Илина поморщилась, стряхнула грязь с босой ноги. В Алемаре было слякотней, чем в Вестхалле или на её собственной родине, и она всё ещё не до конца привыкла ко всей этой грязи. Она опустила ногу на более сухой участок земли на грунтовой дорожке, по которой шла, ступая дальше в надежде сохранить ноги хоть чуточку более чистыми.
Она шла к Кейтнесу, возможно, три недели. Илина не была уверена. Лучше бы она осталась в Вестхалле – жизнь в чужом доме, служанкой, как жили городские эльфы, её не устраивала, но и жизнь с дикими лесными кланами тоже. Однако два года назад она покинула Вестхалл и оставила позади всех своих товарищей. Она не могла не признаться самой себе, как скучает по ним, но их дороги разошлись, и только судьба могла заставить их встретиться снова. Илина бродила по Алемару, тут и там предлагая услуги наёмницы, когда заканчивались деньги. Это была не такая уж плохая жизнь, скорее просто… пустая.
Её острые уши удивлённо приподнялись, когда тропинка сделала очередной поворот и влилась в широкую дорогу, по которой могли ходить караваны и двигались целые группы людей, а через некоторое время вдали стали видны городские ворота. Её лицо нахмурилось. Она знала, что здесь не стоит ждать ничего лучшего, ничего более значимого или процветающего, чем те деревушки, где она брала подработку до сих пор. Но всё же это было место, где она могла бы остановиться на несколько недель и заработать денег на то, чтобы идти дальше.
Илина двигалась медленнее, чем другие путешественники, потому как не стремилась встретить ещё больше новых людей и насмешек, которые то выкрикивали оскорбления, то спрашивали о её «цене». Обычно «чужачка» было лучшим из слов, но оно чередовалось с «остроухой» и «эльфийской шлюхой», а также многими другими прозвищами, которые не доставляли ей удовольствия. Как бы та мни было, она предпочла бы вечно спать у костра под открытым небом, чем жить в трущобах вместе с другими городскими эльфами и каждый день встречаться с людьми.
На дорогу опускалась ночь, тени становились гуще и взошла луна, Илина свернула в сторону, чтобы отделиться от людского потока. Теперь на тропике она была почти одна. Только человеческая семья виднелась вдалеке: их ребёнок, спотыкающийся от усталости после долгого путешествия и их пожилая эльфийская служанка. Она бросила на Илину быстрый взгляд, прежде чем поспешить вперёд, и сделать вид, что никогда не видела. Что ж, Илина знала, что её внешность пугает даже соплеменников, это не было для неё новостью.
С другой стороны тропинки, из темноты донёсся глухой удар, сопровождаемый стоном боли, и Илина остановилась, чтобы вглядеться во мрак. Она не знала, почему её это встревожило, скорее всего, это был просто ещё один бандит, грабящий путешественника. Она прошла мимо стольких подобных инцидентов, что теперь вмешательство казалось бессмысленным.
Но звон металлических доспехов подсказал ей, что это нечто большее, чем просто ограбление. Она подошла ближе, в глаза ударил свет луны, когда она последовала за источником шума от нового глухого удара, на этот раз сопровождавшегося стоном боли.
- Ты же не думал, что в Кейтнесе будешь в безопасности, свинья? – прозвучал насмешливый голос, а затем раздался новый звук – лязг вынимаемого из ножен меча. – Теперь никого не волнует, жив ты или нет. Им хватит твоей головы, чтобы преподать урок остальным.
Илина вышла на небольшую поляну, чтобы воочию узреть необычное зрелище. Паладин Огненосного Творца, судя по символу на его доспехах, стоял над распростёртой на земле фигурой. Если бы не лёгкая дрожь, пробежавшая по обнажённой коже мужчины, Илина приняла бы его за мертвеца. Он спрятал лицо в руках, обнажённый, если не считать рваной набедренной повязки. Илина, закутанная в тёплый плащ поверх облегающей шерстяной туники, ощутила мгновенное сочувствие к тому, кто мог голым оказался в холодном климате Алемара.
Мужчина – без сомнения, маг – был в плохой форме. Жалость в сердце Илины мешалась с отвращением. Это был маг, один из тех, кто столько лет продержал её в рабстве, но она не могла представить, чтобы так обращались даже с собакой. На спине мужчины были следы от кнута, свежие раны перекрывали старые шрамы. Они были глубокими, открытыми и кровоточили, возможно их оставили те самые удары, которые Илина слышала с дороги. Не было ни дюйма кожи, которая не была бы блёкло-жёлтой или иссиня-чёрной.
- Ты подписал себе смертный приговор сбежав снова. Ты не настолько ценен, чтобы мы вечно оставляли тебя в живых. Ты знаешь сколько проблем создала твоя паршивая задница? – паладин ударил мага ногой в живот, и Илина почувствовала отголосок этой боли, поскольку сама не раз получала подобные удары раньше. Мужчина откинул голову назад со вздохом отчаяния, и Илина заметила сразу две вещи.
Первое: на лбу мужчины было выжжено клеймо Спящего Солнца, знак, который паладины Огненосного Творца ставили осуждённым колдунам, в наказание или для безопасности прочих лишённым силы, отрезанным от своего Источника.
Это не имело никакого смысла, потому что вместе с магией «усыплённые» теряли чувства и сны, превращались в равнодушных кукол, которые не стали бы утруждать себя попытками сбежать и не испытывали бы унижения от оскорблений паладина.
Вторым было то, что этого человека звали Августом. Он был отступником, которого Илина знала в Вестхалле и который едва ли не в одиночку поднял восстание против Церкви. Они больше пяти лет служили в одном отряде, когда же открылась его роль, их капитан, Гленна, вместо того чтобы убить его или отдать в распоряжение паладинов, дала ему возможность сбежать. С тех пор Илина больше не видела его и не слышала ничего о его судьбе.
До этого момента.
Ни один из участников действа не знал, что она была там. Она могла уйти, забыть, что видела мага, которого всегда ненавидела, забыть это проклятое чувство долга, которое испытывала, когда видела, что с её бывшим товарищем обращаются подобным образом. Их отношения никогда не заходили дальше одного отчаянного поцелуя. Она ничего не была должна этому магу.
И всё же она шагнула вперёд, ощутив неожиданный прилив ненависти, когда её клинок взметнулся над головой и вонзился в спину паладина. Зачарованное лезвие вспороло плотный металлический нагрудник, как если бы это была обычная тряпка, и со скрежетом повернулось, паладин захрипел, выгнувшись от боли, и Илина рванула меч назад со знакомым хлюпающим звуком. Когда она отдёрнула руку, мужчина упал на землю, с клинка капала кровь. Она равнодушно вытерла её о свой плащ, прежде чем воткнуть меч в землю и шагнуть вперёд.
Август вздрогнул, почувствовав её приближение, по-прежнему не поднимая на неё глаз.
Илина поморщилась, присев на корточки рядом с магом и осмотрела его более внимательно. Его поджарые мышцы и впалые щёки, из-за которых он раньше казался таким пугающе худым, были ничем по сравнению с его нынешним истощением. Казалось, что у него не хватает сил пошевелиться, но он каким-то образом пережил жестокие побои, через которые, очевидно, прошёл. Его нижняя губа была разбита и кровоточила, на лбу виднелся свежий порез – вероятно, дело рук паладина, которого Илина только что убила.
Он лежал там и дрожал, даже не пытаясь сопротивляться, но Илина поняла, в чём дело. Она чувствовала запах зелья, блокирующего магию, в дыхании Августа, что означало: он сбежал достаточно недавно, чтобы всё ещё находиться под действием травы, которую, вероятно, насильно влили в его горло. И у него явно не было сил драться кулаками.
- Ну? – Илина вздрогнула и качнулась назад, когда до неё донёсся хриплый голос, такой знакомый, что у Илины защемило в груди. Чувства, которые она подавляла так долго, начали всплывать на поверхность, но она снова загнала их в глубину. – Раньше ты не мог заткнуться, - его голос был хриплым и прерывистым, как будто он не мог отдышаться, - Сдали… нервы? Не… не собираешься убить меня сейчас?
Он задыхался и стонал в промежутках между словами, выдавливая их сквозь стиснутые зубы.
Конечно, Август мог видеть, что это Илина? Паладин лежал мёртвый менее чем в трёх футах от них.
- Август это… я, - Илине казалось, что слова застревают у неё в горле, голос срывался, когда она заговорила. От ужаса у неё перехватило дыхание.
Август напрягся, губы его задрожали от удивления и страха. По его щеке скатилась слеза, голова всё ещё была склонена, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы вытереть её. Возможно, он был слишком слаб. Без приглашения Илина протянула руку и очень осторожно, как будто боялась усугубить ущерб, провела большим пальцем по верхней части щеки Августа. Тот резко втянул воздух, замерев в нерешительности, прежде чем медленно, почти с тоской наклониться навстречу прикосновению.
- Илина… - выдохнул он.
Илина положила руку на плечо мага, когда тот сел, озабоченно нахмурив брови. Она сделала всё возможное, чтобы забыть Вестхалл, забыть все остатки чувств, связанных с местами и людьми, которых она знала. Но теперь они нахлынули снова, и они делали её слабой.
Август тяжело опёрся на неё, глядя в сторону, и хрипло произнёс:
- Мне так жаль.
Солнце, выжженное на его лбу, сверкнуло в лунном свете, когда он поднял глаза и открыл взгляду Илины два серебристых, незрячих глаза. Илине показалось, что ей в грудь ударили камнем, когда её накрыло внезапное понимание.
Илина отшатнулась, как будто её укусили, уставившись на Августа с полнейшим ужасом. Август, едва-едва потянувшийся к ней, дрогнул, когда всё, чего он коснулся, оказалось пустым пространством.
- Ил… Илина? Ты…
Илина с трудом выдавила слова из пересохшего горла, жалость пересилила потрясение.
- Я здесь, маг… Август.
Её голос прозвучал низко и хрипло. Август опустил голову и замолчал.
С наступлением ночи температура стремительно падала. Илина, немного придя в себя, сняла плащ, пытаясь не обращать внимания на то, как у неё свело живот, когда Август вздрогнул от её прикосновения. Она накинула плащ на плечи мага и поднялась на ноги.
- Нам нужно добраться до города.
С этими словами она взвалила Августа себе на спину, услышав, как он зашипел от боли, несмотря на её попытки быть нежной.
Он кричал плевался и сжёг полдюжины паладинов до смерти, прежде чем им удалось усмирить его, надев ему на горло ошейник, который удерживал его магию и не давал ему призвать своего духа. Ниоба – его дух хранитель, редкое явление даже для магов. Настолько редкое, что люди не понимали природы этой связи и считали магов, общавшихся с духами, одержимыми. Вкупе с тем, с каким недоверием относились к магам в Алемаре в целом, это было лишь вишенкой на торте. Хотя он всегда знал, что если попадёт в руки к паладинам, эта сторона его магии сыграет с ннм злую шутку.
Теперь, когда обычная магия не помогала, Ниоба стала его единственной надеждой на спасение. Ниоба, его синяя птица, чей голос так долго звучал в его голове, в его ночных кошмарах. Ниоба, по которой теперь он так отчаянно скучал.
Они не тратили на него времени даром. Ордена больше не было, он был в бегах два года, и они были готовы покончить с магом, который стал причиной этого крушения, и стереть его имя из всех записей. Он был потрясён, узнав, что они планировали сделать его «Спящим», а не просто обезглавить – пока не понял, какой иронией это выглядело бы. Каким хорошим уроком тем, кто следовал за его примером. Любой маг счёл бы Спокойствие хуже смерти. Он превратился бы в тень, превратился из живого, дышащего существа в восковую куклу, которая могла говорить.
Он думал, что сопротивлялся, когда его впервые привели в это место. Это было ничто по сравнению с тем, как он боролся сейчас, когда паладины тащили его на казнь, чтобы превратить в ничто. Он корчился, вырываясь, пока не хрустнули кости на его запястьях, кричал, пока глаза не наполнились кровью, а горло не перестало издавать звуки. Он отчаянно взывал к Ниобе, к духу, который спас бы его в былые времена. Пожалуйста, что угодно, только не это. А затем его толкнули на колени, он неподвижно замер, когда зачарованное клеймо стало приближаться к его лбу. Палящее солнце, такое яркое, что он закрыл бы глаза, если бы не знал, что это последнее, что он когда-либо увидит собственными глазами, а не глазами Спящего.
Он понятия не имел, что произошло дальше.
Всё, что он видел, была белизна, палящее солнце, а потом ничего. Ужасная, ужасная боль пульсировала и кричала в его голове, такая сильная, что он безвольно упал на руки паладинам. Это было счастливое совпадение. Потому что после этого его разум прояснился настолько, чтобы притвориться.
Ошейник был снят. Его отпустили, бросили на пол камеры. Он лежал, не в силах шевельнуться, и думал, пытаясь осознать случившееся. Он должен был наблюдать, должен был исследовать последствия того, что с ним сделали.
Им нравилось видеть его там, как животное на цепи, на которое можно глазеть – он слышал, как маги, заглядывая через решётку в камеру, говорили приглушёнными голосами:
- Это он? Маг разрушивший Орден? Не могу поверить, что они успокоили его!
Но в том-то и дело.
Они этого не сделали.
Августу казалось, что его тело – это мешок с мясом, который был так изрезан, что в нём больше нельзя было узнать какому животному оно принадлежит. Болело всё, особенно ноги, которые касались земли, когда Илина держала его на спине.
Эльфийка пыталась идти ровно, что было нетрудно – Август в данный момент был не то чтобы тяжёлым, просто длинным. Тем не менее, от каждого шага его пронзала боль, особенно в голове, которая ни на мгновение не переставала пульсировать.
- Итак, Илина… – начал он, жалея, что не может заставить свой голос звучать громче, чем шёпотом. Однако сейчас даже незначительное усилие говорить было почти непосильным. – Как твои дела?
Илина сначала не ответила, и на мгновение Август подумал, что что-то не так. Это было самым неприятным в потере зрения – он вообще не мог сказать, о чём думают люди, пока они не заговорят. Большую часть своей жизни он превосходно читал по лицам. Как ещё определить, каких паладинов следует избегать?
- Похоже, лучше, чем у тебя, - сказала Илина, как всегда своим низким голосом. После столь долгого пребывания в ужасе и нестабильности было приятно находиться рядом с кем-то таким знакомым. Ворчливым, но, по крайней мере, в этом она была предсказуема. Илина вздохнула, и Август смог услышать движение, почувствовать его там, где его грудь прижималась к спине эльфийки.
- Моя жизнь не богата на события. Работа наёмницей, переезды из города в город. Сейчас мы недалеко от Кейтнесса.
Август подавил смешёк.
- Кейтнесс? Не… не говори мне, что ты собираешься устроиться в эльфийском квартале и наняться в прислугу к какому-нибудь эрлу.
Илина снова вздохнула, и Август улыбнулся про себя. Он был прав. Илина никогда бы не опустилась до жизни в чужой стране, она была для этого слишком гордой.
- Я собираюсь посмотреть, в какой гостинице меня примут за дополнительную плату серебром, - выпрямившись, она переместила хватку на ноги Августа, фиксируя их так, чтобы они не тянулись по земле.
Август вжался бедром между ног Илины, стон эльфийки вибрировал у него на губах, пока они продолжали свой отчаянный, сумбурный поцелуй. Они были пьяны – по крайней мере, Август был пьян, но вкусу вина, которое он ощущал во рту Илины, он заподозрил, что он был в этом не одинок.
Илина была восхитительным партнёром для поцелуев, он обнаружил это, потому что она реагировала на каждое прикосновение и скрежет зубов, как какая-нибудь краснеющая девственница… что было, мягко говоря, довольно необычно для неё. Август слегка прикусил нижнюю губу Илины зубами, наклонился вперёд и снова прижался бедром к промежности эльфийки. Та застонала, сжав руки там, где они покоились на бёдрах Августа.
Наконец они оторвались друг от друга, тяжело дышащие и раскрасневшиеся, и Август наклонился, чтобы прижаться носом к месту соединения шеи и плеча Илины.
- Похоже, маги нравятся тебе больше, чем ты показываешь, а? – сказал он, и за насмешкой не было никакого реального веса.
Когда Август не получил ответа, он отстранился, с беспокойством глядя на эльфийку.
- Илина?
Илина поднесла руку к распухшим губам и, услышав своё имя, подняла глаза со странным выражением на лице. Не… расстроенным, нет, но определённо не счастливым. Она сглотнула раз, другой, и, наконец, Август получил ответ:
- Я… никогда этого не делала. Не целовалась.
Август был ошарашен. Значит, она действительно была девственницей? О… Нет, он не хотел об этом думать. Поразмыслив, он решил, что в этом есть смысл. Илина была рабыней большую часть своей жизни, и между её побегом и настоящим моментом… Август сомневался, что это тот опыт, который можно почерпнуть в борделях, даже если она пользовалась этим способом отдохнуть.
- Ну… - неуверенно начал он, не зная точно, каким будет правильный ответ на это признание. – Тебе понравилось?
Илина нахмурилась на него – когда эльфийка делала что-то ещё, кроме этого?
- Да, - наконец сказала она.
Она явно не хотела признаваться в этом. Не хотела, потому что ей понравилось целоваться с магом, или потому, что ей понравилось целоваться? Август обдумывал этот вопрос, когда снова наклонился к Илине и прошептал:
- Тогда могу я сделать это снова?
- …да, - на этот раз её ответ последовал раньше, и Август – более нежно, чем раньше, теперь, когда он осознал всю важность того, что они делали – прижался губами к губам Илины, протянув руку, чтобы легко провести ногтями по спине эльфийки. Илина вздрогнула, и он улыбнулся ей в губы. Если Илине нравились поцелуи, он должен был показать ей все остальные приятные вещи, которые могли за этим последовать.
А потом в дверь постучали, и они отскочили друг от друга, как испуганные кошки.
- О! О, эм, простите, я просто… Я найду выход, - Лери, как всегда, запиналась на каждом слове. Её щёки заметно покраснели. И она исчезла прежде, чем они даже посмотрели в её сторону. Тем не менее, ущерб был нанесён, и Илина взглянула на Августа прежде чем быстро выйти из комнаты. Вздохнув, Август немного подождал, прежде чем последовать её примеру.
- Немного, - Август замолчал, стиснув зубы. - …помягче, пожалуйста.
Он почувствовал облегчение, когда его опустили на землю, когда они впервые вошли в комнату гостиницы, но дёрнулся в знак протеста, когда с него сняли плащ. – Что ты…
- Ты ранен, и я не буду ждать, пока раны загноятся. Подожди здесь, - коротко ответила Илина, и когда она вышла из комнаты, Август остался сидеть в неловком молчании. Несколько минут спустя Илина вернулась, и он услышал плеск воды в ведре, когда на кровать опустился новый груз.
- Перевернись, - приказала Илина.
В любое другое время август с удовольствием ответил бы на этот намёк. Прямо сейчас за его ранами собиралась ухаживать известная своей жестокостью эльфийка, с особым удовольствием убивавшая магов, и хотя он не знал, была ли Илина выше того, чтобы выразить это промывая его раны в своём стиле, он не хотел об этом думать. Дрожа от усилия, он перевернулся и услышал за спиной короткий вздох. Он представил, насколько это было некрасиво.
Что заставило его попытаться сбежать, Август не знал. Он был слеп. Ниоба… ушла. И у него не было магии. Но он каким-то образом всё равно это сделал, только для того, чтобы быть пойманным после того, как споткнулся и потерял сознание в нескольких милях от Башни. И теперь они знали.
Его и раньше пороли, но этот паладин получал от этого удовольствие. Август был уверен, что у него был знакомый в Вестхалле – он слышал, как тот жаловался, что Августа усыпили, а не убили на месте. Это было неформальное наказание, одно из тех, о которых все знали, но никто не говорил прямо. Он потерял сознание примерно после десятого удара плетью и проснулся от ощущения засохшей крови, потрескивавшей у него на спине.
Так вот, он был чудом. Маг, всё ещё в здравом уме после прохождения обряда Усыпления – возможно, дело было в его «одержимости»? Теперь нужно было проводить исследования, его нужно было тыкать, подталкивать и изучать. Он знал, что это произойдёт, если ему не удастся сбежать, и он всё равно попытался.
А потом он попробовал снова. И после того, как его вернули и снова выпороли, а «магическую погибель» запихнули ему в глотку на случай, если у него всё ещё была какая-то скрытая магия, которую он прятал, он попробовал снова. И преуспел. Он провёл две недели, ничего не делая, только бегая и отчаянно ища еду и воду, в попытке не умереть сразу после того, как выбрался на свободу.
Когда паладин нашёл его, он услышал звон доспехов и хруст веток в лесу, но что ему оставалось делать? Прятаться? Бежать? Сражаться? Без предупреждения он рухнул на колени от удара по голове, а затем его избили так жестоко, что он удивился, что вообще ещё был в сознании. В оцепенении он осознал, что скоро умрёт, практически увидев блеск занесённого над ним клинка паладина Огненосного.
Но потом… тишина. Глухой удар и снова тишина. Что происходило?
- Ну? – начал он хриплым и напряжённым от переполнявшей его агонии голосом. – Раньше ты не мог заткнуться, - он задыхался между каждым словом, пытаясь справиться с болью, пульсирующей в спине и во всём теле. – Сдали нервы? Не… Не собираешься убивать меня так просто?
Следы от плетей на теле Августа выглядели ужасно, но Илина ничего не сказала. Просто намочила тряпку и приступила к делу. Вскоре вода стала слишком грязной, чтобы с ней можно было работать, и ей пришлось снова уходить, выливать её и снова наполнять. В идеале, Августу нужно было принять настоящую ванну, но ничто в этой ситуации не было идеальным. Илина ощутила острую тоску по тому заброшенному богатому особняку в Вестхалле, который долгие годы служил ей домом.
Когда-то он принадлежал её бывшему хозяину, и Илина думала, что ненавидела это место. Она никогда не пыталась привести его в порядок – хотя возможно, это был её подход ко всей её жизни. Но по крайней мере там всегда были широкая кровать и ванная, в которую можно было окунуться после долгого дня полного крови и смертей.
К его чести, Август большую часть времени хранил молчание, но Илина могла видеть, когда он напрягался от боли, если её рука прикасалась к особенно болезненной ране. Наконец она смогла остановиться, смазав напоследок раны густой мазью из эльфийских трав, которую купила для себя несколько деревень назад.
- Сядь, чтобы я могла тебя перевязать, - приказала она, и Август кивнул.
Когда маг неуклюже стал пытаться подняться с кровати, Илина инстинктивно протянула руку, поддержав его за плечи, чтобы помочь сесть. Август вздрогнул, в сотый раз за этот вечер, и Илина могла только представлять, сколько времени прошло с тех пор, когда к нему прикасались не для того чтобы причинить боль. Она слишком хорошо могла понять это – она пережила это сама.
- Август.
Август скривился от боли, когда закончил устраиваться сидя. Раны на его спине и синяки, покрывавшие всё стальное тело, кричали в знак протеста при каждом движении. Он дёрнулся, когда Илина прикоснулась к нему, тень боли пробежала по его телу, когда в голове проскользнули воспоминания о каждом ударе тяжёлой паладинской руки за последний месяц.
- Да? – выдавил он.
И затем он замер, полностью шокированный, когда почувствовал поцелуй прижавшихся к его лбу губ. Не говоря ни слова, Илина принялась обматывать его туловище бинтами, и Август, даже не видя её лица, понял, что она как всегда хмурится.
Илина никогда не обладала даром целителя. Да что там – даже зачатками подобных способностей. Она знала достаточно, чтобы не умереть от заражения раны, но это мало чем помогало – в конце концов, у Илины был иммунитет как у быка, усиленный теми экспериментами, которые проводил над ней её прежний хозяин. Только после того, как она обмотала торс Августа бинтами, Август, каким бы усталым он ни был, задал вопрос, который следовало бы озвучить раньше.
- У тебя нет эльфийских трав?
Илина не могла отрицать, что почувствовала себя ужасно глупо. Какой бы крепкой она ни была, было бы разумно иметь при себе какую-нибудь припарку или зелье.
- Нет.
Август на мгновение замолчал, и Илина ждала ехидного комментария о его безответственности. В прежне времена Август никогда бы не допустил бы подобного инцидента: целитель, он всегда любил эльфийские травы и носил их с собой. Но когда он заговорил, в тоне Августа не было ни насмешки, ни даже подобия веселья.
- Я могу показать тебе, как приготовить зелье, если ты принесёшь мне травы.
Брови Илины сошлись к переносице. Если бы это не была такая необычная встреча, она восприняла бы его вежливый тон просто как вежливый. Но глядя на мага, представляя страдания, через которые он прошёл… ей не нравилась эта новая манера поведения Августа. Когда они познакомились в Вестхалле, Август не замолкал ни на минуту, подшучивая над каждым самоуверенным врагом и поднимая шум из-за каждой раны, которую получала Илина и которую отказывалась позволить ему залечить. Теперь он был почти робким, как будто клеймо на лбу выжгло весь его юмор и вместе с ним дерзкий характер. Конечно, не до конца – это было ясно из того, как Август разговаривал с Илиной, когда думал, что она – одна из паладинов Церкви. Но это всё равно было тревожной переменой в его поведении. Однако сейчас было не время что-либо говорить, Август практически засыпал сидя, полуприкрыт светло-серые глаза. Возможно, Илина просто слишком много думала об этом, и только из-за усталости Август был таким тихим. В конце концов, он проспал всего час или два по пути в Кейтнесс.
Иллина аккуратно заправила последний конец бинта под остальные, закрепив их, и сказала:
- Утром я принесу эльфийские травы, - после недолгого колебания она добавила: - Тебе помочь лечь?
Август немедленно покачал головой, и Илина не могла его винить. Его гордость, должно быть, уже была раздавлена. Вздрагивая при каждом движении, Август осторожно устроился на кровати, на животе. Илина ничего не сказала, но она могла представить, почему Август не хотел спать на спине. Она была покрыта открытыми ранами, струпья там, где были следы побоев, открылись, когда его избивал паладин. Илина сжала зубы, и в её голове промелькнул образ мёртвого тела того мужчины. Хорошо. Он не заслуживал лучшего. Август уже наполовину спал, но устраивая голову на старой линялой подушке, пробормотал:
- Где ты собираешься спать?
Илина покачала головой, а затем отругала себя за глупость. Она сомневалась, что сможет привыкнуть к слепоте Августа в ближайшее время.
- Не беспокойся, - сказала она и очень быстро положила руку на затылок мужчине, пытаясь успокоить его. Август слегка вздрогнул, но не отодвинулся, и Илина была почти уверена, что заметила промелькнувшую на его лице улыбку. Глядя на кончики своих пальцев в запутанных, жирных волосах Августа, Илина решила, что завтра им придётся придумать, как его искупать. Она и сама вряд ли была в лучшем состоянии после недель, проведённых в дороге.
Прошло не больше пары минут, и Август уснул, а Илина расположилась на полу напротив дверного проёма, положив меч рядом с собой. Она была вооружённым эльфом в человеческой гостинице – крепко спать означало бы подвергаться ненужному риску. Съев кусок вяленного мяса из своей заначки с припасами, она сделала мысленную пометку пополнить запасы, когда выйдет из дома завтра утром, прежде чем прислониться затылком к стене под окном и позволить себе задремать. Она привыкла спать сидя – или спать с одним открытым глазом, если уж на то пошло. Годы жизни с Алонзо привили ей постоянное чувство осторожности.
Прошло всего несколько часов, когда её разбудил шум, и через несколько мгновений она была на ногах с оружием на изготовку. Однако её разбудили не голоса и топот пьяных дебоширов, пришедших преподать остроухой шлюхе урок.
Это был шёпот, хриплый и отчаянный, произносивший слова, которых Илина не понимала. Должно быть, это был язык Сатеры, родины Августа. Илина убрала меч в ножны и тихо приблизилась к спутнику. Они никогда не были настолько близки, чтобы делиться друг с другом секретами, но Илина узнала кое-что о прошлом Августа от их общих друзей. Он приехал в Алемар в очень юном возрасте. Было удивительно, что Август сохранил в памяти хоть что-то из своего родного языка. Но Илина быстро отвлеклась от этих мыслей, положила руку на плечо Августа, на ту его часть, где не было ни бинтов, ни синяков. Она собиралась заговорить, но в тот момент, когда их кожа соприкоснулась, Август сильно дёрнулся, из его горла вырвался испуганный крик. Илина отшатнулась, когда Август протянул руку, на мгновение её охватил непрошенный страх, когда она осознала, что он делает.
Август пытался использовать свою магию. Илина знала, как это выглядит, она и раньше видела, как Август бросает заклинание без посоха. Прошло достаточно времени, чтобы любая блокировка магии, вызванная зельем, выветрилась бы, и на мгновение Илина была полностью готова к тому, что её поглотит пламя.
Вместо этого… не произошло ничего. Илина широко раскрытыми встревоженными глазами уставилась на протянутую ладонь Августа, но не появилось никакого света, ни огня, ни льда. Неужели… неужели у него отняли магию? Илина не могла в это поверить. Но, с другой стороны, она также не могла представить, чтобы разум мага пережил Обряд Усыпления. В любом случае, было ясно, что нужно что-то делать, и немедленно.
Рука Августа всё ещё висела в воздухе, запястье дрожало, и слеза скатилась по его щеке, остановившись в уголке губ. Он всё ещё наполовину был в объятьях кошмара, из которого его вырвало прикосновение эльфийки, и Илина заставила себя пересечь комнату. «Нет никакой опасности», - твёрдо заверила она себя.
- Август, - её голос был тихим, и она старалась не выдать волнения. Скорее всего в прежние времена она пришла бы в ярость из-за того, что маг пытался её ударить, особенно ЭТОТ маг, но теперь… она не могла заставить себя чувствовать ничего, кроме печали и глубокого, очень глубокого сожаления. Когда Август услышал своё имя, его лицо расслабилось от осознания, и хотя он сильно вздрогнул, когда Илина взяла его за руку, он не отстранился.
- Прости. Я не хотел, - прошептал он, в его сдавленном голосе крылось гораздо больше, чем он произнёс вслух, но Илина не ответила.
Она медленно опустилась на кровать, устраиваясь на том месте, которое оставалось свободным. Её пальцы оставались переплетены с пальцами Августа, их руки прижаты друг к другу.
- Спи, маг. Я буду здесь.
Ещё одна слеза скатилась по щеке Августа, и Илина подавила желание спросить, что именно ему снилось.
Часть её хотела узнать, что ему снилось, чтобы облегчить страдания Августа, но другая – та часть, которая помнила каждую секунду её рабской жизни так свежо, как будто это только что произошло – говорила ей, что она ничего не сможет облегчить.
Но, казалось, её присутствие успокоило Августа, по крайней мере, настолько, что он задремал. Илина не осознавала, что сама заснула, пока её не разбудил свет, льющийся в окно. В гостинице было тише, чем накануне вечером, все пьяницы, кроме спящих, разошлись по своим комнатам или домам. Когда Илина села, она мысленно отчитала себя – им могли перерезать горло во сне, какими бы опытными бойцами они ни были. Её меч лежал у стены, далеко за пределами досягаемости. Заставляя себя забыть о своей беспечности, Илина посмотрела на спутника, который устроился на кровати рядом с ней. Август всё ещё крепко спал, но Илина почувствовала, как беспокойство царапнуло грудь, когда она увидела, что бинты слегка покраснели. Вчерашняя вспышка, должно быть, разбередила его раны настолько, что они начали кровоточить. Ещё одна ошибка – она должна была это проверить. Илина обдумывала вопрос о том, как разбудить Августа, не напугав его, когда почувствовала движение рядом с собой. Август нащупал её руку и найдя её с облегчением сжал, а потом поднял глаза.
Илина едва сдержалась, чтобы не вздрогнуть при виде его пустых глаз.
- Илина? – голос Августа прозвучал нехарактерно тревожно, хрипло и надтреснуто, и Илина ответила прежде, чем её имя полностью слетело с его губ.
- Я здесь, - она несколько секунд молчала, наблюдая, как спадает напряжение и расслабляются плечи Августа. Затем с неохотой спросила:
- Август… Ты можешь использовать свою магию?
Мгновение он молчал, закрыв глаза и подняв руку, чтобы прижать её ко лбу, прямо над клеймом в форме солнца. Илине стало интересно, чувствует ли он его… причиняет ли оно ему боль. Наконец, Август опустил руку.
- Нет. Я не могу.
Илина не спросила больше ничего.