся кормильцем семьи — и Марта, и двое несовершеннолетних детей находились у него на иждивении. И даже если его жена настолько обезумела от Вениных гулянок, где она взяла деньги на киллера? Заказать убийство — не за хлебушком сходить.
Может, у Марты самой был любовник? Сомнительно, но допустим. Тогда почему он действовал с такой жестокостью? Расправиться с Веней можно было бы проще, быстрее и гуманнее. Когда нужно просто кого-то «убрать», нет смысла в дополнительных атрибутах. А как только они появляются, значит, есть и дополнительный смысл. Ритуальное убийство всегда имеет, пусть даже иррациональное, обоснование.
Что-то не сходилось. А если точнее — не сходилось пока вообще ничего.
Я попытался припомнить, что в принципе знаю о Вене, кроме нашего общего военного прошлого. После войны он, как и все мы, захотел вернуться к мирной жизни. В этом смысле я избрал себе самое нелогичное занятие, встав на службу в полиции. Однако Палмер и Новиков действовали иначе. Поначалу они что-то мутили вдвоём: какие-то биржевые сделки, торговля акциями. Веня понимал в этом деле гораздо больше Андрея. Тем не менее, оба смогли сколотить какое-никакое состояние. Затем Молот отошёл от этих дел, выкупил у кого-то БДСМ-клуб и переключился на сферу развлечений. А Веня продолжил зарабатывать на бирже, постоянно искал каких-то клиентов.
Практически весь следующий день после встречи с Мартой я посвятил изучению телефона Вени, который как раз вернулся после взлома. Там обнаружились несколько сотен различных контактов, большинство из которых были записаны под мужскими именами. И вряд ли это тот случай, когда «Коля Автосервис» — это замаскированная «Оля из овощного». Иначе Веня рисковал сам запутаться в своих записях, а, насколько мне известно, феноменальной памятью он не обладал. Зато обладал феноменальной изворотливостью, хотя и она в конечном счёте не помогла ему выжить.
Другие данные в мобильнике также принадлежали скорее к деловой сфере: переписки, галерея со скриншотами денежных переводов, входящие и исходящие звонки. Ни намёка на постоянную связь с какой-нибудь женщиной. Если у Вени и проскакивали факты о его сексуальных похождениях, он их немедленно удалял. А стало быть, о сохранности семьи он заботился хотя бы таким способом.
Возможные зацепки таяли, а вопросов становилось только больше. Голова уже пухла от бесконечных размышлений, построения логических цепочек и десятков вариантов, ни один из которых в итоге никуда не вёл. Отчаиваться было ещё рано, но тенденция откровенно не радовала.
Назавтра были назначены похороны. И не исключено, что среди скорбящих появится и тот, кого я ищу. Тот, кто будет ломать спектакль, изображая горе и одновременно ликуя в душе, что Веня мёртв, а тайна его смерти сгорела вместе с ним. Догадывался ли этот человек, что кто-то пытается его найти? Или же настолько уверен в своей безнаказанности, что не собирается скрываться и легко сможет посмотреть мне в глаза?..
Отложив обследованный вдоль и поперёк телефон покойного, я вытащил с полки перстень и долго разглядывал его на просвет. Отпечатки на нём имелись, но что-то подсказывало мне, что они принадлежали хозяину вещицы. Веня сам снял украшение, положил его на тумбочку возле двери, но в какой-то момент перстень скатился на пол. Я решил ещё раз кое-что проверить и снова полез в базу клуба. Увы, входы и выходы в злополучном привате номер одиннадцать не показали ничего нового.
Вот в систему входит Палмер, сразу за ним прикладывает пропуск Мартыненко. Они безвылазно сидят там два часа. После чего Мартыненко уходит и возвращается. Судя по времени, мог отходить в туалет…
Стоп. В привате находился собственный санузел. Так зачем выходил Мартыненко? Его не было шесть минут. Где он был?..
Ладно, едем дальше. Вот Мартыненко возвращается. Веня всё ещё ждёт его в комнате. Далее около часа они снова беседуют, а затем Мартыненко уходит, в этот раз — насовсем.
После этого, через две минуты Веня покидает комнату, однако моментально заходит обратно.
Зачем он это сделал? Хотел догнать Мартыненко, но передумал?
Далее Веня якобы находится в привате один. Через полчаса он вновь зачем-то выходит и в ту же минуту возвращается.
Почему он так вёл себя? Чего-то опасался? Нервничал? Слышал что-то подозрительное за дверью?..
В какой момент появился третий участник?..
Может, Молот прав? Не было никакого третьего. Мартыненко — и есть искомый убийца. А уходил он, чтобы, например, достать что-то из машины… Но разве что не из своей, поскольку приехали оба приятеля на автомобиле Вени. Затем Мартыненко уехал, скорее всего, на такси. А последние свои входы и выходы он проделал при помощи перстня, который в последний раз бросил на пол.
Если всё так, то Мартыненко — полный кретин. А я — ещё больший кретин, что не проверил его сразу.
И лишь одно до сих пор удерживало меня от допроса — мотив. Какой у Мартыненко мотив?..
— Пап, я собралась! — громко объявила Мася.
Я слегка дёрнулся при её внезапном появлении. Настолько ушёл в свои мысли, что напрочь забыл, который час.
Мася бодро подошла ко мне и ткнула пальцем в экран.
— А это та самая тётя? — радостно поинтересовалась она.
— Что? — я оглянулся к компьютеру и мысленно выматерил самого себя. Какого-то хрена я опять открыл профиль Леи в базе, и теперь её фото светилось на весь экран. — Какая тётя?